And the men looked up in wonder And the hounds run back to hide For the fox it changed to the devil himself Where he stood on the other side Heather Dale – Black Fox
***
После слов темерца на лесной прогалине повисла тишина. Марианна неожиданно растерялась. Чтобы выбраться невредимой из этой переделки и, кто знает, даже вернуться домой, ей нужно было сделать… что? Переиграть могущественную эльфскую колдунью в ее же собственной игре? Увернуться от ножа, не зная, откуда последует удар? Ха! Раз плюнуть, воистину. Герои волшебных сказок, которые так любила читать ей, пришептывая по-польски, бабушка, были способны и не на такое. Марианна оглянулась. Ветер вкрадчиво шелестел в кронах деревьев. Где-то в чаще, будто насмехаясь над незадачливой «некроманткой», звонко куковала кукушка. Серой стеной колыхался вдалеке колдовской туман. Несло от него вовсе не розами, а, натурально, мертвечиной. Все это как бы намекало – не сказка вокруг, о нет. По крайней мере, не та, в которой можно повстречать радужного единорога и добрую фею-крестную. – Мало мне было Лютика, – замерев посреди полянки, на которой Роше «осчастливил» ее своей секретной информацией, пробормотала женщина, – так и за Маргариткой не заржавело. Цветы нынче в моде. А что? Сплошная скука ведь, все быт да быт: принц царственные копыта свои протянул, война на носу… – Йорвет гнусно пристает, – с легким, но отчетливым презрением пророкотал сидящий на земле темерец и закинул руки за голову. – Лапы распускает, курва. Прямо, эльфское его рыло, у шкафа! Совсем дикий скоя’таэль нынче пошел, а? Невоспитанный. По лицу его было видно – отважный командир Синих Полосок все-таки ждал возможности отыграться за свое ночное заключение, и теперь без зазрения совести использовал подходящий для ответного удара момент на полную катушку. Марианна поджала губы. Приходилось признать – Роше бил не в бровь, а в глаз. Если б существовали весы, злясь, подумала женщина, на которых можно было б взвесить неприятности, то еще неизвестно, кто занял бы первое место в списке ее бед – Энид ан Глеанна или одноглазый Лис. Первая – если темерский шпион не солгал – уже перекроила ее жизнь по своему желанию и разумению, будто Марианна была не человеком, а бумажной куклой. Второй же… ради второго уже она сама готова была превратиться из здравомыслящей и законопослушной женщины в преступницу и авантюристку! – Ну-ну, – наконец, справившись со своими эмоциями, процедила женщина и сладко улыбнулась, показывая командиру Синих Полосок зубы – и в прямом, и в переносном смысле этого слова. – Глумишься, значит? Ладно. В конце концов, право на ехидство ты заслужил на диво примерной ночной отсидкой. Сказался опыт, не правда ли, господин шпион? Темерец от этакой наглости скривился было, насупился, но потом не выдержал – и хрипло хохотнул, хлопнув себя ладонью по бедру. Звук его смеха пролетел над поляной, выплеснулся в зеленый лесной сумрак, заплутал в волшебном тумане и вернулся назад причудливым каркающим эхом. Марианна поежилась, а Роше, разом помрачнев, прочистил горло и схаркнул в траву так, будто вместе со слюной мог избавиться и от привкуса веселья во рту. – Мало тебя в детстве хворостиной драли, некромантка, – с секунду помолчав, прищурился он. – Под кого легла! Веришь в байки о благородных, мать их, лесных разбойниках, э? Неужто впрямь не знаешь, с кем связалась? Сказано это было непререкаемым тоном, в котором явственно проскальзывали покровительственные нотки – мол, дура-девка, и могиле тебя не исправить! Так с Марианной раньше позволяла себе говорить только ее же собственная родительница, дама весьма властная. «Мама всегда права» – вот как назывался этот тон, и Марианна и в детстве, и сейчас, повзрослев, терпеть его не могла. – Телесные наказания в деле воспитания детей позитивных результатов не дают, – огрызнулась она. – С кем хочу, с тем и сплю. – Нет, – задумчиво и не без издевки качнул головой Роше, – какая хворостина! Таких, как ты, розгами пороть следует, чтоб вместо пустого места меж ушей мозги прорастали. На шибенице за пособничество террору станцевать захотелось, ха? Марианна почувствовала, что начинает злиться всерьез. – Розги, хворостина, – подбоченилась она, – еще скажи – кляп! Нашелся тут мне… черный властелин, так тебя растак, мастер художественной порки! Держи свои больные фантазии при себе, милсдарь Роше, по-хорошему прошу! – А не то? – нехорошо скривился спецназовец, и в этот же самый момент лесная кукушка, будто на что-то намекая, цокнула последний раз и затихла. Женщина не знала, чем бы могла закончиться эта дискуссия, от которой просто за версту пованивало базарной склокой. Скорее всего, ничем хорошим – но выяснить это ни ей, ни Роше не довелось, потому что неподалеку зашуршала трава и затрещали, ломаясь под чьими-то сапогами, ветки. Марианна и опомниться не успела, как темерец вскочил на ноги, схватил ее под руку и в одно мгновение нырнул с озаренной солнцем прогалины в кусты. – Тихо, – свистящим шепотом скомандовал он, и женщина подчинилась, почти не раздумывая. Лес был не местом для дружеских встреч, тут она с Роше была полностью согласна.***
