***
В парк он так и не смог попасть. Все доступные дороги были либо перекрыты, либо вовсе… обрушены? Подойдя к краю одной такой Дориан склонился, заглядывая вниз: не было видно дна, и лишь раздавался слабый шум плещущейся невидимой воды. А он знал, что точно нужно идти в парк. Это там они, приехав в С., провели весь день. Лавеллан был без ума от местных спокойных видов на озеро и лес позади, и словно завороженный сидел, глядя на мерно колышущуюся воду, под лучами вечернего солнца отдающую нежными розовыми и желтыми бликами. Судя по недавно найденной карте, оставался лишь один путь — через находящиеся через несколько улиц западнее жилые дома. Павус невесело усмехнулся, разглядывая ключ, снятый с трупа — на нем был выгравирован номер одного из нужных домов. Крайне удачное совпадение… Вскоре он уже торопливо отпирал ворота, ведущие во двор апартаментов. Черное здание мрачной молчащей громадой высилось над мужчиной, всем своим видом излучая недоброжелательность. Пустые темные окна, облезлые стены, покосившаяся входная дверь… восхитительное зрелище. Дориан мысленно пытался язвить, как раньше, хоть и не было рядом внемлющей публики, но безуспешно. Талант шутника в нем загнулся уже как три года, и вместо веселых и подчас скабрезных шуток теперь даже мрачные остроты рождались с великим трудом. Дверь в дом приоткрылась, и мужчине стало совсем не до веселья — света в помещении не было, лишь в некоторых местах просветы из-за дыр в стенах позволяли тусклым уличным лучам освещать грязные стены и проржавевшие ступеньки лестниц. Сжав в одной руке найденную палку, а в другой радиоприемник, Дориан выдохнул, собрался с силами и отправился в путь.***
Стоя возле очередной закрытой комнаты, перебирая в руках связку ключей в поисках нужного, Павус чувствовал, как все больше и больше сходит с ума. Бесконечные блуждания по темным коридорам, запертые или сломанные двери, совершенно неестественные создания, так и стремящиеся убить… «… и он, в этой робе и с пирамидой на голове» Пожалуй, в той комнате Дориан впервые в жизни почувствовал настолько дикий животный страх. Перед глазами до сих пор стояла до тошноты мерзкая (и, в самом темном углу его человеческого разума, порочно-притягательная) картина: огромное мускулистое тело, прижимающее к столу более слабое, подминающее его под себя и совершающее совершенно однозначные действия. Павус, вошедший в помещение, на мгновение остолбенел, глядя на разворачивающийся перед ним акт насилия, но тут же забился в угол, закрываясь в шкафу. То существо, что побольше, с огромной («пирамидой?!») штукой на голове яростно рычало на более меньшую фигуру, которая издавала слабые визги, дергая всеми своими конечностями, и лишь сильнее вдалбливалось внутрь черной плоти. На пол полилась темная жидкость. Дориан еле сдержал рвоту, зажимая обеими ладонями рот. Он впервые всерьез пожалел о том, что все-таки решился поехать в С. Слабая фигура на столе совершенно обмякла, и чудовище с пирамидой небрежно отбросило тело в сторону. Кучка плоти осталась неподвижно лежать на полу, а пирамидоголовый вдруг двинулся к шкафу. Совершенно обезумев, Дориан забыл про намерения сидеть тихо. Мужчина завертелся и вдруг обнаружил на одной из полок лежащий пистолет. Трясущимися руками он подхватил оружие и принялся палить прямо из-за дверей в уже совсем рядом стоящего монстра. Чудовище заревело, не желая уходить, и лишь продолжило упрямо идти вперед. Всхлипывая, Павус все жал и жал на курок, не замечая, что пистолет уже стал щелкать вхолостую. Но враг наконец сдался: схватившись за пирамиду, он отшатнулся в сторону и вывалился из комнаты, разбивая входную дверь в щепки. Подождав немного, Павус распахнул дверь шкафа. Запах крови, тухлятины и секса окутал его с ног до головы: мужчина согнулся, и его рвало до тех пор, пока изо рта не стала выходить одна только слизь с водой. Он кое-как смог подняться, упираясь непослушными руками в грязный пол, подхватил валяющийся рядом пистолет и побежал прочь из комнаты. Что-то внутри подсказывало Дориану: это была не последняя его встреча с этой тварью.