***
На следующее утро после завтрака Луи с другими детьми мушкетеров отправились в аббатство, где десять лет назад нашла свой последний приют легендарная четверка. Когда они въехали во внутренний двор аббатства, то увидели, что у ворот стоит привязанная поводьями чья-то лошадь. Удивлённо переглянувшись — место было малолюдное, а на кладбище так вообще давно никого не хоронили — они вошли внутрь, и Луи увидел того самого мужчину, которого ещё вчера заметил в гостинице. Мужчина обернулся на шум шагов. — Прошу прощения, месье… — обратился Луи от лица всех к незнакомцу. — Виктор де Ла Фер к вашим услугам, — поклонился тот. — Де Ла Фер? — вскрикнула Мария. — Так вы — сын Атоса?! — Да… — кивнул пока ещё ничего не понимающий граф де Ла Фер. — Я — Мария Сессета, дочь Портоса, это мой брат Анри, — представила себя и брата Мария и, улыбаясь, протянула Виктору руку, которую тот тут же почтительно поцеловал. — Вот это встреча… — он был явно потрясен. — Я видел вас вчера в гостинице, но даже предположить не мог, кто вы. — А это… — Мария посмотрела на вторую даму в их компании. — Жаклин д’Артаньян, — с улыбкой представилась та. — У Арамиса был сын? — с добродушной усмешкой Виктор посмотрел на единственного не представившегося участника незапланированной встречи, так и не откинувшего пока капюшон плаща. — У Арамиса была… — начала было Мария. — Почему был, — прервал Луи, этим людям и этому месту он готов был доверить свою тайну. — Его Величество король Франции Людовик XIV де Бурбон для всех, для вас — ещё и сын герцога Андоррского и королевы Анны Австрийской. Когда первый шок от столь неожиданного признания прошел, Анри склонился перед Луи в поклоне, сделавшем бы честь любому паркетному шаркуну из свиты. — Ваше Величество, мы клянемся, что сохраним вашу тайну. — Не сомневаюсь, — добродушно улыбнулся Луи, который нечасто чувствовал себя настолько свободным в компании почти незнакомых людей. Похлопав по плечу Виктора, Луи вместе с ним и остальными наследниками великой четверки повернул по тропинке к могилам. Какое-то время они молча стояли возле склепа. Было что-то священное в этой тишине. Словно души преданных друзей стояли рядом со своими детьми, пытаясь утешить и поддержать потомков. Каждому из молящихся казалось, словно его души коснулось что-то, как будто нежные и крепкие руки обняли, обещая защиту и охраняя даже после смерти. — Надеюсь, они счастливы там… — наконец первой прервала молчание Жаклин. — Я думаю, да. Они ведь снова вместе, — погладив холодный камень, грустно улыбнулся Виктор. — Только сейчас я, кажется, начинаю понимать, что имел в виду отец, когда после смерти дяди говорил, что и его дни сочтены. Тогда я не понимал, а вот сейчас… Они просто не могли жить друг без друга. — Не расстраивайтесь, дорогой граф… — положил руку ему на плечо Анри. — Я думаю, что наши отцы все знают и понимают. Они ведь все равно рядом с нами, просто нам не дано их видеть. Сын Атоса благодарно улыбнулся Анри, сжав его ладонь в крепком рукопожатии. — А я так просто уверена, что они там на небесах снова все вместе, — уверенно сказала Мария. — Иначе просто и быть не может. Какое-то время дети мушкетёров ещё стояли у могил отцов, и каждый молился, думая о чем-то своем. Они не заметили, как прошел день, и начало темнеть. — Нам пора, — Виктор поднял голову, наблюдая, как над аббатством сгущаются сумерки. — Вы правы, граф, — кивнула Мария, и они с братом подошли к одной из плит. — Покойтесь с миром, отец… Я люблю вас, — и она перекрестившись, поклонилась холодному камню. — Покойтесь с миром, отец… — прошептал Виктор, последовав примеру Анжелики. — Покойтесь с миром, отец… — попыталась спокойно сказать Жаклин, и все же голос ее задрожал. Она коснулась плиты, под которой покоился д’Артаньян, и отошла в сторону, поддерживаемая Марией. — Покойтесь с миром… отец… — Луи опустился на одно колено возле могилы Арамиса и коснулся плиты. — Я люблю и всегда буду помнить Вас… Они молча вышли из аббатства и молчали всю дорогу до гостиницы. Там они расположились у камина в гостиной и какое-то время сидели, не в состоянии сказать ни слова после всех событий этого дня. — Завтра мы все разъедемся… — прервал