Марианна и сама не знала, кого ожидала увидеть – может, Геральта, по каким-то своим причинам решившего догнать темерского шпиона, или, на худой конец, патруль скоя’таэлей. Но из чащи на заросшую просеку решительно шагнула не кто иная, как помощница Филиппы Эйльхарт, Цинтия. Сопровождал ее высокий плечистый парень, на вид – типичный вергенский буржуа, сытый и при деньгах. – Мы на месте, – донесся до притаившейся в кустах парочки приглушенный женский голос. – Наконец-то получилось ускользнуть от Эйльхарт. Вот, держи. Рискуя быть обнаруженной, Марианна осторожно отодвинула в сторону ветку и увидела, как чародейка передала своему спутнику замотанный в темную ткань сверток. Роше наклонился ближе, чтобы ничего не упустить – так близко, что его щетина царапнула щеку женщины. – Славно, – коротко и уверенно отозвался между тем вергенец, убирая пакет в заплечный мешок. – До ночи тянуть не стану, пойду сейчас. Фиц-Эстерлен умеет ждать, но не будем испытывать судьбу. – Верно говоришь, Тарвик, – хмыкнула ассистентка Филиппы. – Путь будет тяжелым, но не сомневайся – ты пройдешь. Главное – не снимай амулет, что я тебе дала, и призраки тебя просто не заметят. Марианна затаила дыхание, не будучи уверена, что поняла услышанное правильно. По всему выходило, что… Цинтия, любовница и ученица самой могущественной чародейки севера, была шпионкой! Работающей на посла Шилярда Фиц-Эстерлена и, значит, на Нильфгаард! Женщина глянула на Роше, и тот едва заметно кивнул, будто прочитав ее мысли. – Я мертвых не боюсь, – донеслось с прогалины: парня по имени Тарвик явно не страшило путешествие сквозь колдовской туман, – только живых. Бывай, значит. Или смотри, пошли вместе. У шлюхи Филиппы нрав крутой, как бы она тебя не… – У меня в Вергене еще дела, и я спешу, – покачала головой Цинтия, приподняла на прощание ладонь и, не тратя более времени на разговоры, зашагала в направлении города. Ее спутник, проводив магичку взглядом, тоже занялся важным – подготовкой к переходу на ту сторону зачарованной завесы. Марианна, не мигая, наблюдала за тем, как нильфгаардский агент задумчиво поковырял в носу, похлопал себя по поясу, проверяя оружие, осторожно достал и сразу же убрал сверкнувшую на солнце вещицу – верно, амулет, о котором говорила чародейка. А затем, на ходу расшнуровывая штаны, резво направился в сторону того самого ракитника, из-за которого наблюдали за ним две пары внимательных глаз. От неожиданности Марианна резко подалась назад и в попытке сохранить равновесие ухватилась за темерца. Куст затрясся. Вергенец Тарвик, который, вполне вероятно, не был ни вергенцем, ни Тарвиком, замер. – Ах твою же кобылу да через колено! – взревел Вернон Роше и выскочил из укрытия, тараня не готового к такому повороту событий парня. Марианне тоже хотелось выругаться, но достаточных слов для описания собственной растяпистости у нее не находилось. Вместо этого женщина просто отскочила в сторону, чтобы не стоять на пути у сцепившихся в драке противников – помочь командиру Синих Полосок она могла только так. Впрочем, помощь ему и не требовалась. Хотя оппонент Роше и сам был не лыком шит, против темереца шансов выстоять у него не было, это Марианне стало ясно почти сразу. Понял это и нильфгаардский засланец – каким-то чудом увернувшись от очередного удара, он вдруг припустил в сторону белесого, липкого даже на вид тумана. Роше, матерясь, бросился за ним. Марианна, от волнения не находившая себе места, ахнула, когда мужчины с разбегу влетели в зачарованную взвесь, а потом, столкнувшись, покатились по земле. Несколько долгих мгновений она могла разглядеть только мельтешащий в серой хмари клубок из рук и ног. Потом противники, кашляя, вывалились на свежий воздух, но уже не одни – за ними, гремя костями, неслась парочка совсем даже не призрачных скелетов. То ли заклинание, благодаря которому мертвецы восстали, совсем непоправимо лишило нежить инстинкта самосохранения, то ли битва двух бесстрашных шпионов очень воодушевила бедняг на подвиги, но они упрямо перли вперед и не замечали, что свежий воздух явно не идет им на пользу. У одного из них почти сразу же отвалилась рука, другой лишился пары ребер. Это, впрочем, шустрые мощи не остановило: скелеты упорно ковыляли к дерущимся. Увидев такое, Марианна приготовилась было героически лезть на дерево, но тут сражение завершилось – внезапно и очень, по мнению женщины, символично. В запале Роше оттолкнул нильфгаардского лазутчика в сторону и тот, споткнувшись, рухнул прямо в жаждущие объятия покойников. Застрекотав, первый скелет впился несчастному в шею, второй же, гордый обладатель ржавого меча, со смаком ткнул своим клинком прямо под ребра невезучему Тарвику. Хлюпнув кровью, тот захрипел – и обмяк. Мертвецы же, выполнив свое черное дело, вдруг с удивленным уханьем тоже начали оседать в траву: дававшая им жизнь магия развеивалась на глазах. Еще несколько секунд разваливающиеся на части покойники дергались среди цветов. Сжимались и разжимались кисти рук, елозили по земле стопы; один череп, в глазницах которого полыхало синее пламя, в последней попытке кого-нибудь укусить докатился почти до прижавшейся к березке Марианны. Но вздох, другой – и только теплый еще труп и разбросанные по полянке кости напоминали теперь оставшимся в живых о бренности бытия. – Вот это, я понимаю, парень не вовремя отлить решил, – просипел Роше, утирая рот. – Я б его, конечно, так и так уложил, но… Марианна отцепилась от дерева и оправила волосы, чтобы хоть куда-то деть дрожащие руки. – Нильфгаардские тайные агенты, – выдохнула она, стараясь не смотреть на окровавленное тело. – Прямо под носом у Эйльхарт. И мы их убили. То есть, ты убил. Его. – Лучше тебе в это не соваться, – не глядя на нее, посоветовал темерец, присел на корточки рядом с тем, что еще полчаса назад было Тарвиком, и начал рыться в его карманах. – Вот не думал, что когда такое скажу, но ублажай лучше Йорвета – целее будешь. Марианна откашлялась, склонилась над белеющим у ее ног черепом и, чувствуя себя немножко Гамлетом, осторожно и с опаской подтолкнула его носком сапога. Череп подпрыгнул и приветливо клацнул челюстью. – Так проходит, – сказала женщина, надеясь, что и погибшему лазутчику, и наконец-то получившей упокоение нежити хватит такой неловкой эпитафии, – слава земная. Роше что-то невнятно проворчал себе под нос – он уже явно думал не о воспитательных порках и неправильно выбирающих себе интимных партнеров магичках. Сосредоточенно и очень аккуратно командир Синих Полосок выпотрошил, порезав чуть ли не на ленточки, мешок нильфгаардского разведчика, прощупал подкладку его камзола и теперь, посвистывая, просматривал найденное: стопку писем, круглый амулет, расписную статуэтку и карту с пометками. Судя по тональности свиста, улов темерцу пришелся по душе. – Вот это, – сказал он и потряс перед