1704 год
В то же время
Линкор Хуана Карлоса
После поимки Воробьёва с его лично созданным самогонным аппаратом, собранном из всего, что нашлось на линкоре и такой-то матери, Хуан всё же закодировал разведчика на вечную трезвость. На счастье Евгеши, это был уже третий его самогонный аппарат, ещё два так и остались не найденными и кодировали его с помощью вуду-магии, в которую советский разведчик не верил. Без водки и рома самогонка стала спасением несчастных матросов, прозябающих в серой и унылой трезвости под свист кнутов марсианских людоедов. Жека знал, что если в паре Хуан-Василиса не получилось договориться с психованным капитаном, то можно попробовать найти общий язык с его хитрющей женушкой, которая или действительно была полной дурой, или умело ей притворялась. Последнее, на взгляд Воробьёва, было бы куда хуже. Дуру можно переиграть, а интриганку, косящую под дуру, очень непросто. Ведь в таком случае он уже проиграл, когда решил, что интеллект Васьки ниже, чем у морского котика. Решив выяснить всё в интимной обстановке, Воробьёв составил едва ли не первый в своей жизни план. Упаковав всех матросов пить самогон в каюте и не отсвечивать, он выдал Косу найденную гитару и, посадив того на палубе бренчать что-то красивое, начал выманивать наверх бывшую жену. В отсутствие уснувшего после долгих молитв Джуниора она действительно появилась, даже нацепив на себя что-то красивое. — Выпьем самогонки под серенаду? — подмигнул он радистке, стараясь выглядеть таким же обольстительным, как во времена их глупой молодости. — Ой, как романтично, тебя же вроде как Хуан закодировал? — удивилась она, но бокал под алкоголь подставила. — Что тебе от меня нужно? Моё сердце для тебя закрыто! — Возможно, но если к сердцу путь закрыт, нужно в почки постучать, — разведчик щедро плеснул своего творения в два бокала и галантно чокнулся с бывшей супругой. — Хочу обсудить с тобой одну свою собственность, стоившую мне солидных инвестиций… Ты пей. Быстро выпитый стакан не считается налитым! Кос вдохновенно наигрывал какую-то лирическую мелодию, почти заставляющую Воробьёва пуститься в пляс. Качка от хорошей самогонки неплохо стимулировала поддаться этому порыву. — Судя по перегару, тебе ещё сто грамм инвестиций принять, и ты недвижимость, — скривилась Василиса, но бокал осушила. Впрочем, попытки бывшего её охмурить всё же вызывали у неё улыбку. — Меру знать надо! — Я свою меру знаю. Упал — хватит, — откликнулся Евгеша, всё же решаясь поддаться танцу, но втянуть в него ещё и Ваську. Та, на удивление, и не сопротивлялась. Очевидно, боящийся всего и вся параноик Карлос баловал супругу вниманием даже реже, чем первый муж. — И зачем ты решил меня напоить? — прижимаясь к нему всем телом, томно прошептала Василиса. — У меня конфисковали подлодку, и я не прочь возместить утраченное этим корабликом! — не стал ходить вокруг да около Жека, на ходу припоминая, что там в танцах делают люди. Пьяный разум говорил, что вроде всё правильно — обнимать, кружить и топтаться туда-сюда, но не оттаптывать ноги. Хотя бы себе. Тревожила мысль, что напоить как следует бывшую он не успел, что значительно уменьшало его баллы очарования. — Ничего у тебя не получится, Воробьёв. Я доставлю вундерлинкор в 20-й век на Кубу! — прошептала она ему прямо в ухо, игриво прикусывая, словно и не являлась женой капитана. От такой стыковки Союз-Аполлон Воробьёв на мгновение по-хорошему оторопел, но моментально взял себя в руки и продолжил вести бывшую в танце. — Васька, я же тебя, меркантильную ведьму, хорошо знаю, — нахально улыбнулся он. — Чихала ты на задание. Хочешь всех обмануть, а линкор продать? Отдай мне линкор, и я тебя отблагодарю. У меня здесь полно связей. Тебе уже говорили, у тебя такие большие глаза, что в них можно утонуть. — Надо же, какой