Наш роман

— Та-ак, что это за клуб? — Брюс повернулся ко мне, застегивая пряжку ремня. — Тебе все нужно знать? — Насмешливо улыбаясь, выравниваю машину. — Мне любопытно. Вдруг ты маньяк? Я не ответил, лишь хитро ухмыльнулся, заставив его мучиться в сладкой истоме любопытства. Видно, как оно прошибает все его нервные окончания, Он не находит себе места, смотрит в окна и пытается угадать, куда же мы едем: — G.A.R? — Нет, и даже не пытайся, — Заверяю я. — Гавань? — Нее-ет. — Какой? — Не скажу, в чем же тогда интрига? Тем более даже если ты узнаешь название, вот что оно тебе даст? Мм..ни-че-го. Ты в этом клубе не был. Так что, сиди и наслаждайся поездкой. Я завел машину. Он милый, НО не то…чтобы я сильно приглядывался к нему во время движения! Просто когда…когда мы остановились на светофоре на перекрестке, и Брюс поднял глаза вверх, на сигнальный огонь. Его лицо — засияло, отраженный свет играет с ресницами, перебегая от одного глаза к другому, запрыгивает на упавшую челку, создавая волнистые строки на лбу. Под ложечку приятно давит томящее разум желание, хочется поправить эти непослушные волосы, прикоснуться, погладить. Cовсем не похож на плохиша, коим его выставляла Лоис, и что-то мне подсказывает, явно не здравый смысл, что при всей своей строгости, целостности, даже при самолюбии и высокомерии кое такое есть, Брюс не плохой человек. — Зеленый. Я вышел из сумрака и часто заморгал. — Что? — Зеленый. Брюс не успел ответить, как позади послышались звуки клаксона чужого автомобиля. С испуга я резко нажал на педаль газа, и мы рванули вперед. Резкий толчок сопротивления, прижал нас двоих спинами к сиденьям. Я перестроился и немного замедлил ход. После светофора белая машина сигналила нам и дальше, желая обогнать, и вот, наконец ей сопутствовала удача. Водитель обошел нас, и на пару секунд застыл параллельно, чтобы посмотреть через окна. Я не выдержал и открыл свое. — Сам себе посигналь! — Научись не спать на дороге! Придурок! Он ускорился, предварительно показав нам обоим фак, и скрылся за таким же потоком вечно куда-то спешащих автомобилей. Козлина лысая. Чтоб у тебя колесо спустило в пробке. — Прости…за это. — Пхахвх… Я в недоумении посмотрел на Брюса. Он хохотал в ладонь, едва поджимая к себе ноги. Расстояние между панелью и его коленями катастрофически мало. — Если тебе неудобно, то там снизу есть, — Я выворачиваю руль вправо, и мы поворачиваем. — есть кнопка. Брюс затихает. Ему и вправду неудобно. Он тянется вниз, минуту пытается нащупать пальцами кнопку, а когда удается, то на серьезном лице расцветает довольная чеширская улыбочка. — Так-то лучше. Он расслабленно опускается на сиденье и разводит ноги на максимально возможное расстояние. И я совершенно не смотрю! Не смотрю на кадык, впадающий в горло и натягивающий кожу ключиц до предела, не смотрю на подрагивающие ресницы, ведь он закрыл глаза, и Я точно, клянусь, что не смотрю на его бедра. Пытаюсь не смотреть! Почему его штаны серые? Почему не черные? Почему их ткань так хорошо прилегает к телу? Складка на трусах, и выпуклость в области паха. В машине стало так жарко! — Хочешь освежиться? Его заинтриговало сказанное. Брюс перестает изображать из себя спящего и открывает один глаз, направленный на меня. — Слушаю. Я сглатываю…на новом светофоре…и тянусь вперед, открываю защитную крышечку, щелкаю переключателем. Машина зашуршала, и через пару секунд крыша начала исчезать, складываясь в отсек под багажником. Прогретый все еще горячей трассой воздух приятно ударил в лицо, а разгоняющие его машины, лишь усиливали непередаваемый эффект полета и свежести. Брюс блаженно запрокинул голову, подставляясь под теплые потоки. Еще чуть-чуть и он расправит