Ветром стать

— Ты серьёзно хочешь... Зачитать? Интонация и взгляд Лионеля говори куда красноречивее его слов. Даже Эмиль отвлёкся, остановился посреди очередного анекдота про Штирлица и всё внимание перевёл с сидящей на коленях группи на брата. Один лишь Марсель блаженно улыбался в полудрëме. — Да, — просто ответил Рокэ, размеренно опустошив бутылку пива до конца. — Какое же гадкое пойло. Кто брал? — Неважно. — Лионель сверлил Рокэ взглядом. Эмиль наблюдал за их гляделками с неподдельным интересом. — Половина фанбазы нас высмеет, вторая возненавидит. Черт, Рокэ, этому приему уже сто лет в обед, а мы тебе не Ротгер, от одного взгляда на которого все девки в зале утекут. С лица Эмиля на секунду сползла улыбка. Видимо, брат, не целясь, попал в него, а не в вокалиста. Алва едва заметно приподнял брови, все так же слушая доводы старшего-старшего Савиньяка со смертельно скучающим лицом. Потом он поставил бутылку на стол. — Это кто купил? Марсель? — Что? — Валмэ потянулся, разлепил глаза и недовольно глянул на Алву. Тот взглянул на него с легкой улыбкой, которую, не зная Рокэ, можно было бы принять за мину отвращения. — Хуйню, говорю, купил. — Сам ты хуйня, — пробурчал Марсель и повернулся на бок. Эмиль, откровенно рассмеявшись, скинул девушку с колен и выбежал из гримёрки. Лионель, немного помедлив в угрожающем молчании, ударил кулаками по столу и молча вышел следом. Пивная бутылка упала, собрала собой лежащие на пути потрепанные жизнью медиаторы и свалилась на пол. Алва провожал её взглядом, пока она не скрылась сначала за девичьей ножкой в колготках в сетку, а потом – где-то под диваном. Потом он оглядел саму ножку, немного полноватые, но от того только более красивые бедра в джинсовых шортах, пирсинг в пупке, завязанную узлом на талии футболка с лого группы. Рокэ взглянул девушке в глаза — Не хочешь сменить ударника на вокалиста? Всё тот же холодный и отстраненный голос, но девушка вряд ли это заметила. До первого в Олларии концерта «Закатных тварей» оставалось чуть меньше двух часов.

***

— Робер, мы опаздываем! Эпинэ бросил взгляд на часы. Четыре часа дня. До начала концерта еще шесть часов. — Куда? — На концерт, Робер, на концерт, — с нажимом протянул Альдо. Он носился от своего шкафа к шкафу Эпинэ, подбирая подобающий, по его мнению, образ для обоих. Робер лежал на диване напротив и наблюдал за ним, как старый кот за гиперактивным котёнком. — До клуба полчаса пешком, — заметил он. — Что ты собираешься делать там еще полдня? Альдо застыл на месте. Матильда в такие моменты частенько подзывала Эпинэ и говорила, мол, смотри, шестеренки в голове закрутились. Похоже, она и сама не была уверена в том, что у её внука всегда включены мозги. В конце концов Ракан махнул рукой и снова метнулся к своему шкафу. Весь стол, весь диван, а вместе с ним — и весь Робер уже покрылись тоннами шмоток, а шкаф всё не пустел. Закатная магия, не иначе. Через пару часов Альдо выдохся. Он бухнулся на кучу вещей рядом с Робером, не глядя вытянул руку вбок, элегантно опустил и схватил то, что первым попалось под руку. Робер взял вещь, приподнявшись на локте, разложил черный клубок, оказавшийся футболкой с изображением Марселя Валме. — А это кто? Робер перевёл взгляд на друга. Если бы взглядом можно было убить, он бы уже это сделал. — Ты меня своим цирком с конями однажды в могилу загонишь. Даже вздох в исполнении Ракана выглядел по-театральному пафосно. — Нет, ну я правда не знаю. — Басист и бэк-вокалист "Закатных тварей". Мы на их концерт идём сегодня, — Альдо говорил так, будто учил маленького ребенка алфавиту. Робер неловко улыбнулся и соизволил встать. Футболка явно принадлежала Альдо, потому что даже надеть её Эпинэ смог не сразу, а его тело, хоть и подтянутое, но не такое уж и большое, она облепила намертво. Лицо бедного Валмэ растянулось на его широкой груди. — Я выгляжу как челкарик из тамблера, — сделал вывод Робер, едва глянув в зеркало. — Ты динозавр, Робер, — бросил ему Альдо. Ракан надел футболку с Рокэ Алва. Даже ему она была в обтяг, но не настолько. На руках Ракана зазвенели куча браслетов. Робер ограничился одним, с шипами. И только после того, как Альдо пригрозил ему обидой на веки вечные. До концерта оставалось чуть меньше двух часов.