Лето - это маленькая жизнь

      Пока мы ехали в поезде, я наблюдала дорогу из окна, перевешиваясь через стол, заглядывала под козырёк, рассматривала каждый столб и каждую птичку.  Ник смеялся над каждым моим движением, говорил, что я как ребёнок.        — Ну, и что тебе не нравится? — хмыкнула я.        — Иви, тебе шестнадцать! — возразил Ник.       — Во-первых, почти восемнадцать, а во-вторых, и что? — я скептически вскинула брови.        — Ну, ты же… вроде как… ну, типа, взрослый человек, нет?        — Ну, типа, вроде как, — передразнила я. — Купи себе уже словарный запас, Ник!       — И всё же, Иви, ты взрослый человек.        — Отвали от неё, Ник! — попросила Элис, зная, что покою в этой компании осталось царить недолго; зная, что Ник ходит босиком по лезвию; зная, что я, как тлеющий уголёк: стоит только дунуть посильнее, и я вспыхну… в её глазах читалась лёгкая паника, а Ник, кажется, был настроен меня разозлить, и я, идя у него на поводу, начала закипать:       — А я что, говорю, что мне три года? Даже если бы я была потным жирным сорокалетним мужиком, это ничего не значит. То, что я любуюсь природой, увлекаюсь чем-то не свойственным девушкам моего возраста, в первую очередь, по твоим предрассудкам… не значит, что я веду себя неадекватно; не значит, что я являюсь маленьким ребёнком… опять же, даже если я и веду себя, как ребёнок, разве это - плохо?        — М-м… нет, но… — Ник замолчал.        — Но…? — победно и надменно произнесла я, взывая его продолжить мысль.        — Мне нечего тебе сказать. Ты довольно странно себя ведёшь, по крайней мере, я не встречал таких девушек, как ты… мало таких, которые смогут истощить мою многословность. Ты одновременно и дерзкая, — парень ухмыльнулся, — и милая, но продолжаешь удивлять, своими детскими действиями!        — Опять он заладил про детство! — всплеснула я. — Похоже, я и правда, хорошенько истощила чертоги твоего разума… если, конечно, таковой имеется. — я провоцирующе улыбнулась.        — Отъебись. — сказал Ник и ушёл в себя.        — Хэй, Элис, ты видела? — хохотнула я, обращаясь к подруге, которая всё это время нервно крутила головой, поглядывая то на меня, то на парня. И она, наверняка, думала, какой же порыв его мысли выведет меня из себя.        — М-да, Иви, вот ты даёшь… размотала его, только бинты подбирай… — только и произнесла она.        — Она ещё и смеётся надо мной! — вспылил Ник. Вот такого поворота не ожидала даже я.        — Ну да, а что? — невозмутимо поинтересовалась я, — а я-то думала, что ты самообладание собственной персоной, снизошёл до того, чтобы навестить наши бедные загнанные души, ах!        — Х-ха! — насмешливо выдохнул Ник. — Думала она, блять! Вы слышали, она думала! Ты хоть знаешь, каково это?! Индюк, знаешь ли, тоже думал, что купается, но бульон в кастрюле закипел, и тот сварился заживо! Так и с тобой будет, курица безмозглая! Бесполезная пустоголовая сука! Да я таких тряпок, как ты…!       Он навис надо мной, весь покраснел. Вылил весь этот словесный мусор мне на голову и добавил сверху подливку из унижения.        Обида собралась в глазах, готовая вылиться через край фонтаном слёз. Я закусила губу, чтобы не позволить этому случиться. Но горечи было слишком много и я, успев только повесить укулеле на плечо, оттолкнула от себя этого громилу и выбежала из вагона. К счастью, как раз объявилась остановка…        — Иви, ст-стой! Я не… не…        — Ну, доволен? — спросила его Элис, когда я уже не слышала их. — Это было твоей целью, ты мне скажи? Это? — она указала на мою фигуру в окне, тревожно скукожившуюся, беззащитную и маленькую, с подрагивающими плечами и руками, судорожно стиравшими обиду с лица, и пальцами, параллельно перебиравшими струны, наигрывая что-то, что должно было быть успокаивающей мелодией, но оказывалось ничем более, чем сбивчивый клубок звуков вперемешку со всхлипами.        — Н-но… э-э…        — Ты ведь совершенно не знаешь Иви… ведь она ранимая, её легко обидеть, но сложно найти повод… её легко разозлить: злится она часто, вспыхивает по любому поводу. И как только она начинает что-то играть, тут всего-то три варианта: либо она злая, либо обиженная, либо ей скучно…        — Пойду извинюсь и попробую поднять ей настроение! — засиял решительностью Ник.        — Земля тебе пуховиком, парень. — пробормотала Элис ему вслед…               …Я встала. Почувствовала, что уже немного успокоилась, продышалась, согнала обиду, утёрла слёзы… Только я подумала, что всё, моё настроение наладилось, я увидела его. Я увидела, как он вальяжной походкой надвигается на меня. В жилах застыла кровь, во мне начал закипать гнев. Да кто он такой, чтобы так со мной общаться?! Да как он ещё смеет после всего, что случилось, приближаться ко мне?! Я села. От ярости я с силой била по струнам, не боясь их порвать. От накипевшей злости я быстро перебирала аккорды, не боясь запутаться и оставить неприятное впечатление о себе — собрались люди, и они слушали меня, не зная, что мной движет злость и обида.        На моё ухо опустился цветок. Тяжёлым грузом гигантские руки легли мне на плечи. Я вздрогнула и обернулась. За спиной стоял Ник, весь пунцовый и скованный. Я бросила на него презрительный взгляд и хотела было отвернуться и продолжить играть, но он этого не хотел. Он резким движением накрыл мою руку, преграждая путь любому движению.        — Иви, я… я не знаю, что на меня нашло, я…        — Зато, я знаю. У тебя закончился словарный запас, закончились аргументы и ты перешёл на личность, всё просто. А теперь уходи, я не хочу тебя видеть. — я едва сдерживала порывы гнева.        — Нет. Я никуда не пойду…— Ник скрестил руки на груди, тем самым освободив мои. И я, будто из вакуума, его не слышала. Я продолжила играть. — Хэй, я… я знаю эту песню! You don't wanna girlfriend, you just wanna doll... — он продолжил петь, чем разозлил меня ещё сильнее. Я встала.        — Сука… Ты можешь отвалить от меня?! Вот, кто безмозглый пустоголовый петух! Я по-человечески попросила тебя уйти, убрать свои поганые руки и заткнуть своё тупое рыло! Но нет же! Ник самый умный! Ник самый крутой! Думает, что, подарив цветочек, он завоюет прощение девушки! — вот теперь я действительно закипела.        — Во-первых, всё, что я пытаюсь сделать, это извиниться за сказанное. А во-вторых, нас слышит весь перрон. — повысил голос парень.        — Похуй, веришь, нет? Просто отвали от меня и не приближайся на два метра… я не шучу, я тебе врежу! — сказала я, развернулась и ушла в вагон. Там я надела наушники, включила рандомный трек и закрыла глаза.        Мне осталось ехать в одном вагоне с этим доставалой ещё около двух часов. Благо, полпути мы уже проехали.