руки, вообразив себя птицей. И сколько я ускоряюсь, все больше начинаю полагать, что так и будет. Он почти стоит, лишь ремень заставляет его тело держаться на месте. Мы ехали около пяти минут в полной тишине. — «Вот Черт! Мы едем в тишине! Ни радио, ни разряжающей атмосферу музыки. Но ведь крыша? Музыка может мешать людям. Хотя, сейчас нет даже девяти, так что по закону можно не то, чтобы буянить…» Изобразив непринуждённость, и совсем не смотря в сторону Брюса, я включаю приемник. Он сразу ловит неизвестную мне волну. Из колонок в дверях доносится приятная слуху музыка. Я знаю это песню. Это же «Daft Punk со своей нашумевшей Get Lucky». Иногда, когда песня доходила до куплета, я подпевал, полностью отдаваясь моменту. И в один такой, под самый конец, мои глаза уловили движение в зеркале, будто бы ко мне развернулись, или как-то искоса посмотрели. С насмешкой. Все тело машинально напряглось. Я покраснел и замолк, плотно поджав губы. От разыгравшегося стресса, руки сами сжали кожу руля. — «Надеюсь не останется вмятин.» — Почему ты замолчал? Я и сейчас молчу. Что мне ему ответить? Я даже его лица не вижу, так как усердно делаю вид, что увлечен дорогой. Заиграла новая песня. Не припомню названия, однако некие фрагменты из нее всплывают в памяти, благодаря завирусившимся в TikTok и YouTube видео. — I push it down, push it do-оwn. I'm the one «fo-оr a good time call. Неужели? Брюс все так же, с приподнятой головой, наслаждался ветром, его пальцы тарабанили мелодию по дверной рамке, а губы… — One, two, three drink… Он качается в такт песне, изредка подаваясь вперед, когда начинается распевка. Да, я знаю этот момент… — One, two, three drik…ааа… Мы оба почти что кричим, пытаясь попасть в ноты. Но это ли и не замечательно? Что все получается отнюдь не идеально. Музыка набирает обороты, и по телу проходит вибрация от мощных басов, все поджимается, мозг выпускает все больше эндорфинов, и ты забываешь на какой планете живешь. Брюс смотрит на меня из-под иссиня-черных ресниц. Улыбается, оголяя часть от передних зубов. Сам не заметил как тоже начал поддаваться ритму, и отбивать его на руле. А так хочется его отпустить, развести руки в стороны, и ощутить себя падающим. — And I'm holding…dear life. Won't …down, won't open my eyes. Мы рвано и несвязно подпеваем друг другу моментам за которые успеваем зацепиться. Иногда, слов почти не слышно и приходиться просто промычать мелодией за приемником. Боже, при всей своей неидеальности в пении, у него невероятный голос. Бархатный, басистый, его хочется слушать не переставая! Я придерживаю педаль газа и машина ускоряет свой ход. Все быстрее и быстрее мы пересекаем желтые разметочные линии дороги, медленные авто, и не успевшие перейти на «красный» светофоры. Волосы растрепаны и неприятно бьют кончиками по лицу. В таком положении я зачастую завидую людям, как Брюс, с такой стрижкой не страшно, что какой-нибудь юркий волосок ударит прямо в глаз. Как назло еще и резинку с собой не взял. Наконец, я вижу то, что послужило причиной, так быстро ехать и нарушать ограничение по скорости. — Мы уже приехали? — Спросил Брюс интересующимся тоном. — Нет, но это тоже не хуже. Я заворачиваю за угол, чуть уменьшая звук динамика. На глаза сразу падает свет с невероятно яркой вывески, что даже мне приходится сощурить их. — Это...KFC? — Брюс смотрит прямо на меня. — Ага. — Самодовольно киваю и понемногу сокращаю расстояние. — Ты наверное шутишь, да? — Какой прыткий, три разу уже обвертелся вокруг себя, и ремень не помеха. Я с полу-улыбкой закатил глаза. — Что, ваше величество, не привыкли есть еду простых смертных? Он застыл, насупив губы. Поджал их и закивал, обведя меня взглядом. Затем сложил руки