***
— Утро доброе. Извини, но мне на работу, — удивленно услышал Паша и только тогда понял, что проспал в чужой комнате до утра. — Вот… блин, — выдохнул он, не зная, куда деться от накрывшего чувства неловкости. — Твои за стеной давно затихли, — бодро продолжал Виктор, попутно собирая вещи, — думаю, теперь сможешь у себя отоспаться. — Извини… я как-то неожиданно… — неловко пробормотал Паша. В попытке потянуться он ощутил ноющую боль во всем теле, и снова невольно вырвалось. — Вот блин… А Виктор уже ждал его у двери номера. Пришлось Паше брести восвояси. — Спасибо за приют, — проговорил он, выходя в коридор. — Пустяки. Заходи, если что. Я тут еще не меньше месяца проведу, — напутственно произнес Виктор. Добравшись до своей двери, Паша постучал. Никто не открыл. Постучал громче. Ничего не изменилось. Паша прислушался. В их с Олегом номере царила необычная тишина. «Набрались, теперь отсыпаются», — недовольно подумал Паша и принялся извещать о своем желании войти уже кулаком. Но и после этого ничего не произошло. Ничему не удивляясь, тем более мертвецкому сну своего товарища и его собутыльников, Паша попытался пробиться при помощи телефона, но обнаружилось, что тот полностью разрядился после ночных потуг творить. Вот так Паша и оказался у дверей собственного номера без ключа, денег и связи, с маленькой надеждой, что кто-то из полуночных гуляк очнется раньше вечера. От собственного бессилия хотелось взвыть, но оставалось только колотить в дверь. Даже после пяти минут непрерывного стука никто изнутри молчаливого номера не отозвался, зато в коридор выглянул Виктор. — Что случилось? — поинтересовался он. — Отправляют туда, откуда пришел? — Нет, просто не слышат. У тебя зарядка есть? — грустно спросил оставшийся без крова. — Хотя бы дозвониться попытаюсь. Виктор в помощи не отказал, но его зарядное устройство не подошло. — Сейчас время завтрака, — Виктор посмотрел на часы, — и я еще успеваю… Пойдем в столовую, а на стойке администрации попросим зарядку. — Так я без карточки и кошелька, — признался Паша, а в животе предательски громко заурчало от голода. — Не позволим мелочам портить нам жизнь, а деньги — это мелочи, — весело заявил Виктор и, подхватив растерянного Пашу под руку, потянул к лифту. Трапеза в приятной компании снова медленно, но верно стала поднимать испорченное настроение. Яичница оказалась довольно вкусной, хлеб в бутерброде — свежим, а на стойке администрации нашлось подходящее зарядное устройство. Виктор продолжал оставаться участливым, пытался развеселить своего нового знакомого, рассказывал разные забавные истории и тепло улыбался, подавая пример. Все стало почти хорошо, когда через открытые двери столовой Паша увидел организованно шаркающую откуда-то мрачную группу. Он схватился за свой почти зарядившийся телефон, наконец включил его и обнаружил там больше двадцати пропущенных звонков. Почти сразу же заиграл бодрый рингтон. Паша метнул в сторону Виктора настороженный взгляд, но тот на модную музыку никак не отреагировал. Ожидаемо звонил Олег. Едва Паша ответил, на него обрушилась лавина товарищеского гнева: — Ты где?! Куда ты пропал?! Мы весь город оббегали!!! Все клубы облазили!!! В каждую забегаловку нос сунули!!! Где ты был, чертяка?! Где?! Я тебе раз сто звонил!!! Ты почему не отвечал?! Я уже в полицию заявлять о пропаже собрался! Да меня отговорили! Потому что к ним пьяным лучше не соваться! Пришлось в номер возвращаться трезветь! Блядь! Ну где ты был?! Хотя, ну его нахрен! Сейчас ты где?! — Я здесь, в отеле. В столовой. Сейчас поднимусь, — как можно спокойнее ответил Паша. Виктор, сидя напротив, потягивал кофе и понимающе улыбался. Часть особенно эмоциональных фраз, несомненно, долетала и до него. — Где?! В столовой?! Никуда не иди! На месте сиди! Мы сейчас подгребем! Понял?! Не уходи никуда! Паша не ошибся, хмурая организованная группа и была тяжело трезвеющей свитой Апгрейда. Олег появился на пороге буквально через пару мгновений. — И где ты прячешься?! — не понижая голоса, спросил Олег, из-за чего обернулись все присутствующие, а он, любящий привлекать к себе внимание, пошел между рядами на поиски, как генерал через строй. — Пашка! Ну где ты?! Только не говори, что прикололся и в столовке тебя нет! Обреченно вздохнув, Паша поднял руку. — Все! Вижу! Вижу! — громко сообщил всему обеденному залу Олег и поспешил к товарищу. Свита поплелась за ним. — Что за прятки устроил?! — уже шутливо набросился на найденного друга Грей. — Я собирался город на уши поднимать! Ментов на вертолетах! Спасателей на пароходах! А ты тут просто жрешь?! — Утро, завтрак… — пожал плечами Паша, пытаясь казаться независимым и невозмутимым. — Вас все равно в номере не было, вот я и ждал, — при этом Паша кидал быстрые настороженные взгляды в сторону нового знакомого, чтобы понять, какое впечатление на него произвело появление знаменитости, но никакой особенно реакции не заметил. Тем временем Олег дошел до их столика, окинул собеседника своего товарища быстрым взглядом и бросил: — Здрасте, — Виктор сдержано кивнул