Когда твой истинный ‒ мудак (Лютер)

      Звенит будильник. Я слышу его сразу и быстро встаю. Подъём мне даётся легко, потому что я знаю, ради чего встаю так рано. Любимое дело, о котором я мечтал с самого детства — своя собственная кофейня в фэнтезийном стиле. И вот моя мечта наконец-то исполнилась всего пару месяцев назад. Как же это круто! Хоть и достаточно сложно.       В ванной я привожу себя в порядок. Долго. Всегда долго. Вот она — расплата за длинные волосы. Почти до колен. Отрастить их ниже я себе не позволяю, хотя, когда встречаю упоминания о сказочной принцессе Рапунцель, — очень хочется.       Впрочем, волосы не единственная причина. Моя кофейня ведь недаром в фэнтезийном стиле, а значит, и мне тоже нужно соответствовать. Разных костюмов у меня достаточно много, но самых любимых пока всего два: эльфа и девятихвостого лиса. В них я выгляжу действительно сказочно.       В косплее мэйк тоже занимает не последнее место. Далеко не последнее. И я люблю экспериментировать с ним. Нет, я не крашусь, как девушка, но для качественного косплея нужно уметь и правильно подать своё лицо. Оно ведь не должно выбиваться из общего образа.       Я придирчиво смотрю на своё отражение. Сперва рассматриваю брови на предмет ненужных волосков на переносице. Они у меня довольно светлые, поэтому волей-неволей приходится подкрашивать их для образов. Нос у меня слегка вздёрнут за счёт сильного прогиба в переносице, но мне это нравится. Я вообще всегда был вполне доволен своей внешностью, пока…       Взгляд тут же падает на мой рот. Губки пухленькие, аппетитные, но… от самого левого уголка тянется практически двухсантиметровый неровный шрам, заворачивающий вверх. «Симпатичную» же мне ухмылку однажды нарисовали… на всю жизнь…       Я опускаю взгляд своих голубых глаз на столик и быстро беру расчёску. Запускаю её в волосы и уже так привычно вычёсываю отвратительные воспоминания из головы. Мне становится легче. Каждый раз, как меня затягивает чёрная пропасть тягостных мыслей, я прячусь среди своих светлых прядей, как в кокон — моя личная зона комфорта…       Скулы у меня явно выраженные — удобно наносить румяна. Ресницы — длинные и густые, но, как и брови, очень светлые. А вот их, в отличие от бровей, я крашу редко. Точнее сказать — практически никогда. В общем, я знаю, что я достаточно привлекателен, вот только моя красота счастья мне не принесла.       Равнодушно смотрю на своё отражение и начинаю вырисовывать из себя лунного эльфа, созданного моим собственным воображением. Свою и так светлую кожу делаю практически белой. Под правым глазом рисую полумесяц и крохотную звёздочку. В готовый нейтральный эльфийский костюм добавляю синие аксессуары: ленты, браслеты, подвески, серьги, кольца и фероньерку. Её серебряный витиеватый обруч с ниспадающим на лоб насыщенно-синим камнем в виде огранённой капли очень красиво сочетался с моими светло-русыми волосами. Их я заплёл в нетугую сложную косу, оставив пару прядей обрамлять лицо.       Теперь мои голубые глаза казались слишком блёклыми на общем фоне, поэтому я достал цветные линзы. Конечно же, я выбрал насыщенно-синие. Вот так гораздо лучше.       Последний штрих — накладные остроконечные уши. Полностью удовлетворившись своим получившимся образом, я пытаюсь улыбнуться своему отражению. Кусок левой щеки отвратительно морщится, тут же стирая безобразную улыбку с бледного лица.        Шрам без труда можно разглядеть под моим нанесённым макияжем. И это не потому, что у меня не получилось хорошо его замаскировать, нет. Я вполне мог замазать его так, чтоб никто даже не догадался, что он там есть. Мог, но не стал. Не хочу. Пусть никто не очаровывается этим сладким нарисованным личиком, чтоб потом не отшатываться в ужасе от реальности, таящейся под толстым слоем грима.       Последний раз глянув на себя в зеркало, я выхожу из ванной. В своей комнате я беру ключи с тумбочки и направляюсь на выход. Закрываю комнату по привычке. Пять лет в общежитии при университете сделали своё дело.       Иду к лестнице и спускаюсь со второго этажа на первый. Меня тут же окутывает волшебная атмосфера моей такой желанной и дорогой сердцу кофейни. И пусть со стороны кажется, что я в прямом смысле живу теперь на работе, но на самом деле, если работа в кайф, то ты не работаешь ни минуты.       Иду на кухню и начинаю готовить завтрак. На троих. Вскоре слышу мелодичный звон колокольчика входной двери кофейни, а за ним родной женский голос.       — Айд, доброе утро! — ко мне быстро бежит моя подруга детства и крепко обнимает. Крепко, но аккуратно. Кому, как не ей, знать все трудности и нюансы косплея.       — Доброе утро, Сона! — я приветственно чмокаю её в пухленькие губки, и улыбка на моём лице расплывается сама собой. — Или точнее: с твоим временем суток, эльфийка дневного света!       Сона улыбается шире и отступает на шаг, давая мне возможность как следует рассмотреть её сегодняшний образ. Множество аксессуаров, сделанных под золото, украшали её эльфийский наряд. Красивая, переливающаяся белыми кристаллами диадема была практически вплетена в высокую причёску, от которой водопадом ниспадали к талии такие же светлые локоны, как и у меня, но благодаря её тонкой изящной шее, выглядела она поистине женственно. А я хоть и омега, но всё же парень, поэтому предпочитаю выглядеть соответствующе.       Глаза моей подруги практически такого же голубого оттенка, как и у меня, но сегодня они скрывались под золотистыми линзами. Даже вздёрнутый её носик очень похож на мой, только мои ноздри немного шире.       В детстве нас постоянно принимали за близнецов, хотя мы с ней не являемся даже дальними родственниками. Ещё в песочнице мы сошлись с Соной на любви к Рапунцель и её неимоверно длинным роскошным волосам, и с тех самых пор мы не разлей вода. У нас даже ссор толком не было. Мы с Соной всегда словно на одной подхваченной волне. Близнецы такому точно могут только позавидовать.       — Ты прекрасна, как всегда! — произношу чистую правду я.       — Стараюсь не отставать от тебя!       — Ну что, насюсюкались уже? — вдруг насмешливо спрашивает парень за спиной Соны.       — Почти, — киваю я, тихо засмеявшись. — Доброе утро, Ватли!       — И тебе, Айдар. Пойдёмте уже поедим, а то жрать так охота.       Я согласно киваю и отправляюсь раскладывать приготовленный завтрак по тарелкам. Краем глаза я наблюдаю за мило обнимающейся парочкой и невольно вспоминаю то время, когда Сона в ужасе шарахалась от Ватли. А всё дело было в том, что Ватли очень грозный на вид, да и ещё очень крупный, словно шкаф. Не, как целая скала! Я бы на месте Соны тоже в штаны наделал, если бы ко мне вот так вдруг подошёл такой бугай и с каким-то крайне свирепым видом сообщил, что он мой истинный…       Мы с Соной поступили на первый курс университета, и лекции были у всего потока совмещены. Аудитория просто огромная. У преподавателя даже был микрофон, чтоб не надрывать голос и при этом, чтоб было слышно всем. Но даже в таком большом помещении Ватли легко учуял свою, предназначенную ему природой половинку. Вот только Сона ничего про это сначала и слышать не хотела, бегала от него, как полоумная. Она столько раз мне заявляла, что лучше вообще будет одна, чем всю жизнь с НИМ, но я-то замечал, как она неосознанно залипала на выделяющейся, даже для альфы, фигуре Ватли, когда он сидел впереди нас. А ещё её глаза наполнялись странным блеском, когда он что-то отвечал преподавателю, а порой даже дополнял. Ватли, к огромному нашему потрясению, несмотря на весь свой грозный вид, оказался довольно умным и начитанным парнем. Так что в итоге Сона сопротивлялась недолго. Как и многие омеги, приползла к своему истинному, лишь стоило начаться течке. У Соны она тогда случилась впервые. Восемнадцать лет — это для первой течки практически золотая середина. А вот я ранний…       — Ватли, я смотрю, Сона всё же уговорила тебя сменить сегодня костюм, — заметил я, слегка насмешливым голосом.       Парень на это замечание лишь закатил глаза.       — Ну а сколько можно ходить варваром? Пусть побудет теперь немного викингом.       — Ага, только, Сона, разница получилась небольшая, — улыбнулся я.       — Ну, на большее его пока не уговорить, — грустно вздохнула Сона и жалобно посмотрела на Ватли.       — Не получится, — заверил парень, не поддаваясь чарам девушки. — Я и так мирюсь с этими нелепыми шмотками ради тебя.       — Но кофейня-то тебе наша нравится!       — Нравится. Иначе я бы вряд ли подписался под всё это.       Похоже, ответ не удовлетворил Сону, потому что она вдруг скрестила руки на груди и обиженно надула губки. Ватли кривовато улыбнулся и придвинул свою суровую морду лица к заострённому ушку девушки.       — А ещё мне нравишься ты… в этих нарядах, — едва слышно выдохнул он. — Самая красивая на свете.       Губки Соны тут же растянулись в слегка смущённой, но явно довольной улыбке. Она повернула голову к своему парню и осторожно, чтоб не повредить свой макияж, поцеловала его в губы.       — Ну а теперь ВЫ насюсюкались? — насмешливо спрашиваю я, убирая тарелки со стола. — Пора кофейню открывать.              

