Катарсис

      Взгляд Сонхуна перебегает от одного предмета к другому, цепляясь за всё и ничего одновременно. Лишь бы подолгу не задерживать взгляд на фигуре, возившейся на кухне. Его сердце всё ещё билось в груди оглушительно громко. — Могли бы сначала вещи к себе занести, — бездумно проговаривает Сонхун, задевая под столом носком ботинка свой дорожный чемодан, пока Ниннин поспешно выуживает из своей сумки записную книжку, пузырёк с чернилами и перо. Девушка лишь пожимает плечами, не поднимая головы, ничего не отвечает и принимается писать в книжке, в то время как Сону, поставивший чайник на плиту, подсаживается к ним за столом. Ему приходится разместиться между Ичжуо и Сонхуном, рассевшимися по разные концы стола. На пару секунд между ними тремя повисает до неприличия неловкая тишина, в течение которой Сонхун даже боится вздохнуть. От нервозности он начинает заламывать пальцы под столом, стараясь смотреть куда угодно, только не на Сону. Но взгляд то и дело всё равно примагничивается к нему: к его заметно похудевшему бледному лицу, чёрным блестящим волосам, алым губам, резко контрастирующим с белезной кожи. К широким, гордо выпрямленным плечам. Как человек может стать больше... и меньше в размерах одновременно? Сонхун с ужасом понимает, что Сону поворачивает к нему голову, быстро мажет по нему испуганным взглядом и снова отворачивается к Ниннин. Пак неловко прокашливается в кулак, заливаясь краской. Пойманный с поличным. — Я рад, что ты приехала, — начинает Сону, и его слова, раздавшиеся в звенящей тишине, кажутся Сонхуну громче грома. Его сердце сжимается в груди так сильно, что ему хочется глотнуть воздух ртом, как выброшенной на берег рыбе. Впервые он осознаёт, как сильно скучал по этому голосу. — То есть, что вы приехали. Хотя я не ожидал, что вас будет... двое. — Да, — проговаривает Ичжуо, наконец отрывая взгляд от записной книжки. — Мне нужен был помощник, которому я могла бы доверять. — Ясно, — кивает Сону, кусая губы. — Имя вашего пропавшего коллеги Чон Хэсон, насколько я помню, верно? И отсутствует он... около недели? — Шесть дней, да. Ичжуо цокает языком, качнув головой, и чиркает что-то у себя в записной книжке. Сонхун вытягивает шею, чтобы увидеть хоть что-нибудь из написанного. Он в конце концов... помощник. — Запозднились мы, конечно, — тянет Ичжуо, постукивая ногтями по столу. — Хотелось бы пойти по очень горячим следам, но ничего не поделаешь. Сонхуну становится совестно. Если бы девушка не ждала его ответа, она бы приехала в заповедник на день, а то и два раньше. — Мы оставили нетронутыми все его вещи, — произносит Сону. — Все вещи в палатке и в перевалочном пункте в горах. Мы все старались ничего не касаться без надобности, на всякий случай. — Отлично, это было мудрым решением, — улыбается Ичжуо, окуная кончик пера в чернила. — Когда вы поняли, что он пропал? Кто видел его последним? Вы связывались с его родственниками? Может, он сейчас отдыхает себе спокойно дома? — Эм... ну... — тянет Сону потерянно. Невооруженным глазом видно, что он сбит с толку: чередой вопросов или внезапным приездом своего недобывшего-передруга — кто его знает. Ким не успевает ничего ответить из-за протяжно засвистевшего чайника. Он ретируется на кухню, пока Сонхун с лёгким недовольством во взгляде пинает ногу Ичжуо под столом. — Вас, мракоборцев, всех учат задавать так много вопросов разом? — шикает он под такой же неодобрительный взгляд Ниннин. — Собираешься критиковать мои методы? — Вам чай с молоком или без? — громко спрашивает Сону. — С молоком, — отвечают они хором, и Ким усмехается. Спустя минуту он возвращается с целым подносом с чашками чая, ложками, сахарницей, молочником и вазочкой шоколадного печенья. — Простите, если это как-то супер клишированно по-британски, но вы единственные тут, с кем я могу выпить чай с молоком и при этом не получить тонну осуждающих взглядов в ответ, — произносит он с очаровательно порозовевшими щёками, и Сонхун понимает, что не может перестать смотреть на него. — Спасибо, Сону, — улыбается Сонхун. Ким на его слова лишь коротко кивает и даже не одаривает взглядом. И это... больновато. — Спасибо, — произносит Ниннин, выжидающе глядя на драконолога. — Ну так что там с Чон Хэсоном? — В последний раз его видел Хёнджэ. Ли Джэхён его настоящее имя. Они оба магозоологи-лекари, и их отправляют в места, где видели больных, раненых или умирающих драконов. А там они уже смотрят, нужно ли лечение или животное умирает от естественных причин. Если от естественных, их обязанность дождаться, когда животное умрёт, и написать в штаб, чтобы прилетели другие драконологи и помогли перевезти животное в штаб, чтобы там уже препарировать его. Ну, знаете, многие органы и части тела дракона используются в зельеварении и других отраслях, так что всё обычно очень строго документируется и поэтому эта процедура такая сложная и муторная. — Не логично сразу убить животное, если понятно, что оно вот-вот умрёт? — спрашивает Ниннин, не отрываясь от записывания в книжке. — Зачем ждать? — Врачи же не убивают своих пациентов на последнем издыхании, — хмурится Сону, подвигая к себе чашку с чаем. — Мы все заслуживаем испустить свой последний вздох тогда, когда придёт время. Драконы тоже. Сону наконец смотрит на него. Испуг от осознания сказанного в его глазах кажется Сонхуну почти забавным. Странно, как теперь любое упоминание смерти непременно ассоциируется у всех с ним. Боязнь сделать больно, боязнь напомнить, боязнь показаться бестактным — зачем? Зачем, когда даже обычное спокойное утро и сладкий чай с молоком может перенести Сонхуна мыслями к своей почившей матери. Нет никакой надобности в осторожности. Сонхуну хочется сказать Сону об этом, но он не решается. — Он исчез до того, как умер дракон, или после? — продолжает свой допрос Ниннин. — До. Они должны раз в несколько часов проверять состояние дракона. Обычно умирающие драконы совершенно безобидны, у них не хватает сил на нападение. В основном они просто лежат в долинах гор у водоёмов. Так что в пропаже Хэсона точно не виновато животное. — Когда Ли Джэхён заметил, что он