Исчезновение и нетерпение

— Что ты знаешь об этом человеке? — строго спросил шаман, присаживаясь на колени рядом с Муробэ. Девочка до этого опиравшаяся на жердь обозначавшую угол палатки поспешно выпрямилась. — То, что я рассказала, — поспешно ответила она, но, не заметив, знака, что шаман удовлетворён ответом, со вздохом повторила. — Я услышала, как он поёт на третий день после бури. Я искала травы на другом берегу, когда услышала красивый голос, который пел о чём-то грустном. Было далеко, но на следующий день он был уже ближе, и я нашла в себе смелость подобраться ближе, чтобы это слушать. Я уходила из деревни и место того чтобы искать новые места и полянки слушала его. Вчера он поскользнулся, когда переходил по бревну и упал, потеряв свой огонь. Это его так расстроило, что мне стало его жалко, и я разожгла новый. И не удержалась и оставила ему еду, потому что у него ничего не было. А если он будет голодным и расстроенными, то не будет петь. А потом он залез на дерево и наверняка видел наше поселение, а значит, и мне не было больше смысла скрываться. — С чего ты решила, что он был рабом? — спросил шаман. — Он пришёл с севера, — просто ответила Муробэ. — Он худой и какой-то странный. Не такой, как люди из селений и маги. И он не умеет разжигать огонь, иначе бы не расстроился. — Ты больше ничего от него не узнала? — Его зовут Юрган и он не с востока. Если он поймёт вопрос, то сможет отвечать «да» или «нет». — Он использовал какие-то травы? — Нет, ел он только дары моря. Шаман уважительно кивнул и поднялся, оставив Муробэ снаружи, и вернулся в палатку, надеясь, что за время отсутствия странный человек за время его отсутствия всё же уснул. Но Юрган всё так же сидел на выделанной шкуре, почти в той же позе, что и был оставлен и только задумчиво болтал остатки жидкости по дну питьевой ёмкости. И этот настой его не пронял. — Юрган? Человек поднял взгляд на шамана, отвлёкшись от своего увлекательного занятия. — Откуда же ты пришёл? И что с тобой не так? Я лечил людей, но ты не такой как они, — не надеясь на понимание, произнёс орк, проходя в отгороженную шкурой кладовую и составляя в корзину запечатанные стеклянные пузырьки. — Деревяшку надо убрать. С ней ты умрёшь. А люди не любят, когда погибают люди. Особенно у нашего народа в гостях. Мне на нужны люди с мечами. Мы мирный род. Было жалко отковыривать пробки и высыпать драгоценные травы на пол, развевать их в воздухе. Земля слышала его силу, воздух привычно отозвался, подсказав нужную ноту и в ответ зазвенел, но главное он не мог найти, смотря в глаза человека. Тот подобрался замер и глядел скорее удивлённо и заинтересованно, но будто бы не было в нём Силы Мира, он не откликался на подсказанные ноты, но воздух это его родная стихия, выбравшая его. — Муробэ, — пропел шаман имя будущей сестры. Девочка откинула полог, на мгновение замерла, а затем села там, где и стояла, но вовремя поняв, что что-то делает не так, подскочила и в один прыжок оказалась в круге, и замерла в той же позе, что и приземлилась, не устояла, упала, но более не была вольна самостоятельно пошевелиться. Напряжение возросло, но она была привязана к человеку, и такой посредник помог найти нужный ключ. Затеять это всё только ради того, чтобы отключить сознание было бы слишком расточительным, поэтому шаман решил попытаться познакомиться, слишком странным был этот Юрган, Юра, Юрый. Он не сопротивлялся. Перед мысленным взором пронеслась череда странных, явно вымышленных образов. «Кто ты? Откуда ты? Чего ты ищешь?» — ветер с тихим шелестом подхватил вопросы, закручиваясь вокруг них в странном танце, желая вырваться из круга сильнее, чем обычно. Будто бы за его приделами этот человек оставил разумную часть себя, близнеца или кровного побратима. Мимо пронеслась поляна с мёртвыми эльфами, затем мазнуло золотым и обжигающе