носом Марианны бумагами, – хорошо. Пригодится. – А остальное? – кивнула она на «добычу». – Личные вещи, – пожал плечами Роше. – Амулет захвати, коли хочешь. Отдашь ведьмаку, он же вроде собирался на ту сторону наведаться? Может, и поможет мне словить убийцу Фольтеста, как обещал поначалу. Марианна, морщась, кивнула и сгребла скудные пожитки Тарвика в кучку, оставив себе лишь амулет и, после некоторых раздумий, статуэтку – что-то в фигурке, изображавшей короля, невольно притягивало взгляд. «Может, магическая», – с сомнением подумала женщина, засовывая трофей себе в карман. Череп поверженного скелета, все еще упрямо не желавший упокаиваться, наблюдал пустыми глазницами за творящимся средь бела дня мародерством и подскакивал в траве, словно огромная белая лягушка. – Вот же чертовщина, – в сердцах сказал темерец и поднял ногу, чтобы пнуть бедолагу, которому так знатно не повезло и с жизнью, и с посмертием. Марианна дернулась вперед: не то чтобы она испытывала симпатию к неупокоенным черепушкам, но… – Стой, – сказала она, – жалко его. Лежачих не бьют. В смысле, он же беззащитный. – Бабы, – в сердцах плюнул Роше. – Еще себе забери. На воспитание, мать твою. – И заберу, – вспыхнула женщина, чувствуя, что ее взяли на слабо, растопырила пальцы и на вытянутых руках подняла своего подзащитного с земли. Он сладострастно пощелкал зубами в ответ. – Будет у меня ручной череп. Не каждый может похвастаться такой собственностью. Роше не отозвался: он запихивал найденные документы в свой кошель и нехорошо улыбался. Не дождавшись ответа, Марианна покачала головой и приготовилась в какой уже раз за день открыть портал в Верген, когда крепкая – не вырвешься! – рука неожиданно ухватила ее за плечо. – Некромантка, – тихо и вкрадчиво просипел командир Синих Полосок вместо прощания. – Ты учти на будущее. Если пожелаешь помочь закону в поимке и задержании известного нам обоим эльфского преступника и рецидивиста, то тебе известно, к кому обратиться. Я в долгу не останусь. Долго думать над ответом Марианна не стала. – Не в этой жизни, – заявила она, многозначительно потрясла перед лицом Роше новоприобретённым черепом – и была такова.***
Жизнь в Вергене шла своим чередом: торговцы торговали, краснолюдские кумушки обменивались свежими сплетнями, обмахивая вспотевшие лица передниками, детвора оживленно возилась в дорожной пыли. Воздух то и дело вздрагивал от звонких ударов молотов по наковальням – война обеспечила городские кузни заказами, и местные мастера работали, не покладая рук. Марианна шагала по вергенским улочкам в направлении затопленной деревни, прижимая к себе экспроприированный череп, и готовилась к неприятностям. Вызволение Роше и сражение со скелетами заняло все утро, и солнце уже уверенно поднималось в зенит, золотым кругом вспыхивая на пронзительно синем небе. Дольше оттягивать разговор с Йорветом не стоило – лидер белок и так не отличался покладистым нравом, а уж сейчас, после всего, что между ними случилось… Женщина поежилась. Всерьез за жизнь Финтаннана и Канны она не опасалась. Ни убивать, ни калечить эльфят предводитель скоя'таэлей, по ее убеждению, не стал бы – даже не из-за своей несуществующей любви к детям, а просто по причине откровенной нелепости такого поступка. Но вот задать полукровкам взбучку? Здесь Марианна иллюзий не питала – такое развлечение героические эльфские партизаны и их гневливый командир вполне себе могли устроить. Она ускорила шаг и, лавируя между спешащими по своим делам вергенцами, попыталась сообразить, как бы половчее ответить на самые скользкие вопросы Йорвета и при этом остаться живой и хотя бы сравнительно здоровой. Честность в данном случае могла стать поистине губительной. «В шкафу кто сидел? – бормотала про себя Марианна, в красках представляя себе предстоящий допрос. – А, пустяки, дорогой. Всего-навсего Вернон Роше, твой заклятый враг, убийца эльфов. Подумать только, как близки вы были – между вами стояла всего лишь одна дверь!». – И все, – подытожила женщина и рассеянно похлопала притихший череп по гладкой макушке. – Напишут на моей могилке «Она жила плохо, но недолго». Если, конечно, у меня будет могилка. – Эй, подруга, – раздался вдруг рядом с ней веселый голос, – ты сама с собой, что ли, разговаривать начала? …Это что, череп?! Марианна вздрогнула от неожиданности и резко развернулась. На нее, забавно наморщив лоб, смотрела Рианнон. В руке у эльфки была корзина с хлебом и зеленью, на плече ровной лентой лежали перехваченные шнурком волосы. – Это, – с достоинством соврала «некромантка», чтобы хоть как-то себя оправдать, – будущий ингредиент моих зелий. Свежедобытый. Рианнон поудобнее перехватила плетенку и смерила Марианну неодобрительным взглядом. – И ты с ним беседуешь, – повторила эльфка, и это был уже не вопрос. – Средь бела дня. На улице. Женщина открыла было рот, а потом, осознав, на что намекает приятельница, затравленно оглянулась. Три краснолюда, проходящие мимо, дружно кивнули ей, без всякого стеснения пялясь на скалящийся в мертвой ухмылке «ингредиент». Какая-то низушка, дергая за руку ребенка и чертя в воздухе обереги, бочком прошмыгнула в соседний переулок. Стыдливо, будто стесняясь своего любопытства, отвел от нее глаза молчаливый эльф-торговец шкурами. Марианна едва не застонала. – Так, – вывел ее из ступора звонкий голос Рианнон, – ясно. Хорошо еще, что он тебе не отвечает. – Это дело времени, – обреченно прошелестела госпожа Черная, которой совершенно не пришло в голову, что на ее «спутника» кто-то обратит внимание. Подобная личностная деформация была тревожным знаком, и Марианна поклялась себе, что отдельно поразмыслит на эту тему, если выживет после беседы с Йорветом. – Надо думать, – не сулящим ничего доброго тоном отозвалась эльфка и указала на свою корзинку: – Кидай его сюда, в петрушку, и быстро пошли, пока нас не забрали по доносу в некромантстве и ведьмовании. – Нет, – опомнилась Марианна, – не могу. – В петрушку нельзя? – непонимающе уставилась на нее