Путь к себе

      Вернувшись домой, Никита все же попытался восстановить с Владимиром дружеские отношения. Приглашал на встречи бывших спортсменов, на различные мероприятия клуба марафонцев, в котором состоял, обещал посодействовать трудоустройству в спортивный комитет Ассоциации легкой атлетики, даже на обычные вечерние пробежки пробовал зазвать. Ничего не помогало. Замковой на все отвечал холодным отказом.       — Как ты не поймешь, — сокрушался Никита. — В моей позиции нет ничего личного. Я вижу в раздельных соревнованиях залог честности и справедливости, когда побеждает именно достойнейший.       — Только меру достоинства определяют еще на моменте разделения, а не в процессе соревнований, — парировал Владимир. — Я твердо намерен доказать, что достоин на равных состязаться с теми, у кого все цело.       — Ну хотя бы на тренировки ты можешь ходить в спортзал нашего клуба, — не отступал Поликарпов.       — Хочешь лично убедиться, что я составлю тебе достойную конкуренцию? Думаю, на сборах ты увидел достаточно.       — Я не хочу, чтобы ты снова закрылся и от всех сбежал, — признался Никита.       — У меня сейчас есть четкая цель, и я к ней иду. Остальное не имеет значения, — заявил Владимир.       Однако компаньон для тренировок у него все же появился — Анатолий. Он тоже разыскал Замкового в Москве.       Не прошло и трех дней после возвращения Владимира домой, как ему позвонил Анатолий.       — Хочу сделать тебе предложение, от которого ты не в силах будешь отказаться, — шутливо заявил он.       — Интересно, какое.       — Ты же тренировки в период отдыха не прекращаешь?       — Разумеется.       — Где тренируешься?       — Честно говоря… Где придется.       — Тогда приглашаю тебя на этих выходных оценить нашу спортивную базу. От города недалеко, тренажерный зал, бассейн, скалодром — все имеется, а еще серьезное медицинское оборудование для оценки здоровья и физического состояния. Проведу тебя, как своего гостя, то есть с тебя только оплата собственного питания. Пойдет?       — Заманчиво, — протянул Владимир и в результате не устоял.       Как выяснилось, загородный спортивный комплекс арендовала протезная фирма «КиберЭпендиж». Анатолий, на правах пригласившей стороны, сразу по прибытию провел для Замкового экскурсию, показал и рассказал обо всех достоинствах тренировочной базы. Представленные площадки, залы и оборудование оставляли приятное впечатление, порадовало Владимира и то, что недалеко от базы находились дикие холмистые участки, поросшие лесом.       «Не горы, конечно, но повышенную нагрузку дадут», — сразу отметил про себя Владимир.       Однако к занятиям Замкового допустили только после прохождения серьезного медицинского тестирования.       — Обычная процедура, — успокоил своего гостя Анатолий. — Страхуются от непредвиденных случайностей. Знаешь же, как у них на Западе заведено? Могут засудить за любую мелочь, вот и пытаются обезопасить себя по максимуму.       Особого внимания на протез при тестировании не обратили, только уточнили основные параметры о силовых возможностях.       В целом, Владимир остался доволен. С энтузиазмом опробовал все тренажеры и скалодром, три раза в день совершал пробежки по холмам за территорией базы и без особого напряжения сдавал тесты на уровень подготовки.       — У него показатели лучше, чем у тебя, — заметил Анатолию медицинский эксперт «КиберЭпендиж», просматривая графики с датчиков.       Комната технического персонала, в которую стекались данные об участниках тренировок, находилась за зеркальной стеной спортивного зала, и Замковой не мог видеть тех, кто за ним наблюдал, иначе бы заметил, как изменился в лице Анатолий.       — Выиграю я, — глухо ответил тот, сжимая кулаки.       — Придется очень постараться, потому что этот вариант, — эксперт кивнул на бегущего на эллиптическом тренажере Владимира. — кажется очень перспективным. С нашими последними разработками он станет недосягаем для конкурентов.       — Есть одна загвоздка — у него протезы не съемные, — напомнил Анатолий, с трудом подавляя недовольство. — Даже если уговорить его поменять на наши, к фестивалю на дистанцию он еще не выйдет. Так что единственный реальный претендент я.       — Передам руководству его данные, — словно не слыша последних слов собеседника, произнес эксперт. — А тебе спасибо за такого высококлассного кандидата.       — Единственный, кто способен выиграть фестивальный марафон для «КиберЭпендиж» — это я, — зло бросил Анатолий.       Эксперт молча покивал, но явно остался при своем мнении.       Анатолий не ослаблял дружеского участия в жизни Замкового и в спортивный комплекс своей протезной фирмы приглашал регулярно. Это нравилось менеджерам фирмы, подбирающим испытателей, но успехи конкурента совсем не нравились самому Анатолию. Он попытался не сидеть сложа руки. В один из дней пригласил Владимира на вечернюю пробежку по городскому парку. Дух состязательности быстро вмешался в размеренность тренировочного моциона, и спортсмены помчались по аллеям, перегоняя друг друга. Не желая уступать, остановились молодые люди только полностью выбившись из сил.       — Смотрю, твои протезы хорошо держатся, — бросил Анатолий партнеру по пробежке.       — Не жалуюсь, — отозвался тот, восстанавливая дыхание.       — Радует, что наш отечественный производитель так продвинулся, но до передовых западных технологий ему все же далеко.       — А на мой взгляд, наши не уступают, — весело ответил Владимир. — Я же не уступил.       — Только потому что мой, как говорится, еще не в полной боевой форме, — заговорщически понизил голос Анатолий. — Тебе-то я могу сказать… — на всякий случай он быстро оглянулся по сторонам. — Как раз к фестивалю моя фирма обкатает новую операционную систему и программу настройки протеза к носителю. Испытания уже завершены. Результаты просто поразительные. Протез работает и слушается тебя так, словно это живое продолжение твоей ноги. Искусственный интеллект высшего порядка — это сила! Знаю, что на забеги фестиваля мы с тобой только два «особенных» спортсмена, поэтому… чтобы держаться вместе и не дать обычным хвастунам нас обойти… — Анатолий достал из кармана флэш-карту и протянул Замковому. — Мне один товарищ упрощенный вариант программы скачал. Настройка будет не такая точная, как на оригинале, но все же лучше, чем совсем без ничего. Возьми. Только без разглашения, конечно.       — А что с ней делать? — не понял Владимир.       — Скачаешь программу на процессоры своих протезов. Надеюсь, разъем подойдет. Программу распаковывать и устанавливать не надо, запустится автоматически.       Владимир с сомнением повертел флэш-карту в руках.       — Я в электронику не лезу, — признался он. — Поговорю со своим куратором.       Анатолий усмехнулся и покачал головой:       — Тебе, конечно, запретят. Это же не предусмотренная модернизация, — и снисходительно добавил. — Такие вещи в открытую не делаются. Я же тебе по дружбе даю, чтобы наши шансы уровнять.       — Посмотрю, как там и что, — кивнул Замковой и спрятал флэш-карту в карман.       Потом Анатолий несколько раз спрашивал: запустилась ли переданная программа на протезы и как Владимир оценивает полученные результаты. Сначала Замковой отнекивался под разными предлогами: то забыл подключить, то потерял носитель, то не было подходящего времени, то опасается за сбои в системе управления протезами. Анатолий настойчиво предлагал свою помощь до тех пор, пока ситуация с навязыванием модернизации не начала казаться подозрительной. Тогда он сделал вид, что отступил, и просто попросил вернуть носитель с программой.       — Возможно, я ретроград, но кибернетические новинки вызывают у меня настороженность, — с извиняющейся улыбкой произнес Замковой, отдавая флэш-карту.       — Не страшно. Жаль, что не хочешь воспользоваться преимуществами современной техники, — пожал плечами Анатолий, усердно делая вид, что ничего особенного не произошло. — Хотя бы от тренировок на хорошо оборудованной базе не откажешься?       — Не откажусь.       Так отношения и продолжали сохранять видимость дружеских. Владимиру действительно нравилось заниматься в спортивном комплексе «КиберЭпендиж». Условия здесь были гораздо лучше, чем в общественных залах или в тех, за которые он платил сам. Анатолий неустанно подбадривал и поддерживал товарища по тренировкам, что тоже способствовало эффективности занятий. А вот самого Анатолия душили мрачные мысли и дурные предчувствия, он не мог пустить дело на самотек.       Однажды ночью, в очередной их совместный визит на базу, когда Замковой спал в соседнем номере, Анатолий раздобыл у администратора ключ и проник внутрь. Аккуратно и почти бесшумно он пробрался в комнату конкурента, подкрался к кровати и медленно стащил одеяло с ног спящего. К счастью для злоумышленника, Владимир спал только в трусах, а не в пижамных штанах.       По записям медицинских сканеров, Анатолий достаточно хорошо знал об устройстве протезов конкурента, так что найти место подключения, даже прикрытое защитной пластиной, не составило особого труда. От злоумышленника требовалось не так уж много: вставить в нужный разъем носитель информации, активировать передачу и дождаться окончания записи. Последнее оказалось самым трудным. Время тянулось бесконечно медленно. Владимир, видимо, чувствуя на себе чужой пламенный взгляд, несколько раз поворачивался с боку на бок, чем заставлял Анатолия переживать за процесс скачивания и поправлять одеяло, сползающее со светящегося дисплея протеза.       Злоумышленник, сидя на полу у кровати, за тягостные минуты ожидания о многом успел передумать. В первую очередь он, конечно, сочинил объяснение, как здесь оказался и для чего, на случай, если Замковой все же проснется. Во вторую очередь определил места, куда спрячется, предпочитая такой вариант объяснениям. И уже в третью очередь он думал, как сильно хочет победить в марафоне.       «Не смотря ни на что! — упрямо билось у него в голове. — Не смотря ни на кого!»       