Во имя науки

Рябь прошлась по барьеру, окрасила едва различимую стену всеми цветами радуги и затихла, чтобы вспыхнуть вновь. Новая вспышка зарницы проделала все тот же ритуал, уступая место следующей. Признаться, зрелище завораживающее. Наблюдатель не слышал, но мог представить нити дождя, что распутывают клубок облаков, возвращая взятую взаймы влагу. Шум ветра гонит крупные капли, тревожит ветви и случайных путников. Люди бегут прочь в свои жилища. Она не слышала этого, но старалась представить, не забыть, как выглядит поверхность, куда ей не суждено вернуться. – Что там? Сумерки? – Гроза. Не обернулась, достаточно голоса и тихих шагов, чтобы распознать в фигуре позади королевского ученого. Входит в привычку. Маг сбегает к барьеру, не решаясь переступить, боясь разрушить шаткую грань между поверхностью и подземельем. Тихо наблюдает, не роняя слов, громко думает. Стабильность порок монстров, похоже, что-то от монстра в ней все же было. Тело рухнуло рядом потревожив пыль. – Скучаешь. – В руки девушки вложили идеальный треугольник сэндвича, перфекционизм в деле. В ответ кивок и слабая полуулыбка. Она давно перестала принюхиваться к содержимому, с боязнью отравиться. – С годовщиной. – Ты тоже считаешь дни? – Да. Но по другой причине. Помолчали. Рябь ярко ударила в угол барьера, тысячей мутных огоньков, фейерверком цветов. Годовщина. Год прошел с событий войны. Обида монстров задремала, а запертый человек уповал на искупление вины. Девушка надкусила мягкий хлеб, либо его подобие, у монстров даже хлеб странный, ощутила сладость во рту переходящую в мягкую остроту. Вкусно и уже привычно. – Подсчитываешь, сколько дней приходится терпеть мое присутствие и косые взгляды монстров? – Разумеется. С твоим появлением косых взглядов прибавилось. – Он безразлично хмыкает, будто его это не касается. – Но без тебя я не был так вдохновлен на смелые решения. Ученый видит, как неоднозначно замерла собеседница. Призадумалась. Волнение выдала вздрогнувшая энергия души. Ярче эмоций вспыхнула зарница за барьером. Тишину прервал звонкий смешок подхваченный глухим эхом. – Звучит как признание в любви. – Быть может, ты слышишь то, что хочешь услышать? *** Мощь планеты вырывалась сквозь крупные трещины в земле, бурлила, пенилась магмой, выбираясь наружу, отравляя одну из крупнейших пещер подземелья. Среди буйства природы воспарила она. Яростно сопротивляясь, подавляла стихию, загоняла жар обратно, под землю, едва ли не задыхаясь от паров. Некому было вмешаться, да и нужна ли магу помощь слабых монстров? Нет. Раскаленный пар подкрался сзади, хлестнул спину, она зашипела на тот же манер, вмиг уняла бурлящий поток воздуха. Кожа покраснела, магия обращалась против своей хозяйки, но девушка не сдавалась, боролась, пока не победила. Дрожь земли прекратилась, магма в последний раз показала «язык» и нырнула в трещину, отправляясь на поиски нового пространства. Тело мага мягко опустилось на землю, не удержалось на ногах, обессилено рухнув в объятия тепла. – Человек справился! Коротконогий монстр зеленого цвета и отсутствующими руками скакал на месте, поодаль от развернувшейся бойни. Человек знал, где зеленый монстр, там гуща всех событий и новости в местной газете, то был журналист с нюхом на события, что требуют огласки. Из тени пещеры вынырнула высокая фигура, резко отталкивая журналиста с дороги, не боясь природного яда, стремясь к той, что лежала на земле и, кажется, совсем не дышала. Ученый резко поднял ее на руки, бережно прижимая к холодному телу. Его провожали вопли невысокого монстра и монотонное биение человеческой души. Она выживет, хоть и встанет не сразу. Жертва во имя лучшего мира. *** – Это шутка?! С момента освобождения пещеры от природной стихии прошло не более двух суток. Они казались бесконечно долгими для Гастера. Он не был врачом, не знал особенностей строения людского тела, потому мог ждать и уповать на выздоровление жертвенной особы. К тому моменту сплетня о связи монстра и человека пронеслась по всему подземелью. Уже было поздно отрицать. После пробуждения особа недолго пребывала в неведении, вместо геройской статьи, она увидела романтическую драму, что оскверняла действительность. Девушка резко смяла газету в огромный ком бумаги и швырнула в ровную стену. Импровизированный мяч отскочил от преграды и покатился к ногам вошедшего в помещения ученого. – Слишком бодрая для утра. Его черты лица позволяли скрывать эмоции, а блеск глаз замечен попросту не был, уж слишком зла была чародейка, чтобы замечать детали. К ней возвращались силы, тело все реже желало погрузиться в сон, но встать она все-таки не решилась, взирала на гостя комнаты, демонстрируя резко негативное отношение к статье. – Руки бы оторвать тому, кто это написал. – У Груна нет рук. Он стерпел многозначительный взгляд и напряженное молчание особы, подошел ближе, проникая в поле личного пространства, готовый принять на себя удар негодования. Вечно спокойный и уверенный в каждом шаге и действии, он сел на край кровати, в ногах, что были прикрыты большим и тяжелым одеялом. Не дожидаясь очередного вопля, монстр уложил на колени девушки еще одну тяжесть – поднос, на котором стояла глубокая тарелка, в ней плескался болотного оттенка суп. По запаху, да и виду, было ясно – это суп из улиток, восстановит силы за одну ложку, но на вкус не самый приятный. В четкости действий ученого были свои минусы. Он готовил четко по рецепту и именно поэтому никогда не доводил блюда до нужного вкуса. В них всегда не хватало чего-то. Полета творчества, например. – А название статьи-то какое! Да чтобы я… И ты! Это физически невозможно! – Ты провела без чувств почти двое суток. Уверена, что именно это хочешь обсудить? – Он всучил в руку девушки ложку, требовательно ущипнул за бледную щеку. – Почти не ела. Бледная какая. Сначала еда, потом обсуждение наших любовных похождений. Колкий взгляд прожег в носу Гастера новую дыру. Фигурально, разумеется, но возмущение чувствовалось на физическом уровне, посему молодой ученый отстранился, поднял руки открытыми ладонями в жесте проигравшего. Хоть он и выглядел, будто сдался, гаденькая, насмешливая, полуулыбка так и не покинула подобия губ. Сильнее злости человек чувствовал голод, а потому первая ложка охотно оказалась наполнена и опробована. Вторая уже менее резво, но тоже отправилась обжигать губы и дразнить язык. Он наблюдал, унимал бьющуюся душу своим спокойствием, монотонно и сдержанно озвучивал последние новости. Близилось строительство ядра, энергетическая сокровищница, и освобожденная пещера как нельзя подходила для его размещения. Все шло по плану, только это было важно. Хорошие новости, теплый завтрак, тягучая беседа, Гастер видел, как собеседница сменила гнев на радушие, как ослабшая улыбка посветлела, а щеки обрели привычный оттенок розовой пудры. – Человек и монстр… – Ее задумчивость могла напугать любого, но только не королевского ученого. Он уже привык к такому тону. – А что если… Объединить человека и монстра… Создать совершенно новое существо! Ты только представь, это будет шаг к перемирию, к пониманию обоих рас. Не смотри на меня так. – А ты не предлагай безумные идеи. Сама сказала, это невозможно. – В пробирке возможно все.