на груди и хмыкнул. — Ладно, я запомнил. Он что? Обиделся? В душе заиграла искорка ликования… Ох, все больше эмоций, так держать! В первую встречу, это так недавно было, Брюс казался отстраненный, жестоким, властным. Сейчас же, передо мной проявляются засели неведомые качества. Конечно, может я не единственный, — «конечно не единственный.» — в груди обидно кольнуло; кто та-ак проводит с ним время. Наверное у него много друзей. Брюс говорил про клубы, может то, что про него пишут все-таки — правда? — Брю-юс, — Я подталкиваю его в плечо. — Отстань, — А он отмахивается. Ну ничего, знаем мы таких. Поэтому, как только машина подъезжает к кассовому столбу, я не церемонясь оглашаю свой заказ, беру свое любимое, и то, что непременно должно понравиться этому скептически-нерадивому ребенку в брутальном сером костюме. — Я не просил заказывать на себя. — Он злобно фыркает. — Пхп…о-ой, — Я корчу рожицу и отмахиваюсь. — не льсти себе, заказывать еще на тебя. Тратиться..пф.— Хмыкнув, вновь жму на газ. — Я это сам съем. Ааа…попался. Эти хрустальные глазки котенка, заприметившие еду. Так непонимающе-мило смотрят, с надеждой на то, что я пошутил. — Так много? — Брюс моргает. — Да…а ты как думал? Я не ел около двух дней. — Показушное приподнимаю голову и слегка ею виляю. — Придется восстанавливать калории в двойном объеме. Нам отдали заказ. Выведя машину на стоянку, я остановился и принялся рассматривать содержимое пакетов, обнюхивать: картофель фри, сырный соус, чесночный, стрипсы, ролл и сэндвич с креветками. — Ммм…ах, как жаль, мистер Уэйн, что вы отказались. Ей богу, он сейчас слюной подавится, если не захлебнется. Еще чуть-чуть и она побежит у него по подбородку. — Может…ммм…пофробуете? — Еле держа лицо более менее серьезным, я протягиваю ему стрипс. — Это вкусно. — Ты хоть знаешь, из чего он? — Брюс недоверчиво оглядывает подношение. — Конечно, — проглатываю. — Помои, хвосты крыс, обрубки, вроде еще что-то…припомнить не могу только. — Ты…ты издеваешься надо мной? Совсем взбесился. НО ужас как мило видеть его покрасневшим. от злобы кончики ушей наливаются краской! Оуу… — Я не заставляю. — Пожав плечами, сам откусываю кусочек от протянутого стрипса.— не фочешь…не ешь. — Хочу, — Брюс резко потянулся ко мне и выхватил бумажный пакет, лежащий прямо на бедрах. Тепло сразу ушло и ноги окутало противным холодом. Он достает как раз то, что нужно — сэндвич с креветками, посчитав его наверное самым дорогим из всего заказа. — Тогда почему не ешь? — Насмешливо улыбнувшись, я перехожу к роллу. — Нам фпифить некуда. — Фпифись? — Он меня передразнивает. Клочок смеха своевольно вырывается из моей груди. Я чудом не подавился и с таким же чудом, чуть не уронил соус на костюм! Пришлось оборудовать языком и успеть слизать всё с губ до того, как оно бы коснутся ткани. Бессовестный какой, усмехается еще. Но наконец-то все же пробует сэндвич. Деликатно подцепив его пальцами, он наклоняется, и делает первый надкус. Боже, я жду его реакции с таким нетерпением и желанием, что кажется совершенно не скрываю этого. — Ну-у? — Поддаюсь вперед. Брюс жует, его лицо мне не понятно, то он кривится, то еще какую рожицу скорчивает. Ну давай! Глотай! — Ммм..— С трудом, но сглотнул. — Должен признать, — Он делает еще один надкус. — …это очфень вкуфно..м..