Truly

Начались выходные, скоро Джей начнёт снова ходить на работу. Хисыну не было бы страшно, если бы был уверен в том, что Пак останется, но это не так. Ли знает, что происходит с обеих сторон отношений младшего, но закрывает глаза на ту, что его не касается. Пусть Чонвон делает, что хочет, все равно, пока это не трогает Чонсона. Проблема в том, что Джей точно уйдёт и уйдёт сам. Ему, возможно, хотелось бы получить звонок от Яна, прочитать его сообщение, но это не необходимо. Чонсон вернётся самостоятельно, потому что соскучился, потому что иначе не может. Ли возненавидел чонсоновы обои и звук уведомлений, потому что каждый раз думает, что Джею написал он. Знает, что не имеет никакого права на собственничество, но ничего не может сделать. Они снова сидят на привычном месте, пьют газировку и курят рядом с открытым окном. Ли не уверен в своей способности адекватно мыслить, все отходит на второй план, когда теряешь то, что нравится. Стоит знать грань, потому что Джей не станет его человеком. Когда Хисын оказывается слишком близко, сердце заходится у него одного. Хотелось бы увидеть в глазах напротив хоть что-то, намекающее на большее, чем дружеская симпатия. Старший и не подумал бы, что покажется самому себе настолько жалким из-за какого-то Пак Чонсона. — Не делай этого, пожалуйста, — это было больно. Джей говорит это тихо, смотря в глаза, потому что ниже, видимо, нельзя. Себе такое может позволить лишь Хисын. Все, что происходит, похоже на одну сплошную шутку, которую просто невозможно назвать смешной, она вызывает ужас. Ли никогда бы не позарился на чужое, не подумал бы о возможном отбитии чьей-то пары, если бы предметом желания не был он. — Не волнуйся, я слишком трезв для ошибки, вроде этой, — почему же тогда смотрит на губы и не отстраняется, находясь на ничтожном расстоянии от лица своего друга. Хисыну плохо на физическом уровне, потому что, если человек напротив пока не отталкивает, то сделает это обязательно. Можно просто снова перевести все в шутку, чтобы он не ушёл, потому что с ним ужасно хорошо. Немая злоба вытекает из кончиков пальцев, потому что Чонсон всё ещё не смотрит на него так, как делает это, смотря на чертовы обои. Парень с экрана не позволяет спокойно спать. Пусть он будет самым красивым, успешным, милым или богатым, пусть заберёт все, но отдаст Джея. Несправедливо, что кто-то встретил его раньше. Количество сантиметров между ними уменьшается, но ни один не смеет начать дышать – или так кажется Хисыну. Нет загадки или интриги, в их отношениях все кристально ясно и чисто: это нужно лишь одному из них, и этим человеком является не Джей. Им никогда не был Пак, ему не нужно было говорить, потому что Хисыну не нужны его слова, чтобы понять: невзаимно. Когда рука Ли касается шеи, он доходит до точки кипения, ему жаль, потому что не хочет для него плохого. Чонсон будет винить себя и, скорее всего, слишком много думать. Прямо сейчас Хисын откровенно медлит, даёт шанс себя оттолкнуть. — Блять, прости, — Пак подрывается, снимая ладонь со своей кожи и начинает быстро собирать свои вещи. Хисын встает не сразу, сидит и смотрит на пейзаж перед собой ещё минуту. Стоит ли останавливать человека, который все равно от тебя уйдет? Возможно, но только чтобы этого человека оберечь. Ли идёт следом, останавливая за предплечье. Говорил ведь Чонсону, что нет ничего неправильного, если не сделал что-либо, за что может быть стыдно. Забавно, проиграл сам себе. — Джей, постой, — смотрит в глаза, это становится невыносимым. — Все нормально, это моя вина. — Нет, — застёгивает сумку и мотает головой. — Я люблю его, Хисын, все равно на паузу и прочий бред, потому что пока он не сказал, что ему на меня все равно… — Он даже не звонил, — закусывает губу, потому что это явно было лишним. Сделал больно самому себе, режим самоуничтожения работает отменно. Все, что последует после, будет звучать глупо. — Джей, послушай, я идиот, да, но мы все еще можем быть друзьями? — Ты всех друзей хочешь поцеловать? «Нет, только тебя». — Нет, только тебя. — Пока, Хисын. Джейк был прав.

