To be reinstated

Он должен был знать, что это было неизбежно после того, как услышал, а затем проигнорировал не совсем вопрос Хаузера, но Перекрестью все же потребовалась добрая минута озадаченного взгляда, чтобы понять, что за тяжесть лежит у него на правой руке. Даже после того, как он понял это, снайпер разрывался между тем, чтобы сбросить его или просто терпеливо ждать, пока он проснется. Бойла, внезапно наклонившегося в его поле зрения с криффовой ухмылкой на лице, было достаточно, чтобы Перекрестье одарил его убийственным взглядом, но это, похоже, не смутило ЭРКа, который изобразил руками, что делает голографию, прежде чем снова соскользнуть на своё место. Перекрестье снова посмотрел на Таффа. Он полулежал в кресле, придвинутом максимально близко к его кровати. Верхняя часть тела парня была согнута так, что он лежал на руке Перекрестья. Его предплечья были скрещены в щели между рукой и телом снайпера, макушка слегка прижималась к боку старшего клона, и было видно, что парень крепко спит - Перекрестью было видно его умиротворенное выражение. На нижней части лица парня была закреплена какая-то маска с трубкой, идущей от нее через плечо и спускавшейся к чему-то рядом с ним. Вероятно, к баку с жидким кислородом или что-то в этом роде. – Ему пока нужно оставить маску, но это не навсегда, — мягко сказал Бойл. Он сидел с другой стороны от Перекрестья, рядом с ближайшей стеной, в кресле, на котором изначально сидел Хаузер, когда он впервые проснулся. – Ему нужно медленно наращивать выносливость, пока тело приспосабливается к отсутствующему легкому. Глаза Перекрестья опасно сузились. Он не забыл о предыдущих действиях рега. – Я убью тебя во сне. Бойл пренебрежительно пожал плечами, возвращаясь к датападу в своих руках. – Тебе действительно нужно начать угрожать мне так, словно ты действительно этого хочешь. Будет казаться более реалистичным. – Убью. Во. Сне. — пообещал Перекрестье. Он не был точно уверен, который сейчас час, но казалось, что рано. Не было никакого смысла бодорствовать прямо сейчас, и он все еще чувствовал себя вялым. Вероятно, остаточный побочный эффект лечения, поскольку погружение в бакту заставляло его тело исцеляться быстрее, чем обычно, тратя на это множество сил и ресурсов организма. Он позволил себе закрыть глаза, зная по опыту, что лучше не напрягаться без необходимости, пока он полностью не восстановится. Он был настолько в безопасности, насколько это возможно в данной ситуации. Единственное другое место, где он мог бы чувствовать себя лучше - маленький сильно модифицированный шаттл где-то в галактике, в окружении своих братьев, но он сильно сомневался, что когда-нибудь снова увидит их или "Мародер". Очнулся он, наверное, через час. Тяжёлый вес на его руке внезапно резко дернулся и мгновенно вызвал в нём панику. Перекрестье тут же пришёл в движение, на его лице уже наполовину сформировалось рычание от грубого пробуждения. Он попытался поднять левую руку - привык спать с ручным бластером в ней, когда им приходилось на время скрываться на враждебной территории - только для того, чтобы издать обиженный звук, когда он понял, насколько плохой была идея попробовать её сдвинуть. Ему понадобилось немного времени, чтобы напомнить себе, что он находится на "Независимости", в медотсеке, что он не на вражеской территории и что справа от него не Тех. Это был Тафф, похоже, очень смущенный тем, что Перекрестье стащил его со стула и швырнул на половину кровати позади себя, удерживая одной рукой. Внезапное движение Перекрестья сорвало с него несколько датчиков, и монитор над головой поднял протестующий писк. Бойл недоумённо смотрел на него с того места, где сидел, а Иккинг выглядел менее чем впечатленным, всё ещё стоя в дверном проеме. – Забыл, какими нервными вы можете быть, чертовы коммандос, – Прорычал он, а затем высунулся из двери и крикнул. – Ложная тревога, Чит! Убирай аварийную тележку! – Он оглянулся на Перекрестье. – Теперь я могу войти, или ты собираешься задушить меня подушкой или что-то в этом роде? – Хм, — безразлично хмыкнул Перекрестье, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он отпустил ворот Таффа, и парень снова начал вставать, всё ещё немного шатаясь после своего внезапного и неожиданного перемещения. Перекрестье, не задумываясь, на поддержал его за локоть. — Я приму это как "да", – Иккинг немедленно пересек комнату и выключил тревогу. — А теперь давай посмотрим, как сильно ты повредил руку. До сих пор Перекрестье даже не взглянул на неё. Не то чтобы там было на что смотреть. Всё, от места чуть ниже локтя до кончиков пальцев, было заключено во что-то вроде большого металлического цилиндра с экраном и кнопками под тонкой защитной крышкой. Мелькнуло несколько предупреждений, на которые Иккинг быстро взглянул, прежде чем поднять защитную крышку и убрать их.   – Хорошая новость в том, что ты сейчас ничего не повредил, но, пожалуйста, сбавь обороты. Мне не нужно, чтобы ты пытался спрыгнуть с кровати и убить меня своей стойкой для капельниц каждый раз, когда я вхожу в дверь. Перекрестье фыркнул, но отвечать на провокацию почитал ниже своего достоинства. Иккинг был одет в ту же форму лейтенанта офицера-медика, что и Санни. В последний раз, когда Перекрестье видел его, он был без верхней части чёрного, весь в пыли и кричал на клона, который пытался помочь ему стабилизировать Таффа. Перекрестье не был уверен, воспоминание это или бред, что он видел медика, который паниковал, разрывая его собственные черные, чтобы добраться до руки. Он выглядел намного лучше теперь, когда ему не нужно было поддерживать их всех в живых практически без медицинских пренадлежностей. Он все еще был сварливым, но большая часть напряжения и беспокойства, казалось, ушла из его тела, придав ему более расслабленный вид, чем когда-либо с тех пор, как Перекрестье с ним познакомился. Иккинг остро взглянул на него, записав какую-то информацию в датапад, который держал в руках. – Знаешь свой исходный вес? Перекрестье проигнорировал его. Иккинг вздохнул. – Вау, Хаузер прав… ты и в лучшие времена капризный ребенок. Перекрестье закатил глаза и буркнул. – Семдесят два килограмма на моем последнем медицинском осмотре, который был примерно за десять дней до того, как мне не посчастливилось встретиться с вами. – Приятно знать, что чувства от нашей встречи взаимны, – Иккинг отметил еще что-то в своем паде, прежде чем снова обратиться к нему. – Хорошо, Хаузер сказал мне, что он пытается получить разрешение на отъезд, как только ты закончишь последний курс физиотерапии, поэтому я собираюсь посадить тебя на высококалорийную диету на следующие две недели и посмотреть, сможем ли мы наращивать жировые отложения. Это минимальное время, если ты будешь абсолютно образцовым пациентом, поэтому не удивляйся, если это затянется еще на неделю. Перекрестье нахмурился, прикинув время, не желая в этот момент ничего, кроме как встать и направиться к ангару, чтобы найти корабль, который можно было бы украсть, но он также знал, что не уйдет далеко с его рукой и легкими. – Кроме того, техникам понадобится чуть больше недели, чтобы придумать удобную систему фильтрации, которую ты будешь носить. Я подумал, что, учитывая твой крутой нрав, им нужно выбрать маску длительного действия, которая будет блокировать до девяноста девяти процентов твердых частиц и будет устойчива к воде и маслам. Это… звучало куда хуже, чем ему говорил Санни. – Как часто я могу снимать её? – Лучше бы вообще не снимать, но я знаю, что в какой-то момент тебе придется есть и пить. Если ты не в этом медицинском крыле или не на корабле, где еженедельно чистят воздушные фильтры, тебе придется носить маску. Помимо этого, я бы посоветовал носить ее, если только ты не ешь и не пьешь… И ты должен возвращаться сюда каждые несколько месяцев и промывать легкие. Перекрестье почувствовал, как его хмурый взгляд превращается в очень хмурый. – Прошлой ночью это не звучало так серьезно. Иккинг вздохнул. – Отлично. Тогда так. У тебя почти не осталось ресничек в легких, а дыхательные пути настолько изуродованы, что мерцателный эпителий в тех местах, где он должен быть, не может восстановиться. Слизь, которую ваши легкие производят как способ улавливания частиц, попадающих туда, не может быть удалена из твоих дыхательных путей, поскольку нет никаких ресничек, чтобы вытолкнуть её наружу. Так что эта слизь будет просто оседать там, гноясь и размножая в себе бактерии, пока ты не получишь серьезную легочную инфекцию и не умрешь, или пока ты просто не утонешь в результате естественного физиологического процесса.   