в ответном приветствии, и Олег снова переключился на Пашу. — Что, хорошо кормят? Или лучше из ресторана доставку заказать? Выпить у них тут есть? — потом обернулся к свите. — Братва, кто-нибудь жрать хочет? — Пошлите уже спать, — заскулили девушки, — ноги не держат! — Пошли спать, дружище, — похлопал Пашу по плечу Олег. — Поиски нас всех доконали. — Хорошо, идите, — согласился Паша, зная, что иного выхода у него нет, — а я сейчас… посуду отнесу и за вами. Олег кивнул и повернул к выходу, разномастная свита — за ним. — Веселые у тебя друзья, — заметил Виктор, когда хмельная компания отошла. — Тоже музыканты? — Да… — неуверенно протянул Паша, борясь с сильнейшим искушением спросить, не узнал ли Виктор Апгрейда, — почти. Мне с ним идти надо, а то они как дети — без присмотра не лягут. — А мне на работу, — напомнил Виктор, — но предложение в силе. Заходи, как захочется. Отоспаться в свое удовольствие компании гуляк не дали. В полдень пришел агент и принялся поднимать их на ноги всеми правдами и неправдами. — У нас же репетиция! — взывал он к совести музыкантов. — Студия заказана! Оператор на месте! Время, ребятки, время! Несмотря на то, что настойчивому и ответственному агенту удалось доставить Пашу и Олега к месту репетиции, творческий процесс никак не желал начинаться. У непроспавшегося исполнителя голос находился не в лучшей форме. Олег долго распевался, а скорее, делал вид, чем занял половину оплаченного времени аренды мастерской. Когда же преступили к самой репетиции песен для фестиваля, ситуация ничуть не улучшилась. Олег не попадал в ноты, путал слова, сбивался с ритма, и все это происходило бесконечное количество раз. Первое время Паша еще терпел, сам играл на синтезаторе, останавливался и начинал сначала, но потом и у него не хватило выдержки, и он просто включал запись мелодии. Оператор за пультом нервничал, Олег огрызался, агент метался между ними, пытаясь утихомирить и хоть как-то наладить рабочий процесс. К концу репетиции все были вымотанными и раздраженными. — Ребятки, не подводите меня, — недовольно заявил агент, когда они ехали обратно в гостиницу. — Репетируйте в свободное время, репетируйте в номере, повторите слова. Вы должны убедительно звучать. — Нет у нас свободного времени, — бросил Олег. — И так бесконечные репетиции. Жить некогда. — Жить и расслабляться будете после выступления. Соберитесь. Завтра уже на сцену, а у вас новый материал совсем сырой. — Нам лучше знать, сырой он или нет, — недовольно заявил Олег. — Правда, Пашка? — кинул он другу, а затем снова повернулся к агенту. — На крайняк всегда можно спеть старое. — Давид Захарович требовал новых песен, — напомнил агент. — Больших доходов он требовал. Вот и все. Доход пойдет. Мы же на фестивале по-любому засветимся. А в сеть новое звучалово мы уже выложили. Осталось клипец снять. Кстати! Пашка, давай его тут на море и забабахаем? — с горящими глазами обратился к другу Олег. И так как это был первый творческий порыв, который посетил сегодня исполнителя, Паша побоялся его упускать и согласно кивнул. — Отлично, — подержал агент, — через два часа я у вас с оператором. За отведенное до начала съемок время молодые люди успели пообедать, а Олег еще и зазвать к участию в клипе тех, кто оставлял ему компанию в ночном веселье. В результате серьезное творческое мероприятие превратилось в очередной кутеж, но на берегу. Олег вел себя здесь гораздо более раскованно, чем в студии, горланил песню как придется, не заботясь о правильности, так как все равно предстояла переозвучка. Вокруг пляшущей компании стали собираться зрители. Они аплодировали, когда Олег заканчивал очередное исполнение композиции, восторженно кричали: «Апгрейд! Это же Апгрейд! Давай! Давай!», кто-то даже кидался в ряды участников. Паша надеялся, как всегда, отсидеться за кадром, понаблюдав за происходящим из-за спины оператора, но ему не дали. Затянули в самый центр разгульной вечеринки и заставили танцевать под свою же музыку. Попутно всем участникам щедро наливали спиртное. Паша долго отказывался, но съемки затягивались, становилось все холоднее, с моря подул пронзительный ветер, донося до участников веселья соленые брызги. Чтобы согреться, пришлось и битмейкеру прикладываться к горячительному. Закончились хаотичные съемки тогда, когда большинство участников начало валиться с ног, а певец совсем охрип. — Пора под крышу! — объявил Олег. — Здесь совсем стемнело! Шумная компания перекочевала в гостиничный номер музыкантов, и вечеринка продолжилась. Паша, даже не успев толком согреться, тут же сбежал от надрывного веселья и орущей музыки на балкон. Померзнув несколько минут, он догадался заглянуть к соседу. В окнах Виктора горел свет, и Паша решился позвонить. — Конечно, заходи, — весело откликнулся из телефона новый знакомый. — Слышу, у вас там опять веселье. На этот раз Паша незаметно выскользнул через дверь и с удовольствием оказался в тишине соседнего номера. — Заказать тебе что-нибудь? — сразу засуетился Виктор, как только дверь за пришедшим закрылась. — Я-то уже