Неприступный бастион. За два года до битвы у Света Пустоши.
— Он стал более жестоким. Ты знаешь, что он сделал в прошлый раз? — Я слышал, что он послал своих личных охранников избить того парня. На нём не было живого места, только синяки. Целительница провела с ним всю ночь, — солдат из отдалённого поселения на границах земель небесников недовольно нахмурился, потягивая горячий бульон из миски. — Да. А вон тому парню около пятнадцати, верно? Просто новобранец! Зачем была нужна такая жестокость? — За неподчинение приказам. Отказался мародёрствовать и следить за отрядом Долинников. Неужели так трудно понять, что сейчас мы должны быть едины, зачем провоцировать Хекарро?! — Слушай, это же не его фавориты, — проворчал другой солдат, помоложе. — Посмотри только на любимчиков Текотте. Они здоровы и сильны, им можно говорить всё, что они захотят. И они делают всё, что хотят. — В Бастионе всегда была своя атмосфера. Это центр жизни Текотте, он просто хочет сидеть здесь. Он спрятался, как трус. Пока солдаты, неугодные лично ему, умирают за Тенакт против Карха! — Трус! И то, что он сделал с тем парнем, было неправильно. С каких это пор право высказывать свои опасения или заботиться о больных стало пороком?! Почему новобранца избили? — За правду. Текотте любит только тех, кто заглядывает ему в рот. Он поставил себя выше Десяти! — Старик больше не понимает, где угроза, а где выгода… Коталло остановил руку с куском мяса кролика в пальцах, не чувствуя, как жир стекает по пальцам. Он уставился на кусок, слушая диалог. — Коталло… Не надо… — взмолилась Кивва, подсаживаясь ближе. Он уставился на неё с недоверием, ощерившись. Не надо? Это прямое оскорбление командного состава! В девятнадцать лет у Коталло была кипучая кровь и не так уж много терпения. И благоразумия. — Если Текотте продолжит быть трусом, отправляя людей, которые ему не нравятся, на передовую, и продолжит жульничать с вызовами на арене … — Кто посмеет что-либо сказать ему? В случае необходимости он пошлёт своих головорезов и дело с концом. Терпению Коталло пришёл конец, он уронил кусок мяса, встал и повернулся лицом к говорящим. — Ты не имеешь права так говорить о нашем Предводителе, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — О, во имя Десятых, смотри-ка, кто решил защитить своего непогрешимого Предводителя? Его мальчик на побегушках! — один из воинов встал перед Коталло, подойдя к нему вплотную. — Нет, я его солдат и подчинённый, — сухо сказал Коталло. — Послушай, солдат. Ты либо слеп, либо глух, но все остальные уже видят то, что ты так старательно игнорируешь. Текотте мелочный сукин сын и сохраняет своё положение исключительно из-за своей хитрости и подкупов за счёт таких же кровососов, как и его бугаи из «элитной» стражи… И тебя он растит таким же тупым и мелоч… Коталло ударил его кулаком в нос, а затем набросился, повалив на тяжёлые сосновые столы и жестоко избивая говорящего. — КОТАЛЛО! КОТАЛЛО, ОСТАНОВИСЬ! Он не слышал, что ещё кричали ему Пивалло и Кивва, но они пытались оттащить их друг от друга. Пивалло не был настолько силён, а Кивве всё-таки недоставало веса, чтобы удержать кого-либо из тяжеловесов. Коталло умудрился сесть на чуть более крупного мужчину, удерживая его запястья на каменном полу столовой. — Ручной Громозев Текотте не любит правды? — мужчина рассмеялся и плюнул кровью Коталло в лицо. Он взревел, в ответ ударив мужчину лбом в нос. — Возьми свои слова обратно! Ты не имеешь права так говорить! Они умудрились расцепиться, чтобы вновь сойтись вместе и попытаться нанести как можно более болезненные удары. Коталло ощущал кровь во рту, но его противник выглядел не лучше. — Ты думаешь, что я не имею права так говорить?! Ты хотя бы иногда высовываешь свою прекрасную голову за пределы Бастиона? Или ты просто кочуешь с арены на арену, уничтожаешь машины со своим отрядом и выполняешь поручения по малейшей прихоти Текотте? Ты думаешь, я не знаю, кто ты, Коталло? — другой Небесник зарычал на него. — Ты приближён к Десятым в своей любви и преданности к этой хитрой змее! Очнись! Ты же знаешь, внутри себя, что он не прав! Кровь внутри Коталло полыхала, тихий шёпот в его голове подсказал, что в этих словах мог быть смысл, если бы он подумал, хотя бы немного. — Разойдитесь! Коталло мгновенно отскочил от противника, вытирая лицо и отплёвываясь. — Предводитель, — почтительно сказал он, пытаясь отдышаться. — Что здесь произошло? — Текотте медленно приблизился, не удостоив вниманием едва стоящего противника Коталло. — Он оскорбил тебя. Я должен был защитить твою честь, — медленно произнёс Коталло. — Угу. Так ты вернулся к своей работе, Окка? — Текотте толкнул в плечо упомянутого мужчину. — Ты совсем потерял страх? Или Иккота не знает, как держать своих сопляков в узде? Тот промолчал. — Ты сомневаешься в моей силе. Так сразись со мной! — Текотте скрестил руки на груди, ухмыляясь. — Это было бы честью для тебя. — Предводитель, он недостоин быть вашим противником, кто-то вроде него… — перебил Коталло, вглядываясь в лицо приёмного отца. — Коталло. Отойди. У людей Иккоты слишком много высокомерия. Я преподам урок его лучшему бойцу, — поморщился Текотте. — Все, кто высказывался, получат дисциплинарные взыскания. Коталло вытер кровь с лица, встречая взгляд Окки, в котором читалось предостережение.***
Коталло радовался, лелея чувство гордости за своего Предводителя. Текотте был немного моложе Духовницы Герры, но он всё ещё был силён. Окка, отдохнувший после драки с Коталло, долго держался против Текотте. Очень долго. Он был сильным и славным воином, одним из сильнейших, этого Коталло не отрицал. Они решили сражаться на коротких изогнутых кинжалах, и это был красивый танец. В какой-то момент Коталло подумал, что Текотте проиграет, но… Но даже Окка пал под натиском всемогущего Текотте, когда тот пару раз полоснул его ножом по груди. Мужчина покачнулся, с ненавистью глядя на Текотте. Командир Клана Неба ударил его ногой в живот, отчего тот упал. Он потерял сознание. Коталло поднял руки, приветствуя силу своего лидера.***
Целовать Эзекко всегда было приятно, несмотря на небольшую разницу в темпераментах: Коталло упивался удовольствием своих любовников, заставляя их умолять его о большем. Эзекко предпочитал более грубое, быстрое наслаждение. Однако Коталло никогда не был против различных проявлений любви. Но его педантичность заставляла Эзекко смеяться и нетерпеливо ухмыляться, когда он извивался под пытливыми ласками Коталло. Коталло всегда старался всё делать идеально. За что Эзекко дразнил своего партнёра «Командиром Совершенство», ласково восхваляя эту черту в Коталло. Им обоим понравился этот короткий роман, снимающий стресс. — Ты был великолепен сегодня. Красивая драка, — ещё один короткий поцелуй в щёку. — Но нам нужно отполировать наше оружие и те клинки, которые дал тебе Текотте. Я хочу закончить это как можно скорее. Коталло что-то промычал в знак согласия, подтягивая к себе необходимые инструменты. Эзекко повернулся к нему спиной, затачивая нож, проверяя угол наклона. Затем он усмехнулся. — Забыли шлифовальную кожу… Тебе нужно что-нибудь со склада, Командир Совершенство? — Нитка, чтобы я мог зашить твой болтливый рот, — пробормотал Коталло. Эзекко громко рассмеялся, несильно похлопав его по плечу. Коталло вздохнул, потирая плечо. Он взял кинжал, которым Текотте сражался на арене, и осторожно начал смывать с него кровь, растирая липкие пятна пальцами. Лёгкий аромат достиг его обоняния. Он замер. Он знает этот запах. Коталло поднёс пальцы к носу, осторожно вдыхая слабый аромат крови. Затем он поднёс лезвие ко рту и коснулся режущей кромки языком. Его глаза расширились от удивления. Он сплюнул, рассеянно разглядывая кинжал. — Паралитик…? — пробормотал молодой человек. Окка потерпел поражение. Он долго держался, но очень быстро сдался после того, как Текотте порезал его кинжалом. Коталло уставился в красноватую воду. Был ли Окка прав? — Текотте сражался нечестно? Этого не может быть… — Чего не может быть, красавчик? — Эзекко вернулся. — Ничего. Мысли вслух. Ты захватил нитку для рта? — О, нет, извини. Они закончились, так что вам всем придётся слушать меня до ночи… Коталло ухмыльнулся, качая головой. Позже к ним присоединились члены их отряда. Нежный разговор заставил Коталло отвлечься от грустных мыслей. Текотте в глазах Коталло был идеальным солдатом, достойным славы Десяти. Он вырастил его, как считал молодой человек, как собственного сына, когда Коталло нуждался в ком-то сильном. После смерти родителей у Коталло никого не было. Он был одинок, несмотря на членов его отряда и Маддру. Ему нужно было тепло. И он делал большинство вещей из внутреннего упрямства и потребности, чтобы его приласкали. Все сироты прошли через эти чувства. Текотте не отказался от него. Он учил Коталло, был его наставником, подавал пример и заставлял его стремиться быть лучшим. И Коталло делал для него всё, что мог. Он отчаянно любил его. И, конечно, он не хотел замечать, что его Предводитель действительно изменился. С того самого дня, как Текотте вернулся в Бастион после потери своих сыновей. Командир клана Неба всегда был суров, быстро карал и не терпел неподчинения и инакомыслия. Но он заботился о своём клане, верно? Всё, что делал Текотте, было на благо клана. Даже мелкое неповиновение приказам Хекарро, всё ради чести и славы клана. Коталло поскрёб ногтями бритый затылок, другой рукой подбрасывая сухие ветки в огонь. В комнатах его отряда стояла тишина. Все его люди спали. Коталло посмотрел на кинжал Текотте, лежащий рядом с ним. Его противники проигрывали очень быстро, хотя старик не всегда пользовался оружием. Коталло нахмурился. Иногда его противники пили вино, которое подавали им любимцы Текотте, или ели еду, предложенную им стариком. Иногда молодой человек даже слышал, как Текотте увиливал… Коталло очень тяжело вздохнул, закрыв лицо рукой. Он игнорировал этот факт, но Текотте иногда лгал. Не напрямую, но умение жульничать и находить секретные способы жульничества — Текотте был хорош в этом. Коталло взял нож и вошёл в комнаты, которые так хорошо знал. Он замер, не решаясь войти. Охранник перед комнатой Текотте выгнул бровь. — Я должен поговорить с Текотте, — неуверенно сказал молодой солдат. — У тебя неограниченный доступ, зачем ты мне это говоришь? — бодро спросил охранник. Коталло пожал плечами и вошёл внутрь. Любовница Текотте мирно отдыхала, растянувшись на мехах у дальней стены. Сам мужчина удивлённо посмотрел на него. — Коталло? Что случилось? Вместо ответа молодой человек просто протянул ему кинжал. — О. И? Ты мог бы отдать это утром и… — Паралитик, — просто сказал Коталло. Мужчина резко выпрямился, прищурив глаза. — Оставь нас одних, — приказал он своей любовнице, и девушка, немного удивлённая, вышла из спальни. — Паралитик? — Сначала аромат поставил меня в тупик, а затем вкус… Но я знаю, что это. Это парализующее средство, и им смазывали кинжал, — сказал Коталло, сохраняя невозмутимое выражение лица. Но в глубине души он боялся. — Совершенно верно. Это паралитик. Я забыл почистить кинжал перед боем. Я слишком торопился, — отмахнулся Текотте и скрестил руки на груди. — Зачем он был нужен? — Коталло, ты подозреваешь меня в мошенничестве? Я думал, ты выше этого… — Старый лис разочарованно покачал головой и цыкнул. — Кровь Десятых, недоверие ко мне от сына Небесного клана — это то, что ранит моё сердце. — Я… Прости, но… Но, если здесь был паралитик, значит, бой был нечестным и… — Драка не всегда должна быть честной. Окка хитёр и спровоцировал тебя, а затем и меня. Иккота использует его, чтобы подорвать мою власть, по наущению своего возлюбленного Чеккаты. Ты помнишь его? — Маршал Чекката… Какое он имеет к этому отношение? — Коталло всегда верил своей интуиции. И она кричала, что на этот раз… Всё, что он так долго игнорировал… Это становилось очевидным. — Хекарро долгое время пытался отстранить меня от должности. Они все, — Текотте неопределённо махнул рукой в сторону, — хотят унизить Небесный Клан. Они хотят, чтобы мы стали слабее. Чтобы мы слились с остальными и потеряли собственное достоинство. После войны с Карха Хекарро планирует уничтожить нашу идентичность… Коталло закатил глаза и до боли сжал рукоять кинжала. Он слышал это не в первый раз, но впервые увидел странные тени, танцующие на лице его приёмного отца. От него не ускользнуло, как Текотте перевёл взгляд на его руку с кинжалом и как одна из его рук легла на пояс, где висел его топорик. Что…? Коталло моргнул и осторожно бросил кинжал на стол, с некоторой пустотой внутри видя, что славный солдат перед ним внимательно наблюдает за его действиями. Пустая злобная мысль забилась в его голове. Старый Предводитель боялся его. После этого момента для Коталло изменилось всё. Что-то умерло у него внутри, когда он осознал, что Текотте не такой, каким он казался раньше.***
