Подарок Трикстера

      Знакомый запах трав медленно вплывал в сознание, прорывал пелену сна. Очнулась она в тёмном помещении, в котором не сразу узнала дом, а точнее ту часть, где находилась лаборатория. От долгого лежания на полу спина затекла и ныла, а конечности плохо слушались.       Фигуру вампира она различила не сразу, потянувшись за клинками, поняла, что он их забрал и скорее всего, выкинул в сточную канаву, но холодный огонь у неё ещё оставался.       Едва слышанный стук в окно его отвлёк на секунду, девушка провалилась в темноту и очутилась на заднем дворе дома. Надо было выманить его наружу, потом снова забежать внутрь.       – Что? Хочешь запретить мне зайти в собственный дом? – раздался насмешливый голос Региса.       Фиолетовый туман соткался неподалёку от задней двери. Сердце болезненно отозвалось в груди, раздираемое на части. Как же ей хотелось, наконец, понять, что происходит, почему так?       – Это – не твой дом! – зарычала на него девушка.       Вампир вскинул бровь, заметив, как закопошились тени вокруг, поползли к её ногам, готовые в любой момент сорваться с цепей.       – Правда? – молодой вампир не стал нападать на этот раз, решив использовать уговоры, поскольку понял, что звук его голоса каждый раз отзывается в ней болью и отблеском узнавания в глазах.       Как там говорило его отражение? Делить им нечего? Не следует разделять их друг с другом? Только вот Амина отчаянно старалась это делать, грех было на этом не сыграть.       – Тогда почему же я могу переступить этот порог? – он постарался пустить в голос именно те нотки, которой девушке было привычнее слышать. А заметив, как та слегка расслабилась, продолжил, и сделал небольшой шаг вперёд: – Межвидовые связи редко когда приводят к хорошим результатам. Особенно, когда в этих отношениях один – простой человек, даже обладающий магическими способностями, а второй – кровожадный хищник. Я это к тому, дорогая, что моё отражение не слишком торопится оградить тебя от притязаний соперника. Заметь, всё это время ты обороняешься от меня одна, что-то выдумываешь, даже готова себя в жертву принести, а этот жалкий оборванец палец о палец не ударил. Из чего я делаю неутешительный для тебя вывод – для него тот пацан был намного дороже тебя.       – Заткнись! – потребовала она, и тени под ней слегка шевельнулись, оскалились, заволновались, будто попав в шторм. – Ответ мне известен, как и тебе.       – И каков же он, если не секрет? Учитывая наши порядки, ни один вампир никогда просто так не отдаст свою добычу другому, если конечно у них нет договорённости.       – Я – не добыча!       – Правда? – с вызовом спросил он. – Думаешь, он забыл твой вкус, думаешь, его не будоражат воспоминания о том дне, когда его выбрали? Ты слишком наивна, если считаешь, будто такое можно забыть. Когда охота не пресна в своей однообразности, то однозначно остаётся в памяти, потому он либо умело притворяется, либо всё-таки время от времени позволяет себе маленькие слабости.       Пока он говорил, то подходил всё ближе, глядел под ноги. Когда носок его сапога коснулся шевелящихся теней, они отхлынули и начали в отчаянии шариться под вампиром, выискивая, за что бы зацепиться.       Амина к тому моменту странно расслабилась, в глазах загорелся синий огонёк, и Регис в любой момент ожидал удара, готовился раствориться дымкой. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, он протянул ей ладонь, приглашая и глядя на неё с чувством полного превосходства.       – Знаешь, – вдруг сказала она, уже окончательно расслабляясь и вставая ровно. – В чём-то вы оба правы.       – И в чём же?       Следующего жеста он никак не ожидал, хотя слышал, что сердце её замедляет темп, успокаиваясь, будто ничего странного и страшного не происходило. Девушка сделала широкий шаг вперёд, закинула руки ему на плечи и поцеловала, страстно, сильно, отчаянно.       Он успел заметить, что из глаз её скатилась слеза. Она сдалась, устав бояться, убегать от раздирающего чувства, рвущего сердце на части, которое убивало не хуже стоящего перед ней чудовища. Вампир не сразу положил руки ей на талию, прижимая к себе, закрывая глаза, вслушиваясь в застучавшее заново сердце, вдыхая загустевший запах её кожи и цветов.       Вой неподалёку разбил всю атмосферу. Разорвав поцелуй, Регис повернул голову и заметил бородатого оборванца с абсолютно безумным взглядом. Разгорячённый и злой, он зарычал, выставляя напоказ зубы, превращая лицо в жуткую морду. Безумец замер, а потом схватился за левую сторону груди.       