пропал? — Когда наступила пересменка. Хэсон не заступил на пост, Хёнджэ зашёл к нему в палатку и обнаружил, что в ней никого нет. Но все вещи остались на месте. — Он сразу сообщил о пропаже? — Нет, спустя несколько часов. Не знаю сколько точно, это уже вам надо узнать лично у него. — Через сколько времени вы связались с его родственниками? — Ну... У него не так уж и много родственников. В живых осталась только тётя и брат. Они с братом очень поздние дети, родителям было около шестидесяти пяти, когда они умерли от осложнений после драконьей оспы. Брат тоже заразился и до сих пор не оправился. Ему двадцать шесть или двадцать семь, и он практически прикован к кровати. Хэсону что-то вроде тридцати одного года. А тёте почти семьдесят. И она ухаживает за братом Хэсона круглосуточно. Хэсон отсылает им большую часть своей зарплаты. В общем, мы написали ей через сутки, она ответила, что не видела Хэсона лично больше года. Мы связались с ней ещё раз буквально вчера, перед вашим приездом, и его всё ещё нет. Ни дома, ни здесь. — Это интересно, — проговаривает Ичжуо себе под нос. Сонхун и Сону вопросительно уставляются на неё. — Что интересно? — спрашивает Ким. — Его история жизни очень интересная, — коротко улыбается девушка, что-то почти агрессивно у себя подчёркивая. — Вы не рассматривали версию с нападением другого дракона? Он мог выйти вглубь гор, заблудиться, наткнуться на дракона. — Мы прочесали ближайшую к их лагерю территорию. Не было ни следов пожарища, ни останков, ни следов других драконов. — Что насчёт других лагерей? — Ни в одном из лагерей Карпат его не видели. Он будто провалился сквозь землю. — Но трансгрессировать на территории заповедника нельзя, верно? — Да. Ни порталы, ни трансгрессия не работают на территории заповедника из-за защитных чар. — Где ты был в тот день, когда исчез Хэсон? — Я подозреваемый? — натянуто улыбается Сону. — Смотря что ты ответишь. — Я был с Чанхи весь день, — вздыхает Сону, бездумно помешивая ложкой чай. — Это мой напарник, Чхве Чанхи. Мы были в лагере к северу отсюда. Вместе с нами там было ещё два человека: Чанмин и Эрик. Мы шли по следам одной очень разозлённой драконихи, и нам было совсем не до Хэсона и Хёнджэ, уж поверь. — Почему разозлённой? — вдруг спрашивает Сонхун, перебивая готовую спросить ещё что-то Ичжуо. — Кажется, она потеряла своих детёнышей, — хмурится Сону. — Мы погрузили её в сон, когда нашли в горах, и осмотрели. Было видно, что она недавно отложила яйца, но самих яиц нигде в округе не было. Видимо, она их искала, но не могла найти. — Это странно, — проговаривает Сонхун. Ниннин поднимает голову, вопросительно глядя на него. — Драконихи очень ревностно охраняют невылупившихся детёнышей, постоянно держат их нагретыми своим огненным дыханием. Как она могла их потерять? — Да, — удивлённо произносит Сону, глядя на Пака. — Всё верно. Это очень странно. Они не могли так просто исчезнуть. — Будто провалились сквозь землю, — задумчиво тянет Ниннин, вперив взгляд в вазочку с печеньем. — Хочешь сказать, оба эти события как-то связаны? — снова хмурится Сону. — Я хочу сказать, это очень интересные совпадения, — отложив наконец перо и записную книжку, отвечает Ниннин, подвигая к себе чашку с чаем и молочник. — У нас есть пропавшие яйца и пропавший Хэсон. Если меня не обманывает память, яйца с детёнышами дракона это предмет класса "А" — то есть, запрещённые к торговле. — Хэсон не мог, — неверяще фыркает Сону, качая головой. — Вы не понимаете что такое работать с драконами. Мы все здесь их любим. Мы не способны их убивать или нелегально распродавать яйца и органы. Это не про нас. — Вам хорошо платят? — непоколебимо продолжает Ниннин, будто слова Сону её никак не убедили. — Да, очень хорошо. У нас опасная работа, и это компенсируется. — Хэсон никогда не жаловался, что ему не хватает денег? На себя, раз уж он отправляет большую часть зарплаты домой? Или на лечение брата? — Нет. Никогда. — Хочешь сказать, что теперь Хэсон подозреваемый в собственном исчезновении? — спрашивает Сонхун у девушки. — Да, именно это я и хочу сказать, — улыбается Ичжуо как ни в чём не бывало, добавляя ещё больше записей в уже порядком исписанную страницу. Сону и Сонхун невольно переглядываются. — А чего вы так удивляетесь? Я должна рассматривать любые возможные сценарии, а не упираться в один, — Ичжуо пожимает плечами, отпивая чай. — Верно? Сонхун задумчиво медленно кивает. Мракоборческий отдел всегда был более... компетентен. Их стажёры проходили более жёсткий отбор и более жёсткую подготовку, и сейчас Сонхун, по сравнению с Ниннин, чувствовал себя полным несмышлёнышем. Яркий образец заступления на должность по связям, а не по заслугам. — Так вы как вообще? — неловко прокашливаясь, проговаривает Сону, коротко окинув их двоих взглядом. — В смысле... как дела у вас, что ли? Столько лет ведь прошло. Сонхун ёжится словно от сквозняка. Это тот вопрос, который он боялся услышать от Кима больше всего. "Как вы? Как дела? Что нового? Как жизнь?". И что ему ответить на это? Рассказать, что он до сих пор в браке с Юной? Работает на отца Юны? Живёт в доме, купленном на деньги семьи Юны? Что он обязан Юне всем, что у него есть сейчас? Пак замирает, напрягается, облизывает пересохшие губы и сжимает ладонь под столом в кулак. Его лёгкие словно сковывает тисками, не давая вздохнуть полной грудью. Он видит, как перед глазами начинают мельтешить маленькие черные мушки. Плохой знак. Очень плохой. Ему надо что-то ответить Сону срочно, хоть что-то, выдавить из себя какую-то общую размытую фразу о том, что у него всё в порядке, но он не может. Он чувствует только дрожь озноба, пробежавшего вдоль позвоночника, и комок тошноты в горле. Как же это, Мерлин подери, не вовремя. Такое происходит с ним не в первый раз, но в первый раз на людях. Обычно его состояние приходило в норму спустя несколько минут, в течение которых он старался отвлечься на другие физические ощущения, например, на холод оконного стекла на коже или на чувство боли от впивающихся в кожу ногтей. Сонхун старается вздохнуть как можно глубже, надавливает ногтями на