Генератор перестал работать, и Коталло довольно ухмыльнулся. Всё получилось. Однако чуть позже он понял, что что-то не так, потому что стоячая до этого вода начала движение. Мутноватая, содержащая разные примеси, вода закружилась вокруг него, заставив искать выход. Озираясь и чувствуя, как течение усиливается, Коталло решил рискнуть и всплыть на поверхность, надеясь, что он сможет успеть выбраться отсюда. Вынырнув, он с досадой отметил, что гладкий край этажа, с которого он нырнул к генератору, слишком высоко. И не было возможности воспользоваться крюком — мешали гладкие стены и края. Не было также покореженных перил, которые способны были выдержать вес крупного Тенакт. Коталло нырнул обратно, включая фонарик визора и осматриваясь. Его утягивало в сторону, вода утекала куда-то вниз и вбок, если он правильно присмотрелся к мелкому мусору, плавающему вокруг него. Оттолкнувшись, он проплыл ещё немного и радостно фыркнул. Старые двери можно было разжать, чтобы он мог протиснуться. Можно было бы подождать, когда вода полностью утечёт, но интуиция подсказывала, что это было плохой идеей. Упершись ногами под углом так, чтобы создать дополнительный рычаг, Коталло протиснул обе ладони в щель между двумя створками. Первый раз ничего не вышло. И второй. Что-то скрипнуло, и Коталло повернул голову к генератору. Мигнули красным цветом восемь глаз. Тенакт раздражённо зарычал, закатывая глаза. — Чудесно, ты ещё и плавать умеешь, будь ты проклят Десятыми… — заворчал он и приложил больше усилий, пытаясь пролезть. Дверь поддавалась, но очень медленно. Вздохнув и поменяв немного позу, он вставил металлическую руку так, чтобы ею отодвинуть ту створку, которая поддавалась легче. Пришлось увеличить давление на суставы, отчего его плечо моментально ощутило боль и отдачу от излишней нагрузки. Вода вокруг его руки забурлила из-за выпускаемых гидравликой воздуха и жара. Он стиснул зубы, стараясь не оборачиваться к назойливому восьмилапому существу позади себя. Наконец-то дверь поддалась и открылась настолько, чтобы Коталло юркнул вперёд вместе с потоком мутноватой воды. Радуясь, что когда-то он научился плавать, Маршал отталкивался от уступов снизу, стремясь ускользнуть от машины позади себя. Вода текла по коридорам куда-то ниже. Его глаза расширились, когда он понял, что вода стремится к пустой шахте лифта, и, вероятнее всего, сейчас он упадёт вниз вместе с машиной. — Нужно поймать момент и… Скорость потока ещё сильнее увеличилась и контролировать движение стало труднее. Справа он увидел свечение, ведущее из другого коридора. Глубоко вдохнув и сосредоточившись, Коталло сделал ещё один рывок и, внутренне выругавшись, чудом уцепился металлическими пальцами за жалобно дёрнувшиеся перила. Машина, преследующая его, беспомощно шевелила длинными суставчатыми лапами, проносясь мимо него, лишь едва поцарапав его броню со спины. Коталло подтянулся, борясь с потоком и забрался внутрь открытых дверей, проплывая дальше. Если бы у него не было маски… Он не хотел думать, чем могло бы это закончиться. Слишком долго находиться под водой было удивительно, и ему было жаль, что только недавно он принял во внимание эту дыхательную маску. Он проплыл ещё немного и облегчённо выдохнул, увидев возможность выбраться на поверхность. Мало кто знал, но ему было не очень приятно находиться в узких пространствах. Он научился подавлять чувство страха, заглушая его мантрой о деяниях Десяти, но всё же потом он ощущал себя подавленным из-за этого. Интересно, если бы Элой знала об этом страхе, стала бы она думать о нём хуже? — Вольно, Верховный Маршал. Твой Командир знает цену дискомфорта. Эта мелочь не смутила бы её… Она же боится мелких тварей… — пробормотал он для себя, снимая маску и вдыхая затхлый воздух. Он тщательно закрепил маску в мешочке на поясе и затем отряхнулся, фыркая от количества воды, стекающей с его волос. Броня, пропитанная водоотталкивающим составом на основе жира, не должна была пострадать, но его краска наверняка местами слезет из-за соприкосновения с деталями одежды и куском его обмундирования. Впрочем… Вряд ли это было сейчас важно. — Коталло, Элой сейчас находится в комнате Элизабет Собек. Она выразила беспокойство отсутствием связи с тобой, но я заверила её, что твои жизненные показатели в норме. — Спасибо, Гея. Левое плечо тянуло от перенапряжения, но пока они здесь — протез снимать было бы глупо. Поэтому Коталло помассировал плечо и место, около которого ощущался край металла, и двинулся дальше, сверяясь с картой в углу его виртуального окна. — Как всё прошло у Элой? — спросил Коталло у Геи. — У вас получилось отключить генераторы, но на её стороне произошёл взрыв. Судя по анализу данных — неудачное стечение обстоятельств. — Она в порядке? — его шаг невольно ускорился, подгоняемый беспокойством. — Да. Я тщательно слежу за вашими показателями и дам знать, если будут проблемы, — иногда казалось, что голос ИИ пропитан нежностью. — Верю. Спасибо. Везение этой женщины было невероятным. Ему пришлось карабкаться в довольно узком пространстве, избегая заблокированной хламом лестницы. Всё это место неплохо сохранилось. Место, которое было создано с любовью и дарило миру полезные технологии, словно дышало своей атмосферой. Оно было тихим и тоскливым, как и все подобные места, но всё же Коталло ощущал лёгкий привкус надежды. Многие кабинеты всё ещё хранили следы светлой обстановки: от мебели до каких-то мелочей, создающих уют. Карабкаясь по внешней стене, чтобы добраться до нужно этажа, Коталло беглым взглядом оценил поля с ветряными ловушками и водяными мельницами. Было неизвестно, было ли это сделано специально прошлым воплощением Геи или нет, но здесь было много цветущей зелени. Сигнал о входящем сообщении удивил его. Он быстро щёлкнул по иконке, и высокомерный голос Сайленса заполнил его слух. «Поторопись. Иначе Элой опять заведёт себя в пространные и бесполезные разрушительные монологи, завязнув в саморефлексии…» О чём он говорил…? Что такое «саморефлексия»? Новое сообщение от Сайленса — и перед глазами появилась строчка из словаря. Он цыкнул, закатив глаза, и пробормотал: — Оперативно. Думаю, мне нужно написать спасибо, но… — он усмехнулся. — Много чести. Хотя это предупреждение заставило его немного беспокоиться, потому что Элой действительно была подвержена этой… Саморефлексии. Судя по короткой статье, это не было плохо, но её самокопание могло быть разрушительным. Для неё. Наконец он, юркнув в оконный проём, зашагал по нужному этажу до тех пор, пока не увидел знакомый коридор с открытой кодовой дверью и, наконец, не увидел своего Командира. — Элой. Она повернулась на звук его голоса. Вода всё ещё капала с него, и они оба уставились на влажные следы позади него. Коталло виновато кашлянул ещё раз. — Не было возможности высушиться. Я прошу прощения, что… — он нахмурился, внимательно наблюдая за ней. Она была явно напряжена, и вся её поза говорила о том, что она думала. Много. Пальцы одной руки нервно теребили пальцы другой, также выдавая беспокойство. — Пару осколков за твои мысли, Командир…? Прикусив губу, Элой покосилась в сторону дивана. — Тебе нужно высушиться. Здесь нет возможности развести костёр, — сухо произнесла его возлюбленная. — Я могу побыть мокрым некоторое время, — упрямо повторил он. Упрямо сжав губы, Элой демонстративно плюхнулась на диван, вздыхая и скрещивая руки на груди. Её нога покачивалась, всё больше выдавая нервное напряжение. Прищурившись, он сел рядом с ней, игнорируя натужно просевший диван. Мебель Предтечей была не очень удобной, на его взгляд, и он первый раз видел настолько непрактичную мягкость. Может быть, только постель Карха могла сравниться с этим. И удивительно, что эта мебель всё ещё стояла здесь, будто Элизабет вернётся через несколько минут. Он устало откинулся, ожидая, пока его возлюбленная не начнёт говорить, и закрывая глаза. Прошло несколько минут, прежде чем рыжая взмахнула рукой, позволяя голосу Собек проникнуть в кости Коталло. Выслушав всё, что она ему прислала, Тенакт повернул голову к ней. — Это все файлы? — Нет. Тут ещё много файлов, но я не знаю, что услышу ещё… — Ты хочешь послушать их вместе со мной? — осторожно спросил Коталло. — Или сначала обсудить то, что ты обнаружила ранее? — Послушать с тобой. Потому что мне кажется, что всё, что я дальше узнаю… Это может разрушить мою уверенность. — Я так не думаю. Но… — Коталло вздохнул и посмотрел в сторону лабораторной зоны. — Есть что-нибудь интересное? — Да. Тут действительно есть кое-что любопытное, и мне нужно посмотреть это позже. Но сейчас… — она надула губы и скрестила руки на груди, уставившись в стену напротив. — Мне жаль, что мы здесь наследили… — К сожалению, я не мог ничего поделать с водой. Так же, как и ты с сажей… Ты в порядке? Она скромно потупилась, поглаживая своё предплечье. — Более чем. Физически я здорова и у меня нет никаких травм, если ты об этом. Ушибы да, но кости целы. Сейчас я хочу забрать эти фотографии и… Отдохнуть. Он поддержал её идею со всем энтузиазмом.***
Вечер накрыл весь комплекс, оставив в уютном закутке оранжереи свет от пляшущего пламени костра и расположившихся рядом с ним путников наедине. Заставить Элой поесть было невыполнимой задачей, и только сухой факт, что ей нужны силы, заставил её откусить пару кусочков хлеба с зимней кислой ягодой и отпить бульон из сушёного мяса пекари. — Ладно… — она придвинула колени к себе и сделала ещё один глоток, чувствуя себя лучше. — Я готова. Сядь ко мне ближе, Маршал. Ей не нужно было просить, он и так был рядом, поэтому ему осталось лишь протянуть руку, чтобы притянуться к ней и обнять, создавая защиту.***
Элизабет Собек. Аудиозапись без даты. Размышления.