Теперь это звучит достаточно плохо? Перекрестье не стал тратить слова на ответ. Он мог видеть, как Бойл смотрит на него почти с сочувствием с того места, где он все еще сидел в своем кресле. Тихий, взволнованный голос рядом с ним остановил его от угрозы засунуть DC Бойла ему в глотку. — Я… я думал, у меня хуже? – Тафф выглядел почти расстоенным, как будто хотел страдать больше всех. Его глаза опустились в пол.   Лицо Иккинга почти сразу же смягчилось от его удрученного тона. – Нет. Потерять легкое - это плохо, но в конечном итоге ты сможешь двигаться как прежде, когда другое приспособится и компенсирует отсутствие своего партнера. Перекрестью же придется жить с инвалидностью всю оставшуюся жизнь. Тафф сердито фыркнул в слабой копии невпечатленных звуков Перекрестья. – Это несправедливо. — Жизнь вообще несправедлива, — фыркнул Перекрестье, не успев взять себя в руки. Он сделал замечание, не глядя на Таффа, и неохотно продолжил. – Чем раньше ты это поймешь, тем больших проблем избежишь. Тафф заерзал рядом с ним, явно расстроенный, но Перекрестье не стал с ним нянчиться. В конце концов, ребенку придется научиться стоять на собственных ногах. Если он хотел комфорта, для этого вокруг было достаточно регов. Перекрестье снова обратил внимание на Иккинга. – Санни упомянул еще одну операцию на легких? – Да, чтобы закончить очистку того, что мы можем, от рубцовой ткани в легких. Операция назначена на завтрашний день, – Иккинг тут же оборвал Перекрестье, едва тот открыл рот, чтобы что-то сказать: — И нет, мы не перенесём операцию, и Санни, и я должны быть полностью отдохнувшими и готовыми к такому, а прямо сейчас мы оба работем на парах. Он действительно выглядел усталым, но это все равно было большим улучшением по сравнению с тем, как он выглядел, когда они впервые встретились. Перекрестье приподнял бровь. – Я так понимаю, на борту не так много медиков? — Нет, — вздохнул Иккинг. – Только Санни и я прошли обучение как настоящий медицинский персонал. У нас есть несколько полевых медиков и ещё группа солдат, которые хотят изучить основы, но им потребуется гораздо больше обучения, прежде чем мы сможем поставить их ответственными за такой уровень операции. Вызывала озабоченность нехватка специалистов, особенно в сфере медицины. Даже в стандартном батальоне было по крайней мере десять офицеров-медиков, назначенных для управления передовыми и второстепенными полевыми станциями, в то время как полевые медики двигались вместе с линией фронта. Трудно было поверить, что так мало офицеров-медиков сбежало с 104-м и 212-м, но Перекрестье, честно говоря, ограничился беглым просмотром отчета о беглых клонах. Всё, что его заботило, это то, что он должен был делать, если узнает что-либо о них, после чего он просто встал и пошёл на смену. Теперь он пожалел, что не просмотрел файл с более подробной информацией, прикрепленный к директиве. Тогда он открыл только первую страницу и, увидев формат списка всех клонов из двух пропавших батальонов, быстро закрыл его снова. У него не было времени читать документ, состоящий из номеров, званий и специализаций нескольких сотен клонов-дезертиров. — Похоже, в раю тоже есть проблемы, — пробормотал он больше себе, чем кому-либо еще в комнате, но Иккинг все равно ответил. – Да, ситуация, в которой мы все находимся, такова, что командир Вольф, кажется, быстро действует, чтобы добраться до любых клонов в беде, но у него нет плана, что мы собираемся делать в в долгосрочной перспективе, — рявкнул он, резко ткнув в датапад в руке, обновляя запись Перекрестья. Тон его голоса внезапно стал резким и холодным, что заставило Таффа вздрогнуть. Бойл также бросил обеспокоенный взгляд на офицера-медика поверх своего датапада, но этот взгляд был мимолетным, хотя и весьма подозрительным. — Извините… полагаю, стресс от незнания того, что с нами будет, догоняет меня, — вздохнул Иккинг, потирая правую часть головы. Это была такая простая реакция, и объяснение было вполне правдоподобным, но чувство страха расползлось в груди Перекрестья. Он позволил своим глазам сузиться, переводя взгляд с Иккинга на Бойла. Он также был удивлен подозрительным взглядом, который Бойл бросил на медика. Поняв, что снайпер поймал его, Бойл едва заметно кивнул, прежде чем вернуться