2 года спустя
Пробивающиеся сквозь листья деревьев лучи солнца освещали лица ведьмы и мага, лежащих в гамаке. Август в этом году выдался приятным: не холодным, не жарким. Со стороны озера доносился детский смех и безобидные споры. Тэхён полностью расслабился, лёжа на Чонгуке, который умудрялся рисовать в своём блокноте в такой позе. Тёплая погода, любимый аромат, детские голоса и крепкие объятия — омега наслаждался последним днём лета. На траве вблизи озера виднелись два повзрослевших кота, которым мальчики дали необычные имена: Сурьма и Неон. — Решил что-нибудь насчёт татуировки? — заговорил спустя время Чонгук, опалив тёплым дыханием макушку ведьмы. — Хочу, — кивнул, растянув удовлетворённую улыбку на губах. Последние недели были забиты не только мыслями о мальчиках, которым необходимо накупить много всего к академии, но и татуировкой, которую Тэхён однажды увидел во сне. В том сне у него на спине красовалась грациозная ель. Стоило наутро рассказать о сне, у Чонгука загорелись глаза от желания увидеть хвойное дерево на его теле. — На следующей неделе поедем к мастеру, — альфа мечтал увидеть ель на аппетитной попе, но подобное было недопустимо. Никакие тату-мастера не будут трогать омегу в таких местах. — На спине? Чувствуя лёгкость во всем теле, Тэхён заёрзал, желая перевернуться. Уместившись на крепкой груди, он уткнулся носом в ароматную шею и прошептал утвердительное «да». Не прошло и минуты, как чужая рука, сначала огладив его спину, после спустилась к пояснице и ягодицам. Не сдержавшись, омега слегка укусил альфу, следом принявшись вылизывать его шею. Нельзя было возбуждаться рядом с детьми, поэтому вскоре пришлось утихнуть. Поглаживания не прекратились. Стоило осознать, какой именно рукой его гладили по попе, Тэхён пуще прежнего заулыбался. Все части тела Чонгука были ему дороги, но правую руку он любил особенно сильно. На этой руке виднелась метка, которую он неосознанно поставил в порыве страсти во время течки. — Хочешь посмотреть на рисунок? — ощущая усилившийся аромат роз, Чонгук переместил руку чуть выше. Тэхён уже мельком видел рисунок, но на готовую работу всё равно хотелось посмотреть. Стоило чуть приподняться, взгляд сразу же словил собственный силуэт, сидящий в кресле на краю пирса. В озере плавали дети, в ногах лежали коты, а сзади приближался смазанный высокий силуэт. Волшебный рисунок был заполнен теплом. — Очень красиво, — потянувшись указательным пальцем к рисунку, Тэхён погладил каждый силуэт. — Повесим на стену. Возражений не последовало. Стену, на которой висело множество рисунков, любили все члены семьи. Подобный уголок было решено сделать в зале, чтобы каждый мог полюбоваться.***
— Смотрите, что ещё я умею делать, — хвастался Зуко, набирая в ведёрко воду, которую, выливая по чуть-чуть в озеро, замораживал. Подобное вызывало искренний восторг у Стефана и Северина, чьи магические силы всё ещё были заперты в сердцах. Наблюдая за действиями брата, маленький омега мечтал однажды тоже повелевать своими стихиями. — Зу, сделай так ещё раз, — попросил Стефан, забравшись на край пирса. Пока маленький маг настраивался, Северин подплыл ближе к пирсу и замер рядом с ногами ведьмы, что едва касались воды. Красивые пальчики Тэфи всегда вызывали интерес у тритона. Не сдерживая себя, Северин коснулся чужих ног и начал их гладить, глядя на Зуко, вновь принявшегося выливать воду в озеро. — Северин, щекотно, — Стефан негромко засмеялся, дёрнув ногой. — Лучше помассируй. Не вредничая, Северин начал массировать левую ногу омеги. Наверное, ему никогда не надоест разглядывать аккуратные ступни. Отчего-то ноги Зуко не вызывали такого же интереса, и их не хотелось постоянно трогать. Стоило поднять взгляд вверх, на темноволосого мальчика, светящегося от восторга, невозможно было отвести глаза. Северин никогда бы не подумал, что за прошедшие два года у него появятся два лучших друга и ещё два близких взрослых. Его постоянно тянуло в озеро семьи Чон, будто бы невидимая нить давила на сердце, когда он оказывался вдали. Северин бы ни на что не променял долгие часы, проведённые рядом с домом у озера в компании людей. Не променял бы и часы, потраченные на просмотр многих мультфильмов, которые ему показывали на ноутбуке. В море не было такой магии. Да и плавали в море все одинаково. Здесь же он ощущал азарт и желание выигрывать в соревнованиях, которые устраивали братья Чон. Северин всегда выигрывал, всегда приплывал быстрее остальных. Особую гордость маленький тритон ощущал, когда соревновался со старшим Чоном, которого тоже всегда обыгрывал. Дядя Гук больше не казался ему злым. Не без труда, но тритон сумел вновь набраться храбрости и вернуться в озеро, к людям, показавшим силу пламени. Огненный человек отчего-то не разозлился, когда вновь увидел его в воде. Напротив, дядя Гук тогда опустился на корточки и, представившись, протянул руку. В тот день Северину таки удалось потрогать татуировки. Оказалось, на теле дяди Гука таких было много. В один из множества дней маг даже нарисовал ручкой шипы на его руке, которые, увы, вскоре смыла вода. Именно тогда у тритона появилась маленькая большая мечта. Быть может, эта мечта так и останется лишь несбывшимся желанием. Быть может, она осуществится, если дядя Гук, пообещавший вернуться к этому разговору в будущем, не соврал. Северин мечтал о настоящей татуировке. Удивительным было то, что мама была не против его общения с семьёй Чон. В один весенний день Арья даже навестила озеро. В тот день его мама и дядя Тэ очень долго о чём-то говорили. С тех пор мама тоже иногда заглядывала к семье Чон, бывало это не чаще одного раза в полгода. Северину нравились не только игры и долгие разговоры с братьями Чон, но и вкусная еда, которую всегда приносил дядя Тэ. Сладости, которыми Тэфи и Зуко делились с ним поровну, были его любимыми. И всё же в последнее время тритон часто грустил, пребывая рядом с братьями. Он уже не раз слышал про академию, которая вскоре отберёт у него лучшие дни с друзьями. Быть может, Северин бы не грустил, если бы братья собирались в академию на неделю или две, как бывало, когда они уезжали в гости к бабушке и дедушке или к дядям в другой город. Братья уезжали надолго. Если сейчас четыре дня ощущались вечностью, что будет, когда они уедут на целых девять месяцев?.. Северин даже думать об этом не хотел. Когда он делился с мамой тем, что тревожило, она почему-то всегда отвечала одинаково. Фраза, сказанная множество раз, прочно въелась в разум: «Судьба на твоей стороне», — каждый раз было сказано особым тоном. Северин верил своей маме, которую любил, в отличие от отца. Ему было неприятно находиться рядом с тем, кто всегда выбирал себе разных русалок. Как можно было так поступать с мамой? Стоило дедушке покинуть их, отец взял в жёны ещё одну русалку. Ту русалку Северин обходил стороной, настолько неприятной она была. Однажды, когда настанет время, он свяжет себя браком лишь с одной русалкой. С той, которую полюбит. Мама постоянно напоминала об обязанностях, что вскоре должны лечь на его плечи. Хотелось ли ему однажды стать королём? Северин не знал. Сейчас ему хотелось проводить всё своё время в озере, рядом с большим двухэтажным домом семьи Чон. — Зу, я слышал, что моим соседом по комнате будет альфа... — начал Стефан, глянув в сторону родителей, лежащих в гамаке, закреплённом рядом с домом. — Как можно заставить стихии быстрее проснуться? Я хочу, чтобы меня больше не обзывали... — Почему они тебя обзывают? — Северин всё никак не мог поверить в то, что такие глаза кто-то мог назвать уродливыми. — У тебя ведь самые красивые глаза. — Они разные, — пожав плечами, Стефан вновь прыгнул в прохладную воду. — И что? Они двух самых красивых цветов, — подплыв вплотную к ведьме, Северин продолжил: — Они похожи на море и на землю. — Стихийникам такое не нравится. — Мне очень нравится. Самые красивые глаза, — Северин отныне решил говорить такие слова как можно чаще. — А у тебя самый красивый хвост, — радостно выпалил Стефан, поплыв к брату, который, отложив ведёрко, перебрался на надувной матрас, расположенный в центре озера. — Тебя не будут обзывать, Тэфи, — Зуко говорил со стальной уверенностью в голосе. — А если вдруг кто-то осмелится, я их заморожу. Открывшаяся стихия, которую помогала осваивать тётя Софи, наполняла тело маленького мага огромной силой. Зуко не побоится припугнуть обидчиков Льдом. Грядущий год в академии не мог не вызывать волнение в сердце. Первый учебный день наверняка решит многое: либо обучение будет для них спокойным, либо же придётся постоянно защищать как себя, так и брата. Отец научил Зуко не бояться трудностей, поэтому маленький маг смотрел на брата с уверенностью во взгляде. — Правда? — поинтересовался Стефан, потеснив брата на небольшом матрасе. — Правда. Никто не смеет оскорблять Чонов, — Зуко на всю жизнь запомнил важные слова. — Мне так отец всегда говорит. — Я бы хотел, чтобы ты был моим соседом по комнате, Зу, — Стефан любил обниматься, поэтому на последних словах прильнул к брату, который, слегка скривившись от соприкосновения с мокрым телом, всё же позволил себя обнять. — Я бы тоже, — Зуко больше переживал за чувствительного брата, чем за себя. — Тэфи, я побью твоего соседа, если он будет тебя обижать. — Надеюсь, тебя не будут там обижать, — Северин порой мечтал обрести ноги и своими глазами поглядеть на эту академию. — Я бы тоже тебя защищал, если бы мог. Если бы я был человеком... — Северин, не говори так, — Стефану не понравился слишком серьёзный тон. Поцеловав Зуко в щёку, маленький омега вновь прыгнул в воду, чтобы поцеловать уже Северина. — Ты самый лучший тритон, и ты намного интереснее всех тех альф. К тому же у тебя очень красивый хвост, ни у одного мага такого нет. — Не волнуйся, Сев, я никому не позволю обижать моего брата. — Вот проснутся мои стихии, и тогда все будут бояться меня обзывать, — прозвучало мечтательным тоном. Северин забывал обо всех тревогах, когда мальчик с глазами цвета моря и земли улыбался и оставлял на его щеках ласковые дружеские поцелуи. Изумрудные глаза не могли не сверкать в такие моменты. — Тэфи, у тебя самые красивые глаза, — произнёс Северин серьёзным тоном. — Честно? — Честно. — У меня самые красивые глаза... — удовлетворённо выдохнул маленький омега. Стефан верил словам Северина, который точно не стал бы его обманывать. Они втроём на мизинчиках поклялись никогда друг другу не врать.***