Рианнон. – Испортится? Ладно, вот свекольные листья… – Тьфу, – в раздражении отмахнулась женщина. – При чем тут петрушка! Идти с тобой я сейчас не пойду никуда. Спешу потому что. Мне к Йорвету срочно надо. Тут брови Рианнон поползли вверх, и эльфка переступила с ноги на ногу, едва не уронив на мостовую увесистую плетенку. – Все хуже, чем я предполагала, – протянула она, решительно вытащила из лапок Марианны злополучную черепушку и небрежным движением сунула-таки ее в свежую зелень. В обрамлении из укропа и луковых перьев останки зачарованного солдата приобрели вид одновременно гастрономический и залихватский, и женщина невольно засмотрелась на этакую красоту. – К Йорвету, – хихикала между тем Рианнон, упорно толкая растерявшуюся Марианну куда-то влево и в сторону, подальше от любопытных взглядов. – С черепом. В лохмотьях. Бледная, как утопец. У вас чего там с Лисом, подруга, свои какие-то забавы особые? Перца в отношениях не хватает, и ты смерть в постели изображаешь, да? Услышав такое, женщина нахмурилась: по всему выходило, что информация о ее вчерашней ночи с Йорветом уже стала достоянием общественности. «Вот это, – с раздражением подумала она, – я понимаю, оперативность! Сверхсветовые скорости распространения сплетен в гражданском обществе!» Остановить разбушевавшуюся эльфку у измученной событиями последних нескольких дней Марианны никак не получалось – все ее протесты наталкивались на решительное сопротивление. Поэтому вскоре оглушенная таким напором женщина обнаружила себя сидящей за столом в таверне. На столе перед ней дымилась кружка травяного отвара, а рядом, на тарелочке, аппетитно румянились свежевыпеченные булочки. – Рассказывай, – скомандовала Рианнон и впилась зубами в хрустящий бок посыпанной маком плюшки. – Мне надо идти, – предприняла еще одну попытку спастись из лап приятельницы Марианна и покосилась на пирожок с капустой: с утра ей как-то не представилось возможности позавтракать. – Это очень важно. Правда. Я не шучу. Эльфка посерьезнела. – Слушай-ка, – подперла она ладошкой щеку. – Мы вроде как с тобой… ну, не враги, а можно сказать, что и наоборот. Если так срочно все, то я что? Беги. Но вот что скажу: ты, дева, вроде как раньше с черепами не разговаривала. И глянь-ка на себя в зеркало – в гроб краше кладут. Так что если тебе есть что сказать – я послушаю. Марианна помотала головой, спасибо, мол, но нет, решительно поднялась со скамьи – и неожиданно для себя самой вдруг пошатнулась. Перед глазами на один долгий, но неприятный миг потемнело. Битва с Тораком, суд над принцем, авантюра с Роше, игра в покер и бессонная ночь – усталость, будто поджидавшая своей минуты, взяла свое. Женщина не села – почти упала назад на скамью. – Я так и знала, – вздохнула Рианнон и подвинула к ней кружку с отваром. Рассказывать эльфке о своих неприятностях в целом и о Йорвете в частности Марианна не планировала, но та свое дело знала – явно сказывался опыт общения с неугомонной болтушкой матушкой Бурдон. Не прошло и получаса, как дотошная кокетка оказалась в курсе последних Марианниных злоключений. Женщина ожидала зубоскальства и нескромных вопросов, но Рианнон, по-бабьи поахав и посочувствовав, внезапно предложила странное. – Платье, – решительно сказала она. – Что тебе сейчас нужно, так это платье. Марианна непонимающе уставилась на собеседницу: такие извивы эльфской логики были ей недоступны. – Ну, – пояснила, коварно улыбнувшись, блондинка, – как я поняла, у тебя намечается сложный разговор. – Если можно так сказать про грядущий хай с Йорветом, – пробормотала Марианна, уплетая щедро намазанную маслом булку за обе щеки, – то да. – Тогда не будем себе лгать – впереди битва! – провозгласила неунывающая Рианнон и подмигнула трактирщику. К их столу сразу же подскочил мальчишка с подносом, на котором красовался румяный каравай: эльфка имела свои рычаги воздействия на мужчин, которыми весьма беззастенчиво пользовалась. – А хороший военачальник, по моему разумению, – через несколько секунд продолжила серцеедка свою мысль, одновременно с этим посылая кабатчику воздушный поцелуй, – всегда ищет возможность использовать слабость противника против него же. Йорвет, конечно, мужик бешеный… но все-таки мужик. Поэтому – платье. – Я не собираюсь его соблазнять, – покачала головой осознавшая общий замысел приятельницы Марианна. – По крайней мере, в этот раз. Поэтому спасибо за совет, но… – Он, говорят, очень к бюстам неравнодушен, Лис-то, а с этим у тебя вроде… – не слушая ее, пробормотала эльфка и вдруг азартно потерла ладони: – Так! Слышала когда-нибудь про зерриканских танцорок? Они в покрывалах пляшут, и чем дольше пляшут, тем меньше покрывал остается. Вроде как чтоб на этакое чудо глянуть, сластолюбцы золота не жалеют. Марианна представила себя в подобном наряде и в ужасе затрясла головой. – Нет, – отказалась она и отодвинула в сторону недоеденный каравай. – Никогда в жизни я в таком к Йорвету не пойду! Ни за что! – Ты меня не поняла, – перебила ее Рианнон, по виду которой было ясно – собственная идея нравится ей все больше и больше. – Не надо тебе кутаться в шелковые шарфы, пфф. Я о том, что распутники деньги отстегивают не за гляделки на голую бабу, а за… предвкушение. Что, мол, вот это покрывало последнее будет, а потом… – И? – осведомилась Марианна. – Йорвет, поди, уже решил, что все свои покрывала ты с себя скинула, – торжествующе закончила эльфка. – Думает, что и битва, и война – за ним. Мужики, они такие. Говоришь, он даже мальчишек твоих не отпускает? Считает, мол, что у него на руках сплошные козыри, а? Рианнон вскочила на ноги, а потом, опершись на стол, наклонилась к Марианне. Глаза ее блестели, и бывшая Ядерная Ночь невольно подумала, что не одни мужчины склонны воспламеняться в предчувствии охоты на зверя противоположного пола. – Доедай – и пошли, – подтверждая ее подозрения, чирикнула эльфка. – Каждый мужчина, подруга, охотник, и чтоб поймать его в силок, женщине просто нужно изобразить из себя дичь.***