Вампир услышал, как мигом остановилось сердце, как перестала течь кровь, а глаза мигом подёрнулись стеклянной пеленой. Худосочное тело безвольно упало на стену соседнего дома, спиной скользнуло на землю, оставшись лежать с распахнутыми от ужаса глазами.       – Так на чём мы остановились? – спросил тот, переводя взгляд на Амину.       – Ты – убийца, – только и смогла выдавить она бесцветным голосом.       – И ты с этим убийцей делишь ложе уже несколько лет, – ухмыльнулся он. – Разве не так?       – Так.       Регис ощущал, как появилась и на его сердце тянущая струна, задрожала, а потом расслаблялась, вызывая неуместную и отвлекающую боль. Будто всё встало на свои места, наконец-то, сделалось так, как должно быть.       Амина коснулась его лица, и пальцы у неё были довольно холодные в предутренних сумерках. Вампир взял её за руку и мягко потянул к дому, чтобы сейчас эта девчонка не решила, от своих планов отказываться он не собирался.       Девушка вдруг озорно улыбнулась, отдёрнула руку и провалилась в тень, Регис замешкался на секунду и кинулся к задней двери, ругая себя за неосмотрительность. Однако, к его удивлению, он смог переступить порог, а спокойное биение сердца доносилось со второго этажа.       Победно улыбнувшись про себя, он закрыл дверь и медленно направился к жертве, которая сломалась и приняла неизбежное. Он ведь её не оставит, как бы она ни пряталась и как бы ни старалась убедить себя в том, что он и её муженёк-оборванец – две разные личности. В чём-то его отражение, действительно, оказалось право и это сейчас сыграет на руку.       Как он и предполагал, Амина нашлась в спальне, глядела в щель между тяжелыми шторами, как медленно из-за домов поднималось солнце, нехотя окрашивая небо в желтые оттенки и гася звёзды. Ему даже стало интересно, она прощается с ними, раз так пристально глядит в небо. Или же она снова что-то задумала?       Впервые промелькнула мысль, что несколько жаль её убивать, она смогла его, наконец, удивить. Девушка вздрогнула, когда он положил руки ей на плечи, медленно повернулась, заглянула в глаза. В её взгляде осталось только холодное безразличие, страх дошёл до пика и просто перегорел, оставляя после себя только выжженную ужасом пустыню.       И именно эта холодность заставила едва не впасть в бешенство: зарычать, повалить её не кровать, сжать горло, только чтобы увидеть в этих синих глазах эмоции. Пустота, исходящая от неё, резала по эмпатии не хуже ржавого ножа по коже.       Страх, такой знакомый и удушливый: отчаянные вдохи, спазмы, ощущение скованных мышц, когда жертва хочет глотнуть воздуха и у неё не получается. Всё это он уже видел, чувствовал не раз и потому отпустил её, удостоверившись, что это – не теневая кукла-обманка.       – Ты так хочешь, чтобы я тебя убил?       – Ты и так и так это сделаешь, к чему эти игры? А смерти я не боюсь. Я уже столько раз была на её пороге, скоро перестану считать.       Регис наклонился, но девушка повернула голову, не желая снова дарить ему поцелуй, вот только он ни капли не расстроился, наоборот, жадно прильнул к шее, задрожал, ощутив, как под царапнувшими нежную кожу зубами зашелестела разогнанная кровь.       – Напрасно, и мой тебе совет, – он смог оторваться от её шеи, оставляя на ней налитый синяк, едва удерживаясь, чтобы не вонзить зубы раньше времени. – Никогда так беспечно не подставляй шею вампиру.       – Этот совет на следующую жизнь? – рассмеялась она, будто не находилась в объятиях опасного хищника, которого следовало не только бояться, но желательно не язвить в ответ и делать то, что он хочет. Может, в живых оставит… На этот раз.       – Именно, жаль только ты его не запомнишь, ведь так?       Он схватил её за отворот куртки и дёрнул, разрывая когтями плотную ткань, в ответ вместо затравленного взгляда увидев злорадную улыбку. Тянущая боль в сердце окончательно успокоилась, он смотрел в её глаза, вдыхал запах, резко усилившийся, стоило ему коснуться прохладными пальцами её живота и груди. Вампир с интересом посмотрел на старые шрамы, сейчас налитые чернотой, это явно не была татуировка, это был какой-то знак.       Амина не боялась, страх улетучился окончательно. Обострённое чутье улавливало только желание, такое искреннее и глубокое, что заглушало просьбы маленькой, несмышлёной девочки повязать на волосах ленту.       – Ты больше не боишься, – заметил он, стараясь за словами скрыть нетерпение и жгучее желание всё-таки выпить её кровь. И пытаясь не обращать внимания на отчётливое ощущение важности этой девчонки для него. Оно поднялось откуда-то из глубин сознания, незнакомым жаром пройдясь по телу.       – Так ты же этого хотел, – с вызовом сказал она ему, приподнимаясь на локтях. – Или теперь тебе этого уже не так хочется?       Амина провоцировала его на атаку, но вампир не поддался и на этот раз, собираясь насладиться всеми гранями своей победы над чёртовым отражением. И насколько ему было странно ощущать потребность в отклике на свои грубые ласки от этой девчонки, которую она и предоставила.       Порванная куртка и рубашка полетела на пол, Амина сама их скинула, вцепилась в его кафтан, ловко и быстро расправилась с пуговицами на нём, помогла вампиру от него избавиться, а последние детали одежды они едва не срывали друг с друга. Стоило ощутить её жар всем телом, как вонзил острые когти ей в спину, едва не выпустив их, держась на грани только чудом.       И вот этот жар, этот запах, страсть, которую девушка больше не стеснялась демонстрировать, ощущал на себе какой-то проходимец, оборванец, травоядный идиот, смеющий называть себя вампиром! Это заставляло чувствовать злость и ненависть к ним обоим.       Щекочущая кожу магия волной прошлась по телу, а потом Амина перевернула его, оказалась сверху. И без того синие глаза горели холодным огнём, пальцы её вдруг почернели, заканчиваясь острыми когтями. Вампир ощущал странную смесь эмоций: возбуждение, ликование и предвкушение. Потому не стал снова подминать под себя, лишь ждал, глядя уже на свою женщину.       Когти она вонзила ему в грудь, неглубоко, едва пустив их под кожу, волны синего огня, прошлись по мышцам, разливаясь внутри пожаром, тут же сменяясь чувством холода. Амина мягко опустилась на него, заставляя наряду с калейдоскопом магии почувствовать и жар её лона.       – Если уж мне суждено умереть, – прошептала она, начиная плавно двигаться. – То ты меня запомнишь на всю жизнь!       Она переставила руки, мгновенно снова вонзаясь в кожу, распуская по крови и мышцам волны магии в такт своим медленным движениям: огонь, холод, темноту. Все эти чувства, стремительно распространялись по телу, вызывая на языке привкусы то огня, то льда, то пепла. Всё это сталкивалось с её запахом, с жаром её тела, тяжёлым дыханием и ощущениями влажности и тесноты.       Когда она победно легла ему на грудь, улыбнулась, вампир перехватил её за волосы, сильно дёрнул так, что она вскрикнула и от боли сильно сжалась. Ему стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не переломать ей кости. Всё-таки его победа должна быть сладкой во всех смыслах этого слова.       Регис впечатал её в спинку кровати, испуганный вскрик стал музыкой для ушей, а потом и жаркий стон, когда он резко вошёл в неё. Амина закричала от его напора, сильного, болезненного, но не стала вновь послушной куклой.       Вновь чёрные когти впились в его кожу, теперь в спину, вонзившись глубже в плоть. Огонь теперь проходил не только по мышцам, он вонзался в сердце, опаляя и тут же остужая его, хватая в объятия темноты и теней, отчего всё меркло перед глазами, лицо девушки растворялось в дымке из потустороннего огня. Он видел только яркие синие глаза Амины, чувствовал запах крови из маленьких ран, что он оставил на спине своими когтями.       Магия заставляла чувствовать всё острее, то разжигая, то охлаждая страсть, то болезненным ядом скользя по телу при каждом движении. Чародейка не отпускала его, скользила своими когтями ему по спине, вонзаясь в неё и, казалось, выпивала силы, истощала, забирала разум, окончательно гаснущий в жгучей страсти.       Когда она протяжно закричала, вцепилась ему в волосы, то ощутил как девушка сжалась, а сердце резко ускорило темп. Огонь прошёлся по телу тянущей волной, заставив его самого ощутить быстрое и странно-болезненное удовольствие.       – Я победил, – зарычал тот всё ещё не пришедшей в себя Амине, и вонзил зубы в шею.       Девушка вцепилась ему в волосы, сдавленно застонала, попыталась его оторвать от себя, но было тщетно. Хищник получил своё, и отпускать её он не собирался. На сердце снова натянулась струна, резкой болью заставила отпустить её, оторваться от столь пьянящей, насыщенной страстью и магией крови.       Ослабленная, но всё ещё живая девушка, протянула к нему руку, запустила слабые пальцы ему в волосы и едва слышно произнесла:       – Я приму… тебя… любым…       Не желая больше ничего от неё слышать, снова вонзился в шею, пока та окончательно не перестала сопротивляться.