к своему датападу, как будто ничего не произошло. Иккинг полностью пропустил их безмолвный разговор. – В любом случае, Чит принесет тебе еду. Ешь столько, сколько сможешь, но если ты съешь все, то это будет превосходно, – Он посмотрел на двух других клонов в комнате. – Может, мне попросить Чита взять вам чего-нибудь? – Не откажусь, — сказал Бойл с легким безразличием, не отрывая глаз от датапада. – Если это не доставит проблем? –Тафф взглянул на Перекрестье, как будто ожидая, что он не согласится, и, казалось, осмелел, когда всё, что он сделал, это слегка вздохнул. — Могу… могу я помочь? – Увидев приподнятую бровь, посланную ему Иккингом, он быстро пояснил. — Нести подносы сюда? Могу я нести хотя бы один? Иккинг вздохнул. — Чит, вероятно, возьмет тележку, чтобы перевезти подносы, но если ты хочешь пройтись с ним туда и обратно, ты можешь, мы просто пропустим это сегодня на терапии. Перекрестье не упустило из виду обеспокоенное выражение, которое на долю секунды мелькнуло на лице Бойла, прежде чем оно снова разгладилось. — Хорошо, — радостно согласился Тафф. – Мы скоро вернемся, – Он вышел из комнаты вслед за Иккингом, таща за собой небольшую тележку с баком, который был подключен к маске трубкой, идущей от его лица.   Едва дверь закрылась, как Перекрестье попытался припереть Бойла к стенке. Он ничего не говорил в течение добрых тридцати секунд, после того, как дверь захлопнулась. — Не хочешь объяснить, что происходит? – А что такого? — спросил Бойл, встал со стула и подошёл ближе, небрежно взмахнув рукой, не державшей датапад. — Нам нельзя по очереди присматривать за другом, пока он идет на поправку? Перекрестье еще больше сузил глаза, уловив быстрый знак в, казалось бы, легкомысленном жесте. Это был стандартный боевой знак рукой, слишком очевидный, чтобы его игнорировать, учитывая их текущую ситуацию, но небрежного вида Бойла было достаточно, чтобы случайный наблюдатель подумал, что это не более чем часть жеста. Перекрестье уловил не только это, но и напряжение вокруг глаз Бойла, которое, казалось, намекало на серьезность ситуации. Опасность . – Хм. Думаю, мне придется пристрелить тебя, чтобы выкинуть эту бредовую идею из ваших голов, — сказал он без всякого интереса, пытаясь скрестить руки на груди, только чтобы понять, что, не имея возможности использовать другую руку, это выглядело так, словно он обнимает себя. Перекрестье фыркнул, убирая руку со своей талии. Ему все же удалось быстро показать подтверждение, которое не было таким уж очевидным. – Пффф. Да ладно. Ты любишь меня за мою очаровательную личность! — сказал Бойл с широкой улыбкой. Перекрестье позаботился о том, чтобы стрельнуть в него взглядом, который убил бы его, если бы мог. — О, не будь таким букой! Вот, — он напечатал несколько строк на датападе и протянул ему. – Это видеозапись взрыва Ямы с транспортника. Сделает ли это тебя чуть менее кровожадным для разнообразия? — ...Или я просто убью тебя менее болезненно, — проворчал Перекрестье, выхватывая предложенный пад. Так вот в чем смысл этой тусклой шутки: передать ему блокнот, не вызывая подозрений у того, кто мог бы наблюдать за ними. Перекрестье отбросил в сторону растущую тревогу, поскольку он смог быстро смириться с тем фактом, что он может быть не в такой безопасности, как он думал изначально, учитывая всю эту тайную работу, которую проделал Бойл, чтобы доставить ему гаджет. Его не удивило, когда он увидел открытое приложение для заметок. На странице был текст, напечатанный очень мелким шрифтом, который Перекрестью было бы легко прочитать, но человек с нормальным зрением убил бы глаза. Он быстро пробежался по содержимому, которое больше походило на торопливо нацарапанную записку, чем на письмо, которое, казалось, пытался написать автор. Перекрестье, Что-то странное происходит с тех пор, как мы поднялись на борт. В войсках странные волнения, и это начинает сказываться даже на тех, кто был с нами в Яме. Я не знаю, что происходит, но мы уходим. Как только у тебя будет фильтрующая маска, мы с Бойлом вытащим тебя из медотсека. Бородавочник уже выбрал корабль, на котором они с Таффом будут ждать нас. Иккинг в последнее время ведет себя так же, как и остальная команда, так что он не идет с нами. Хаузер Перекрестью пришлось признать, что это