Рианнон знала, что покупать и куда идти – она, судя по всему, уже совсем освоилась и обжилась в Вергене. Марианна мысленно готовилась к долгому и скучному обшариванию рыночных прилавков, но меньше чем через час, посвистывая сквозь зажатые в зубах шпильки, коренастая вергенская портниха уже подогнала по ее фигуре купленное платье. Было оно черным, простого покроя, но шелковистая, мягкая ткань переливалась и сияла в умелых руках швеи, будто живая. Когда женщина, сбросив свою выцветшую от множества стирок юбку, натянула через голову обновку, то не смогла удержаться от довольного вздоха. Наряд сел как влитой – видно, краснолюдские хозяйки были сноровисты не только в приготовлении еды. – Корфсет, фначитца, поферху, – шепелявя сквозь булавки, пробормотала портниха. – Фыфот втяни и энто… фамри, деваха. Фас я тебя!.. Марианна придушенно захрипела – силища в руках швеи таилась немереная. – Прекрасно, – сжала кулачки Рианнон. – О! Талия! Отдышавшись, «госпожа некроматка» без сил прислонилась к стене. В мутном зеркале, на которое кивнула ей владелица мастерской, мелькнул непривычно тонкий силуэт. Марианна прикоснулась к груди – платье, словно броня, наглухо закрывало ее декольте и спину, поднимаясь к горлу высоким стоячим воротником. – Йорвет же, – просипела она, пытаясь отыскать в стиснутых корсетом легких воздуха на следующий вздох, – неравнодушен к бюстам? – Покрывала, gear ma, – подняла в воздух пальчик эльфка. – Помним про покрывала. Манит то, что скрыто. – Тогда зачем это? – Марианна вытянула вперед ступню, и подол платья волной разошелся в сторону, обнажив всю ее ногу до самого бедра. Краснолюдка-швея, утерев со лба пот, довольно хохотнула и выплюнула шпильки. – Это, – ответила она за улыбающуюся Рианнон, – шоб, значится, манило и то, что на виду. После последовал визит к цирюльнику, сапожнику и – к тому моменту Марианна уже рычала от нетерпения – продавцу духов, кремов и притирок. Там, на удивление женщины, она и оставила самую крупную сумму денег, заплатив за крошечный пузырек какого-то крема с рыбьим названием гламария. Результат всех этих усилий… результат Марианну испугал не на шутку. Когда она увидела свое отражение, то едва не отшатнулась от зеркала в удивлении и шоке. Существо, которое глянуло на нее из глубины амальгамного сплава, было слишком прекрасно, чтобы существовать в мире, где люди бранились, убивали друг друга, справляли большую и малую нужду и вообще – просто жили. – Это не я, – только и сказала Ядерная Ночь, весь московский гардероб которой состоял из одинаковых дорогих, но невыразительных офисных костюмов. – Нет, правда. Не знаю, что там намешано в этих составах и примочках, но я тут, – и Марианна ткнула пальцем в зеркало, – сама на себя не похожа. – А вот и нет, – заявила ей, подбоченившись, Рианнон. – Магичка ты или кто? Иди теперь к Йорвету и сделай так, чтоб он уж не забыл сегодняшний день! А твой череп я тебе занесу, не волнуйся. – Мой череп пока при мне, – сварливо огрызнулась женщина. «Вот именно, пока», – недвусмысленно напомнил ей мерзкий внутренний голос, но Марианна упрямо его проигнорировала и – делать нечего – пошла, куда послали.***
Сложности начались уже на входе в затопленную деревню. Едва Марианна шагнула на дорогу, петляющую между покосившихся, покрытых мхом домиков, как перед ней, словно по мановению волшебной палочки, выросли два эльфа. Вид у них был грозный: брови нахмурены, губы поджаты, ладони как бы невзначай оглаживают рукояти мечей. – В чем дело? – осведомилась женщина, прикидывая, что там еще мог приказать Йорвет своим молодцам. – Que es anseo? – гаркнул один из скоя’таэлей и покосился на Марианнино колено, выглядывающее из складок платья. – Назовись, dhoine! У Марианны отвисла челюсть. – Совсем вы, что ли, ребята, спятили? – спросила она, от удивления напрочь позабыв про манеры. – Я, конечно, на известность не претендую, но вот тебе, – и она указала подбородком на заговорившего эльфа, – я не далее, как три дня назад, порошок от кашля готовила. Забыл? Теперь челюсть отвисла уже у бравого партизана. Выпучив глаза, он уставился на Марианну так, что она даже сделала маленький шажок назад – от греха подальше. Кто там его знает, вдруг у парня галлюцинации приключились? Йорветовы белки не дураки были побаловаться фисштехом, и хотя бойцов в охрану бывший офицер бригады Врихедд выбирал осторожно, полностью терять бдительность при общении со скоя’таэлями не стоило. – Ner’sa? – пораженно переспросил эльф, на миг растерявший от удивления всю свою задиристость. – А… что… как? Его напарник, до сих пор хранивший гордое молчание, прочистил горло и тем спас ситуацию. – Йорвет, – сказал он Марианне, – тебя ждет, лекарка. Он на стрельбище. Женщина кивнула и только было собралась, подхватив юбки, поскакать по расхлябанному настилу в указанном направлении, как первый скоя’таэль вновь открыл рот и выдал такое, от чего привыкшей к эльфской грубости Марианне едва не стало дурно. – Не, – сглотнул борец за права нелюдей, – не проводить ли тебя, maeth? Здесь скользко. Несколько мгновений женщина вглядывалась в его лицо, все-таки отчаянно ища на нем признаки острого наркотического отравления, а потом, осознав, что вопрос был задан личностью в здравом уме и твердой памяти, попятилась. – Нет-нет, – пролепетала она, с ужасом начиная постигать истинную силу платья и гламарии. – Не стоит. Я доберусь. Путь до стрельбища был короток, но полон незабываемых впечатлений. Балансируя на увязших в грязи досках, которые в затопленной деревне сходили за дорожный настил, Марианна изо всех сил старалась не обращать внимания на скоя’таэлей. Которые глазели. И перешептывались между собой на Старшем Наречии. И – это было самое страшное – вежливо с ней здоровались. На подходе к цели женщина настороженно огляделась, не желая, чтобы Йорвет застал ее врасплох. Для тренировок эльфы расчистили довольно-таки вместительную площадку на краю деревни и снесли туда необходимый скарб: перчатки, смотанную