мм…бове…— крутит головой и поднимает ее, проглатывая, чтобы ни один кусочек не выпал из его рта, еще рукой себе помогает, — Ничего вкуснее в жизни не ел. — Хаа…а я что говорил? Это все благодаря хвостам. Брюс мелко содрогается в смешке и прикрывает рот, щурясь. Когда же жевать становится невмоготу, я потягиваюсь вперед и перебираю пакет обратно к себе. Немного краснею, осознавая то, как же близко сейчас к нему нахожусь. Всего пара сантиметров отделяет мой кончик носа от его раскалённой белоснежной плоти. Мое лицо прямо напротив его груди, он так глубоко дышит. — Вот. Достав колу, откусываю целлофан с трубочки и, достав ее, втыкаю в крышку. Протягиваю ему. Брюс отпил, просто повернув голову, даже не взял стакан в руку. Щеки покраснели еще сильнее. — Мм…спасибо. Благодарю сумерки и освящение, что так умело играют тенями на моем лице, скрывая смущение. Мы едим быстро, зачастую, и это мне не понятно, когда ты ешь фастфуд, то внутренне стараешься подстроиться под название, и кушать так же быстро. Ты никуда не спешишь, за тобой не гоняться, но все равно ешь чуть ли не давясь. Кажется, что эту тайну вселенной разгадают лишь в далеком будущем. — Ааа..— Брюс разложился на сидении, слегка отклонив его назад. — Я…обожрался. Он икнул. — Пха…хахах. Я провел ладонью по лицу, вытирая выступившие от смеха слезы. Я не смеялся в голос, но внутренне дрожал так, что машина тряслась. Достав из бардачка пачку спиртовых салфеток, одну для себя, а вторую положил Уэйну на лицо. Он мигом вскочил и заплевался. Видимо неприятный вкус спирта и лаванды осел на его губах, и это не могло не вызвать у меня улыбки. Крохотной и совсем незаметной для чужих глаз, но улыбки. Убрав с себя крошки, мы оба вытерли руки и, сложив салфетки в подставку для стаканов, тронулись. — Та-ак.— Брюс держался за живот, — мм…теперь мы точно едем в клуб? — Да, — Кивнул я, — Он называется «il nostro romanzo», что с итальянского… — Наш роман, — Он закончил за меня. — Хм…красиво название, для ночного клуба. Говоришь в старом городе? — Да, — Снова киваю. — Ты прав, я там не был. Расскажи про него. — Помнится, кто-то говорил, что он Брюс Уэйн и знает все клубы мира? — Ой, вот сарказм свой не надо, пожалуйста, включать, прибереги его на будущее. — Сведя брови, Брюс мелко закивал. — Пхп..— Я кротко хохотнул. — Ладно. Этот клуб «Наш роман» построили еще в 1993* за год до моего рождения. — Оу…так ты кроха. Умиляйся, умиляйся. Я продолжил, с напряжением в челюсти — «Будет он меня еще «крохой» называть»: — Не перебивай. Сначала это был обычный паб, для рабочих, ведь город только начинал расширяться. И те дома, где мы с Ло сейчас живем... — Живешь с Лоис? — Да, и не перебивай, кому говорю, а то не буду больше рассказывать. — Хорошо, — Брюс приподнял руки в жесте «сдаюсь». Я продолжаю. — На чём…а вот…эти дома были построены как раз для семей этих самых рабочих. Так вот, затем, когда вовсю начали приезжать люди, предприниматели, актеры, фермеры со своим товаром, паб выкупили и переделали под ночной клуб, каким он сейчас и является. — Значит, ты здесь родился? — Нет, — Я верчу головой, и перестраиваюсь. — Я родился в городе Смолвиль, в Канзасе. — Далековато. — Да…когда родители разводились, мама оформила опекунство на себя и забрала меня сюда в Метрополис. Мы жили почти на его окраине пока не переехали, в начале 2000-х найти хорошую работу было проблематично, особенна женщине с ребенком, но мы не сдавались. Я устроился почтальоном как только исполнилось двенадцать, чтобы газеты разносить, а мама взяла кредит под залог дома и открыла магазин. Сейчас, как видишь, все хорошо. Почему-то, я захотел посмотреть в этот момент на Брюса. И посмотрел. Его губы приоткрыты, а глаза выражают сочувствие. — А…сколько тебе было, — Он немного замялся, — Когда... — Развелись родители? Он мягко кивнул, проглатывая возникшую неловкость от вопроса. — Семь…мы жили на ферме, но прибыли от нее почти не было, и отец частенько из-за этого пил. Говорил, что мол так стресс снимает. Он и до переезда руку поднимал, но..— Я пожал плечами и с улыбкой продолжил, — Мы терпели, так как некуда было идти, а после того, как мама получила наследство, решила, что все...