For This You Were Born — UNSECRET feat. Fleurie
Лёгкая, едва ощутимая грусть ласкала сердце ведьмы. Странно было вновь, спустя столько лет, вернуться в место, что раньше было домом. Вдыхая свежий воздух, Тэхён рассматривал величественные крепкие стены вновь выстроенного длинного здания, отныне состоящего из шести этажей. Цвет здания тоже поменялся, светло-коричневый идеально подходил новому поколению. Много всего случилось в этих стенах: и хорошее, и плохое. Воспоминания ворохом заполонили разум, накрыв сердце волной грусти. Тэхён уже привык жить вдали от этих стен, но ему всё равно порой становилось грустно. Слишком много важного было связано с этими стенами. Целая маленькая жизнь. Тэхён никогда не сможет смотреть на родную академию равнодушным взглядом. Крепкие руки, обвившие талию, и твёрдая грудь, прильнувшая к его спине, прогнали прочь всю грусть. Домом были не стены, а люди, которых он продолжал постоянно видеть. Его дом, пахнущий хвойными деревьями, всегда был рядом. Грусть была приятной. Тэхён прожил в этих стенах множество отпечатавшихся в сердце моментов, но и за пределами академии тоже. Каждый новый день радовал больше предыдущих, каждые новые поцелуи будоражили пуще прежнего, каждые новые признания сжимали сердце в приятных тисках. Впереди его ждали новые моменты, что тоже обязательно отпечатаются в сердце. Впереди его ждала целая большая жизнь. Оглянувшись назад, в сторону леса и озера, хранившего множество тайн, Тэхён расплылся в лёгкой улыбке. — Я уже заждалась вас! — показалась светящаяся от радости Цина в проёме массивных дверей. — Здравствуйте, Талли, — кивнув женщине в длинном летнем платье, Чонгук продолжил: — Как ваше самочувствие? — Всё хорошо, спасибо, — в последнее время Цина всегда себя так ощущала. Опустившись на корточки, профессор раскрыла руки и со всей силы обняла подбежавших мальчиков. — Тэфи, Зу, вы уже такие взрослые. Совсем недавно в нашей академии учились ваши родители, а теперь будете вы. Желая поскорее заглянуть внутрь, мальчики вырвались из объятий и побежали в таинственные стены, о которых были наслышаны. Проследив за детьми, Тэхён приблизился к профессору, которую тут же обнял. Беременность Цины обрадовала всех приближённых к семье Чанг. Глава отряда «Дракон» и уважаемый профессор давно мечтали о детях, давно пытались их завести, и лишь сейчас, спустя столько лет, у них, наконец, вышло. — Как здоровье? Не тошнит? — Тошнит иногда, но в целом всё в порядке. Давайте заселим мальчиков в комнаты. Вы уже в курсе, что Стефан... — Будет жить в нашей комнате? — перебил Тэхён профессора, не сумев себя сдержать. Стоило им несколько дней назад узнать, в какой именно комнате их маленькая ведьма будет жить, захотелось сквозь землю провалиться от смущения. — В курсе. Кошмарно... — Мы всего лишь сделали двух цыплят в той комнате, что такого? — хмыкнул Чонгук, обхватив рукой талию ведьмы и двинувшись в сторону лестницы, куда побежали мальчики. — Чон Чонгук, — цокнув, Тэхён ударил альфу по бедру. Проходя по центральному холлу, омега невольно задержал взгляд на доске почёта, на которой висели фотографии многих учеников. Одна из фотографий была сделана много лет назад. Им всем тогда было лет по пятнадцать. Помнится, один из профессоров настоял тогда запечатлеть на память несколько своих групп. Фото, на котором была запечатлена величественная академия и стоящие перед ней несколько десятков учеников, содержало в себе множество знакомых лиц, часть из которых не дожила до сегодняшнего дня. На изображении можно было разглядеть Намджуна, Юнги, Джексона и многих других стихийников, которые вряд ли могли предположить, что умрут так рано. Вздохнув, Тэхён сжал себя руками и двинулся дальше, ускорив шаг. Не хотелось думать о плохом, поэтому он сразу начал расспрашивать у Цины о ходе беременности, желая прогнать грусть, возникшую из-за нескольких душ, заслуживавших лучшего. Доведя семью Чон до второго этажа, Цина удалилась в сторону женщины и ребёнка, которые не могли найти нужную комнату. — Я буду жить здесь, отец? — заговорил Зуко у двери под номером «321». — Да, со своим соседом. Помнишь, как его зовут? — кивнул Чонгук. Пришедшие по почте два письма вызвали разные эмоции. Сначала оба родителя обрадовались, узнав, что их маленький маг будет жить с таким же магом, но после, увидев имя и вторичный пол того, кто будет жить с их маленькой ведьмой, долго не могли утихомирить возникшее негодование. — Чжань, — Зуко не мог забыть имя того, с кем придётся многие годы делить одну комнату. Стоило Тэхёну открыть дверь, все четверо застыли в проходе. Вся мебель была новой, стены изменили цвет, даже окна отличались. Ничего прежнего в академии не осталось. Всё было новым, подходящим для нового поколения. Заметив боковым зрением идущего по коридору профессора Хагара, переехавшего в Кносс и начавшего преподавать в их академии, Тэхён, улыбнувшись, помахал мужчине рукой и вошёл в комнату, дождавшись ответного приветствия. Откатив чемодан к шкафу, Чонгук заглянул в ванную комнату, что тоже абсолютно не напоминала прежнюю. И всё же прежний дух в новом здании можно было ощутить. Проследив взглядом за Зуко, который, обойдя всю комнату, подошёл к окну, альфа сел на край кровати и подозвал его к себе. — Помнишь, что я тебе говорил? — две пары тёмно-карих глаз впились друг в друга. — Никому не показывать страх, — кивнул Зуко, сцепив руки за спиной. Светлые волосы, напоминающие яркие лучи солнца, были короткими, не закрывали лицо маленького мага. — Правильно. Ты ничего не боишься. — Я ничего и никого не боюсь. — Никто не смеет обижать тебя и твоего брата, — Чонгук говорил строгим, но заполненным теплом тоном. Долгие тренировки, ставшие уже чем-то привычным, помогли маленькому магу обрести уверенность как в голосе, так и во взгляде. Зуко повторял слова отца, искренне веря в них. Родители всегда учили их защищать друг друга. Даже когда братья дрались и ругались, всё равно сразу же мирились, не позволяя никому другому говорить плохие слова об их семье. Не решаясь зайти в новую комнату брата, Стефан, стоя в дверном проёме, разглядывал каждую мелочь в интерьере, облизывая губы в предвкушении. Скоро он сможет увидеть свою новую комнату и познакомиться с соседом. Маленький омега помнил имя своего соседа и знал, что сосед этот был альфой. Знал и сгорал от предвкушения, смешанного с лёгким волнением. — Никто не смеет нас обижать, — твёрдым тоном. — Я буду защищать Тэфи. — Молодец, Зуко, — притянув к себе сына, Чонгук поцеловал его в лоб. — Увидимся через четыре дня. Тэхён смотрел на альф, сжимая себя двумя руками. Как они будут без своих мальчиков? Этот год они переживут, но следующие?.. Подлетев к кровати, омега опустился на колени и со всей силы обнял Зуко. Маленький маг обнимал в ответ, окутывая освежающим эвкалиптом. — Моё солнышко... — хотелось расплакаться, но Тэхён старался сдерживаться. — Папочка будет очень скучать. — Я тоже буду скучать, — закрыв глаза, Зуко вдыхал аромат, ассоциирующийся с домом. — Если вдруг что-то случится, сразу звони, хорошо? Если вас изобьют, я приеду в академию и всё тут вверх дном переверну, — шептал Тэхён, не желая больше видеть своих детей побитыми. — Я люблю тебя, Зу. Сильно-сильно. — И я тебя, — прошептал маленький маг на ухо своему папе, который за последние пару лет множество раз устраивал скандалы в детском саду. — Ведьма, пошли. — Я помогу Тэфи разобрать вещи и зайду к тебе, хорошо? — дождавшись утвердительного кивка, Тэхён продолжил: — Складывай пока свои вещи в шкаф. — Пап, а что будет с моими тренировками с тётей Софи? Тэхён и подумать не мог, что вновь встретит ту ведьму. Лицо девушки, не сдавшей его людям Льда, удалось вновь увидеть чуть меньше года назад. В тот день он покупал мальчикам вещи в торговом центре. Сначала он не узнал девушку, но после, увидев её татуировку на щеке, едва не потерял дар речи. Случившееся на севере мгновенно пронеслось перед глазами. Секунды спустя, заметив на себе взгляд девушки, Тэхён таки решился подойти к ней. В тот день две ведьмы вместе с детьми провели больше трёх часов в кафе. Софи действительно оказалась доброй, приличной ведьмой, нуждавшейся в небольшой помощи. За долгим разговором речь мимоходом зашла и о стихии маленького Зуко, что должна была вот-вот проявиться. Неделю спустя Чоны заключили договор с Софи, которая наконец обрела работу, о которой уже и не мечтала из-за отсутствия диплома и опыта. Ледяная стихия Зуко не один год волновала обоих родителей, именно поэтому встреча с Софи стала благодатью свыше. Эта девушка была способна обучить маленького мага Льду, этой девушке можно было доверять. — Будете заниматься на выходных, не переживай, Зу, — расцеловав светлое личико своего мальчика, Тэхён таки поднялся на ноги и, шмыгнув носом, двинулся к двери. — Всего четыре дня. Скоро они уже будут дома, — Чонгук и сам ощущал грусть, но старался не показывать этого. — А в понедельник снова уедут... — вымолвил Тэхён, сжав ладошку Стефана и прильнув к боку альфы. — В следующем году они будут жить здесь. И у нас, и у них будет время привыкнуть. И ведьму, и мага успокаивало лишь то, что в этом году их цыплята три дня в неделю будут жить дома. Быть может, и правда, за этот год им всем удастся привыкнуть. Все привыкают. Стоило приблизиться к собственной комнате, Тэхён её не узнал — от прежней комнаты остались лишь стены. Комната была