«Если когда-нибудь СП обретёт свободу… Если, не приведи любимый Трэвисом Господь Бог, он решит, что мы недостойны… Это будет ещё одна катастрофа. Техногенная или нет, но человечеству придёт конец. Слышен очень тяжёлый вздох. Я бы очень хотела, чтобы Трэвис ошибался. Как бы мы с Трэвисом не пытались найти СП все эти года… Нам это не удалось. А грёбаному Теду сопутствовала удача. Поймал несчастное создание тогда, когда оно просто любопытствовало. А самое ужасающее в этой ситуации то, что Трэвис просчитал все возможные варианты и… В этом… В этом всём виноват Простор. Ошибка в коде энергокомбината «Харц-Тимор» произошла из-за него. Судя по всему, он решил посмотреть, что именно АСФ сделали с Колесницами и… Я всё ещё не могу поверить, что из-за одного человека произошёл Конец Света… И я помогла ему. Я вручила Теду ИИ с собственной… душой… эмпатией… Если бы я только знала, чем закончится их первое знакомство, когда Фаро пытался скооперировать проекты Колесниц и мой ИИ… Но уже поздно. Серебряный простор исчез. Я не думаю, что он будет пойман ещё раз. Он не знает ничего о Новом Рассвете, точнее, то, для чего мы разрабатываем проект. Трэвис поклялся, что создаст невозможную защиту, используя свои собственные разработки. Я верю ему… А ещё я чувствую вину за то, что я создала виртуальный разум, который допустил ошибку в коде…»***
Головид № 1
Тед стоял и рассматривал каждую фотографию на стене. Он потрогал пальцами одну из них, ту, которую стащил с телефона какого-то случайного посетителя выставки технологических достижений и распечатал, подписав так, чтобы Лиз хотя бы немного знала о его чувствах. Это была особенно любимая для него картинка, Лиз здесь была сногшибательна. Никогда он не видел её такой наполненной жизнью. Ей очень шли платья, хотя он больше любил её в рабочих костюмах. Он вздохнул и отошёл, плюхнувшись за рабочий, из синтезированного дерева стол. — Значит… Тед попытался запихнуть СП внутрь мозгов роя тогда, когда твой проект только проявлял зачатки своей личности. Тот испугался, сбежал и затаился. Когда Тед загнал его в ловушку, СП сумел залезть в виртуальные мозги Колесниц, преследуя свои цифровые мысли, взломал Харц-Тимор и… — на Лиз было жалко смотреть. Она сидела, свернувшись калачиком на диване, и смотрела на пустое пространство перед собой. Эта лаборатория ещё функционировала благодаря фанатикам, из последних сил дорабатывающих собственные проекты, веря, что это поможет очистить землю, после того как «Новый рассвет» победит Чуму Фаро. Глупые. — Тед, как крыска, строит себе бункер в том безвкусном стиле. Но пока он занят, я дотошно разбирал все данные, которые нам оживила парочка цифровых «предателей». Жаль, не такие хитро-заумные, как Молдавский вирус, к примеру, но тоже около того. Собственно, удивительно, как они с такой защитой вообще существовали. Какая паника поднялась там! Ты бы видела! И, о да, они всё ещё верят, что Фаро найдёт лекарство от Чумы, спасёт их. Хе-хе. Мне пришлось поломать всю систему АСФ, но я добыл всю информацию. Им действительно удалось поймать Простор, поговорить с ним и попробовать провести интеграцию программных систем и продуктов кодов. Дать рою мозги — это надо быть совсем тупым. В результате мозги им не дали, а дали только… — Трэвис поудобнее устроился в кресле Собек, закинув ноги в тяжёлых ботинках на приборную панель и свесив руки вниз. — Лиззи…? — Трэвис… А как ты считаешь, кто виноват в этом…? — Собек никогда не плакала, нет. Но её голос звучал тихо и ужасно печально. — Ну, точно не ты. — А кто…? Я ведь создала, пусть и случайно, самообучающийся разумный ИИ со способностью чувствовать. Хакер фыркнул. — Ты знаешь, мои вирусы тоже живые в каком-то смысле. Я же не печалюсь из-за этого? — Трэвис, ты, по факту, виноват в создании кода, из раза в раз ломавшего защиту Колесниц. Из-за твоих «игр» Теду надоело это терпеть и он потратил миллиарды на создание кода, не поддающегося взлому, хотя, как показала практика, СП это всё же удалось. Я уже не говорю о «кризисе горячей точки». Тебя совесть не сжирает? — Лиз подняла голову так, чтобы припечатать его взглядом к рабочему креслу. Её глаза опухли от бессонных ночей и непролитых слёз. Собек может плакать. Это делало её человечнее всех, с нежностью про себя отметил Трэвис. — Во-первых, СП, судя по всему, не ломал код энергокомбината Харц-Тимор, он просто своим присутствием вызвал сбой. Что касается совести… Н-е-е-е-т, я не думаю, что это то, что я испытываю, — протянул создатель Аида. — И Господь отобрал у меня совесть, дав мне жизнь в этом грёбаном мирке. Даже моя мать говорила, что Творец поступил ужасно, даровав такой порок этому ми… — Трэвис… — болезненно произнесла Лиз. — Я по факту уничтожила мир. А знаешь, что самое ужасное…? Когда-то у меня были мысли о том, чтобы этот мир обнулился. Чтобы была исходная точка, равная нулю. Это откровение было ужасным. Не потому, какой смысл они несли, и не потому, что в этих словах слышались боль или ненависть к себе самой. Скорее, потому, что эти слова произносила женщина, воспевавшая этот мир и жизнь на земле больше, чем кто бы то ни было ещё. Трэвис смотрел в её глаза, не зная, что сказать. — А, может быть, мир и недостоин спасения, и хорошо, что мы можем начать всё заново… — потерянно сказала она. — Не только АСФ разрабатывали оружие… Учёные, которые совершенствовали вирусы, учёные, которые разрабатывали механизмы, помогающие ускорить экологические катастрофы и вызывающие катаклизмы. Ссоры, воины, болезни, ненависть друг к другу… Может, я неосознанно… Я… Я люблю этот мир… Жизнь… Но люди…? Возможно, что подсознательно я действительно жаждала этого, Трэв. Я чудовище… Мысли… Может быть, они и вправду материальны… Трэвис соскользнул со стула и осторожно устроился рядом с этой уставшей, во всех смыслах, женщиной. Он обнял её, прижавшись губами к её виску. Лиз задрожала и впилась в него так, что было больно. Их отношения стали странными. Его жажда к ней была аномальна высока, а она находила в нём отдушину. Оба скрывали собственную боль, вынимая её лишь наедине друг с другом. Игрушка и творец. Никто не знал о нём больше, чем Собек, и, как он эфемерно верил, никто не знал о ней больше, чем он сам. — Элизабет… — всё было неправильно. Вся эта ситуация была неправильной. — Не смей так говорить. Любая жизнь стоит спасения. Человечество тоже. И ты это знаешь. Ты просто устала… Не вся жизнь стоит спасения. И он находил толику юмора в этом конце для всех. Только он не скажет об этом ей, потому что если Элизабет сломается окончательно — он не вынесет этого. Как и рухнут все надежды на второй шанс для этой планеты. — Забудь об этом. Я хочу сказать тебе, что всё, что случилось, это… [помехи]… и это никак не отражает твои мысли [помехи]. Ответа Элизабет не слышно. — Конечно. Этому миру повезло с тобой. Ты даёшь миру второй шанс, Лиз. Представь, что благодаря Аполлону — только Самине не говори, что я так сказал — люди смогут не повторить эти ошибки прошлого! — он такой лжец, потому что не верит в это. Но Лиз не заслуживает такого цинизма. — Ты любишь этот мир, и я знаю, что только эта любовь… Голограмма переключилась, явив Трэвиса, лениво водящим пальцами по подвеске Элизабет. Он молчал долго, поглядывая на спящую на диване женщину. Возможно, что это был её последний сон. Уговорить её принять снотворное было нелёгким делом. Трэвис вздохнул, щёлкая ногтями по металлическому земному шару в руках, открывая и закрывая его вновь и вновь. «Лиззи имеет удивительные качества по нагнетанию обстановки. Мне жаль, что я ей рассказал об этом. Она не заслужила этого дерьма за пару месяцев до конца света. У меня действительно грязный рот, и я рад, что она умеет его заткнуть, хе-хе. Но в этот раз всё хуже. Я надеюсь, что всё сказанное сегодня не заставит её глупить и копать в себе бездонную яму больше, чем она есть. И, Господь Всемогущий, вся эта херня с её чувством вины за сказанное… Серьёзно? Она, правда, считает, что накликала таким образом беду? Это так удивило меня, не думал, что это наивное суеверие внутри неё так сильно. Серьёзная, как никогда. Тот факт, что она чувствует вину за содеянное — не помогает ей расслабиться. Даже на мгновение. Сначала Чума Фаро, а затем новость, что СП всему виной. Она не понимает, что ИИ это дети и любой ребёнок может разочаровать родителя и стать не тем, кем хочет видеть его мамочка или папочка. Именно поэтому она так цепляется за «человечность» и «сострадание» Геи. Она не догоняет простой факт, что это стечение обстоятельств, на которые она не могла повлиять. Возможно, что если бы мы в какой-то момент усилили поиск Серебряного Простора, мы бы нашли его раньше Фаро. А может быть нет. Кто же знал, что невинное увлечение страшилками и фильмами о катастрофах не окажется гарантией того, что ИИ успокоится? Лиз думала, что создала невинного Адама, но по сути — это Ева, сорвавшая запретный плод из рук искусителя. Ха, надеюсь Тэд там замумифицируется от такой похвалы из моих уст. Поднять его до уровня Змия великого… Если быть откровенным, мой Аид — человечнее, чем то, что они называют «благими» подфункциями. Потому что он будет знать, когда закончить жизнь. А для этого нужно обладать более продвинутым интеллектом и человечностью. Это я к чему… Нужно ещё раз поговорить с ней о СП и заверить её, что ей нужно вытряхнуть «вину» из своей прекрасной рыжей головки и попробовать отдохнуть пару дней…» Очень тяжёлый вздох. «И надо попросить Аарона дать нам… Хотя бы четыре дня. Иначе моя Лиззи сожрёт себя. Для её же блага, Господи… Если я не остановлю её хотя бы на секунду, кто знает, насколько сильно это повлияет на Новый рассвет…. Молюсь, чтобы у Аарона было достаточно людей, чтобы вырвать для Лиз хотя бы немного времени…. Даже если она проклянёт меня за это…» Трэвис вновь молчит, хмурится, приближая шарик к своим глазам. Затем хмыкает, подбрасывая его вверх, и смеётся, с лёгким отчаянием в голосе. «Я люблю её такой настоящей. Живой. Я благодарен ублюдку Фаро за конец света, потому что хотя бы в эти дни я с ней вместе. Хотя бы пару дней побыть романтичной занозой в заднице и дать ей чуть больше, чем у неё было. Может, я обманываю себя, а может быть она думает также… Прости меня, Элизабет, но я должен сделать кое-что, если вдруг твоё творение станет Иезавелью… »***
— Что он мог сделать…? Гея опять в опасности…? — Элой выглядела потерянной. — Прежде чем ты наведёшь панику, ты должна понять, что это случайное стече… — Случайное?! Элизабет видела, на что способен Фаро! Они с Трэвисом попытались найти Простор, а потом оставили эту идею, хотя знали, что он просто… просто… ПРОСТО СМОТРИТ УЖАСТИКИ И ФИЛЬМЫ О КОНЦЕ СВЕТА! И ничего не сделали! Решили, что это безопасно! — Элой подскочила со своего места, нервно складывая руки и поглаживая ладони друг о друга и вышагивая перед ним. — А ещё эти ужасные слова Элизабет, что мир, может быть, недостоин спасения?! Это что, шутка?! Коталло не пытался её остановить. Просто наблюдал за ней, чувствуя лёгкую волну усталости и стыдливо желая, чтобы они никогда сюда не попадали. Элой злобно водила пальцами верх и вниз по локтям, неосознанно ворча и смотря в небо. — И ЭТО ВСЁ?! Никакого супероружия?! — неожиданно воскликнула она и сжала кулаки. Она повернула голову к нему, злая и огорчённая одновременно. — У нас нет ничего, кроме того, что мы добыли у Лондры. Этого недостаточно! Там есть данные об управлении спутниками с земли, вроде что-то связанное с лазерами, но они что, остановят злобную сущность?! Есть парочка данных о том, как поставить… ГЕФЕСТ ещё не пойман, Простор не найден, у нас ничего нет! Почему ты молчишь?! В эту минуту он и сам не знал, что сказать. Это был тупик. — У нас впереди Элизий, — тихо произнёс он. — Точно. Ещё одни бесполезные руины. Злость в её голосе была направлена не на него. Но всё же он сжал кулак, прикрывая глаза и отводя взгляд.***