хватит. И ушла. Хмыкнул...вспомнилась смешная история, ее непременно захотелось рассказать: — Как то раз пытался ее защитить, но вместо этого, получил сотрясение и ушиб височной доли. Глаза Брюса раскрылись, и он отпрянул. — Ты ведь мог умереть! — да..хаха..но не умер ведь? — Я улыбаюсь. Чуть ли не смеюсь. Всегда так, почему все пугаются? Можно подумать, что только меня в детстве отец бил. Над такими людьми, которые с ужасом смотрят на тебя, пока ты говоришь, хочется смеяться, будто это настолько невероятное событие. — Ну-у, а где родился ты? Брюс не отвечает, посчитав это неуместным вопросом. Я опешил, и откашлялся, понимаю, совсем забылся. Брюс — не я, и никогда таким не будет. Он — знаменитость, и рассказывать журналисту, еще пока что недипломированному, но журналисту, о своем прошлом, настоящем, родителях. — Прости. — Проехали. — Он складывает руки на груди и отворачивается. Под приятные песни, и ветер мы обгоняем одну машину за другой, заворачиваем во дворы, где немного трясет из-за неровности дороги, объезжаем начинающие зарождаться пробки. И наконец, после долгого пути, паркуемся. Я щелкаю выключателем и крыша начинает закрываться, затем киваю Брюсу, и мы выходим на улицу. — Мм.— Оба, одновременно потягиваемся и разминаем шеи. — А где? — Брюс топчется на месте осматривая старые здания. — Где мы? Я заговорщицки улыбаюсь. — Там, где тебя никто не услышит. — В каком это смысле? Он стремительно отдалился от меня на три шага. — Помнишь, ты спрашивал, не маньяк ли я? Так вот, пришло время проверить так ли это на самом деле. — Хватит.— Он явно напрягся. — не смешно… Кларк, прекрати так странно смотреть на меня…и нет…нет…не подходи. — Пхп..— Я остановился сразу, как только он присел и закрыл себя руками, — пахах..— Колики в животе заиграли после острой пищи новыми красками. Я смеялся как не в себя, пришлось даже ухватиться за крышу машину, чтобы не упасть. Ноги еле держали на себе извивающее в истерике тело. Боже, до чего же я его довел, бедненький, сидит словно цыпленок, у задних колес. Очаровательная картина. «Брюс Уэйн в лапах маньяка из Метрополиса.» Уже вижу заголовки газет, с красным огромным шрифтом, высвечивающим данную надпись. — Ты! — Он молниеносно поднялся на ноги. — Да ты знаешь…у меня сердце чуть не остановилось! Да как ты посмел! Я облизываю губы, из-за смеха опплевался и попал еще и на машину. — Ладно, все..хп..все..приношу свои самые искренние извинения. Но черт, я не мог этого не сделать. Твое лицо, когда ты кричал. «нет, Кларк, не подходи», не хватало только «Я сейчас полицию вызову.» — Смешно тебе? Идиот. Он толкнул меня плечом, когда проходил мимо. — Ты куда? С интересом, я развернулся на пятке и последовал за ним, сложив руки за спиной в замок. — В клуб. — А ты знаешь, где он? — С издевкой подметил я. Брюс резко остановился и я чудом не уперся в его спину своим лицом. Он выдыхает и медленно оборачивается. В горле пересохло, и сердце так бешено бьется. Мы снова так близко. Стоит лишь поднять голову, чтобы очутиться в плену его голубых глаз, всего одно движение отделяет меня от золотой клетки наслаждения. Всего одно. Но я слишком боюсь, чтобы что-то предпринять. Вместо это, я берусь за ключи и ставлю машину на аварийку. Разворачиваюсь и жестом показываю идти за мной. Тум-тум тум-тум…все еще стучит у меня в ушах. Ничего не слышу, ни урчание голубей на проводах, ни собственных шарканий туфель об асфальт. Только шорох внутренних органов, поджимающихся от страха. Мы идем по улочке, кардинально отличающейся от улочек нового города, облезлые рекламой щиты, летающие пакеты, старые дома которым бы не помешал ремонт. Никто