Этернализм

      Вокзал Кингс-Кросс, как всегда, был битком набит магглами. Прошел еще один год для Тома и Гермионы, и вот они уже пятнадцатилетние проталкивались к платформе 9 и ¾, стараясь не упустить друг друга из виду. Однако это первое сентября отличалось от всех предыдущих.       Мало того, что на их груди покоились два одинаковых зеленых значка старост, которые они носили с большим почетом и при каждом удобном случае протирали мантией, их еще и сопровождали не Малфои, хотя изначально они все приехали вместе, а не кто иные, как Реддлы.       Мэри написала им, что будет ждать на Кингс-Кросс, чтобы проводить их, но не упомянула, что ее муж и сын тоже присоединятся к ним. Лица Тома и Гермионы, когда они увидели всю семью Реддлов в сборе, были бесценны. — Почему ты не сказала мне, что приедут ещё и дедушка с отцом? — прошептал ей Том, пока они катили свои тележки с багажом по станции. — Я не сказала тебе, потому что не знала, — прошептала Гермиона в ответ. — В письме говорилось только про твою бабушку.       Она не знала, как это произошло, но, судя по особенно недовольным выражениям их лиц, то могла только предположить, что они пришли не по своей воле. Если бы Гермиона не знала их, подумала бы, что Мэри притащила их за уши, как каких-то котят. Представшая тут же картина в голове была забавной. Миссис Реддл, возможно, была маленькой и хрупкой на вид, но она, безусловно, обладала силой, с которой все считались, и Гермиона восхищалась этим в ней.       Малфои ушли вперед, не желая, чтобы их видели с семьей магглов, и просто прошли через барьер. Для Тома и Гермионы это было чем-то обычным, потому что они оба видели и делали это много раз. Однако для Реддлов это было удивительным. — Мои глаза, должно быть, обманывают меня, но я могу поклясться, что только что видела, как Малфои прошел прямо через эту стену, — заявила Мэри. — Господи... — сказал Томас, снимая очки, протирая их рукавом пальто, прежде чем снова надеть их на переносицу. — Твои глаза в порядке, мама, — закатил глаза Том-старший. — Это просто магический трюк, предназначенный для того, чтобы нормальные люди вроде нас не попали туда.       Гермиона удивленно посмотрела на мужчину. Как он узнал об этом? Большинство магглов ничего не знали об этом и реагировали примерно так же, как Томас и Мэри. Ее собственные родители, безусловно, тоже. Почему Том-старший не был так потрясен, как его родители?       Том прошел первым, чтобы показать своим бабушке и дедушке, что это совершенно безопасно и их не выплюнет в открытый космос, как Томас, похоже, был убежден. Именно Мэри сделала решительный шаг и шагнула первая сквозь стену. Гермиона не могла не думать, что она была бы гриффиндоркой. Ее муж, не желая показаться слишком трусливым, неохотно последовал за ней.       Таким образом она осталась с Томом-старшим наедине.       Они просто стояли там несколько мгновений, ничего не говоря друг другу, хотя Гермиона время от времени поглядывала на него. Его взгляд, был прикован к стене, как будто глядя на нее, он познавал все секреты мира. — Вы кажетесь удивительно спокойным для того, кто гордится тем, что он «нормальный», как вы выразились, — заметила Гермиона, подвигая тележку ближе к стене.       Том-старший посмотрел на нее таким же ледяным взглядом, кой имел и его сын. — Меропа часто говорила о Хогвартсе или, по крайней мере, о том, что она о нем слышала, — объяснил он, нахмурившись при воспоминании об этом. — Возможно, я находился под воздействием наркотиков, но я все еще физически осознавал все, что происходило вокруг меня.       