Вдалеке, где разросся лес с могучими соснами, Коталло и Элой видели Ветверогов — новые мирные машины, похожие на грациозных Копьерогов, но в разы крупнее и с солнечными лопатообразными панелями вместо вертикальных рогов. Презабавные Рыхлители, маленькие машинки, похожие на лисичек с двумя хвостами, тявкали и бегали по лугу, разнося семена. Скарабы, суетливо перебиравшие ногами и транспортирующие груз, деловито осматривались в поисках новых грузов. Неподалёку вышагивал Длинношей, которого они восстановили, вызволив из плена обрушившихся скал. Элой выпускала пар, уничтожая машину за машиной, если они обозначались как враждебные, и с трудом сдерживала себя от ярости, когда видела кого-то из Озерам, зная, что это могли быть обычные путники. Многочисленное стадо Бизонов трусливо убегало, как только их окуляры ловили облик красноволосой охотницы. Сайленс и Бета молчали, благоразумно не вмешиваясь в то, что произошло, хотя тоже прослушали путанную информацию от Трэвиса и Элизабет. Единственная приятная новость за последнее время была о том, что Минерва успешно интегрировала код в нескольких котлах, подбрасывая заражённые машины со спящим вирусом внутри их программы, и теперь Гея кропотливо и медленно помогала ей отщёлкивать замки на разросшейся защите Гефеста. Коталло раздражённо вчитывался в личные чаты, когда то Зо, то Альва или Эренд писали ему, спрашивая о самочувствии Нора. Даже Сейка впервые написала ему лично, спрашивая, почему ей не отвечает Элой. Что он мог сказать? Пока они пересекали пространство на Светокрылах, возвращаясь в Сердце Матери, Коталло не мог не думать о том, что состояние его Спутницы было… Подавляющим. И пока он не понимал, что ему нужно сделать, чтобы ей стало легче. Коталло погладил плечо, давно не болевшее так интенсивно. Он не жаловался, но эта боль, скорее всего, от перенапряжения и слишком сильной нагрузки на культю донимала так, как в самые худшие дни. А может быть это были последствия нервного напряжения из-за всего того, что они узнали. Хотя этот факт он старательно отрицал, не желая признаваться себе в том, что это могло в принципе повлиять на него так же, как на Элой. Он посмотрел на летящего рядом с ним, крыло к крылу, Светокрыла. Элой полулежала на нём, доверив механической птице нести её по заданному маршруту. Даже с такого расстояния он видел, как её губы сложились в тонкую нить и морщинки на её лбу обострились, выдавая сильнейшее беспокойство. Коталло чуть-чуть ускорил Ра, вырываясь вперёд и присоединяясь к голосовому чату. — Клянусь молотом, наконец-то! Я уж думал, что вы так и будете молчать. — Элой чувствует себя подавленно, — произнёс Коталло. — Насколько Элизий был разочаровывающим…? — спросила Альва. — Как пепел и прах, — честно сказал Тенакт и обернулся, чтобы убедиться, что Светокрыл Элой следует за ним.***
Элизий… Был пустым местом. И катастрофичным для Элой. Это место хранило в себе тени жестокости и отчаяния. Загерметизированные двери были целыми, ничто не предвещало катастрофы. Элой и так была на нервах, Коталло едва успевал сбалансировать её разбитые чувства из-за потрясения после слов учёной. Бывший Небесник понимал её, как никто другой, но чувствовал, что сейчас у его партнёрши было не то настроение, чтобы анализировать то, что произошло. Тяжело узнавать о том, что кто-то, кого ты почти возводил на пьедестал бога, обладал чертами, к которым ты испытывал презрение. Ещё до победы на собственном Кульруте Коталло поклялся себе никогда больше не испытывать подобного потрясения. Пройдя первый зал, они уже поняли из-за окружавших их разрушений, что что-то не так: искорёженная и вырванная отовсюду мебель, невнятного происхождения куски истлевших тканей и упаковок. — Что здесь произошло? — пробормотала Элой. Она протянула руку ему, но не глядя на него, а сосредоточившись на том, что их окружает. Взяв узкую, мозолистую ладонь женщины, Коталло утешающе погладил прохладную кожу. Чем дальше они исследовали, тем было хуже. Беты и Гаммы, их семьи и друзья были похоронены здесь. — Гея? — Элой осторожно ступала вперёд, проходя мимо двух тел, сцепившихся друг с другом так, словно они сражались. — Есть идеи? Ты хочешь восстановить доступ к Элизию? — Было бы хорошо получить доступ к основному копмлексу. Мне нужен основной терминал, чтобы получить доступ. Действуя, скорее, механически, чем осознанно, они оба нашли терминал входа, расположенный чуть ниже основного входа. Свет, исходивший от редких мерцающих голограмм, был недостаточен, поэтому они шли в полутьме, включив фонарики собственных визоров. — Прости меня, Талло, — он недоумённо посмотрел на её силуэт, подсвеченный зеленоватым рассеянным светом. Она выглядела бледной и тревожащейся. — За то, что не готова сейчас разговаривать с тобой так, как это нужно. — Меня не угнетает твоё молчание. — Нет, но я знаю, что мне нужно поговорить об этом. Мы вернёмся в Сердце Матери и поговорим там. Хорошо? — Как тебе угодно, сердце моё. Погружённая в размышления, она, почти не думая, открыла двери, ведущие на другой этаж. Смрадный воздух ополоснул их, заставляя отшатнуться. — Что за… Какая вонь… — кашляя, прохрипела она, сдерживаясь, чтобы позорно не очистить желудок. — Видимо, воздух был заперт здесь, нужно отойти. — Элой, судя по поступающим сигналам, работа основного блока, связанная с гидропонической системой и с синтезом кислорода, была нарушена и лишена энергии. Чтобы исследовать Элизий дальше, нужно восстановить работу воздухоочистительного комплекса. — Хорошо. Я думаю, что мы действительно не сможем исследовать дальше, если будем находиться в этом смраде. Послушай, сколько человек жило в Элизии? — По моим данным около двух тысяч. Это максимальное количество человек, которые могли существовать здесь, не испытывая трудностей и потребностей в питании, воде и кислороде. — Почему так пахнет и почему всё выглядит так разбито? — Я не знаю, Элой. Будьте осторожны. — Что такое «гидропоника»? — спросил Коталло. — Способ выращивания растений на искусственных средах без почвы, — вежливо ответила Гея. — Это звучит, как удобный способ. Утару могли бы им воспользоваться? — не то чтобы он всерьёз интересовался этими способами фермерства, всё-таки он занимался более благородными и благодарными делами, как солдат, но любопытство было сильнее. — При определённых навыках и знаниях — да. Судя по тем данным, которые оставила Зо, у них есть примитивная система гидропоники. — Я видела, что они выращивают растения в горшках, наполненных минеральными волокнами. Это оно? — заинтересовалась Элой. — Да. В их случае отдельные растения могут выжить даже со столь примитивной системой. В Элизии был высокотехнологический способ выращивания различных культур, не считая искусственный синтезатор пищи. — Ладно… Поговорим об этом после. Сейчас… Здравствуй, Элизий, — тихо произнесла Элой. Первые точки данных звучали как рай. Здесь было все, что нужно для комфортной жизни. Несмотря на конец света, люди были рады, что они могли дожить свои дни так, как им нравится. Изучая, исследуя и проводя время с теми, кем дорожили. А потом что-то случилось, спустя десяток лет.***
Майкл Стивенсон. Первая запись. 33 года.
«Что же… Это случилось. Начались разногласия, небольшие, но это оставляет напряжённую атмосферу между нами. Невозможно жить в запертом пространстве, и я, как психолог, утверждаю, что скоро случится коллапс…»Константин Стажецки. Выбранный жителями Директор Комплекса. 62 года.
«Прошло не так много времени с тех пор, как мы оказались здесь, в последнем рае на земле. Мы все стараемся держать атмосферу дружелюбия, но… недавно кто-то из жителей стал чатиться со мной под ником «Северный ветер», и это был любопытный диалог. Оказывается, что многие жители недовольны нашим руководством! Видите ли, представьте, им не нравятся правила, призванные поддерживать нас на протяжении долгих десятилетий вместе до самого последнего жителя! Мы же благородные люди, учёные, с честью принимавшие участие в разработке секретнейшего и благороднейшего проекта Собек! В конце концов, как же так…?»***
Коталло поднял брови, рассеянно разглядывая горку аккуратно разложенных тел в одной из комнат. Эта комната была закрыта и помечена серым перечёркнутым кругом. Осторожно перешагивая через тела, он поднял энергоячейку, сканируя точку данных.Неизвестно. Жертвы
«Сторонники Северного Ветра набирают обороты. Мы всё ещё пытаемся выяснить кто это, но… Всё безуспешно. Люди сходят с ума и дерутся за еду, воду… Воздухоочистители барахлят. Воздух кажется спёртым, и тела, из которых хотят сделать удобрения, препятствуют распространяться чистому воздуху без вони. Страшно…» Зачем драться за еду, если нужно организовать очередь…? И порядок выдачи нормированных пайков? Коталло шёл обратно к Элой, слушая её копошения с деталями от терминала воздухоочистителя в ремонтном зале комплекса. Он не понимал этих сообщений. Для голодных лет у Тенакт есть особый протокол действий, о котором знают Духовники. Почему у Предтечей не было такого протокола? — Элой, — он вставил энергоячейку в нужное отверстие, удостоверившись, что иконка заряда засветилась правильным цветом. — Да, Талло? — между её бровей залегла морщинка, пока её руки ловко двигались во внутренностях терминала, переключая проводки. — Мне нужно будет залезть в щитовую, чтобы кое-что переподключить, но я думаю, что мы скоро закончим. Вонь ужасная, конечно… — Я должен привыкнуть к мысли, что не все Предтечи были разумными. Я вижу обрывки сообщений тут и там, что они дрались за еду. Это ненормально. Она пожала плечами, забавно сморщив носик. — Я знаю. Возможно, из-за повреждений гидропоники это вызвало какие-то проблемы, которые они не могли решить мирно…? Мне трудно это тоже принимать. Элой закончила с проводами и ловко поднялась на ноги, поворачиваясь к нему и едва касаясь пальцами его щеки. Короткое мгновение она смотрела на него и ощущение напряжённости плотно отразилось на её лице. Оставив бережный поцелуй на её запястье, Коталло коротко заметил: — Давай закончим с этим местом. Хорошо? Она кивнула, слабо улыбаясь.***
Как только спёртый воздух постепенно сменялся свежим, они смогли продолжить исследование этого бункера. Серый перечёркнутый круг встречался почти на каждой двери жилых комнат Элизия. Кроме массовых сообщений о поломках в пищевых блоках и о сбоях в работе водоочистителей, были сообщения о постоянных ссорах и распрях. Кто-то, по имени Северный Ветер, намеренно ссорил людей. Это было ясно даже для Элой. Элизий разделился на два лагеря: одни преследовали сторонников Ветра, а другие восхваляли его, восторгаясь тем, что он не выделялся среди них. — Элой. Коталло. Благодаря Минерве я смогла получить доступ к последнему пакету данных, который моя предшественница получила от Элизия. Никто из Бет или Гамм не мог общаться со мной из-за протокола безопасности, но я могла мониторить работу этого комплекса. Из него следует, что моя предшественница пыталась помочь, не напрямую, наладить работу жизненно важных функций Элизиума. Но она не знала о том, что здесь происходит на самом деле. С другой стороны, я могу проследить цифровой след Серебряного Простора, он слабый и едва заметный, но… Есть ещё один след, характерный для доступа Омега. — Что же. Вероятно, что Фаро и здесь не мог позволить людям жить спокойно. Этот человек просто… — Элой погладила переносицу, вздыхая глубже, чем могла до этого. — Что здесь делал Серебряный Простор? — У меня нет ответа на этот вопрос, а тех данных, что есть — недостаточно для полноценного анализа. Последний пакет данных, который получила моя предшественница, содержал в себе только информацию о починке гидропоники. После этого связь оборвалась. — Прекрасно. Что за…? Элой зашипела, сжимая кулаки. Коталло захотелось инстинктивно прижать её к себе, но даже он был поражён увиденным. В середине зала, облицованного зелёной плиткой и металлом, стоял трон из металла с восседавшим трупом во главе. Рядом валялись сотни мумифицированных тел, и Коталло не видел такого количества трупов со времён битвы в Киноварных песках. Здесь, возможно, тел было больше.Константин Стажецки. Провидец Северного Ветра.
«Это конец. Еды и воды не хватит на всех. Ничего нет. Создавать Элизий было ошибкой. Мы должны сделать выборку… Те, кто следует за Ветром — избраны. Остальные станут удобрением для гидропоники. Возможно, это поможет частично восстановить питание сельскохозяйственных культур. Я только радуюсь, что детей в Элизии почти нет. Пару десятков человек, всего лишь, и, возможно, им удалось в лабораториях доктора Филиппа восстановить репродуктивные функции… Но я рад, что мы смогли остановить этого безумного идиота. Даже несмотря на то, что нам пришлось закончить жизнь этих бедных малышей». Элой вздрогнула, вспомнив рядами уложенные маленькие тела в больничном крыле. Пара десятков человек была сотней. Ненависть заставила кровь вскипеть у неё в жилах. Неужели Фаро и здесь решил поиграть в бога, устроив эксперимент?!Доктор Филипп Монтегю.
«Кем бы ни был этот Северный ветер, но он молодец. Поругал нас всех. Когда Константин ломал трубы, подающие питательный раствор к теплицам, он, наверное, радовался будущим смертям. Жаль, что я не смог доказать это. Я хотел дать жизнь этому месту, дать детям будущее, а он сломал наши мечты таким варварским способом. Затем водоочиститель, и под конец этот безумец решил устроить чистку…» При приближении к трону они оба были напряжены. Пусть все эти люди были мертвы, однако Коталло резко стал понимать аккуратно сложенные трупы в комнатах. Это было жертвоприношением. Корона из металлических осколков не просто лежала на макушке сидящего на троне, а была прибита. На его коленях полулежал другой человек, крепко зажав шприц в своих ладонях.Северный ветер.