никогда не думает, что же на самом деле скрывается за красивой картинкой журнала. Никто не хочет видеть обратную сторону медали, потому что знают, эта сторона — и есть настоящее лицо не только мегаполисных городов, но и их простой человеческой души. — Сюда, — Я заворачиваю за угол. — Многообещающе. — Это явно был сарказм. Брюс торопливо подбегает ко мне. Переулок, заканчивающийся тупиком — огромной кирпичной стеной. Здесь таких три: справа, слева и перед нами. — Что теперь? — Чшш. Подойдя к правой от меня стенке, я провожу по ней ладонью, пока под пальцы не попадает выпирающий кусок бетона. Есть…я давлю на него, и сквозь кирпич различаю трель. Не ошибся, так давно тут не был, что и позабыть мог. Дверь невидимка открывается во внутрь и перед нами появляется громадная фигура вышибалы — Джина. как давно я его не видел. От радости, уголки моих губ сами ползут вверх, и его тоже. Мы здороваемся пожатием рук. Джин крепко хватает мою ладонь и тянет на себя, заковывая в стальные объятия. Его темный цвет кожи почти сливается с очертанием майки, я едва могу разглядеть ее контур на его шее. — Давно не виделись, малыш. — Он треплет меня по голове. Затем бросает вопросительный взгляд на Брюса. — А где малышка Ло? — Дома, у нее грипп. Джин качает головой, показав сочувствие. Она ему нравится. — Места есть? — Для тебя? — Его белоснежные зубы выступают посреди темного коридора. — Конечно…это твой друг? — Да, он со мной. Можешь не проверять его. — Хорошо. Джин сделал два массивных шага назад и пропустил нас вовнутрь здания. Приятный глазу полумрак коридора расслаблял, но это лишь только для того, чтобы не ослепнуть. Как только ты заходишь за железную заслонку, то сразу, во всеоружии, тебя встречает мигающие ультрафиолетом лампы, громкая музыка, и конечно же толпа шумно танцующих людей. Правда они скорее прыгают, нежели танцуют, но кто их здесь осудит?! Брюс стоял с открытым ртом. Он пытался удивленно улыбнуться, переварить увиденное, но ничего не получалось, и от этого его выражение лица становилось забавным. Клуб явно показал себя с лучшей стороны и долгая дорога до него ничуть не портила заложенного ожидания. Пляски людей, компании по углам, столики и бар, распростертый от самого начала и до конца стены. — Пойдем! Кричу я сквозь музыку. — Что?! Черт…ладно…он все равно не слышит меня. Я закатываю глаза, глубоко выдыхаю и хватаю его за руку. Теплые! И мягкие! И Теплые! Сжимаю его ладонь и проталкиваюсь сквозь людей к стойке. Отталкиваю одну, затем второго, пока наконец не подхожу к бару. Отпускаю Брюса и запрыгиваю на крутящуюся кушетку. Ах, рука все еще хранит тепло его кожи, и приятно покалывает, остывая. — Я смотрю, — начал Брюс, присаживаясь рядом. — Что ты оторва похлеще меня. Если тебя даже вышибалы знают. Улыбаюсь половинкой губ и медленно качаю головой. — На самом деле я не часто сюда хожу. В июне и вовсе не был. — Экзамены? Кивок. — Понимаю…Два виски, — Параллельно разговору, он сделал заказ. — Сам переживал подобное в твои годы, — И в его руках появились два стакана. — А на кого ты учился? — Я принимаю виски и разворачиваю кушетку. — На юриста. — Ты? На юриста? Моя бровь сомнительно поднимается вверх. — Да, и скажу, что у меня дома лежит диплом «отличия». За тебя. — Покачав стакан, Брюс примкнул губами к его краю и резко запрокинув голову, осушил его до дна. Клубная музыка била в уши, заставляя мозг подчиняться ей. Сердце разгоняло кровь под биты, и я снова начал чувствовать то трепещущее волнение и щекотливо-томящую невесомость внутри. Не отставая от Брюса, я тоже выпил свой виски. Правда вот, как раз таки в отличии, от того же Уэйна, поморщился и взялся за лимон, лежащий рядом на тарелке. — Не любишь