В тени собственных масок, или Не лучше

- Дзясин-сама! – восторженно воскликнул Хидан при виде целой горы традиционной японской одежды. – Да если продать все это барахло, денег хватит, чтобы прокормить, одеть и обуть целую армию фанатиков! - Хидан, ты уже порядком утомил всех со своими сектантскими замашками, – флегматично заметил Сасори, подходящий с очередной партией кимоно в руках. - Может, помолчишь, а? Это не секта никакая, а образ мысли! - Да, скорее образ её отсутствия. - И это говорит мне человек, который вообще ни во что не верит, кроме Дарвина! – подогреваемый темой разговора продолжил возмущаться блондин. - О, ты и такие слова знаешь, – едва слышно произнес сидящий рядом с журналом в руках Дейдара. - Лучше уж ни во что не верить, нежели обожествлять априори аморальные вещи. - Мораль у каждого своя! - Мораль, как раз, у всех одинаковая, просто кто-то считает, что преступать её рамки – это в порядке вещей. - Да, ты… - Чего это вас с утра пораньше на философию потянуло, а, парни? – перебил Хидана вошедший в комнату хозяин особняка. - Да, это Хидан как всегда со своими антиобщественными декламациями выступает, – пожав плечами, ответил другу Сасори. - А-а-а, тогда все ясно. Я бы, кстати, на вашем месте, оделся, а то выходить уже скоро. - С одеванием – явная проблема, – сказал Яхико, появившись в не завязанном кимоно. – Я вообще не понимаю, что делать с это штукой. - Погоди, ты что, ни разу юката не носил? – Дейдара уставился на рыжего друга. - Представь себе – нет. Как я мог носить что-то подобное, если первую половину своей жизни я провел в приюте, а вторую в попытках не вылететь из общаги за неуплату? – парень смерил его недовольным взглядом. - Ой, прости, я как-то не подумал, – осекся блондин. - Да ладно, что уж там. Лучше, блин, помогите мне разобраться с этой хреновиной! – рыжий снова попытался запахнуться и перетянуть длинные складки поясом, но вид, который приняла дорогостоящая одежда, явно не соответствовал норме. - Эх, что с тобой делать? – риторически кинул Кисаме и вышел из комнаты. - Помочь, блин! Не, ну что за народ пошел? – Яхико решил не заморачиваться со своим внешним видом и плюхнулся на диван. - А по-моему, тут все понятно, – Хидан стоял уже в запахнутом кимоно и пытался разобраться с длинным, перемотанным вокруг всего его тела поясом. – Вот это сюда, а это так… – с видом крайне сосредоточенным он примерял края друг к другу, но все было тщетно, – черт! - Вот! И я о том же! Ну нафиг эти юката! - Ладно вам, парни, это же просто, – Дейдара с ловкостью портного подхватил пояс Хидана и умело завязал узел. - Ничего себе! – вскочил Яхико. – И мне, мне завяжи! - Я вам что, костюмер, что ли? – туже затягивая оби рыжего, прорычал Дей. - Знаешь, я думаю, что теперь тебе придется всем завязывать эти гребанные пояса, так как ты – единственный, кто это умеет делать. - Вот еще! Парьтесь сами! - А, у вас тут сборы во всю… – Итачи с как всегда невозмутимым видом зашел в комнату, перетягивая волосы резинкой. На нем уже было надето кимоно, естественно, кто бы мог подумать, с завязанным и аккуратно разглаженным поясом. - Как ты это сделал?! – с наигранным удивлением в один голос произнесли Хидан и Яхико. - Руками? – брюнет застыл в дверях под тяжестью взглядов товарищей и поднял бровь в знак непонимания их реакции. - Спасение мое! – все также театрально, вскинув руки к небу, прокричал Дейдара. - Ну да…, наверное, – Итачи все еще не понимал, что здесь происходит. - Вот, сразу видно – люди выросли в богатых семьях! – рассудил рыжий. – Зажратые мажоры, блин. - Что есть – то есть, – пожал плечами Дейдара. - Мне по статусу положено, – бесстрастно ответил Учиха и сел на диван. - Нет, и ведь даже не отрицают! - У меня одной проблемы с завязыванием этого… этого, – Конан остановилась в дверях, пытаясь подобрать подходящее слова к лежащему в её руках предмету одежды. На лице девушки царствовала недовольная гримаса, которая сопровождалась прерывистыми вздохами, больше напоминающими истерику. - Ну, согласись же, – на пороге появилась Рин, во внешнем виде которой не было ни малейшего намека на готовность к празднику, – девушке в двадцать лет стыдно не уметь завязывать оби. - Ты так говоришь, будто сама занималась этим всю жизнь и идеально завязываешь эти… эти… – синеволосая, опять не зная цензурного названия ненавистной материи, с долей обиды и смущения, оборвалась на полуслове. - Ну, может и не идеально, – девушка вздохнула, опустилась на колени перед подругой и, взяв неаккуратно болтающиеся края пояса, начала приводить их в порядок, – но, когда-то, приходилось мне заниматься этим незаурядным делом. Она ловко перебирала пальцами материю и переплетала ленты с такой легкостью, что, казалось, Рин делала это по несколько раз на дню. При этом выражения её лица имело такой