В тени собственных масок, или Не лучше

Первый день учебы для всего пятого курса был сущим адом. Мало того, что на первой же паре (на которую, к слову, пришла меньшая половина учащихся, за что остальной половине крепко досталось после) дали внутривузовую проверку, так еще и на последних парах пришлось в обязательном порядке сдавать отчетность по диплому, на который, к слову, большинству учащихся было наплевать. Так что теперь, сидящие в студенческом кафе (идти куда-то дальше не у кого не было ни сил, ни желания) члены «Акацуки», чем-то отдаленно напоминающие людей и все больше похожие на переработанные лимоны, во всеобщем унынии пытались перевести дух. - Только не это, – обреченно выдохнул откинувшийся на спинку стула Нагато, уловив до боли знакомый сигнал пейджера. Снова повисло молчание. Ни один из студентов даже не пошевелился в сторону оповещающих устройств, которые они получили, будучи участниками «Сэкаитэки Ясэн». Они будто бы настойчиво пытались отрицать их существование, насколько велико сейчас было чувство безразличия у каждого участника команды. - Рано или поздно это придется сделать, – монотонно констатировал Сасори. Все, кому было более-менее не лень, перевели взгляд на Нагато, который в свою очередь смотрел куда-то в потолок. - Вы – изверги. Парень лениво достал из внутреннего кармана пейджер и пробежался по строчкам сообщения. - Чёрти что, – заключил лидер. - Что пишут-то? - Нужно быть сегодня на северной арене. К часу. - Сдохнуть можно, – подвел итоги раскисший Хидан. *** Саске сидел на паре и как всегда находился где-то очень далеко от аудитории. Его каникулы прошли самым что ни на есть унылым образом: после разговора с Мадарой практически все его мысли и действия были посвящены тренировкам и улучшению навыков, полезных ему в бою. Он все еще не хотел признаваться ни себе, ни другим, в частности друзьям по команде, что их проход в основной турнир – заслуга его фамилии, а не его в целом. Поэтому он часами просиживал в додзе, а когда стали доступны ставочные бои, зачастил на западную и южные арены (он бы и на северной отметился, если бы ее не закрыли до начала турнира). Хотя пару раз он на свой страх и риск участвовал и в нелегальных схватках. Брюнет скосил взгляд и посмотрел на сидящую где-то в первых рядах девушку с необычным цветом волос. Кто уж кто, а она сумела его изрядно повеселить за последнее время. Недели две назад, еще в самом начале каникул, парень пришел на только что открывшуюся западную арену. Как ни странно, делать там было особенно-то и нечего: все побаивались участвовать в еще недавно запрещенных боях. Так или иначе, Саске был тут и Саске хотел потренироваться, а заодно выпустить на кого-нибудь хотя бы малую долю своего раздражения. Ему это, конечно же, удалось. Какой-то жалкий второгодка решил, что может сравняться с Учихой-младшим. Не вышло. Саске быстро расправился с ним и, расстроенный таким неплодотворным вечером, собирался покинуть арену. Но в последний момент, уже подходя к выходу, парень заметил дерущихся на периферийной арене девушек. И одна из них как раз была Харуно Сакура. Конечно, в этом нет ничего удивительного, что кто-то дерется в этом месте, но сам факт был крайне неожиданным, учитывая, что девушка, числящаяся в команде (причем в команде его… друга), пришла на арену одна, да еще в такое время, когда большинство людей просто на просто остерегаются боев. Тем более, что больше всего, можно сказать, удивило парня, так это то, что розововолосая дралась голыми руками, что редкость для «Ясэн». Поудивлялся, и хватит. Учиха, так и не досмотрев бой, развернулся и покинул арену. Но предел его удивления был достигнут в тот самый момент, когда несколько дней спустя ему пришло сообщение с неизвестного номера: «Саске Учиха, это ведь твой номер?». Парень ничего не понял и просто проигнорировал сообщение, которое, к слову, было не первым подобного содержания. Ему часто писали надоедливые девчонки, которые доставали его номер непонятно откуда. «Это Харуно