внутреннюю сторону ладони и обхватывает пальцами другой руки чашку с горячим чаем. Голос отвечающей Ниннин доносится до Сонхуна словно сквозь толщу воды. — ... стажировки в мракоборческом центре меня перевели в отдел на постоянку. И только спустя три года мне доверили дело. А так в общем-то ничего нового. Не жената, не замужем, без детей. Завела кошку. Снимаю дом в Гриндилоу-виллэдж вместе с Рюджин и Лией. Но мне кажется, я скоро съеду и оставлю дом им, потому что они начали встречаться, а мне как-то неловко быть третьей лишней. — Рюджин и Лиа встречаются? — удивлённо произносит Сону и весь как-то даже оживляется. — А разве в Гриндилоу-виллэдж не опасно из-за гриндилоу? Пока они вдвоём цепляются за тему для разговора, Сонхун старается прийти в себя как можно скорее, чтобы не привлечь к себе ненужное сейчас внимание, но как назло ему будто становится только хуже. Ему нужно на воздух. Он хватается за эту мысль. И за ручку своего чемодана. Медленно поднявшись, опираясь ладонью о поверхность стола, чтобы не было видно, как его тело то и дело норовит пошатнуться на ровном месте, он ловит на себе двое удивлённых взглядов. — Хочу переодеться, — слабо улыбнувшись, проговаривает Сонхун. И правда, он как идиот выехал из министерства в своей офисной мантии, в отличие от Ниннин, которая выглядела так, будто собралась в поход с друзьями. Коротко кивнув и даже не дождавшись какого-либо ответа, Сонхун торопясь двинулся к выходу, старательно вышагивая как можно прямее и молясь всем существующим и не очень богам, чтобы он не завалился прямо здесь. Чистый лесной воздух наконец проникает в лёгкие. От внезапного прилива кислорода у Сонхуна ещё больше кружится голова и ему приходится опереться рукой о ствол ближайшего к нему дерева, чтобы теперь вот уж точно не упасть навзничь. Пока сознание медленно, но верно возвращалось к нему, а головокружение начало отступать, он смог наконец расслышать, как окружающее пространство заметно оживилось. Стало теплее, чем когда они с Ниннин только прибыли в страну, и работники заповедника то и дело проходили мимо него по своим делам, хотя ещё пятнадцать минут назад тут было совсем тихо. Видимо, их рабочий день только-только начался. — Вам плохо? Может, чем-нибудь помочь? — спрашивает подбежавший к нему незнакомый красноволосый паренёк с коротким хвостиком на затылке. Его глаза настолько блестят участливостью, что Сонхун даже на секунду теряется, после чего тут же тушуется. — Нет-нет, спасибо. Я в порядке, — отмахивается Пак, выпрямляясь и убирая ладонь со ствола дерева. — Точно? Может, к лекарю? — не унимается парень. Американец судя по акценту. И на целую голову ниже Сонхуна. — Точно, — с лёгким нажимом отвечает Сонхун. — Но спасибо за беспокойство. — А вы кто? Новый сотрудник? Меня зовут Эрик. Эрик Сон. Или Сон Ёнджэ, но никто не зовёт меня Ёнджэ. Чанмин ещё иногда зовёт меня Эстебан, но вряд ли это имя удобно для запоминания, так что просто Эрик, — тараторит паренёк, протягивая Паку ладонь для рукопожатия. Сонхуну кажется, что ещё одна секунда, и его голова вновь начнёт кружиться. От обилия вырывающихся изо рта Эрика слов. Имя парня почему-то кажется Сонхуну знакомым. Если бы Эрик не заглумил ему голову, возможно, он бы вспомнил, что Сону упоминал его имя пятью минутами ранее на "допросе" Ичжуо. Но сейчас его и так затуманенное сознание не было способно на восстановление подобных фрагментов в памяти. — Эм... я Пак Сонхун, — тянет он, пожимая протянутую руку. — Я здесь по делу пропажи вашего сотрудника. — О, вы из министерства из-за Хэсона? — Эрик вдруг нахмуривается, с серьёзным и понимающим видом кивая. — Значит, всё настолько плохо? Его вопрос кажется Сонхуну скорее риторическим, чем таким, на который требуется ответ, поэтому Паку остаётся только кивнуть и понадеяться на то, что его новоиспечённый знакомый найдёт себе дела поважнее, чем обмен любозностями посреди спального лагеря. И, кажется, вселенная услышала его немые просьбы. — Joder, Эрик! Где тебя носит?! — кричит очередной незнакомый парень с другого конца лагеря. — Мы и так опаздываем! — А вот и разъярённая лесная белка, — хмыкает Эрик, машет парню рукой и салютует Сонхуну. — Было приятно познакомиться! Может, ещё увидимся. Удачи с вашим делом. Сбитый с толку внезапным знакомством, Пак бездумно кивает уже в спину убегающему от него Эрику. С пару секунд Сонхун стоит на всё том же месте, пока наконец не дёргает головой, скидывая наваждение, и не идёт в сторону своей тёмно-зелёной палатки, чей цвет напомнил ему о гостиной его факультета. Внутри палатка показалась настолько пустой и необжитой, что Сонхуну вдруг стало холодно и неуютно. По размерам она уступала палатке Сону: крохотная кухня, сопряженная с небольшой гостиной, маленькая спальня и совсем уж компактная ванная. Впервые со школьных времён с их общими мальчишескими спальнями Сонхуну предстояло жить в таком скромном обиталище. И кто его знает, сколько им с Ичжуо предстояло здесь пробыть. Переодевшись в намного более удобную повседневную одежду, Сонхун закидывает чемодан под кровать и усаживается на неё с громким вздохом. Произошедшее с ним в палатке Сону заставило его задуматься, было ли вообще хорошей идеей ехать сюда. Возможно, если бы не уговоры Юны, он бы так и не решился ответить на предложение Ниннин согласием. И, может, так ему и стоило поступить. Испытанное им в течение этих двух недель проснувшееся чувство надежды казалось теперь настолько нелепым, что Сонхуну хотелось рассмеяться. Зачем он здесь? Главной его мотивацией был явно не альтруизм и желание помочь. Ниннин бы справилась и без него, он в это верил. Его знания ограничиваются книжками, теорией, у него нет никакого опыта работы с драконами. Вся внутренняя "кухня" заповедника ему неизвестна. Он приехал из-за Сону. Хотя бы в этом он был честен с собой. Перспектива встретить здесь свою давнюю первую, так и не позабытую любовь была настолько опьяняющей, что у Сонхуна сорвало все внутренние тормоза и убило напрочь рациональность для принятия решений. У него не было времени подумать, что он скажет Киму. Всё, чем он мыслил — это своей