Зарисовки (DAI)

Дориана радует, что тут к нему не относятся как к… дефектному. Вообще, честно говоря, мало кто удивился его начавшейся связи с Инквизитором. Большей части народа было все равно: поначалу ему, конечно, не доверяли из-за его происхождения (Тевинтер, будь он неладен), но со временем маг сумел установить шаткое перемирие почти со всеми, за исключением категоричного Соласа. Но того, похоже, могли терпеть лишь Инквизитор и Коул. Коул… Шла очередная вылазка — Инквизитор хотел лично проверить недавно обнаруженный разведкой храм, где по наводке Соласа можно было найти какой-то источник силы элвен. Отряд встал на поляне, Лавеллан снова наварил что-то непонятное и, скорее всего, как обычно невероятно вкусное. Люди готовились к походному пиршеству — кто-то прятал нетерпение, а кто-то уже откровенно поглядывал на дымящийся на костре котелок. Все расположились, каждый схватил по тарелке. Лавеллан едва слышно рассмеялся, окидывая всех своих спутников и друзей теплым взглядом. Словно снова в клане… как дома. И только Дориан поднёс ложку ко рту, Коул внезапно изрек своим этим вечно удивленным детским голосом: — Солнце в груди, когда смотрит на меня, тепло, радость. Ах, какой глупец, ты ведь просто лесной дикарь, случайно получивший титул, прекрати. Какие смешные усы? Разговоры возле костра прекратились, а Павус вдруг понял, что совсем не голоден. Алларос хмыкнул. Его щеки покрылись некрасивым багровым румянцем; к своему отвращению Дориан почувствовал, как у него тоже теплеет лицо. Солас и Кассандра одновременно закашлялись и теперь недовольно пялились почему-то исключительно на тевинтерца. Сэра возмущенно фыркнула: опять эта хрень непонятная болтает, что не просят! Лишь Варрик усмехнулся, не произнеся ни слова. Инквизитор поднялся и, не объясняясь, пошёл куда-то прочь от палатки. — Он обиделся, я сделал плохо? — встревоженно обратился дух к гному. Тот махнул рукой: — Все в порядке, парень, но больше не надо так. Не всем нравится, когда их мысли слышат другие. — Но он хотел быть услышанным, — недоуменно протянул Коул. — И одновременно не хотел… Не понимаю. Вы слишком странные. Продолжение разговора Дориан уже не застал; он шёл вслед за Инквизитором. Тот обнаружился неподалеку от лагеря. Эльф сидел на камнях, жевал травинку и угрюмо глядел на приближающегося мага. — Я думал, мы уже прошли этап «мы сомневаемся в чувствах друг друга и поэтому молчим, как последние тупицы»? — навис над мрачным Вестником альтус. — И что это за глупости про лесного дикаря? — Ты услышал то, что не должен был услышать, — покачал головой Инквизитор. — Это можно было и не пояснять, думаю, все чудесно это поняли, спасибо нашему волшебному юнцу, — саркастично хмыкнул Павус. — Но все-таки вернемся к его словам. Что ты успел надумать своей красивой головой? Не думал, что тебя так волнует чье-либо положение в общества — как-никак мы сейчас в одной лодке, и ваше Инкизиторство — главный рулевой. У которого, естественно, есть свои интересы. Но вроде никто из-за этого особо не бесится. Я уж так точно. Или ты думаешь иначе? — Прекрати, Дориан, — поморщился Алларос и тяжело поднялся с нагретых камней, — я уже понял, что сглупил. Просто иногда смотрю на тебя… и понимаю, что встреться мы при иных обстоятельствах — ты бы и не глянул на меня. Ещё один эльф, не больше. И это невольно заставляет сомневаться в себе. — Разве сейчас эти самые «иные обстоятельства»? — Дориан прекрасно понимал, о чем говорит Лавеллан, но нельзя было дать ему еще глубже погрязнуть в самокопании: он уже понял, что Инквизитора иногда слишком заносит в странные дебри измышлений. — Нет, но… — Тогда прекрати унижать сам себя, причем на совершенно пустом месте, — тевинтерец притянул к себе замешкавшегося эльфа. Алларос смиренно улыбнулся: — Хорошо, Дориан. Я постараюсь. Пойдем назад, нас уже потеряли, наверное. — Да брось, прошло несколько минут. И вообще, уверен, они уже нашли себе важное занятие… Я вот только что нашёл, — Дориан прикусил чужое острое ухо, пройдясь кончиком языка по мочке, и довольно хмыкнул, услышав тихий вздох удовольствия. Заглянул в лицо Лавеллана: любимые зелёные глаза уже заволоклись знакомой дымкой. — Я тут подумал — знаешь, кажется, нам еще есть, что обсудить. Надеюсь, amatus, твоя Кассандра простит, если мы придём немного позже. — Простит, даже если будет не «немного», — выдохнул Алларос, нетерпеливо потянувшись к этому растянутому в улыбке обаятельному рту. — Ничего не хочу знать, — вздохнула Кассандра, глядя, как Дориан осторожно накидывает на спящего в