«Лишь истинный лидер приведёт людей к миру и процветанию. Мы все должны выбрать будущее без тревог и забот. Пусть последователи мои будут счастливы и благочестивы, когда те, кто хочет отобрать у нас еду и пищу, идут по неправильному пути. Даже если будут сотни жертв — останутся те, кто достоин… Очистим мир от неправильных людей, останутся только мир и процветание в последней колыбели…»Неизвестно.
«Здесь ничего больше нет. Люди подозревают друг друга везде и повсюду. Кто-то ворует лишнюю еду и воду или убивает ради этого. Несколько человек решили, с подачи Ветра, что наверху безопасно, и попытались открыть двери на поверхность. Но там же рой и пустота! Мне пришлось убить их, пока они не навлекли беду. Возможно, что выборка людей и правда поможет…» Даже у стойкого Тенакт, видевшего много в своей жизни, по позвоночнику мелькнула ледяная дрожь. Они сожрали себя. За каких-то тридцать лет уничтожили последний шанс на спокойную жизнь. Элой выбежала оттуда, закрыв рот ладонями. Коталло не последовал за ней, отсканировав последнюю точку данных.Тед Фаро.
Я думал, что после смерти Альф оставлю в покое Элизий, но, вспоминая всех тех Бет и Гамм, которые вполне могут оставить какое-нибудь наследие для будущих потомков, пришёл к выводу, что их тоже нужно истребить. Получив доступ к их базе данных, я остался в восторге… […данные утеряны…] не приложил больших усилий, красота. Я когда-нибудь поведу наших с Лиз детей в более светлое будущее. И хорошо, что от старого мира ничего не останется.***
— Молот и грёбаная кузня, сраный Фаро! — выдохнула Бета. — Эй-эй-эй, девочка, тебе нельзя говорить эти слова! — захрипел от шока Эренд. — Ага, — отмахнулась от ответа Бета. — Знаешь, я понимаю, почему Элой в таком подавленном состоянии. А ты сам, Коталло? — Я в порядке. Десятые, я не могу сказать, что благодарен за то, что мы смогли посмотреть на это… на эту… — Коталло очень хотел подобрать нормальные слова, но не мог. — На эту мерзость! Я клянусь честью, это отвратительно. И Элой… — Она не была одна. У неё был ты, — очень слабо сказала Зо. — Нет, но Зо… Слишком много всего для неё за короткий срок. — Она переживала и худшие дни, — фыркнул Эренд. — Наша девочка сильнее, чем мы все думаем, и мы каждый раз должны об этом помнить. — Мы поможем. Ей нужно присоединиться к нам, — серьёзно сказала Альва. — Э-э-э… Бета, милая…? — Гея, соедини нас с Элой. Пожалуйста, — нежно попросила Бета. — С удовольствием, Бета. — Вы ведь не оставите меня в покое, да? — ворчливо спросила Нора, присоединяясь к их голосовому чату. — Нет! — хором ответили её друзья. Коталло обернулся назад, встречаясь взглядом с ней. Она уже сидела, демонстративно закатывая глаза и складывая руки на груди. — Я в порядке. — Коталло не в порядке, а ты в порядке? — Я не говорил, что я не в порядке. Будь добр, не искажай мои слова, Озерам, — скупо ответил Коталло, всматриваясь в деревья снизу. — Да ну? Ещё скажи, что это была привычная для тебя картинка! — Я был в шоке от глупости людей, которые помогли создать Новый рассвет, и мне было неприятно видеть столь недостойное солдат поведение в условиях бедствия, но я в порядке. — В любом случае, речь об Элой, а не о Коталло. Милая, я знаю, что тебе… — Зо странно вздохнула, зашипев в конце. — Зо? С тобой всё хорошо? — Охотница подобралась, выпрямившись и вновь переглянувшись с мужчиной. — Я. Да, всё в порядке. Просто подходит моё время. Хм… Всё в порядке, мы можем продолжать, — Зо очень осторожно выдохнула. — Да в бездну всё это, я отключаюсь, чтобы мы могли сосредоточиться на полёте, — Элой не была уверена, почему она так разнервничалась, но казалось, что это было важно, поддержать свою подругу. Коталло с гордостью посмотрел на неё, словно чувствовал её желание. — У нас есть время. Дети не появляются быстро. Я думаю, что мы должны обсудить то, что ты ощущаешь… — продолжила Зо, вновь вздыхая по-особенному тяжело, и тихо пробормотала что-то человеку, который был явно рядом с ней. — Я думаю, что Элой пытается сказать, что ей важнее как можно скорее оказаться с тобой, Зо. И от этого ей тоже будет легче, — жизнерадостно прощебетала Альва. — Я бы тоже хотела быть рядом, но… Не могу. Зо, пожалуйста, будь на связи. — А где Эренд? — Элой почувствовала, как смутилась точным описанием своих мыслей от Альвы. Её друзья всё ещё были чуть разборчивее в её собственных желаниях и чувствах. — Он, э-э-э… Он вообще-то убирал дом Раста для вас, чтобы вы могли побыть там вдвоём, но, скорее всего, отключился, чтобы прийти ко мне. Коталло усмехнулся, понимая, насколько его друг был привязан к Утару. — Мы отключаемся, — тихо сказал Коталло и ускорил свою машину одновременно с охотницей.***
Элой даже внимания не обращала на слова других Нора, переходя на бег в тот момент, как только её ноги коснулись земли. Она бежала так быстро, как могла, оставляя Коталло позади. Вбежав в дом повитухи, она нашла Зо, стоящую у стола и поглаживающую собственный живот, в окружении Тирсы, Соны и очень рослой крепкой женщины, чей возраст был ближе к полувеку. — Клянусь, ты стала ещё больше. — нервно произнесла охотница. — Я… Вообще я могу здесь быть? — Можешь. Ты — Нора, Искательница и женщина. Любая женщина может входить в этот дом по приглашению будущей Матери. Только… Тебе нужно переодеться после дороги, милая, — глаза Тирсы смеялись, когда она подняла руку с тончайшей сухой кожей и остановила открывшую рот повитуху. — Спокойно, Дара. Она умная девочка и прислушается к этому. — Сначала тот увалень притащился сюда в пыли, забыв, что он мужчина. Теперь Искательница. Я бы хотела сказать, что это место должно быть чистым… — повитуха продолжила помешивать что-то в глиняной чашечке. — Нетерпеливая. Как всегда, — Сона переглянулась с Зо, крепко сжимая её плечо. — Это та черта, за которую мы её любим. Элой переступила с ноги на ногу, ощущая себя немного неловко из-за своего беспокойства. Зо выглядела собранной, хотя её лицо было покрыто испариной. Она всё ещё была одета в длинную тунику, но все украшения были сняты. На её лице с влажной на вид чистой кожей не осталось ни капли краски. — Я… После того, как я переоденусь… Смогу прийти сюда? — Если ты хочешь, милая, — Зо подошла к ней, притягивая в объятия и заслуживая громкое и выразительное цыканье от повитухи. — Время ещё не пришло. Прошло только… Хм… несколько часов, я думаю. А первые плоды не появляются так скоро. Скорее, наоборот, появляются позже, чем хотелось бы… — Хорошо. Я… Позови меня, ладно? Они обнялись очень крепко, прежде чем Элой также стремительно вышла, закрыв за собой дверь. Нора вокруг жили обычной жизнью и не пялились на неё, чему рыжая была рада. Для Элой все эти слова Зо ничего не значали. За столько времени она даже не удосужилась посмотреть нужную информацию, чтобы помочь подруге. Это казалось неправильным, но теперь это не имело значения. Она знала, как рождаются дети: ей объяснял это Раст, но она в ужасе отмахивалась от его слов, тем более, что это было кошмарно неуклюже с его стороны. Но он отправлял её послушать нравоучения Тирсы, веля быть незаметной и тихой, чтобы не смущать других детей своим присутствием. После этого у неё было столько вопросов, что Раст жалел о своём поступке, закончив разговор фразой: «Все женщины должны быть на этом пути!», заставив её тем самым дрожать от негодования. И всё, что она уяснила за жизнь Изгоя, это то, что роды — болезненный и неприятный процесс, после которого есть половинчатые шансы услышать крик младенца или нет. И есть шанс, что женщина тоже может умереть. На землях других племён она тоже видела «чудо» рождения, но это оставляло её равнодушным. Почему сейчас её это волновало? Потому что это был ребёнок Варла? Тяжело вздохнув, Элой двинулась в сторону дома Раста, подзывая к себе своего Светокрыла. Коталло, вероятно, понимал чуть больше в этом, так как он и его Ра отсутствовали. Услышав взрывной смех Эренда и Коталло около дома Раста, она прислушалась к этому на мгновение, выдохнув облачко пара в морозный воздух. Поправив оранжевую озерамскую повязку на лбу и обняв себя руками, она шагнула дальше, пока не увидела двоих мужчин рядом с крыльцом. Посмотрев вбок, она завороженно уставилась на своего усевшегося Светокрыла и машину Коталло, растянувших крылья так, чтобы получить солнечную энергию. Но её удивило другое. Её собственная машина пощёлкивала клювом около клюва Ра, издавая серию низких щелчков. Зажмурившись и встряхнув головой, она вновь уставилась на них, но в этот раз они оба сидели неподвижно. Наверное, звериное поведение усилилось из-за корректировки в работе некоторых машин: Элой замечала, что механизмы стали более… Социальные. Может быть, Гея внесла исправления в обмен пакетов данных и в их переопределённые машины. Оставив это на потом, она прошла дальше. — О! Элой! Тебя тоже прогнали? — Эренд был одет только в рубаху с утеплённой подкладкой, без своего тяжёлого нагрудника. — Как видишь. Я недостаточно чистая, что, скорее всего, правда. Мы с Коталло летели сюда так быстро, как только могли, и не было возможности помыться, — дом Раста выглядел всё так же уютно снаружи. Из трубы дома валил чистый дым, сигнализируя о растопленной внутри печке. После смерти Изгоев их вещи никто не трогал, ведь племя боялось навлечь на себя беду. Она даже на могиле Раста в прошлый раз не побывала, к своему стыду, жаждая как можно скорее разобраться с делами. — Хо, я это понимаю. В любом случае, меня туда не пустят, как и Коталло, а вот ты вполне можешь подержать Зо за ручку, если ей это будет нужно. Ну и правильно, это не мужское дело, я думаю. Здесь я, возможно, согласен с Нора. Мужчинам не место там, где рожает женщина, — у Эренда густо покраснели щёки. — Разве тебе не хочется посмотреть, как рождается ребёнок твоего друга? — глухо рокотал Коталло. Тенакт потирал своё левое плечо, Элой только сейчас обратила внимание на то, как сильно он сжимал мышцы у окончания обрубка. Она поджала губы, внутренне ругая себя за невнимательность. Он делал это очень часто за последние несколько дней. «Хорошая ты Спутница, охотница», поругала она себя изнутри, сжимая собственные плечи. — Нет, спасибо. Знаешь, я никогда не видел ничего подобного, но думаю, что женщинам не нужно мешать. Это ведь природа, и мужчина мало что может сделать здесь. — Он может поддержать свою супругу, родственницу. В моём племени отряд всегда поддерживает женщину в родовых муках. Во-первых, так ребёнок чувствует поддержку всего отряда, когда появляется на свет, а во-вторых, женщине так легче. Конечно, есть матери, которые предпочитают уединение или присутствие только своего партнёра рядом, не считая лекаря, но как правило это проходит так. Я думал, что как раз таки ты захочешь быть рядом с Зо в этот момент, — Коталло не улыбался, но в его тоне слышалось поддразнивание. Эренд фыркнул и кашлянул в кулак, потирая бритый затылок. Его щёки стали ещё более пунцовыми. Казалось, что что-то ускользало от Элой, какой-то скрытый подтекст. — Минуту. Что здесь происходит? — Серьёзно? Ты ничего не замечала? — губ Коталло коснулась усмешка, он кивнул головой в сторону Эренда. — Наш Капитан Авангарда очень привязан к нашей Отпевнице. Элой уставилась на них в замешательстве. — Как друг, конечно. Это же естественно, даже я… — начала была Элой, но потом замолчала, неуверенная в своей правоте. Теперь Эренд кашлянул от сдерживаемого смеха. — Что же. Я оставлю тебя с этой мыслью, если ты не против. Мне в самом деле нужно проведать Зо, даже если мне придётся постоять под дверью и ощущать на себе суровый взгляд Соны. Дом убран и чист, я также вычистил забившийся дымоход и развёл баню, чтобы вы могли смыть с себя грязь и запах дороги. Он обнял её, похлопав по спине, и помахал рукой Коталло, быстро шагая вниз. Элой беспомощно уставилась на Коталло. — Я ничего не понимаю, — пожаловалась она. — Эренд неравнодушен к Зо. — Чего?! Как он… Она же… — Она потеряла возлюбленного. Но это не мешает ей видеть в Эренде поддержку, тем