тоской. Тоской по голосу, по запаху, по смеху, по взгляду, по нему всему до кончиков волос. У него не было времени хотя бы представить их примерный диалог после стольких лет, и теперь Сонхун потихоньку начинал осознавать последствия своей поспешности. Что он может ему сказать? Что он в праве ему сказать? Должен ли он вообще что-то говорить о том, на чём они с Сону остановились где-то в середине шестого курса? Что если Сону действительно забыл о нём и давно уже начал двигаться дальше? И если у него кто-то есть?... Через какое-то время за входом в палатку послышался голос Ниннин. — Ты одет? Я могу войти? Дождавшись ответа Сонхуна, Ичжуо входит внутрь, окидывая быстрым критичным взглядом пространство палатки. — Ну, не люкс пятизвёздочного отеля. — Да уж, — едко усмехается Сонхун. — Ты как? Убежал бледный, как бумага, — проговаривает Ниннин, присаживаясь на маленький диванчик в гостиной, из которой она могла видеть сидевшего в спальне Пака. — Всё нормально. Просто стало душно в палатке. — Ты же не передумал работать над этим делом со мной? А то ты пока не то что не выглядишь полным энтузиазма, у тебя лицо мрачное, как у тучи. — Не передумал, просто я не хочу быть обузой. Я боюсь, что мне не хватит компетенции. — Послушай, — произносит Ичжуо со вздохом. — Я не знаю, рассказывала ли тебе Юна, как мы вообще с ней решили подключить к этому делу тебя. Мы столкнулись в кафетерии в министерстве и разговорились, и когда я обмолвилась о том, что мне поручили дело в румынском заповеднике и я хочу найти специалиста по драконам, она тут же порекомендовала тебя. Поначалу я отнеслась к её предложению скептически, потому что, ну, ты неквалифицированный специалист и это довольно рисково. Но Юна всё не унималась, и потом раскололась и рассказала, зная, что в школе мы с тобой хорошо общались. Рассказала, что ты всё ещё не забыл Сону, всё ещё думаешь о нём, что ты ничего не отпустил, и эта поездка, возможно, твой единственный шанс разобраться во всём раз и навсегда. По мне и не скажешь, но я очень романтичный человек и верю в счастливые концы, Сонхун. Если для тебя всё это слишком, ты волен уехать хоть прямо сейчас. Но позволь дать тебе один совет: останься. Не сбегай. Даже если ничего не получится, ты будешь знать, что вот уж точно сделал всё, что было в твоих силах. Слова Ичжуо заставляют Сонхуна шумно втянуть носом воздух и скомкать в кулаке покрывало на кровати. Ему казалось, словно ему одновременно дали освежающую затрещину и ласково погладили по голове. — Только пока ты будешь выяснять с Сону отношения, не забывай работать. Нам ещё расследование расследовать, — усмехается Ниннин, доставая из кармана своей толстовки ту самую записную книжку. — Твои слова по поводу драконихи и её детёнышей были очень полезны, кстати. Спасибо. Сонхун слабо смущённо улыбается, вставая с кровати и присаживаясь на диванчик рядом с девушкой, с любопытством заглядывая в её записи и удивляясь, каким аккуратным вышел её почерк при такой скорости записывания. — Всё-таки ты считаешь, что пропажа Хэсона связана с исчезновением яиц? — Пока что я рассматриваю это как основную версию, а там посмотрим. В первую очередь нам надо опросить его напарника и начальство заповедника. Когда ты ушёл, я спросила у Сону, кто сейчас всем заведует, и он рассказал, что не так давно скончался их директор, и сейчас во главе стоит его жена, но она воспитывает себе скорую преемницу, свою внучку, и я хочу с ней поговорить. — Хорошо, отлично, — кивает Сонхун, облизывая пересохшие губы. — С кого начнём? — Ты начнёшь, — улыбается Ниннин, поворачиваясь к нему. — Вместе с Сону. С Ли Джэхёна. А я займусь директрисой заповедника. И, может, её внучкой, если у меня получится её поймать. Сону говорит, что она постоянно занята. — Подожди. Ты не боишься доверить это мне в одиночку? Что если я забуду или не соображу спросить что-то важное? — нахмуривается Сонхун. — Я доверяю тебе. И мне нравится, на какие детали ты обращаешь внимание. Так что пока что я тобой довольна. Если меня что-то смутит, я схожу и допрошу его лично ещё раз, в этом нет проблемы. Но пока мы просто попробуем сэкономить наше время. — Ладно, хорошо, — повторяет Сонхун, и вдруг его пульс припускает бегом. — Подожди. Вместе с Сону? — Да. Я спросила, будет ли ему удобно помогать нам и быть нашим сопровождающим, пока мы будем здесь работать. Он сказал, что и так собирался им быть. Так что мы убьём двух зайцев разом. Сонхун гулко сглатывает. Тревога вновь начинает формироваться неприятным узлом в груди. Боже, знал бы он лет пять назад, что будет так бояться перспективы нахождения рядом с Сону, и он бы неверяще рассмеялся. Но он боялся. Скорее даже не его присутствия рядом, а того, что может за этим последовать: боялся тем разговоров, за которые они зацепятся, или осуждающего и разочарованного взгляда, когда Сону узнаёт о том, что происходит в жизни Сонхуна. Что ничего в ней так и не поменялось. — Не переживай. Всё будет хорошо. Просто не дай панике завладеть тобой. Если что, я взяла с собой пару пузырьков успокоительного зелья, так что обращайся, если станет совсем худо. — Спасибо, Ниннин. Правда, спасибо тебе. — Обращайся, — улыбается Ичжуо, подбадривающе похлопав Пака по плечу и встав с дивана. — Ну что, готов допрашивать напарника Хэсона?