Гермиона понимающе кивнула головой. Ведьмы и волшебники нечасто рассказывали своим партнерам-магглам о волшебном мире, так как большинство предпочитало держать это в секрете как можно дольше, но не было ничего удивительного в том, что Меропа, только что получившая свободу и сбежавшая от своего отца и брата, не удержалась. — Послушайте, я сожалею о том, через что вам пришлось пройти, мистер Реддл. То, что она сделала с вами, было неправильным, но вы здесь не единственная жертва. Том тоже на нее зол, — объяснила Гермиона. — Она могла бы спасти свою жизнь с помощью магии, но решила этого не делать. Она предпочла бросить собственного сына. Не знаю почему, но, тем не менее, она это сделала, и Том остался на воспитании женщины, которая жестоко обращалась с ним.       Тому-старшему нечего было на это сказать. Он просто стоял и смотрел на нее.       Честно говоря, ей это казалось немного странным. Вот она стоит посреди переполненного вокзала, а ее друзья ждут ее по ту сторону, пока она ругает взрослого мужчину, который годится ей в отцы.       Но в то же время Гермиона понимала, что это необходимо сделать. Том-старший рассказал свою версию произошедшего, но не удосужился выслушать версию своего сына. Ему нужно было знать правду, что его сын не всегда жил этой удивительно волшебной жизнью, выросший в богатстве и роскоши, которые обеспечили ему Малфои. Он был бедным мальчиком-сиротой, который стал холодным и зацикленным на зле, чтобы защитить себя.       Она могла бы сказать ему гораздо больше, но учитывая, сколько времени осталось до отбытия, Гермиона сдержалась, отведя взгляд. Она наклонилась вперед и толкнула свою тележку через барьер.       Когда Гермиона попала на платформу, то обнаружила, что Том стоит там, ожидая ее со своими бабушкой и дедушкой, которые смотрели на все с широко раскрытыми глазами. Она улыбнулась. Если они думали, что это зрелищно, нужно было подождать, пока они не увидят Косой Переулок. Гермиона сделала мысленную пометку, пригласить их в следующий раз. — Все в порядке? — спросил Том. — Я уже начал думать, что мой отец задержал тебя, чтобы задушить за то, что ты ведьма или что-то в этом роде.       По воле судьбы Том-старший выбрал именно этот момент, чтобы пройти через барьер. Гермиона сразу поняла, что он услышал слова своего сына, потому что он тут же нашёл Тома взглядом. — Расслабься, парень, я не собираюсь причинять боль твоей девушке, — сказал он, проходя мимо них, чтобы присоединиться к своим родителям.       Том открыл, было, рот, чтобы возразить, но, должно быть, передумал, потому что посмотрел вниз и закрыл рот.       Гермиона приподняла бровь. Он не стал отрицать это, как обычно. Что это значит? Он собирался предложить ей стать его девушкой?       Как бы ей не претила идея сидеть молча сложа руки и ждать, пока мальчик сделает первый шаг, Друэлла и Розалина настаивали на том, что так и должно быть. С одной стороны, ей нравилось жить во время, когда у людей действительно были манеры и они вели себя в соответствии с набором твердо установленных правил, но с другой стороны, Гермиона просто хотела покончить с этим и доказать всем, что девушки это не просто куклы.       Тем не менее, она решила пока прислушаться к своим подругам и дать Тому возможность проявить себя, когда он будет готов. Гермиона только надеялась, что это не займет у него слишком много времени. — Осталось пятнадцать минут! — крикнул машинист.       Услышав оглашение, они двинулись вперед, сперва отведя свои тележки к багажному вагону. Было странно думать, что всего 4 года назад у них был один маленький чемоданчик на двоих, а сейчас каждый толкал свою тележку, в которой находились по два огромных чемодана с выгравированными инициалами и клетка для фамильяра.       В то время как Том достал из клетки маленькую змею, которая тут же обернулась вокруг его руки, Гермиона открыла свою и осторожно вытащила оттуда маленького черного котенка. Котенок зевнул и потянулся, прежде чем тут же прижаться к её животу. — Я до сих пор не понимаю, зачем ты купила это пушистое чудовище, — заметил Том, настороженно поглядывая на кота, сунув свою змею в карман.       