поужинал. — Нет, — скромно отказался было Паша, но потом подумал, что чужом номере все же нужно хоть чем-то заниматься и выдавил, — разве что чая горячего. — Сей момент, — улыбнулся Виктор и кинулся было к телефону, но остановился. — А может, не будем в четырех стенах сидеть и сходим куда-нибудь? По набережной прогуляемся? На ночное море посмотрим? — Лучше не надо, — поежился Паша, вспоминая съемки на пляже. — Ну или… в клуб? Я, правда, не знаю, где здесь что, но всегда можно заглянуть в Интернет, выбрать по вкусу… — Нет, пожалуйста. У меня сегодня всей этой тусовки выше крыши, — и Паша указал глазами на стену, за которой красноречиво шумела вечеринка. — Понял. Творцу требуется тишина и покой. — И чашка горячего чая, — напомнил Паша. К огромному удовольствию гостя, повторился вчерашний уютный и дружеский вечер. Желания сочинять у Паши не появилось, но вот общением с приятным собеседником он наслаждался. Виктор как мог пытался развлечь гостя то анекдотами, то рассказами о случаях из жизни, то демонстрацией видео в Интернете. Паше хотелось больше участвовать в беседе, тоже поделиться курьезными случаями, которых в их с Олегом творческой жизни случалось немало, но он больше молчал, все еще опасаясь выдать свое самое близкое знакомство с модным Апгрейдом. Виктор, конечно, был старше большинства их поклонников и слушателей, но и он мог узнать модного репера и пожелать завести знакомство. Сейчас же, не подозревая о том, что перед ним близкий друг молодежной звезды, Виктор интересовался только самим Пашей, был внимателен и предупредителен, расспрашивал о его творчестве и других увлечениях. Для Паши подобное отношение стало приятной неожиданностью. Он-то постоянно находился в тени харизматичного Олега и привык к тому, что основное внимание людей проходит мимо. Пашу воспринимали как дополнение к звезде, а не как самостоятельную личность. Даже товарищ, казалось, считал точно так же и не мыслил существование Паши отдельно от собственной персоны. В общении же с Виктором Паша с удовольствием осознавал, что его внутренний мир вызывает у собеседника интерес и желание общаться. Привыкший к безразличию, он не мог к такому не потянуться. В такой теплой остановке молодые люди провели вечер и часть ночи, пока в соседнем номере совсем не затихли. — Пойду, пожалуй, — сообщил Паша, хотя уходить ему совершенно не хотелось. — Спать пора. — Хороших снов, — понимающе кивнул Виктор. Паша еще несколько секунд нерешительно потоптался у двери, но потом глубже сунул в карман телефон с пятнадцатью пропущенными звонками и отправился к себе.***
Утро началось рано, с неожиданного звонка. Мало поспавший в эту ночь, Паша сначала не хотел отвечать, но едва увидел, кто добивается его внимания, мгновенно передумал. — Алле? — в удивленном волнении произнес он. — Извини, что так рано, — раздался из телефона приятный голос. — Хочешь покататься на лошадях? Погода прекрасная. Предложение застало Пашу врасплох, и он не смог сразу ответить, растерянно потирая глаза рукой. — Куда пропал? — напомнил о себе Виктор. — Я… никогда не сидел на лошади, — неуверенно проговорил Паша. — Нестрашно. Кобылки смирные, к неопытным седокам привыкшие, — подбодрил его Виктор. — А вот выдвигаться нужно уже через полчаса. Успеешь? Паша осмотрелся по сторонам. На его кровати спали две незнакомые девицы, на полу тоже кто-то пристроился, в общей комнате на креслах и диванах храпели какие-то люди, да и Олег наверняка пребывал в своей спальне не в одиночестве. Ничто и никто не препятствовало утреннему исчезновению. — Конечно, — выдохнул Паша, — я мигом. От сонливости не осталось и следа, а губы так и рвались улыбаться, предчувствие приятного приключения волновало кровь. Виктор встретил молодого человека у выхода из гостиницы, усадил в машину и куда-то повез. Паша пытался выспросить подробности предстоящего, но устроитель прогулки больше улыбался, чем делился сведениями. Асфальтированное шоссе сменилось проселочной дорогой, городской пейзаж — лесами и полями, а Паша засомневался, не слишком ли легко он одет для загородной прогулки. Тревог стало еще больше, когда они приехали в пункт отправления — невзрачный домик с большим огороженным загоном. Паша всегда хорошо относился к животным и никогда не испытывал особого страха перед лошадьми, но теперь, когда ему предстояло оседлать одну из них, разум теребили тысячи сомнений. Животное фыркало, непрестанно шевелило ушами, помахивало хвостом и умными глазами посматривало на того, кто намеревался на него взобраться. Все это не добавляло Паше ни капли уверенности. — Смелее, Павел, — привычно бросил Виктор, сам вскакивая в седло. Паша забрался на лошадь с помощью выделенного ему сопровождающего. После первых шагов смирного животного он поверил, что все не так страшно, и тут же попытался принять беззаботный вид, чтобы не выглядеть трусливым мальчиком. Проводник повел их выше в горы. Вокруг было безлюдно. Царила непривычная для жителя большого города тишина, изредка в ветвях порхали птицы, а под копытами лошадей хрустел гравий. Паша