***

Сонхуну хочется провалиться сквозь землю от неловкости. Как только они с Сону проводили Ниннин до здания офиса заповедника и Ким объяснил секретарю на ресепшене цель её визита, они вдвоём с Паком двинулись на встречу с Ли Джэхёном вдоль широкой пустынной дороги прямо вглубь леса. Они шли молча. Тишина давила, как бетонная плита. Сонхун боялся сказать хоть слово, да и в голову ему не приходило ничего, что помогло бы унять неловкость между ними. Однако в какой-то момент идти рядом молча казалось невыносимее, чем заговорить, поэтому Сонхун первым прерывает молчание. — Тебе нравится работать здесь? Он не знает, насколько нейтрально воспримет этот вопрос Сону, но внутренние фильтры подсказали Сонхуну, что такое задавать, вроде бы, не так странно и смущающе. Пак помнит, с какой теплотой Сону отзывался о работе драконолога, когда они бродили вместе вдоль Запретного леса в конце пятого курса, помнит, как загорались его глаза, когда он говорил о Румынском заповеднике. Сонхуну любопытно, поменялось ли его мнение об этом месте после стольких лет. Это было одной из очень многих вещей, которые Сонхуну было интересно узнать. — Да, — произносит Сону после недолгого молчания. Он почти не смотрит на Пака, стараясь глядеть прямо перед собой. — Нравится. — Получается, твоя мечта сбылась? — спрашивает Сонхун, неловко почёсывая затылок, то и дело поворачивая голову в сторону Сону, чтобы увидеть его реакцию. Ким поджимает губы и медлит с ответом с несколько секунд. За это недолгое время Сонхуну становится страшно, что он спросил что-то, что не должен был спрашивать. Он чувствовал себя так, будто бродил по краю пропасти: одно неверное движение, и ошибка окажется фатальной. Он не хотел оттолкнуть от себя Сону неосторожным словом в первый же день. — Да. Думаю, что сбылась. — Это хорошо. Я рад, — кивает Сонхун, коротко улыбнувшись. Между ними вновь повисает тишина, но через пару минут молчания Сону вдруг заговаривает сам. — Ты так и не ответил на мой вопрос в палатке. Как ты? Его голос звучит мягко и даже... сочувствующе. Сонхун почти уверен, с чем связана подобная интонация, и единственное что он может — зацепиться за эту тему, только чтобы не начать разговор о его жизни в качестве чьего-то мужа. — Немного лучше, но странно. — Странно? — с недоумением и лёгким интересом спрашивает Сону, наконец повернув голову, и, кажется, впервые за сегодняшний день смотрит прямо на него. Его глаза всегда были красивыми, даже когда Сону не пользовался своими метаморфомагическими способностями. Светло-карие, почти янтарные под прямыми лучами солнца, с редкими вкраплениями бледно-зелёного по радужке. Сонхун даже спросил его однажды, настоящий ли у него цвет глаз, потому что он ещё никогда не видел подобных до их встречи. — Странно жить дальше, как ни в чём не бывало, — отвечает Пак. От его пронзительного взгляда Сону слегка краснеет и отворачивается, переводя своё внимание на дорогу. И снова молчание. Внезапно будто из воздуха в ста метрах от них материализуется большой закрытый ангар на месте чащи леса. От неожиданности Сонхун крупно вздрагивает. Сону не может удержать сорвавшийся с губ лёгкий смешок. — Защитные заклинания. Мы прошли их черту, — объясняет Ким, кивнув за спину. — Но на территории заповедника и так стоит защита. Это ещё одна? — удивляется Сонхун, притормаживая, чтобы посмотреть назад и оглядеться вокруг. И правда, в паре метров от них воздух немного рябил, будто поверхность воды. — Защита в защите. Дополнительная предосторожность, — пожимает плечами Сону и указывает на ангар. — Здесь всё-таки хранят тела драконов. Сонхун останавливается, чувствуя, как холодеет. Он вновь переводит взгляд на огромный ангар впереди них и наконец осознаёт, на что он подписался, когда согласился ехать сюда. — Они мёртвые, Сонхун, не бойся, — фыркает Сону. Внутри Пака стремительно разливается обжигающее тепло, отдаваясь приятным покалыванием на коже и в кончиках пальцев. Его имя на губах Сону это ещё одна из многочисленных вещей, по которым Сонхун скучал больше всего на свете. — Я не боюсь, — хмурится он, но всё равно гулко сглатывает. Сону на это лишь неверяще хмыкает. — Как скажешь. Чем ближе они подходят к ангару, тем сильнее сердце Сонхуна бьётся о рёбра. Одно дело — видеть драконов в книжках на картинках размером с половину ладони. И одно дело — при помощи этих картинок пытаться представить животных у себя в голове. И совершенно, абсолютно другое — узреть воочию. Пусть даже бездыханных и не способных навредить. Сонхуна всегда пугали большие предметы, и иногда у него кружилась голова даже от одного вида возвышающего на скале Хогвартса, не говоря уже о проплывающем за окнами слизеринской гостиной гигантском кальмаре, при виде которого Сонхуну каждый раз казалось, что его стошнит от страха. Поэтому представлять, что в этом огромном ангаре лежит не уступающее по размерам животное, было жутко. — Подожди здесь, — произносит Сону, как только они оказываются перед дверью в нормальный человеческий рост. — Я позову Хёнджэ. Сонхун облегченно выдыхает, как только дверь закрывается за Кимом. Сегодня он явно не готов к встрече с огромным драконом. В голове сразу возникает закономерный вопрос: сможет ли он вообще обойтись без встречи с этими существами на протяжении всего нахождения в заповеднике? Вопрос, от которого Сонхун вдруг чувствует себя последним трусом. Спустя небольшое время Сону, как и обещал, возвращается вместе с Ли Джэхёном — красивым, высоким, статным парнем, чей фартук был вымазан в уже запёкшейся и местами ещё свежей крови. Заметив направление сонхунового взгляда, Джэхён неловко улыбается и посмеивается. — А, из головы вылетело снять. Надеюсь, вы не боитесь вида крови, — проговаривает он, широко улыбаясь. — Нет, всё в порядке, я не боюсь, — и на этот раз Сонхун не врёт. — Я Пак Сонхун, сотрудник отдела магического правопорядка Министерства Магии Великобритании, помогаю расследовать дело об исчезновении Чон Хэсона. Могу ли я задать вам пару вопросов? — У меня есть выбор? — усмехается Джэхён, тут же поспешно добавляя: — Конечно, можно. Я только рад сотрудничать со следствием. Этот гадёныш всё ещё должен мне пять галлеонов. Сонхун обменивается быстрым взглядом с Сону и поспешно выуживает из заднего кармана джинсов карандаш и блокнот, тут же записывая в него этот важный, по его мнению, факт об одолженных деньгах. — Назовите ваше полное имя, дату и место рождения, статус крови, образование и должность здесь, — начинает Пак практически на автопилоте. Составление отчётностей долгие месяцы работы в отделе не прошли мимо него. — Ли Джэхён, но все зовут меня Хёнджэ. Долгая история. Родился тринадцатого сентября тысяча девятьсот девяносто седьмого года в Варне, Болгария. Чистокровный. Учился в Дурмстранге. Здесь в заповеднике работаю драконологом-лекарем. Людей тоже латаю иногда, когда приходится. Холост, детей нет, внебрачных тоже, в отличие от моего отца. Если