Truly

На улице слышен раздражающий звук взаимодействия шин с трассой. Водители, видимо, слишком спешат, раз с такой скоростью гонят свой транспорт в центре города. Стоит надеяться, что никто не пострадает по чужой вине. Чонсону же стоит верить в то, что час пройдёт быстрее, чем обычно, и без всяких попыток залезть в его голову. Стулья до невозможности тупые и расставлены по кругу. Люди выглядят обыкновенно, встретив их на улице, Пак и не подумал бы, что они посещают такие места. Нога предательски набивает непонятный ритм по полу, но Чонсон этого не замечает. Причиной такого состояния может быть стресс или общество, в котором он находится сейчас. Женщину, держащую небольшой блокнот и поправляющую очки, в данный момент он готов возненавидеть. — Ли Хисын, — задумчиво тянет она и улыбается парню, который не слишком активно тянет руку. — По указанным вами данным вы не курите уже две недели, как ощущения? Поделитесь этим с нами. Он выглядит скучающим и недовольным, мало кто находится в таких местах добровольно, но Чонсон был удивлён, когда заметил, что меньшая, но половина правда искренне делится всеми своими эмоциями и воспоминаниями в течение длительного времени. Пак сравнивает их с теми ребятами из летних лагерей, которые пересказывают весь свой день на свечке, когда остальные хотят побыстрее уйти и позаниматься своими делами до отбоя. — Паршиво, — вздыхает Хисын, осматривая всех присутствующих, некоторые из которых смотрят с искренним сочувствием, но останавливает свой взгляд на Чонсоне, которому абсолютно все равно. Видимо, находит в его выражении лица себя. — Я планировал выкурить сегодня несколько сигарет, но вдруг вспомнил о чем-то святом, сразу передумал. Женщина давит презрительный взгляд и сжимает губы в тонкую полоску. Сложно заниматься с зависимыми людьми, они часто забывают о собственных принципах в стремлении получить предмет своего обожания (вещество, алкоголь, сигареты или человека — не имеет значения). Она что-то записывает в свою тетрадь и убеждается, не хочет ли Хисын что-то добавить. Получая отказ, она перекладывает своё внимание на: — Пак Чонсон, — такой же унылый жест подтверждения своей личности. — Вы здесь новенький. Пожалуйста, расскажите о себе и своих целях. Что за бред. — Пак Чонсон, просто бросить. Какая-то новая запись. Парень не понимает, почему она продолжает писать, если по лицу видно, что ей абсолютно все равно и эти записи она ни разу не перечитает, чтобы сделать выводы или правда помочь. — А каковы причины такого решения? — на этот вопрос Джей вздыхает, складывая руки на груди и не слишком искренне задумывается над своим ответом, ведь стоит просто успокоить любимого человека. — Партнёр переживает за мое здоровье, — честно, но без деталей. Чонсон снова ловит взгляд Хисына, который как-то странно усмехается, смотря на него и дублируя его позу. Это странно, но кроме лёгкого раздражения ничего не вызывает, поэтому Пак долго об этом не думает и дожидается конца псевдотерапии или клуба анонимных курильщиков.

***

— Пришёл? Чонсон кивает, хотя и понимает, что парень этого не увидит, кладёт ключи на привычное место на полке в прихожей, снимает кеды и кладёт на подставку, куртка отправляется на вешалку. Джей подходит сзади и обнимает за талию, утыкаясь носом в изгиб шеи и вдыхая запах мыла и нового геля для душа с ароматом груши и яблока. — Как все прошло? — Чонвон закрывает нотную тетрадь и откидывает голову назад, на плечо Пака. — Все хорошо? Чонсон мычит и сжимает парня ещё сильнее в своих объятиях, поглаживая рёбра через мягкую хлопковую футболку, которая безбожно помялась за целый день дома, хотя Ян каждое утро бережно гладит одежду обоим. Он слишком аккуратен, но Джея это никогда не бесило, скорее, казалось милым. — Безумно скучно, — забирается ладонями пол белую футболку, проводит ими вверх по рёбрам. — Не уверен, что это собрание анонимных курильщиков поможет бросить. От доброй половины несло куревом за километр. — Зато от тебя не пахнет, — изворачивается, мажет губами по щеке и улыбается, когда чувствует лишь запах улицы и влажности, но не сигарет, которые старший не курит, вроде, неделю. Оказалось, можно было просто попросить Чонсона бросить и предложить походить в специальный клуб, он ведь правда согласился. — Тяжело? — Могло быть легче, — переворачивает парня лицом к себе и тянет за щеки. Милый. — Не переживай об этом. Чонвон кивает, но немое беспокойство не покидает зрачков его глаз, потому что знает, что Пак курил с подросткового возраста. Разумеется, перестать будет очень сложно, пусть он и не говорит об этом, но Ян хорошо это чувствует. — Садись, я сыграю тебе, мне нужна критика, — Чонсон не умеет его критиковать, но Чонвон все равно садится за пианино и начинает играть. Чонсон любит, когда его Ян играет. Чонвон любит, когда его Пак так искренне слушает.