впервые оказался в этих местах, к тому же в такое время года, — обычно он попадал на побережье летом — но и сейчас смог по достоинству оценить местные красоты. В горах весна наступает чуть позже, чем в низине. На склонах зелени было мало, в основном вечнозеленые кустарники и лианы. Деревья еще не покрылись листвой, и через ажурное переплетение ветвей солнце свободно добиралось до земли под кронами. Растения подлеска спешили воспользоваться обилием света и изо всех сил тянули вверх листочки и бутоны. Тут и там шумели веселые ручейки, бегущие от заснеженных вершин вниз. Природа просыпалась от зимней спячки, от чего и на душе становилось радостно. Хотелось улыбаться каждому цветочку. Паша смотрел по сторонам, как зачарованный. Только сейчас он по-настоящему ощутил приход весны, силу оживления природы, ее жажду жизни. Каждая подмеченная мелочь приносила радость, и это относилось не только к южным красотам, но и к тому, как прямо и уверенно держался в седле Виктор, как солнечные лучи золотили его волосы, как приятно он улыбался, периодически оборачиваясь к Паше, чтобы убедиться, что все в порядке. Лошади ступали медленно и грациозно, всадники покачивались на их спинах, дорога, извиваясь, постепенно поднимала их все выше и выше, открывая за каждым поворотом новые виды, и эти минуты хотелось продлить навечно. Чувствовалось что-то особое в путешествии верхом, архаичное и притягательное. Окружающее воспринималось совсем не так, как из окна мчащегося автомобиля. Мир становился ближе, охватывая со всех сторон, погружая в себя, как истинную часть, а не как нечто инородное, спешащее вернуться в более привычный городской пейзаж. — Вот там, — сказал проводник, указывая Виктору куда-то вниз, и после чего путешественники свернули с дороги, углубились в лес и двинулись по склону без всякой тропы. Паша крепче вцепился в поводья коня, опасаясь по неопытности выпасть из седла. Однако все прошло благополучно. Они спустились на дорогу, идущую параллельно их прежнему пути, но ближе к подножью. Здесь Виктор перестал просто наслаждаться прогулкой и занялся подробной съемкой окружающего. Вид он при этом имел крайне серьезный, и Паша притих, старался держаться позади и по возможности не мешать. Фотографирование и видеозапись велись с такой тщательностью, что совсем не походили на стремление запечатлеть красивые виды, тем более что в кадр попадала в основном дорога, по которой они двигались, и ближайшие к ней участки склонов. Паша догадался, что новый знакомый решил совместить работу с прогулкой, и терпеливо ждал, когда тот закончит, сам продолжая получать удовольствие даже от наблюдения за таким сосредоточенным и увлеченным Виктором. — Красивые места, правда? — время от времени бросал тот, показывая, что не забыл о спутнике. — Не наскучило еще? Тут уже немного осталось. — Все здорово, — успокаивал его Паша. Перед исчезновением он написал Олегу сообщение на телефон: «Уехал на экскурсию», в надежде, что его не будут искать слишком настойчиво. Связь в горах работала ненадежно, мобильный стоял на беззвучном режиме и накапливал пропущенные вызовы, не беспокоя владельца. А тот пытался угадать, для чего Виктору такое количество снимков обычной грунтовой дороги. Из разговоров Паша понял, что деятельность нового знакомого лежит в сфере технического конструирования, и, сложив все вместе, предположил, что происходящее связано с некими транспортными разработками. Паша ничего в этом не смыслил, от чего восхищался Виктором еще сильнее. — На сегодня хватит, — наконец объявил Виктор и выключил камеру. Паша оглянулся назад, пытаясь представить, как долго займет обратный путь, тут же отчетливо понимая, что ему не хочется завершения этого удивительного путешествия. Совсем некстати заурчало в животе, напоминая, что время завтрака пропущено. — Немного терпения, и мы доберемся до привала, — сообщил Виктор. Свернув с дороги, все снова направились вниз через лес. Паша не знал, чего теперь и ожидать, а в итоге оказался в уютном ресторанчике с кавказской кухней. Обедали втроем, и Виктор вел себя, как хозяин застолья: сам не пил, наливал только гостям и каждый раз произносил какой-нибудь смешной тост. Ароматный шашлык из баранины, огненный красный соус, букет пряных трав и вкуснейшие запеченные овощи сделали день еще насыщенней и приятнее. Паша захмелел, расслабился и теперь улыбался, не переставая. Считая, что должен как-то отблагодарить нового знакомого за интересный день, Паша улучил момент и оплатил счет, когда Виктор вышел в уборную. Виктора такой поступок неприятно удивил, но он постарался перевести все в шутку: — На Кавказе не принято лишать хозяина застолья возможности расплатиться. — Должен же я тебя отблагодарить, — пожал плечами Паша, стараясь показать, что уплаченная сумма для него мелочь. На самом деле так и было — сотрудничество с Апгрейдом приносило хороший доход. После приятного застолья путь обратно показался гораздо короче. У машины Виктора молодые люди попрощались с проводником и поехали обратно в городскую суету. — Ну, как? Не слишком