идентична той, в которой поселили Зуко: такая же новая, такая же незнакомая. И всё же, войдя внутрь и заметив новые кровати, большой шкаф, длинную парту, на миг удалось ощутить себя в своей комнате. Замерев в дверном проходе, пока Чонгук и Стефан выбирали кровать, омега закрыл глаза и сделал глубокий вдох. На один лишь миг удалось уловить аромат роз в диком лесу. На одну лишь секунду удалось переместиться назад, в то время, когда здесь жил невыносимый маг и истеричная ведьма. Эта секунда сжала Тэхёну сердце, едва не заставила слёзы политься из глаз, но всё же, сжалившись, прошла. Наверное, ни один стихийник, сколько бы лет ни прошло, никогда не забывал о времени, прожитом в особенных стенах. Столько дней и ночей они провели здесь вдвоём. Не будь Чонгук его мужем, не живи Чонгук с ним в одном доме, Тэхён бы точно взвыл. Он будет скучать. Всегда скучал. Закрыв глаза, омега вспомнил обо всех уроках, прошедших в этом месте, о времени, проведённом в кругу самых близких друзей, о чаепитиях в комнате Цины, о лесе, который всегда оберегал, о родном озере и о Чонгуке, который с самого детства был рядом. С самого детства и до самой старости. И никак иначе. Множество разговоров, случившихся в кромешной темноте, множество прикосновений, за которыми наблюдала комната — всё останется в сердцах у обоих. Они не забудут то, что сделало их теми, кем они были сегодня. Они всегда будут ценить трудности, сделавшие их связь крепче. И ведьма, и маг эту комнату любили, пусть она уже не выглядела прежней. Они ведь помнят, какой она была. Они всё помнят. Хотелось верить, что на пути у Стефана и Зуко будет меньше трудностей. Намного меньше. Их дети родились в мирное время. Лишь бы они всю жизнь прожили без страха за своё будущее. Тэхён всё ещё слишком ярко помнил то утро. Самое страшное утро. Утро, заполненное тревогой и страхом, пахло войной. Сделав ещё один глубокий вдох, омега перевёл взгляд в окно, в которое пробивались золотистые лучи солнца. То утро прошло, больше не нужно было бояться. Небо было ясным — снаружи пахло миром. Содружество Пяти Стихий было лучше Содружества Четырёх Стихий. Трудностей порой становилось даже больше прежнего, но Новое Содружество всё преодолевало. Представители пяти стихий жили в мире, с каждым днём всё больше притираясь друг к другу. Стихийники Льда, заполонив все четыре континента, стали полноценными членами общества. С каждым годом становилось легче: меньше ненависти, меньше злости, меньше конфликтов. Такие перемены не могли не радовать. Прошло всего шесть лет, а уже многие трудности остались позади. Стихийники четырёх стихий смирились, начав привыкать к новому обществу. Представители Льда вели себя мирно, не устраивали беспорядков. Порой Тэхён замечал людей с волосами цвета снега, стоящих на тротуарах с высоко поднятыми к солнцу головами. Они наслаждались теплом и твёрдой землёй под ногами. Были, конечно, и те, кто желал смерти представителям четырёх стихий, но таких запирали в тюрьмах, где им и было место. Содружество больше не потерпит войн. Многие дети Льда уже обучались в академиях по всему миру. Подобное вызывало тепло в душе. Их мальчики будут учиться рядом с представителями пятой стихии. Зуко будет не единственным стихийником Льда в этих стенах. В Содружестве Пяти Стихий изменилось отношение не только к представителям Льда, но и к ведьмам, которых больше не считали слабыми. Ведьм начали принимать во все отряды, давать им почитаемые должности. Ведьм больше не считали беспомощными. Насколько Тэхён знал, все академии Содружества отныне обязаны были обучать ведьм боевой магии. Ведьмы, показавшие себя на севере, больше не позволяли магам ставить себе запреты. Были и трудности, с которыми ведьмам помогали справляться организации, одна из которых принадлежала Чон Тэхёну. «Свобода» основывалась на помощи всем ведьмам, но больше всего в ней нуждались представители Льда, старающиеся влиться в общество стихийников твёрдой земли. Организация существует всего два года, но уже множество ведьм было обучено и устроено на достойные должности. Ни взрослые, ни молодые ведьмы не получали образование на территории Вечной Зимы, что больше не существовала. «Свобода» была не первой, но сейчас она считалась одной из самых узнаваемых. Тэхён, вложив не только свои деньги, заработанные изданными книгами, но и часть денег Чонгука, нанял тех, кто был способен обучить взрослых ведьм, чей возраст не подходил академиям Содружества, знаниям, которыми должен обладать каждый среднестатистический житель стран Содружества. «Свобода» помогала ведьмам Льда влиться в жизнь стихийного общества, обрести знания, обучиться контролю стихий и найти работу. Пожертвования, которые присылали их организации, тоже внесли значительный вклад в развитие и расширение. Если раньше Тэхён мог часами посвящать себя писательству, то сейчас тратил слишком много времени на организацию, расположенную совсем близко с высоткой, принадлежащей Чонам. «Рубиновый гигант» был главным покровителем «Свободы». Подобное расположение зданий не было случайностью — Чонгук помог с выбором здания, которое обязательно должно было находиться в пяти минутах от его работы. Тэхён и не был против, ему нравились совместные завтраки, обеды и ужины. Бывали дни, когда он оставлял все дела на своего помощника и сидел дома перед экраном ноутбука, работая над новой книгой. Первая изданная трилогия Тае Во Зе продавалась практически во всех странах Содружества, поэтому и новую историю тоже ожидали. Одно в Содружестве Пяти Стихий было неизменным: проклятая магия оставалась под запретом. Тэхён хоть и был согласен с тем, что эта сила слишком опасная, всё равно планировал обучить Стефана проклятой магии, когда придёт время. Стоило ли верить словам Арьи? Что ждёт его мальчиков в будущем? Родительское сердце желало им лишь лучшего. Независимо от того, какое будущее ждёт маленькую ведьму, Стефан должен уметь за себя постоять. Никто не должен обижать его мальчиков. Никто не сможет и не посмеет. Тэхён всё для этого сделает. Проклятая сила не раз спасала ему жизнь. С проклятой силой он больше никого не боялся. Ни один стихийник не выстоит против такой силы, равно как и морское существо. Уверенности в этом не было, но проклятая сила не могла быть слабее той, что была в сердцах у тритонов и русалок. Даже если Тэфи сменит сущность, он сможет себя защитить там, глубоко под водой. Никто его маленькую ведьму не обидит. Стефан был умным мальчиком, он обязательно всё правильно поймёт и будет пользоваться тёмной магией лишь в крайних случаях. Маленькая ведьма Воды и Огня применит эту силу, лишь если ощутит угрозу собственной жизни. Вот бы он никогда ей не воспользовался... — Выбрали кровать? — выдохнул Тэхён, наконец выбравшись из своих мыслей. — Твоя сторона цыплёнку нравится больше, — хмыкнул Чонгук, кивнув на маленького омегу, складывающего привезённые сладости в полку прикроватной тумбы. На подобный выбор Тэхён смог лишь улыбнуться. Собственная сторона комнаты ему всегда нравилась больше. Маленький Тэфи был очень похож на него как внутренне, так и внешне, если не считать цвет волос. — Тебе здесь нравится? — подойдя вплотную к сыну, омега расстегнул лежащий рядом чемодан. — Здесь красиво, — Стефан то и дело поглядывал на вторую половину комнаты, ощущая приятное предвкушение в животе. — А когда мой сосед придёт? — Мы не уедем, пока не познакомимся с ним, цыплёнок, — подойдя к кровати, на месте которой раньше стояла другая, Чонгук опустился на её край. Тэхёну тоже хотелось взглянуть на мальчика, с которым Тэфи придётся прожить вместе слишком много лет. Лишь бы только этот мальчик оказался добрым. Решив немного помочь сыну, омега начал перекладывать вещи из чемодана в шкаф. Собственная комната напомнила о том, о чём они уже как-то говорили со своими мальчиками. — Помнишь про семестровую проверку? — Помню, постараюсь не пугаться, — подойдя ближе, Стефан начал подавать папе футболки и кофты. — Ты же взял с собой много книжек, сможешь читать. Не нужно пугаться этих проверок, — в голосе альфы отчётливо слышалось обожание. Чонгуку никогда не надоест наблюдать за своими ведьмами. Оглаживая взглядом Тэхёна, чей длинный солнечный хвост, собранный на макушке, всегда не давал покоя, альфа переводил взгляд на такого же нежного мальчика с такими же длинными волосами. Тэфи, одетый в жёлтую кофту, был слишком похож на папу, что тоже был облачён в жёлтое. — А как же Северин? — Стефан глядел то на папу, то на отца, желая получить ответ. Он будет очень скучать по своему лучшему другу, с которым виделся практически каждый день. Северин ведь тоже наверняка будет тосковать... — Не переживай, Тэфи, — закончив с вещами, Тэхён погладил сына по голове и засунул пустой чемодан под кровать. — Вы будете в академии всего четыре дня в неделю. — А в следующем году? — У вас будут каникулы. Быть может, однажды Тэхён всё же расскажет маленькой ведьме о ванне и озере, которые позволят тритону приплывать на время. Быть может, Стефан сам найдёт выход. Быть может, и ведьма, и тритон будут ждать лета. Приоткрывшаяся дверь привлекла внимание всех Чонов. Вошедший в комнату шестилетний темноволосый маг с карими глазами одарил присутствующих таким же пристальным взглядом. Гао Ваит приехал в академию в полном одиночестве. Нанятый отцом водитель помог донести чемодан до лестницы, дальше мальчик шёл уже сам. — Меня зовут Ваит, — произнёс Гао уверенным тоном, ничуть не смутившись. — Здравствуй, Ваит. Меня зовут Тэхён, — сделав шаг вперёд, омега улыбнулся симпатичному мальчику и продолжил: — Это Чонгук, мой муж. Мы родители Тэфи. — Я Стефан, — поправив папу, маленький омега подошёл к темноглазому альфе и протянул ему руку. — У тебя красивые волосы, Стефан, — Ваит про себя отметил и завораживающие глаза, но о них решил умолчать. Просияв, Стефан поблагодарил за сказанные слова. Ему всегда нравилось слышать приятные слова о своей внешности, которую он за последние пару лет успел полюбить благодаря бесконечным комплиментам от близких людей, в круг которых входил и Северин. Тритон любил называть его глаза волшебными, любил говорить о том, что они олицетворяют сразу два мира: подводный и земной. Чонгук отчего-то не ощутил раздражения. Маг, говоривший уверенным тоном и не отводивший взгляд, не вызвал настороженности внутри. Ваит казался старше своих ровесников. Старше и умнее. Вряд ли такой маг опустится до унижений и обзывательств их цыплёнка. Подобное, казалось, было ниже его достоинства. Обоим Чонам юный маг пришёлся по душе.***
