Я, может, больше не вернусь, а может, я с тобой останусь

Дышать было больно. Лежать на спине было больно. Просто существовать было больно. И Эдвард изо всех сил пытался не существовать. Получалось у него отвратительно, потому что удушающий кашель все еще был с ним. Правда, мыслить стало как будто бы легче, чем во все предыдущие дни. Что не отменяло ощущения, словно он находится под водой и звуки доносятся издалека. Сначала это были разные голоса, звучавшие нестройным хором, потом только один, очень ласковый и тихий, который звал и звал его по имени, не давая окончательно нырнуть в темноту. Ради этого голоса почему-то хотелось остаться. Время остановилось, Эдвард чувствовал постоянный жар в теле: нестерпимый, разъедающий все внутри, заставляющий кожу исходить испариной, а кровь кипеть в жилах. При этом снаружи его окружал убийственный холод, от которого нещадно трясло. Иногда он ощущал, как его бережно приподнимают за плечи и пересохших губ касается вода. Она живительной влагой вливалась в рот, смачивая горло, немного остужая бушующий внутри пожар. Умирать от жажды — дрянная участь. Эд знал, что за долгую карьеру пирата он не раз и не два обрекал людей на подобное. Жалел ли он об этом? Временами, когда находила очередная хандра. Эд вцепился в грудь ногтями, ощущая болезненное давление изнутри, и тихо заскулил, не в силах по-другому выразить страх и мУку. Тут же кто-то мягко взял его за запястье, отводя руки. По плечам, успокаивая, заскользили ладони. Негромкий голос ласково произнес: — Тише, Эдвард. Не надо так. Ты делаешь себе только хуже. Вот, выпей это. После этих слов его слегка приподняли и поднесли к губам кружку. Эд, не задумываясь, выпил горько-сладкую жидкость, сильно пахнущую травами. Если это яд, то пусть, наконец, кошмар его жизни закончится. — Вот так, молодец, — тут же похвалил голос. — Тебе нужно пить этот отвар. Давай-ка, положим тебя обратно. Таракан смешал согревающую мазь по моей просьбе. Точно такую же делал лекарь для Альмы, когда она болела. Голова Эда опустилась на что-то мягкое. Только сейчас он осознал, как давно ему не было так удобно. Слишком привык к неуютной кровати на «Возмездии»: когда Стид ушел, Эд постарался выбросить из капитанской каюты почти все. В том числе и матрас с подушками. — А теперь давай расстегнем рубашку и опробуем мазь. Уверен, что станет гораздо лучше, — все так же ласково продолжал голос. Груди осторожно коснулась чья-то прохладная рука. Эд вздрогнул, что-то слабо промычал. — Не волнуйся, Эдвард, я не причиню тебе вреда. Я просто хочу помочь. Ладонь начала неспешно двигаться кругами по груди Эда, мягко втирая что-то в кожу. В ноздри шибанул запах листьев эвкалипта в смеси с чем-то столь же сильно пахнущим. По мере того, как ладонь двигалась, кожа стала нагреваться, и Эд почувствовал приятное тепло, которое разительно отличалось от жара, мучающего его изнутри. Оно словно проникало под кожу, отгоняя ненадолго спазм, а мягкие и размеренные движения руки убаюкивали. — Все будет хорошо, Эд. Ты только держись, — продолжал нашептывать голос. — Я не брошу тебя. Больше никогда, правда, — рука замерла напротив его учащенно бьющегося сердца. — Пожалуйста, не оставляй меня. Я заслужил твой гнев, но только не твою смерть. Умоляю, Эд… Не умирай. Эта простая просьба звучала так искренне, что сердце дрогнуло. Эду показалось, что голос, звучащий так близко, ему слишком хорошо знаком. Расстраивать его не хотелось ни в коем случае. Так может, стоило сделать усилие? Ресницы Эдварда дрогнули, он попытался открыть глаза и посмотреть на говорившего. Мир вокруг казался зыбким и тусклым. Прохладная ладонь легла на щеку Эда. — Ты меня слышишь? — с надеждой прошептал голос. Эд хотел ответить, что, конечно, он слышит, но кто ты, черт возьми, такой, и даже приоткрыл рот для этого. Кашель вновь смешал все его планы, заставляя трястись и задыхаться, но в этот раз кто-то бережно придерживал его, не давая делать слишком резких движений, которые вызывали стоны боли и ослепительные вспышки перед глазами. Когда приступ закончился, ему на лоб тут же положили что-то мокрое и холодное, а сверху укрыли мягким одеялом. — Сейчас станет лучше, обещаю, — прозвучали на грани слышимости слова. — Мы через пару дней должны пристать к берегу. Я найду лекаря или шамана, да хоть гадалку-травницу. Я не позволю тебе умереть вот так. Только не тогда, когда я наконец-то тебя нашел. Прохладные губы коснулись его щеки, а на нос упала капля, которая сбежала вниз к уголку рта. Эд по инерции облизнул губы, почувствовав хорошо знакомый солоноватый привкус.