устал? — спросил Виктор, мчась уже по гладкой асфальтированной дороге. — Немного. С непривычки. Все же первый раз на лошади, — Паша удобно устроился в мягком кресле, и больше ничего не хотелось. Даже шевелиться. — Можем нарабатывать опыт. Мне завтра опять туда. И послезавтра. И еще, возможно, на пару дней, — произнес Виктор, поглядывая на разомлевшего спутника. — Завтра я точно не смогу. Вечером выступление на фестивале. Днем репетиция. — Понятно, — несколько помрачнел его собеседник. — Фестиваль молодежных субкультур сейчас проходит. Может, слышал? — немного оживился Паша, хотя признаваться, с кем именно выступает, еще опасался. — Может быть. Видел в городе какие-то афиши. — Вот мы там будем. — В конкурсе участвуете? — Нет, представляем свое направление. — У вас группа? Как называется? Может быть, я слышал. Хотя в музыке не слишком разбираюсь, тем более в субкультурах. — Тогда вряд ли слышал, — улыбнулся Паша, словно это не имело никакого значения, а на самом деле жалел, что затронул данную тему. Вместе молодые люди дошли и до своих номеров, где столкнулись с Олегом и его свитой. — Ага! Вот и наша пропажа! — огласил коридор громким возгласом Олег. — Где тебя, Пашка, носило?! Где тебя вообще все время носит?! Мы же работать должны! А ты отлыниваешь! — Я же написал, — старался держаться независимо Паша. — И ты не говорил, что работа намечается. — Планы поменялись. Я тебе названивал, а ты трубку не брал. Мог бы хоть раз ответить. — Со связью проблемы были, — неловко соврал Паша и быстро глянул на Виктора, чтобы тот его случайно не выдал. — Созвонимся, — с улыбкой произнес новый знакомый, догадавшись, что сейчас Паше будет уже не до него. — Да, конечно, — благодарно кивнул Паша и покинул своего спутника, чтобы присоединиться к товарищу. Олег окинул Виктора подозрительным взглядом. Он, несомненно, узнал в нем того, кого уже видел вчера с Пашей в столовой, но на этот раз приветствием не удостоил, а у друга спросил: — Что за тип? — Сосед наш. В соседнем номере живет, — делано безэмоционально ответил Паша и тут же попытался перевести разговор на другое. — А вы куда? Заходите или выходите? — Тебя шли разыскивать, но теперь-то не за чем, — и громко объявил своей свите. — Возвращаемся, ребята! — потом снова обратился к Паше. — Мы уже клип на черновую смонтировали. Сейчас оценишь.***
Выступление прошло из рук вон плохо — так считал Паша, что думал об этом Олег — неизвестно, но он пребывал сейчас в таком же расслабленном состоянии, как и на концерте. Они ехали в гостиницу в дорогом арендованном автомобиле, и уже можно было бы просто наслаждаться комфортом, но Пашу мучили мысли о плохо сделанной работе. — Не парься, — успокаивал Олег хмурого битмейкера. — Я устал. Мы все устали. — Мы ужасно звучали, — напоминал расстроенный Паша. — Да, аппаратура у них ни к черту, — согласился Олег. — Но девчонки все равно пищали от восторга. «Ты в ноты не попадал. Причем тут аппаратура?» — недовольно думал Паша, но молчал. — Сколько нам еще выступать? — нехотя поинтересовался Олег. — Два раза. — Блядь! Ну почему так много?! Я не в голосе совсем! И вообще… — Нас так приглашать на живые выступления перестанут, — проговорил Паша. — И хорошо. Записывать клипы куда круче. Один раз отмучился, а потом крути сколько хочешь. — А развиваться тебе не хочется? — неожиданно вспылил Паша. — Создать что-нибудь действительно стоящее? — Мы и так стоящее создает. Говорю тебе, не парься. Если продолжают платить, значит, верным путем идем, товарищи. Паша шумно вздохнул и промолчал, понимая, что его слова снова не возымеют никакого действия. Он прокручивал в памяти кое-как прошедшее выступление и находил в нем новые огрехи, расстраивался еще больше и снова вспоминал подробности. Это лишало сил и уверенности. Он завидовал Олегу, который ни о чем не переживал, и пытался за двоих думать, как выбраться из трясины кризиса. До номера он добрался едва живой от усталости, а как только переступил порог, зазвонил телефон. Разговаривать с кем-либо не хотелось, но оказалось, что звонит Виктор. Уже одно это имя на экране вызвало улыбку. Разве мог он не ответить? — Есть предложение на вечер, — бодро сообщили из соседнего номера. — Услышал, что вы вернулись, и вот звоню. Паша тут же представил, что его потащат на какую-нибудь прогулку или хуже того — в клуб. — Извини, я сегодня жутко устал, — промямлил он. — Поэтому и предлагаю, — не отступал Виктор. — Расслабляющий массаж и минеральные ванны любую усталость снимут как рукой. Паша понял, что речь идет о SPA-салоне. — А не поздно ли? — он посмотрел на время в телефоне. — Я обо все договорюсь, — успокоил его Виктор. — Примут с распростертыми объятьями. Поверь мне, это даже вымотанным марафоном спортсменам возвращает силы. Сегодня заснешь, как младенец, а завтра проснешься как огурчик. Веселый тон собеседника заражал, придавая силы и убеждая поверить, что все не так уж плохо. Дольше оставаться в номере со своими мрачными мыслями не захотелось. — Ладно, — выдохнул Паша. — Жду тебя через тридцать минут у главного