. . .
«Поезд прибыл на станцию Канадзава. Уважаемые пассажиры, будьте осторожны, не забывайте про…»
Спустя два часа сна вся компания выглядит не то счастливой, не то раздраженной. Ведь с одной стороне они поспали, поели, а кто-то даже успел поработать. А вот с другой все люди, которые спокойно выходят из вагона, не забывают свои вещи и просто ведут себя, как ответственные граждане. Все. Кроме Гона. — «Ребят я забыл зарядку! Подождите, я мигом!» — да ладно, ну с кем не бывает. — «А вот и я! Стоп! А где моя сумка?! Я сейчас, одна нога здесь другая там!» — ну, это Гон. Да, они все уже хотят отойти от поезда, но что ж поделать.. . .
— Слушайте, семь минут прошло, я уже сомневаюсь, что Гон не упал где-нибудь замертво. — Киллуа! — Да ладно, ладно… — на секунд он замолкает. — Но все же… Все на вокзале почти разошлись, около поезда нет никого кроме редких зевак и потерявшихся туристов. Ну и бедной семьи из трех парней, ведь четвертый зашел в поезд и пропал там же. Леорио уже не то чтобы всем надоел чеканным стуком каблуков, но он уже всем надоел. Киллуа в миллионный раз пытается дозвониться, дописаться и чуть ли не докричаться до Гона. А Курапика просит помощи у персонала поезда. — Леорио, еще стук и в глотке у тебя будет твой же каблук, — всё тут же прекращается, а сам мужчина одним огромным шагом ретируется от злого, раздраженного и ни капли не милого Киллуа. Ну не то чтобы Леорио сейчас боится приближаться к Киллуа, нет. Он просто оставляет ему место для мысли — личное пространство. Ведь он уважает парня и десять метров от выхода вокзала показатель именно этого. А вовсе не того, что всё остальное расстояние занимает убийственная аура. Он сглатывает и смотрит на Курапику, стараясь послать ему сигнал SOS мозгом. И то ли Курапика его слышит, то ли его слышит Вселенная. Но парень наконец перестает говорить и начинает двигаться к месту прорастания Леорио. — Ну что, нашли? — мужчине хочется молиться, лишь бы Курапика сказал «да». Ведь от этого зависит не только благосостояние всех членов компании, в частности его. Но и успешность путешествия, которое даже не успело начаться, а уже начинает идти по одному месту. Но Курапика медлит неприлично долго, а потом и вовсе уходит к Киллуа. И тут Леорио не сказать что понимает всё, но что-то он точно понимает. Как минимум надеется, что понимает. Он строит умное лицо и наблюдает за вхождением Курапики в зону смерти без спецкостюма. Беспокоиться правда приходиться не долго, ведь каким-то чудо вся зона исчезает, а её источник просто… Вздыхает. Мать честная, Курапика буквально творит чудеса. Леорио не мог даже представить, что мог сказать ему последний из Курута, но это сделало сына мафии буквально цундере котенком. Курапика спокойно и почти любя шебуршит его волосы, а потом указывает на вагон чуть поодаль. Все происходит буквально за миллисекунду, и от Киллуа остается только остаточный след, которого в природе существовать не может, но он есть. — Курапика, чего ты ему сказал, что он, как Соник, умотал? — Да просто что Гона взяла в плен какая-то ненормальная. — Чего! Курапика, ты вообще понимаешь что говоришь?! Почему мы все еще здесь, побеж!.. — из мужчину почти выходит дух, стоит парню остановить его при попытке ринуться на помощь. — «Давно Курапика такой сильный?..» — хочет вырваться вопрос наружу, но Леорио не дает ему никакой ружи и просто оборачивается на своего друга. — Леорио, для Киллуа я всё приукрасил, — Леорио не верит своим ушам. — Прям немного, — не верит. — А что тогда с ним? — Ну… Он просто пьет чай с какой-то странной девушкой.. . .