горячим и обрушилось что-то ужасное с гомоном, стуком, скрежетом, гулом и рёвом. Ухватившись за спасительное дуновение ветра, и вновь проносясь по золотой дороге на мгновение метнулся вверх, воспарив над землёй и в радостном полёте птицы, помчался по небу. Скользя по указующим воздушным потокам, но не успела за горизонтом скрыться место стоянке, как вслед за ним взметнулись две быстрые тени золотая и синяя в мгновение, догнав, угрожающе раззявили свои пасти, заставляя спуститься и тут же выдохнули. Лёд и огонь закружились в танце, перемешивая воздух, прибивая к земле, что гостеприимно встретила своего ученика, помогая ему оказаться среди переплетённых ветвей его лесного великана, на мгновение ощутить понятные каждому волнения о грядущем дне, боль и недоумение, а затем под крылья вновь лёг воздушный поток. Парящие в небе драконы устремили на него угрожающие взоры, но не было разумным пытаться бороться с хозяевами и хранителями Миров, ради глупого любопытства, хотя при возможности, лучше отдать брата брату, а не другим людям. Ветер вынес на берег моря, где на утёсе возвышалась задумчивая фигура синего эльфа? Да не человека. Он уходил корнями в море, простирался по суше, а ветви терялись среди облаков. Все эльфы — деревья. В стволе полыхнуло. И в мгновение накатила оглушающая волна, водяной вал слизнул с неба и оглушительно приложил о землю. Шаман повалился на пол, тяжело дыша, было холодно и мокро. Рубашка прилипла к телу, и было такое ощущение, что его только что взяли за шкирку и швырнули об стену как провинившегося щенка. Холодный пот струился по лицу. Его будто бы опустошили и выпотрошили. Он был готов приклониться перед силой и будь то орк, то можно было бы гадать, но честью было быть замеченным Старейшим. На дрожащих руках шаман приподнялся, бросив взгляд на Муробэ. Она сидела на коленах у входа, благоразумно выйдя из круга. Жива. Здорова. В порядке. Локоть подломился, заставляя вновь приложиться головой о гудящую землю. Шаман скосил глаза, осматривая человека. — …Как рубить дерево, чтобы убить мышь… — тихо признал орк. — Муробэ. Займись ногой. Девочка легонько вздрогнула, но подчинилась. Вскочила со своего места и в мгновение оказалась у корзины. Беря бутыль с крепким алкоголем и инструмент. Шаман с трудом пошевелился, устраиваясь удобнее, чтобы контролировать действия своей будущий сестры. *** Он последовал за орком. Муробэ последовала за ними, держать на неком отдалении. Орк привёл его в палатку стоящую отдельно от остальных и усадил посередине на шкуру. Было удивительно, что в этом на вид хлипком сооружение был пол из грубо обработанных досок. На которых краской был вычерчен идеально ровный круг. Ему преподнесли пахнущий травами горький на вкус отвар, приказав его выпить, а затем жестом попросили снять штаны. «Значит, всё же будут лечить» — заключил он. И если дали что-то выпить, то на живую резать не будут, и не дадут по башке. Орк тем временем занялся какими-то своими малопонятными делами. Он сел, у стены взяв две корзины с камнями и миску с чем-то белым. Брал камешек из первой, орк окунал его в миску и оставлял во второй корзине, изредка поглядывая на человека. Юра тоже прислушивался к своим ощущениям, но кроме лёгкой головной боли, ноющей и дёргающей раны, он ничего не чувствовал. Наконец, местный лекарь поднялся, забрал глиняную ёмкость и налил ему ещё остывшего отвара и пака Юра отвлёкся, куда-то исчез, вернулся с какими-то парашками и бутылкой. Налил из неё в другую мисочку, взглядом оценив человека, присыпал истолчённых трав. И оставил на внушительной колоде служившей столом, вернулся к своему занятию. Вновь прошло время. Спать не хотелось, просто было скучно сидеть. Это странное место не располагало раздумывать о чём-то постороннем. Единственный вопрос, который был способен отвлечь от скуки ожидания это личность