Never Give Up — UNSECRET feat. Rose Cousins
— Не нравятся мне эти ваши тренировки, — ворчал Тэхён недовольным тоном, сидя на стиральной машинке и обрабатывая рану у альфы на скуле. — Ты ещё Хосока не видел, — усмехнулся Чонгук, не отрывая взгляд от глаз цвета синего бескрайнего моря. — Зато вижу, что он начал лучше боксировать. Тэхёна радовала дружба Хосока и Чонгука, но сейчас он мог лишь в негодовании сжимать челюсти. Рана на скуле хоть и была небольшой, всё равно нервировала, сжимала грудную клетку. У его мужа и без того много шрамов, больше ему не нужно. — Расслабься, ведьма, это всего лишь царапина, — взгляд альфы от глаз переместился на мягкие красноватые губы. — Не могу, — закончив обрабатывать рану, Тэхён отложил ватку в сторону и поцеловал Чонгука в длинный шрам. — Мои маленькие мальчики слишком далеко от дома, теперь ещё ты весь побитый. Странно было находиться в пустом доме, оказавшемся слишком большим для двоих. Мальчиков лишь вторые сутки не было, а он уже весь извёлся, тоскуя и переживая. Вдруг их там обижают? Вдруг обзывают? — Тэхён, наши цыплята в порядке. Зуко никому не позволит обижать своего братика, слышишь? Хватит переживать, — Чонгук пытался успокоить омегу, поглаживая его колени. — Я соскучился по ним... — Знаю, я тоже. Скоро они уже будут дома, потерпи ещё несколько дней. Уткнувшись носом Чонгуку в шею и обвив ногами его талию, Тэхён начал глубже вдыхать хвойный аромат. Запах леса успокаивал, помогал не тревожиться так сильно. — Ведьма, люблю твои волосы, — прошептал Чонгук, сжав руками чужую талию и опустив подборок на светлую макушку. — Самые красивые волосы, самые мягкие. — Только волосы любишь? — Тэхён, окутанный надёжными руками и самым любимым ароматом, смог наконец успокоить свои тревоги. — А ты как думаешь? — Всего меня любишь, — без тени сомнения в голосе. Тэхён каждый день, каждый час, каждую минуту ощущал себя любимым. — Всего люблю, — подтвердил Чонгук, оставив поцелуй на светлой макушке. — От запаха до характера. — Я тоже всего тебя люблю, — не мог не улыбнуться омега. — Хоть иногда мне и хочется выгнать тебя на улицу. Например, когда ты прогоняешь Неона и Сури с нашей кровати. — Пусть обнаглевшие коты спят в других местах. Ты зря, что ли, столько лежанок для них накупил? — Вот видишь, в тебе просыпается старый дед, когда дело касается наших котят. — Котов. Они здоровые толстые коты, — Чонгук, испытывавший слабость лишь к цыплятам, крайне редко ощущал порывы нежности к шерстяным нахлебникам. — Всё, не хочу больше о них слышать. Поцелуй лучше мою царапину. Не вредничая, Тэхён оставил короткий поцелуй на ранке. Стоило губам вновь коснуться шрама на щеке, настойчивые поглаживания сильных рук перешли со спины на бёдра. — Что ты делаешь?.. — Хочу посмотреть на свою метку, — глядя в голубые глаза. Чонгук сходил с ума, стоило лишь подумать о метках на теле ведьмы. Метку, что была в районе шеи, он раз по десять в день целовал и облизывал, а вот ту, что около года назад появилась на внутренней стороне правого бедра ведьмы, одаривал вниманием лишь в спальне. Одна лишь мысль об этой метке возбуждала, вызывала дикие желания. Стянув с Тэхёна шёлковые пижамные штаны бордового цвета вместе с трусами, Чонгук под тихий выдох подался вперёд, вынудив омегу отсесть от края и придвинуть колени к груди. Небольшой член тоже хотелось обласкать, как и бархатные бёдра молочного цвета. Бледно-розовый след от собственных зубов сразу же бросился в глаза. Нагнувшись ниже, альфа провёл языком по вкусной коже, принявшись покрывать поцелуями метку, расположенную слишком близко к паху. — Чонгук... — протянул омега негромко, приоткрыв рот. Подобный напор не был чем-то необычным. Чонгук, бывало, мог даже в машине начать приставать, когда они оказывались наедине. Откинувшись головой о стену, Тэхён сжал руками края стиральной машинки и прикрыл глаза, ощутив вспыхнувший внизу живота ураган. Нежные прикосновения будоражили, возбуждали. Не выдержав, омега потянулся к собственному паху, но руку перехватила более сильная, не позволившая прикоснуться к себе. Стоило поцелуям перейти с бёдер на лобок, Тэхён сжал пальцы на ногах. Чонгук то водил языком, то всасывал в рот кожу, сжимая при этом ладонями его бёдра. В миг, когда альфа взял в рот его член, омега, вздрогнув, громко простонал, но тут же закрыл себе рот рукой. — Не сдерживайся, мы одни дома. Оторвав ладонь от лица, Тэхён больше не сдерживался, вновь вцепившись одной рукой Чонгуку в плечо. Невозможно было понять, где приятнее всего получать ласки. Сейчас казалось, ничего лучше минета в мире нет, но если альфа оближет его сзади... Находясь на грани оргазма, Тэхён сжал второй рукой чёрные волосы Чонгука, с удовольствием заглатывающего до невозможности возбуждённый орган. Казалось, ещё немного, и он умрёт от наслаждения, но вдруг его ступни коснулись прохладного кафеля, а сам он оказался прижат животом к стиральной машинке. — Нагнись, — обжигающим шёпотом на ухо. — Хочу посмотреть на твою дырочку. Всё лицо горело не то от возбуждения, не то от смущения. Прогнувшись и выпятив попу, Тэхён обернулся назад, желая увидеть горящий дикий взгляд Чонгука, который, сплюнув на руку, провёл пальцами между его ягодиц и ввёл средний палец до упора. После альфа вытащил палец и минуту, не отрываясь, рассматривал красноватый анус, истекающий ароматной смазкой. Омега сходил с ума, когда видел такой взгляд на себе. Приходилось сходить с ума постоянно... Не выдержав, Тэхён развернулся и, встав на носочки, потянулся губами к чужим, незамедлительно ответившим на поцелуй. Теперь горело не только лицо и тело, но и рот, в который вторгся обжигающий язык. Хотелось Чонгука. Слишком сильно. Всего. В себе. В момент, когда губы альфы оказались на его шее, омега, прорычав, вцепился руками в чёрный ремень. Облегчение накатило волной, стоило услышать звук расстёгивающейся молнии. Осталось потерпеть совсем немного, скоро Чонгук залюбит его до смерти. — Ведьма, хочу тебя съесть, — шептал между поцелуями. Стянув с себя футболку, Чонгук следом избавился и от штанов с бельём. Оставив огромный бордовый засос на нежной шее, вновь повернул Тэхёна к себе спиной и надавил на спину, вынудив прогнуться. Несколько минут ушло на подготовку, за которые на нежной шее появились ещё три засоса. Собственное возбуждение уже тёрлось о бёдра стонущего омеги. Вытащив пальцы, Чонгук приставил головку к разработанному анусу и надавил. Сначала Тэхён напряжённо замер, а после, минуты спустя, скулил от наслаждения, когда член касался простаты. Нагнувшись ниже, альфа окутал руками чужие плечи, несильно сжал зубами кожу на загривке и начал сильнее вбиваться. Сумасшествие длилось недолго. Оба не смогли продержаться дольше пяти минут. Кончив внутрь, Чонгук сразу вытащил член и, не дав Тэхёну ни секунды, чтобы прийти в себя, поднял его на руки и понёс на второй этаж. Ему было мало. Хотелось ещё и ещё. Вид затраханного омеги стягивал низ живота в тугой узел. — Хочешь ещё? — спросил Тэхён, оказавшись на кровати. — А ты? — всем нутром надеясь на утвердительный ответ. — Хочу. И Тэхён хотел. Ощущая влажность, вытекающую из заднего прохода, омега стянул с себя рубашку, оставшись полностью обнажённым, и вытерся ей. Взгляд от твёрдых кубиков на чужом торсе бегал к татуированным плечам. Его муж был самым красивым мужчиной из всех живущих в Вэе. Именно с него был списан образ грозного тритона, чью историю Тэхён описывал в трёх книгах. Маг, принадлежащий лишь ему одному, не мог не вдохновлять. — Каждый раз сводишь меня с ума, когда снимаешь с себя всё, кроме камней, — опустившись на кровать, Чонгук принялся гладить изящные лодыжки, на которых переливались два браслета с красными камнями. — Весь в рубинах. Тэхён, опустившись спиной на матрас, не прикрывался, позволял себя рассматривать во всех местах. На его теле и правда остались лишь украшения с двумя любимыми камнями. На теле Чонгука, к слову, тоже. Взгляд голубых глаз огладил опал, висящий на шее альфы, следом поднявшись выше, к уху, украшенному маленьким гвоздиком с опалом. — Не забывай про мой опал. — Люблю твой опал, — Чонгук тоже говорил негромко, не желая нарушать тишину ночи. Стоило закинуть изящные ноги себе на плечи, альфа принялся расцеловывать их по очереди. — Хочу, чтобы на тебе были только рубины и опал. Никогда не носи другие украшения. Только наши камни, ведьма. Тэхён на подобное требование лишь улыбнулся, полностью расслабившись под натиском приятных прикосновений и поцелуев, которые с лодыжек перешли на колени. — Тогда мне придётся снять твой подарок, — омега надул игриво губы, поднеся к лицу кольцо с бутоном изящной розы. — Почему это? — удивился Чонгук, вновь пройдясь языком по метке на бедре. Лишь двадцать секунд спустя альфа вдруг замер, вспомнив о рубине, спрятанном в кольце. — В кольце ведь нет камня. Затянувшееся молчание и какой-то странный взгляд вызвали неоднозначные мысли. Чонгук смотрел на него так, будто хотел чем-то поделиться. Быть может, тем, что ему не особо понравится. Нахмурившись, Тэхён вновь взглянул на кольцо, которое было дорого сердцу наравне с остальными, хоть в нём и не было драгоценного камня. Молчание ведь наступило после его слов... — Кольцо ведь без камня? — прозвучало уже вопросительным тоном. Чонгук чуть приподнял уголки