Наконец, экран дисплея первого протеза засветился ярче, сообщая, что процесс установки программы завершен. Анатолий приподнял край одеяла, осторожно переставил носитель на другой протез, снова прикрыл и опять принялся ждать.       Теперь время тянулось еще медленнее. Спящий тихо посапывал, а злоумышленник напрягался от каждого нового звука и с трудом перебарывал желание постоянно заглядывать под одеяло, чтобы проверить показатель уровня загрузки на дисплее. В какой-то момент Анатолий не выдержал, встал, наклонился над спящим и приподнял тонкий покров. Второй протез находился от злоумышленника дальше, чем первый, поэтому взглядом пришлось проникать глубже, чтобы что-то рассмотреть. Тут и раздалось удивленное: «Эй?»       Анатолий вздрогнул, обернулся и встретился взглядом с проснувшимся Владимиром. Тот еще не понял, что именно происходит и, чтобы не дать ему обо всем догадаться, действовать нужно было без промедления. Анатолия бросило в жар, сердце забарабанило в груди, все припасенные слова разом разлетелись, оставив в голове совершенный сумбур, и только одно пришло на ум в качестве спасения. Ночной гость навалился на Владимира и впился в губы отчаянным поцелуем. Никогда еще Анатолий не целовался так яростно и самозабвенно, изо всех сил стараясь отвлечь Владимира от иных мыслей. Иванищенко даже принялся быстро шарить руками по ногам и торсу захваченного врасплох, создавая видимость похотливых ласк, а сам на ощупь искал еще торчащий в протезе носитель.       Замковой, конечно, растерялся от такого страстного натиска и от самого факта, что является объектом вожделения Анатолия. Окончательно придя в себя после пробуждения, Владимир отстранил ночного гостя и строго потребовал:       — Прекрати.       За время жаркой атаки Анатолий все же умудрился выдернуть из протеза носитель, а поэтому без возражений ретировался. Сдавленным голосом выдал: «Прости» и выскочил из комнаты.       Владимир сел на кровати, пытаясь осознать произошедшее. Вдруг вскрывшаяся истинная природа отношения к нему Анатолия обескураживала, но память тут же принялась указывать на разные моменты, которые могли служить подсказками: инициатива знакомства, активное стремление к товарищеским отношениям, продолжение общения после возвращения со сборов, проведение совместных выходных на тренировочной базе по льготному тарифу, попытки поделиться нелегальной программой для улучшения работы протеза. Так, из-за случившегося и озадаченных размышлений, которые оно вызвало, от сна не осталось и следа. Пришлось Владимиру проворочаться до утра. Зато встал он с твердой уверенностью, что в данном деле необходимо расставить все точки над «i».       Анатолию в оставшееся до подъема время тоже не удалось поспать. Его немного потряхивало от нервного перенапряжения, хотелось собрать вещи и немедленно уехать, но потом он решил, что так вызовет ненужные подозрения. К тому же, стоило выяснить, что Замковой думает о причине ночного визита.       Встретились молодые люди на традиционной утренней пробежке. Между ними сразу появилось напряжение, которого раньше не наблюдалось. Анатолий усиленно прятал глаза и пытался краснеть, отвечал спешно и невнятно, в общем, вел себя, как человек, которому очень стыдно.       Владимир улучил момент, когда рядом никого не было, остановил бегущего чуть в стороне Анатолия и серьезно произнес:       — По поводу того, что было ночью, — Анатолий напрягся и опустил глаза, усердно рассматривая свои кроссовки. — Я хорошо к тебе отношусь. По-товарищески. Но отношения завожу только с девушками. Надеюсь, так предельно ясно?       Анатолий облегченно вздохнул — его замысел не раскрыт, а потом спохватился и спешно кивнул.       — Тогда предлагаю все забыть и сосредоточиться на тренировках, — примирительно заявил Владимир и ободряюще похлопал товарища по плечу.       Тот снова охотно кивнул, и они продолжили пробежку.       Последние два месяца перед марафоном Владимир провел в предгорном реабилитационном центре. Его наниматели считали, что будет достаточно и двух недель перед самыми соревнованиями, но Владимир имел на этот счет иное мнение и собственный план тренировок. Пришлось оплачивать проживание и питание за свой счет, на что ушла немалая часть его сбережений. Но о тратах Владимир думал меньше всего, на первом месте для него был результат, все остальное не имело особого значения.       Тренировался он самозабвенно, дисциплинированно чередуя периоды работы и отдыха. Правда, трудился он, не жалея сил, отдавая себя процессу без остатка. Понимая, что, как бегун, он все равно слишком слаб, Владимир рассчитывал обойти соперников за счет хорошей физической подготовки и сильного скалолазания. Упорно отрабатывая движения до автоматизма, он стирал в кровь руки, но не отступал.       Связи куратора позволили узнать примерный маршрут марафона, и Владимир не только без устали бегал дистанцию, но и штурмовал все возвышенности и подъемы, которые сокращали беговую трассу, благо, правила это позволяли.       