Бесишь!

Удивительно, но длинный путь оказался не очень-то и длинным. Я даже не заметил, как оказался перед дверью квартиры Фэнга. Всю дорогу мои мысли занимала лишь цель, а на время внимания не обращал. И так много воды утекло – зачем заморачиваться над пустяками? Но я замер буквально в шаге от того, что так давно хотел сделать. Почему в самый неподходящий момент в голову лезут всякие лишние мысли? Перед глазами мелькнуло то фото, из-за которого все началось. Глупо обвинять снимок во всем произошедшем. Конечно, я тоже молодец, однако Фэнг ничуть мне не уступает. Наверное, он уже успел придумать свою версию происходящего. И отчего-то я уверен, что процент правды в ней поразительно мал. Что ж, самое время это исправить. Нажимаю кнопку, и сердце бьется в такт звонку. Может, все-таки стоило придумать план заранее? Но уже поздно поворачивать назад: за дверью послышались шаги. Надеюсь, это Фэнг, потому что я без понятия что делать, если там будет кто-то другой. Например, его мать. А, точно, скажу, что ошибся квартирой! Кажется, мне больше хотелось встретиться с матерью, нежели с самим Фэнгом, потому что дар речи покинул меня сразу же, как в проеме появился Фэнг. Вряд ли он поверит, если я скажу, что ошибся квартирой. А ведь это был единственный план отступления. Вот же! В другой раз обязательно продумаю все от начала и до конца!.. Фэнг сначала не понял, кто перед ним, так как его голова была опущена. Наверное, он открыл на автомате, но, удостоив меня взглядом, быстро очнулся. У него как на лице написано, что, приди к нему Дед Мороз, он бы удивился меньше. Я же просто молчал. Лучше так, чем сказать очередную глупость. Жаль, что Фэнг не умеет читать мысли, было бы легче. Хотя нет, не легче. Вряд ли ему понравились бы мои размышления. — Чего хотел? — выдал Фэнг. Я так и не смог собрать воедино все то, что нужно сказать, и это плохо. Не молчать же вечно! — Да так, мимо проходил, — бормочу я. В каком-то смысле все так и было, пока мне не встретилась Лола. Забавное совпадение. Фэнг не поверил мне. Он выглядел каким-то потрепанным и уставшим, хотя больше подходит «по-домашнему». Но усталость все-таки лишняя. Кроме того мимолетного взгляда, Фэнг старался на меня не смотреть. Да и я желанием играть в гляделки не горю. Однако чувство, что что-то идет не так, уходить не хочет. — Понятно, — наконец ответил Фэнг. — Это все? — Нет, — выпалил я. Фэнг вопросительно поднял брови, мол, что еще? Он точно понимал, хотя бы примерно, почему я пришел, но старался не подавать виду. — Я пришел извиниться. Извини. Вышло сухо, да и не слишком правдиво. Однако куда больше меня интересовала реакция Фэнга, но тот молчал. Это плохо или хорошо? Наверное, плохо. — Ясно. Я не обижался, — ровным голосом говорит Фэнг, так, что нельзя сказать, действительно ли он так считает. Да кому я вру, конечно же обижался! И это хреновое извинение даже извинением нельзя назвать. То же самое, когда тебя заставляют у кого-то просить прощения. И, конечно, ни о какой искренности говорить нельзя. Но я же правда считаю себя виноватым! Действительно сожалею и по-настоящему хочу вернуть те посиделки на лестнице! Так почему не могу сказать обо всем этом? — Не верю. Я тебе не верю, — произношу я. Эти слова скорее адресуются мне, нежели Фэнгу. Но он вздрогнул. — И что? — Фэнг силится не выдавать эмоций, но его старания напрасны. Он точно злится. Я заслужил это, а Фэнг — нет. Вопрос в том, действительно ли он злится на того, кого надо, а не снова перекладывает все на себя. Наверное, я потерял счет времени за мыслями, так как Фэнг, по всей видимости, счел разговор законченным, собираясь закрыть дверь и скрыться внутри. Ну уж нет, я, может, и торможу, однако это не конец! Еле успеваю поставить ногу, тем самым мешая Фэнгу. Он кидает на меня недовольный взгляд. — Ты вроде сказал все, что хотел? Нет, далеко не все. И Фэнг это тоже знает. Но тупая голова не хочет думать: просто перестает работать в тот момент, когда нужно говорить. Вот бы еще немного времени, прежде чем Фэнг скроется. Да, может, это не страшно, но я отчего-то верю, что если дверь закроется — то для меня это навсегда. — Шарф! — вспоминаю про изначальный предлог прихода сюда. — Я оставил у тебя шарф. — А-а, точно… — Фэнг окинул взглядом мою шею, будто думая, что я его обманываю. — Да, сейчас принесу. Вот только уходить он не спешил, то и дело недоверчиво пялясь на