Седьмой Мечник

       Генгецу и остальные шесть мечников собрались в кабинете Мизукаге.        Перед ними стоял командующий Анбу, который только что закончил раздачу всех файлов о таинственном Анбу, который выиграл кровавую битву и стал Седьмым Мечником.        — Мы зовем его Юным Волком. Подходящее кодовое имя, данное ему предыдущим командиром Анбу, поскольку он был одним из самых юных, присоединившихся к нашим рядам. Он ни разу не проигрывал и не провалил ни единой миссии, — объяснил лидер Анбу, и в его голосе отчетливо была слышна гордость.        — Он всего лишь мальчик, — прокомментировал Генгецу, удивленный юным возрастом этого Анбу, несмотря на его послужной список.        — Он сирота, господин. Тайно пробирался в Академию и посещал занятия в течение года, чтобы стать шиноби. Он был достаточно хорош, чтобы его не замечали, пока один из наших отставных Анбу не поступил в академию для обучения и не поймал его. Он увидел потенциал мальчика и порекомендовал его в Анбу. Мы сделали его одним из нас, увидев его потенциал, и с тех пор он никогда не разочаровывался, — объяснил командующий Анбу.        — В этих записях говорится, что его место рождения — деревня Найчи, которая находится недалеко от восточного побережья, это небольшая рыбацкая колония. А что насчет его родителей? — серьезно спросил Мангецу.        — Мы провели расследование, но не нашли никаких конкретных записей, господин Мангецу. Однако деревня была полна детей-сирот с последней войны. Кири только что был создан, и записи не велись должным образом, пока ваш отец не установил надлежащую систему. Но я уверяю вас, он один из наших лучших и верных солдат Кири, — сказал командующий Анбу, и было видно, что он был уверен в каждом своем слове.        — Хех? Наруто, какое странное имя. А фамилии нет? — с любопытством спросил Кисаме, читая записи.        — К сожалению, нет.        — Он уже женат на симпатичной блондинке-охотнице. Тебе не повезло, Хаку, — усмехнулась Амеюри, заработав холодный взгляд от бывшей ниндзя-охотницы, которая теперь была Мечницей.        Хаку проигнорировала замечания Амеюри и вместо этого обратила свое внимание на Мизукаге и его сына. Даже Забуза внимательно наблюдал за ней.        — Девушку, на которой он женат, зовут Ино. Она успешная ниндзя-охотница, которую я знаю. Пусть назвать нас подругами сложно, но ей можно доверять, — поручилась Хаку.        — А у этого парня довольно много крови на руках для такого возраста. Двести тридцать четыре подтвержденных убийства... Неплохо, очень даже неплохо, — усмехнулся Забуза.       Пока все были заняты знакомством с достижениями и историей Наруто, глаза Генгецу уловили то, чего командир Анбу не хотел, чтобы они видели.       Затем Мизукаге серьезно посмотрел на мужчину.        — Если он такой прекрасный командир, то я наверняка услышал бы о нем. Почему я ничего не слышал о таком великолепном шиноби? — серьезно спросил Генгецу. Тот был уверен, что командующий Анбу вздрогнул.        — Наруто... немного странный, господин. Судя по тому, что я видел, у него всего несколько друзей, и он мирно живет со своей женой. Его любят младшие и уважают сверстники и лидеры, но он ненавидит внимание. Настолько, что он настаивает на том, чтобы хранить записи о своих миссиях в секрете даже от других Анбу. Он был в числе кандидатов, один из которых, как я надеялся, станет моим преемником в будущем, но я думаю, что он почему-то ненавидит лидерство, — устало объяснил командующий Анбу.        — А как насчет этой миссии? В записях говорится, что он не подчинился приказу и вернулся в тыл врага, несмотря на приказ отступить обратно в Кири? — спросил Генгецу. Он не мог позволить себе иметь в своих рядах такого неуправляемого шиноби. Это было плохой чертой.        