орка в штанах и рубахи. Только этим он выделялся на фоне остальных. И его если не уважали, то с мнением считались. Простой целитель? Шаман? О шаманстве Юра никогда не задумывался. Эта была магическая практика орков, и чем она отличалась от магической школы малых земель, слабо представлял. На эту тему вспоминались только народные мотивы и звуки варгана. В голове даже сложилась простенькая мелодия. Муробэ был бы в восторге услышать, как он поёт, но здесь не хотелось ни то, что шуметь, даже двигаться. Орк кинул взгляд на человека, вновь поднялся со своего места, забрал пустую посуду, отдал наполненную и вышел. От чаши не двусмысленно разило спиртом. Не совсем понятно, с чем он смешал эту бурду, но пить это не особо хотелось. Перед глазами всплыл момент какого-то фильма, про войну, или нет… Там на живую одному из героев ампутировали ногу. Ладно, его рана не такая серьёзная, но всё же будет неприятно, если это останется единственным способом избавиться от засевшего куска дерева. Эти раздумья убедили всё же выпить эту бурду и скривиться. Немного закружилась голова. Юра расслабился, готовый прилечь в любой момент, на всякий случай надавил на повязку и скривился, боль ничуть не уменьшилась. Он ждал, прислушиваясь к окружающему пространству. Кажется, у стены палатки кто-то разговаривал, но слова незнакомого языка уловить было сложно. Может всё же на него подействует? Старясь ни о чём не думать, устремил взгляд на чашку и стал наблюдать как последние капли поданного ему напитка и перекатываются по дну. За этим занятием его и застал вернувшийся орк. — Юрган? — обратил он на себя внимания. Юра поднял глаза и невесело усмехнулся. Он даже ничуть не захмелел, а уж сто должен был сделать порошок с ним добавленный порошок, оставалось только гадать. Орк как-то небрежно отстранился и пересёк палатку, что-то недовольно говоря, не надеясь на понимание своего гостя и откинув шкуру, скрылся в закутке. Может эффект лекарств зависит от расы? И этот уважаемый клыкастый лекарь никогда не лечил людей, поэтому его средства не действуют? Было интересно, что он предпримет, и немного страшно, а вдруг всё то, чем его напоили, подействует сразу всё вместе, улучшая эффект друг друга? Орк тем временем появился из закутка с корзиной и, оставив её на чурбане, вынул оттуда какие-то стеклянные пузырьки. Ножом срезал пробку и место того, чтобы смешать их в миске и залить водой или просто перемешать, сжал первый между мизинцем и безымянном пальцем, а второй между указательным и средним, и что-то приговаривая, пошёл по кругу, высыпая их содержимое на пол. Значит всё же шаман? И значит, что его будут лечить магией? Эта мысль вызывала интерес и одновременно с этим страшила неизвестностью. Юра взглядом следил за орком, вертеться не хотелось, всё же какая-то леность напала на него, но он не был уверен, что это результат действия данных ему средств. Скорее он просто устал. Его накормили, пытаются помочь с раной. Больше не придётся выживать и от осознания этого накатывала усталость. Запах трав и атмосфера таинственности тоже не располагали к лишним, совсем не нужным движениям. И он дёрнулся, когда будучи за его спиной орк затянул на одну ноту и сел напротив него, слишком быстро и близко, так что захотелось отшатнуться, но тело отказывалось слушаться, и он был вынужден разглядывать клыкастое тёмное лицо шамана, буравившего его взглядом узких почти чёрных глаз. — Муробэ! — возвысив голос, пропел шаман. Юра скосил глаза на вход. Муробэ откинул полог, на мгновение замер, огляделся и сел там, где и стоял, затем подскочил со своего места и в один прыжок оказался в круге, замер в неестественной позе, будто тоже не по своей воле, не устоял, завалился вперёд и затих. Стало не комфортно, тяжело глаза как-то не произвольно закрылись, перед взором скользнула поляна с дохлыми