Гермиона лишь закатила глаза, обнимая своего котика и целуя его в макушку. — Знаешь, у него есть имя. Это Грималкин. И он не пушистое чудовище.       Она никогда не понимала, почему люди считают книзлов уродливыми. Они были прекрасными существами, по крайней мере, в глазах Гермионы, да и к тому же волшебными и очень умными.       Она вообще не собиралась покупать еще одного кота, так как Гермиона не хотела менять на кого-то своего старого милого Живоглота. Но когда они проходили мимо Волшебного Зверинца, она заметила в окне маленьких книзловых котят. Это был довольно большой помет из восьми котят, но Гермионе приглянулся тот, кто выделялся от остальных. Он был меньше и, казалось, был одиночкой, наблюдая из угла клетки за своими братьями и сестрами. Борец.       Одного взгляда на него было достаточно, чтобы передумать. — Ты просто ревнуешь, потому что я обнимаю его чаще, чем тебя. — Да ну, — усмехнулся Том, хотя румянец на его бледных щеках выдавал его.       Погрузив свой багаж в поезд, они повернулись, чтобы попрощаться с семьей Тома. Томас не обращал на них внимания, так как он рассматривал убранство поезда, а Том-старший нервно оглядывался на всех проходящих мимо молодых ведьм и волшебников.       Мэри же, с другой стороны, уделяла им все свое внимание, продолжая возиться с ребятами, отдергивая одежду, которая смялась, не заправилась, выглядела не идеально, словом, и, приглаживая волосы на голове Тома, которые, как она думала, выглядели неопрятно.       Том ненавидел это и пытался вывернуться из ее хватки, а Гермиона стояла рядом и хихикала, не чувствуя ни малейшей жалости к нему. Он должен был к этому привыкнуть. Мэри долго ждала появления внука, и теперь, когда он у нее появился, она не собиралась потакать ему. — Вот, будь хорошим мальчиком, и мы увидимся на Рождество, — сказала она, целуя его в макушку. — Рождество?       Она кивнула. — Да, вы оба приглашены провести Рождество с нами в поместье Реддлов. — Что? — и ее муж, и сын одновременно повернулись, чтобы посмотреть на Мэри. — Что? — Том и Гермиона обменялись взглядами.       Мэри бросила быстрый взгляд на двух Реддлов, прежде чем с улыбкой повернуться к детям. — Да. У нас достаточно места, и это даст нам возможность лучше узнать друг друга.       Услышав свисток поезда, сигнализирующий о последнем предупреждении, Том и Гермиона помахали на прощание и поспешили к своему купе.       Все их друзья уже были внутри и ждали их. Как и они, Абраксас и Сигнус уже были одеты в свою форму, а вот девушки — нет. Как обычно, они предпочитали оставаться в своей обычной одежде, демонстрируя ее всем проходящим так долго, как только могли. — Это была твоя семья, с которой я видел, ты приехал? — спросил Сигнус Тома. — Магглы, не так ли?       Том кивнул головой, но воздержался от ответа, устроившись на своем месте между ним и Абраксасом.       Гермиона не знала, стыдно ему за этот факт или нет. Вообще она думала, что он до сих пор не определился, как на это реагировать. — Магглы или нет, но ты определенно унаследовал свою красоту от отца, — прокомментировала Розалина. — Я была потрясена тем, насколько вы похожи.       И снова Том ничего не ответил.       Поезд начал своё движение, и впервые в жизни у Тома появилась семья, которой он мог помахать в ответ, даже если он не был в восторге от этого. К счастью, вскоре после этого тема маггловской семьи Тома была отброшена, так как все начали говорить о том, как прошли их летние каникулы.       