К его удивлению, командующий Анбу не дрогнул и не сжался перед таким обвинением. Вместо этого мужчина выпрямился с гордостью, заметной в его свирепом взгляде.        — Мы послали два отряда, чтобы убить важную политическую фигуру в Стране Огня. Миссия была успешной, и Наруто удалось успешно эвакуировать свой отряд, однако другой отряд попал в засаду Анбу Конохи. Некоторые были убиты, а остальные были взяты в заключение. Когда он узнал об этом, Наруто не подчинился приказу и вернулся за Анбу, которые были захвачены. К тому времени, когда он их нашел, в живых было только двое наших. Он убил Анбу Конохи и стер все доказательства причастности Кири ко всему этому инциденту, — сообщил лидер Анбу.       — А те двое, которые были еще живы? — спросил Мангецу, прищурив глаза.        — Они были не в том состоянии, чтобы их можно было эвакуировать, поэтому он милостиво оборвал их страдания и принес их тела обратно, чтобы вернуть их семьям. Он упрям, я согласен с этим, но он также является одним из наших лучших воинов, которых может предложить Анбу Кири. Человек чести и мужества. Тот, кто действительно заботится о своих товарищах и нации, чего, к сожалению, мы не можем сказать о многих наших шиноби, — ответил командующий Анбу. Его суровый взгляд на миг остановился на нескольких из Мечников.        Генгецу закрыл глаза на несколько мгновений, размышляя над всей информацией, предоставленной ему о мальчике.        Ниндзя почти что «S»-ранга, который совершил множество миссий от ранга «А» до «S». Он был силен, если верить тому, что он увидел в битве, и его действительно любили товарищи.        Даже погибший в бою Анбу уважительно отсалютовал Наруто, прежде чем молодой капитан дал ему быструю смерть.        Генгецу хотел лично увидеть этого парня.        — Пусть он придет, — скомандовал он.        Командующий Анбу кивнул и быстро исчез, чтобы выполнить приказ.        Вскоре после этого Генгецу распустил своих оставшихся мечников, за исключением своего единственного сына, который сел у окна, наблюдая за своей любимой деревней, в настоящее время защищенной густым туманом.        — Что ты думаешь, Мангецу? — спросил отец, глядя на сына.        — Он лучший выбор, который у нас есть на данный момент, но есть что-то в нем, что мне не нравится. Я не могу точно определить, что это за чувство, но когда я смотрел, как он сражается, я кое-что увидел… — с любопытством прошептал Мангецу.        — И что же ты увидел? — спросил Генгецу, прекрасно осознавая, что у его сына острые инстинкты и он хорошо разбирается в чьем-то характере.        — Я видел боль и ненависть в этих глазах, но больше всего я разглядел вину, — сказал Мангецу с отсутствующим взглядом в глазах.        — Это естественно, сын мой. Мы заставили его убить своих товарищей, — возразил Генгецу, но его сын покачал головой.        — Я не знаю почему, но я думаю, что он уже проходил через что-то подобное раньше, может быть, намного хуже. Ненавистный взгляд, который он бросил на тебя, прежде чем уйти, был направлен не только на тебя, но и на него самого, — объяснил Мангецу.        Генгецу собирался ответить, когда его сын просто улыбнулся и оборвал его.        — Ну, или, может быть, я просто вижу то, чего нет. Я могу ошибаться, отец. Ты проверил его ценность как шиноби, теперь испытай его как человека, достойного вести Кири и наших людей. Я знаю, что ты можешь сделать это, — с улыбкой прошептал Мангецу.        Мангецу тоже вышел из комнаты, оставив отца размышлять над его словами.        Общеизвестно, что у Мангецу были очень острые инстинкты, даже лучше, чем у Генгецу.        Возможно, его сын был прав, и ему нужно было самому оценить мальчика.        Генгецу решился и стал ждать.