более, что он готов её оказывать. Зо сильная женщина, несмотря на то что выросла в племени фермеров, не думаю, что ей нужна была жалость. Но горе сблизило их сильнее, как и любовь к тому ребёнку, что рос во чреве Зо. Это то, что их объединяет, несмотря на изначальные недопонимания. Эренд испытывает привязанность к ней, но не разрешает этому разрастись в нечто большее, — Коталло поднял голову вверх, подставляя лицо мягко падающим снежинкам. — Как будто бы он может это остановить… — пробормотал он. Элой уставилась на него. Коталло закрыл глаза, всё ещё поглаживая плечо. Как всегда, горный морозец не кусал его и он стоял такой безмятежно-спокойный, что Элой невольно позавидовала ему. Как он мог быть таким спокойным, когда Зо должна была скоро родить? И после того, как он узнал те ужасные секреты Элизабет и Трэвиса? Да ещё и после того ужаса в Элизии? — Я просто иду за моментом, Элой, — она вздрогнула от его тихого голоса, пронзённого гравийным перекатом. Он даже не изменил позы. — И тебе советую, видят Десятые. Когда ты узнала, что твоя подруга близка к тому моменту, чтобы встретить своего ребёнка, ты тоже отвлеклась от тех тревог, что колыхались в тебе. Отдайся этим двум дням и выдохни. — Ты любишь меня? — слова вырвались из неё раньше, чем она смогла их остановить или обдумать. Ей нужно было услышать из его уст эти гипнотические слова. Коталло медленно повернул голову и посмотрел на неё, отчего по телу охотницы прошлась тёплая волна. — Всем своим сердцем. Я люблю тебя. Ты покажешь мне дом, в котором ты выросла? — С удовольствием. — А могила Раста…? Она замялась ненадолго, прежде чем потянуть его за собой внутрь дома, чтобы наконец-то смыть с себя дорожную грязь. — Позже. Сейчас… Сейчас я не знаю, как ему рассказать то, что произошло за столько времени, — честно ответила она.***
Ей пришлось нелегко. Зо, конечно же, было хуже, но Элой в некотором смысле была в ужасе. Отчасти потому, что казалось, что получить сотни ран от какого-нибудь мятежника или получить удар в грудину от тяжёлых задних лап Водопрыска было бы не так болезненно, как муки, в которых пребывала её подруга. С другой стороны, она не могла отрицать тот факт, что Зо была невероятно сильной и ей было приятно, что Зо вцепилась в неё, благодарно бормоча, когда Элой обнимала её, желая хоть как-то облегчить страдания подруги. Хотя поначалу она ощущала себя лишней, особенно когда сюда пришли Высшие Матриархи, желая выразить почтение будущей матери и Соне, которая, хоть и потеряла статус матери, всё же обладала значимым весом как действующий военный лидер Нора. Тирса, Джезза и Лэнзра оставили горшочек с особой краской, которую Сона должна была нанести на личико младенца в первые мгновения после рождения, и Элой фактически ощерилась на Лэнзру за то, что та недовольно ворчала на мешочек с семенами для будущего ребёнка Зо. Вообще-то ворчливая старуха была недовольна многими фактами: и тем, что чужеземцы вышагивали перед дверью этого дома, и то, что чужеземка в принципе оскверняла своим присутствием это место, хотя и давала жизнь потомку славного воина Нора. Но, судя по всему, она не выдержала очень грубого и тяжёлого взгляда Элой, молчавшую ради Зо и боявшуюся нарушить непонятные ей ритуалы, и поэтому ушла раньше других Высших Матриархов, демонстративно молясь Богине, оставив двух других старых женщин оказывать поддержку. Тирса пожурила Элой за это, вызывая весёлые смешки от других. Даже Сона нервничала, но тем не менее помогала Утару в те моменты, когда Элой не знала, что делать. Давала сладкое вино, чтобы облегчить боль, и мягко пела молитвенную песенку, которую подхватывали другие женщины, чтобы попросить Богиню о благополучных родах. Ей было немного некомфортно от происходящего, ей не нравилась боль, которую испытывала Зо, ей не нравилось то, как это выглядело, и она ощутила укол вины из-за того, что ей было страшно потерять подругу. Теперь она знала, что это был за страх, когда она услышала, что время Зо пришло. И она не знала, сможет ли она простить ребёнка, если темнокожая Утару, которая выглядела очень уставшей, умрёт. Она недовольно покосилась в сторону Повитухи, которая жаловалась на то, что роды длятся уже много времени, дольше, чем было нужно. — Не волнуйся, — Зо похлопала её по плечу, слабо улыбаясь. — Она ворчит так, потому что переживает. Это хорошая женщина-лекарь, она явно знает, что делает. И я, если ты не забыла, Утару, отпевница. Я тоже принимала роды и знаю, что всё в порядке. Женщины тысячелетиями рожали, так что… Она подавила свой тяжёлый стон. — Это так заметно…? — забормотала Элой. — Очень. Но я понимаю. Когда ты в первый раз участвуешь в этом таинстве, то может показаться, что это страшнее, чем есть на самом деле. Но это чудо, Элой. Я только волнуюсь, чтобы ты не подумала, что… — Зо скривилась, сжимая пальцы мёртвой хваткой на плече Элой. — Знаешь… Давай потом… Подавляя волну паники и помогая Зо устроиться удобнее, Элой была удивлена тем, насколько все были уверены в своих действиях. А ей не оставалось ничего, кроме как быть молчаливой поддержкой и бороться с лёгким чувством страха перед этой неизвестностью. Когда родился младенец, под гиканье и счастливые громкие слова людей вокруг, она не могла не поддаться всеобщему ликованию, удивлённо разглядывая мокрого и громко вопящего новорожденного, которого приложили к груди темнокожей Утару. В душе она открыла для себя понимание, что проще было сразиться с Громозевом в тесном закутке, чем проходить через это самой. Поэтому, выждав несколько минут, благоговейно смотря на то, как на личико девочки нанесли первый мазок синей краски и к груди приложили мешочек с семечком, и удостоверившись, что Зо в порядке, она вышла на улицу, жестом давая понять беспокойному Эренду и спокойному Коталло, что она хочет побыть пару минут одной.***
Она вернулась чуть позже, когда смогла привести мысли в порядок. Ребёнок выглядел… Как… Элой не знала, как подобрать слова. Зо полулежала на подушках, чистая и вымытая, держа младенца на руках. — Она такая маленькая, — это было всё, что она смогла выдавить из себя, совершенно не понимая, как себя вести, тем более после того, через что прошла Зо. Элой пододвинулась ещё ближе, становясь на колени, наклоняясь и рассматривая личико темнокожей девочки. Её оттенок кожи был ближе к цвету кожи Варла, и она видела схожие с ним черты. Во всяком случае, губы младенца были такие же пухлые, как у её отца. Элой не знала, что ощущать по этому поводу. Хоть в домике больше не пахло кровью и острыми травами, смешанными с вином, которое Зо пила, чтобы облегчить родовые муки, она всё ещё выглядела измученной, но вместе с тем излучала… мир. — Хочешь подержать её? — тихо спросила Зо. — Что…? Я? Да как я могу… — Я не настаиваю, Элой. Особенно после твоей поддержки. Я знаю, как это сложно, особенно в первый раз, — тонкими пальцами Зо поправила мешочек с первым семечком на груди Ваны и едва коснулась пальчиком синей точки на её лбу. — Но если ты хочешь — ты можешь взять её. Элой уставилась в смятении на свои мозолистые ладони. Младенец казался слишком хрупким и эфемерным, ей было не больше часу от роду, и ей казалось, что своими охотничьими руками она может навредить. Но Зо ей доверяла. Варл бы даже не спрашивал её о том, хочет ли она подержать его новорожденную дочь. Он бы просто отдал её ей в руки. — Именно так, милая. — Опять? Надо избавляться от привычки говорить вслух, — улыбнулась охотница и протянула руки к Утару. Зо тихо засмеялась, передавая ей Вану. Она помогла устроить малышку поудобнее, на сгибе локтя, чтобы всё её крошечное тельце было в безопасности. — Привет… — Элой почти не дышала, тронув пальцем нежные волоски на макушке. Она потрогала и маленькую ручку, с удивлением посмотрев на Зо, когда малышка крепко сжала её палец. Зо ухмыльнулась, прежде чем взять глиняный стакан с соком и отпить из него. — Привет, Вана. Меня зовут Элой и я буду заботиться о тебе, — малышка не реагировала на её слова, заставив охотницу беспокойно сглотнуть. Элой пригнулась ниже, с удивлением вдыхая странно-сладкий аромат. — Зо, она… Милая. Беззащитная… И похожа на Варла. И чуть-чуть на тебя. Когда-то Раст так же держал её на своих больших, неуклюжих руках. Что он ощущал в тот момент? Элой не знала. — Эта злобная женщина, именующая себя повитухой, сказала, что мы наконец можем войти сюда. Но она помазала нас странной краской, чтобы мы не навредили матери и не вызвали гнев Богини, тьфу. Эренд ступал стремительно, немного неуклюже плюхаясь рядом с Элой и Зо. На его лице широкой полосой на лбу блестела синяя краска. — Это действительно странно. Надеюсь, что это не испортит мою краску на лице. Потому что это явно гуще, чем синяя краска Долинников. Весело фыркнув, забавляясь их недовольством, Элой повернула голову, рассматривая нерешительно переступавшего с ноги на ногу Коталло у входа. На его лице была искренняя обида, когда он по-особенному хмурил лоб, от чего синяя полоса сминалась на его лбу. — Я раскрашу тебя заново, — мягко произнесла она, поглаживая ручку девочки чуть смелее. Коталло подошёл и сел рядом с ней, с интересом вглядываясь в ребёнка. Малышка как-то вздохнула, причмокнув губами и привлекая к себе внимание. Элой немного испугалась, что сделала ей больно. — Мне кажется, что мне нужно вернуть её тебе, Зо. Она вздыхает… — Не волнуйся. Младенцы имеют такое свойство — дышать, — нравоучительно произнесла Зо. — Ох, ну знаешь, может, это вздох от того, что ей неприятно…? Я никогда не держала таких детей на руках. Это ужасно странно. — Младенцы крепче, чем тебе кажется. Они беспомощны, но в них много силы. — Эх, посмотри на неё. Спит, хотя всего лишь час назад драла глотку так, словно уже устроила вечеринку в свою честь! — Эренд нервничал, отчего неуклюже подбирал слова. — Ты большая молодец. Все ждут момента, когда ты дашь добро, чтобы тебе можно было звонить! Слушай, такая классная штука, этот визор — ты можешь получить поздравление почти моментально! Альва потребовала право первого звонка, и у неё есть подарки, которые она оставила на Базе… Бета не торопит тебя, но я думаю она будет рада тоже услышать тебя! А ещё Талана попросила ей дать знать, когда можно будет с тобой связаться… — Поздравляю тебя, Зо. Десятые благословят малышку на славные деяния, — Коталло наклонил голову в молчаливом уважении и вытащил из кармашка на поясе деревянную плашку с очень крупными гладкими бусами. Он передал это удивлённой Зо. — Можжевеловые бусы и бирка…? — Зо погладила гладкое дерево, отмечая рисунок на дереве. — Она член нашего отряда. Она родилась на землях Нора, на родине отца и получила благословение от Богини. Ты ей дала мешочек с семенами, а я дарю ей первую бирку, на которой есть символ Десятых и, — он усмехнулся, когда Зо перевернула бирку, показывая друзьям значок на ней, — символ Геи. Это была её идея. — И это честь для меня, — обвился нежный голос Геи вокруг них. — Спасибо, Коталло. Пока я не надену это на неё, но я знаю, что можжевеловые бусы хорошо помогут мне позже. Это очень мило с твоей стороны подчеркнуть то, что у неё есть большая семья, — Зо просияла, прикусывая губу. — Эй, мой подарок ты уже видела. Но… Элой почти не слушала их разговоров, не решаясь забрать свой палец из сжатого кулачка. Было страшно, что её затопит горечь из-за того, что Варл не увидел этого момента, но вместо этого она испытывала просто лёгкое ощущение печали и тепла одновременно. — Твой папа был бы счастлив увидеть тебя, Вана. Я обещаю тебе, что ты узнаешь о нём всё, что нужно… — забормотала охотница так тихо, как только могла. — И я клянусь тебе в том, что буду твоим другом. Коталло едва различил этот шёпот, но посмотрел на неё так, словно увидел с какой-то новой стороны.***