входа. За отведенное время Паша успел переодеться, закусить остатками утренней пиццы и сообщить другу: — Меня пригласили на массаж и минеральные ванны. — Не-е-е, — ответил Олег, потягиваясь, — я до чертиков устал. Давай просто девчонок позовем, клипы посмотрим. — Я один пойду. — Что-то часто ты тут один ходишь, — с оттенком подозрительности произнес Олег. — Зато тебе мешать не буду. — Ты мне никогда и не мешаешь, — пожал плечами его друг. Олегу нравилось жить на полную катушку, и он нередко затаскивал Пашу в сауны с различным набором дополнительных услуг. Сам он предпочитал компанию ночных бабочек, а его более скромный товарищ коротал время в каких-нибудь соляных комнатах или кедровых бочках. Однако минеральные ванны Паше принимать еще не приходилось. Девушка администратор, несмотря на поздний час, приняла их радушно и разговаривала с Виктором так, что сразу стало ясно: он здесь частый гость. От ее лучезарных улыбок Паша даже ощутил неприятный укол, очень похожий на ревность. И чтобы не поддаваться неприятным чувствам, он отошел к клетке с орлом, пока Виктор занимался улаживанием формальностей. Гордая птица мрачно посмотрела на него и отвернулась, не проявляя никакого интереса, а вот Паша, напротив, засмотрелся. Пернатый выглядел удивительно красивым и суровым, в нем чувствовалась непоколебимая целеустремленность и готовность впиться в жертву, едва появится хоть малейшая возможность. Его хотелось погладить по пестрому оперенью, но останавливал страх, что хищник примет пальцы за подходящую добычу. — Это Генерал, — сообщил Виктор, подойдя. — Всеобщий любимец. — Серьезный птиц, — покивал Паша. — Нам в раздевалку, — произнес Виктор и указал на одну из дверей. — Это туда. После переоблачения в махровый килт Паша неожиданно засмущался. Его спутник, как и он, не отличался высоким ростом и крупным телосложением, но оказался весьма рельефным. Паша даже засмотрелся. Было видно, что поддержанию хорошей физической формы Виктор уделяет немало времени. — Спортом занимаешься? — вырвалось у Паши. — Не то что занимаюсь, но пробежки и тренажерный зал — это обязательно, — кивнул Виктор и улыбнулся. — Много приходится работать со спортсменами и людьми, для которых возможность нормально двигаться очень важна и ценна. Тут поневоле самого начинает тянуть заниматься. У них бывает такая сила духа, такое неукротимое стремление к цели, что совестно самому просиживать свою жизнь на диване. Паша смутился еще сильнее. Сам он как раз предпочитал просиживать, хоть и не просто так, а сочиняя и проигрывая, но все же его физическая форма оставляла желать лучшего. От природы худой и щуплый, никакой рельефностью он похвастаться, конечно, не мог. Вспомнился ему Олег. Тот тоже спортом себя не утруждал, но имел высокий рост и хорошо выраженную от природы мускулатуру. Так что как в сравнении со своим другом, так и с Виктором, Паша проигрывал. Однако, когда это касалось Олега, его совершенно не заботило, а перед Виктором за свои щуплые теласа почему-то стало неудобно. — Расслабься, — заметил его напряженное состоянии Виктор. — Здесь все устроено так, чтобы ты получал удовольствие. Массаж, сделанный сильными руками профессионала, пошел Паше на пользу, и нервная усталость отступила, дав место ленивой неге. После массажа настало время грязевых процедур. Обоих клиентов обложили тканевыми аппликациями, утяжелителями, накрыли термопледами и оставили наедине. Паша и Виктор возлежали на параллельных кушетках, боясь лишний раз пошевелиться. — Как бы странно это не выглядело, но здорово помогает телу восстановиться, — заметил Виктор. — Кстати, в косметологии местные грязи творят чудеса. Можешь рекомендовать своей девушке. Или даже в подарок привезти. — Нет у меня девушки, — признался Паша и отвернулся, чтобы собеседник не разглядел на его лице больше, чем озвучили слова. Виктор эту тему продолжать не стал. На самом деле на посещение грязелечебницы Паша согласился ради возможности провести время в приятной компании, а то, что процедуры действительно улучшили его состояние, послужило дополнительным плюсом. Да и Виктор не подвел, развлекал своего спутника веселыми историями. Выждав положенное время, молодые люди освободились от многослойного лечебного покрытия и перешли в душевую. Смывая следы грязевых аппликация, Паша снова почувствовал себя неловко. Он старался не смотреть на плескающегося рядом Виктора и отмыться как можно быстрее. — У тебе еще вот здесь грязь осталась, — вдруг произнес Виктор и потер Пашу по правому плечу и немного по спине. Паша отреагировал неожиданным для себя образом: замер, прислушиваясь к ощущениям, а сердце бешено заколотилось, отдаваясь шумом даже в ушах. Что это было? Несомненно, приятно, но так… необычно. Паша давно тесно по-дружески общался с Олегом, и взаимные прикосновения случались нередко. Обычные, бытовые. Но никогда они не вызывали такой сильной реакции. А ведь, вроде бы, ничего особенного не произошло. Однако появилось ощущение, что его ласкают. Рука Виктора двигалась плавно, осторожно, с легким нажимом, всей