***

       Он постучал в дверь и, получив разрешение, вошел внутрь. Большинство людей почувствовали бы себя польщенными или нервными, когда их Каге вызвал бы их на личную встречу.        Тот был умиротворен, и это отражалось на его лице в маске. Генгецу внимательно наблюдал за ним.        — Сними эту маску.        Он без колебаний повиновался, показывая свое бледное и чисто выбритое лицо Каге.        — Ты проявил неуважение ко мне, — обвинил Генгецу. Его острые глаза смотрели на Анбу, но он был удивлен, когда тот не дрогнул.        — Ваши действия не заслуживают уважения, — категорически ответил Наруто, заработав подергивание глаз от Генгецу, но на губах Каге появилась крохотная ухмылка.        — Они сказали мне, что ты прямолинеен, теперь я знаю почему, — задумчиво сказал Генгецу, жестом приглашая его сесть.        Мизукаге посмотрел на парня. Он был молод и красив, но его каменные холодные глаза были полны боли от утрат, которые он перенес за всю свою жизнь.        — Я изучил твой послужной список, и это, мягко говоря, впечатляет. Киригакуре нужны такие сыновья, как ты, чтобы помочь нам выиграть эту войну, — честно заявил Генгецу.        — Я на службе у своего народа, но вы не достойны моей лояльности к тем решениям, которые вы приняли и продолжаете принимать.        Генгецу моргнул в шоке. Никогда за всю свою жизнь он не встречал шиноби, который бы не боялся и не уважал его. Многие даже любили его, но у этого парня хватило смелости сказать что-то подобное ему в лицо?        — Я могу сейчас же казнить тебя за такое обращение, — предупредил Генгецу и выпустил чуточку своего КИ, на что парень только улыбнулся.        — Да, вы можете, но это только докажет, что я прав. Каге, который должен угрожать своим подчиненным смертью, чтобы заставить их подчиняться ему, не является истинным Каге, — без всякого страха ответил Наруто, посмотрев прямо в глаза потрясенному человеку.        — Что я сделал, чтобы заслужить такое презрение? — спросил Генгетсу, теперь по-настоящему сбитый с толку и менее сердитый на этого мальчика.        — Вы подвели свой народ. Вы начали войну с Ивой, когда шансов на победу было мало или их совсем не было, и в результате ваши люди были убиты. Также вы позволили своим людям убивать друг друга только для того, чтобы стать Седьмым Мечником. Можно сказать, это была традиция и многие ожидали, что вы будете следовать им, но когда я посмотрел в ваши глаза, я увидел, что вы знали, что это традиция была бессмысленной, но вы все равно сделали это. Вы показали свою слабость, и из-за этой слабости люди, мои люди погибли! — яростно сказал Наруто. Успокоившись, он протянул фотографию четырнадцатилетнего мальчика Мизукаге.        — Вы знаете, кто он? — спросил капитан Анбу.        К своему стыду, Генгецу не знал этого шиноби, пусть даже тот был одет в форму Кири.        — Это мой подчиненный. Мальчик, которого я завербовал в Анбу, потому что у него был большой потенциал, и этот мальчик был вынужден сражаться в вашем бессмысленном соревновании. Он умер, потому что вы были слабы! Он умер, потому что у вас не хватило мужества выйти против всех этих идиотов, которые требовали этой бойни, в то время как нам нужны все здоровые шиноби на передовой. Вы требуете уважения, но не заслуживаете его! — сказал Наруто.        Генгецу стало по-настоящему грустно, когда он увидел улыбающихся родителей мальчика, позирующих с ним на фотографии. Судя по всему, он был их единственным ребенком. Он вспомнил, как Наруто убил этого Анбу, когда тот был смертельно ранен и уже не мог выжить.        — Что бы ты сделал, окажись ты на моем месте? — спросил Генгецу с побежденным вздохом. Как бы ни было больно, он знал, что Наруто был прав, потому что в глубине души Генгецу знал все это, но все равно санкционировал все эти решения.        — Я бы сделал то, что правильно для нашего народа, каким бы трудным или болезненным это ни было. Вы здесь не для того, чтобы делать людей счастливыми, вы здесь, чтобы обеспечивать их безопасность и способствовать их процветанию. Прикажите мне отдать свою жизнь за Кири, и я сделаю это в мгновение ока, но я не позволю, чтобы жизнь моих людей была разрушена из-за такой чепухи, — честно ответил Наруто.        — У тебя более сильная воля, чем у меня, сынок, — похвалил Генгецу.        Второй Мизукаге встал со стула и подошел к окну, очень долго наблюдая за деревней. Вскоре к нему присоединился Наруто. Они смотрели на деревню, которая в настоящее время была в мире и покое.        — Я понимаю, что ты злишься на меня. Даже разочарован, однако наша деревня полна людей, которые фанатично относятся к традициям, которые соблюдались десятилетиями. Даже моя сила как Мизукаге ограничена в этих вопросах, — признался Генгецу и поднял руку, чтобы заставить мальчика замолчать, когда он снова собирался протестовать.        Наруто поджал губы и увидел, как пожилой мужчина сжал кулак. Именно тогда молодой Анбу почувствовал частицу силы Мизукаге, и это было, по меньшей мере, пугающе.        — Но ты прав. Я должен делать то, что правильно для моего народа, даже если это означает принятие неприемлемых для них решений. Я буду стремиться к достижению этой цели, — искренне пообещал Генгецу, протягивая руку мальчику.        Он нахмурился, когда вместо того, чтобы пожать ему руку, Наруто сделал несколько шагов назад и обнажил свой меч.        Генгецу напрягся, но не пошевелился и продолжал улыбаться, когда мальчик опустился перед ним на колени и протянул ему свой меч.        — Тогда я, капитан АНБУ Наруто, обещаю, что буду служить этой великой нации и Мизукаге. Я клянусь своей честью и жизнью защищать эти земли, их людей и их покой всеми силами, что у меня есть, включая мою жизнь. С этого дня я буду жить, сражаться и умру как Седьмой Мечник Киригакуре.        Генгецу посмотрел в эти глаза, полные решимости и преданности. Мизукаге не упустил даже небольшие изменения в клятве мальчика. Он поклялся сражаться и умереть за Кири, служить ее Мизукаге... но не Генгецу лично.        Некоторые пришли бы в ярость от такого оскорбления, но Генгецу был еще больше впечатлен мальчиком.        Он был настоящим солдатом Кири, шиноби, готовым ставить нацию превыше любого человека.        Исходя из того, как он прямолинейно противостоял Генгецу и заставил его осознать свои ошибки, Мизукаге понял, что Наруто был очень смелым.        Он был человеком чести и мужества.        Как ни странно, сердце Генгецу согрелось, когда он нашел такого человека спустя очень долгое время.        Настала очередь Наруто быть потрясенным, когда Второй Мизукаге тоже опустился на колени и положил руку ему на плечо с улыбкой на бледном лице.        — Спасибо, сынок. Я, Генгецу Хозуки, Второй Мизукаге, клянусь никогда не злоупотреблять твоей преданностью, — с доброй улыбкой пообещал Генгецу.        Он увидел мерцание в глазах Наруто.        Это длилось едва ли мгновение, но Генгецу не упустил этого, и это подтвердило несколько подозрений его сына относительно Наруто.        Всего на мгновение он увидел, как грусть и вина промелькнули в глазах мальчика, прежде чем проявилось это каменно-холодное выражение.        — Хотел бы я, чтобы мои павшие товарищи увидели этот день, — с сожалением прошептал Наруто.        Генгецу тут же пожалел, что хоть на секунду усомнился в мальчике. Ему пришлось напомнить себе, что Мангецу посоветовал ему дать этому мальчику шанс.        — В твоих записях мало что сказано, — осторожно, но не злобно сказал Генгецу.        — Я решил не упоминать об этом. Хотел бы, чтобы так и осталось. У меня слишком много плохих воспоминаний, — признался Наруто, заслужив кивок от Мизукаге.        — Я понимаю. Единственное, что ты можешь сделать — это двигаться вперед, каким бы болезненным ни было прошлое, — признал Генгецу, помогая мальчику встать на ноги.        Он был удивлен, увидев, что Наруто собран и контролирует свои эмоции, но Генгецу напомнил себе, что этот мальчик всю свою жизнь служил в Анбу. Контроль над своими эмоциями был важной частью этой работы.        В этом аспекте Наруто был хорош, пусть и не безупречен, однако Генгецу не возражал и даже приветствовал честность мальчика.        Это напомнило ему о том, каким был бы его младший сын.        