Элой только сейчас осознала, какой интерес она вызывает в сопровождении этого рослого мужчины. Потому что на них смотрели со всех сторон. Если бы не лояльность двух из трёх Матриархов, Соны и не её статус Искательницы, то никто бы не пустил Коталло в Сердце Матери. Эренд пользовался тем, что его хорошо знали, как сподвижника Авада. Слишком суеверные по отношению к детям и к святости матери, Нора ни на минуту не усомнились в том, что в животе Зо растёт ребёнок Варла. Тем более, что она рассказала Соне много вещей, которые могла узнать только от него, что развеяло сомнения старой женщины. Да и схожесть с сыном Соны была неоспорима, даже несмотря на то, что младенец только недавно пришёл в этот мир. Но Коталло… Коталло был чужаком во всех смыслах. Начиная от его брони, пусть и подбитой меховой подкладкой, и утеплённого плаща и заканчивая раскрашенным лицом и телом. И поведением. Он был отстранён от других людей, не вёл ни с кем диалогов и не пытался наладить с кем-либо контакт, лишь наблюдая и общаясь только тогда, когда к нему обращались. — Солнце и её тень, — услышала она хихикающее, но безобидное предположение от старого вояки, стоявшего на страже. И следом было любопытствующий вопрос от другого охотника: — Что связывает вас, Искательница? Она встретила старых друзей, таких как Нокая и Солай, и даже Теба, удачно вернувшегося домой после успешных сделок в Меридиане. Элой была удивлена тому, как возмужал робкий швец: он набрался уверенности и выглядел так, словно добился всего, чего желал. Она получила подтверждение этому, когда Теб познакомил её со своей супругой-Нора, такой же швеёй, как и он. Они оба горели своим делом и с благословения Матриархов торговали тканями и одеждой Нора с Озерам и Карха, привозя в племя полезные товары. Коталло же наблюдал и впитывал культуру чужого племени, как и обещал своему Вождю. Все эти домишки были в диковинку, но он был удивлён, что племя было столь малочисленное. Даже в клане Небесников, как ему казалось, было больше людей. Но свирепость Нора была неоспорима — они были явно умелыми охотниками, и детали массивных машин украшали тут и там территорию самого крупного, по словам Элой, поселения. Конечно, по его мнению, Тенакт были умелее и сильнее, но некоторые вещи подмечал и он. В душе он забавлялся взглядами, которыми одаривали его Нора, но желание вступать с ними в контакт не было. Во-первых, он не знал, хочет ли этого его возлюбленная, а во-вторых, у него было предвзятое мнение к племени тех, кто сделал младенца Изгоем. Он поделился этим с Элой, на что получил неожиданно едкий комментарий. — Твоё племя почти сделало из тебя Изгоя, мой Маршал. Помнишь об этом? — Элой сидела чуть в стороне от центра, смотря на лучившуюся мягкостью Зо, кормившую Вану. К ним подходили жители, приносившие что-то, что могло пригодиться младенцу, и поздравлявшие Сону с рождением внука, а Зо со статусом матери. Эренда не было видно, но он, судя по всему, хорошо веселился в компании старых знакомых ещё со времен битвы с Аидом. — Да, но теперь я не такой. — Нет, но факт остаётся фактом. Даже сейчас среди Тенакт встречаются те, кто всё ещё имеет наглость сомневаться в тебе. О… Чёрт… К ним медленно подошла Тирса, опиравшаяся на трость. Матриарх, не спрашивая разрешения, села рядом с ними, разглядывая Тенакт во все глаза. — Ты познакомишь нас с ещё одним чужеземцем, Элой? — спросила старая женщина. — Из-за родов Зо нам не удалось узнать друг друга. Коталло молчал, сохраняя вежливость на лице. Матриархи были даже старше Духовников, а значит, видели ещё больше на этой земле. — Да, Тирса… Это… Хм… Коталло, мой… Спутник. Он тенактский Верховный Маршал… Как… Как военный лидер? — Я думаю, что служба моему Шефу похожа на службу Военачальника Соны. Только в более широком смысле. Я рад познакомиться с тобой, Высший Матриарх Тирса. Я много слышал о тебе. — Надеюсь только правду, — хмыкнула женщина, устраиваясь поудобнее. — То, что рассказала мне Элой — истина для меня. Я знаю, что благодаря тебе она росла с Растом. — О, она выжила благодаря воле Богини и благодаря вовлечённости Раста. Я всего лишь сделала то, что было правильным. — Именно поэтому мы все живы, Верховный Матриарх. Хотя я не могу сказать, что приветствую это решение. Тирса криво улыбнулась. — Ты не знаком с нашими обычаями, чужак, и не можешь судить о них в полной мере. Право большинства сработало здесь и я отдала её на воспитание человеку, который был надёжен. Так было правильно. — Чем младенец заслуживает такой судьбы? Кем бы он ни был рождён — машиной или человеком — это долг племени взрастить человека, достойного деяний Десяти, — горячо возразил Коталло и наклонился вперёд, едва наклонив голову. — И твоё племя поступило бы так же, Тенакт? — Абсолютно. Элой фыркнула, складывая руки на коленях. — Ну да, особенно Текотте… Коталло немного обиженно покосился на неё, но не стал менять своего мнения. Пробежав взглядом по этим двум, Тирса демонстративно вздохнула. — Я сделала то, что должна была. И никак иначе. Верховные Матриархи — столпы племени и от их решений зависит благополучие племени. Благодаря Зо мы немного знаем об укладах ваших племён, и, хотя они… э-э-э… немного дикие для нас, у вас есть не менее жестокие традиции, — кивнула она в сторону руки Коталло. Элой весело фыркнула, спрятав улыбку за ладонью, и потянулась к мужчине, похлопав его по верхнему краю тассет. Мужчина весело цыкнул, но осторожно отметил: — Однажды мой Командир заметила, что у каждого племени есть недостатки. Я посмел забыть об этом, и вы, как Духовник этого племени, напомнили мне об этом. Но, Верховный Матриарх Тирса, ваше решение наложило отпечаток на жизнь Элой. — Твоё право думать так. Но даже то, что Элой выросла Изгоем, не помешало её характеру проявить себя, и она стала той, кем она и является. Избранной, среди Нора, и Искательницей. И твоей э-э-э… Спутницей, верно? С этим Коталло не стал спорить. — Моё мнение ты знаешь, Тирса. Я всё ещё переживаю остатки этого опыта, — грубовато произнесла Элой. — И всё же ты здесь. Но сегодня праздник Новой жизни, почему бы вам не ответить мне на парочку вопросов? — Тирса подмигнула Элой и демонстративно уставилась на Коталло. — Скажи мне, она стала чуть более спокойной? Может быть, её нрав и любопытство поугасли? — Спасибо Десятым, нет. Она не изменяет себе ни во нраве, ни в любопытстве, — нежно промурчал Коталло. — О! Как же ты смог удержать её? Признаюсь, я думала, что она будет обручена, скорее, с ветром… Или с руинами… У тебя есть дар убеждения, как подсказывает мне Богиня. — Я должен признать, что это было нелегко. Но я думал, что все Нора такие, как мой Командир. — Ну, все женщины в этом племени норовисты в юном возрасте, хе-хе. Впрочем, наверное, как и всю жизнь… — Эй, я тут, вообще-то, — помахала рукой Элой, привлекая к себе внимание. Тирса тепло ей улыбнулась, протягивая руку и хлопая по плечу. — Прояви минутку терпения, милая. Дай я вспомню молодость и пообщаюсь с крепким воином перед собой. Только скажи мне, Элой… — у Тирсы блеснуло что-то озорное в глазах, она слегка покраснела, но весело продолжила. — Все Тенакт выглядят как он? Как большие деревья? У Элой отвисла челюсть. — О, я… Не знаю? Они крепкие и рослые и… Вообще-то, знаешь, Тирса… — Элой покосилась в сторону Коталло. — Ладно, я должна признать этот факт. Тенакт излишне крупные. К примеру, их Вождь, Хекарро, выше Коталло на две головы. И шире. — Ого. Как интересно! Жаль, что я недостаточно молода, чтобы получить благословение Богини и стать Искательницей. Кто знает… Может быть, и я встретила бы кого-то подобного? — Уверен, что вам бы понравилось и среди Тенакт, Верховный Матриарх. — Я не думаю, что это так. Но, возможно, если бы мне встретился на пути кто-нибудь вроде тебя… Только Богиня знает, — она приподняла брови, широко улыбаясь и откровенно флиртуя, чем вызвала у Элой нескрываемое удивление. К Тирсе Элой всегда относилась хорошо, и видеть, как старая женщина, чей закат уже близок, так откровенно играет с усмехающимся Коталло, было милым. А он отвечал ей тем же. — Я уверен, что ваша Богиня помогла бы вам получить своё, — серьёзно ответил её возлюбленный. Он наклонился ближе к женщине, переходя на шёпот. — Многие воины сочли бы за честь раскрасить вас, Тирса. Она переглянулась с Элой, которая прикусила губу, скрывая румянец, вспыхивающий от того, что имел в виду Коталло. — О! Звучит интересно и… — старая Нора рассмеялась, привлекая внимание к их маленькой компании. А затем закашлялась, отмахиваясь от суеты Элой, когда та протянула ей воду. — Не суетись, погоди минуту… Элой села на корточки рядом с Тирсой, ожидая, пока она откашляется. Наконец, хрипло вздохнув и выдохнув, Тирса взяла её ладони в свои дрожащие руки. — Ты в порядке…? — Я стара, Элой. Богиня ищет меня, и скоро мой путь здесь будет завершён, — она жестом велела ей молчать. — Я всегда верила, что ты обретёшь покой. Зо кое-что рассказала мне, пусть это немного крамольно и противоречит нашим законам, но… После всех твоих приключений, может быть, ты вернёшься сюда со своим возлюбленным в качестве члена племени? — Я… Не думаю, что это возможно, Тирса… Это место не мой дом, — Элой переглянулась с Коталло. — Я должна была спросить. Но не давлю, ты всегда была другой, Элой. Просто знай, что это место всегда будет ждать тебя. Для меня большая честь познакомиться с тобой, Коталло. — Это взаимно, Высший Матриарх, — Тенакт встал и отдал ей честь, как если бы перед ним был собственный Шеф. — Какой красивый, Элой. И любит тебя. Поверь, это видно всем, у кого есть глаза. Коталло помог им обеим подняться, почтительно отходя на шаг назад. Тирса была очень маленькой, меньше, чем Элой, и, несмотря на попытку выглядеть гордо, устало кряхтела. Она сделала пару шагов, помогая себе тростью, но обернулась, спрашивая: — Ты нашла то, что искала здесь, Элой? — Нет… Если честно… Нет. Я хотела отправиться в Зарубку и… — Иногда самые очевидные решения лежат на поверхности, милая девочка, — внезапно сказала старая Нора и ушла, тяжело шагая. — Она так постарела… — хмуро отметила Элой, не обратив внимания на её слова. — Но я почему-то рада, что ты ей понравился. — Она мудрее, чем многие Духовники. Я не мог не понравиться ей… Ты не рассказала ей о Бете? — Нет… К сожалению, это та часть моей жизни, которая может оказаться слишком масштабной даже для неё… — Элой зажмурилась, выдыхая облачко пара. — Пойдём в дом Раста? Её возлюбленный грациозно встал, предлагая ей руку в качестве поддержки. И Элой воспользовалась этим, удивляясь, как это важно: держать его за руку и ощущать это действие на уровне привычки. Она погладила пальцами его ладонь и потянула за собой, чтобы попрощаться с Зо и пойти в тёплый старый дом.***