комплимент! «Утонуть»? — хмыкнула Василиса Васильевна, тряхнув копной вороных волос. — Это правда, а на твоём носу можно повеситься! — не удержался от шпильки Евгеша. — Ай-яй-яй, предаёшь Хуана, своего революционного брата, мешаешь ему попасть в 20-й век. С его женой заигрываешь! — продолжила с едкой улыбкой говорить она, тем не менее позволяя укладывать себя на палубу, якобы подобные не целомудренные действия могли оказаться частью танца. Кос продолжил играть, старательно глядя в другую сторону. То ли его смущали предварительные ласки двух темпоральщиков в возрасте, то ли уважение, которое он испытывал к Василисе, не вязалось с разворачивающейся картиной. — Конечно, жена моего брата для меня не женщина, — пусть глаза боялись, но руки скользили по изгибам тела радистки со знанием дела. Даже в несчастливых браках могла найтись искорка пользы. — Но если она хорошенькая — он мне не брат. Говори же скорее пароли от бортового компьютера! Казалось, ход с соблазнением почти сработал и радистка начала таять, однако мгновением позже язвительно хмыкнула в ответ на его попытку её поцеловать. Не успел Евгеша даже пикнуть, как бывшая подмяла его под себя, усевшись сверху, но игривый настрой не отбросила. — Какой романтический перегар. Пароли к бортовому компьютеру хочешь? — протянула она притворно задумчиво и со снисхождением добавила: — Чувствую, ты долго проводил дегустацию самогона для этого свидания. Так нализался, что решил, будто я отдам тебе линкор за просто так?! А если я за этот корабль заставлю тебя жениться на мне, согласишься? — Ладно, только ненадолго! — без раздумий согласился Воробьёв, зная, что после опыта с первым разводом второй пройдёт куда проще. — Да пошел ты, — фыркнула Василиса и поднялась на ноги, отталкивая в сторону бывшего супруга. Тот, совершенно не смутившись, продолжил лежать на полу и соблазнять радистку своими откровенными позами. — Кому ты нужен, такой бесцеремонный?! Короче, линкор не получишь. Но… я могу вернуть тебе твою подлодку! От такого предложения Жека моментально растерял всю свою актёрскую игру и с неиллюзорным удивлением на лице вскочил на ноги. — Мою подлодку? Василиса эффектно, будто в танце, сделала пируэт, подмигнула ему и поманила за собой. Впервые за долгое время Хуан позволил себе храбрость запереться в командной рубке, чтобы вести линкор по координатам Воробьёва к острову русалок. Пустующая каюта капитана выглядела ещё более угрожающей, чем когда в ней прятался от внешнего мира Хуан. Тогда было понятно, в какую область корабля точно нельзя забираться нетрезвому матросу, а теперь Карлос мог оказаться где угодно, да ещё и свалиться на головы бывших супругов, как снег на голову. Васе нечего было страшиться при таком исходе, а Воробьёв побаивался. — Она здесь! — шепнула радистка с многообещающим взглядом и открыла огромный шкаф, занимающий всю стену немаленькой захламлённой каюты. За бронированными дверями, способными выдержать даже весь былой арсенал боеголовок подлодки, располагалось множество полок, на которых стояли прозрачные бутылки с маленькими корабликами внутри. Внешне всё походило на обыкновенную коллекцию, если бы все судна не продолжали двигаться в волнах и подавать явные признаки жизни, несмотря на малый размер. — Возможности этого вундерлинкора неисчерпаемы, — пропела Вася, наблюдая за шокированным лицом бывшего супруга. — Бортовой преобразователь энергии может творить настоящие чудеса. — Делать кораблики в бутылках, — машинально приготовился вставить капитану заочную шпильку Жека. — Это же хобби гинекологов на пенсии. Что, Хуан тоже доктор?.. Бывшая супруга на пределе терпения повернула его лицо, держа за подбородок, к особенному предмету коллекции. В зеленоватой бутылке на волнах дрейфовала та самая подлодка со множеством имён, которую