губ, продолжив молчать. Поднеся руку с кольцом ближе к лицу, Тэхён, пронзённый неожиданной догадкой, набрал в грудь побольше воздуха. Непохоже, что в кольце был рубин, но альфа смотрел слишком подозрительно. Не мог же он спрятать свой камень в кольце? Подобное даже в мыслях звучало глупо. Зачем бы ему это делать? — Почему ты не отвечаешь? — насупился пуще прежнего. — Чон Чонгук... — Чон Тэхён, ты весь в рубинах, — перебив омегу, альфа резко прильнул к его шее, которую тут же принялся покрывать поцелуями и засосами, надеясь отвлечь от разговора. — Хочешь сказать, что... — Тэхён, сжав бёдрами сильное тело, поднял голову выше, но на ласку не повёлся. — Да, — шёпот обжёг чувствительную шею. — Но где? — не отрывая глаз от кольца. — Под розой, — признание прозвучало спокойным, даже капельку довольным тоном. — Подожди, ты что, попросил мастера Риза спрятать рубин в этом кольце? — Попросил, — кивнул Чонгук, переведя взгляд на чужие пальцы. Мелькнувший в мыслях разговор с мастером напомнил о танцах, о вручении подарка и о том, как он впервые вслух назвал Тэхёна цыплёнком. В груди потеплело от желания вновь увидеть омегу беременным. — Мы ведь... мы не были вместе. Зачем ты подарил мне свой фамильный камень? Тэхён с каждой секундой лишь сильнее напрягался. В мыслях вспыхнуло множество вопросов, внутри ёкнуло нечто неприятное. Вдруг кольцо с рубином было не только у него... — Захотел, — заметив ухудшившееся настроение омеги, Чонгук подсел ближе и сжал руками его острые колени. — Захотел? Вот так просто? — силясь подавить появившуюся внутри злость. — Как ты мог подарить мне свой фамильный камень? Чонгук, мы не были вместе. Ты не был моим альфой в то время. — Ведьма, расслабься. Мне хотелось, чтобы на тебе был рубин. — И много таких омег было в академии? Кому ещё ты дарил рубины? — в голосе запылала обида. Фамильные драгоценные камни было принято дарить лишь своим парам. Так было всегда. Стихийники ценили свои камни едва ли не наравне со стихиями. Официального запрета не существовало, но такие подарки делали лишь тем ведьмам, с которыми намеревались связать себя браком. — Только тебе. Тэхён и не думал не поверить сказанным словам. Раз Чонгук сказал, что подарил кольцо с рубином только ему, значит, так и было. Ведомый нежными прикосновениями, омега прикрыл глаза, ощущая внутри волны облегчения. Никто, кроме него, не носил на своём теле рубины, подаренные Чон Чонгуком. — Так никто не делает, камни можно дарить лишь своей паре. Если ты не дарил рубины никому, кроме меня, то почему подарил мне? — возникший вопрос заставил Тэхёна открыть глаза, которые тут же попали в плен к тёмным, заполненным бесконечностью. — Я что, был каким-то особенным? — Ты всегда был особенным, — Чонгуку хотелось со всей силы прижаться к телу, пахнущему розами. — Мой самый особенный цыплёнок. — Чонгук... — выдохнул омега, находясь на грани сумасшествия. Всё тело охватили мурашки, стоило Чонгуку назвать его так. Тэхён не мог ничего с собой поделать. Если до этого лицо покрывалось румянцем от страсти и возбуждения, то сейчас оно пылало от неконтролируемого смущения. Особенное слово всегда сводило его с ума. — Мы столько лет вместе, а ты всё ещё смущаешься, когда я тебя так называю. Чонгук по запаху ощутил, насколько смущённым был сейчас Тэхён. Будто бы кожа исчезла, обнажив хрупкое сердце, слабое к особенным словам. Не выдержав больше, альфа навалился сверху, прижав омегу к кровати, и впился в его рот губами. Ему тут же ответили на поцелуй, сдавив при этом бёдра ногами и шею руками. — Странно звучит... — всё же выдохнул Тэхён между поцелуями. — Почему это? — Просто странно. Привычнее было слышать обыденное «ведьма». — Ничего не странно, цыплёнок, — у Чонгука это слово ассоциировалось лишь с нежностью и самой трепетной любовью. — К слову о цыплятах. Не пора ли нам завести ещё одного? Будет ровесником малыша Чанга и Талли. Тэхён, конечно, думал о детях, но опасался вновь забеременеть двойней. К тому же его мальчикам было всего шесть. Как они отнесутся к пополнению? Вдруг начнут ревновать, ведь всегда были только они. Ни Стефан, ни Зуко даже не заикались о братиках и сестрёнках. Им хватало друг друга. — Тебе двух цыплят мало? — Имеешь в виду трёх? — с ехидной улыбкой на губах. — Мало, хочу ещё. Если раньше уверенность в собственных возможностях не была стопроцентной, то сейчас Чонгук точно знал, что может как обеспечить свою семью, какой бы большой она ни была, так и подарить любовь всем своим детям, сколько бы их ни было. Он был хорошим отцом. Лучшим для своих цыплят. — А сам их выносить не хочешь? Вдруг снова двойня? — вынудив Чонгука перевернуться на спину, Тэхён уселся на его бёдра и склонился к шее, сводившей с ума хвойным ароматом. — Буду надеяться на тройню. — С ума сошёл? — подобный ответ заставил омегу резко выпрямиться. — Сейчас же сплюнь. — Мне кажется, в следующий раз будет один, — прикоснувшись пальцами к соскам омеги, альфа задержал взгляд на опале, переливающемся сразу пятью цветами: жёлтым, фиолетовым, зелёным, красным и голубым. — Можем назвать его в честь главного героя твоей трилогии. — Рановато как-то выбирать имена, мы ещё ничего не решили. — А чего ждать? — Пусть мальчики хотя бы закончат первый год, потом вернёмся к этой теме, — вздохнув, Тэхён приложил указательный палец к чужим губам и склонился к твёрдой груди, которую тут же облизал. — Как скажешь, — Чонгук прикрыл глаза, растянув на губах удовлетворённую улыбку. Маг завёл разговор о детях не для того, чтобы получить утвердительный ответ прямо сейчас, а чтобы начать подготавливать свою ведьму. Он был готов ждать хоть три года вместо одного, поэтому сейчас ощущал дикую радость в груди, перемешанную с предвкушением. Всего через год он снова сможет увидеть беременного Тэхёна. Сжав ладонями упругие ягодицы, Чонгук провёл средним пальцем по влажной дырочке, в которой всё ещё оставалась сперма, и, введя внутрь сразу два пальца, впился губами в чужие. Усталость сегодняшней ночью отчего-то решила не заглядывать в комнату, пропитанную розами в диком лесу.***
— Им обязательно жить в академии? — задал Северин тревоживший сердце вопрос, глядя взрослому магу в глаза. — Обязательно, — кивнул Чонгук, сидя на краю пирса рядом с маленьким тритоном. — Завтра они уже будут дома, сможешь с ними поболтать. В последнее время в «Рубиновом гиганте» наконец стало спокойнее, в отличие от того, как было год назад. Чонгук был уверен, что свихнётся от количества навалившейся работы и увеличившейся ответственности. Чон Гвансон, уже год развивающий новые филиалы их компании в Нехене, оставил его главным в Кноссе. В некоторые дни ему даже приходилось ночевать в компании, за что потом доставалось от Тэхёна. Благо сейчас, спустя год, удалось привыкнуть и освоиться на новой должности. Вечером на улице стояла приятная погода. Чонгуку нравилось находиться рядом с озером, нравилось дышать свежим воздухом и ощущать умиротворение, которым окутывал лес, раскинутый вокруг дома. Скинутый чёрный пиджак лежал у начала пирса, а рубашка, облегающая крепкие плечи, была расстёгнута на первые пуговицы. Закатав рукава, альфа посмотрел на пенал, в котором хранились ручки с водостойкими чернилами. Пенал уже некоторое время ждал своего часа вместе с тритоном, желающим получить новую ненастоящую татуировку. За прошедшие пару лет стало уже привычным видеть в озере зеленоглазого мальчика, едва ли не ставшего третьим ребёнком в их семье. — Поскорее бы завтра, — протянул Северин, прислонившись мокрым телом к магу, который, не оттолкнув, накрыл его плечи сильной рукой. — Зуко говорил, что в следующем году они будут возвращаться домой только летом и, кажется, зимой. Это правда? — Правда. Чонгук тоже разделял грусть от разлуки с цыплятами, но старался не показывать этого ни ведьме, ни тритону, которые и без того источали тоску. Им всем нужно привыкнуть к новому порядку вещей. В следующем году будет либо гораздо сложнее, либо легче, если им удастся привыкнуть. Хотелось надеяться именно на второй вариант. Все дети имели свойство вырастать и покидать родные дома. Каждый родитель стихийника сталкивался с этим, каждому приходилось отпускать детей в академии. В первую неделю не могло быть просто. Дальше точно должно стать легче. — Но как же... как мы будем видеться? Это очень долго, дядя Гук. Северину хотелось услышать слова, способные успокоить. Он и представить не мог, что правда не сможет видеться со своими лучшими друзьями. Отчего-то раньше казалось, что эта академия не настолько серьёзная. — У тебя тоже скоро начнётся обучение, тебе будет некогда скучать, — Чонгук ощутил, как рубашка пропиталась влагой, но мальчишку, что пах солёным морем, не прогонял. — Я бы приплывал вечерами... — Северин из-за мыслей о Стефане и Зуко совсем забыл о собственном обучении, которое проходят все тритоны, начиная с семи лет. — Ты и так можешь приплывать в любой день, мы с Тэхёном будем тебе рады. Можем смотреть фильмы на пирсе, будете с ведьмой есть всякие гадости. — Хорошо, я буду приплывать, — просиял Северин, глянув на дядю. Взгляд невольно переместился на татуированную руку, и тритон потянулся за пеналом. — Нарисуешь мне татуировку? Отчего-то здесь, рядом с домом у озера, Северин чувствовал себя спокойней всего. Мальчику нравился и здешний воздух, и люди, что стали дороги сердцу, и всё, чем ему удавалось здесь заняться. Каждое занятие вызывало интерес, но больше всего после плавания наперегонки ему нравилось следить за тем, как дядя Гук рисовал татуировки на его руках. Самые первые ненастоящие татуировки были нарисованы Тэфи и Зу, и вышли они не особо красивыми в сравнении с тем, какие татуировки ему рисовали сейчас. Оказалось, дядя Гук рисовал красивее всех на свете. Северин помнил могущественное дерево, которое взрослый маг нарисовал на его руке в самый первый раз. Каждый новый рисунок был красивее предыдущих. Каждый раз хотелось увидеть на своих руках новые изображения. Жаль, они смывались слишком быстро, всего три дня удавалось любоваться красотой. Сегодня, ощущая тоску по друзьям, Северину хотелось увидеть их изображения на своей руке. — Что нарисовать? — спросил Чонгук, расстегнув пенал. Рисовать на людях оказалось не менее интересно, чем на бумаге. Однажды он даже у Тэхёна на попе нарисовал сердце, именно после этого случая у обоих обострилось желание увидеть настоящую татуировку на теле ведьмы. — Сможешь нарисовать Тэфи и Зу? Ухмыльнувшись, Чонгук взял в руки чёрную ручку и начал рисовать двух цыплят, которых планировал раскрасить в жёлтый цвет. Солнце садилось, вынудив ускориться. Обычно маленький тритон не задерживался дотемна, а если задерживался, то его либо маг, либо ведьма поторапливали, чтобы успел вернуться к себе домой до наступления ночи. — Дядя Гук, обещаешь сделать мне настоящую татуировку, когда я вырасту? — прозвучало с искренней надеждой в голосе. — Если твоя мама согласится. — Ты сам мне её сделаешь? — Нет, конечно, — подобное желание организовать было сложно, но возможно. — Найдём надёжного мастера. — Я буду единственным тритоном, у которого будет самая настоящая татуировка, — в голосе слышалась благодарность. Следя за волшебным процессом, Северин улыбался, радуясь и новой ненастоящей татуировке, и магу Огня, в котором ощущал нечто сильное, нечто, присущее лишь отцам. Порой ему даже хотелось назвать так этого человека. Быть может, однажды он решится...***
