The Darkest Nights

Гермиона проснулась несколько часов спустя от того, что тëплая рука гладила её по волосам, а голова лежала у кого-то на коленях. Ей не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, что это был старший брат. Всякий раз, когда Гермионе было грустно, она клала голову Сириусу на колени, и он гладил еë по волосам, пока она плакала. Это началось после того, как Вальбурга впервые ударила Гермиону по рукам за то, что она слишком громко поставила чашку на стол во время урока этикета. Леди Блэк потратила больше часа, объясняя, как правильно подавать чай, и терпение женщины лопнуло, когда Гермиона не смогла правильно повторить. Она заставила Кричера хлестать девочку по тыльной стороне ладоней до крови. И когда кровь посочилась из ран, Вальбурга быстро залечила их, чтобы избежать образования рубцов, и позволить Кричеру продолжать. Гермиона не плакала, она сдерживала слезы, пока наказание не закончилось и она смогла вернуться к Сириусу. Ей было неловко идти к Сириусу. Она знала, что ему больно видеть, как ей плохо, и еще больнее знать, что он не может защитить ее. Но в ту ночь, когда Гермиона положила голову на колени своего близнеца, она, наконец, выпустила наружу всю ту боль, которую испытала за все эти годы. Сириус пытался отвлечь ее, заплетая ее кудрявые волосы, как это делала Нарцисса, но ничего не получалось, как бы он ни старался. И всё же он продолжал это делать ради неë. Всякий раз когда Гермиона получала особенно жестокое наказание, она приходила к Сириусу и лежала вместе с ним в его постели, а он в свою очередь пытался успокаивать ее, гладя по волосам. Она делала это всегда, независимо от того, испытывала ли печаль, тревогу или гнев. Гермиона находила утешение в брате, а Сириус находил его в ней. Поэтому, когда Гермиона почувствовала, как его пальцы перебирают ее волосы, она позволила ему продолжать, чувствуя его переживания, так если бы они были ее собственными. — Мы скоро будем там, — прошептал на ухо ей Сириус, хотя купе было пустым. — Остальные пошли переодеваться в свои мантии. — Ты не поступишь в Слизерин, и ты это знаешь, — прошептала она в ответ своему брату, зная причину его нервозности. — Если бы ты был хитер, ты бы смог убедить Кричера перестать плевать в твой чай все эти годы. Она посмотрела на него и увидела, как уголки его губ приподнялись в ответ на ее шутку. — Если бы ты был хитер, ты бы смог убедить Кричера перестать плевать в твой чай, — его голос приобрел необычайно высокий тон, передразнивая свою сестру. Его пальцы переместились с ее волос и начали тыкать в ребра, в места, где, как он знал, она больше всего боялась щекотки. Гермиона не смогла сдержать последовавший за этим смех, пытаясь не заплакать, пока близнец продолжал щекотать ее, одновременно шикнув на нее, когда ее визги стали громче. Именно в этот момент дверь купе приоткрылась, и трое мальчиков с улыбкой на лицах посмотрели на происходящее. — Джеймс! Держи ее, она уворачивается! — крикнул Сириус своему новому лучшему другу. — ДЖЕЙМС! Не делай этого! — воскликнула Гермиона. Слезы жгли ее глаза, пока щекотка продолжалась. — Извини, но ты слышала его, — ответил Джеймс, схватив ее за запястья и удерживая их подальше от ее тела, в то время как Сириус продолжал щекотать ее. Гермиона продолжала смеяться, пытаясь вырваться из объятий брата. Вскоре она обнаружила, что ее прижимают к ногам Джеймса, поскольку она все больше и больше отдалялась от своего близнеца. Но когда она посмотрела на Джеймса в последней попытке попросить о помощи, она увидела, как расширились его зрачки, когда их глаза встретились, и Гермиона быстро оказалась лицом вниз на полу. С тихим стоном от неожиданного удара она услышала раскатистый смех Сириуса, когда он протянул к ней руку. Гермиона быстро встала с помощью своего близнеца и посмотрела на Джеймса, ожидая объяснений. Он быстро отвернулся от нее, его лицо покраснело, когда его рука поднялась, чтобы потереть затылок. Какой странный мальчик, решила она. // Хотя Гермиона знала о Хогвартсе от Нарциссы и Андромеды, она не совсем понимала, насколько прекрасной на самом деле была школа, пока не оказалась в Большом зале, ожидая начала церемонии распределения. Она действительно изо всех сил старалась послушать вступительную речь Директора, но с Сириусом, подпрыгивающим рядом с ней от волнения, девочка поняла, что тоже все больше и больше начинает нервничать. Гермиона прослушала свое имя, когда