меня. Интересно, что же такого я могу сделать? Однако Фэнг сдался, и, бросив меня одного, ушел в глубину комнат, оставив дверь открытой. Чем я, не сомневаясь, воспользовался. Заходить далеко не собираюсь – встану на пороге так, чтобы от меня нельзя было избавиться просто закрыв дверь. Все-таки попытаюсь что-то сказать, прежде чем меня выгонят. Да, перспективы многообещающие. — Вот, — Фэнг кидает мне в руки шарф, не потрудившись передать по-человечески. Но я быстро забыл про это, стоило родной ткани коснуться моей кожи. Господи, как я скучал! Замотаться как следует и проверить каждую ниточку мешает пристальный взгляд напротив. Ладно, успею нарадоваться, нужно закончить еще одно дело. — Спасибо, — зачем-то произношу я. Наверное, чересчур счастлив воссоединением с шарфом. — Да не за что, — отмахивается Фэнг, и снова повисает молчание. — Я дурак, — резко прерываю тишину. — Мне не стоило сомневаться в тебе тогда. Понимаешь, я сначала говорю, а потом думаю. Можешь не верить мне, только не говори, что не злишься на меня. Потому что я действительно виноват, а ты любишь делать вид, что все так и должно быть. — Ты можешь как угодно относиться к моей ориентации, твое право считать меня кем угодно, — перебивает Фэнг. Он явно растерян. — Нет же! Я могу много чего сказать, но ты не должен позволять мне или кому-то еще говорить о тебе плохо. Я идиот, тупица и мудак, до меня с опозданием доходят простые вещи! Мне никогда не хотелось заставить тебя чувствовать себя «не таким». Понимаешь, мое мировоззрение и правда — не одно и тоже. Перестань подстраиваться под каждого, лишь бы только соответствовать их представлению о тебе! — Выдохнув, уже спокойнее добавляю: —Да, я могу как угодно относится к твоей ориентации, но оскорблять тебя — нет. Кажется, я перешел на всех, кто окружал Фэнга. В частности на Лолу и его мать. Ведь с ними та же ситуация! Фэнг почему-то считает, что, если его назвали плохим, значит, он такой на самом деле. И так со всем. Благодаря Лоле я знаю причину, но как объяснить Фэнгу, как это выглядит со стороны? И хуже всего то, что он все записывает на свой счет! Где тот Фэнг, который ударил меня тогда на лестнице, когда я сильно заблуждался насчет своей семьи и самого себя? Почему-то в тот момент он не сомневался, что я неправ. Так и должно быть! Фэнг обязан был втащить мне за то, что я сказал, а не сбегать, в очередной раз убедив себя в том, что проблема только в нем. Наверное, из-за инцидента с матерью тогда Фэнг не сомневался, а сейчас вот в себе разобраться не может. Это и смешно, и грустно одновременно. — И какая разница? Да, ты мог промолчать, но на самом деле я противен тебе. Я ведь противен тебе? — Фэнг произнес эти слова почти с мольбой, будто подтверждение этого факта являлось чуть ли не самым главным в жизни. Это пугало, показывая, насколько Фэнг хочет, чтобы его ненавидели. Хочет рассказать всем, как надо воспринимать его. Как только я осознал одну вещь, которая тщательно скрывалась за маской, все стало на свои места. Сложились кусочки пазла, жаль только, что для меня одного. Надо бы порадоваться, но это далеко не победа. Чертов Фэнг со своими иллюзиями! Он понял мое молчание по-своему, еще раз спросив: — У меня ведь тоже есть три вопроса? Тогда я сейчас использую один, — Фэнг сжал пальцы в кулак так, что у него побелели костяшки. И почему я смотрю на его руки? — Ты ненавидишь меня? В принципе, вопрос не неожиданный, но чувство такое, будто меня ударили под дых. Одно дело строить догадки в голове, совсем другое — подтвердить их. Я ответил не сомневаясь, но с некоторым промедлением: — Нет. Абсолютно точно нет, — на всякий случай уточняю, потому что Фэнг может счесть простой ответ за что угодно. Это, в своем роде, талант — все усложнять. — Не знаю, с чего ты взял, что у меня есть повод ненавидеть тебя. Когда я увидел то фото, то сильно удивился. Может, в грубой форме, но это не презрение. Я никогда не встречал людей, как ты, и среагировал… Ну, ты сам знаешь. Образы в интернете и в жизни сильно отличаются, но до меня не сразу дошло. Вот и вышло все так. — И в чем же отличие? — В том, что ты ни кто-то там из не пойми откуда, а мой друг. И мне, как никому другому, следовало понять, что ты ни разу не такой, каким выставляет общество подобных тебе. Прости, — я чувствовал необходимость извиниться. — За что? — спрашивает Фэнг. — За то, что не понял этого