крепкие напитки? — Иди ты… Мысли загорелись от желания проучить эту выскочку. И я попросил бармена повторить. Один, второй раз. Мы пили, меняя стаканы один за другим, еще никогда виски не шло в мое горло с такой легкостью и наслаждением, с каким льется сейчас. Приятное тепло от янтарного напитка распространяется по всему телу, и мозг освобождается от оков морали. Брюс сидел, облокотившись лбом о руку и что-то усердно разглядывал. Я приложил космические усилия, чтобы заставить себя понять. Он разглядывает меня! Своим лукавым взглядом. По телу пробежалась свора холодных, бодрящих мурашек, внутри черепной коробки засело чувство, что он меня сам, только что раздел. Я поспешил выкинуть ее из головы, но он продолжал смотреть, внимательно всматривавшись. — Пойдем потанцуем? — Что? Мой поплывший мозг плохо соображал. Это сказано мне? Судя по тому, что Брюс снимает пиджак — да. — Пойдем…— Он плавно приблизился к моему уху, — потанцуем. Затем он отдаляется и смотрит на меня прикусив губу, чтобы не расплыться в улыбке. А ведь она у него такая манящая! Алкоголь прогревает кости и мои здравые мысли медленно поворачиваются и текут вспять — Ко дню нашего интервью. К той взволнованной шальной мысли об укусах. — Оу…нет…я.— Еще имея возможность что-то говорить, отнекиваюсь. — Я не умею. — Флиртовать ты тоже не умеешь. Оскалившись, Брюс вскакивает и прячется в толпе. Что? Пьяный туман так нежно обволакивающий мой разум и тело, постепенно спадает. Я не умею флиртовать? Я умею! Еще как умею! Я с тобой весь день флиртовал! — Ммм.— Уперевшись в стойку, я аккуратно слажу. Снимаю, мешающий весь день, тесный пиджак. И иду по направлению к толпе. Окунувшись в нее с головой, привстаю на цыпочки, чтобы попытаться найти интересующую меня черную макушку. Но Ее нигде нет, сколько бы я не подходил до самого пульта дид-джея, Брюса не видно. Здесь столько людей и никто не стоит на месте. Столько цветов, что начинает пестрить в глазах. Лампы мигают, унося с собой заботы. Я начинаю танцевать. Не знаю, как это получилось, меня просто взяла за руку девушка и потащила на себя. А я? Даже не сопротивлялся. Мы стояли плотно друг другу, виляли бедрами, поднимали руки. Она позволила себе прикоснуться бедрами к моему паху. И по телу пробежало наслаждение. Прошлась по предплечьям ногтями, и я тут час покрылся мурашками… Ее губы пахнут мартини. Люблю мартини. Оно сладкое…его вкус все еще остался на ней? Тонкие руки обвивают мою шею и тянут вниз… — Нашел. Ничего не чувствую. Я наклонился, закрыв глаза для полной концентрации, но ничего…а когда открыл, то девушки рядом уже не было. — Потерялся? Знакомый голос. — Брюс. — На моих щеках появляются радостные ямочки. «Читатель. Для полного погружения предлагаю послушать трек «Blackpink - Crazy Over You/желательно в наушниках» Он загнал меня на середину зала. Здесь гораздо меньше людей, больше места. Новая песня отличается от тематики данного клуба, более подвижная, мелодичная, игривая, мощная, толкающая на риск. — Ха.— Мои бедра ходят по сторонам из руки в руку. Шеи касается прохладное дыхание и запах виски заседает в носу. — Прижмись. Игривый голос манит меня, и я утопаю в соблазне. Поддаюсь назад и поднимаю руки. Длинные пальцы скользят по запястьям вплоть до груди и обратно. — Молодец. Я вздрагиваю. Ягодицу обжигает пламя шлепка. Восточный тембр песни вынуждает тело петлять, словно кобру под песни дудочника. Под ладонями появляются волосы. Мягкие, их приятно перебирать между пальцами, оттягивать, теребить, и не в коем случае не выпускать. Меня крепко держат за талию, около поясницы, чувствую как кончики пальцев касаются пряжки ремня и не сильно на нее надавливают, оголяя часть таза. — Хмм.