последние годы не уставали перетягивать Жека и Герман. Крохотная, с кулачок размером, но однозначно та самая! — Доведи меня до телепорта, и я её увеличу, — предложила жёнушка, сбросив все свои потуги на придурь. — Всё-таки интересно, что ты затеяла. Предать своего Хуана хочешь и продать линкор террористам? — усмехнулся Евгеша, понимая, что бывшая по большей части притворялась дурой. — А это не твоё дело, — отмахнулась она, тайком выводя его из каюты до возвращения Хуана. Глуповатое лицо Василисы стало непривычно жёстким и собранным, частично напоминая Воробьёву Шурикову. — Да, меня запарили все эти задания! Да, мне надоела зарплата в рублях и копейках! Пофиг мне на коммунизм ваш! Я хочу заработать на этом линкоре, а потом вернусь в 20-й век, куплю себе остров и построю на нём свой коммунизм. И отель в придачу. Образ ещё одного то ли противника, то ли недосоюзника, но точно партнёра, с которым придётся считаться, почти заставил Жеку пожалеть, что он так рано развёлся. Как знать, как бы у них сложилось с Васькой, будь она во время их брака такой же прагматичной. — А когда-то ты была бескорыстной комсомолкой! — почти с восхищением произнёс он. — Ты тоже был романтиком-революционером. Говорил, что надо дать всем всё! — парировала она. — Я шутил, Васька, нельзя дать всем всё. Потому что всех много, а всего мало. В воздухе ощутимо назревал новый союз в обход старого.☠ ☠ ☠
1704 год
Несколько недель спустя
Линкор Хуана Карлоса
Когда ценой разрешения конфликта стала старая-добрая подлодка, Жека внешне притих. Все вольности, которые он себе позволял, ограничивались в расспросах всех и каждого. Режим почемучки помог ему сделать очень много открытий. Например, подсчитать, что количество людской команды каждую третью ночь сокращается на насколько человек, что, впрочем, не слишком удивляло. Людоеды получили своё название не за поедание Люд, хотя и за них тоже. Но также они спокойно ели обладателей всех остальных имён. Пересчитав поголовно всех конкурентов на лестнице эволюции, Воробьёв сообразил, что большая часть команды при долгом странствии — это паёк людоедам, что опять же объясняло, зачем Карлос не глядя набирал на каждой остановке людей. — Васёк, ты не боишься однажды проснуться со своей обглоданной ногой во рту у того же боцмана? — как бы невзначай поинтересовался Евгеша в один из дней. — Марсиане верны Хуану и не тронут нас троих. Его — потому что главный, меня — потому что жена, а ты нужен для настройки телепорта. Это вообще все марсианские людоеды, которые остались в 24-м веке. Последние. — А нафига твоему ненаглядному столько прожорливых ртов на Кубе? — ответ на этот вопрос он получил только после тысячи повторений при каждой встрече. Женушку он умел брать измором, работало в браке, сработало и на линкоре. — Вообще, они ему там совсем не нужны, — нехотя ответила она в конце концов. — Их начали массово истреблять на Марсе, они сцапали самый передовой линкор и прыгнули в прошлое, чтобы уцелеть. Большая часть планирует остаться и сожрать всех наших преследователей… — Кого?! — Американцы идут по нашему следу. Возможно, твой старый друг-фашист тоже. В любом случае, мяса будет вполне достаточно для марсиан. Таков план — они дают Хуану линкор, он заманивает им в ловушку парочку кораблей с мясцом, а у телепорта их пути расходятся. Кто-то с ним, а кто-то сам по себе, пообедают преследователями и заживут в этом веке. Когда придёт время прощаться, он им одну-две лодочки в бутылках подарит, если не выйдет забрать у сожранных преследователей. — Нескучно будет в 18-м веке! — После нас хоть потоп! — отмахнулась Василиса. Разведчик не был бы собой, если бы не думал о том, как и рыбку съесть, и косточкой не подавиться, но ничего умного в голову не шло, пока глубокой ночью тишину спящего линкора не