вы уже видели Дами-тире-Ли Юбин, это моя единокровная сестра, если это важно знать для вашего отчёта, — произносит Джэхён, кивая на блокнот и коротко заглядывая в него, скрестив руки на груди и приподнявшись на носочки. — Когда вы видели Чон Хэсона в последний раз и когда сообщили о его пропаже? — Было ровно полседьмого утра. Помню точное время, потому что у нас фиксированная пересменка. Вообще, мы сдаём пост каждые шесть часов, и в шесть утра Хэсон уже должен был меня заменить, но он не пришёл. Я подождал полчаса и решился пойти к нашим палаткам, чтобы проверить что не так, хотя нам не рекомендуется оставлять пост. — Ну, вообще по уставу это строго запрещено, — вставляет своё слово Сону, на что Джэхён неоднозначно машет рукой. — Да, типа такого. За такое не увольняют, так что не рекомендуется. В общем, в палатке было пусто. Я не стал осматривать окрестности, потому что опять-таки пост оставлять не рекомендуется, и вернулся к дракону. Но Хэсон не пришёл ни через час, ни через два, ни даже через три. Так что я всё-таки решил отправить письмо в штаб, где объяснил что да как. Через ещё пару часов началась возня, прилетели другие драконологи, начали прочёсывать ближайшие территории, к этому времени как раз и Хвостик умер. — Хвостик? — отрываясь от блокнота и замирая с карандашом в руке, спрашивает Сонхун. — Я даю драконам имена, — пожимая плечами, улыбается Джэхён. — Варварство, я считаю. Это не имена, а клички для собак. Нет бы назвать Вхагар или Балерион, — неодобрительно закатив глаза и скрестив на груди руки, произносит Сону. — Может, при жизни они и были Вхагарами и Балерионами, но перед смертью они становятся Хвостиками и Клыкастиками, — с улыбкой дразнит Джэхён, поддев Кима плечом под весёлое фырканье последнего. Сонхун чувствует, как в глубине его живота стремительно разрастается что-то неприятное, болезненное и отравляющее. Он хорошо помнит это чувство и его название. Помнит, будто вчера, как оно сжирало его изнутри, стоило кому-то из одногруппников Сону задержать на гриффиндорце взгляд, улыбнуться ему или, о Мерлин, коснуться. Особенно когда сам Сонхун всего этого делать уже не имел права. — Так о чём это я? Ах да. Хвостик умер, мы его перевезли сюда, препарировали, собрали ингредиенты, все дела. И пока я и другие лекари возились со всеми формальностями, уже стало как-то не до Хэсона, если честно. По крайней мере, мне. — Какие у вас были отношения? — выдавливает Сонхун, пытаясь выбросить из головы произошедшую секундами ранее сцену и сохранять профессионализм. — Нейтральные, наверное. Причин для неприязни он не давал, но сам сторонился сближаться с коллегами. Несмотря на то, что нас почти всегда отправляли вдвоём на патрулирование, мы особо и не разговарили толком. Перебрасывались общими фразами, да и всё. Он довольно скрытный. Мы узнали о ситуации в его семье только когда он пропал. Его брат не оправился после драконьей ос... — Да, я знаю об этом. Спасибо, — отрезает Сонхун, поспешно записывая в блокнот всё услышанное. — Как вы отреагировали, когда Чон Хэсон не заступил на пост? — Первые полчаса я думал, что он просто проспал. После того, как я проверил палатку и вернулся на пост, я начал раздражаться. Обычно мы предупреждаем друг друга, если нам надо куда-то отлучиться или задержаться, это элементарная вежливость. Но потом я стал немного беспокоиться. Всё-таки я не замечал за Хэсоном, чтобы он куда-то надолго пропадал без предупреждения. Как-то это было не совсем в его духе. Ну и через три часа я решил, что пора сообщить штабу. — У вас есть какие-то предположения по поводу его исчезновения? — Если честно, всякое лезет в голову, но это скорее просто мой сумасшедший полёт фантазии. Он мог сбежать по своей воле. Его мог утащить в своё "гнездо" и уже там съесть дракон, хотя это не характерное для них поведение, они убивают сразу и на месте. Он мог заблудиться, выйти к водоёму и влюбиться в вилу, и... опять же сбежать с ней по своей воле. Мог напороться на юду или Бабу Ягу в лесу. Его могли украсть и взять в заложники. Не знаю. Вариантов уйма, и я не детектив, я могу только сочинять сказки. Сонхун записывает всё до последнего слова. Практически. Как вдруг его осеняет тем вопросом, который он хотел задать с самого начала, но почти забыл. — Он не рассказывал, на что брал в долг деньги? И как часто он делал подобное? — Как часто он брал в долг? Ну, бывало пару раз. Теперь, когда Дами рассказала нам про его семью, всё встало на свои места. Наверное, он отправлял деньги домой, брат всё-таки болеет, да и тётя уже не молодая. Может, они решили нанять сиделку, или понадобилось дорогостоящее лечение. Тут я тоже могу строить только догадки. — Он успевал отдавать долг или пять галлеонов это всё, что накопилось за это время? — Успевал и отдавал, поэтому я ему и одалживал каждый раз, потому что знал, что он не будет тянуть. А пять галлеонов он попросил за неделю до исчезновения или около того. — И ещё вопрос: в последний раз, когда вы его видели, вам не показалось странным его поведение или, может, какие-то его слова? — Он выглядел мрачнее обычного. Я списал это на то, что он просто устал и не выспался. Как я уже говорил, мы мало разговаривали, и в тот день он тоже не отличался болтливостью. Я заступил на пост вместо него, и он молча ушёл в сторону наших палаток. А потом вы сами знаете. У вас всё записано. — Спасибо, что уделили время, — натянуто улыбаясь, проговаривает Сонхун, подняв голову и мазнув взглядом по плечу Джэхёна, которое всё ещё находилось близко к плечу Сону. Только этой чрезмерной наблюдательности ему не хватало. — Нам надо будет осмотреть его палатку в том вашем перевалочном пункте. Сону говорил, что вы оставили его вещи нетронутыми, верно? — Да, оставили. Но, господа, — тянет Джэхён, кинув быстрый взгляд на свои карманные часы, — не пора бы ли нам сходить пообедать? А то у меня в животе скоро завоют тритоны. Можем продолжить допрос там, аппетита у меня от него не убавится. Сонхун невольно прислушивается к собственному животу. Тритоны там пока, конечно, не выли, но по ощущениям начали потихоньку ворчать маленькие