было немного неожиданно, особенно для Хаузера, который отказался покинуть Рилот в пользу того, чтобы попытаться убедить своих людей уйти с ним. Перекрестье мог бы убедить себя, что сбежать с корабля будет все равно, что уйти, как он и планировал, но в этой записке было что-то странное, отличное от прежнего поведения Хаузера. Усталый дух вокруг него и странное количество стресса, в котором он, казалось, находился, несмотря на то, что они все был в безопасности. Кроме того, как член 104-го может просто встать и уйти от них? Это определенно не вписывалось в общий менталитет регов. Перекрестье не знал, был ли Бородавочник членом Волчьей Стаи, но казалось странным, что он так легко готов бросить своих товарищей. И разве в Яме не было людей Хаузера? Почему он вдруг решил отказаться от них? Конечно, у него было хорошее предположение о том, что происходит, но он пока не хотел раскрывать все карты. Не без дополнительной информации, которую он получит, только если останется в медотсеке. Взгляд Перекрестья метнулся к груди. Ему также нужно было снять с себя все эти датчики, чтобы он мог передвигаться более свободно, но как сделать это, не ухудшив при этом явной паранойи Хаузера? – Разрешение у видео отстойное, — проворчал он, делая вид, что возится с элементами управления планшета, как будто пытаясь улучшить изображение, хотя на самом деле он набирал быстрое подтверждение. Несколько долгих мгновений он смотрел на экран, чтобы создать иллюзию, что он за чем-то наблюдает. Легкая улыбка скользнула по его лицу. — Тем не менее… приятно видеть, как это место горит, — сказал он, возвращая датапад. — Да. Хотя, наверное, не так приятно, как убить этого ублюдка. Улыбка исчезла с лица Перекрестья. — Это не должно было быть так быстро, — пробормотал он себе под нос. Бойл долго задумчиво смотрел на него, прежде чем весело фыркнуть. – Знал, что ты странный, но я не считал тебя чересчур заботливым сварливым медведем. Перекрестье свирепо посмотрел на него, но Бойл, по-видимому, приобрел иммунитет к его убийственным взглядам, как и его братья в своё время. – Спасибо. За то, что беспокоишься о нас больше, чем о мести, – Он похлопал Перекрестье по плечу и вернулся к своему стулу. К тому времени, когда Чит и Тафф вернулись с едой, Бойл и Перекрестье старательно игнорировали друг друга. ----------------------------------------------------------------- — Ты уверен, что это хорошая идея? — прошипел Бородавочник. Он выждал мгновение, как будто действительно ожидал, что Перекрестье ответит. — Ты шатаешься, — заметил он. Перекрестье продолжал игнорировать свою тень, которой действительно нужно было поучиться навыкам скрытности, пока крался через почти пустой медотсек. Была поздняя ночь, поэтому из персонала присутствовали только Иккинг и пара других клонов, вызвавшихся ему на помощь. В главной палате находилось несколько пациентов, но их всех легко удалось избежать, поскольку Перекрестье крался по заднему коридору туда, где хранилось более современное сканирующее медоборудование. Его операция на легких прошла без сучка и задоринки ранее в тот же день. Перекрестье чувствовал себя немного неловко из-за того, что пришлось шантажировать офицера-медика, чтобы он удалил датчики, но ему нужно было знать, что происходит, и это был единственный способ узнать наверняка, прежде чем реги на корабле и "команда", которую собрал Хаузер, не совершили что-то возмутительно тупое. Он не ожидал, что Бородавочник последует за ним, но, как ни странно, был этому рад. Либо Хаузер, либо Бойл, либо Бородавочник, казалось, постоянно слонялись вокруг, пока он находился в палате, чтобы "поддерживать его", пока он то засыпал, то просыпался во время выздоровления. По крайней мере, это то, что они сказали медикам, но не потребовалось много времени, чтобы установить, что они на самом деле пытались защитить его на случай, если что-то, что повлияло на остальных клонов, заставит их наброситься на него. Трое из них также странно защищали Таффа, один из них всегда крутился вокруг него — а обычно он проводил большую часть своего дня, болтаясь вокруг Перекрестья, так что это означало, что остальные двое могли немного поспать или поделать что-то еще, что они делали сейчас, когда находились на борту корабля… и казались встревоженным, когда ребенок выходил из комнаты, особенно если это было в присутствии другого клона, не входящего в их маленький отряд Должно быть, дело в чипе, реги не относятся друг к другу так подозрительно. Тем не менее, был только один способ узнать наверняка.   