спокойный и умиротворенный вид, а улыбка принимала настроение мягкое и столь отрешенное от всего окружающего, что создавалось впечатление, что студентка вообще не замечала ничего вокруг, кроме предмета её трудов. - Мне кажется, – еле слышно шепнул Хидан сидящему рядом блондину, – или у нее всегда спина такая прямая? - Ты что-то сказал? – Рин отрывалась от своего занятия и посмотрела на блондина. - Я? Я нет… просто интересно стало, где ты так оби вязать научилась, а, девочка-из-приюта? - Я научилась… где… – блондинка встала, смущенно потупив взгляд, и, посмотрев на свою работу, машинально пригладила складки. – Мне в Хошигакуре приходилось… в театре помогать, вот и набралась там умений разных. - Ты еще и в театре работала? – подключился к разговору Яхико. - Ладно, - послышался голос Кисаме, - отстаньте от девушек. Нам выходить через полчаса, а они, можно сказать, полураздетые. *** Несмотря на аномально теплую зиму, март в Токио выдался на удивление заурядным, а погода всецело соответствовала своему ежегодному амплуа: температура редко поднималась выше пятнадцати градусов. Небоскребы исчезали в густом, беспросветном пепле облаков. Дождь редкими каплями освежал грязные улицы, на которые жженой пеленой оседала пыль, принесенная до омерзения пронизывающим холодным ветром. Саске сидел в кожаном кресле в кабинете своего дяди и со свойственным ему безразличием ко всему смотрел в огромное панорамное окно, занимающее всю стену. Было всего лишь около шести часов вечера, но из-за наплывших облаков брюнет не мог разглядеть даже крохотного огонька, которых, несомненно, семидесятью этажами ниже было просто запредельное количество. Парень откинулся назад, не в силах больше справляться с накатившей на него усталостью и скукой: младший Учиха ненавидел появляться в офисе компании, которой управляла его семья… точнее, её остатки. В этом месте на его персону обращали слишком много внимания. Каждый проходивший мимо сотрудник норовил вырисоваться перед будущим начальством, в лице которого видели весьма слабовольную личность. Они не знали, что, войдя внутрь этого, поистине, впечатляющего здания, Саске становился совершенно другим человеком, точнее, он надевал маску другого человека – улыбчивого, приветливого и заботящегося о своих подчиненных. Да, именно так вел себя брюнет на отрезке пути от главного входа к лифту и от лифта до дверей кабинета Мадары, которому, как раз, он и обязан этой противной ему привычкой. Но делать было нечего: в те редкие дни, когда парень был свободен от посторонних дел, дядя настаивал на том, чтобы племянник проводил все время в офисе, пытаясь влиться в устройство бизнеса и лучше понять систему нитей, дергать за которые стоило уметь каждому успешному и рассчитывающему на успех предпринимателю. Каждый раз, когда младший из братьев заявлял, что больше не намерен тратить часы на тупое отсаживание в кресле, действующий управляющий компании отвечал, что парень совершенно не имеет представления о ходе управления корпорацией, что ему не мешало бы подучиться. Однако же Саске был абсолютно уверен в своих способностях, данных ему от природы. Мало того, что он считал, что не нуждается в помощи дяди в постижении науки жизни, так еще он был на сто процентов убежден, что тот понимает гораздо меньше, чем должен был бы понимать управляющий одной из самых крупных корпораций в Японии. Но все же парень частенько заходил в это ненавистное ему место. И дело было не только в его примирении с наставлениями дяди: он не хотел отставать. Каждая мысль о том, что его брат был опорой всей компании, раздражала брюнета настолько, что иной раз он выплескивал накопившиеся эмоции наружу, запуская очередной попавшийся ему под руку беззащитный предмет в стену. Итачи никогда не уделял должного внимания делам компании. В какой-то момент он вообще хотел оставить всю свою долю акций и забросить бизнес. Но в то время дела у «Учивако» были совсем плохи. Саске так до конца и не понял, этот ли факт заставил его старшего брата остаться, или он как всегда преследовал какие-то свои цели, но если бы не Итачи с его светлой головой, компании было бы очень и очень несладко. Даже Саске не мог отрицать этого. - И как тут дела продвигаются? – Саске дернулся и посмотрел на вошедшего дядю, прихода которого он не заметил. – Вижу: никак. Ты что здесь делаешь? Задницу просиживаешь? - Не поверишь, – брюнет бесстрастно окинул мужчину взглядом, – я как раз думал об этом. - Остришь, да? – Мадара недовольно посмотрел и опустился в кресло напротив племянника. – А основания-то у тебя есть для веселья, а, Саске? - Веселье? Кто сказал, что я веселюсь? - Ты и твоя команда чуть не вылетели с «Сэкаитэки Ясэн»! – глава компании немного повысил голос, но через несколько секунд он снова приобрел вид крайне спокойный и