ладонью, чтобы больше охватить… Или Паше, изголодавшемуся по нежным прикосновениям, только показалось? — Пойдем в бассейн? — спросил Виктор, убрав руку. Паша кивнул, потому что мысли пребывали в сумбуре и какой-либо ответ озвучить стало трудно. В бурлящей минеральной водой купели Паша продолжал чувствовать себя скованно, и получить подлинное удовольствие от отдыха никак не получалось. Заметив это, Виктор пошел простым и действенным путем: принялся забрызгивать своего слишком сосредоточенного спутника. Паша в долгу не остался. И в конце концов они расшалились, как дети, плескаясь и шуточно борясь в воде с легким притоплением друг друга. Надуманные барьеры и неловкость исчезли, прикосновения больше не вызывали оторопь. Оставшееся время пролетело весело и незаметно. — Все хорошо. Не слишком устал? — заботливо поинтересовался Виктор, когда они уже подъезжали к гостинице. — Нет, конечно. Спасибо, что так… так возишься со мной, — искренне поблагодарил его Паша. — Вожусь? — переспросил Виктор. — Ты просто кажешься таким хрупким, чувствительным, что тебя оберегать хочется, — признался он, а потом спохватился, что сказал лишнее, замолчал и заерзал на сидении, усердно делая вид, что все его внимание сосредоточено на дороге. Паша тоже молчал, но удивленно хлопая глазами. Уж он-то никак не ожидал, что вызывает у кого-то желание оберегать. — Я завтра опять в горы, — поспешил нарушить неловкое молчание Виктор. — Хочешь со мной? — Не могу. У нас репетиция, потом еще прогон на сцене, скоро же новое выступление. Займет это целый день, а вечером я буду совсем никакой. Извини. — Ладно. Что поделаешь. У меня своя работа, у тебя своя. Такая понятливость очень подкупала и хотелось в ответ непременно сделать что-то хорошее. — Может, послезавтра, — произнес Паша. — Я позвоню. Только добравшись до своего номера, он вспомнил, что за время отсутствия его никто не беспокоил, даже Олег не названивал. Другу тоже захотелось отплатить чем-нибудь за терпение, например пригласить в ту же грязелечебницу на ободряющие процедуры. Паша мысленно уже готовил рекламный рассказ о том, как весело плескаться в пузырящейся минералке, когда услышал из комнаты Олега женские стоны. Причина дружеского невнимания в этот вечер стала сразу понятна. Утром Олег ограничился лишь равнодушным вопросом: — Где вчера пропадал? Опять с тем ушастым? — С каким ушастым? — не понял Паша. — Ну, с соседом, который тут через стенку. Он же лопоухий. — Не то, чтобы прямо лопоухий, — пробормотал Паша, вспоминая то, на что не обратил особого внимания. — Немного так… Он посчитал бы это пикантной особенностью, которая совсем не портила Виктора, конечно, если бы собрался оценивать его с точки зрения привлекательности.***
Очередная репетиция прошла ненамного лучше, чем предыдущие, но теперь Паша не так переживал и расстраивался. Его наконец тянуло сочинять. Ноты легко и удачно складывались в приятные мелодии, а самому творцу постоянно хотелось улыбаться. Пока Олег мучал давно набившую оскомину песню, его битмейкер сочинил две новые. На душе было тепло и приятно от воспоминаний. От мыслей о вчерашнем странном прикосновении Виктора, по телу пробегали колючие мурашки, но в остальном настроение оставалось радужным. После окончания репетиции Олег, Паша и агент поехали в концертный зал, где проходили фестивальные мероприятия. Ожидать своей очереди для выступления на сцене пришлось довольно долго, и молодые люди успели познакомиться с двумя коллективами из Санкт-Петербурга. Музыканты из Северной столицы к популярности Апгрейда отнеслись очень спокойно, никаких жарких речей и фанатского восторга. Прогон перед организаторами мероприятия прошел на удивление легко: то ли Олег собрался, то ли просто решил никого больше не задерживать. А после демонстрации себя во всей красе певец пригласил новых знакомых к себе. Даже Паше эта идея пришлась по вкусу. Общаться с товарищам по музыкальному цеху ему нравилось больше, чем с поклонниками Апгрейда. Можно было бесконечно обсуждать темы творчества и исполнительства, что-то почерпнуть и чем-то поделиться. Приятной неожиданностью для Паши стала то, что к нему проявила интерес хорошенькая солистка одной из групп. Они долго общались вдвоем, и Паша даже показал ей несколько композиций, над которыми он еще работал, хотя обычно никому не давал слушать незаконченное. Девушка представилась Ланой, живо интересовалась как самим Пашей, так и его музыкой. Она очень мило улыбалась и хвалила его творческие приемы, от чего с каждой минутой нравилась битмейкеру все больше. Он даже перестал опасаться, что Олег вмешается и в эти робко зарождающиеся отношения, так как любвеобильный товарищ нашел себе иной объект интереса — эффектную рыжую бестию из другой группы. Все шло настолько хорошо, что Паша даже осмелился пригласить Лану на свидание. Напрасно весь вечер за стенкой сосед прождал весточки. Паша о нем даже не вспомнил. А Виктор грустно поглядывал на экран безмолвствующего телефона и сдержанно вздыхал. Несколько раз молодой человек выходил на балкон в надежде увидеть