прорезал вопль: — Впереди остров русалок! — Просыпайтесь! Пока вы спите, родину окружают буржуйские государства! — прикрикивал на команду Хуан Карлос. Ночной скалистый остров встретил их развалинами древнего, но работающего маяка, неизвестно как там оказавшегося. Подозрение падало только на мутировавших первых поселенцев, однако маяк казался древнее первых кораблей, отправившихся открывать Новый свет. Даже Воробьёв не имел ни малейшего понятия, как среди архипелага незаселённых ранее островов могло появиться что-либо, настолько пожившее свой век. Казалось, что на этих островах время двигалось в своём собственном темпе и всё старело намного быстрее. Сказывалась близость с тем самым островом Буяном, до которого можно было дойти по суше, поскольку между островами некто отладил систему переходов. Быть может, это был тот самый связной, чьего имени Жека не знал? Или все ответы крылись в аномалиях, возникших из-за утечки так называемой темпоральной жижи при установке первого телепорта? Ответы могли бы дать те самые русалки, но никто ещё не мог похвастаться, что заговорил с одной из них и остался в живых. — Для тех, кто в танке или вечно прячется в своей каюте, рассказываю, что было в предыдущих сериях! — громко объявил Жека, пока они поднимались по каменным ступенькам, таким древним, будто их ацтеки на заре своей цивилизации начали строить. Хуан молча кивнул, мотивируя продолжать. Даже его людоеды повернулись к разведчику со спокойным интересом, да и Васька не открывала рта. — Во время установки телепорта произошла утечка высокооктанового топлива, необходимого для осуществления передачи отсюда в условное «туда». На получение телепорт работает, как любой другой, но отправляет только при активации замкнутой темпоральной пары: хроносферический резервуар с таймером плюс несколько капель топлива. На наше счастье, — Жека едва не расхохотался от такого «счастья», — во время утечки топливо попало в источник пресной воды, и вся живность Буяна его испила и мутировала. Добыть его можно из биологических жидкостей этих бывших мирных жителей Буяна, из которых в живых остались только русалки. «А поскольку эти страшные женщины не пробиваются нормально ни саблей, ни пулей, а убиваются лишь огнём, то единственная чистая форма жидкости, которую мы можем из них выдавить — это слеза!» — мысленно добавил он. — Резервуар предоставит связной на Буяне. Темпоральную жижу в виде слезы сейчас добудем, — взяла слово Василиса, снова, видимо, подслушавшая его пьяное бормотание на судне. Или он сам ей спьяну проболтался? Перепил на линкоре он всего раз — когда праздновал, что подлодка нашлась. Мог в тот момент начать слишком откровенничать. — Учти, — шепнула она бывшему мужу, — если мы не достанем хроносферический резервуар у твоего связного, то лучше тебе улететь на луну. Расстреляем! От такого милого пожелания Жека лишь очаровательно улыбнулся во весь свой набор родных и железных зубов, прежде чем приступить к зажжению маяка. Два галлона топлива с линкора, горящий факел, немного такой-то матери, и древний маяк стал живым доказательством того, что кто-то умеет строить на совесть. Яркий алый луч разбил мрак, скользя по тёмным морским волнам, выглядящим безобидно, если не знать, что именно вокруг этого острова устроили свои охотничьи угодья опасные чешуйчатые женщины. — Ещё кое-что. У русалок есть некий странный кодекс чести, — отметил он, игнорируя все угрозы в словах Васьки и взгляде её муженька, — когда один поёт, другой молчит. Если будет петь кто-то из людей, то они не высунутся открыто и не станут перебивать. Но если человек замолчит, то начнут говорить, петь свои песни, а также нападать, затягивать под воду и пожирать живьём! — Мы приготовили для них приманку! — хмыкнул Хуан и указал Воробьёву на одинокую шлюпку с