Когда они вошли, включилось автоматическое освещение, и Перекрестье оглядел маленькую комнатку. На самом деле в ней не было ничего, кроме атомного сканера, но в этом и не было необходимости: сканер и связанное с ним оборудование занимали большую часть пространства. Перекрестье подошел к панели управления и запустил машину. Раздалось негромкое гудение, когда система вышла из режима ожидания и переключилась в рабочее состояние. — Ты знаешь, что делаешь? — спросил Бородавочник, подходя к нему и заглядывая через плечо. — Да, — легко солгал он, двигаясь по меню. Он был в дальнем конце комнаты и использовал отражения на стекле между ним и техником за пультом и на блестящем шкафу позади него, но его усиленное зрение создавало впечатление, что он стоит у плеча работника, так же, как Бородавочник теперь стоял рядом с ним. Он запомнил местоположение в подмножестве меню и уровень сканирования, необходимый для обнаружения чипа. После сканирования должна быть команда удалить его или… сделать то, что они сделали с ним.  Улучшение, или как они там это назвали. Он был верен Империи ещё до того, как они замутили его разум. Он просто хотел, чтобы его братья предпочли остаться с ними, а не бежать. ... Остаться с ним.... Перекрестье выкинул эту мысль из головы и полностью сосредоточился на поставленной задаче. Он нажал еще несколько кнопок и кивком подбородка указал на кровать перед ними. – Ложись. – Стоп, что?! – Бородавочник посмотрел на него и снова на машину. — Ты меня сканируешь? – Да, – Перекрестье не смотрел на него, пока добавлял к машине еще несколько команд, пытаясь выглядеть занятым. – Если я прав, даже если мы уйдем, все еще останется шанс, что эта болезнь заберёт вас, регов, одного за другим. Мы должны быть уверены, прежде чем принимать необдуманные решения. Бородавочник надолго замолчал, заглядывая ему в глаза и пытаясь разглядеть что-то, что он неизбежно нашёл, а затем медленно двинулся к кровати. – Сними бластер и все остальное, что связано с металлом или накопителями энергии, — с облегчением вздохнул Перекрестье, когда Бородавочник без вопросов снял их. Второй клон стдал свой пояс и наручи, которые Перекрестье положил на консоль перед собой.   Даже с одной рукой он мог бы одолеть Бородавочника… но это не значит, что он хотел этого. Платформа скользнула внутрь, когда Перекрестье активировал последовательность. Сканеру потребовалось всего несколько секунд, чтобы чирикнуть подтверждение. Чип Бородавочника был частично активен, все еще пытаясь заставить его подчиняться Империи, хотя его свободная воля была против и пока перевешивала. Теоретически, реакция каждого клона должна быть различной, когда чип пытается заставить их подчиняться. Повышенная агрессия, паранойя, головные боли, и это только в том случае, если эта проклятая штука не начнет изменять их мозг до такой степени, что это причинит вред. Чертовы длинные шеи (*каминоанцы - клоновский слэнг*). – Что это? — спросил Бородавочник, глядя на скан своего мозга. Перекрестье даже не понял, когда он встал и снова подошел к нему.   Перекрестье немного помедлил, прежде чем ответить. – Это частично активный чип модификации поведения. Ты и все остальные клоны на борту этого корабля ощущаете его воздействие. Повышенная агрессия, паранойя, раскалывающие головные боли… в конце концов эта мелочь начнет повреждать мозг. — …Как мы собираемся их вытаскивать? — спросил Бородавочник, коснувшись правой стороны своей головы. Чип был всего в паре сантиметров под кончиками пальцев. И это был вопрос на миллион кредитов. Он был уверен, что у той панели на Камино была дополнительная команда. В правом нижнем углу дисплея была полоса розового цвета, на которой говорилось об удалении. Здесь же на экране было заметное пустое пространство. Процедура удаления чипа-ингибитора никогда не была запрограммирована в базе данных этого атомного сканера. – Я не знаю, – Перекрестье признался больше себе, чем Бородавочнику, продолжая тупо смотреть туда, где должна была быть маленькая кнопка.   – Я не знаю.