эльфами, дом, друзья, вернее репетиция в ту субботу, где они обсуждали клип, а вернее быть ему или не быть. Вечная претензия Макса. И всё смешалось в чудной сон, кашу из воспоминаний и фантазий. Всё потемнело, но перед этим полыхнуло неимоверно синим, и из этой бесконечной морской глубины на него смотрели жутковато-сиреневые глаза. Было темно и тепло. Блаженно тепло. И самое главное ничего не болело, ну кроме того, что он, кажется, отлежал себе руку. Юра открыл глаза, зевнул, потянулся. Сейчас ночь? И где он? Здесь слишком душно для улицы и не чувствуется наималейшего ветерка. Значит палатка. Осторожно пошевелив ногой и не ощутив боли, приложил руку к тугой повязке, попробовал пошевелить ногой, скривился, но, в общем-то, было терпимо. Осторожно выбравшись из-под укрывавшей его шкуры, поднялся и медленно, чтобы ни на кого не наступить и не обо что не спотыкнуться пошёл вперёд, чтобы по стене добраться до выхода. Откинул полог, на мгновение его ослепило ярким солнечным светом. На поляне перед домом шамана было тихо, слышалось только пение птиц, но между домами сновали орки. Солнце только показалось над горизонтом. Он проспал весь прошлый вечер и ночь. Хотелось есть. Вчера его кормили у большого костра, и коль здесь его ни кто не ждёт, нужно было идти туда. На ногу наступать было всё же больно, прихрамывая, Юра побрёл к ближайшим домам. Они стояли достаточно близко друг от друга и располагались на большой поляне по кругу в три ряда. На центральной площади горел костёр, и кипела жизнь. Юру вновь окружили галдящие дети. Он сначала не заметил, как из-за палаток появился сначала один ребёнок, потом другой и как-то так вышло, что к площади его окружили, взяли в плотное кольцо на расстояние шага, затем задние ряды, давившие на передние, заставили их сместиться, какой-то мальчишка, совсем обнаглев, бросился вперёд и уцепился за полу халата. — Да чтоб тебя! — вскликнул Юра, вывивая ткань из цепких ручек. Он не знал, чем обязан таким вниманием и не совсем представлял, что ему делать. — Ребята, может, выпустите? — попросил он, делая шаг вперёд, но толпа лишь немного подвинулась, оставляя его в центре. — Шек-шек! — кажется, так вчера Муробэ гонял эту ватагу и именно этим словом пытались прогнать его. Дети загомонили, некоторое бросились к ближайшим палаткам, кто-то захотел остаться на месте и выражал бурную радость, из неорганизованной толпы создалась весёлая куча-мола. — Шек-шек! — уже уверение повторил Юра, но результат остался прежним. Он беспомощно оглянулся, замечая, как к нему приближается группа подростков. — Втуоз! — воскликнул один из них. Дети, весело возящиеся у ног человека, замерли, повыскакивали на ноги и со смехом разбежались. Часть особо шаловливых прямо на встречу подростков. Откуда-то сбоку появился Муробэ. — Юрган! — радостно улыбнулся он, хватая человека за руку и увлекая за собой за один из навесов. — Ксэ эксах рэси ониксах! * Он сел на колени перед импровизированным столиком, где стояла корзина с травами много разнообразных мисочек. Затем спохватившись, вскочил, показал на место напротив, дотянувшись до плеча Юры и слегка на него надавив, дождался пока человек сядет и выбежал на площадь. Под навесом пахло травами. Какие-то были просто сложены кучкой, в каких-то мисочках лежали только цветы или листья, сбоку стояло ведро с грязной водой, где видимо, мылись корешки. Отдельно лежали подозрительного вида грибы на тонких ножках. Видимо Муробэ хорошо разбирался в травах и коль вчера шаман звал именно его, быть может, знакомец был его учеником. Кстати о ритуале. Если нога всё ещё болит и закрыта повязкой, то магией ей не исцелили. Значит ли это, что все усилия были только ради того, чтобы его отключить? Странное оно это шаманство. Если маг может заклинанием просто взять и заживить рану, зарастить перелом или даже вернуть потерянную