в клубки тетиву, наконечники. Кто-то из бывших разбойников даже заботливо разрисовал парочку мишеней под человеческие лица: там, где по задумке безымянного художника полагалось быть глазам, торчали стрелы. Обычно на стрельбище было многолюдно, но в этот раз, похоже, белки нашли себе другие развлечения. Марианна, начиная беспокоиться, остановилась рядом с большим, в человеческий рост, чучелом. Прикрыв ладонью глаза, она всмотрелась в дальний угол площадки – там явно кто-то был – а потом внезапно опустила руку и застыла. – Не получается никак, чтобы прямо в круг тюкнулось, – звенел в той стороне расстроенный мальчишечий голос. – А все делаю, как сказано! – Пробуй еще, – приказывал мужчина. – И не думай, когда стреляешь. Будешь думать – промахнешься. – Как же это – не думать, – возражал ребенок. – Разве ж это можно? Я все время думаю! Про маму и про обед, и еще про… – Вот поэтому, – с каменным спокойствием пояснял мужской голос, – и мажешь. – Но… – Пока в круг не попадешь, об обеде и не мечтай. Женщина сама не заметила, как подкралась поближе. Она сразу и заранее решила, что по возвращении в эльфскую деревню ее ждут одни неприятности, а потому открывшейся ее взгляду картине поначалу просто не поверила. На стрельбище на самом деле не было никого – никого, кроме ее детей и Йорвета. Маленький Канна, свернувшись калачиком, спал на куртке скоя’таэля, и даже издалека Марианна видела, как мерно поднимается и опускается его грудь. Светлые пряди, подсвеченные солнцем, падали ему на лоб, и по всему выходило, что ни тычков, ни зуботычин малыш за время ее отсутствия не нахватал. Финтаннан же – женщина неожиданно поняла, что за время их пребывания в Вергене он порядком вытянулся – стоял рядом с Йорветом и, запрокинув голову, с восторгом смотрел на старшего эльфа. В руках у него был небольшой, даже на вид неказистый лук, но мальчика это явно не смущало. Ни у кого при взгляде на него не возникло бы никаких сомнений – он был счастлив. – А как мне не думать? – услышала Марианна его любопытствующий голос. – Когда я стараюсь не думать, мне думается еще сильнее. Йорвет повел плечами. Лица его женщина не видела – он стоял к ней спиной – но что-то подсказывало ей, что необходимость объяснять свои приказы эльфа не радует. – Ты не всегда думаешь, – ответил наконец командир скоя’таэлей. – Иногда просто делаешь. Как если бы ты был с жен… Neen, плохой пример. Как если бы… а, вот, – и эльф резко вскинул руку, будто собираясь залепить ребенку оплеуху. Марианна шагнула вперед, испугавшись за сына, а Финтаннан дернулся, да не просто дернулся – увернулся и отскочил в сторону, как всполошенный собачьим лаем зайчонок. Какой б сытой ни была его жизнь в Вергене, прежних флотзамских привычек мальчик не растерял. – Видишь, – спокойно произнес между тем Йорвет. – Сейчас ты думал? – Нет, – отозвался эльфенок, и Марианна, ожидавшая от него испуга в ответ на такой «урок», поразилась, увидев, как он радостно улыбнулся. – Я понял. Я попробую! Можно? Скоя’таэль разрешающе махнул рукой – давай, мол, и женщина шумно перевела дыхание. Спина Йорвета напряглась. Он чуть повернулся – вполоборота, настороженно, как готовящийся к прыжку волк. – Явилась, – не сказал – процедил гордый Сын Гор, – не прошло и… И намертво замолчал, уставившись на нее.***
Молчал, впрочем, он недолго – эльфского терпения хватило лишь на те несколько минут, что потребовались, чтобы оттащить упирающуюся Марианну в сторону от стрельбища. Там, в тени полузатопленной хибары, Йорвет и дал себе волю. – Это что? – шипел предводитель скоя’таэлей. – Пока я тут развлекал твоих сопливцев, an’abadraigh aen cuach, ты решила забежать к модистке?! Да как ты посмела? Bloede… Марианна, которую за этот день все время кто-нибудь куда-нибудь толкал и тянул, заскрипела зубами. Рианнон, подумалось ей, была бы разочарована – на Йорвета, как показывала практика, гламария прискорбно не действовала. – Как что? – клацнула она челюстью не хуже зачарованного скелета. – Это я заранее приготовилась. Вдруг ты меня по итогу нашей беседы зарубить вздумаешь? Так руби, мне прямо сразу в гроб можно, я теперь красивая. – Это тебе не поможет! – упорно не глядя на нее, пообещал скоя’таэль. – Ты ответишь на каждый мой чертов вопрос, и я не отступлюсь, даже если ты решишь сплясать передо мной голая! – И не надейся! – взвилась женщина. – Еще чего! Да ад раньше остынет! – Я бы на твоем месте не зарекался, – угрожающе развернулся к ней Йорвет – и неожиданно уплыл взглядом вниз, к светящейся в черном шелке ножке. Марианна приподняла бровь – возможно, гламария все-таки оказалась не совсем бесполезна. – Нет, ну если ты как следует попросишь, – беззастенчиво воспользовалась она ситуацией. – Но тебе придется сказать волшебное слово «пожалуйста», сразу предупреждаю. Вид у Йорвета стал такой, что женщина даже испугалась за его здоровье. Она и знать не знала, бывают ли у эльфов апоплексические удары, но подозревала, что командир скоя’таэлей в этот конкретный момент одним махом попал в группу риска. Он покраснел, потом побагровел, и Марианна занервничала – еще немножко, и, по ее убеждению, эльф обрел бы способность выдыхать пламя. – Спокойно, – помахала она ладошкой. – Не забывай дышать. Ты еще нужен своим людям, то есть, я хотела сказать, эльфам. Вдох, выдох. Вдох, вы... – Нет, – сдавленно произнес вдруг Йорвет и как-то внезапно и пугающе успокоился. – Я на твои уловки не поддамся. Думаешь меня разозлить? С крючка соскочить хочешь? Именно на это Марианна отчасти и надеялась, но признаваться в таких мыслях совсем не собиралась. Она повертела головой, глянула в сторону стрельбища, чтобы убедиться, что дети на месте, и вздохнула. - Как ты мог такое подумать, - ядовито возразила Марианна. – Я на подобное не способна. - Неужели? – в голосе эльфа зазвучали угрожающие нотки, и он сложил руки на груди. – На что же ты способна? Я так понял, что прятать в шкафу одного любовника и обхаживать в то же время другого ты вполне научилась, не