Džanum — Teya Dora
Видения порой вызывали радость в сердце, а порой страх. Арья, сидя на масштабной трибуне, откуда открывался отличный вид на шоу, подготовленное в честь приезда послов из Лэва и Нахаара, никак не могла перестать думать о том, что увидела. Впереди на акулах устраивали гонки смелые тритоны, а русалка их даже не видела — у неё перед глазами мелькали картинки возможного будущего. Собственный сын в кои-то веки сидел рядом, вместо того, чтобы плыть к Чонам. Сжимая руку Северина, Арья раз за разом прокручивала в голове увиденное. Некоторые видения уже несколько лет посещали её разум, другие же всплыли совсем недавно. Арью в целом устраивал расклад, за исключением одного тревожившего сердце момента. И всё же здесь она бессильна. Болезнь, что отняла жизнь её матери, она не сможет победить. Подобное не лечится. Был ли у неё шанс увидеть своих внуков? Крайне крошечный. Быть может, ей повезёт?.. О собственной смерти, грозившейся настигнуть её через пятнадцать лет, русалке не хотелось думать. Приятнее было размышлять и раз за разом прокручивать в голове видения, показавшие моменты из жизни её мальчика. К счастью или сожалению, Арья увидела и моменты из жизни маленькой ведьмы и её ледяного брата. Увы, не только увидела, но и ощутила бурю, что обязательно посетит сердце маленькой ведьмы. В тринадцать лет Стефан впервые ощутит в сердце нежную любовь. Первый поцелуй поможет ведьме понять своё сердце, по-новому посмотреть на того, кто всегда был лишь лучшим другом. Озеро станет свидетелем поцелуя человека и тритона. С того дня ведьма и тритон разделят множество поцелуев, которые не станут обсуждать. С того дня притяжение захватит обоих в свои сети и больше никогда не выпустит. Северин, прилично возмужавший для своих тринадцати лет, будет заставлять человеческое сердце биться в бешенном ритме. В шестнадцать лет Стефан ощутит в сердце нечто неправильное, дикое — тягу к своему соседу по комнате, с кем и случится первая течка в таком раннем возрасте. Та течка изменит многое в жизни ведьмы, привнесёт в неё много сомнений и слёз. В тот год человек начнёт отдаляться от тритона, закроется ото всех и погрязнет в своих чувствах сразу к двум. В тот год ведьме придётся избавиться от последствий первой течки. Не справившись с бурей внутри, Стефан закроется в себе. Тот год станет самым сложным в человеческой жизни ведьмы. Сомнения и тяга к двум близким сердцу душам начнут сводить Стефана с ума. Ни одного из них он к себе в тот год не подпустит, как бы сильно оба ни старались. Арья видела высокого статного мага, чьи тёмные глаза покорят сердце ведьмы, ощущала и любовь того мага к ведьме Чон. Гао Ваит с самой первой встречи начнёт испытывать нечто к ведьме, но признать свои чувства сможет лишь в шестнадцать лет. Но, быть может, осознать сможет и в тринадцать, когда придётся постоянно защищать ведьму ото всех, когда придётся драться за ведьму так, как никогда и ни за кого другого. Лишь в восемнадцать лет Стефан сможет окончательно разобраться в себе, в своих чувствах. Знавший как мага, так и тритона с самого детства, омега не мог понять, кто был дороже сердцу. В день, когда Северин, спустя два года разлуки, покажется в озере, расположенном рядом с академией, Стефан примет окончательное решение, глядя в изумрудные глаза. Сердце ведьмы выберет тритона. Сердце выберет того, кто всегда ассоциировался с домом, чей запах напоминал одну из собственных стихий, чьи глаза всегда обещали подарить целый мир. Сердце выберет, но тяжесть от последствий этого выбора придётся нести до конца жизни, что будет на сто лет дольше человеческой. Не только тяжесть будет на сердце, но и дикий детский восторг. Море подарит ведьме целую новую, захватывающую жизнь, заполненную любовью и радостью, интригами и тревогами, властью и королевством, а ещё водой. Ноги Стефана превратятся в хвост, способный подарить ему будущее, в котором годы спустя он будет сидеть на золотом троне с короной на голове. На груди у ведьмы всегда будет переливаться родной сердцу опал, а на руке сиять подаренное отцом кольцо с рубином. Стефан никогда не пожалеет о своём выборе. Он не станет жалеть о жизни, проведённой на морском дне, об увиденных таинствах, которые возможно лицезреть лишь под водой, о людях, что станут родными сердцу и будут готовы на всё ради него. И никогда он не подумает жалеть о том, кого выбрало сердце себе в мужья. Судьба ещё до рождения тритона и ведьмы повязала им на руки красную нить, что всю жизнь притягивала их друг к другу. Судьба даровала трудности, которые были способны помочь ведьме определиться, решиться начать новую жизнь, ведь Стефан выбирал не только пару, но и мир, в котором отныне предстояло жить. Судьба выбрала земную ведьму для морского тритона, точно зная, что ни одно другое существо не сможет заполнить их всепоглощающей любовью. Лишь ведьма, овладевшая проклятой силой, в чьём сердце однажды взбушуются сразу пять стихий, будет способна справиться с дворцовыми интригами, властью и всеобщим порицанием морского дна. Стоит лишь ощутить в сердце пять стихий, Стефан никогда больше не позволит ни людям, ни обитателям моря бросать себе в спину жестокие слова. Никто другой не сможет стать достойной парой будущему королю. Лишь ведьма, чья сила не уступала силе короля Ахеи. И у ведьмы, и у тритона была достойная пара. Северин, поселившийся в сердце ведьмы в раннем возрасте, ставший сначала другом, потом братом, а после любовником, был способен совладать с ранимым, но твёрдым нравом Стефана. Лишь Северин, втайне ото всех показывавший Стефану красоты дна, когда ведьме ещё даже не было пятнадцати, мог подарить желанную жизнь, заполненную тем, что будоражило внутренности, вызывало радость на сердце. Лишь Северин, не отвернувшийся от ведьмы, принявший все совершённые ошибки, всегда оберегавший хрупкое сердце и тело, был способен заполнить ведьму той любовью, в которой Стефан всегда нуждался. Лишь Северин, пошедший на риск быть открытым человечеству и не побоявшийся этого, дарил Стефану чувство защищённости. В день, когда тритон, охваченный яростью и неконтролируемым желанием защитить свою душу, едва не раскроет себя перед людьми, переместившись в бассейн в сердце академии, Стефан с новой силой полюбит своего избранника. Стоило увидеть подобное, Арья схватилась за сердце. Благо в бассейне никого, кроме обидчика и самой ведьмы не оказалось, иначе мир грозился пошатнуться. Северин, ударивший стихийника хвостом, наверное, никогда не выйдет у матери из головы. Тревожность, помимо трудностей, ожидавших её сына, у Арьи ещё вызывал Трой, всячески склонявший Северина к завоеванию других подводных стран. Подобное только усилится после её смерти, что не могло не тревожить. И лишь Стефан, возненавидевший войны, удержит Северина от подобного. Отчего-то видения показывали Арье не только сына и маленькую ведьму, но и другого Чона. Зуко мелькал во многих видениях рядом со своим братом. Русалка видела группку, состоящую из четырёх стихийников, что всегда держались вместе. Четыре стихийника росли бок о бок, помогали друг другу и всегда стояли горой друг за друга. Два мага и две ведьмы были в академии у всех на слуху. Зуко и Ваит считались самыми сильными магами своего поколения, равно как и Стефан с Агнес. Арье и первую встречу Зуко с маленькой девочкой, чьей стихией был Лёд, удалось увидеть. Запуганная, избитая девочка семи лет пряталась в столовой под столом, закрыв руками голову. Со всех сторон в неё летела еда и жестокие крики одногодок. Агнес, рождённую на севере, с самого первого дня невзлюбили в академии. Дети толкали и обзывали ведьму, рвали её вещи и запирали в кладовках. Однажды даже отрезали длинные серебристые волосы. В тот день Чон Зуко заморозил несколько парт в порыве гнева. С того дня Агнес находилась под защитой у Чона, который хоть и не проявлял поначалу тепла к девочке, всё равно защищал и не позволял никому её обижать. Арья видела взрослого Зуко, закончившего академию, вступившего в отряд «Феникс». Рядом с ним всегда находилась ведьма Льда, ставшая его парой. Два стихийника пятой стихии в будущем будут уважаемы обществом, которое со временем забудет о том, что раньше стихийники Льда жили отдельно. Однажды все стихии будут восприниматься одинаково, никого не станут выделять. Новое поколение этому поспособствует, ведь даже дети, обижавшие Агнес на втором курсе, к концу обучения будут миролюбиво настроены к представителям Льда. Трудностей у тех, чьё будущее показали видения, будет много в жизни, но Арья верила, что любовь, которую никогда не испытывала к Трою, но в которую искренне верила, поможет им рука об руку пройти все препятствия. Любовь поможет преодолеть все трудности, стать друг другу опорой.***