молчание Луи. — Но мы не должны более терять друг друга из вида. Вы, конечно же, знаете о Гербе дружбы? — Да… Отец рассказывал о нем, — кивнул Виктор. — Согласно его воле я храню александриты Атоса. — И мы знаем, — отозвалась Мария, Анри молча кивнул. — Часть Портоса спрятана в надежном месте. — Я тоже знаю и надежно храню часть д’Артаньяна, — откликнулась Жаклин. — Сам Герб и часть Арамиса у меня согласно последней воле отца. — Луи говорил очень серьезно. — И мы должны и впредь хранить каждый свою часть, чтобы передавать их из поколения в поколение. И однажды через столетие, а может через два или пять… наши потомки будут вот так же, как мы сейчас, сидеть в этой же гостиной… И, собрав Герб Дружбы, они найдут могилы своих великих предков и снова возродят то, что мы обрели благодаря нашим отцам. И Луи, повинуясь неведомому порыву, положил руку на маленький столик, стоявший возле их кресел. — Один за всех… — тихо сказал он. — И все за одного… — с готовностью, в один голос ответили Виктор, Мария, Анри и Жаклин, положив свои ладони на ладонь короля. На следующее утро они разъехались, но уезжая, они уже не были одиноки. Луи понял, что имел в виду отец, говоря о богатстве большем, чем сокровища королей. В его сердце, как и в сердце каждого из новых друзей, отныне жила дружба, переданная им по наследству их отцами. Они ещё не раз встречались в аббатстве д’Арамиц. Спустя годы, когда Луи, уже получив скорбные известия о смерти Виктора и Жаклин, понял, что и его дни на исходе, то, используя свои положение и власть, нашел мастеров, которые оградили усыпальницу и установили механизм, что скрывал вход и который мог открыть лишь тот, у кого был Герб дружбы со всеми составляющими его частями. Анри и Мария согласились с ним. Они верили, что однажды Герб, снова став единым, подарит их потомкам самую большую ценность, какая может быть у человека. Ту ценность, которая была открыта и завещана им их отцами, и оценить которую дано не каждому. Но тот, кто будет на это способен, обретает бесценный во всех смыслах дар.ГЛАВА 11. В которой мы последний раз в нашем повествовании оказываемся в XVII веке
1 июля 2022 г. в 18:20
На десятую годовщину смерти отца Луи решил снова съездить туда, где он согласно последней его воле захоронил шкатулку с прядью волос.
За это время он многое узнал от д’Артаньяна и Иларио о том, каким был его настоящий отец… Мушкетёр Арамис, одним небрежным взглядом соблазнявший самых знатных дам королевства; послушник монастыря, под скромной сутаной скрывавший смертоносную быстроту рук, приложив их в итоге не к кресту, а к шпаге; считавшийся погибшим наследник правящего рода герцогов Андорры, круто изменивший ход истории решением о введении своей страны в состав Франции. И, наконец, консорт, который не был тенью королевы, а активно участвовал в делах страны, окружив себя друзьями и врагами, но и те, и другие уважали и признавали его политический вес.
Но для Луи он остался в памяти, прежде всего, отцом — человеком, давшим ему жизнь. Кроме Луи, правду о его рождении по прошествии десяти лет знали только сестра Александра и Иларио, граф де Тревиль. Луи сразу, как узнал, предал огласке завещание почившего Тревиля, капитана мушкетёров и первого министра, в котором тот признавал незаконнорожденного сына. Младший Тревиль унаследовал должность через поколение, можно так сказать, заняв когда-то занимаемую отцом должность после смерти консорта.
О смерти Атоса Луи узнал от гонца, встретившего карету короля, когда тот с д’Артаньяном ехали в Андорру. А через семь лет во время осады одной из голландских крепостей был убит и сам д’Артаньян. Верные друг другу при жизни, они и в смерти оказались верны своему девизу — один за всех и все за одного. Смерть Арамиса словно подкосила всех остальных, будто в слаженном механизме одна лопнувшая пружина разрушила его весь. Они ушли один за другим, словно жизнь друг без друга потеряла для них смысл… Лишь д’Артаньян прожил ещё семь лет, видно, исключительно ради Констанции и внезапно обретенной юной дочери. Помочь узаконить ее права Луи также охотно согласился. Это самое малое, что он мог сделать для последнего из знаменитой четверки.