конечность, то для шамана это всё слишком мелочные цели, кроме, пожалуй, последней. Но их боялись на малых землях, и один такой орк мог уничтожить целый отряд вооружённых воинов. Да и для мага это был грозный противник. К примеру, тот шаман, что поспособствовал дружбе Диллона и Торваля. За какие-то мгновения разметал опытных воинов. И для чрезвычайно сильного полукровки, стоило больших трудов одолеть этого орка. Хотя Ирьен сам не гнушается применять техники шаманства и, наверное, учил и своего приёмного сына. За спиной раздались торопливые шаги, под навесом появился Муробэ, держа в одной руке миску и в подмышкой завёрнутую в листья знакомую лепёшку, во второй кувшин и мисочку. В след ему раздавались недовольные окрики. Орк в рубахи что-то кричал вдогонку с кухни, но оставался проигнорирован. Неужели подобное непочтение к старшим не станет причиной наказания или здесь так принято, а может, играет роль, что он ученик шамана, некая неприкосновенность по религиозным причинам или ещё что-то. Муробэ поставил еду сбоку, подальше от своего стола и сел на своё место. К запаху трав прибавился мясной дух. Жалко только что здесь не додумались солить еду, а свои пожитки Юра оставил в доме шамана, поэтому пришлось, есть так. Единственное, что в кармане оказалась так и не помытая с прошлой трапезы ракушка, хлебать через край не хотелось. Снова холодная похлёбка и такая же вкусная лепёшка. Муробэ оставив в корзине только грибы, выскочил с ней из-под навеса и умчался куда-то. Юра доел, и некоторое время сидел и просто ждал возвращение знакомца, но тишина и бездействие давили, немного подумав, он поднялся и поковылял к навесу-кухни. Там никого не было. У единственной стены, большого камня был сложен очаг, в котором сейчас не болел огонь, дальше располагались корзины с разной кухонной утварью, виденный вчера им бассейн и место, где разделывали туши. Немного подумав, Юра подошёл к бассейну, чтобы хотя бы сполоснуть свою посуду. Он опоздал к общей трапезе и вполне мог вымыть её сам. На плоском камне лежали листья, которыми он и счистил грязь, на удивление их сок был мыльным. Устроившись так, чтобы не тревожить ногу, он вымыл миску и оставил её на камне у бассейна, не рискнув класть её в общую кучу, мало традиций, которые он мог ненароком нарушить. — Юрган? — раздался удивлённый голос. У входа под навес стоял Муробэ. — Кисл экс взун? — ошарашено спросил он. Затем отойдя от первого удивления, подбежал, схватил Юру за руку и потянул прочь с кухни. Видимо не стоило ему заходить на кухню. Эта мысль пришла явно запоздало. А если по религиозным или другим причинам сюда допускаются только строго определённые орки? Было глупо пытаться заниматься самодеятельностью, не понимая не только местных законов, но и языка. Вот что ему не сиделось? Теперь ещё и нога разболелась от торопливой ходьбы. Ему бы какую-нибудь палку, чтобы на неё опираться. А может дело в том, что ему не разрешено без присмотра перемещаться по поселению? Он человек, а между людьми и орками давняя вражда. И его присутствие могут воспринимать, как минимум насторожено. То, что ему помогли, может ничего не значить. Муробэ усадил его на прежнее место, хотел было что-то сказать, но не стал, только сделал несколько затейливых жеста руками и показал оголить бедро, приготовив чистую ткань для перевязки и отвар. Отлипала ткань крайне не охотно, даже при условии, что её размачивали отваром. Юра отвернулся, если к крови он относился относительно спокойно, то видить жёлтые разводы на повязке было неприятно. Муробэ придирчиво осмотрел рану и промыл её тем же отваром. Неприятно защипало. После его вновь перебинтовали. Малой взял человека за руку и увлёк за собой. Они вышли за пределы поселения к ручью, где юный орк принялся стирать использованную повязку. Юра же прошёлся по поляне и, найдя подходящую ветку, хотел