***

             Мы живём в мире, где люди делятся на альф и омег. Беты или просто обычные люди ещё существуют, но они уже пережиток прошлого и их вымирание — только вопрос времени.       Когда-то, уже даже можно сказать, давным-давно в мире жили только беты — слабые, подверженные различным заболеваниям люди. Всё было относительно неплохо: они потихоньку жили, размножались и даже умудрялись развиваться, но… в один, по всей видимости, совершенно не прекрасный день появился страшный вирус, который стал косить бет направо и налево. Всю планету поглотила эпидемия. Люди боялись выйти из дома. Вирус не щадил никого: ни стариков, ни детей. Беты умирали быстро, «сгорали» на глазах родных и близких, которые тут же отправлялись следом. Учёные всего мира стали в сжатые сроки создавать вакцину. Самыми стойкими к вирусу оказались все двадцать четыре вида волков, поэтому в основном с ними и стали работать. Создаваемую вакцину тестировали на умирающих, кому уже просто нечего было терять. И чудо случилось. Люди стали стремительно выздоравливать. Им становилось так легко и хорошо, как никогда до этого. Прилив сил, прекрасное настроение и самочувствие казались волшебным сном. У бет даже стали проходить некоторые другие заболевания. Особенно поразительно было то, что вакцина полностью убивала все виды рака и излечивала СПИД.       Все заразившиеся поспешили пройти вакцинацию. Позже за вакциной пришли и те, кто просто устал бояться. В итоге эпидемию подавили в кратчайшие сроки. И всё было бы прекрасно, если бы не обострившиеся инстинкты. Первые течки омег и гон альф шокировали весь мир. Прошло немало времени, пока люди не научились полноценно жить с этим. В то время определить альф и омег не составляло никакого труда. Если ты женщина — ты омега, если мужчина — стопроцентный альфа. Другого было не дано. На время исчезли однополые пары. Но лишь на время. До тех пор, пока не стали рождаться мальчики-омеги и девочки-альфы. Это событие мир переживал достаточно болезненно. Сколько обследований пережили первые «нестандартные» дети даже подумать страшно. Но в итоге, когда таких детей стало через один, мир успокоился, придя в стадию принятия.       Только остатки не привившихся и не заразившихся тогда бет до сих пор живут в отрицании и при этом крайне обособленно. Но с каждым годом их число стремительно сокращается. Когда-нибудь в мире и вовсе не останется бет.              