раньше. Слова дались мне на удивление легко, будто бы это было очевидно. Ну, может, для меня так, но точно не для Фэнга. Я наконец решился взглянуть на него. Фэнг напряженно обдумывал мои последние слова, надеюсь, попутно осознавая, что сильно ошибался насчет себя. Плевать на мои ошибки — его заблуждения страшнее. Он не понимает, к чему может привести привычка забивать на себя. А я знаю. Мои шрамы знают, пусть я и стараюсь забыть об этом. Жалеть о чем-то — неотъемлемая часть жизни. И все-таки мне не хочется, чтобы Фэнг проходил через это. Хотя бы на одно, но в его жизни будет меньше сожалений. Наблюдая, как Фэнг пытается осознать, что, в общем-то, он заблуждался, я решаюсь помочь. Ну, как помочь — указать на то место, которое он игнорирует. — А ты? — Что? — не сразу отвечает он, находясь в своих мыслях. — А ты ненавидишь себя? Это тоже вопрос, — трачу драгоценную попытку, чтобы не дать Фэнгу уйти от ответа. Вроде ничего такого не сказал, но почему-то чувствую себя самым жестоким человеком на свете. В точку. Не смотри на меня так, ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос. И я его знаю. Да что тут думать, очевидно же! Но лучше бы это было ложью. Наверное, сейчас один из тех моментов, когда правда — самый сильный яд. Яд, который делает нас сильнее. Или ломает полностью. Но Фэнг справится. Ведь он лучше меня, гораздо лучше, пусть и не осознает этого. Конечно, можно пережить собственную травлю и в одиночестве, скрывшись ото всех, тем самым только загоняя себя в угол. А можно раз и навсегда убить чертову гадюку, когда есть такая возможность. Если не убить, то хотя бы знать, что она есть. Знать, что не все то, что кажется правдой — правда. И мнение о себе зачастую бывает ошибочным. Когда же ты это поймешь, Фэнг? Правда, если ты сделаешь это, то станешь для меня героем. Потому что я так не смог, но ты — другое дело. Верь в свою веру в себя, пожалуй, этого будет достаточно. — Я… это… — Фэнг путался в словах. — Нет, то есть да?.. — я жестом прервал его. Хватит и того, что Фэнг все-таки задумался. — Мне пора. Пока, — решил уйти я, хотя совсем не хотел. Однако Фэнга лучше оставить одного. И мне тоже так будет лучше. Есть о чем подумать. Не встретив сопротивления, я уже ждал лифта, как Фэнг окликнул меня, тихо, но я все равно услышал: — Увидимся на лестнице?.. — неуверенно спросил он. Никогда еще я не испытывал такого облегчения. Значит, Фэнг в порядке. Значит, он все еще хочет общаться. Может, все это относительно, но мне хватит и намека, чтобы быть самым счастливым человеком. Воспрянув духом, я ответил: — Конечно! Кажется, это прозвучало слишком радостно. Фэнг удивленно замер, а потом слабо улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. Странно получить такое прощение, да еще столь непонятным образом. Но главное, что я его получил, и Фэнг не станет издеваться над собой из-за меня. Звук прибытия лифта заставил нас окончательно попрощаться, но не навсегда. И осознание, что все снова на своих местах, лечит куда лучше самых дорогих лекарств. Выйдя на улицу, я, несмотря на весьма теплую погоду, сильнее укутался в шарф. Сделал то, что хотел еще как только получил его — перебирать ткань руками. Своего рода антистресс, успокаивает. Но там, где раньше была дырка — я так и не зашил ее после того, как Фэнг привязал меня к шкафчику, — теперь пришита заплатка. Точно помню, что мама шарф не трогала, значит, это сделал Фэнг? Кусок ткани на ощупь отличался от основной, но по цвету подходил. Вряд ли это случайность. Зачем Фэнг это сделал? Какое ему дело до этой тряпки, пусть и важной для меня. Мне казалось, что он не помнит о том, что когда-то по его вине и появилась эта дырка. А теперь… заплатка. Причем подобранная идеально. Черта с два это совпадение, я больше во всемирный заговор верю! И еще один момент: запах. Шарф пролежал у Фэнга достаточно долго, поэтому ничего удивительного нет, но этот запах заставляет вспомнить, как я ночевал. Пожалуй, это войдет в мой список самых безумных вещей. Безумных, но веселых и интересных. Я бы повторил. По пути домой я вспоминал и заново привыкал к шарфу. А еще думал про недавний разговор и то, какие перемены он привнесет. Однако больше всего я надеялся, что Фэнг понял меня правильно. Никогда не молился, но, если это можно считать молитвой, то пусть будет так: пожалуйста, пусть Фэнг никогда не совершит тех же глупостей, что и я.