Сакура. Твоя одногруппница. Ты, видимо, оставил мне свой номер, когда брал у меня телефон тогда, на остановке. Не стоило подписываться столь нелепым именем». - Вот оно что, – подумал парень, прочитав следующее сообщение. А он-то гадал, напишет ли ему эта забитая всеми девочка или побоится. Написала. Дальше они перебросились парой незначительных фраз, а на следующий день снова встретились на той злополучной остановке. Случайность за случайностью, но так или иначе, подобные вещи – из ряда вон выходящие совпадения – всегда привлекали Учиху. Так что его нераспространенное предложение пойти вместе пешком и… поговорить, закончилось положительным ответом и весьма интересной беседой. Парень тяжело вздохнул и откинулся на спинку. Происходящие в аудитории, а именно лекция, совершенно не волновали брюнета, в то время как собственные мысли изрядно выбивали его из колеи. Нужно было скорее со всем этим заканчивать. Хотя, может, Рин и была права, когда говорила, что Саске нужна девушка. Такая как Сакура не сильно бы напрягала его. Рин. О ней парень ничего не слышал уже практически месяц. Он часто ловил себя на мысли, что их ссора затянулась. Хотя, их дружба была сугубо необходимой вещью, без которой они не смогли бы не то что закончить проект, но и общаться. Стоило ли им возобновлять эту самую «дружбу» или нет? Что может дать ему общение с этой девушкой? Какую пользу он мог извлечь? Никакую. В этом знакомстве не было никакого практического интереса для Учихи-младшего, какой он привык извлекать из напрягающих его контактов. Но в том-то и было дело, что, как и в случае с Сакурой, общение с Рин совершенно не напрягало парня, даже наоборот, ему было интересно наблюдать за этой девушкой, за ее реакцией и ответами на его реплики. Может, следовало бы помириться с ней? Потом, – думал Саске, – все потом. Сейчас нужно думать лишь о турнире. *** На северной арене как всегда было чересчур шумно. Хотя и предполагалось, что сегодняшняя вечерняя сходка будет мероприятием, так сказать, устроенным для узкого круга, «Сэкаитэки Ясэн» – слишком значимое событие в «темной» жизни города, чтобы информация о нем не распространялась среди небезучастных наблюдателей. В начале Генма надеялся, что желающих быть свидетелями собрания участников будет несильно много. Увы, его надежды не оправдались: минут за двадцать перед официальным началом сходки народу было столько, что еще чуть-чуть, и люди просто-напросто перекрыли бы собой, как стадо кочующих баранов, близлежащий проспект, что привело бы к излишнему привлечению внимания. А это было бы весьма некстати. Пришлось впустить. «Акацуки» держались особняком. Облепив со всех сторон джип Хидана, которой, наплевав на всякую конспирацию в угоду своей лени, приехал на машине, они без всякого энтузиазма взирали на кишащий вокруг народ. - Знаете, я, кажется, понял, почему он так себя ведет, – подал голос Яхико. – Просто он умный, и ему смешно смотреть на нас – толпящихся и суетящихся внизу идиотов. - Это с чего вдруг у тебя такие мысли, а, Яхи? Неужто записался в фан-клуб Карасу? – Конан посмотрела на фигурку предмета их обсуждения на балконе недалеко стоящего здания. – Да нет, – пожал плечами парень, – просто, мне кажется, я теперь понимаю, что он чувствует, смотря на нас сверху вниз. - А, то есть это ты намекаешь, что тоже вдруг обзавелся парочкой граммов мозгов? - Да иди ты, Хидан! И без тебя тошно. - Он так себя ведет, – поддержал культурную беседу Сасори, – потому что иначе его забили бы камнями. - Не могу ничего сказать по поводу Карасу, но вот почему того урода еще не убили, этого я решительно не понимаю, – Кано презрительно кивнул в сторону рослого парня с невысоким ирокезом и выбритым по бокам черепом. - Не ты один, Кано. По мне так, таких ублюдков кастрировать нужно, – прошипел Дейдара, буравя взглядом Аку Акиру. Аку Акира, об изощренности наказания для которого рассуждали пятикурсники, был кем-то вроде местного вора-в-законе, только вот похищал он чужое благополучие. Этот двадцатишестилетний