Ничего иного, кроме тренировок, на эти два месяца для Владимира больше не существовало. Даже если он и выбирался в город, то только ради утренней пробежки по набережной. Утром и вечером там стало слишком людно, а в дневное пекло Владимир предпочитал горные маршруты, чтобы подготовить себя к тяжелым погодным условиям соревнований.       Во время одной из ранних пробежек, Владимир встретил бредущую из кафе Лисовскую. Вид у девушки был хмельной и уставший, ясно говорящий, что с вечера она еще не ложилась. Увидев бегущего спортсмена, Лисовская пристыженно пискнула «Здрасте», а потом, спохватившись, выпрямилась и попыталась принять бодрый вид. Владимир равнодушно кивнул ей в знак приветствия и побежал дальше.       За месяц до соревнований в окрестные турбазы стали съезжаться участники забега. Появился и Анатолий Иванищенко, и Никита Поликарпов, и еще несколько знакомых лиц. Даже общение с ними Владимир свел к минимуму, встречаясь только в спортивном зале или на скалодроме. Места своих горных занятий Владимир, по просьбе куратора, оставлял в тайне.       Черноморский курортный сезон подходил к концу, и внимание общественности стало смещаться в сторону грядущего события. Фестиваль принес в город новую волну оживления. На улицах появились растяжки и плакаты с приветствиями участников и приглашением зрителей. На площадях и набережной спешно сооружались большие и малые сцены. В тех местах, где планировалось проведение фестивальных мероприятий, вывешивались флаги с эмблемой «Путь к вершинам». Расторопные торговцы начали продавать сувениры с упоминанием фестиваля: тарелки, магниты, футболки. В воздухе витало праздничное настроение. На телевидении и интернет-площадках замелькали сообщения о предстоящем событии, строились прогнозы о победителях, публику завлекали перечислением участвующих знаменитостей. Жаждущие развлечений, отдыхающие охотно раскупали билеты.       Для того чтобы сильнее подогреть интерес публики, на тренировочной базе появились журналисты, оказалась среди них и Лисовская. В скромном светлом сарафане, но с яркой эмблемой движения «За чистый спорт», она с оператором пробралась на стадион. Взяла интервью у нескольких спортсменов, пока не наткнулась на Поликарпова. Тот тоже не расставался со значком «За чистый спорт», и девушка обрадовалась, что нашла единомышленника.       — Разрешите взять у вас интервью! — налетела на Никиту Наталия шумным ароматным ураганом. — Я из местной телекомпании «Черноморец», — не дожидаясь ответа затараторила она. — Тоже состою в движении «За чистый спорт». В нашем городе есть свое отделение движения, и нас всех очень волнует судьба этого бывшего олимпийского комплекса, который сейчас отдан в частные безалаберные руки. Скажите, вы поддерживаете предложение вернуть комплекс в государственную собственность, чтобы возродить здесь тренировки будущих олимпийцев? — и она резко вытянула в сторону Никиты микрофон.       — Конечно, поддерживаю, — улыбнулся Поликарпов, вытирая полотенцем лицо, чтобы не выглядеть слишком вспотевшим.       — А как вам предложение: отдать комплекс в распоряжение движения «За чистый спорт»? Ведь кто, как не мы, способны помочь спорту избавиться от ненужных наслоений и неуместных веяний? Конечно, физкультурой может и должен заниматься каждый, но не в ущерб развитию профессионального спорта. Как вы считаете?       — Так и считаю, — кивнул Никита.       — Вы ведь здесь ради фестивального марафона? Вы готовились на этой базе? Или вам не хватило места? Как вы думаете, не правильнее ли было разместить здесь именно спортивную базу для подготовки спортсменов, а не реабилитационный центр? Как вам местные фонды? Возможно, чего-то особенно не хватает?       — Я не так много здесь тренировался, а вот мой товарищ большую часть времени занимался именно тут, — заявил Никита, указывая куда-то за спину репортера.       Лисовская обернулась. Как раз в эту минуту на дорожку стадиона вышел Замковой.       — Володька! — помахал ему рукой Поликарпов. — Подойди, расскажи местной телекомпании о достоинствах этой тренировочной базы.       — Не стоит, — произнесла Лисовская, изменившись в лице.       — Почему? — не понял Никита. — Он тут живет и тренируется. Кому еще, как ни ему рассказывать.       — Но мы же с вами за чистый спорт, — с укором напомнила журналист.       — Вы в этом смысле, — пробормотал Никита.       — О! Вражеский авангард нарисовался, — появился рядом с Владимиром Иванищенко. — Здравствуйте, Наталия, — помахал он девушке. — Снова к нам за интересными сюжетами? Мы с товарищем к вашим услугам.       — Я пришла поговорить с настоящими спортсменами, — заявила Лисовская и снова повернулась к Никите. — Вот я и хотела узнать ваше мнение о происходящем здесь. Разве это можно назвать чистым спортом? Пусть марафон и фестивальный, но разве это не первый звоночек для всего спортивного мира?       Никита понял, что попал в весьма непростую ситуацию, в которой и не хотел усиливать конфликт с Замковым, но и отступать от своих принципов не собирался.       — Это вестница, — констатировал Анатолий. — И совсем не счастья, — после чего они с Владимиром ушли на площадку тренажеров.       — У вас неправильный подход, — заявил Поликарпов журналистке. — Можно же быть тактичнее.       — Они-то в методах не стесняются, — парировала та. — Эту тренировочную базу захватили, на марафон пробрались, просочатся и в большой спорт.       Никита покачал головой и от дальнейшего разговора отказался.       На следующий день у ограды реабилитационного центра появился пикет из участников движения «За чистый спорт», их сторонников и сочувствующих.       Трассу забега разбили на три участка. Прохождение первого обеспечивало допуск к полуфиналу. Второй этап отбирал половину участников. В финальном забеге должен был победить сильнейший. За неделю до первого старта участникам позволили осмотреть трассы. Большие участки дистанций оказались Владимиру знакомы и неоднократно были им опробованы, что, несомненно, придавало уверенности. Анатолий тоже бодрился и активно подбадривал Замкового:       — Мы еще покажем всем этим любителям чистого спорта! Мы докажем, что нас зря сбрасывают со счетов!       Владимир в мрачном молчании проходил мимо активистов с транспарантами, удивляясь, что людям больше некуда приложить свои силы.       — А-а-а! «КиберЭпендиж»! — как-то окликнули его из рядом митингующих.       Присмотревшись, Замковой разглядел среди демонстрантов местного активиста Камолова.       — Нет, у меня протезы другой марки, — бросил ему Владимир.       — Это кто? — подоспел Анатолий, как всегда в любой момент готовый ввязаться в спор по вопросу притеснения инвалидов.       — Твой поклонник, — усмехнулся Замковой.       — Мой? — искренне удивился Анатолий, внимательно вглядываясь в толпу скандирующих: «Чистый спорт — вперед! Грязь не пройдет!».       В оговоренное время раздался выстрел стартового пистолета, и участники устремились к победе. Занимать место в первой тройке на первом этапе особого смысла не имело, и Владимир экономил силы, заодно присматривался к соперникам, оценивал их возможности. Конечно, большинство он успел заметить в спортивных зала реабилитационного центра, но во время соревнований они вели себя уже по-иному. Чтобы усыпить бдительность соперников, Замковой на этой стадии отдал предпочтение чистому бегу.       Первый километр дистанции бегуны шли большой сплоченной группой, отстающих и вырывающихся вперед были единицы. На втором километре постепенно сформировалась группа лидеров, они еще не перегоняли друг друга, но стремились уйти от общей массы. Третий километр, и разделение на три основные фракции стало заметнее. Владимир, Никита и Анатолий держались в середине лидирующей группы, и их это устраивало. Выходя на старт, они сердечно желали соперникам удачи, при этом хорошо понимали, что, как только гонка начнется, каждый будет сам за себя. Однако даже неосознанно они присматривали друг за другом.       Дорогу, по которой проходил первый этап, Владимир знал достаточно хорошо. Она не относилась к трудным, имела в основном пологий рельеф и умеренно извивалась.       Постепенно расстояние между бегунами увеличивалось, и уже не каждый видел соперников и мог определить, насколько те далеко или близко.       Владимир знал, что Никита и Иванищенко обогнали его, ушли вперед и исчезли из поля зрения. Замковой не собирался за ними мчаться, он выбрал удобную для себя скорость и стратегию, рассчитывал дойти до конца этапа во второй десятке участников, что давало возможность пройти в полуфинал.       Закономерная усталость начала проявляться отчетливее. Хоть и осеннее, но еще жаркое южное солнце, поднимаясь к зениту, припекало все сильнее. Пот заливал глаза. Начала теребить жажда. И все же, за предыдущие месяцы тренировок тело прошло через испытания и при более высоких температурах, так что справлялось хорошо, протезы тоже не подводили. Где-то на возвышенности у пункта контроля первого этапа, Ларионов внимательно следил через ноутбук за показателями обоих аппаратов, внизу ожидали медик и техник, готовые в любую минуту прийти на помощь спортсмену. Когда Владимир вспоминал об этом, по губам проскальзывала улыбка, после крушения прежней жизни не часто у него появлялась целая группа поддерживающих. Он продолжал бежать, не забывая осматривать нависшие над дорогой горы. Правила позволяли уйти с горизонтальной части пути для подъема на входящие в общую трассу склоны, и заметив удобную тропинку, Владимир решил укоротить путь восхождением.       Смена бега на верхолазание несколько взбодрила, достаточно уверенно Владимир забрался на отрог горы и побежал поверху. Не заходить за границы марафонской трассы позволяли электронные указатели, которые не только ясно устанавливали рубеж допустимого, но и подавали сигнал, если спортсмен пересекал линию запрета. В таком случае оповещение направлялось на главный компьютер судейской коллегии, и нарушителя снимали с дистанции.       