***

             Я с волшебным чувством внутри порхаю за барной стойкой. Мне настолько нравится, что я совершенно не замечаю, как летит время. Даже мой костюм мне совершенно не мешает, наоборот, в нём я чувствую себя увереннее. У меня за спиной словно расправляются крылья.       Сона тоже порхает, как бабочка, разнося заказы по столикам и иногда скрываясь на кухне. У нас в меню нет никаких сложных блюд, поэтому мы с ней вдвоём легко справляемся. У Ватли же свой собственный кабинет, где он практически всё время сидит за ноутбуком. Сфера IT и всё к ней прилегающее, в чём я совершенно не разбираюсь — его естественная среда обитания. Первое время мы с Соной даже втихаря хихикали над таким махиной, сидящим за ноутбуком, но потом, увидев сколько он умудряется зарабатывать на фрилансе, уважительно прифигели. Но у Ватли в нашей кофейне совершенно другая обязанность — он наши мускулы. Или если проще, то охранник. Драться Ватли не любит, но если надо, то приложит так, что придётся молиться, чтоб нарушитель спокойствия жив остался. Но из-за того, что основную часть времени работа у него непыльная, он и совмещает её со своей работой в ноутбуке. Правда первое, что сделал Ватли, когда мы только открылись — это неимоверно крутой сайт для нашей кофейни. Так что я не удивлён, что природа подобрала Соне такого истинного. Он действительно идеально её дополняет. Даже тут.       Как я уже говорил, кофейня в фэнтезийном стиле — наша с Соной мечта детства. И дожив до двадцати двух лет, мы ни разу не свернули с пути к этой мечте. Мы специально поступили в университет, чтоб обучиться управлению бизнесом, а ещё мы параллельно посещали курсы гримёра, визажиста, стилиста и парикмахера, не забывая при этом подрабатывать в кофейне недалеко от общежития. В общем, свободного времени у нас не было от слова совсем, но нас всё устраивало. Нам нравилось.       Открыть свой бизнес было очень непросто. Мы с Соной из небольшого городка и родители у нас небогатые, но именно они нам и помогли. Они знали про наши планы, про наши мечты и пока мы учились, подкопили для нас денег. Самые лучшие! А ещё с нами скинулся Ватли. Он ещё во время учёбы начал фрилансить и скопил довольно внушительную сумму. И как ему это только удаётся! До сих пор поражаюсь.       В общем, наша кофейня на три хозяина и это прекрасно!       Звенит дверной колокольчик, оповещая о новом посетителе. Я смотрю на парня, идущего прямиком к барной стойке, и едва заметно усмехаюсь. Наш «постоянный» клиент. Уже примерно неделю.       — Привет, Айд, — бурчит он, плюхнувшись на стул. Я ещё ни разу не видел его в хорошем расположении духа. Возможно, я бы даже невольно стал за него волноваться, если б не знал причину. А не знать её было сложно, потому что он рассказывает о ней каждый день. И было б что серьёзное, а так просто детский лепет…       — Привет, Девен. Тебе как обычно? Или может, лучше в этот раз что-то повкуснее? Например, молочный коктейль.       — Хватит подкалывать. Я не ребёнок. Паспорт я тебе уже показывал. Восемнадцать мне исполнилось, значит могу бухать. Так что давай как обычно!       — Я тебя и не подкалывал. Лично я люблю молочные коктейли, хотя мне восемнадцать было уже очень давно.       Я смешиваю колу с виски, добавляю льда и кусочек лайма, а затем подаю Девену.       — Прошу.       — Спасибо, — всё так же бурчит он.       Я смотрю, как он пьёт, и не могу сдержать снисходительной, слегка жалостливой улыбки. Ну такой ещё ребёнок, даром что альфа. Пахнет, кстати, он приятно. Какими-то цветами. Но цветочные запахи — не моя тема. Правда, это всё же лучше, чем пахнуть просто травой. Как я.       — Ну что, обстановочка не поменялась? — спрашиваю я, разглядывая парня. Он достаточно привлекательный, хоть и не высокий, да и слишком худощавый на мой вкус. Чёлка у него торчком, волосы на висках коротко подстрижены, а ещё они слегка у него вьются. Это было бы более заметно, если б его каштановые локоны были чуть длиннее.       Я невольно стал прикидывать, какие образы идеально для него бы подошли, вполуха слушая его очередные детские жалобы. Нет, такой парень меня даже в юные годы не привлёк бы. Я люблю более…       В этот момент снова звенит колокольчик, и на пороге кофейни появляется ещё один посетитель.       — Таких… — машинально произношу я себе под нос, на мгновение залипая на спортивной, рельефной фигуре только что вошедшего парня.       Я узнал его сразу. Ещё один «постоянный» посетитель. Только это в первый раз, когда он зашёл так поздно. Обычно он заходил днём и всегда уходил до того, как начинало темнеть на улице.       