матросами, которая как раз отплывала от берега по направлению к самому опасному месту в море, освещённому лучом маяка. Евгеша нахмурился, когда среди приманки услышал молящегося Джуниора и хихикающего Коса. Не то чтобы он был готов прыгать за ними в воду, но Кукукурочкин показал себя вполне неплохим радистом, с которым можно было бы идти в разведку, да и Джуниор его подкармливал, скорее всего, своими порциями еды. Не мог же святоша нарушать заповедь «не укради»! Таких на мясо нельзя пускать! Остров продолжал подкидывать сюрпризы, когда оказалось, что его скалистые берега создают особенную акустику, позволяющую невооружённым ухом слышать всё, что творится на плывущей лодке с дюжиной матросов и одним особенно злобным людоедом. Мужикам на шлюпке заняться явно было нечем, кроме как обсуждать хвостатых женщин: — Русалки. Бабо-рыбы. Сокращённо бабры или бобры… — вещал кто-то из самых старых моряков, припоминая все байки, которые успели расползтись с момента появления чудо-женщин. — Эти бабры грызут дерево и жрут аквалангистов, канареек, бегемотов, клопов, а когда ничего не остаётся, то друг друга! — подхватил поток бреда ещё один хриплый забулдыга. — Они же грызуны, вот и грызут друг друга. — Да нет же! Это мутанты-меломаны, любят слушать песни и жрать певцов, но жрут только мужиков. — Брехня! — Зуб даю! После встречи с ними женщины возвращались живыми… это мало им помогало при полностью сожранном и частично потопленном корабле! Но до кладбища кораблей доплывали в целости и сохранности, а потом мёрли от голода и жажды! — И никакие они желания не выполняют! Хи-хи-хи, — нервно отозвался Кос. — Если поймает, то сама заставит три её желания выполнить. — Короче, скормят нас им! — подытожил самый старый и самый сообразительный матрос. — Ты! — ткнул в Коса людоед. — Пой! — Че-че-г-го? — растерялся он. — Я больше играю, я не певец! Ответ марсианину совсем не понравился, и тот сгрёб бедного радиста за грудки, напугав не только своей перекошенной рожей, но и настолько зловонным дыханием, что не чистящий зубы несколько лет Кос зажмурился. На фоне марсиан он стал бы примером для подражания любого стоматолога. — ПОЙ! — Аааа, ребят, подхватите! — запаниковал Кукукурочкин. — Эх, яблочко, да на тарелочке… Песня въелась в подсознание простого люда сразу, как в 17-й век посыпались темпоральщики, матерящиеся по-русски. Так или иначе, хоть в одном кабаке можно было услышать песню в исполнении пьяного голосища. И если сначала о яблочке пели только вневременные ребята, то спустя несколько лет этот хит не утихал на Тортуге в аранжировке самых разных акцентов. А всё, что поют на Тортуге, знает каждый матрос. От исполнения русской народной песенки Жека едва не прослезился, но продолжил бдительно следить за шлюпкой. Когда дело касалось страшных женщин, Воробьёв предпочитал не прикасаться к спиртному, побаиваясь, что может стать невольной причиной чьей-то смерти, упустить свой шанс вернуть подлодку или, что хуже, снова жениться. Песенки сменялись матерными частушками, но слушатели не спешили показываться. Постепенно марсианский людоед начал терять в своей грозности и засыпать на посту. А следом за ним уткнулись носами в колени и остальные моряки. Только Джуниор продолжал бормотать свои латинские стишки о божественном сохранении всего и вся. А когда и его голос затих под гнётом дрёмы, вода ощутимо всколыхнулась. Капеллан в тот же момент отбросил сон и начал растерянно озираться по сторонам, привлекая внимание Жеки и наблюдающих Хуана с Василисой. Разведчик внимательно присмотрелся в сияющие золотыми отблесками волны, подсвечивающиеся маяком. Те действительно вели себя подозрительно. Присмотревшись, Воробьёв увидел серебряные блики длинных гибких хвостов. Лодку окружил немалый косяк бабров! Наконец из волн показалась светлая