Генгецу подавил болезненный крик, вырвавшийся из его воспоминаний. Но когда он закрывал глаза, он все равно видел свою жену, которая превратилась в пыль, вместе с их неродившимся сыном прямо на его глазах.        Он никогда... никогда... не простит ублюдка, который убил женщину, которую он любил.        Он сделает все, чтобы отомстить этому человеку, даже если ему придется сжечь весь мир!        Отбросив эти мрачные мысли, Генгецу жестом пригласил своего нового мечника следовать за ним. Он был рад видеть, что Наруто беспрекословно подчиняется.        Они оба шли все ниже и ниже в башню Каге, пока не достигли подвала. Охранники мгновенно поклонились, увидев Мизукаге в их присутствии, заслужив кивок от своего лидера.        — Куда мы идем? — спросил Наруто, не в силах скрыть любопытство в голосе.        — Скоро увидишь, — с ухмылкой ответил Генгецу.        После паузы Генгецу решил задать вопрос, который терзал его сердце с тех пор, как он увидел, как мальчик сражается на арене.        — То дзюцу, которое ты использовал на арене... Это Кеккей Генкай? — с любопытством спросил Генгецу.        Наруто продолжал идти вместе с Мизукаге, пока они шли по темному коридору. Он не осмеливался закрыть глаза, так как боялся, что перед его глазами снова появятся лица людей, которых он беспощадно убил.        Лица, которые он хотел бы забыть больше всего на свете. И хуже всего было то, что он видел эти фиолетовые глаза раз за разом.        Почему?        Он слышал этот болезненный вопрос, застрявший в его ушах, угрожающий поглотить его сердце горем и агонией.        — Я не могу сказать наверняка, но это дзюцу могу использовать только я. Несколько человек пытались скопировать это дзюцу, и результаты были плачевны для тех, кто хотел освоить дзюцу, — спокойно ответил Наруто, заставив Генгецу вздрогнуть. Он уже мог представить себе обугленные трупы тех дураков, которые пытались овладеть этим опасным дзюцу.        — Хочешь объяснить, как работает эта сила? — спросил Генгецу, заработав тонкую ухмылку Анбу.        — Я оставлю заметки, но только после своей смерти и не раньше этого. Надеюсь, вы понимаете, — сказал Наруто. В его голосе присутствовало веселье.        Генгецу рассмеялся над этим заявлением, но понял и принял желание мальчика хранить свои секреты при себе. Это была еще одна черта, которую он видел ранее у многих Анбу.        Мизукаге увидел, что они почти прибыли к месту назначения. Оставшиеся мечники уже поджидали их обоих. Увидев это, Наруто мгновенно поднял маску.        Даже его ранее дружелюбная аура стала ледяной. Генгецу почувствовал, что мальчик готов нанести удар, если ситуация вынудит его.        Никто не сказал ни слова, когда Генгецу и его новый мечник двинулись вперед к столу, где их ждал лысый мужчина с радостной улыбкой, которая была на грани беспокойства.        На столе стояла аккуратно сделанная коробка, и Наруто пришлось сдерживать ритм своего сердца, так как он почувствовал силу, которая исходила из коробки и звала его.        Генгецу, должно быть, тоже почувствовал это, когда Мизукаге кивнул ему, чтобы он сделал шаг вперед.        Наруто кивнул и пошел вперед, пока не оказался лицом к лицу с лысым мужчиной. Он был ниже его ростом, и ему было за пятьдесят, его глаза были разного цвета, что только делало Анбу перед ним более настороженным.        Старик улыбнулся ему и сделал шаг вперед, чтобы положить свою холодную руку на руку Наруто.        Затем тот же мужчина посмотрел в глаза Наруто.        — Я чувствую в тебе много боли. Больше, чем у многих людей, которых я когда-либо встречал. Она окутывает твое сердце, как бушующая буря, никогда не останавливаясь. Она прилипает к твоей коже подобно пеплу, — прошептал старик.        — Ты ничего не знаешь, — возразил Наруто и подавил дрожь, когда старик крепче схватил его за руку.        — Ты можешь лгать, если хочешь, но никогда не скрывай от этого меча свою истинную сущность. Или это погубит тебя, — предупредил старик.        Прежде чем Наруто успел что-то спросить или сказать, старик уже оставил его и теперь ковылял к ящику.        