Незнакомец идёт к барной стойке и усаживается на свободный стул рядом с Девеном.       — Чай, — коротко делает заказ он. Каждый раз только чай. Одна кружка обычного чёрного. И всегда он пьёт её неприлично долго. Мне даже пару раз приходило в голову, что он просто не хочет идти домой.       Я подаю чай и начинаю усиленно тереть стол и все выступающие поверхности рядом. И почему в его присутствии я всегда начинаю так нервничать?       — Вкусный у тебя чай? — тоскливо произносит Девен, болтая лёд в своём стакане.       Парень удивлённо вскидывает брови, не ожидая, по всей видимости, что с ним заговорят. Обычно он сидел совершенно безмолвно. Даже расплачивался, не говоря лишних слов, а тут его вдруг потревожили, да ещё и крайне странным вопросом.       — Нормальный, — пожимает плечами он и внимательно смотрит на Девена.       — Вот и я раньше предпочитал пить чай. Пока было с кем…       Ну понесла-ась! Я закатываю глаза, понимая, что, если сейчас этот незнакомец задаст вопрос, мне снова придётся выслушивать «душещипательную» историю с самого начала.       — У тебя что, кто-то умер?       Эх! Задал-таки. Но винить его в этом трудно…       — Нет. Но такое ощущение, что все и разом, — вздыхает Девен и делает глоток из своего стакана. — Знакомо тебе такое чувство?       Незнакомец неопределённо снова пожимает плечами.       — Везёт… А у меня с самого детства было три друга. Ну, если точнее, то два друга и подруга. И все альфы. Мы с одного двора, в школы ходили разные, но это не мешало нам крепко дружить. Влиться в их компашку мне было не так-то просто, потому что я на два года их младше. Ну, на самом деле на полтора, но все всегда почему-то округляют в большую сторону. Я таскался за ними, как преданный пёс, пока в итоге они меня по-настоящему не приняли. Я был тогда так счастлив, словно после долгих скитаний нашёл свою стаю.       — И что произошло? — спрашивает парень, грея пальцы о чашку чая.       По его лицу было непонятно, спрашивает он это автоматически или его действительно заинтересовала история Девена. Кстати, о лице. Почему-то, когда я смотрю на него, моё сердце начинает биться чаще, хотя в отличие от фигуры оно не было таким идеальным.       Я мельком бросаю внимательный взгляд на парня. Да, как и обычно, у него сейчас какой-то осунувшийся, усталый вид. Небольшие синяки под глазами делали эти самые глаза с их потрясающим цветом мокрого асфальта — тусклыми и невзрачными. Брови вечно нахмурены, из-за чего на переносице образовывалась глубокая морщинка. Щёки слегка впалые и на них такая неухоженная борода, что руки так и чесались привести её в божеский вид. И ко всему прочему, он был практически лысым. Сантиметровый ёжик мой язык не поворачивался назвать волосами. Но, несмотря на всё это, в моих глазах этот парень не терял своей какой-то особенной привлекательности.       — Что произошло? Они меня киданули! — фыркнул Девен, а потом вдруг с такой злостью прошипел, какой я до этого от него не слышал. — Уёбки. Моралисты хуевы…       Кажется, у кого-то конкретно накипело.       — Они что-то натворили? Или ты? — спросил парень с вдруг блеснувшим любопытством в глазах.       Неожиданно. Мне казалось, что он вообще равнодушен ко всему вокруг. И уж тем более будет равнодушен, если даже не раздражён, историей Девена. Ан нет.       — Да ничего особенного я не творил, — поджав губы, тихо пробубнил Девен, но тем не менее глаза отвёл в сторону.       Парень на соседнем стуле вдруг неожиданно тихо усмехнулся и уточнил:       — А чего неособенного творил?       Девен вздохнул и выдал:       — Течную омегу учуял. Мы все учуяли, но только я не удержался. Но бля! Он так пах! Так звал, что устоять было тяжело!       — Ты кого-то изнасиловал? — я сам от себя не ожидал, что влезу в разговор, да ещё таким злым тоном. Раньше я таких подробностей от Девена не слышал. Но и неудивительно, я ведь вопросов ему и не задавал толком.       — Нет… не получилось, — Девен выдохнул это тихо, виновато склонив голову к стакану. — Меня остановили. Мои моралисты… и ещё один омега… — он словно неосознанно вдруг дотронулся до своего запястья и потёр его. — И ведь всё же закончилось на позитивной ноте. Мы даже шутили, а потом…       — Потом они тебя киданули? — понял парень.       — Именно! Я окончил школу, думал, ну всё, ща как затусим, а они! Ещё отмазки их эти нелепые… Сессия у них, видите ли, подработки, домашние обязанности… Ну прям ни минуты свободной! Рэйф ещё носится с этим пацаном, как курица с яйцом! Ну миленький он, конеш, но, зная Рэйфа, с несовершеннолетками он не мутит, так что какой смысл вообще так напрягаться? — Девен замолк на мгновение, делая глоток из стакана, а затем, сморщившись, продолжил. — А Вал с Одри вообще чё учудили! Совсем ебанулись, решив, что нашли своего истинного… одного на двоих… ну то, что они чуть ли не с самого детства дрочкой баловались вместе, это я ещё понять могу. Наверно. Никогда не пробовал с альфой… да и вообще, мне кажется это редкостным извращением. Как можно сладких омежек променять на кучу суровых мускул? Для меня лично — загадка. Но эти припизднутые реально ловят кайф от трения члена об член, причём не красивенький миленький омежий, а настоящий альфачный болт! Похоже, им это настолько нравится, что они именно поэтому решили завести себе одного омегу на двоих… для двойного проникновения… придурки…       — Я смотрю, любишь их безумно. Своих друзей.       — Да я за них порву любого! Так что не… — тут Девен вдруг осёкся, поняв, что незнакомец говорил на полном серьёзе, без какой-либо доли сарказма или иронии. — А, ну да. — Он вдруг сник и уставился в свой стакан, словно там можно было найти ответы на гложущие изнутри вопросы.       — Я тебя понимаю. Мои единственные друзья — это братья. Но с ними очень сложно. Вечно приходится их задницы прикрывать. Вот не могут жить спокойно, по правилам, как все нормальные альфы. Не любил бы их, давно бы уже плюнул на всё…       Девен оторвал взгляд от стакана и посмотрел на парня словно совсем другими глазами.       — У меня тоже есть брат. Совсем малой. Ему шесть недавно стукнуло. Вроде альфа. По крайней мере, тест при рождении так показал, а там в четырнадцать уже точно видно будет. Лично мой организм только к этому времени окончательно определился, что он хочет быть альфой, а не омегой.       — Ого, да ладно! — незнакомец даже присвистнул от удивления. — Я слышал, конечно, что есть люди, которые в четырнадцать лет оказываются другого вторичного пола, чем при рождении, но никогда таких не встречал.       — Ну, теперь встретил, — усмехнулся Девен. — Кстати, именно потому, что я считался омегой, меня мои друзья-альфы и не хотели сначала брать к себе в компанию, но я был настойчив. Надеюсь, мой братишка не окажется в такой же ситуации, что и я. А то, одно дело считать себя омегой и вдруг оказаться альфой, и совсем другое — наоборот. Переживаю за него. Постоянно. А всё потому, что эта мелочь лезет везде! У нас своя автомастерская, так за ним там глаз да глаз. Причём именно мой глаз! Родаки как-то очень технично повесили его на меня, что я даже сам не понял как. В итоге когда он в гараже, я не работаю, а за ним бегаю и смотрю, чтоб ненароком без пальцев не остался, если не без головы… И вот, кстати, тоже, не любил бы, давно бы забил на его сохранность. Ослабил бы контроль и будь что будет! Но нет. Он, когда обхватывает мои щёки своими крохотными ладошками и так искренне говорит, что я лучший брат на свете… короче, я плавлюсь, как пластиковые бампера от прямых лучей солнца летом.       — Мелкие — они такие… — выдыхает незнакомец с едва заметной кривоватой улыбкой. Блин, альфы, так открыто говорящие о любви, просто рвут мой шаблон… Я часто моргаю, пытаясь утрамбовать это в своей голове, и слушаю дальше. — Так ты в машинах разбираешься?       — Ещё как! Это моя страсть! Теперь никакие тупые уроки не будут отвлекать меня от тачек!       — А ты что, в универ поступать не собираешься?       Девен как-то досадливо сморщился и тихо выдохнул:       — Да какой мне универ… я не потяну…       — Уверен?       — Более чем. Единственное, что у меня хорошо получается — это перебирать машины. И всё.       — Мне кажется, ты себя недооцениваешь. — И опять я влез. Вот не мог же промолчать. И теперь Девен смотрит на меня с такой смесью недоверия и надежды, что придётся продолжать. — У каждого человека гораздо больше одного таланта. Просто нужно хорошенько поискать. Да и к тому же, многие и одного своего таланта раскрыть не могут, а ты уже счастливчик.       Кажется, мои слова попали в цель, потому что пухлые губы Девена тронула лёгкая улыбка, а глаза он тут же спрятал за руками, согнутыми в локтях на барной стойке и сцепленными в замок. Неужели смутился?       — Занятный ты, хоть и малой, — вдруг выдаёт незнакомец.       — Эй! — пытается возмутиться Девен, но парень его прерывает.       — Для меня — малой. Мне двадцать шесть. Для кого-то я уже безнадёжный старик…       — Тоже мне старик, — фыркает альфа и вдруг протягивает незнакомцу руку. — Я — Девен. Рад знакомству.       Парень немного медлит, а потом, оторвав правую руку от кружки чая, вкладывает её в протянутую ладонь.       — А я… Лютер.