его назвали, и двинулась вперед только тогда, когда почувствовала мягкий толчок от Питера. Ноги были тяжелыми, как свинец, но Гермиона сумела пробраться в переднюю часть комнаты и, пошатываясь, села на табурет, пока ведьма надевала старую шляпу ей на голову. Она была в ужасе. Это был важный момент для нее и Сириуса, она знала, что он обязательно пойдет туда, куда попадёт она. Гермиона не могла разочаровать его. Когда сортировочная шляпа закрыла глаза, она услышала, как через мгновение к ней обратился низкий голос. — Я вижу, еще одного Блэка. Слизерин был бы очевидным выбором, поскольку Благородный Дом Блэков всегда был довольно амбициозным. Хотя… это не та черта, которую я нахожу в вас, мисс Блэк. Я вижу твою печальную историю. Прежде всего девушку, которая столкнулась со своими проблемами лицом к лицу… да, да… Гермиона почувствовала, как у нее сдавило горло, угрожая перекрыть дыхательные пути, если это не закончится в ближайшее время. — Ты умна, в этом нет сомнений… Я чувствую преданность, хотя и только для избранных. Хитро, хитро, но это кажется… ГРИФФИНДОР! Шляпа была быстро снята, и она подняла глаза, чтобы увидеть лицо своего брата, полное гордости. Она широко улыбнулась ему, прежде чем быстро показать ему большой палец и направиться к столу Гриффиндора. Гермиона села как раз вовремя, чтобы посмотреть на Сириуса прямо в тот момент, когда на него надевали шляпу. Она даже не была уверена, коснулась ли шляпа его головы, прежде чем объявить его Гриффиндорцем. Девочка ничего не могла с собой поделать, когда вскочила, чтобы порадоваться за своего брата, ее сердце было полно счастья, зная, что это было то, чего он хотел. Сириус подошел к ней и перекинул ноги через скамейку, усаживаясь рядом со всей гордостью, которая существует в мире. — О, не смотри так самодовольно, ты здесь только благодаря мне, — сказала Гермиона с ухмылкой, чтобы поставить его на место. — Ах, сестренка, как уместно для позора семьи не быть слизеринцем. Если нам повезет, Вальбургу может хватить удар, когда она узнает, — холодно ответил Сириус. Гермиона не вспоминала Вальбургу, когда ее отправили в Гриффиндор, она не думала о Блэках после того, что упомянула шляпа. Девочка прикусила нижнюю губу, после чего обратила свое внимание на стол Слизерина, за которым сидели две ее старшие кузины. Нарцисса выглядела поражённой, но Гермиона могла сказать, что она делала все возможное, чтобы скрыть разочарование из-за того, что младшая сестра не присоединилась к ней. Чего Гермиона не ожидала, так это теплой улыбки, которой Андромеда одарила ее и Сириуса. Меда всегда была любимицей Сириуса, так что было приятно знать, что хотя бы один Блэк будет рад за них. Теперь, когда церемония распределения была завершена, Гермиона с радостью отметила, что все ее новые друзья также были в Гриффиндоре. Пытаясь не обращать внимания на реакцию Нарциссы, Гермиона начала наполнять свою тарелку жареной курицей, тушеными овощами и самыми мягкими булочками, которые она когда-либо ела. Свобода самостоятельно выбирать себе ужин была ошеломляющей. Кричер должен был следить за тем, чтобы у нее были маленькие порции для всех приемов пищи, особенно в тот момент, когда Гермиона начала приближаться к половому созреванию. Вальбурга была полна решимости выдать девочку замуж как можно быстрее, и поэтому стремилась убедиться, что не было ни одной причины, по которой она не могла бы избавиться от своей дочери. Сириус, должно быть, заметил растущую улыбку Гермионы, потому он быстро добавил что-то ей на тарелку и предложил ей взять что-нибудь из своей. После самой большой трапезы, которую она когда-либо ела, Гермиона положила голову на стол, стараясь не выблевать все это. С закрытыми глазами она услышала стон, донесшийся с другого конца стола, и подняла голову, положив ее на подбородок, а не на лоб. Оглядевшись, она заметила, что у Ремуса и Питера были такие же страдальческие взгляды, как и у нее, и прежде чем у нее появился шанс, Джеймс фыркнул, прежде чем спросить: —Зачем вы так объелись? Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но услышала, как Питер заговорил первым. —Мы с мамой живем вдвоём и не можем позволить себе такую вкусную еду, — сказал он, выглядя довольно смущенным. — Хорошо, что теперь у тебя есть возможность насладиться этим, — сказал Джеймс с улыбкой, хотя Гермиона могла сказать, что он был смущен и румянец залил его щеки. — Все в порядке, Питер, — мягко сказала Гермиона. — Я измеряла и контролировала свою еду в течение многих лет, так что тоже была немного взволнована всеми возможностями, — добавила она с нежной улыбкой Питеру, надеясь снять часть его смущения. — Что? Зачем вам следить за едой? — спросил Джеймс, и Гермиона пыталась понять, был ли он глуп из-за того, что постоянно задавал дурацкие вопросы, или просто искренне не знал. В то время пока она решала какой из этих вариантов ему подходит, Сириус ответил. — Она чистокровная ведьма из семьи Блэк, придурок. Наша глупая кровная семья старается выдавать девочек замуж как можно раньше, чтобы получить хорошее приданое. — Это варварство! — раздался девичий голос, и Гермиона переключила свое внимание с брата на маленькую бледнолицую рыжеволосую девочку. — Сейчас 70-е, почему волшебники такие отсталые? — Если ты думаешь, что это варварство, то тебе стоит послушать всю ту чушь о чистоте крови, — проворчала Гермиона, все еще опасаясь, что ее вырвет из-за количества съеденной пищи. — Я всё об этом знаю. Я магглорожденная, но мой лучший друг — полукровка, — сказала таинственная девушка Гермионе. — О, он в нашем доме? — спросила Гермиона. — Нет, он в Слизерине. Его зовут Северус Снейп. Гермиона не смогла сдержать хмурый взглядю при упоминании Слизерина: —Мне жаль, но Слизеринцы, к сожалению, очень серьезно относятся к чистоте крови. Я, кстати, Гермиона. — Лили, — ответила девушка с легкой улыбкой, пожимая девушке руку. — Это мой брат Сириус, это Джеймс, Ремус и Питер, — представила Гермиона, указывая Лили на каждого мальчика. — Приятно познакомиться с вами, — сказала Лили ребятам, улыбаясь каждому из них. — Мне тоже очень приятно, — ответил Сириус Лили, подмигнув ей, и Гермиона увидела, как покраснело лицо девушки. Гермиона была полна решимости не позволить Сириусу разрушить ее первую женскую дружбу, ущипнула его за бок и бросила на него сердитый взгляд, когда он поморщился. Магия Сириуса мгновенно сработала, и прежде, чем ее собственная даже успела отреагировать, Джеймс втиснулся между ними, стреляя искрами в обоих направлениях. — Я действительно должен потратить весь год, чтобы помешать вам двоим взорвать замок с помощью случайной магии? — спросил он, свирепо глядя на Сириуса. Гермиона фыркнула: —Сириус даже добровольно не смог бы взорвать замок с помощью магии, я очень сомневаюсь, что он сможет сделать это случайно. Джеймс повернул голову к Гермионе и ущипнул ее за руку, хотя и не так сильно, как она ущипнула Сириуса. — Ой, Джеймс! — Молодец, Джеймс! — воскликнул Сириус, обнимая мальчика. — И подумать только, я хотел, чтобы у меня были братья и сестры, — пробормотал Джеймс. // Октябрь 1971 года // Первый месяц пролетел быстро, и Гермиона гордилась прогрессом, которого она добилась в дружбе со своими соседями по общежитию. Марлен и Элис были чистокровными ведьмами, но полными противоположностями друга друга. В то время как Марлен была шумной и свободолюбивой, любила сплетни и мальчиков; Элис была застенчивой и скромной, часто старалась изо всех сил помогать другим, было удивительно, что она попала не на Хаффлпаф. Лили была единственной магглорожденной в их общежитии. Она была сильной ученицей и сообразительной, но у нее не было особого терпения к мальчикам. Несмотря на то, что у Гермионы завязалась дружба с девочками, она по-прежнему проводила большую часть времени со своими мальчиками. Ей и Сириусу было трудно сразу перейти к независимости после 11 лет защиты друг друга, но никто из мальчиков не возражал против ее постоянного присутствия. Все они стали лучшими друзьями. Дружба эта была построена на постоянных шалостях и озорстве. Глубина их дружбы началась, когда Вальбурга послала ревуна после церемонии сортировки. Сириус всегда ненавидел Благородный дом, но Гермиона продолжала надеяться, что Вальбурга однажды примет ее. Однако после того, как ревун прибыл как раз к началу завтрака в Большом зале, Гермиона почувствовала, как вся побледнела. Сириус глубоко вздохнул, прежде чем открыть его. Все сказанное не сильно отличалось от предыдущих слов, которые она говорила своим детям, но когда Вальбурга упомянула о том, что близнецы больше не пересекутся с Реджи, Гермиона не смогла удержаться от слез. Сириус побледнел от этих слов и разорвал бумагу в клочья, прежде чем выбежать из зала. Когда Гермиона позволила слезам тихо течь по ее лицу, Джеймс взял ее за руку, и она безучастно сидела, пока Ремус наливал ей