её обломить, но в последний момент почувствовал на себе яростный, не понимающий взгляд Муробэ. — Мне бы костыль или полку какую, чтобы на неё опираться, — пояснил Юра, но ожидаемо не был понят. Он подобрал сухой длинный и кривой корень и опёрся на него, как на трость. — Но мне бы выше. Маленький он и гибкий, — он поднял его над землёй, как бы продолжая опираться на него. Орк нахмурился, смотря на разыгранную пантомиму, явно не совсем понимая, что ему хотели сказать. Юра старательно повторил свои действия. Муробэ замер, некоторое время сидел в нерешительности, явно что-то обдумывая, а затем просиял и кивнул головой, возвращаясь к стирке, но отломить ветку от дерева так и не дал. Как же сложно было пытаться понять другого без слов. После этого орк отвёл человека к дому шамана и усадил его на большой пень, немного подумав вынес большую корзину с прутьями и показал как их сгибать, чтобы получался почти идеальный круг, убедившись, что подопечный освоил технологию взглянул на него с неким подозрением и показал на пень. — Гри, — он отрицательно покачал головой, — шэк! *** — Да понял я, что мне лучше сидеть на месте. Да и без костыля я далеко не уйду, — кивнул Юра, чувствуя потребность хоть с кем-то поговорить, он отвечал длине, чем требовалось. Немного посмотрев, как идёт работа, Муробэ ушёл. Юра же продолжил старательно крутить прутики. Если так задуматься, то он умел не многое. Стирать без машинки он не умел, мыть посуду и готовить видимо здесь ему было нельзя. Ходить с поручениями он не мог, ибо не понимал языка, оставалось только заниматься мелкой монотонной работой, в надежде, что вскоре его отведут к людям. Прошло несколько часов до того как он завершил свою работу, Муробэ несколько раз подходил, затем подбегал на пол пути к дому шамана, смотрел, что Юра ещё занят делом и вновь исчезал за палатками. В один из таких визитов, обнаружив человека скучающим он, принёс небольшой котелок, тряпки, таз, миску и кувшин. Натянул тряпку на миску, и налил содержимое котелка на неё. Жидкость спокойно оказалась в миске, осадок же остался и был убран в таз. — Процедить? — кивнул Юра, перехватывая края тряпки одной рукой, котелок другой, потом немного подумав, подставил под его дно колено. Муробэ немного понаблюдал за его работой и вновь исчез за палатками. Юра усмехнулся, вот и нашли ему применение в хозяйстве. Это он, значит, получается помощник ученика шамана? М-да, немногим выше помощника четвёртого лакея. Но главное, что приносит пользу обществу, а его уже не просто так будут кормить и поить. Эх… помыться бы! Да так, чтобы с этой самой мыльной травой! Если тело он ещё обмывал, то вот до волос, и дотронуться страшно и побриться не помешает, не идёт ему ни борода, ни щетина. А чем здесь бреются? Ножами, опасными бритвами? От мысли, что придётся подносить к своему лицу хорошо заточенный колюще-режущий объект, его передёрнуло. Лучше потерпеть и отрастить бороду. Кто знает, насколько он здесь? Месяц? Два? Три? Последнее крайне не желательно, как, в общем, и второе. Тома будет поставлена в известность о пропаже мужа. И не хотелось бы выпасть из жизни на недели или две. Ему нужен Ирьен, как самый мудрый житель этого мира. Да и, в конце концов, кто поймёт попаданца лучше, чем другой попаданец? Конечно, его мир магический, ему было проще освоиться здесь и выживать первое время, но всё же там, дома же у него остались друзья! Угу. Именно поэтому он прожил полторы тысячи лет здесь, а не спокойно живёт, поживает вместе со своей любимой. От этой мысли по коже пробежал холодок. Но ведь есть же ещё и Диллон. Он смог каким-то образом оказаться в теле Энди, да и Фаэрол давал ему заклятье для перемещения в Первый мир. Ведь его можно будет использовать! Ведь он же его помнит? А какие у него ещё варианты? Лесные короли-чародеи? Верховный шаман орков? Так