приоткрытой палатке Аллароса походное одеяло. Тот даже не проснулся; Павус, чувствуя, как щемящая нежность оглаживает сердце, ласково прошёлся пальцами по чужим искусанным шее и губам, магией сводя повреждения. Очередные неудобные вопросы Коула ни к чему. Дориан едва удержался от смеха, представив лицо эльфа, услышавшего что-то в духе «Инквизитор, раны на шее, зверь причинил боль?». Нет, не стоит. Пусть спит себе спокойно, пока есть возможность. — Пока вы… отсутствовали, мы определились с дежурством. Сегодня — я, — Кассандра глянула на усевшегося возле костра Дориана. — В котелке осталась еда. — Спасибо, — только и смог ответить Павус. Он-то ожидал тирады, недовольства, но, к удивлению, женщина была спокойна и, похоже, даже и не собиралась его отчитывать. — Я вижу, что ты хочешь сказать, — внимательный взгляд светлых глаз женщины заставил Дориана поёжиться. — Я долго обдумывала это, не была уверена, что стоит это говорить, но все-таки решила. Возможно, это будет звучать крайне глупо, но… Инквизитор с тобой словно ожил. — Прошу прощения? — не поверил своим ушам тевинтерец. Кассандра досадливо поморщилась, но повторила: — Инквизитор. С тобой. Словно ожил. Всё это — взрыв на Конклаве, Убежище, Скайхолд, потеря его клана, все битвы, споры, суды — всё слишком сильно повлияло на него. Он превратился в народный символ, и все мы забыли, что он такой же живой человек, как и мы, и не всесильный, каким привыкли его представлять и на какого привыкли надеяться и поручать все свои проблемы. И тут появляешься ты, Дориан. Признаюсь, поначалу я довольно скептически относилась к вашему… общению, но я вижу, что ему стало лучше — и это всё благодаря тебе. Никто не смог или не захотел — и только у тебя получилось. Инквизитор буквально дышит на тебя. Мы с ним много говорим… нет, неважно. Кхм. В общем, — она вдруг угрожающе сдвинула брови, — только посмей причинить ему вред — я найду тебя везде, не сомневайся. Я всё еще не до конца доверяю тебе, несмотря на слова Аллароса. Павус кивнул, не произнеся ни слова. «Мы с ним много говорим». Интересно, что Искательница и Инквизитор обсуждают за закрытыми дверьми? Дориан знал, что никому из советников эльф не доверяет настолько, как этой суровой женщине в своих неизменных доспехах и с мечом наперевес. Отношений у них не было — спасибо за информацию, Варрик — только чистая дружба, ничего более. Дориан часто видел их обоих в Скайхолде на тренировочной площадке — Кассандра прыгала вокруг манекена, нанося выпады, а Алларос в это время сидел рядом и что-то постоянно говорил; женщина отвлекалась, отвечала, и оба смеялись. Вспомнил Дориан и недавнюю ситуацию с книгой — вся красная и смущенная, словно маленькая девочка, Кассандра листала какую-то книжонку, внимательно вчитываясь в текст, а до неприличия довольный Алларос, подаривший эту самую книгу, едва ли не прыгал по лестнице, поднимаясь в свои покои. Когда они успели сблизиться, в какой момент? Дориан слегка жалел, что попал в Инквизицию достаточно поздно, и не успел застать самое начало всего этого, рождение исходника этой огромной военной машины там, в том самом Убежище. Было бы интересно посмотреть на то, что Алларос только рассказывал — на вовлечение народа в их общее дело, на поиск поддержки… в конце концов, что кривить душой — Павусу до смерти любопытно было увидеть, как сумел Лавеллан уломать всех и войти в их сердца, как стал этим самым Вестником Андрасте. Иногда он слышал ту или иную историю о поступках, которые совершал Алларос, и кровь стыла в жилах. Только-только прийти в себя после похода в Тень, быть под надзором стражи, но заставить всех подниматься в опасные горы, чтобы спасти застрявшую там разведку? Конечно! Пойти на болота и сразиться с каким-то лидером авваров за людей Инквизиции? Запросто. А простой люд с восторгом рассказывал о том, как Вестник сам охотился для них, искал теплые вещи в час их нужды, помогал готовить лекарства, несмотря на собственную усталость и нехватку времени. Действительно святой, не иначе. Уже лежа в палатке в спальнике, Дориан не мог оторвать взгляда от бледного спокойного лица спящего рядом с ним эльфа. Во сне он выглядел совершенно безмятежным — морщины разглаживались, недавно приобретенная горькая складка у губ пропадала, и он казался таким, каким должен быть эльф — кем-то вне возраста, юным и одновременно зрелым. Павус погладил кончиком пальца прохладную щеку, но Алларос никак не отреагировал. Дориан ещё долго ворочался в своем мешке, но наконец-то тихое мерное сопение Инквизитора сморило и его.