И вот такой же снежной зимой одна тысяча шестьсот семьдесят шестого года Луи инкогнито в сопровождении одного лишь Иларио и нескольких переодетых гвардейцев подъехал к деревушке неподалеку от аббатства д’Арамиц. Когда уже практически стемнело, они остановились в небольшой гостинице, где кроме них постояльцами были дворянин возрастом чуть постарше Луи, мужчина чуть моложе со спутницей и одинокая дама. Впрочем, последняя держалась настолько уверенно, что никто из постояльцев не рисковал озвучить резонный в таком случае вопрос — отчего та столь неразумно путешествует без охраны и слуг. У молодой дамы на поясе были ножны с кинжалами. Приглядевшись, Луи узнал первую мадемуазель, ту, что сопровождала молодого мужчину, — это была Мария Сессета, приемная дочь Портоса, с которой он познакомился, когда стал невольным свидетелем трагическом гибели великана. Сын тогда отсутствовал дома. И вот Мария как раз была очень грустна.
Марию с братом Луи увидел, когда они с Иларио спустились в небольшую гостиную, чтобы после долгой дороги выпить горячего вина со специями.
— Прошу прощения… Госпожа дю Валлон, не так ли? — осторожно спросил он, опасаясь ошибиться.
— Ва… — Мария от неожиданности неловко присела в реверансе, конечно, не ожидая увидеть в провинциальной глуши короля, да еще и путешествующего почти без охраны. Хотя стоящий за его спиной дворянин вряд ли так беспомощен, как выглядит — король Людовик не так глуп, чтобы отправиться в поездку без надёжной охраны. Хотя в провинции мало кто знал, как выглядит монарх, а в просто одетом, больше похожем на обычного небогатого путешественника, дворянине вряд ли кто-то бы заподозрил короля. — Вот это встреча… — однако, Мария все равно приглушила голос. — Что привело вас сюда?
— Я приехал на могилу герцога. Прошло уже десять лет, как его не стало… — печально вздохнул Луи.
— Да… — Мария погрустнела. — Мы с Анри здесь по той же причине. Брат уезжал по важному поручению отца в Италию за саженцами какого-то редкого сорта винограда и не успел на похороны. А потом занимался делами наследования и поместья, вырваться смог вот только сейчас.
С последними словами Марии к ней подошёл молодой мужчина с двумя кружками ароматного чая.
— Простите… — насторожился было он, но сестра выглядела спокойной и явно знала беседующего с ней. Посему мужчина поставил кружки на стол и учтиво поклонившись, представился. — Анри дю Валлон.
— Луи, — коротко ответил король, а молодой дю Валлон тактично не стал настаивать на полном имени.
— Простите… — раздался приглушённый, но решительно настроенный женский голос за спиной Анри. Тот обернулся, и трое старых и новых знакомых увидели девушку. Луи узнал в ней ту самую незнакомку с кинжалами. — Простите, месье, но вы упомянули имя дю Валлон. Вы были знакомы с другом моего отца?
Анри несколько растерялся с ответом, но стул для девушки придвинул достаточно быстро. Луи присел на подвинутый Иларио стул, сам его первый министр занял соседний.
— Я говорил о своем отце, — наконец ответил Анри.
Девушка неожиданно побледнела и смутилась, а, выпив воды и мило поблагодарив за нее, продолжила:
— Тогда позвольте попросить у вас прощения. Ваш отец погиб, спасая моего отца. Меня зовут Жаклин д’Артаньян, — представилась она.
— Похоже, здесь в скорбную годовщину собрались почти все дети мушкетёров, — после паузы первым пришел в себя Анри. — Жаль, дочь самого Арамиса не смогла приехать.
— Сестра неделю назад узнала о том, что находится в тягости, и доктор запретил ей поездки, особенно дальние и в такую погоду, — ответил Луи, пока решив поведать лишь это.
— Ее вины здесь нет, да мы и не договаривались, просто так сложилось, — защищая незнакомую ей даму, посмотрела на брата Мария, но тот сразу согласился, судя по взгляду и не думая упрекать. — Месье Луи, — ловко сориентировалась Мария, вызвав благодарную улыбку короля, — вы ведь поведаете Александре о нашей встрече и расскажете о посещении могил наших отцов?
— Конечно, — кивнул Луи.
— А что касается ваших слов, Жаклин, — Анри посмотрел на дочь д’Артаньяна, — мы с сестрой никогда не считали вашего отца виновным в смерти батюшки. Они были такими, не смогли бы что один, что второй поступить иначе. Уверен, ваш отец поступил бы так же.
Они ещё немного побеседовали, предаваясь воспоминаниям об усопших и с искренним интересом слушая рассказ об Арамисе от Луи, который со временем открыл новым знакомым, кто он есть на самом деле. Анри и Жаклин поклялись сохранить его инкогнито. Уже почти за полночь все наконец попрощались и разошлись по комнатам.