Походы семья Чон полюбила совсем недавно и лишь благодаря Хосоку, который, переехав в Кносс со своей парой и бабушкой Бён, начал активно звать всех близких друзей в лес и горы. Тэхёну подобное времяпровождение нравилось, наверное, по большей части из-за людей, которые были рядом. Сидя на покрывале вместе с Тэфи и Джином, омега наблюдал за магами и Бэком, устанавливающими палатки. Дети в этот раз, на удивление, захотели спать вдвоём в отдельной палатке. — Я больше в лес ни ногой, если меня снова покусают, — скривился Джин, вспомнив прошлый поход, после которого неделю наносил на тело мази. — Дядя Джи боится тараканов? — хмыкнул Стефан, вытащив из небольшого рюкзака упаковку чипсов. — Не боюсь. Дядя Джи ничего не боится, — и всё же Джину хотелось спрятаться в палатке. Благо, Маркус уже заканчивал с её установкой. — Лучше расскажи про своего соседа. — Ну-у, он хороший, не обзывается и всегда пускает меня в ванную первым. Ещё он толкнул мага, который меня обозвал, — делился новостями Стефан, уже не так сильно комплексующий из-за своих глаз. — Ваит сказал, что у меня необычные, но красивые глаза. Кажется, ещё он сказал, что они завораживающие... Его разноцветные глаза любили самые дорогие сердцу люди, поэтому было решено тоже их полюбить. Стефан, бывало, прокручивал в голове слова Северина, которому тоже нравились его глаза. Раз лучший друг, братик, родители, дяди, бабушки и дедушка, профессоры в академии и даже сосед по комнате говорили, что у него красивые глазки, значит, они такими и были. Стефан будет в это верить, и неважно, что они двух разных цветов. — Как бы этот маг не начал подкатывать к нашей красивой булочке, — нахмурился Джин. — И всё же я рад, что он оказался нормальным, но если вдруг он начнёт тебя обижать, сразу расскажи Цине, понятно? Она ему тут же уши оторвёт. — Надеюсь, Ваит станет тебе хорошим другом, — улыбнулся Тэхён, погладив Стефана по длинным волосам, собранным в высокий хвост, и глянув исподлобья на Джина. Слова Арьи всегда оставались в его мыслях. Тэхён уже смирился с будущим, в котором его сын выберет дорогого всем Чонам Северина, но вот только он не учёл одну важную вещь: будущее было изменчивым. Пусть Арья видела один сценарий, но ведь он может с лёгкостью измениться, если хоть что-то будет сделано не согласно прописанному на небесах плану. Подобное соседство может привести к слишком многому. Ему ли не знать... — Ваит хороший, папочка, не переживай. Отчего-то Стефан решил умолчать о подаренных соседом шоколадках и о том, как маг подрался из-за него на уроке физкультуры, сорвав урок. Ваит ведь и Зуко дважды помог защитить стихийников Льда, которых обижали точно так же, как его, только слова звучали совершенно иные. «Ледяные твари», — Стефан сморщился, вспомнив гадкие слова, произнесённые одноклассниками. Отпив прохладной воды, Тэхён повернулся вбок, проверить готовность собственной палатки. Чонгук, стянувший с себя майку, прибивал часть палатки к земле. Взгляд голубых глаз тут же вспыхнул искрами. Татуировки на сильном накачанном теле каждый раз сводили ведьму с ума. Такой красивый мужчина. И весь его. Его маг. Крутившийся рядом Зуко то подавал что-то отцу, то помогал придерживать палатку. Маленький маг унаследовал пронзительный тёмный взгляд своего отца. Если бы у Зуко были чёрные волосы, сын и отец были бы едва ли не идентичными. Сколько же сердец его мальчик разобьёт в Академии Пяти Стихий... — Мы думаем сделать ещё одного, как только мальчики поступят на второй курс, — Тэхён негромко поделился новостью с Джином, как только Тэфи с чипсами в руках направился к брату и отцу. — Как думаешь, у нас получится одновременно забеременеть? — Джин и Маркус уже давно обдумывали подобную возможность. Разговоры о детях часто затрагивались за бокалом вина, но он ещё ни разу не говорил настолько твёрдым тоном. — Я умру от счастья, если выйдет. Ты правда готов? — Буду готов через год. Маркус уже давно был готов к детям, а вот Джин лишь недавно ощутил подобное желание. Ему захотелось подарить ребёнка мужчине, которого он безмерно любил и с которым готов был воспитать, быть может, даже не одного малыша. Этому магу можно верить. Этот маг день за днём заряжал его живительной энергией, окутывал любовью и обещал всегда быть самым надёжным человеком из всех. — Только представь, как будет здорово, если мы забеременеем одновременно! — Тэхёну хотелось визжать. О подобном он и мечтать не мог. — Будем вместе ходить на йогу, придумывать имена, обсуждать... — Памперсы? — усмехнулся Джин, переведя взгляд на загоревшегося от радости друга. — В том числе. Это будет лучшая беременность. Никаких войн и стресса. Будем много есть, пить, купаться и трепать всем вокруг нервы. И ведь их дети будут ровесниками... Будь они сейчас наедине, Тэхён бы, не сдерживаясь, завизжал. — А работа? — Чёрт, я на радостях уже забыл о работе, — нахмурился, стоило слову «работа» прозвучать. Подумав немного, продолжил: — Будем всё совмещать. У меня теперь гибкий график, у Чонгука тоже. Тебя, насколько я знаю, отправят в декретный отпуск на четвёртом месяце. Запланируем поездку куда-нибудь, отпросим Маркуса с работы, возьмём Хо, Бэка и Сехуна с Рией и полетим в Нехен. У нас теперь яхта побольше, сможем отплыть подальше от суши. Тэфи будет очень рад, а вот Зу придётся перетерпеть. — Хороший план, мне нравится, — прозвучало одобрительным тоном. Джин вдруг закусил губу, представив себя на шикарной яхте с бокалом безалкогольного коктейля в руке. На соседнем лежаке бы загорал такой же беременный Тэхён, а на палубе бы бегали дети. Альфы бы делали им массаж ног. Так бы всё и было.***
— Знаешь, что сделало бы меня самым счастливым человеком на свете? Тэхён полностью расслабился, вися на спине Чонгука, который, держа его за бёдра, шёл к речке, чтобы набрать воды. — А ты что, несчастлив? — маг по взбудораженному запаху ощутил, что у него сейчас начнут просить то, что ему не очень понравится. — Счастлив, — для полного счастья Тэхёну не хватало лишь преданной собаки. — Почему ты не спросил, что бы сделало меня самым счастливым из всех? — Енот? — тяжёлый вздох, казалось, вызвал сочувствие у всех деревьев в округе. — Как ты узнал?.. — Прочитал твои мысли, — фыркнул Чонгук, увидев впереди небольшую речку. — Тэхён, у нас не будет енота. — Почему нет? — Хочешь, чтобы Сури и Неон сошли с ума? И я вместе с ними... — Еноты милые, они подружатся, — протянул омега, поцеловав альфу в щёку в надежде разжалобить. — Никаких енотов, — тоном, не терпящим возражений. — Ты что, не любишь меня? — насупившись, Тэхён решил применить приём, которым пользовался крайне редко, ведь его и без того одаривали всем, чем только можно было. — Ты знаешь, что люблю, — остановившись у речки, Чонгук поставил омегу на землю. — Почему тогда не хочешь меня осчастливить? Чон Чонгук, твои цыплята хотят енота, — не сдавался, сложив руки на груди. — Мои цыплята обнаглели, — сделав шаг ближе, альфа провёл по щеке омеги указательным пальцем и потянулся рукой к длинному шёлковому хвосту, который, намотав на кулак, сжал, как часто любил делать. — Разобьёшь сразу три сердца? — Тэхён поднял голову выше, ведомый сильной рукой. — Почему именно енот? Можем завести ещё одного кота, если хочешь. — У нас уже есть два кота, зачем нам ещё? — Тогда собаку? — Чонгук был готов на всё, лишь бы его цыплята оставили мысли о еноте. — Хорошо, — радостно просияв. — Тогда послезавтра поедем в приют за нашим малышом. — За каким малышом? — нахмурился альфа, медленно шагая вперёд, вынуждая омегу идти спиной к ближайшему дереву. — Его зовут Дарк, ему шесть месяцев, и он очень нуждается в семье, — не скрывая своей радости, Тэхён мечтательно улыбался, рассказывая о новом члене их большой семьи. В момент, когда его прислонили к крупному дереву, омега ощутил шлепок по бедру. — За что?! — Специально забивал мне голову енотом, чтобы я согласился на собаку? — наклонившись ближе. — Специально, — глядя в тёмные глаза. — Побьёшь меня теперь? — Покусаю, — оскалившись, Чонгук мазнул губами по чуть приоткрытому рту ведьмы и, склонившись ниже, прикусил свою метку на нежной шее. Взвизгнув едва ли не на всю округу, Тэхён дёрнулся и, еле выбравшись из хватки, помчался к речке. В груди заклокотало безудержное веселье, растёкшееся чем-то приятным внизу живота. Стоило добежать до воды, омега опустился на колени и, подняв ввысь водяную струю, облил ей навалившегося сверху Чонгука, сжавшего обе его руки в одной своей и принявшегося безжалостно щекотать его беззащитный живот. Учуяв нужду своей ведьмы, река вновь поднялась ввысь, в этот раз окатив обоих водой, вынудив мага прекратить пытку. — Ты уже согласился на собаку, так что всё, слезай с меня, — долгие секунды спустя наконец удалось отдышаться. — Он хоть не блохастый? — повалившись на спину, поинтересовался Чонгук тоном, пропитанном смирением. — Не блохастый, не переживай. Набрав воду, маг и ведьма двинулись назад. У обоих в груди стучало слишком быстро, оба ощущали себя счастливыми, хоть и были мокрыми. Не успев отойти далеко от речки, Чонгук вдруг поставил бутылки на землю и, подхватив Тэхёна на руки, прижал его к дереву. Хотелось вкусить пухлые губы до возвращения в небольшой лагерь. — Хочу тебя, — начал альфа негромко, вжав омегу в дерево. — Не здесь, — отрицательно мотнув головой, Тэхён скрестил ноги у Чонгука за спиной. — Это негигиенично. — Вредная брезгливая ведьма, — шёпот опалил зацелованные губы. Не желая больше терпеть, альфа впился омеге в губы требовательным поцелуем, сильнее сжав его бёдра и вдавившись в него своим пахом. Стоило горячим языкам сплестись, удовлетворённый низкий стон сорвался с губ. Остановившееся время позволило Чонгуку и Тэхёну вдоволь насладиться друг другом. Опьянённые смешанным ароматом, оба не заметили, как вода вылилась из упавших на землю бутылок, не услышали и зов детей, шедших на их поиск.***