водные черти. Отказывать было бессмысленно, потому что завтрак у него вышел скудный, да и в любом случае Сонхун решил, что с допросом Ли Джэхёна пока всё, можно было и подкрепиться. Да и держать своих "врагов" близко к себе было полезно... — Я не против, — проговаривает Пак, убирая блокнот и карандаш обратно в карман. — Тогда идите потихоньку, я переоденусь и догоню вас, — улыбается Джэхён, на ходу снимая фартук, хлопает Сону по плечу и скрывается за дверью ангара. Они с Кимом, как и сказал Джэхён, начинают идти обратно к штабу вдвоём. Разум Сонхуна настолько подёргивается пеленой слепящей и нежеланной ревности, что он не придумывает и даже не старается придумать темы для разговоров. Он даже не обращает внимание на напряжённое молчание, пока Сону сам его не прерывает своим внезапным вопросом. — У тебя есть какие-нибудь предположения? По поводу Хэсона? — голос Кима наполнен неподдельным любопытством. — Пока нет, — со вздохом произносит Сонхун. В глубине души ему даже было немного стыдно. Может, на его месте Ниннин бы уже настигло озарение. — Версия с побегом нелогичная. Зачем ему бежать из места, где хорошо платят, причём не возвращаться домой и не увольняться по-человечески. Идею с другим драконом вы сами отметаете. Насчёт всех тех существ, которые перечислил Джэхён отметаю я, это просто миф. — Ну, магглы тоже считают, что единороги и кентавры это всего лишь миф, но они есть на самом деле, — усмехается Сону. — Ладно, я шучу. Скорее всего юд и Бабы Яги действительно не существует. По крайней мере, в этой части Карпат. Сонхун невольно улыбается, посмотрев на Сону. Ким всё ещё выглядит немного напряжённо, но уже не так сильно, как при первых минутах их встречи. С его губ то и дело срываются усмешки и подколки, и от этого сердце Сонхуна щемит в груди. Он чувствует, будто снова стал тем глупым слизеринским мальчишкой, так опрометчиво влюбившимся в солнечного гриффиндорца-метаморфомага. — Ты давно знаком с Джэхёном? — срывается у Сонхуна с губ почти бездумно. Пак тут же жалеет о том, что вообще решил спросить об этом. — Около трёх лет. Он уже работал здесь, когда я приехал в Румынию, — пожимает плечами Сону, подпинывая носком кед лежащий на дороге камень. — И Дами тоже. И Джию ещё работала вместе с нами, пока её дедушка не назначил её своей помощницей. — Джию это преемница вашей директрисы? — Да. Теперь она не так часто выходит с нами на патрулирование. Копается в бумажках в офисе, та ещё скукота. — Да уж, — горько улыбается Сонхун и повторяет эхом: — Та ещё скукота. Шум позади их спин заставляет их двоих замолчать и обернуться. Переодевшийся в чистую одежду, к ним бежит Джэхён, поднимая за собой облака пыли. Ангар позади него уже скрылся за защитными чарами. До самой столовой Сонхун практически ничего не говорит, прерывая молчание только на адресованные ему вопросы. Джэхён, на его неудовольствие, оказывается приятным в общении. Даже слишком. Было в нём какое-то внутреннее чутьё того, как вести разговор так, чтобы его собеседники были им напрочь очарованы. А ещё он заразительно смеялся, и Сону смеялся вместе с ним. Сонхуну в противовес было особо не до смеха. Когда они заходят в просторную столовую, Сонхун сразу же замечает сидящую за одним из столов Ниннин. Вооружившись уже знакомой ему записной книжкой, она торопливо записывает что-то за Дами. Пак решает, что в разгар "допроса" их лучше не трогать, поэтому предлагает Сону и Джэхёну сесть за другой столик. Последним из них троих собрав себе поднос с едой со шведского стола, Сонхун направляется к выбранному ими месту, с удивлением глядя на новые лица, присоединившиеся к ним. В одном из них он узнаёт Эрика, красноволосого американца, озабоченного сонхуновым самочувствием. В другом — его приятеля, недовольного утренним опозданием парня. — О, вот мы и встретились снова! — восклицает Эрик, как только Сонхун присаживается за столом рядом с Сону. — Как продвигается дело? — Вы уже познакомились? — удивлённо проговаривает Джэхён. — И когда ты всё успеваешь, мелочь? — Тогда, когда надо быть на работе вовремя, — цедит сидящий рядом с Эриком парень, зыркающий в сторону друга. — А он точит лясы. — Это Чанмин, — как ни в чём не бывало улыбается Эрик, обращаясь к Сонхуну. — Он мой напарник, мы учились вместе и приехали сюда вместе. — И жить будете вместе и состаритесь вместе, — подшучивает Джэхён под недобро блеснувший взгляд Чанмина. — Джи Чанмин, — приветственно кивнув, парень протягивает ладонь. Сонхун нагибается через весь стол, чтобы пожать её. — Пак Сонхун. — Так вы, значит, расследуете пропажу Хэсона? — Да, всё верно. Откуда... — В этом месте новости распространяются со скоростью лесного пожара, — хмыкает Джэхён. — Эрик, наверное, уже успел всё растрепать. — Ну а кто ещё? — усмехается Чанмин, глядя на друга. Набивший рот едой Эрик не может ничего возразить, да ему, кажется, и нечего. Сонхун берёт с него пример, накидываясь на еду. На летящие в его адрес вопросы по поводу расследования берётся отвечать Сону, и Сонхуну очень хочется хотя бы взглядом, если не жестом, показать, что он благодарен. Его правая рука зудит от желания сжать ладонь Сону под столом, но он, конечно же, сдерживается. Титаническими усилиями. Потому что сидеть рядом с Сону, почти соприкасаясь с ним плечами, казалось и счастьем, и пыткой одновременно. Вся его правая часть тела будто горела от тепла сидящего рядом с ним Кима. Тепло вдруг исчезает, когда Сону внезапно вскакивает из-за стола, поспешно извинившись, берёт свой поднос и уходит к другому столику чуть поодаль, за который он садится не один. Напротив него на стул опускается светловолосый парень, настолько красивый, что у Сонхуна невольно спирает дыхание. Его лицо приковывает к себе внимание, и Пак с небольшим чувством внутренного ужаса понимает, что не хочет отводить от него взгляд. Стоит ему услышать донёсшийся с того столика смех Сону, как напавшее на него наваждение само собой рассеивается, и он поворачивается к понимающе усмехнувшемуся Джэхёну. — Y el otro, — едко цедит Чанмин, взглянув на Сонхуна. — Justo lo que necesitaba. — Все через это