Вынырнув вслед за тропинкой из небольшой рощи, Владимир побежал по самому свободному и ровному участку, шедшему вдоль обрывистого края. Так ему хорошо было видно шоссе внизу и близлежащие склоны. На одном из них Владимир заметил Иванищенко. Тот пробирался по узкой дорожке, что тянулась по середине откоса параллельно трассе. Замковой усмехнулся и ускорил бег, очевидное соперничество всегда вызывало у него азарт и прилив сил. Владимир внимательно следил за Иванищенко, прикидывая, как быстро сможет его обойти.       В какой-то момент Анатолий вдруг воровато оглянулся по сторонам, столкнул ногой вниз несколько больших камней и двинулся дальше. В первое мгновение Владимир удивился, потом решил, что Иванищенко просто оступился, сорвался с дорожки, но сумел вернуться. Однако когда Владимир ближе подбежал к тому месту, заметил на трассе еще одного спортсмена. До определенного момента его скрывал низкий хребет отрога. Скатившиеся из-под ног Анатолия камни устроили внизу небольшой обвал, подхватив с собой на спуске более мелких товарищей. По оставшимся на склоне следам можно было предположить, что с откоса сорвалось и нечто побольше, чем камни. Марафонец с номером шестьдесят четыре прихрамывал, но продолжал бежать.       Владимир нахмурился, все эти разрозненные наблюдения складывались в весьма неблаговидную картину. На первый взгляд. Поразмыслить более серьезно не позволяли обстоятельства. Усталость все громче заявляла о себе.       А дальше: сила духа, выносливость и ежесекундный контроль над ситуацией. Правильное дыхание, нужная скорость и особая техника психологического настроя, чтобы не концентрироваться на мыслях об усталости.       «Только бы ноги не подвели», — думал Владимир, подразумевая протезы.       Спустился он обратно на дорогу достаточно легко. Маневр с подъемом принес свои результаты, удалось обойти нескольких соперников, в том числе Иванищенко, а значит, подняться на несколько ступеней по турнирной таблице.       О приближении финишной черты первого этапа Владимир догадался по гулу болельщиков. Те одобрительными криками и овациями встречали пересечение завершающей линии каждым из участников.       «Добежал!» — радостно забилось в голове Замкового, передалось сердцу, а потом загудело по всему телу.       Близость финиша придала решимости и уверенности в своих силах. Он ведь, наконец, по-настоящему соревнуется! Он вернулся в спорт! Хорошо прошел первый этап! Он будет бороться дальше! До конца! До победного!       Ноги сами быстрее понесли вперед. Пересекая заветную черту, Владимир триумфально поднял руки. Для него это было больше, чем успешное прохождение первой части марафона, для него это было подтверждением возвращения в прежнюю жизнь.       Не пробежал Замковой и пяти метров, чтобы восстановить дыхание, а к нему уже кинулись медик и техник во главе с Ларионовым.       — Как наши аппараты? Не подводили? Какие-нибудь замечания есть? — засыпал вопросами своего подопечного Виктор, хотя знал, что контрольная система никаких сбоев не зафиксировала.       — Все хорошо, — тяжело дыша, но с улыбкой ответил Владимир.       Усталость отступила на второй план под натиском радости от свершившегося финиша. Владимиру даже хотелось броситься с благодарными объятьями на своего куратора, но сдержался.       — Прекрасно, — тот был предельно серьезен. — А теперь на полную техническую диагностику. Аппаратура в фургоне ждет.       — Мне бы для начала в душ, — заметил Владимир.       — Понимаю, но проверку надо провести именно сейчас, пока сохраняется максимальное напряжение. Снять пиковые показания и отследить фазу остывания.       Так в душевую Владимир попал позже остальных. По этическим соображениям им с Анатолием выделили отдельную раздевалку и помывочную кабинку. Подойдя к своему шкафчику, Замковой услышал, что через шум льющейся воды пробиваются чьи-то голоса. Судя по интонациям, ссорились. Удивившись, что тут еще кто-то есть, Владимир заглянул в помещение с кабинкой и увидел там Иванищенко с другим марафонцем, так и не снявшим майку с номером шестьдесят четыре.       Анатолий заметил Владимира и заговорил еще громче:       — А ты, наверное, еще и адепт движения «За чистый спорт». Так вот, что я тебе скажу: тебе не удастся сбросить нас с дистанции. Мы, несмотря на инвалидность, имеем точно такие же права, как и ты, участвовать и выиграть. И выиграем! Что бы вы не пытались подстроить!       — Я ничего не пытаюсь! — возмутился его собеседник. — Это ты устроил мне обвал на трассе! Я повредил ногу! И теперь не смогу участвовать во втором этапе! И в этом виноват ты! Поэтому ты должен сам сняться с участия в марафоне! Иначе я заявлю в судейскую коллегию, что ты намеренно сбросил на меня камни! И тебя не только дисквалифицируют! На тебя заведут уголовное дело! Потому что это как минимум тянет на попытку причинить вред здоровью! А если бы мне по голове попало? То и до попытки убийства недалеко!       — Что за херь! — возмутился Иванищенко. — Володька, — бросил он Замковому. — Ты видишь, в чем нас обвиняют?! В том, что мы калечим других спортсменов! Как будто без этого честными методами мы выиграть не способны!       Оппонент Анатолия быстро обернулся и только сейчас обнаружил присутствие Владимира, но отступать не стал даже перед двумя противниками.       — Меня снесло со склона обвалом! — продолжал он. — Хоть и небольшим, но достаточным, чтобы покалечить! А поверху бежал ты! — указал он пальцем на Иванищенко. — Я это прекрасно видел! И даже не остановился! Не предложил помощь!       — Какая помощь, если я был на середине склона?!       — Ага! Признаешь?! Вот именно! Ты был надо мной! И специально сбросил камни!       — Ничего я не сбрасывал! Самое большое — оступился, и что-то посыпалось вниз! Но это обычная случайность!       — Не правда! Это было сделано намеренно! Ты обязан сняться с дистанции!       — Ни за что!       — С таким подходом ты не имеешь права участвовать!       — Не тебе решать! Я соревнуюсь честно! Так же, как все! А ты пытаешься спихнуть на меня свои неудачи! Что, завидно, что инвалиды тебя обходят?! Завидно, да?! Так иди лучше тренируйся! Правда, Володька? — обратился за поддержкой к Замковому Анатолий. Владимир промолчал. — Мы-то себя не жалели! Практически жили на этих склонах!       — Я это так не оставлю! — бросил пострадавший марафонец уже обоим противникам. — Вам это с рук не сойдет! Да, спорт должен быть чистым! И честным! — круто развернувшись к выходу, он процедил сквозь зубы занимающему дверной проем Владимиру. — Пропустите.       Тот сдвинулся в сторону, и марафонец пулей вылетел из душевой.       — Оборзевший тип! — бросил ему вслед Иванищенко. — Совсем охренели эти чистильщики спорта! — продолжал горячиться он. — Представляешь, что придумал? Обвинил меня в нечестной борьбе! Сам свалился!.. Мало ли, что в горах сверху может посыпаться! На то они и горы! Потому в шлемах и приходится бегать! Вот так нас с тобой пытаются выпихнуть с дистанции! Вот такими методами! В беге обойти не удалось, так они такими паскудными методами хотят!       — Я тоже видел, как ты столкнул камни, — заметил Владимир.       — Что? — опешил Анатолий, но, через мгновение переборов растерянность, горячо заговорил. — Ты что?! Когда?! Как ты мог?!       — Я как раз бежал по самому верху обрыва, — спокойно ответил Владимир.       — У меня просто нога сорвалась, — оправдывался Анатолий. — Нет! Не уподобляйся им! Мы должны держаться вместе! Иначе против натиска чистильщиков нам не выстоять!       — Соревноваться такими методами — подло.       — Да я ничего не делал! Не верь этому типу! У него на меня зуб еще с прошлогоднего первенства. Я его и там обошел, вот он и бесится.       — Может, я бы и не верил, если бы сам не видел.       — Тебе показалось. Там же далеко было. Нога всего на всего сорвалась. С кем не бывает.       Владимир покачал головой и пошел под душ, не желая продолжать бесполезные препирательства. Анатолий все еще горячо оправдывался, но шум воды заглушал его слова.       Данный неприятный инцидент имел не менее неприятное продолжение.       На следующий день позвонил Ларионов, попросил посмотреть в Интернете репортаж местной телекомпании о фестивальном марафоне и перезвонить. Предчувствуя нечто недоброе, Владимир без труда нашел свежий выпуск новостей. Сначала серьезный диктор, явно бывший спортсмен, рассказывал о результатах первого забега, о том, как распределились места. Это Владимир и сам знал: первым пришел известный мастер горного марафона Александр Чернецов, вторым — Салаватов Максим, третьим Ерохин Михаил — все достаточно известные спортсмены. Никита Поликарпов финишировал пятым, сам Владимир седьмым, Иванищенко десятым. После сухой статистики экран заняла Лисовская и с восторгом в глазах принялась рассказывала о страшном скандале, якобы потрясшем все беговое сообщество. Затем она передала микрофон собеседнику, в котором Владимир без труда узнал пострадавшего марафонца, и уже тот рассказал всю суть происшествия, как непосредственный участник.       — Я получил травму на дистанции, — гневно говорил пострадавший. — И это была совсем не случайность. На меня неожиданно посыпались огромные камни. Я чудом вообще жив остался. Только оступился и скатился на дорогу. Но обвал был вызван намеренно. Я в этом уверен. И я намерен добиваться правды и справедливости в этом вопросе. В спорте нет места подлости и нечестности! Грязные методы борьбы обесценивают победы и медали! Это не допустимо! Я буду жаловаться! Я пойду по всем инстанциям! Но добьюсь справедливости! Я добьюсь исключения!..       — Скажите, — перебила его Лисовская. — а вам известно, кто сбросил камни?       — Конечно! Я его сам видел! И все высказал! Потребовал, чтобы он честно признался и снялся с дистанции! Но он отказался!       — Вы можете назвать нам имя этого… антигероя? Полагаю, это все должны узнать.       — Могу. Но мои адвокаты меня предупредили, что до окончания разбирательства этого делать не стоит.       На лице журналистки отразилось глубочайшее разочарование. Сенсационность репортажа оказалась под угрозой, и Лисовская попыталась спасти ситуацию:       — Ну, хоть что-то вы можете сказать про этого нечестного спортсмена.       — Могу, — с готовностью отозвался пострадавший. — Он, как ни поразительно, именно из тех, за исключение кого из большого спорта ратует движение: «За чистый спорт».       — То есть?.. — журналистка постаралась добиться больше точности.       — Да, он из числа «особенных» спортсменов. А их в этом марафоне два. Так что понять, о чем идет речь, несложно.       — Это действительно вопиющая ситуация! — поддержала Лисовская. — Благодарим вас, что поделились. Со своей стороны обещаем сделать все возможное, чтобы придать эту историю широкой огласке.       — Докатились, — пробормотал Владимир и выключил телепередачу.       — Хотелось бы узнать, что происходит, — объяснил свою озабоченность Ларионов. — В интервью ясно прозвучало, что речь идет о вас. Так в чем дело?       — Я в этом не замешан, — успокоил куратора Владимир. — А вот в отношении Иванищенко не уверен.       — После хороших результатов первого этапа мы собирались сделать тебя нашим амбассадором. Сейчас идет монтаж рекламных видеороликов с твоим прохождением трассы. Уже подготовлен договор с весьма щедрыми условиями, но после таких новостей… придется с этим повременить.       — Но я не имею к скандалу никакого отношения, — возмутился Владимир, больше волнуясь не об упущенном контракте, а о своей репутации в глазах куратора.       — Если бы точно назвали не твою фамилию, тогда — да. А сейчас вы оба под подозрением и пристальным вниманием. Думаю, у тебя захотят получить комментарии. До выяснения всех обстоятельств лучше придерживаться позиции, что ты ни в чем не замешан. Без подробностей.       Не остался в стороне и Поликарпов.       — Что за ерунда происходит? — обеспокоенно спросил он, перехватив Замкового в спортзале тренировочной базы. — Про вас с Толиком слухи паршивые распускают. Что на самом деле случилось?       — Ты тоже веришь, что я имею к этому хоть какое-то отношение? — горько усмехнулся Владимир.       — Нет, конечно. Вот и спрашиваю: что происходит? Это же чушь. Ты не стал бы делать ничего подобного.       — А Иванищенко стал бы?       Никита неопределенно пожал плечами:       — Я его практически не знаю.       — А слышал, что между ним и пострадавшим конфликт до этого был?       — Нет. Но разве это может быть оправданием? Личные отношения — это одно, а спорт — другое.       Слухи о неблаговидном поступке некого «особенного» спортсмена быстро расползлись повсюду, и Владимир стал ловить на себе косые взгляды не только марафонцев, но и других спортсменов, занимающихся в реабилитационном центре. Количество активистов, протестующих у ворот бывшего «Черноморца», резко увеличилось. Кроме того, за участниками соревнований теперь охотилась не только местная телекомпания, но и федеральные каналы. Вся эта шумиха отрицательно сказывалась на настроении бегунов и не давала сосредоточиться на тренировках. Чувствуя осуждение со всех сторон и не желая ежеминутно оправдываться, Владимир на спортивных объектах центра стал заниматься только рано утром и поздно вечером, когда людей там почти не было, остальное время проводил в горах.       Разрыв между первым и вторым этапом занимал всего четыре дня. Это время необходимо было провести максимально эффективно. Владимир усиленно тренировался, стараясь не следить за развитием скандала. Новости о происходящем настигали его сами. Сначала, возвращаясь с вечерней пробежки, он заметил, как Лисовская берет интервью у Никиты. Владимир не слушал, о чем именно они говорят, но в теме беседы не сомневался, тем более, что у обоих на груди красовались значки «За чистый спорт!». Следующим утром Лисовская подкараулила самого Владимира на утренней пробежке по набережной.       — А вы не хотите сказать что-нибудь в свое оправдание по поводу скандала на марафоне? — кинулась к нему журналистка с азартным блеском в глазах.       — Мне не за что оправдываться, — ответил Замковой, продолжая бежать.       Лисовской пришлось последовать за ним.       — То есть вы не считаете такие методы конкурентной борьбы неправильными? Считаете, что устраивать обвал на голову соперника — допустимая тактика?       — Нет, не считаю, — не останавливался Владимир и даже смотреть предпочитал только вперед, а не на журналистку.       — Тогда как же это произошло? Почему? Человек же мог серьезно пострадать. Вы не хотите признать свою ошибку? Извиниться? Отказаться от дальнейшего участия в соревнованиях? — с трудом выговаривала Лисовская, вынужденная бежать рядом с марафонцем.       — А вам бы именно этого и хотелось? — Владимир все же остановился. — Вы как раз и добиваетесь, чтобы такие неполноценные, как я, и думать забыли о профессиональном спорте?       — Соревнования должны быть честными… — с жаром начала журналистка, но Владимир ее перебил:       — А насколько честно сейчас мешать мне тренироваться, зная, что второй этап уже завтра?       Лисовская покраснела и задохнулась от возмущения. Не дав ее негодованию излиться словами, Владимир коротко произнес:       — Всего хорошего, — и побежал дальше, но настолько быстро, что отбил у журналистки желание возобновлять погоню.       Однако та запальчиво крикнула ему вслед:       — Я не буду за вас болеть!