***

— С каких пор Пак Чонсон отказывается от тонких? — Джейк усмехается, зажимая сигарету меж зубов и укрывая огонь зажигалки от ветра, что прикурить с первого раза и затянуться, после выпуская дым в атмосферу. Джейк слегка отходит и прикусывает щеку изнутри, хотя не чувствовать привычный до боли запах все равно на получается. Идёт вторая неделя отказа от части многолетней рутины, Чонвон говорит, что гордится им, Чонсон это ценит, не признаётся парню, насколько трудно, насколько через себя. — Бросаю, — пальцы чешутся, когда не находят пачки в кармане кожанки. — Вроде как. Закинуть в рот пару пластинок жвачки похоже на правильный выход из ситуации, но Джей все равно косится на зажатый между пальцами друга фильтр. Некоторые говорят, что нельзя бросать сразу, стоит уменьшать количество сигарет постепенно, чтобы привыкать, но Чонсон думает, что это брехня. Если позволит себе выкурить хоть одну, за ней потянется и вторая, и третья, потому это рефлекс. — И как успехи? — Почти две недели, травлюсь жвачками и пью много воды. Посоветовали держать между пальцами ручку, чтобы не было желания взять сигарету, но, знаешь, что-то нихера не работает. Джеюн улыбается и откидывает голову на бетонную стену здания, около которого они обычно перекуривали. Район в центре, но около запасного входа в офис чаще всего тихо и спокойно. — У ангелочка, наверное, счастья полные штаны, — без всякого намёка на агрессию. Джейк и Чонвон не смогли подружиться, скорее всего, из-за разных темпераментов, но друг друга хотя бы уважали (без оскорблений и глупой делёжки общего близкого человека). — Не знаю, он ничего не говорил. Друг игнорирует спавший тон, начиная разговор о завершенном проекте и вкладе Джея, даже хваля его идею по поводу презентации. Кто, как не человек, проведший с тобой самые яркие моменты с десяти лет, может вовремя подать руку. Или затушить сигарету и больше при тебе не зажигать.

***

Джей выходит из деревенского дома и садится на порог, всматриваясь в сумерки холодного и темного леса. Воздух обжигает легкие своей низкой температурой и помогает слегка успокоиться. Чонсон уже не помнит, что происходило пару минут назад в родном, но совершенно чужом доме. Он достаёт пачку сигарет, вытягивая из неё последнюю, привычно поджигает и делает затяжку, чтобы закрыть глаза и выпустить дым, согревая уже ледяной воздух вокруг. Второе соприкосновение губ с фильтром, третье. Окурок слишком быстро испепеляется. Чонсон чувствует жуткую дыру в груди, тревога окутывает все тело, распространяясь из района между рёбрами. Он же обещал Чонвону бросить. Наркоманы начинают отсчёт «чистых» дней с момента срыва, не имеет значения, как много дней позади. Быстро потушить сигарету в сугробе — сомнительный выход из ситуации. Он заходит в дом, чувствуя от всего себя запах курева, но в помещении никого нет. Пустой деревянный стол, все то же окно, старинный шкаф, печь, дверь и дощечки. С кем он сидел до выхода? Кто были те люди? Он почти впадает в панику, когда… Просыпается. Чонвон спокойно спит под боком, сложившись в клубок и напоминая такой позой котёнка. Был ли он в том доме? Чонсон прикладывает свои пальцы к носу, но не чувствует ничего, кроме мыла. Тело вспотело от ощущений, испытываемых из-за странного сна. Джей поднимается и закрывает окно. Во сне были сугробы, лютый мороз и пронизывающая тишина. В комнате до момента пробуждения почти что тоже. Пак идёт в ванну, чтобы умыться и промокнуть тело влажным полотенцем. Заснуть после тяжело, но проваливаться в дыру все же удаётся в течение часа. Дыхание успокаивается, а вот тревога и ощущение дыма в лёгких остаются до самого утра.