так ли? По тону его женщина поняла, что игры закончились и настал час расплаты, и неожиданно почувствовала облегчение. Ожидание, необходимость увиливать, лгать, придумывать отговорки – это было как-то уж очень… низко. И потом – она дала слово. - Не виноватая я, он сам пришел, – не сдержавшись, хмыкнула Марианна, а потом, посерьёзнев, попросила: - Отпусти детей. Несколько секунд Йорвет молча и бешено смотрел на нее, а потом, развернувшись, что-то крикнул Финтаннану на Старшем Наречии. Женщина невольно улыбнулась, когда увидела, как мальчик встрепенулся и бросился тормошить младшего брата. Вскоре эльфята, не в силах ни секунды постоять спокойно, завертелись вокруг них со скоя’таэлем, взахлеб рассказывая сразу обо всем: об уроке стрельбы, похлебке из заячьих потрошков, безделушках, которые выстругивал из деревяшек какой-то Нангвель. Уходить из лагеря белок они поначалу никак не желали, капризничали и вообще, пожалуй, впервые за все время жизни в Вергене вели себя как самые обыкновенные неслухи. Чтобы убедить их вернуться домой, Марианне пришлось напомнить сначала о чудовище в шкафу, а потом об обеде, и все равно подчинились они неохотно. Когда, наконец, мальчики убежали, всем своим видом показывая, как несправедлива к ним жизнь – Финтаннан при этом грозно щурил один глаз – женщина вопросительно глянула на Йорвета. Тот смотрел вслед эльфятам, и Марианна растрогалась было, представив, что малыши растопили суровое скоя'таэльское сердце. Командир белок, впрочем, быстро развеял ее иллюзии по этому вопросу. - Из старшего, - сказал он таким тоном, будто мысленно оценивал на профпригодность рекрута, - может получиться неплохой лучник. Если парень будет тренироваться как следует – даже и хороший. Женщина прикусила губу. Очень хотелось высказаться в том смысле, что если Йорвет рассчитывает в будущем на пополнение своей ударной бригады ее сыновьями, то лучше бы ему засунуть эти надежды себе глубоко в задницу, но момент для подобных заявлений явно был неподходящий. - Так какой же безумец, - после недолгой паузы ехидно осведомился наконец эльф, - рискнул зачать с тобой этих детей? От постановки вопроса у Марианны разом зачесались руки: Йорвет просто напрашивался на пощечину. - Пока никакой, - злорадно отозвалась она. – Потому что этих детей я даже не рожала. Ах, но месть была сладка! От природы командиру скоя'таэлей досталось весьма выразительное лицо: и, надо сказать, в этот конкретный момент оно выражало многое. Удивление сменилось недоверием, недоверие – злостью, злость – непониманием, а потом - Марианна только и успела, что хлопнуть ресницами – Йорвет двинулся на нее, наклонив голову, словно волк, подкрадывающийся к подраненному оленю. Она попятилась, не совсем понимая, чего ждать, и пятилась до тех пор, пока не наткнулась спиной на холодную, скользкую от гнилой воды стену дома. Ткнувшись лопатками в отсыревшие доски, женщина подняла руки. Что там говорила Рианнон про дев, которым довольно прикинуться дичью, чтобы поймать охотника в силок? Лично ей сейчас ничего изображать и не приходилось – Йорвет и впрямь загнал ее в угол. Во всех смыслах этого слова. - Кто же тогда, - недобро скривил между тем губы эльф, - их родил? Марианна опустила глаза, облизнула губы – и вздрогнула, когда командир скоя'таэлей приподнял ее подбородок вверх, так, чтобы не оставить женщине уже никакой возможности отвести взгляд. - Кто же? – переспросил Йорвет, разглядывая свою добычу с откровенно плотоядным видом, и Марианна уже без всякого веселья подумала, что гламария вполне могла бы действовать и послабее. Сглотнув, она попыталась улыбнуться, чтобы хоть немного вернуть себе душевное равновесие, и потерпела сокрушительное поражение. - Говори, - в третий раз приказал эльф, и тут Марианна не выдержала - и, как наверняка выразился бы Вернон Роше, раскололась. Слова торопились сложиться в предложения – и не успевали за мыслями. Она рассказала не обо всем - только о мягком, словно дым, голосе, что позвал ее из зеркала в чужой мир, о своем пробуждении в лесу, эльфятах, а еще о встрече с Геральтом и Трисс. Собственная история, будто стеклышки в калейдоскопе, сложившиеся в слишком сложный узор, показалась ей выдумкой, небылицей, но другой у Марианны не было. Йорвет слушал, не перебивая, и по его лицу женщина совсем не могла понять, о чем он думает. В какой-то момент рука, которой скоя'таэль удерживал ее подбородок, соскользнула Марианне на шею, а потом предводитель белок отступил, отошел назад, будто выпуская ее из ловушки. Когда она умолкла, между ними осталась только тишина, долгая и дрожащая, как последняя, стихающая нота чужой песни. - Я нигде не прятала любовника, - охрипшим голосом и совсем уже напоследок сказала Марианна. – Потому что у меня нет любовника… если не считать тебя. В доме был человек, да, но ему не нужно было мое тело. Только услуга – в обмен на сведения. Эльф на мгновение поднес ладонь к глазам, а потом со вздохом стянул с головы свою повязку и подставил лицо теплому летнему ветерку. - Значит, - уточнил он, угрюмо улыбаясь, - ты утверждаешь, что неизвестная чародейка с помощью некоего хитрого колдовства перетащила тебя аккурат во флотзамские леса, и там ты совершенно случайно усыновила двух полукровок, обнаружила в себе доселе скрытый талант к ведовству и попутно втерлась в доверие к ведьмаку, магичке Меригольд и королевскому псу Роше? Марианна поджала губы: в таком изложении ее рассказ не выдерживал никакой критики и вообще выглядел как порожденная больным воображением фантазия. Случись ей оказаться на месте Йорвета, она бы, услышав подобное, сразу решила - подозреваемый либо врет, либо скорбен головою. - И ты, значит, - не дожидаясь ее ответа, вновь вопросил командир белок, - думаешь, что я твои россказни приму за чистую монету? - Ну... да, - торопливо кивнула женщина и поспешила объясниться: - Потому что это все правда. - Конечно. - Честное слово, - поклялась Марианна, сама понимая, как нелепо и по-детски это прозвучало, и