***

few days ago… Хисын удивляется, когда слышит звонок в дверь. Джей лёг спать, а Ли планировал провести вечер за работой или хотя бы видеоиграми. Он бы обязательно надел наушники, чтобы не разбудить. Открыть дверь сразу – глупо, потому что доставку не заказывал и друзей не приглашал, однако думать о подобном было просто лень. — Вы, наверное, дверью ошиблись, — тянет Ли и хочет уже вежливо закрыть дверь после поклона, но чужая рука этому препятствует. Будет грустно, если его убьют прямо здесь и сейчас. Появиться в газетах или на телевидении в роли жертвы маньяка – так себе честь. — Джей здесь? Хисын зависает, начиная более детально осматривать нарушителя личного спокойствия. Выглаженный костюм, рубашка без галстука, волосы немного в хаосе. Красивый. Не такой, как Чонсон, но объективно очень привлекательный. Парень лишь кивает. — Здесь, он спит, — впускать не собирается в связи с элементарными причинами: перед ним незнакомый человек. — А вы кто? — Его друг, — наконец слегка кланяется. — Джейк, приятно познакомиться. — Хисын, — снова кивает и поджимает губы, становится немного неловко. — Как вы нашли мою квартиру? — «Ты», — слегка улыбается Шим, менталитет все ещё непривычен, однако он способен свыкнуться. — Ничего такого, мне Джей сам написал, а я решил проверить, потому что… мало ли что натворит. Ли оглядывается, но все ещё не хочет впускать. — Убедился? — Не хочешь прогуляться, пока он спит? — Это собеседование? Джейк тихо хохочет. Да, он совсем другой. — Возможно, так что? — он выглядит, как щенок, которого недавно взял к себе отец. Родители иногда заменяют выросшего ребёнка на питомца, потому что для некоторых дарить заботу другим необходимо. Хисын начал понимать их только сейчас. — Пошли. Джейк рассказывает о себе ровно столько же, сколько и Ли, выходит абсолютный баланс. Шим не похож на человека, который решил просто поговорить. Когда они сидят в ближайшей забегаловке, поедая мясо и закуски, Хисын в этом убеждается. Парень напротив буквально читает глазами, только вот что, Ли не знает. Было логичным решением поговорить с близким другом человека, который потенциально привлекает. Обычно люди рассказывают про то, что ценят или любят, либо до неприличия много, либо ничего. Джейк относится ко второй категории, это огорчает. — Ты заинтересован? — как гром среди ясного неба и прямо по затылку. — В Чонсоне, я имею в виду. Хисын хотел бы уверенно сказать нет и закончить, однако вместо этого продолжает пережёвывать еду, которой чуть не подавился. — Как ты узнал? — вопросом на вопрос в который раз. Кажется, что они с Джейком ведут негласную войну, радует одно: в этом случае они, вроде, на равных. — Я и не знал, просто предположил, — возможно, не на равных. — Про Чонвона знаешь, полагаю? Имя парня оседает на языке сахарной пудрой: оно сладкое, но одна палинка может заставить закашляться до смерти. Ему подходит, ведь на Хисына он действует именно таким образом. — Знаю, — запивает водой, горло першит. — Но он же взял паузу, как я слышал. Джейк усмехается и даже не смотрит на него, а хотелось бы. Ли надеялся получить хотя бы часть ответов во взгляде уже не незнакомца. Друг Чонсона странный, потому что бьет в цель и говорит прямо, Хисын к таким людям не привык. Одно дело, когда он сам говорит в лоб и не скрывает правды, другое – когда это делает посторонний. — У тебя не получится, поверь. Джей не променяет свою принцессу на кого-либо, и дело ведь не в тебе, — Шим вздыхает, вытаскивает ручку из своей рабочей сумки и пишет на салфетке цифры. — Просто он любит Чонвона, а ты на него не похож. Джейк отсчитывает купюры и кладёт на салфетку. Он улыбается и встаёт, накидывая пиджак. Привычка уходить первым имеет свои корни, которые откапывать нет никакого желания. — Мой номер, — указывает на салфетку. — Забей на всякий случай и напиши по желанию, когда эта история закончится. В моей жизни нет Ангелочков и котов. Хисын провожает его взглядом и смотрит на стол. Разумеется, эта история уже скоро встретит свой конец. В правде нет ничего плохого, кроме боли. Запихнуть салфетку в карман джинс – верное решение.