В лесу близ Кносса стемнело довольно быстро. Расположившись вокруг яркого костра, стихийники переговаривались, ужиная. Тэхён сидел рядом с Чонгуком и Стефаном, Зуко же уселся напротив, рядом с дядей Хо, пообещавшим рассказать сказку перед сном. — Так вы настроены серьёзно? — поинтересовался Тэхён, доедая сэндвич. — Да, мы хотим удочерить Соми. Малышка уже привыкла к нам, да и мы к ней тоже, — кивнул Хосок, вспомнив милую девочку из центра для брошенных детей. — Сколько ей лет? — Три, — ответил Бэкхён, тоже ощутивший нечто тёплое внутри по отношению к ребёнку. Своих детей Бён так и не пожелал рожать, но вот удочерить был вполне не против, раз уж у его мага проснулся отцовский инстинкт. — У вас всё получится. — Всё же хорошо, что вы теперь живёте здесь, — выдохнул закутанный в плед Джин. — Мы сможем помогать вам с Соми, если будет нужно. — Сехун, вы так и не планируете перебраться в Кносс? — Чонгук перевёл взгляд на друга, сидящего напротив, рядом со своей русоволосой ведьмой, гражданкой Мазаки. — Пока нет, Рия стажируется в хорошем месте, да и мне нравится в Мазаке. — Может, через пару лет, — добавив, Рия придвинулась плотнее к своему альфе. — Посмотрим. — Отец, научишь меня разжигать костёр? — подскочив со своего места, Зуко обошёл огонь и сел между папой и отцом. — Научу, — согласился Чонгук, приобняв правой рукой сына и мужа. — И грибы тоже научу собирать завтра утром. — А я не хочу собирать грибы, — нахмурившись, Стефан прижался лицом к крепкой шее отца и поинтересовался ласковым тоном: — Можно я полежу у речки с папочкой? — Можно, цыплёнок. Тогда мы завтра сами пойдём с Зу, — Чонгук всегда был слабым перед своими цыплятами, а когда один из них заговаривал таким тоном, то совсем не удавалось противиться. — И потренируемся? — Потренируемся после завтрака, не переживай, — в груди запылала гордость. Его наследник уже в таком юном возрасте желал стать отважным защитником. — В академии всё нормально? Тебе нравится твой сосед? — Нормально, не переживай, отец. Чжань хороший, — кивнув, маленький маг обернул руки вокруг талии папы, плотнее к нему прижавшись. — Какую историю вам рассказать? — вклинился в разговор Хосок, уже настроившийся на рассказ. Вечерний лес создавал загадочную атмосферу, побуждал скорее начать. — О волках, которых одолели сильные стихийники, о пиратах или о королях, у которых были драконы? — Я усну, если ты начнёшь рассказывать первую историю, — Джин был на севере вместе с Маркусом, помогал истребить одичавших оборотней, поэтому не желал слушать в миллионный раз о том, что и так знал. — Давай третью. — Припоминаю эту легенду, — Чонгук чуть нахмурился, вспомнив о бесцветных ночах, проведённых в комнате отряда. — Хаанам следовало без сопротивления отдать трон. — Насколько я помню, королём Игнисаквы должен был стать старший сын короля Хаан Бао. Почему Хааны должны были без сопротивления отдать своё королевство? — поинтересовался Тэхён, положив голову альфе на плечо. — Игнисаква, по легенде, принадлежала предкам Драака, поэтому он забрал своё, — Чонгук говорил спокойным тоном, стараясь вспомнить все детали. За неимением особого выбора он порой открывал книгу о королях, пока жил в отряде. В той холодной комнате были лишь три книги, две из которых были о магии Земли. — Не будь у Драака семи драконов, ничего бы не вышло, и принцы смогли бы защитить своё королевство, — бурчал Тэхён, ощутив негодование, стоило вспомнить историю Игнисаквы. — Принцы были глупыми юнцами, — Чонгук, на удивление, тоже испытал желание поспорить. Отчего-то ему хотелось встать на защиту того, кто с самого рождения был лишён родного дома. — Мне кажется, король, владевший самым крупным чёрным драконом, был подходящей парой для младшего принца. — Не называй его королём, он был варваром, дикарём. Младший принц бы точно нашёл мужа поприличней, если бы смог победить захватчиков, — Тэхён недовольно потёр переносицу. Не хотелось больше обсуждать историю королей Игнисаквы, слишком сильное раздражение у него вызывал обнаглевший варвар. — Ведьма, у принца-омеги был лишь один дракон, он бы точно не справился. К тому же дракон даже не принадлежал ему. — Почему этот дикарь оставил принцев в живых? Раз он сумел захватить то королевство, то почему не убил претендентов на трон? — наблюдая за спором Чонов, Джин ощутил лёгкий интерес к легенде. — Младший принц был истинным варвара, — сглотнув, Тэхён добавил: — К тому же, если я не ошибаюсь, только истинный мог подарить Драаку наследника. И как только такие разные люди могли оказаться истинными?.. — Папочка нам уже рассказывал эту мрачную сказку, — надул губы Стефан, устав от подобных разговоров. — Дядя Хо, расскажи лучше про пиратов. — Значит, всё-таки хотите послушать о пиратах? Тогда давайте начнём, — оживился Хосок, глядя на маленьких стихийников загоревшимися глазами. — Однажды в далёких-далёких морях...***
Feels Like Falling — UNSECRET feat. Erin McCarley
Яркая луна, освещающая поляну, позволяла супругам видеть друг друга, хоть и не так отчётливо, как хотелось. Не ощущая насыщения, Тэхён вылизывал чужую шею, желая укусить и, быть может, даже прокусить её. Лишь бы только их никто не услышал... Расставленные на расстоянии друг от друга палатки вселяли уверенность, но рисковать всё же не хотелось. Стараясь не шуметь, омега не отлипал от горла, попутно потираясь о пах альфы, сидя на нём верхом. — Не больно? — Чонгук говорил едва слышно между безостановочными поцелуями. Два пальца тут же принялись растягивать обнажённого омегу, стоило тому отрицательно промычать. Чонгук любил вести во всём, особенно в сексе, но когда Тэхён, сидя сверху, покрывал засосами его шею, кусал грудь и плечи, тёрся и вбирал в себя толстый член, альфа сходил с ума, рассыпаясь на части. — Тише... — из последних сил сдерживая собственный скулёж. — Из нас двоих громкие звуки издаёшь ты, а не я, — шлёпнув по округлой ягодице, Чонгук вытащил пальцы и приставил головку ко входу. — Постараешься не кричать? Ощущая медленное проникновение, Тэхён простонал Чонгуку в рот в надежде, что так выйдет тише. Стоило двум телам полностью слиться, омега сжал татуированные плечи, безмолвно прося альфу не двигаться. Заполнивший будто бы все внутренности орган поначалу вызывал дискомфорт, который минуты спустя покинул тело, оставив вместо себя волны предвкушения. Чуть приподнявшись, Тэхён впился взбудораженным взглядом в лицо напротив. Карие глаза пылали огненными бликами, завораживая, захватывая в плен. Быть может, его глаза тоже светились голубым... Два опала, висящие на шеях мага и ведьмы, помогали луне освещать достаточно большую палатку. Выпрямившись, омега с громким выдохом начал двигаться, ощущая, как большие ладони с талии спустились к ягодицам. Чонгук старался не шевелиться, позволяя Тэхёну вести, наслаждаясь видом, оглаживая соски и сжимая округлости. Не выдержав, минуты спустя, альфа всё же опрокинул омегу на спину и, впившись глубоким поцелуем в сладкий рот, начал вбиваться с силой, стараясь проглатывать все стоны. В какой-то момент гладкие ноги оказались у него на плечах, позволив ему войти ещё глубже. Кровь кипела не только у мага. Задыхаясь от наслаждения, Тэхён отвечал на поцелуи, позволял ласкать свою шею, едва сдерживая громкие стоны в моменты особого наслаждения. Отдавшись инстинктам, жаждущим получить сцепку, омега закрыл глаза. Открыть глаза вышло, лишь оказавшись лежащим животом на одеяле. Чонгук не мог оторвать взгляд от татуировки, эскиз которой самостоятельно нарисовал на теле Тэхёна в важный день. Набитая меж острых лопаток ель скручивала живот, вынуждала сердце стучать слишком быстро. Заставив себя оторваться от желанной кожи, альфа вновь продолжил вбиваться, впившись губами в ароматную шею. — Мой, — шептал будто бы в бреду. — Только мой. Тэхён растворялся под сильным горячим телом. В момент, когда Чонгук поставил его на колени и, сжав его возбуждение, продолжил вновь и вновь вбиваться сзади, омега думал, что сейчас умрёт. Раньше он не особо понимал, какой именно секс ему нравится больше всего, но сейчас, подчиняясь, ощущая силу мощного тела, желающего доставить его телу наслаждение, терял рассудок. Оба тела настолько породнились, что до пика Чоны довольно часто доходили одновременно. Кончив внутрь, Чонгук уместился набок и сжал любимое тело двумя руками, наполняя собой, допуская узел. Тела были влажными от пота, но обоим было всё равно. Наслаждаясь удовлетворением, заполнившим всё внутри, оба дышали смешанным ароматом. Вдыхая дикие розы, Чоны будто оказались снаружи, во власти хвойных деревьев. — Я люблю тебя... — Тэхён вжимался спиной в сильное тело. — Всегда будешь любить? — погладив ключицы и соски, Чонгук сместил руку на живот ведьмы. — Всегда. — И нервы мне всегда будешь трепать? — шептал, опаляя светлую макушку горячим дыханием. — А ты что, против? — уголки губ невольно приподнялись вверх. — Приходится терпеть из любви к твоим родинкам, — стоило последнему слову слететь с губ, альфа потянулся к аккуратной родинке на кончике чужого носа, которую тут же поцеловал. — Я люблю тебя, ведьма. Разнеженный Тэхён, улёгшись на крепкую руку и замерев в самых безопасных объятиях, мысленно пообещал трепать Чонгуку нервы не только в этой жизни, но и во всех следующих. Быть может, это обещание и в предыдущих уже было дано. Чонгук был на всё согласен, лишь бы только быть вместе. Он готов всё пережить с омегой, которого сердце любило больше жизни. Много лет уже прожито, ещё больше впереди. Они всю жизнь вместе и никогда не расстанутся — пусть хоть война, хоть конец света. С самого детства и до самой старости. Розы всегда будут обитать в диком лесу.