— Я отказываюсь дальше путешествовать с вами… А! — Ты чего орешь, Леорио. Я вообще-то Гона принес, — неодобрительный взгляд Киллуа должен был как миниму проделать в парне дыру. Но Фрикс лишь лучезарно улыбается и смеется на все возмущения белого злого котика. И пока двое подростков ведут донельзя странную перепалку состоящую из виноватого взгляда Гона на Киллуа, и злого взгляда Киллуа на Гона, Курапика и Леорио вновь упаковывают вещи, раздают каждому по сумочке и подталкивают их к выходу с вокзала. — Ого! Вот это… Арка? — на вопросительный взгляд друга, Киллуа лишь вздыхает и торжественно, даже со слишком большим пафосом, произносит: — Ворота Цудзуми, созданы в две тысячи пятом году. Это не арка, Гон, — не зря на архитектора учился все же, есть чем козырнуть. — Вау, реально круто! — высокая стеклянная крыша бликует в лучах солнца. Огромные деревянные ворота возвышаются над всяк входящим и уходящим из небольшого портового городка. Ветер треплет длинные волосы Курапики, что изучает карту на телефоне с самым безмятежным и одновременно сосредоточенным лицом. Зрачки глаз то и дело бегают по экрану, словно играют в догонялки. Киллуа ворчит на Гона, которому видимо совсем не стыдно знать о воротах. Они быстро меняются в ролях и теперь уже Гон с пылкостью что-то доказывает своему язвительному другу. Ярые жесты сопровождают не менее ярые слова, от которых Золдик пытается быстро увернуться. Но, кажется, в какой-то момент активному пареньку становится не так интересно что-то доказывать непробиваемой стене, и буря затихает. — Ты не понимаешь! Вот как можно вот пчел загнать в улей? — Покупают специально… — Они же все разлетятся! — Разлетаются только твои мозги, туда сюда… — Им вот «место» нельзя сказать. Они же ведь не поймут и бз… Вот и нет пчел… — «Да, без меня у него пчелы разлетаются только так,» — смотря на Фрикса, что уже отошел на несколько метров, иногда кружась вокруг оси и не переставая раздумывать о покупки пчел, подумал Киллуа, усмехаясь. — Ой… — подул ветер, вороша копну белых волос небрежным касанием. Парень будто в кино зажмурился, чувствуя каждой клеточкой момент… Момент, когда уже пора надеть олимпийку после теплого поезда и не мерзнуть. — Долго они еще будут думать куда нам пойти сначала? — Гон вернулся к Киллуа, явно устав ждать. Леорио и Курапика выглядели слишком уж увлеченно копаясь, по всей видимости, в путеводителях. Очень круто и, конечно, очень не по-старчески. — Вот как свечереет, так и закончат, — вздыхает Золдик и оборачивается на набережную, как бы намекая на положение солнца. — Только не это, — хнычет парень, проследя за взглядом друга, — я скоро с голоду умру! Киллуа только понимающе кивает, но сам улетает в мыслях далеко и надолго, всматриваясь в город, что так приветливо раскрывается пред его взором. Слова вырывается сами собой: — Город надо исследовать, почувствовать, понять на уровне интуиции, — вокруг новые люди, новые дома и закоулки. Сколько новых мест можно открыть, а потом внести на гугл карты. Он наконец станет знатоком седьмого уровня! И наконец обгонит Иллуми на пару с Хисокой в количестве медалек знатока города. — Киллуа, ты чего? — Стоишь тут потирая подбородок, как злодей, под нос что-то бубнишь, на меня внимания не обращаешь, — от того, как Гон описывает состоянию Киллуа, хочется и смеяться и плакать одновременно. Но вместо этого Киллуа лишь устрашающе надевает кепку, скрывая лицо в тени. ведь если он раскроет все карты сразу, ничего не останется для тузов. Отец всегда учил молчать о своих истинных намереньях. Даже если эти намеренья незначительны или глупы: «То, что ты замыслил должно оставаться только с тобой и только в твоей голове. Пусть люди, что беззаботно ходят вокруг не могут и предположить о масштабах твоего замысла. Пусть птицы летящие над твоей головой кричат так громко, что вскоре порвут связки, ведь они поняли, а другие нет».В тени лица мелькает ухмылка и Киллуа срывается с места.