голова. — Женщина! — растолкал спящих матросов капеллан. — Это бабо-рыба! — испугался самый старый. — Гони её веслом! Но вперёд всех перепуганных морячков вновь прыгнул радист. Заслонив собой ото всех ударов подплывшую к ним обнажённую по пояс девушку, он, едва сдерживая нервное хихиканье, начал отыгрывать донжуана. — Не слушай этих придурков, тут только я нормальный! — от его потуг Жека едва не заржал в голос, но осёкся под суровым взглядом Карлоса. — Ты мне и нужен! — сладко пропела девушка, обхватывая борт лодки руками и приподнимаясь к ошалевшим от её вида матросам. — А мужа у тебя нет? — на всякий случай поинтересовался Кос. — Да, дядька Черномор. Увезёшь меня от него? — деловито поинтересовалась русалка, призывно протягивая к нему свои бледные руки. Жека с удивлением покосился на капитана и его жёнушку, намекая, что пора приступать к активным действиям, но те качали головами. Карлос на пальцах показал, что одну русалку они не выловят, нужно ждать, пока весь косяк не явит себя. — Хи-хи-хи, увезу конечно. Не вопрос! — решал тем временем свои семейные вопросы Кукукурочкин и уже тянулся за поцелуем к чешуйчатой хищнице, но моментально попал в руки матросов, потащивших его на себя с криками: — Дурак! Чего творишь?! — Увести чужую жену несложно! — Сложно вернуть обратно!!! — Не губи душу… — Ничего. Я потерплю. Пусть хоть такая. Зато я ей нравлюсь!.. — нервно выкрикнул Кос, ни разу не хихикнув. — Забери меня отсюда! — сладко пела морская дева, а тем временем в отдалении начали показываться из волн и другие головы. — У нас тут браконьеры свирепствуют. Ловят нас и выдавливают из нас слёзы! Сладкий голос лился, завораживая не песней, но речами, вынуждая всех мужчин подчиняться пугающему мороку. — Ещё и презирают нас, мол, мы неполноценные. А ведь это вы, люди, неполноценные! Мы — высшая форма эволюции! — продолжала мурлыкать русалка, а все матросы, уже не сопротивляясь, слушали её голос. Василиса с трудом растолкала бывшего и нынешнего супругов от ворожбы гипнотического голоса. Карлос, едва сообразив, где находится, всё же собрал свои полторы извилины в кучку и незаметно начал подзывать к берегу линкор. Жека, честно оценив масштабы проблемы, присмотрелся к особенностям конструкции маяка. Вокруг собралось слишком много русалок. Даже с линкором потери могли составить больше половины команды, сторожившей на берегу с сетью. Но этот факт беспокоил только Воробьёва, Карлосу с жёнушкой хватало марсиан в команде. — Среди нас есть все ваши идеалы! — продолжала русалка, а на её голос подплывало всё больше и больше морских дев, укладывая свои изящные руки на борт лодки. — Блондинки, мулатки, азиатки… все, о ком вы, мужики, мечтаете, найдутся! А ещё мы все не замужем. Я пошутила! Женись на мне, и у нас будет самая лучшая последняя брачная ночь! В забытьи Кос потянулся за прекрасной женщиной, заманивающей его наклониться ниже, к самой воде. Ещё ниже. Ещё… Внезапно радист с воплем отшатнулся, прижимаясь ближе к центру лодки, а следом за ним выпрыгнула уже совсем непривлекательная бабо-рыба, сверкая акульим оскалом, длинными когтями и в большей степени рыбьим телом, утратившим иллюзию человеческого. Удар веслом от Джуниора заставил её неловко плюхнуться в воду, однако это послужило для всех чешуйчатых сигналом к активным действиям. Лодку пришлось отстаивать, как самое ценное, что есть в жизни. Кос в тандеме с капелланом отбивались от русалок вёслами, пока те успешно уволакивали в воду всё больше и больше мужчин. Одним из первых на дно отправился марсианский людоед, захваченный в четыре руки. Пока лодка получала дыры, а её население стремительно сокращалось, Василиса с Хуаном покинули безопасные каменные стены, чтобы заставить струсивших матросов на берегу начать ловлю опасных мутанток в сети. Тем