прожигатель чужих и своей жизни был известен каждому на Северной арене. Можно сказать, он был неотъемлемой частью становления практически каждой команды, которая дерзнула сунуться в ее чертоги. Каждой команды, в которой были девушки. Дело в том, что Аку, будучи не только отмороженным на всю голову и всецело конченым человеком, был кране искусным и опытным бойцом. Однако растрачивал свой талант он только лишь на представительниц прекрасного пола. Каждый раз, когда на арене появлялась новая команда, Аку безотлагательно вызывал на бой входящую в нее девушку, женщину, бабушку… «малолеток», слава Богам, он не трогал. До поры до времени. И все было бы хорошо, команда могла бы отказаться от подобного вызова, но Аку, уверенный в своей победе, делал ставку, от которой не мог отказаться ни один участник «Ясэн», а именно – собственное место на «ночных играх». Это абсурдное, по сути, правило было введено в связи с всецело благими целями: таким образом «Каиёру» избавлялись от особо проблематичных участников игр, которые устраивали из своих боев произвол или, чего хуже, кровавое месиво. Однако основатели не учли, что могут появиться и такие, как Аку, кадры, у которых будет непросто достаточно сил, чтобы сопротивляться нападкам вышестоящих, но и за которыми будет стоять мощная «крыша», не позволяющая обижать своего бойца. Аку, выходя на бой с растерянной и потерянной в пространстве самой жестокой арены Токио девушкой, развлекался, как мог, ведь подобные бои (на неоспоримую ставку) проводились исключительно в закрытом от постороннего вмешательства пространстве. Сначала парень пугал свою противницу грязными словечками и угрозами, следом шугал незначительными выпадами в ее сторону, за которыми следовали уже более серьезные нападки. Если же девушка после этого еще не пребывала в состоянии истерики и была в силах сопротивляться, Аку избивал ее до потери сознания, ломал бедняжке правую руку, и она вместе со всей своей командой покидала «Ясэн» навсегда. Правда были все-таки те, кому удавалось сохранить место своей команде. Аку был побежден несколько раз, не без доли везения и ряда удачно сложившихся обстоятельств, однако, это были лишь единичные случаи. Обычно бои заканчивались примерно таким образом: если девушке удавалось продержаться пятнадцать минут на поле вместе с этим чудовищем, тогда судьи объявляли ничью, и все расходились в разные стороны, затаив друг на друга страшную обиду и ненависть. Но напрашивается вопрос: почему же никто из благородных рыцарей Северной арены не пришиб этого урода собственноручно? Ответ прост: на обычные ставки Аку не соглашался, а если ему предлагали неоспоримую, он выдвигал (и имел на это полное право) в ответ условие – ставкой будет не место на «Ясэн», а собственная жизнь. Подобное условие моментально сокращало ряды рыцарей, а те, чья потребность отомстить за друзей была сильнее, чем чувство самосохранения… что ж, Аку все еще на арене, не трудно предположить, что произошло с волонтерами. - Ты забыл, кто его дядя, Дей, – Нагато спрыгнул с капота и направился к месту сбора. - Как же тут, забудешь, – пробубнил себе под нос подрывник и пошел вслед за остальной командой. - Итак, уважаемые участники первого тура «Сэкаитэки Ясэн», на этом собрании я официально объявляю, что японский этап турнира за право участия в мировом начинается ровно через неделю! – во всеуслышание проговорил Генма, когда собрались все команды-участники. На несколько секунд на арене воцарилась абсолютная тишина. - А ну-ка, Генма, объясни, что тут происходит, даттебайо! – прервал молчание Наруто своим оглашенным возгласом. - Заткнись, идиот! – прошипела Ино и врезала своему капитану. - Да нет, он прав. Генма, потрудись объяснить нам, что за беспредел происходит с турниром? – в своей обычной спокойной манере произнес Неджи. - Я так же как и вы не посвящен в детали! Успокойтесь! – крикнул куратор в надежде пресечь нарастающую волну гудящего шума, но тщетно: толпа – есть толпа, ее ничем не остановить. - Какого