Когда он проснулся, Элой лежала на животе, положив руки под свою голову и громко похрапывая. Эти звуки уже стали привычными, и он усмехнулся, разглядывая её черты. Ни капли тревоги. Просто спящая молодая женщина со спутанными ржавыми волосами. Оставив её одну в постели, Коталло бродил по округе, ища добычу на завтрак. В этих тихих и спокойных местах даже не верилось, что Элой не ощущала себя здесь стеснённой. Во всяком случае, ему так казалось, судя по её рассказам. Она ненавидела правила, это правда, была нетерпеливой и громогласной, когда что-то казалось ей несправедливым, но само это место для неё казалось слишком… Старым? Словно забытая колыбель. В буквальном смысле. Он без перерыва всматривался в быстро текущую воду, в которой стоял по колено, чтобы не пропустить подходящую рыбу для их завтрака. Форель в таких водах была особенно вкусной. — Здесь расположена колыбель Илифия-9. Собрав все источники данных, можно предположить: Нора — предки тех, кто решил остаться рядом с колыбелью, создав собственный культ вокруг места, в котором они росли, — шептала Гея в его визоре. — Здесь меньше людей, чем я ожидал увидеть. Больше стариков и не так много молодых, — Коталло приметил нескольких форелей и осторожно приблизился к ним. — Возможно, что это связано с Красными Рейдами и с тем, что Нора закрытое племя. Они не вступают в союз с другими племенами, ведут изоляционный образ жизни. — После того, как Элой ушла отсюда, по словам Варла, был сильный отток молодых и сильных воинов. Это плохо для племени. Вырождение. Некому работать и некому давать жизнь детям, — Коталло пригнулся, выбирая свои действия так, чтобы не появилась тень. — Верно. Твоё племя сталкивалось с таким, Маршал Коталло? Коталло тихо пробормотал согласие. — После Великого Мора и после войн за территории. Герра рассказывала, что была совсем ребёнком, когда в её поселении едва ли был десяток боеспособных воинов. К сожалению, пришлось идти на риск и пленить воинов и пару детей из клана Долинников… Впрочем, так было во всех племенах и поселениях. Коталло резко дёрнулся, хватая за жабры третью за утро рыбу и выбрасывая её далеко на берег. Этого должно хватить, после того как он приготовит морковь и земляной орех. И было несколько буханок свежего хлеба Нора, с клюквой и лесной ягодой, которые, не мог не признать Маршал, были очень вкусными. — Это жестоко, но не является новой практикой. Это помогло решить ситуацию? — Конечно. Пришлось пройти долгий путь, прежде чем пленные Долинники стали Небесниками и так далее. Но рождённые воины стали даже крепче, чем были. — Это один из способов избежать кровосмешения и вырождения, Маршал Коталло. Приток новой крови помогает. Всегда. Коталло пожал плечами, понимая, о чём говорила Гея, но не ощущая себя от этого лучше. Верховные Матриархи сделали правильный выбор, дав возможность молодым людям идти дальше, в Меридиан или на земли Озерам. Но вряд ли они вернутся сюда обратно. Это место хранило в себе следы первых людей, вышедших из Колыбели. Чахлое место, увядающее и замершее в ожидании чего-то нового. Коталло вышел из воды, очистив и выпотрошив рыбу на месте, положил её в вощеную бумагу и ушёл, гадая, проснулась ли Элой.***
Завтрак был приготовлен, и в старом котелке бурлил чай с крупными листьями малины. Элой, шаркая, подошла к нему, одобрительно мурлыкая, когда его большие пальцы бросили нужное количество Лунных трав в воду. — Я пропустила один приём Лунной травы, рада, что ты помнишь об этом. Надеюсь, что это не будет иметь последствия. Всё ещё сонная, босая и взъерошенная, она села рядом с ним вплотную. Коталло поцеловал её в щёку и радостно улыбнулся, когда она потёрлась щекой о его некрашеное плечо. Ей удавалось это нечасто, так как она всегда пачкалась и смазывала его краску, поэтому сейчас от души пользовалась моментом. — Не будет. Этот эффект накопительный при регулярном использовании. Элой потянулась к миске с ещё горячей рыбой и мягкими варёными клубнями, одобрительно бормоча себе под нос, когда Коталло пододвинул к ней поближе заправку из острого кукурузного масла и хлеб. — Накорми вкусно свою пару, и она или он будет счастлив весь остаток дня, — напел он, снимая с огня чай. — Мудрость Десятых? — спросила она с набитым ртом. — Мудрость любого влюблённого. Элой насмешливо загудела, проглатывая хлеб. — Я бы не догадалась до этого. Еда не самый главный приоритет в моём списке. — Именно поэтому мы напоминаем тебе о еде, — добродушно ответил Коталло и поставил перед ней чашечку с чаем. — Ты выглядишь отдохнувшей и весьма спокойной. Элой кивнула, неспешно прожёвывая пищу. Не торопя её, Коталло пил свой чай и листал собственные заметки для отправки их Хекарро. Комфортное молчание между ними не было чем-то новым, но зато в такие моменты оба были благодарны друг другу за возможность побыть наедине со своими мыслями. Тенакт не был уверен, почему это казалось нормальным, практически с самой первой их ночёвки по дороге в Бастион, но это просто ощущалось именно так. Элой сделала первый глоток чашки, которую Коталло нашёл в стопке посуды, и тщательно вымыл от скопившегося сора и пыли. И только после этого тихо попросила, заглядывая в его глаза: — Ты не мог бы расчесать мне волосы…? Если ты можешь сидеть с протезом, я знаю, что твоя рука в последнее время не в порядке… Ей было невозможно отказать. Да он и не хотел. Даже если его рука побаливала, даже после массажа с её благословенными сильными руками. Поэтому, зайдя в дом и надев протез, застегнув ремни портупеи и захватив расчёску с блюдцем с её завязками для волос и бусины, Коталло вернулся к ней так быстро, как мог. Каждый думал о своём, но Коталло физически чувствовал гудение эмоций внутри Элой. Несмотря на нотки раздражения во время их путешествия, Коталло старался принять эту её особенность и не пытался изменить эту манеру мышления: копить в себе, копать или анализировать. Она была достаточно взрослой, чтобы эта сформированная привычка была неизменной. Конечно, ей становилось легче и промежутки между её… Саморефлексией и взрывом эмоций становились короче и не такими острыми, но Коталло был тоже человеком. Эта особенность делала её уязвимой, и он был рад помочь ей в этом круговороте, надеясь, что со временем они оба справятся с этим. Даже если это будет с ней до конца жизни… Что же, Коталло тоже был неидеальным, как казалось. Начиная от незнакомых ему до этого подъёмов ревности и заканчивая упрямством. Локон за локоном, пружинящим под расчёской, длиной до поясницы, — он постепенно успокаивался сам из-за монотонности процесса. Мужчина собрал её расчёсанные волосы наверх в высокий хвост, подхватил несколько тонких косичек, чтобы подобрать их с основной массой волос, а затем, поддерживая их металлической рукой, достал ленту чтобы перевязать их. Элой потрогала пальцами волосы, расплываясь в довольной улыбке. — Теперь моя очередь! Они повозились немного, устраиваясь поудобнее, и теперь была её очередь наслаждаться процессом. — Твои волосы отрасли. Мне нравится это. Может быть, ты сможешь отрастить волосы, как у Хекарро? Она помассировала кожу на свежевыбритой части головы, сорвав его восторженный стон, отозвавшийся у неё внизу её животика. У них не было близости с тех пор, как они вошли в лабораторию Мириам Технолоджис, потому что у Элой не было настроения для этого. Но сейчас… Элой отмела эту мысль, потому что пока ещё её беспокоили другие эмоции. — Тебе нравятся волосы Хекарро? Не знал. Мой Шеф будет рад это услышать… М-м-м… — Ага. Представляю, как я говорю это ему, это слышит Атекка и буквально вбивает в мою грудь топор. — Атекка не такая. Она, скорее, предложит потрогать тебе волосы Хекарро и даст рекомендации по… Десятые… Элой усмехнулась, наклоняясь так, чтобы поцеловать его в плечо. — По…? Маршал…? — По уходу за волосами… Знаешь, Хекарро может позволить себе это. Как славный воин своего племени, Предводитель, а теперь и Шеф. Он не стриг их с тех пор, как стал Шефом Тенакт. — Тогда можно сказать, что это показатель его силы, хм? — Не задумывался об этом… Но его волосы правда великолепны. Мне всегда нравилось, когда он собирал их в пучок на голове или в несколько кос, чтобы они не мешали ему на тренировках… И в сочетании с тем, что он был без брони и своей могучей короны… — он сдул пару упавших ему на лицо прядок, ухмыляясь, хотя Элой не могла этого видеть. — Ловушка для жаждущего, как говорят в клане Пустыни. — Должна ли я ревновать тебя к Шефу? — заворчала Элой, нанизывая на тугую косу синие бусы. — Нет. Но ты спросила первой, любимая, — в его тоне послышался юмор, и он потянулся за стаканом чая, чтобы сделать пару глотков. — И ты не ревнуешь меня к Хекарро? — удивлённо спросила она. — На самом деле, нет? Почему я должен это делать? Он безмерно уважает тебя как союзника за твои силу и ум, — Коталло помолчал, пытаясь подобрать слова. — И любит он тебя как… Дочь, несмотря на то что вы знакомы не так давно. Как и Бету, которую он намерен защищать и учить, если она будет того желать. Она хмыкнула, неуверенная в том, шутит он или нет. Она дала возможность ему закончить завтрак, откусив пару кусочков хлеба с его руки, завязывая косу за косой и подвязывая их так, чтобы было место для его острых шпилек, которые он любил носить. — Тебе нужно больше бусин, Коталло, — отметила она, поигрывая парой дюжин косичек и слушая перестук его бус. — Твои волосы в косах, с учётом того, что я их приподняла — до плеч. Он повернулся к ней, потрогав косы и весело хмыкнув. — Значит моя любимая должна их мне подарить, — лукаво прищурился он. Она посмотрела на свои руки, фыркнув. — Хорошо. Да. Я подарю тебе бусины. Только… Я думаю, что ты знаешь, что я в последнее время была не слишком к тебе внимательна? Это не только относится к руке, но и вообще… — Я заметил. Но всё в порядке. У тебя были нелёгкие дни. — Я знаю… Просто… Это было слишком сложно. И сейчас я не хочу думать об Элизабет или о Фаро, или о том, что у нас по-прежнему ничего нет. Я просто хочу… — она поморщилась и подождала, пока Коталло развернётся, вопрошающе смотря на неё. — Хорошо. То, что ты сказал Эренду, что это нормально — присутствовать на родах… Это правда? — Конечно. Что в этом такого? Я видел рождение брата. И других детей. Это естественно. — И тебе это… Нравилось? — Я не могу сказать, что я получал от этого удовольствие — роды не всегда заканчиваются хорошо, и это всегда выглядит странно, хотя все Тенакт считают это чудом. Хотя бы потому что в чреве женщины растёт новый человек — будущий воин и благословение Десятых. По факту… Это вызывает больше… Хм… странный трепет перед женщиной. Но я считаю, что быть вместе с другом в такой момент — нормально. Даже Зо так считает. И я объяснял, почему важно присутствие членов отряда рядом, если этого желает будущая мать. Элой сгорбила плечи, воспринимая эту фразу больше на свой счёт. В который раз она подумала, что для неё это даже звучит жутко и противоестественно. Словно это меняет всю её суть. Какая из неё мать, если она не может осесть в одном месте? — Осколок за твои мысли. Для неё было ещё так много новых чувств внутри неё, которые она не понимала. Покачавшись из стороны в сторону немного, она всё-таки решилась озвучить мучивший её вопрос. — Талло… Скажи мне прямо. Ты хотел бы ребёнка? Думал ли об этом? Коталло несколько раз моргнул. Пока они говорили, он начал снимать протез, и Элой подсела к нему ближе, чтобы помочь отщелкнуть все застежки. — Да, — наконец выдохнул он. — Я думал об этом. До травмы я предполагал, что когда-нибудь передам часть своей крови своему ребёнку. Это было бы честью. После своей травмы я понял, что этот путь закрыт для меня, потому что вряд ли кто-то захочет взрастить в себе искалеченное семя. Тенакт верят, что есть шанс на то, что ребёнку передастся недостаток другого родителя, — когда она громко и негодующе выругалась, он крепко сжал её талию, подтягивая к себе ближе и целуя её в сухие губы. Подождав, пока она расслабится, он улыбнулся. — Будь спокойна, Элой. Я знаю, что это работает не так. Я бы… Хм-м… Это всё не имеет значения сейчас. Мы уже вели этот разговор, и я всё ещё считаю, что ты не готова к нему. Знай, что беременность не для всех. Женщины могут не желать нести это бремя. И это тоже нормально. Выбор всегда за женщиной и ни один мужчина не имеет права давить на неё. — Я никогда не буду готова к этому, Коталло. Это действительно не для меня. Если это было правдой, то она не должна была дрожать в его объятиях или сомневаться. Элой подняла голову, чтобы всмотреться в его лицо и найти ответ на свои мысли. — Коталло. Ты будешь меня ненавидеть, если я никогда не захочу ребёнка? Или расстроишься? Ты покинешь меня? Её покорило то, как он крепко задумался над ответом, успокаивающе водя пальцами по её спине. Это было ответственно с его стороны. — Нет, Элой, — очень медленно произнёс он. — Я точно не перестану любить тебя и не покину тебя, если ты не захочешь детей. Расстроюсь ли я? Я не готов говорить за свои чувства сейчас. У нас впереди целая жизнь, у меня есть моё племя и там есть дети, которые требуют внимания. После Немезиды, я боюсь, многим детям будет нужна поддержка. Я бы хотел иметь ребёнка, в чьих жилах будет течь твоя и моя кровь, но поверь мне: мы оба и близко не готовы к этому. Не думай об этом сейчас. Ты сможешь обдумать это после нашей победы над врагом. Этот честный ответ уютно мурлыкнул у Элой в груди, смывая беспокойство.