они ему и помогут, даже если это в их силах. Он добьётся встречи с королём Острова. С Диллоном он хотя бы знаком. Но для начала туда надо как-то попасть или связаться с полуэльфом. И в последнем может помочь только Торваль. А значит, нужно будет потратить время и на его поиски. Сейчас весна. Орки устраивают стойбища в лесах, а какие-то рода и племена промышляют разбоем. А это значит, что он не дома в Альмане, он где-то здесь, в этих бескрайних и безлюдных северных лесах, вместе со своим отрядом патрулирует немногочисленные дороги или защищает какую-то деревню, а может, прямо сейчас устраивает взбучку оркам, которые посмели нападать на людей. Проще найти иголку в стоге сена, чем человека на таких обширных территориях. Юра вздохнул. Если судьба или Меч не сведут их, то он пойдёт дальше на юг и рано или поздно, но доберётся до переправы. Или лучше до Альмана? Вечером или издалека и если приодеться, не вечно же разгуливать в халате, его и Торваля не отличишь. Юра смутно представлял, что дулает воин, когда возвращается домой после долгой отлучки, но может ни кто из соседей и не заметит, если он сделает что-то не так. Не хорошо влезать в чужой дом. Но может именно в нём найдётся что-то, что поможет связаться с Диллоном? Последняя порция отвара вылилась на ткань. Юра тщательно перемещал её, чтобы выдавить из жижи последние капли жидкости, поставил котелок на землю, неудачно опёрся на ногу, осторожно вываливая отходы в таз, нога отозвалась болью. Он обречённо выдохнул, возвращаясь к мыслям о потерянном времени. Пока рана не перестанет болеть не стоит предпринимать длительных путешествий. Вчера его прооперировали, а это значит, что сидеть ему здесь ещё долго, наверное, с неделю, может немного меньше. Это значит, что дома пройдёт уже три дня, а он только начнёт свои поиски. А сколько на них потребуется времени? Почему не один дракон не обратил внимания на безобразие, что твориться в этом мире! Иномерянин уже больше двух недель шатается по нему, может, изменяя судьбы! А эти две полиморфные ящерицы даже и не почесались, чтобы его вернуть домой! И плевать, что два дракона это мало что бы приглядывать за всеми мирами! Это же его не спасли, не вытащили его, место того, чтобы решать дела вселенского масштаба! Юре стало смешно он собственных мыслей. Ага, вот прямо сейчас, вот здесь появиться, для разнообразия Айскай, окинет его безразличным взглядом, спросит, какого демона он забыл в этом мире, затем усмехнётся и отправит его домой. Именно такое поведение дракона почему-то представилось ему. Закончив и отваром, он вновь сел, дожидаясь прихода Муробэ. Он появился не скоро, неся в руках «т» — образную палку, малая перекладина которой была обмотана тканью и небольшую корзину с высушенными грибами, которые надо было нарезать. Видимо в ближайшее время ему только и придётся заниматься примерно такими заданиями. И здесь Юра не ошибся. Спал он у самого выхода из дома шамана, на выделенной ему шкуре, там же днём лежали его пожитки. Выспавшись, он топал на центральную площадку и завтракал, наблюдая как Муробэ перебирает травы, постепенно ему даже было позволено помогать с этим делом. Затем его отводили обратно к дому и давали задание или он сопровождал орка в его делах. В один из дней, когда они были у ручья, Юра обозначил свою проблему с мытьём. Этим же вечером Муробэ отвёл его на ручей, дав мыльный лист, но на четвереньках, в неглубоком ручье особо не вымоешься, да и холодно, особенно когда окунаешь него голову, но это хоть что-то. Растение давало достаточно пены, намылив им щёки, взял свой нож, даже поднёс к лицу, но так было даже страшнее. Вспоминались многочисленные фильмы, где герои бреются подобным образом и не припомнил ни одного актёра, который при этом себя бы не поранил бы. И стоит пытаться? Ему ещё заражения крови не хватает! Немного подумав, он