черта!? - Говорили, что турнир начнётся только через месяц! - Сначала дали время, а потом отнимают! - Так вам и нужно, псевдо-участники! Шквал гневных, довольных и просто громких голосов посыпался на Генму и приближённых к нему прокторов, которые все-таки не теряли надежды усмирить разошедшихся бойцов. - Да что у вас за организаторы такие! - Точно, почему «Кайёру» так себя ведут? - Отношение как к собакам! Что они о себе думают? - А вы и есть шавки! – вмиг один голос, причем несколько яростный и громкий, сколько подавляющий, вознесся над всеобщим гулом и заставил всех замолчать. Толпа стихла, только где-то вдалеке между людьми просачивался шепот. На помост, где ранее вещал Генма, вышел человек преклонных лет с тростью и повязкой, закрывающей часть лица. Все взгляды были устремлены на него, ведь не так часто можно было наблюдать самого Шимуро Данзо, первого победителя японского тура «Сэкаитэки Ясэн» и по совместительству его куратора, то есть ключевой фигурой в составе «Кайёру». Он неспешно прошел на середину сооруженной сцены, встал и посмотрел на толпу в ответ. - Вы что вообще о себе возомнили? – проговорил он совершенно бесстрастным тоном, от которого хотелось провалиться сквозь землю. – Лаетесь тут, как настоящие псы! Вы что думаете? Что, раз вы прошли хотя бы отборочный этап, вы уже чего-то стоите? Да вас в первую же минуту размажут как насекомых по асфальту на мировом турнире! Имеете какие-то претензии к «Кайёру», что ж, вы можете покинуть это место, никто вас не держит: это не вы нужны турниру, это турнир нужен вам. Так что замолкните и делайте так, как вам говорят, а если кого-то что-то не устраивает, что ж, вы можете отправляться восвояси. Данзо замолк и всё так же пронзительно смотрел в толпу, а потом перевел взгляд, осматривая каждого стоящего в линейке участников. - Турнир начнется через неделю. Советую вам поторопиться с составлением финального списка команд. Первый бой будет проходить на этой арене в половине второго ночи, противники будут известны вам за час. На этом все. Можете расходиться, – Данзо повернулся спиной к людям и пошел к спуску с помоста. – Знаешь, мальчик, когда с тобой разговаривают старшие, принято снимать головной убор, – не оборачиваясь, бросил кайёру, обращаясь к опешившему на несколько секунд выскочке. - У каждого своя причина скрывать свое лицо, Шимуро-сан, – едва слышно произнес Карасу. Однако даже этого хватило удалившемуся со сцены Данзо, чтобы усмехнуться. *** - Спасибо, вам, ребята, что проводили. А то мне последнее время как-то не по себе гулять ночью одной по городу. На улице еще не совсем стемнело, но из-за усердия фонарного света, который рыжей струей падал на мокрый асфальт, казалось, что сумерки нуждаются в каком-то особенном освещении, будто на улице кромешная тьма. Трое молодых людей – девушка и два парня – неспешно продвигались по одной из улиц Нижнего Токио. - Тебе с твоей удачей одной точно выходить противопоказано, – пожал плечами один из них. - Слушай, Сасори, вот только не начинай, ладно? Все у меня с удачей нормально! – Рин в который раз выслушивала насмешки в свой адрес от доморощенного доктора и была уже не в силах сдержать потоки желчи, выливаемые на красноволосого. - Да я и не спорю, только вот везет тебе попадать в разные неприятности, – еле сдерживая улыбку, продолжал Акасуна. - Я тебя сейчас ударю, – пригрозила девушка уже откровенно смеющемуся над ней пятикурснику. - Ребята, – внезапно послышался голос третьего откуда-то позади. Обернувшись, Рин и Сасори посмотрели на друга. - Итачи, ты чего встал? Тут холодно, – возмутилась девушка неспешности брюнета. - Похоже, Рин, твоя удача все-таки абсолютна, – сказал Сасори без всякой ноты веселья. Светловолосая, ничего не понимая, повернула голову и посмотрела вдаль дороги, откуда к троице приближались две весьма подозрительные машины. - Ну что, Акасуна, пора по счетам платить, – выпрыгивая из джипа, усмехнулся Руи Киоши – проигравший Сасори на отборочном туре капитан команды «Амару».