чашку чая. У нее никогда не было никого, кроме Сириуса, кто по-настоящему заботился о ней, даже Реджи всегда выбирал Вальбургу, когда становилось трудно. Но в тот момент, когда Ремус готовил ей чай, Джеймс гладил ее по руке, а Питер пытался отвлечь ее плохо составленным заклинанием, она поняла, что они с Сириусом наконец-то нашли семью. // Это был необычайно хороший день для октября, поэтому Гермиона и Ремус решили провести свои занятия не в библиотеке, а на улице. — Над чем ты работаешь сегодня? — спросила Гермиона, ища перо. — Чары, а как насчет тебя? — Ладно, не смейся, но астрономия, — сказала Гермиона, хотя тут же пожалела об этом. —Астрономия! Вся ваша семья названа в честь звезд! — сказал Ремус сквозь смех. — Ремус! Я сказал, не смейся! — сказала Гермиона мальчику, хотя и пыталась сдержать собственную улыбку. — Просто я всегда так устаю в полночь, что едва могу держать глаза открытыми, чтобы что-нибудь разглядеть! Гермиона услышала тихий смех Ремуса над ее оправданием, но продолжать не стал. Эти двое сидели в уютной тишине, часто делая перерывы в своей работе, чтобы расспросить друг друга. Ремус быстро стал ее самым лучшим другом из всех мальчиков, хотя Сириус был бы очень расстроен, если бы узнал. После нескольких часов занятий они вдвоем начали собирать свои вещи, зная, что остальная часть «Мародеров» скоро будет искать их, чтобы вместе пойти на ужин. Гермиона закончила надевать колпачок на свои чернила, когда краем глаза заметила движение и увидела, как Питер бежал к ней и Ремусу, махая руками, чтобы привлечь внимание. — Быстрее! Лили собирается убить Сириуса! —закричал мальчик, прежде чем немедленно побежать обратно к замку. Гермиона закатила глаза, но ускорила шаг, чтобы не отставать от больших шагов Ремуса. Когда они приблизились к общей комнате Гриффиндора, она услышала разъяренную Лили Эванс, кричащую на брата. Гермиона почувствовала необходимость сделать глубокий вдох, прежде чем войти в комнату. Она была уверена, что будет защищать Сириуса, даже если он виноват, но она не хотела, чтобы ее характер взял верх над ней. Решив, что она настолько спокойна, насколько это возможно, Гермиона и Ремус осторожно вошли в общую комнату и увидели зеленоволосую Лили Эванс, которая изо всех сил пыталась покалечить Сириуса. — Мерлин, Сириус Орион, почему у Лили зеленые волосы? — нервно спросила Гермиона. — Я практиковал заклинания с Джеймсом, и так получилось, что совершенно случайно попал в Лили, — быстро объяснил Сириус, хотя Гермиона не была уверена, что Сириус и правда попал в девочку случайно. Надеясь на некоторую ясность, Гермиона посмотрела на Джеймса, который все еще отбивался от разъяренной Лили, но, похоже, тоже не слишком верил в объяснение Сириуса. Вместо этого он посмотрел на друга и, закусив губу, пожал плечами. Гермиона, которой надоело, что близнец и подруга постоянно ссорятся друг с другом, решила, что ситуация не стоит её усилий. — Сириус, ты сможешь привести в порядок волосы Лили, или я должна попросить компетентного волшебника сделать это? — спросила она своего близнеца с сердитым взглядом, прежде чем отвернуться от него. — Ремус, Питер, давайте поднимемся наверх, — сказала она двум мальчикам, стоявшим позади нее. Ремус последовал за Гермионой к лестнице. Он был единственным, у кого хватило ума выслушать Гермиону и не попасть под горячую руку Лили. — Нет, нет, я должен остаться с Джеймсом и Сириусом, — поспешно сказал Питер, на его лице появилось выражение восхищения, когда он снова обратил свое внимание на двух волшебников. Гермиона могла только закатить глаза, никто в здравом уме не стал бы боготворить двух идиотов так, как это делал Питер. Гермиона и Ремус поднялись по лестнице в общежитие для мальчиков. Оказавшись наверху, Гермиона быстро сбросила верхнюю одежду и отряхнула юбку, прежде чем броситься на кровать Сириуса. Гермиона услышала смех с кровати Ремуса: —Ты всегда разглаживаешь юбку перед тем, как лечь, что полностью противоречит твоей цели. — Старые привычки чистокровных не искоренить, я полагаю. Я имею ввиду разглаживание юбки, а не истерику на кровати моего близнеца, — ответила Гермиона с улыбкой. — Какова вероятность того, что Сириус случайно сделал волосы Лили зелеными? — спросил Ремус через несколько мгновений. — Какова вероятность того, что мы с Сириусом близнецы? — задала вопрос Гермиона. Гермиона услышала тихий смех Ремуса, прежде чем он сказал: —Лили убьет Сириуса.