смыл дурно пахнущее мыло, выжал волосы и облачился в попахивающий халат. Ему бы и вещи выстирать, но не будет же он ходить голым? Пришлось терпеть. Четвёртый день пребывания в обществе орков выдался необычным. Начался с того, что именно тогда он впервые смог обойтись бес костыля. Муробэ привычно разбирал собрание травы, но вот вся остальная деревня суетилась и бегала с ёмкостями разного размера. Даже вездесущие и безнадзорные дети носили воду в кружках и мисочках в одну из палаток. На кухне варилось что-то неприятно пахнущее, и там сегодня заправлял шаман и орки в кожаных штанах. После полудня оттуда в туже палатку втащили большой котелок, в котором в обычное время готовилась пища на всех. А потом туда загнали детей и подростков, оставив их вещи у входа. Прошло какое-то время, прежде чем голой гурьбой они, смеясь и толкаясь, вывалились на улицу и скрылись за палатками, потом там собрались обладатели длинных рубах. Пробыли они там куда дольше, и вышли плотной толпой и разбрелись по палаткам, потом туда пошла вторая группа носившая штаны, сбросив свою одежду третей кучей. Несмотря на то, что Юра видел орков, в чём мать родила, явных половых признаков он не заметил. И впору было думать, что эта раса размножается бесполым путём, да хоть почкованием и в другой сезон, ибо таких особей он не приметил. Муробэ и шаман пошли последними, когда уже начало темнеть и с кухни слышался аромат приготовляемой пищи, и раздевались в отличие от остальных не на улице, а внутри. И вышли они тоже не голышом, а в прилипающих к мокрому телу чистых рубахах. После чего Муробэ подскочил к Юре, который заканчивал с его последним поручением и потянул за собой за рукав. Подвёл к банной палатке и жестами показал, что может оставить одежду на улице. С неким сомнением осмотрелся, но всё же снял халат и штаны, которые были оставлены отдельно от всей остальной одежды и откинул полог. Пол, укрытый листьями и хвойными лапами, был мокрый от предыдущих посетителей. Посредине горел очаг, был, уходил через дырку в крыше, но всё равно от него слезились глаза. Чуть с боку был выкопан большой бассейн с подозрительно мутной водой, на его краю стояли две плошки, одна с чем-то угольно-чёрным, вторая с дурно-пахнущем отваром. На вопросительный взгляд Муробэ показал, что первая для тела, вторая для головы. Рядом с очагом стояла лохань с горячей водой и кувшин. Убедившись, что человек понял, что зачем мелкий орк вышел. Мыться в воде, в которой до тебя помылось целое поселение, было идеей сомнительной. Если только помыть горячей водой голову из кувшина её удастся хорошо смыть, но даже вставать в бассейн, воды в котором было примерно по середину голени, откровенно противно. В нерешительности постояв, Юра снял трусы, решив, что стирать он будет их сам, пощупал воду в лохани и, посчитав её приемлемой, набрал отвара и нанёс на волосы, затем подумав, зачерпнул чёрной жижи и частично натёрся ей. Поливать себе на голову было откровенно неудобно, но и к этому можно было приспособиться. Полотенца здесь было не в почёте, поэтому немного постояв у очага и постирав трусы он, собравшись с силами, вышел на улицу и поспешил к дому шамана, стараясь никому не попадаться на глаза. Почти летний ветерок холодил кожу и заставлял ускориться. С мокрых плохо отжатых волос по спине бежали ручейки. Сейчас главное было не заболеть. Добравшись до дома шамана, Юра забрался под плащ, и некоторое время лежал, не двигаясь, поджав под себя ноги, затем потянулся к мешку, немного в нём покопавшись, отыскал в нём ракушку, принялся распутывать волосы, понимая всю бесполезность затеи, ибо утром придётся постоять эту процедуру. Разобрав особо злостные колтуны, он лёг и закрыв глаза, подумал, что стоит попытаться узнать у орков в какой стороне живут люди, нога уже почти не болит и не пара ли продолжать свой путь.