временем Жека, вспомнив, что чешуйчатые недолюбливают огонь, начал вероломно ломать конструкцию маяка, чтобы отпугнуть лишних пожирательниц мужчин. Когда от лодки не осталось почти ничего, Джуниор, Кос и мальчик-юнга рискнули броситься в воду, чтобы своим ходом добраться до берега. Быть им сожранными сразу тремя красивыми женщинами, но Воробьёв, не пожелав терять хоть каких-то союзников на линкоре, прикрыл отплывающих стрельбой из пистолетов. Бесполезная трата пуль и пороха, но выстрелы русалок нервировали, отвлекая от уплывающего ужина из трёх блюд. На свою доброту Жека получил гневное шипение злющих баб и несколько брошенных в его сторону лассо, которые, по слухам, русалки выплели из шерсти тех самых перемерших белок-камнегрызов. К счастью для разведчика, он находился достаточно далеко, чтобы не пострадать от хвостатых женщин. Линкор под управлением абордажной сабли гнал мутанток огнемётами к берегу, когда Воробьёв наконец преуспел в своей авантюре и устроил на многострадальном маяке такой взрыв, что каменное строение разворотило до самого основания. Сам Жека успел совершить самый яркий пируэт в своей жизни и нырнул щучкой в безопасную воду, глядя, как красиво на темноту наплывает беспощадный и жаркий свет. Преследование русалками мужиков перешло в паническое отступление. Почуяв чистый напалм и огненные всполохи, русалки поняли, что попали в руки не любителям браконьерства, а настоящим профессионалам, и попытались отступить в тёмные воды. — Поймали-поймали! — заорали на берегу мужики. Бросившиеся на крики Хуан с Василисой, успевшей получить с десяток тумаков от обозлённых русалок, стали зрителями, как с одной стороны сети выплыл Воробьёв, а с другой — хихикающий Кос с юнгой. — Вот почему мы пьём сухое, а я всё время мокрый?! — недовольно рявкнул разведчик, однако осёкся под ещё более грозным взглядом Карлоса. — Столько напалма зря ушло! Хоть кто-то поймал русалку? А ну быстро искать! Кто не найдёт мне женщину с хвостом до рассвета, отправится им на завтрак! — взревел обозлившийся капитан. Василиса с воплем «да ну нафиг!» поспешила скрыться в безопасной части острова на суше, чтобы вновь не стать жертвой русалок и их лассо, обрывки которых всё ещё обматывали сапоги радистки. — Женщина! — вновь прорезал ночь крик капеллана, умудрившегося выжить и после прогулок с хищными морскими обитателями, и после взрыва. Его обнаружили среди обломков маяка. Или Джуниора действительно охраняли какие-то силы, или уровень удачи у этого богобоязненного человека был выше, чем у простых смертных. Находясь в самом скопище обломков, он умудрился остаться целым и невредимым. Ни единой царапинки не появилось на смазливой мордашке молодого капеллана, который мог бы разбить не одно девичье сердце, не выбери безбрачный путь. Но главным бонусом его удачи стал зажатый серебряный хвост русалки, застрявшей вместе с ним среди обломков. Сообразительные марсиане быстро накинули на морскую деву несколько крепких сетей и, преодолевая шипение, попытки отбиться, расцарапать и покусать своих обидчиков, потащили бабру к заранее приготовленному аквариуму. Капеллан, не иначе как контуженный взрывом, даже порывался им помешать, но был остановлен юнгой и Косом. Настало время продолжить непростой путь до телепорта. — Воробьёв. Тебе два наряда вне очереди за взрыв и неподобающий внешний вид! — добавил «приятных» новостей Карлос. — Всех касается! Мокрые. Грязные. Все в копоти. Смотреть противно!☠ ☠ ☠
1704 год
Спустя сутки после похищения русалки
Парагвайский флагман «Пастор Шлаг»