жалобно спросила: - Ты мне не веришь? Отчего-то ей было очень важно услышать его ответ, даже несмотря на то, что здравый смысл подсказывал - приятной, обнадеживающей или просто вежливой реакции от эльфа в такой ситуации ждать бессмысленно. Йорвет глянул на нее искоса, скривился - и женщина внутренне сжалась, готовясь к худшему. - Я не должен, - нахмурился вдруг скоя'таэль и разом помрачнел, будто собственные слова жгли ему язык. - Только полный болван поверил бы в такое. Марианна удивленно встрепенулась. В воздухе незаконченным, почти осязаемым вопросом повисло тяжелое "но", и женщина, сглотнув, попыталась угадать, что же Йорвет имел в виду. Это было важно. "Я не должен, но верю? - быстро подумала она. - Я не должен, но могу поверить? Я не должен верить, но хочу?" - Ты... - начала было говорить она, но потом запнулась, облизнула пересохшие губы и неловко выдохнула: - Это не ответ. Йорвет упорно молчал. Некоторое время он стоял, пристально и хищно глядя на нее - черная тень на фоне разрушенного дома. В какое-то мгновение женщине показалось, что эльф все же хочет что-то сказать, но потом притихший предводитель скоя'таэлей вдруг резко развернулся и шагнул в сторону стрельбища. Выглядело это так, будто бесстрашный партизан собрался гордо покинуть поле боя – без единого слова и даже угрозы. Марианна ожидала всего: проклятий, требований умолкнуть и не лезть с ненужным нытьем - только не этого. – А ну-ка постой! – возмущенно воскликнула она и, подскочив к Йорвету, вцепилась в его рукав, как клещ. – Куда?! Я тут тебе душу изливаю, наизнанку выворачиваюсь, а ты в ответ сбежать решил? Вот так вот? Молча, чтоб тебя? – Отпусти куртку, bloede dhoine, - охотно отозвался на это эльф, но в голосе его не было привычной злобы. Марианна, сама понимая, как глупо это выглядит, топнула ногой. – Ах ты чертов Сын Гор, - проскрипела она, - представитель великой расы, истинный Aen Seidhe, я с ума тут схожу, и это все, что… Договорить ей Йорвет не дал – он вздохнул, будто на что-то решаясь, наклонился и вдруг быстро прикоснулся своими губами ко рту женщины. В прикосновении этом не было страсти, только неожиданная, едва уловимая мягкость, и даже Рианнон, пожалуй, не сочла бы это поцелуем. Но когда эльф отстранился, Марианне отчего-то захотелось просто прижаться к нему ненадолго, спрятать лицо у него на груди – и она была уверена, что сейчас Йорвет позволил бы ей такую вольность. – И, дьявол тебя побери, сними с себя это чертово платье, - пробормотал скоя‘таэль внезапно и с раздражением, будто подводя итог какому-то напряженному внутреннему диалогу. – Как? – поразилась женщина. – Сейчас? Здесь? – Вообще, - недовольно пояснил Йорвет. – И с лица смой… чем ты там вымазалась. Поняла? Марианна, опешившая от такого самоуправства, открыла было рот, но предводитель скоя’таэлей сегодня явно намерен был оставить последнее слово за собой. – Я все сказал, - сообщил он женщине, вновь развернулся – и на этот раз все-таки ушел. Марианна некоторое время постояла на месте, совершенно не понимая, что только что произошло, а потом поплелась домой. Это была не та реакция, на которую она рассчитывала, и было неясно, что же теперь делать. Отыскать Йорвета и стребовать с него объяснение? Предложить скоя’таэлю лично проследить за, хм, снятием платья? Сделать вид, что все идет как надо? Никто, конечно, не собирался ей отвечать на эти животрепещущие вопросы: ни дети, проказившие до самого вечера «совсем как белки», ни неугомонные рысята, ни даже зачарованный череп, который Рианнон доставила по назначению и вручила непосредственно в руки онемевшей от такого пополнения в семье матушке Бурдон. Взволнованная и растерянная, Марианна легла спать, но глаз сомкнуть не сумела и только ворочалась в разворошенной постели, раз за разом перебирая в памяти свои слова и его слова, мучаясь и сминая в руках край одеяла и то и дело дотрагиваясь пальцами до собственных губ. Голова гудела от имен, событий и вопросов. Что теперь думает о ней Йорвет? Почему все же снились им те жаркие сны и отчего они прекратились? И - если хотя бы ненадолго оставить в стороне эльфа - зачем она понадобилась Францеске Финдабаир и стоит ли рассказывать Филиппе о предательстве Цинтии? Ночь ползла по городу, извиваясь, как змея, и минуты растворялись в ней медленно, как будто издеваясь над растревоженной женщиной. Стихал уличный шум и вместе с ним, задремывая, тихо поскрипывал дом. Под конец, отчаявшись заснуть, Марианна поднялась и побрела в кухню, чтобы сделать себе горячего молока. Шаря в темноте по стенам, она на ощупь пыталась отыскать свечу, когда в спальне отчетливо щелкнуло окно. Женщина замерла и прислушалась. Ни звука, ни шороха не доносилось из комнаты – но это ни о чем не говорило. Йорвет – если это был командир белок – уже не раз заставал ее врасплох в ее же собственном доме. Когда он того желал, командир скоя'таэлей мог быть очень незаметным. – Кто здесь? – подойдя к двери в спальню, прошептала Марианна. – Йорвет? Тень в углу, склонившаяся над изголовьем ее кровати, зашевелилась, и на фоне распахнутого окна стал отчетливо заметен высокий, гибкий силуэт. – Йорвет, это ты? – переспросила женщина, и в этот момент сумрак взорвался ослепительным пульсирующим светом. Со свистом потрескивающий от магии белый хлыст рассек ночь и петлей упал прямо на Марианну. Вскрикнув, она вскинула перед собой руки, но не смогла не то что освободиться – двинуться с места. Сияющая плеть, подчиняясь чьей-то воле, сжалась сильнее, будто удав, скручивающий своими кольцами незадачливого кролика. – Me n'essea Iorweth, – нараспев произнес в темноте холодный и гладкий, словно речные камни, голос. – Oh, me n'essea Iorweth, beanna. Примечание gear ma – подруга Que es anseo? – Кто идет? (дословно: кто здесь?) dhoine – :) ner’sa – лекарка maeth – госпожа an’abadraigh aen cuach – непереводимая в приличном обществе игра слов, жуткое эльфское ругательство neen – нет Aen Seidhe – Народ Гор, в контексте – "настоящий