Все, кроме Сигнуса и Друэллы…       Гермиона не могла не заметить, что они стали другими. Обычно Сигнус отпускал шутки или, по крайней мере, жаловался на свою мать и сестру, а Друэлла обычно стремилась рассказать им о последних модных тенденциях в Париже. Но сейчас, всё, что они делали, это сидели и смотрели себе под ноги, за исключением пары моментов, когда они поднимали головы, чтобы посмотреть друг на друга. — Друэлла? Всё в порядке? Ты хорошо провела лето? — спросила Гермиона, повернувшись к светловолосой подруге. — А ты, Сигнус? — спросил Абраксас. — Ты ужасно тихий.       Никто из них не решался заговорить первым, вместо этого, казалось, у них были жаркие ментальные дебаты, но, наконец, Сигнус вздохнул и оторвал свой взгляд от пола, чтобы посмотреть на друзей. — Наши родители решили устроить свадьбу между мной и Друэллой летом, — объяснил он. — Как вы знаете, наши отцы старые друзья, и они подумали, что было бы неплохо породниться.       Брак по расчету? Конечно, Гермиона знала, что такие браки распространены среди чистокровных, но все же… Она не задумывалась даже о том, что это произойдет с большинством её друзей. — Они назначили дату свадьбы? — спросила Розалина.       Друэлла кивнула. — Конец учебного года. — Что!? Но мы только на пятом курсе! Вы будете женаты как минимум два полных года, прежде чем даже закончите школу! — В нашем обществе так устроено, — пожал плечами Сигнус, как будто его это ничуть не беспокоило. — Чем раньше ты выйдешь замуж, тем лучше.       Гермиона была в полном ужасе от этого. Неужели чистокровных родителей так мало волнует счастье их детей, что они заставляют их выходить замуж за кого-то, кого они, как минимум не любят, а как максимум, оставаясь школьниками? Это же варварство! Увидев, что Друэлла выглядит так, будто вот-вот расплачется, Гермиона передала Грималкина Розалине и обняла Друэллу. Бедняжка расплакалась на её плече, намочив слезами форму Гермионы.       Сигнусу хватило наглости закатить глаза. — Да ладно, по-вашему, это похоже на смертный приговор. Я не так уж плох!       Это, конечно, не улучшило настроение Друэллы.       После этого поездка по большей части прошла в тишине, поскольку никто, казалось, не знал, что сказать. Примерно через два часа Розалина и Друэлла пошли переодеваться, и Гермиона решила присоединиться к ним для моральной поддержки. Что-то подсказывало ей, что Друэлле нужно какое-то время побыть вдали от мальчиков. — Возможно, ты могла бы убедить своего отца передумать, если бы просто поговорила с ним и сказала, что ты чувствуешь, — предположила Гермиона.       Друэлла резко покачала головой, ее длинные золотистые кудри ударили обеих девушек, стоящих от неё по бокам. — Я уже пыталась, и это плохо кончилось. Он говорит, что мой долг как его дочери — выйти замуж и обеспечить чистоту нашей родословной.       Гермиона не знала, как утешить свою подругу, кроме объятий, которые она всегда была более чем готова подарить. — Я могу только надеяться, что смогу полюбить его, — сказала она, вытирая слезы с глаз, стараясь не размазать тушь. — А если нет, то, полагаю, меня ждет несчастливая жизнь.       Затем до Гермионы дошло, кем именно станут Друэлла и Сигнус. Если Вальбурга и Орион были родителями Сириуса и Регулуса, то это значит... Друэлла и Сигнус были родителями Беллатрисы, Андромеды и Нарциссы!       Холод пробежал по всему телу Гермионы. Она неосознанно подружилась с родителями Беллатрисы Блэк. На ум пришла ее фотография из Азкабана, в своё время украсившая первую полосу «Ежедневного Пророка». Хотя она никогда не встречалась с этой женщиной лично, она слышала разное… И её лицо… Она определенно была сумасшедшей.       В конце концов, Гермиона смогла выбросить её образ из головы. Было неправильно с ее стороны порицать Друэллу только потому, что она знала, что ее будущая дочь будет сумасшедшей Пожирательницей Смерти, одержимой идеей убить всех магглов и магглорожденных. Кроме того, Беллатриса может и не стать сумасшедшей. Отсутствие Волдеморта означает отсутствие Пожирателей Смерти.       Как и сказала Друэлла, они могут надеяться только на лучшее.