Почти все другие великие мечники были изумлены, когда старик достал из коробки искусно сделанный длинный меч. Он все еще был в ножнах, но все уже чувствовали скрытую внутри его силу.        Старик подковылял к Наруто и почтительно протянул ему оружие с легким поклоном.        Капитан Анбу колебался несколько секунд, прежде чем взять себя в руки. Дрожащими руками он принял оружие и начал медленно вытаскивать его из ножен.        Его глаза скользнули в сторону Мизукаге, который кивнул ему с улыбкой, и Наруто не мог не чувствовать благодарность к этому человеку, когда на рукоятке меча был изображен рычащий волк в качестве печати. Дань его кодовому имени Анбу.        Предчувствие и волнение закипели в сердце Наруто, когда он полностью вынул меч.        Первое, что он заметил, это то, что оружие в его руке было легким, как перышко, несмотря на то, что его длина составляла почти половину его собственного роста. А он был отнюдь не низким человеком.        Затем он заметил замысловатые печати, вырезанные на болезненно слепящем металле, который, казалось, светился еще ярче в темноте.        Он отработал несколько взмахов и был рад отметить, что им было очень легко двигаться и у него был хороший радиус действия.        Но, помимо этого, это был обычный меч. Это оружие ничем не выделялось по сравнению с мечами других мечников.        Часть его была разочарована, но он не позволял увидеть это в его глазах.        Старик снова приковылял к нему. Командир Анбу посмотрел на него и увидел понимающее выражение в этом взгляде ветерана.        — Если ты спрячешь свое истинное «я» от клинка, то он сделает то же самое. Это оружие теперь часть тебя, и для того, чтобы оно работало должным образом, вы оба должны быть единым целым. Освободись, — посоветовал старик.        — Я и так свободен, — упрямо возразил Наруто, не в силах понять, что здесь происходит.        — Ты скрываешь свою истинную сущность. Как только ты выйдешь за эти барьеры, ты действительно увидишь этот меч, — честно сказал старик.        — Как называется этот меч? — со вздохом спросил Наруто, зная, что у каждого меча Семи Мечников Тумана всегда было имя. Этот был самым новым, так что наверняка у него тоже будет имя.        Старик одарил его такой злобной улыбкой, что сердце Наруто на мгновение остановилось. Он разочарованно закусил губу, увидев, что другие мечники не были впечатлены этой задержкой. Даже Мизукаге и его сын ожидали чего-то большего, чем развернувшееся в данный момент зрелище.        В таком случае...        Он устало вздохнул, прежде чем решил последовать данному ему совету. Этого он никогда бы не сделал с человеком, но меч никогда не выдаст его секретов.        Один за другим он позволил многочисленным барьерам, искусно воздвигнутым в его разуме и сердце, разрушиться, и вздрогнул, когда новая сила захлестнула все его тело.        Никакие слова не могли описать ощущение этой силы, которая теперь наполняла каждую клеточку его тела.        Это поглощало его.        Оно видело то, что видел он. Оно чувствовало то, что чувствовал он. Оно думало так же, как и он, пока он не смог отличить свои собственные мысли от мыслей этой странной силы.        Он знал, что его глаза уже закрылись, и все же он все еще мог видеть подвал, в котором они находились.        Он наблюдал, как изумление ясно отразилось на лицах каждого человека, включая Мизукаге. Все они смотрели на него по-разному, и он не знал почему.        С любопытством он взглянул на светлый меч в своей руке и был поражен, увидев, что он стал черным, как смоль. Его когда-то сияющий металл стал настолько темным, что свет не мог проникнуть в него.        Такая же тьма кружилась вокруг него, просачиваясь в него, и он увидел два своих голубых глаза, угрожающе сияющих во тьме.        Старый оружейник теперь смотрел в его ужасающие глаза с понимающей улыбкой на губах.        — Как тебя зовут? — он спросил.        Его хватка на мече усилилась, выпустив в воздух еще большее количество энергии, почти задушив все и всех остальных. Как ни странно, это заставило его злобно улыбнуться, когда он прошептал имя меча.        — «Мурамаса».