I love your love

      Огромное цветочное поле, залитое светом и теплом, тянется так далеко, будто достаёт до самого солнца и приглашает пройтись по этой дороге. Тэёб, кажется, мечтал оказаться в этом моменте всю свою жизнь. Глубоко вдыхая аромат всех растущих здесь цветов, он пытается почувствовать каждый как можно сильнее, не может надышаться. Хочется этот запах впечатать куда-то под кожу, чтобы забрался он так глубоко, в самое сердце. Только оно уже занято кем-то другим. Прекрасным, драгоценным, любимым. Кюбин неторопливо подходит ближе, молча обнимает со спины, тычется носом в пушистые волосы и еле слышно усмехается. Просто так, от счастья.       — Так и будешь просто стоять здесь? — он осторожно выпускает парня из своих рук, как бы приглашая уже насладиться этой красотой в полном объёме.       И Тэёб понимает, чувствует. Срывается с места и бежит, бежит, бежит. Мимо цветов, пчёл, бабочек, одного единственного подсолнуха на всё поле. Мимо своих воспоминаний, чувств, улыбок, бессонных ночей, смеха, трудностей, слёз и счастья. Если это — не его свобода, то небо зелёное, трава синяя, а Кюбину нравятся девушки. У Юджона с детства какая-то особенная связь с природой, никому другому неясная. Она исцеляет его, даёт новые силы и зарождает в душе хрупкое, чистое и волнами идущее вдохновение. Вдохновение творить, танцевать, пока не упадёшь, испачкаться в красках так, что за ухом две недели пятно видно будет, написать один стих где-нибудь в середине нового блокнота поперёк списка продуктов для ужина, в миллионный раз признаться в любви Кюбину и совсем не между строк. Вдохновение жить. Он останавливается, дышит тяжело и спиной падает на россыпь цветов: голубых, белых, розовых, ярко-красных, нежно-оранжевых, фиолетовых и жёлтых. Руки сами тянутся потрогать бархатные лепестки, с особенной осторожностью, чтобы не повредить. Ароматы смешиваются в один, от которого даже голова приятно кружится, это словно пьянит. Так легко, что, кажется, тело Тэёба стало тем воздушным облаком в небе и сейчас взлетит. Но он никогда не научился бы летать, если бы не…       — Освежись! — Кюбин успел незаметно подкрасться к нему и облить нагревшейся водой из бутылки, задорно смеясь.       Если бы не этот придурок.       — У меня из-за тебя вся футболка промокла. — несколькими минутами позже ворчит младший, когда они уже сидят на полосатом покрывале, а рядом располагаются тарелки с клубникой, голубикой и малиной, торт в блестящей глазури и две бутылки шампанского.       — Так снимай. — Кюбин поддевает пальцами мокрую ткань и щурится.       Тэёб без доли стеснения в считанные секунды оказывается без верха и с улыбкой потягивается, следом кидая футболку прямо в лицо своему парню.       — Имей совесть, а не меня взглядом. — отворачивается, еле скрывая усмешку.       И хочет только было тот возмутиться ему в ответ, мол, совсем он не пялится, глупость какая. Как на плечо Тэёба садится бабочка. С красивыми большими крыльями небесного цвета, на которых причудливые узоры сливаются в рисунок и с них сыпется что-то блестящее и яркое. Юджон замирает и задерживает дыхание, боясь спугнуть такую красоту. Кюбин тем временем медленно достаёт телефон, стараясь даже не моргать лишний раз, и без резких движений, осторожно, фотографирует это сказочное чудо всего один раз, и бабочка, взмахнув крыльями, улетает. Тем не менее, его интересует теперь уже не только бабочка. А тот, на ком она сидела.       Тэёб тихо, но с нотками истерики, хихикает, когда его плечо покрывают поцелуями. Сам же себя выдаёт. Кюбин нежно касается губами и прикусывает следом, снова переходит на невинные ласки, а потом настойчиво оставляет три красных, огромных засоса. Но он хитрый, слишком хитрый и наглый, чтобы сейчас не отстраниться.       — Ты ужасен. — подытоживает крайне недовольный парень рядом с ним и хмурится, делая два больших глотка из своего бокала.       — Серьёзно? — смеётся старший. — Кто тебя привёл на свидание в место твоей мечты?       — Ну, допустим ты..       — Романтику тебе устроил кто? — спрашивает с нажимом, придвигаясь снова поближе.       — Ты..       — Целует тебя кто? — приближается вплотную, искрами в глазах блестит.       — Ты... — Тэёб почти тает от такой близости. Он слишком падок на моменты, когда его так дразнят.       — И после всего этого я ужасен? — расстояние между ними буквально мелочное, его можно было бы сократить одним движением.       — Именно так. — и это одно движение всё-таки происходит.       На губах смешивается вкус шампанского, ягод и сладости, создавая сочетание, достойное называться идеальным. Мягкость в ответ на грубость, нежные прикосновения в ответ на укусы, «я люблю тебя» на «как же ты меня бесишь». А стоны всё равно в один голос и точно от удовольствия. Они совсем не инь и янь, не свет и тьма. Они просто два дурака, которые не представляют своей жизни друг без друга. Их слышит лес неподалёку, видит небо и обнимает бескрайнее полотно из цветов. И пока они здесь, в этом моменте, не существует ничего, кроме пьянящих поцелуев, глупых шуток, смущающих комплиментов и любви.       Тэёб показал Кюбину миллион поводов жить и стал главным. А Кюбин научил его любить эту жизнь и её красоту так, словно каждый день в последний раз. Они — это песни, гитара, музыка. Фильмы ужасов, дорамы, нетфликс. Одеяла, подушки, мягкие игрушки. Латте, солёная карамель, шипучки. Фотографии, плёнка, полароиды. Цветы, бабочки, букеты. Долгие объятия, поцелуи под дождём, внезапное желание прямо во время съёмок. Дурацкие прозвища и парная одежда. Они — это любовь. Без конца, стандартов и чужих мнений.

«Знаешь, я никогда не верил в соулмейтов, пока не встретил тебя.»