проходили, — отвечает ему Эрик, пожав плечами. — Ты и сам знаешь. — Y la mitad de estos "todos" aún están enamorados hasta las patas de él. — Прямо как ты. — No seré responsable de lo que pudiere hacer, si este gringo decide ligar. — Он не gringo, он británico, — возражает Эрик и тут же ловит на себе недоумённый взгляд Сонхуна. Что-то Паку подсказывало, что этот разговор так или иначе явно касался него. Или Сону, на самый крайний случай. — Мы не о вас, если что. Мы о том, что у Чанмина жирнейший отвратительный краш на Чанх... Концовку Эрик уже бубнит Чанмину в ладонь под смех Джэхёна. Сонхун чувствует себя совершенно лишним на этом празднике жизни. — Тот, с кем сел Сону, Чхве Чанхи, — посмеиваясь, объясняет Паку Джэхён. — Он его напарник. Приехал из Франции не так давно, и успел влюбить в себя половину заповедника. — Он на половину вейла, — заговорщически шепчет Эрик, в процессе отбиваясь от рук друга, норовящих его снова заткнуть. — На четверть, — шипит Чанмин, отвешивая Эрику лёгкий подзатыльник. — И давайте не будем об этом. — Чанхи его отшивает, — не унимается красноволосый парень. — Он вообще всех отшивает. Хёнджэ вот тоже отшил. Джэхён беззаботно разводит руки в стороны и пожимает плечами. — Я, конечно, быстро сдаваться не планировал, но вот с ним связываться не хочу, — произносит он, кивая на помрачневшего Чанмина, уткнувшегося в свою тарелку. Сонхуну хоть и было забавно наблюдать за этой перебранкой, но при виде поджавшего губы Чанмина хотелось попросить остановить этот разговор. Было видно, что парню неприятно, поэтому Сонхун поспешил сменить тему. — Вы, ребята, давно знакомы? — Чанмини и Эрик приехали не так уж и давно, — отвечает Джэхён. — Чуть больше полугода, наверное, прошло. Чанхи точно год здесь. — А мы с Чанмином знакомы с детства, — подхватывает тему Эрик. — Сначала он учился в Кастелобрушу, но перевёлся в Ильверморни и мы попали на один факультет. Вообще, он должен был быть на курс старше меня, но его закинули к нам с Сону на третий вместо четвёртого. — Стойте. К вам с Сону? — полным недоумения голосом спрашивает Сонхун. — У нас есть друг, полный тёзка того Сону, — подаёт голос уже более спокойный Чанмин, кивая головой в сторону столика, за которым сидели Чанхи и Сону. — Их имена даже пишутся одинаково. — Но они вообще не похожи, — машет головой Эрик. — И внешне, и характерами. Полные противоположности. — Самое смешное, это когда мы написали нашему Сону, что здесь работает ещё один Сону, он ответил нам, что его родственники, учившиеся в Хогвартсе, тоже писали ему, что с ними учится Ким Сону. И мы встретились с ним тут! Я каждый раз вспоминаю и немного выпадаю с этого. — Да, звучит дико, — сконфуженно усмехается Сонхун, переводя внимание за чужой столик. Сону что-то активно рассказывает Чанхи в своей не изменившейся за эти года манере: энергично жестикулирует, то и дело заговорщически склоняясь над столом, меняется выражениями в лице так быстро и оттого забавно, что Сонхун не может удержать глупую влюблённую улыбку. Он не видит, как Джэхён это замечает, тут же прослеживая за сонхуновым взглядом, и с интересом склоняет голову, пока Эрик и Чанмин заняты воспоминаниями о школьных годах в Ильверморни. — Вы с Сону уже были знакомы? — спрашивает Ли проницательно, и Сонхун еле видимо вздрагивает. — Учились в Хогвартсе на одном курсе. На разных факультетах, — отвечает Сонхун, отводя глаза в сторону, и утыкается взглядом в свою опустевшую тарелку. — Наверное, приятно встретиться с давним знакомым после стольких лет. Сонхун снова поднимает на него взгляд. Он не уверен на сто процентов, но всё равно подключает все свои скудные навыки окклюменции, хотя проницательность Джэхёна могла оказаться ничем иным, как простым любопытством. И всё равно, Сонхун осторожен. — Да. Приятно, — слабо и натянуто улыбается Пак, ковыряя вилкой остатки еды на подносе. На его плечо легко ложится чья-то рука, и, подняв взгляд, Сонхун обнаруживает материализовавшуюся рядом с ним Ичжуо. — Я уже всё, буду ждать тебя у себя в палатке. — Подожди меня, я тоже закончил, — поспешно проговаривает Пак, вставая из-за стола, и, попрощавшись со своими новыми знакомыми, уносит поднос на стол для грязной посуды, которая исчезает, стоит ей коснуться поверхности. Уже в палатке Ниннин Сонхун рассказывает, что узнал на допросе Джэхёна. Или точнее диктует самопишущей волшебной печатной машинке, которую Ниннин привезла с собой. Ичжуо, следуя его примеру, тоже одновременно рассказывает ему и надиктовывает машинке разговор с директрисой и её внучкой. — Хэсон точно исчез не просто так. Особенно со всеми вещами, которые происходят в заповеднике, — задумчиво произносит Ичжуо, откидываясь на спинку кресла. — Пропавшие яйца, разъярённые драконихи, пропадающие сотрудники. Уменьшение прибыли заповедника из-за сократившегося числа добываемых ингредиентов. Значит убавляются умирающие драконы, а значит... — Директриса сказала, что это может быть сезонным явлением, — напоминает Сонхун, устало развалившись на диване. — Не тогда, когда помимо этого пропадают люди. Что-то тут нечисто. И такое ощущение, что верхушка не хочет этого замечать. — Нужно осмотреть палатку Хэсона, — сонно зевая, проговаривает Пак. — Нужно. Я думаю, можно будет попросить Сону отвести нас к ней через часик-другой. — Отлично. Тогда у меня будет время для составления протоколов допроса, — присев на диване, Сонхун пододвигает к себе печатную машину. — О Мерлин, как я ненавижу всю эту канитель, — хнычен Ниннин, но заметив, что Сонхун взял инициативу на себя, быстро замолкает. — Тогда на мне пробковая доска! Пак улыбается про себя, когда радостная Ичжуо начинает носиться с канцелярией, прицепляя на стены палатки доску и потихоньку заполняя её вырезками из привезённых ею карт и листками, соединёнными красными нитями. Сонхун отвлекается на свою привычную рутинную, знакомую с офиса работу, почти не возвращаясь мыслями к звуку смеха Сону, звонко отскакившегося от стен столовой, к его улыбке, адресованной не Сонхуну, и к плечу. Почти не возвращаясь, пока не настаёт время осматривать палатку Хэсона. И работать дальше.