— Я улыбаюсь, подняв голову. — Брюс… Он облизывается. Ничего не говорит, лишь давит сильнее. Я прогибаюсь, подставляя тело под теплые ладони. Свои же сжимаю вместе с его волосами, наклоняю голову в немой мольбе, которую тот час исполняют жесткие губы. На них столько рубцом, шкрябающих кожу шеи. Подбородок и щеки едва покрылись щетиной, ее редкие проявления щекочут меня. — Ааа…— Я резко выпрямляюсь. — Тише. — Шепчут губы прямо в ухо. Глаза сами закатываются от эйфории чувств. Меня обнимают, поберёг груди. Поберёг обнаженной груди. Скользят по животу, вновь поднимаются вверх, оглаживают затвердевшую кожу у самых соском. Тело вновь и вновь прошибает волной мурашек. Они иглой впиваются в мою поясницу, заставляя привставать на носки. Одна исчезает, чтобы переместиться на горло, плотно сжать его в кольцо пальцев, саму трахею. Мизинец давит на кадык, вынуждая его впасть в горло. Воздуха в легких катастрофически мало. Я пытаюсь поймать его ртом, заглотить, но усилившееся сжатие не дает мне этого сделать. Тело чувствует, как начинает голодать по кислороду. Колени подкашиваются, ноги стали подобны вате. — Оп…— Меня встряхивают. — аХаа...аа.. — Воздух, его слишком много. Я быстро дышу, будто только что тонул. Голова кружится, спазм не дает прийти себя. Череп так сильно сжимает мозг, что я готов в любой момент заплакать. — Поехали. Меня снова куда-то ведут. На сей раз, добродушно придерживая за плечо и талию. — Увезу тебя отсюда… На ногах уже не стоишь. — Б..Брюс? Я начинаю кашлять и он отстраняется. Желудок сводит от боли и я сгибаюсь. — Пойдем…— Он хватает меня за руку. — Быстрее. Мы бежим, посторонние звуки и его голос сливают в один неразборчивый крик, я не вижу его, не вижу людей, за место них смазанные пятна. Кажется глаза начинают слезиться… Живот снова скручивает. И на языке появляется знакомый, кислый привкус желчи. — Заходи. Меня куда-то заталкивают. Резко разворачивают, и ставят на колени. — Давай, блюй, сюда. Как по приказу, желудок выворачивает вверх дном, и из меня выходит недавний ужин вместе с частичками не так давно съеденного, с виски, лимона. Брюс заботливо придерживает мои волосы, пока я раз за разом содрогаюсь и трясусь над унитазом, выталкивая из себя новые порции непереваренной пищи. Запах стоит ужасный, и я думаю, что последние порывы были как раз из-за него. — Поднимайся. Так же быстро, как посадили, меня поднимают и выводят прочь из кабинки. — Вот…— Холодная вода брызжет на лицо, а затем и вовсе полностью смачивает его. Губы, нос…с ресниц падают остаточные капли, не успею рассмотреть себя в отражении, как снова разворачиваюсь. Я глубоко и часто дышу, не понимая, что только что произошло и где я. Но стоит взгляду подняться вверх, как голубые глаза проясняют ситуацию от и до. Я сглатываю накопившуюся слюну с остатками желчи и краснею. Губы подрагивают, а горло саднит не хуже чем при ангине, я еле могу дышать, что уж говорить. Брюс проводит по своему лицу рукой, держится за переносицу и снова смотрит прямо на меня — глупо улыбающегося идиота. Всего через секунду в его руке появляется телефон. — Да, привет Альфред… Да... Я не слушаю о чем он говорит. Просто, делаю маленький шажок вперед и прикасаюсь щекой к его груди, трусь, провожу носом вдоль ложбинки, надеясь что Брюс не заметит холод от впитавшихся в ткань слез, а если и заметит, то свалит все на воду, которой меня умыл. Я обнимаю его, прижимаюсь как к последнему в мире источнику тепла. Мы стоим так всего минуту. Крохотную, почти незаметную для вселенной минуту. Плотно прижатые друг к другу. У Брюс вкусный парфюм. Так приятно снюхивать его с кожи…пахнет мятой, потом и шоколадом. Необычно, но очень вкусно. — Пойдем… Идем…а куда? Мне уже не важно.