сдержанный. – Если бы не удачное стечение обстоятельств, ты и кучка твоих слабаков уже бы были шестерками, подбирающими мусор за участниками турнира. - Но ведь все сложилось удачно, ты сам сказал: обстоятельства на нашей стороне… - Обстоятельства – фамилия твоей семьи! – он снова прикрикнул. – Не забывай, сорок лет назад члены семьи Учиха вошли в пятерку основателей «Ясэн» в Японии, – он опустил голову и потер пальцами переносицу. –Да и во всем мире, по сути, ведь эта зараза поползла от нас. - Как бы то ни было, моя команда прошла в турнир, и теперь дело за малым, – Саске самодовольно кивнул и откинулся в кресле. - Дело за малым? Не смеши меня! Ты понимаешь вообще, что такое «Сэкаитэки Ясэн»? Это шанс. Шанс стать влиятельнейшими людьми Японии. Шанс подобрать под себя «Каиёру». Ты представляешь, какая это сила? Весь преступный мир под их попечением, молодые, талантливые парни, которые, со временем, могут стать первоклассными бойцами, или руководителями, или предводителями собственных группировок или банд, или… ну что там у вас еще есть, не важно. В любом случае, человеку, выигравшему этот турнир, будет подчиняться вся «темная» сторона нашей страны. А если тебе подчиняется подпольный мир, тогда и вся верхушка тоже будет плясать под твою дудку. Шанс, Саске, один лишь шанс в этом мире стоит надо всем, а «Сэкаитэки Ясэн» – это не просто шанс, это возможность, которая откроет перед тобой и приближенным к тебе людям все двери, какие ты только захочешь. А в этом году… в этом году все будет совсем иначе. Пятый турнир – это не простая претензия на уровне Японии, это заявка на участие в мировом турнире, выиграв который перед тобой сотрутся все границы. Весь мир, скрывающийся от законов, принятых цивилизованным обществом, весь этот мир станет для тебя чистым полотном, на котором ты сможешь рисовать свою собственную реальность, воплощать все то, что ты захочешь, невзирая на правила и мораль. Так что отбрось все свои призрачные представления о жизни: мысли о том, что ты всесилен, лишь тянут тебя ко дну. Ты думаешь, ты один такой? Ты ошибаешься, друг мой. Таких как ты – десятки, если не сотни. Даже Итачи, – Мадара поднял взгляд на племянника, ожидая какой-то перемены в его взгляде, но её не последовало: Саске равнодушно смотрел в темное окно, – даже при встрече со своим братом, ты уступишь ему в умениях и силе. Но хотя Итачи и добился немалых успехов в искусстве боя, ему еще далеко до мирового уровня, что уж говорить о тебе. Тренировки, Саске, вот что сейчас стало для тебя главным приоритетом в жизни. Мадара закончил. Он перевел дыхание и снова кинул взгляд на сидящего напротив парня. Саске молчал. Его глаза все еще были устремлены в темноту заволоченного облаками вечернего неба. На его лице не отражалось ни одной эмоции, выдававшей его мысли. Пальцы монотонно постукивали по ручке кресла, выбивая какой-то едва уловимый ритм. В комнате повисло молчание. Мадара отвернулся от брюнета и тоже задумался. Зачем нужна была эта тирада? Все равно этот глупый мальчишка никогда не прислушивается к мнению окружающих. Да, эта его самоуверенность – превосходное оружие, которое в умелых руках становится первоклассным инструментом, перебирая струны которого, можно полностью подчинить себе этого, по сути, крайне наивного ребенка. Из мыслей главу «Учивако» вывел звук скрипнувшего кресла. Мадара поднял взгляд и увидел собирающегося племянника. - Куда ты? Рабочий день еще не закончился. - Ты же сказал, что тренировки – главный приоритет в моей жизни, – кинул Саске и закрыл за собой дверь. Мужчина несколько минут сверлил взглядом темную поверхность, отделяющую его от остального мира. Выражение его лица все еще имело вид спокойный и крайне сосредоточенный. Миг, и его лицо растянулось в самодовольной, наглой улыбке. Он выдавил из себя усмешку, крутанулся на кресле, словно маленький мальчик, и остановился, устремив свои и без того темные глаза в пустое токийское небо. Как же просто, – пронеслось в голове у мужчины, – он, и в правду, всего лишь глупый ребенок. Теперь, когда я раззадорил его рассказами о светлом будущем, он, возможно, наконец-то возьмется за ум, а там… как он сказал, дело за малым? Нет, он – не Итачи. Его брат никогда бы не повелся на россказни, вроде этих. Но в то же время Итачи слишком беспокоится за дело своих родителей. В этом его слабость: он никогда не бросит компанию, как бы он того не хотел. Но пока мне это только на руку. До того момента, пока Итачи не заинтересован в деньгах и управлении корпорацией, я могу делать все, что мне вздумается, нажимая на младшего. А потом, если, конечно, такой момент наступит, что ж, Итачи всегда скучал по своим родителям, почему же не устроить им преждевременную встречу… Мадара улыбнулся еще шире и откинулся на спинку, предаваясь дальше своим мыслям.