Утром остров выглядел удручающе. Волны успели облизать обломки взорванного маяка, однако оставшееся основание демонстрировало, что древнее каменное сооружение было бесчестно уничтожено совсем недавно, да и специфический запах напалма не успел выветриться, прямо говоря, кто был на этом острове. Бушующие волны выбросили на берег не только шлюпки парагвайских смельчаков, высадившихся с одноногим капитаном, но и обожжённые тела мёртвых русалок. Герман не побрезговал даже осмотреть жертв режима кубинца, чтобы оценить масштаб грядущих проблем. Около пяти мёртвых ихтио-буянок и одна предположительно похищенная означали огромные проблемы для любого корабля, который рискнёт сунуться к архипелагу. Пусть свой бой чешуйчатые проиграли, но мстить умели и не стеснялись. Перед самой высадкой Барбаросса с Жорой успели высмотреть в подзорную трубу обходящие острова по самому короткому пути три испанских корабля. Сколько потерь понес противник, оставалось только гадать, но шансов пройти мимо обозлённых хищниц бескровно у испанцев не было никаких. — Веди нас к телепорту, Глист. — приказал Барбаросса, оценивая огневую мощь парагвайского флагмана. — Мы должны успеть туда раньше, чем Хуан Карлос. Прогуляемся пешочком по прекрасным джунглям. От предложения пешей прогулки старпом и все храбрецы среди матросов зароптали. — Пешком? В ногах правды нет. — Дурная голова ногам покоя не дает! Барбаросса лишь скрипел зубами, мысленно стараясь удержать себя от порыва удавить команду, будто специально подначивающую его фактом, что он стал одноногим. Но сказать своё решительное и похоронное слово он не успел. Со стороны корабля послышались настолько громкие и отчаянные вопли, что они перекрыли и шум волн и крики чаек: — КАПИТАН! КАПИТАН, ВЕРНИТЕСЬ! НАС АТАКУЮТ ХВОСТАТЫЕ БАБЫ!!! От вида покрывающегося дырами фрегата почти все матросы решили молча согласиться с капитаном и продолжить идти по джунглям. Сомнение оставалось только на туповатом лице старпома, умудрившегося даже в царящем хаосе грациозно носить свой напудренный парик. — Хватит болтать, мы идём в джунгли! — рявкнул Герман. Глистер, явно не желая перечить тому у кого и власть, и пистолет с красноречиво взведённым курком, уставился в опознавательные знаки на прихваченных картах и неторопливо поплёлся вперёд, проверяя, что взял с собой пару книжонок с корабля. Их снотворный эффект работал безотказно. Впервые за долгое время радист заметил пропажу родных мешков под глазами. Да и исчезновение шумов в голове от пробуждения с бодуна оказалось весьма приятным бонусом. — Я свободный человек. Я в эти джунгли ни ногой! — покачал головой старпом, получив близкое знакомство с дулом пистолета. — Нарвался. Запомни, человек здесь я, а ты — подчинённый. Есть те, кто несёт хаос и тьму. Есть те, кто несёт свет. А есть ты. И ты несёшь наши вещи! — в этот раз до не слишком сообразительного помощника дошла вся соль сложившейся ситуации, когда неподчинение будет караться либо пулей, либо свиданием с русалками. — А что насчёт ребят? — неуверенно повернулся он к кораблю, который на глазах всё больше оседал в воду. — Они ещё живы, вообще-то… большая часть… просто часть… кто-то из них точно жив! — Глист, напомни-ка ему, что они сами решили остаться на корабле! — парировал Герман, вышагивая следом за радистом. — Отказались идти с нами. Это был свободный выбор свободных людей. И вот, пожалуйста! Для закрепления выученного урока корабль накренился и, неловко плюхнувшись о воду, был мгновенно утащен на дно. При свете дня разгневанные русалки не стеснялись нападать на суда. И судя по всему, ограничиваться всего одним корабликом они не собирались. — Запись в бортовой журнал, — нервно бормотал старпом, пока они двигались в сторону джунглей. — Вычеркнуть из реестра парагвайский корабль. Одна штука. И матросы. Сто тридцать семь штук. «Вот почему люди Хуана достаточно храбрые, чтобы на живца выловить русалку, испанцы вполне бесстрашные, чтобы идти по прямой через обозлённых бабо-рыб, а меня окружают одни трусливые идиоты?!» — негодовал Барбаросса.