там Пашу, но встречи не произошло. Веселая компания гудела до рассвета, и Паше, наконец-то, было так же весело, как и всем окружающим. Так и не дождавшись звонка, на утро Виктор напомнил о себе сам. — Сегодня не могу, — ответил Паша на новое приглашение о совместном катании на лошадях. — Решили усиленно готовиться к выступлению, а то у нас что-то ничего не клеится. Может, завтра получится, свободнее буду. Сам же он пребывал в приятном предвкушении свидания с Ланой. Мысленно уже рисовались картины романтических прогулок по набережной, посиделок в кафе и прочей банальности, которая с присутствием девушки обретала невероятную ценность. Однако свидание не состоялось, и размечтавшийся Паша услышал по телефону примерно то же, что сам озвучил Виктору: «Сегодня не могу» и «Возможно, завтра». Настроение у Паши тут же катастрофически испортилось, и мысли о соседе всплыли как спасательный круг от ощущения уныния и безысходности. — У меня обстоятельства резко поменялись, — сообщил он по телефону своей единственной надежде на приятное времяпрепровождение. — Ты сейчас где? Я бы подъехал. Но обрадованный Виктор согласился вернуться за ним прямо в гостиницу. В этот раз Паша держался в седле увереннее и еще больше удовольствия получал от самой поездки верхом, покачиваясь на спине послушного животного. Природа продолжала расцветать, зелень набирала силу, солнышко приятно грело, птицы щебетали. Обитатели горных зарослей были заняты своими делами, но все равно чуждые здесь городские жители чувствовали приятную сопричастность со всем происходящим. Виктор уже хорошо знал дорогу, поэтому ехали они вдвоем без проводника. Пока добирались до места, все внимание Виктора было отдано Паше, и тот снова ощутил теплое умиротворение и желание открыться миру, расцвел, и его потянуло творить. Паша перехватил инициативу в беседе, рассказал о своих музыкальных удачах и провалах, поделился планами и даже пригласил на закрытие фестиваля. Виктор выслушивал бурный поток откровений, понимающе кивая и улыбаясь. Однако, когда они добрались до нужной точки, Паше пришлось потесниться, работа вышла на первый план. Виктор спешился, достал ноутбук и долго с ним возился, что-то запуская и настраивая. Паша тоже слез с лошади и занялся осмотром ближайших окрестностей. — Так! — наконец торжествующе воскликнул Виктор. — Сигнал пошел! — и тут же принялся кому-то звонить. — Андрей, вижу вас. Выходите на маршрут. Да, подключайте. Все хорошо, сигнал устойчивый. Показатели передаются в полном объеме. Паша бросил взгляд на экран компьютера Виктора. На карте местности замигала красная точка и начала двигаться, а в дополнительном окошке с левой стороны поползли цифры. Тем временем Виктор позвонил на другой номер: — Владимир, все в порядке? Вы на месте? Тренер, медик — все с вами? Хорошо. Запускайте систему на полную мощность. Буду следить за вами весь этап. Что там положено желать перед началом? Просто удачи? Ладно, тогда просто удачи! На карте появилась вторая точка и двинулась параллельно первой. Паша осмотрелся по сторонам. — Где-то здесь что-то происходит? — поинтересовался он. — Ниже, — ответил Виктор, не отрывая глаз от монитора. — Мы забрались выше всех, чтобы вернее ловить сигналы. — Сигналы чего? Виктор довольно улыбнулся. — Там внизу двое, можно сказать, вышли на старт. Бегут по неровным горным дорогам на протезах, а я буду следить, насколько хорошо работают наши аппараты. — Параолимпийцы? — удивился Паша. — Не совсем, но в этом роде. Паша еще раз осмотрелся по сторонам. — Тут и для обычного бегуна сложно. Дорога грунтовая. Крупные камни попадаются. Я бы далеко точно не убежал. — Они удивительные люди, которых не устраивает синица в руках, они тянутся за журавлем. А народная мудрость не так уж и права. После этого замечания Паша подумал, что когда-то и он потянулся за журавлем, приехал в столицу, напросился на встречу с тогда уже неплохо начинающим Апгрейдом. Если бы не это, сидел бы сейчас в крохотной комнатке родительского дома в забытой богом провинции и вздыхал, что никому со своим творчеством не интересен. Однако вздохнуть все же пришлось, потому что мысли оказались невеселые — не так уж он счастлив теперь. — Да, извини, это надолго, — по-своему понял причину вздоха Виктор. — Думаю, стоит подняться еще выше, чтобы, когда они пройдут повороты, тот горный отрог нам не мешал. — Ничего, все отлично, — успокоил его Паша. — Мне здесь нравится, и вообще… я и не думал, что путешествовать на лошадях так здорово. В новой точке наблюдения Виктор не ограничился созерцанием экрана, а еще и вооружился биноклем. — Ну как там? — поинтересовался Паша, когда совсем заскучал, оставшись без внимания своего спутника. — Бегут. Все хорошо, — с довольной улыбкой ответил Виктор, не оставляя бинокля. — Там один… Вон там другой… Все идет как надо… Показатели в норме… Паша снова отошел в сторону, чтобы не мешать. Приятно пригревающее солнышко, окружающие красоты, мирно пасущиеся на обочине лошади и поглощенный работой спутник — побуждали творить. Паша уселся на ствол упавшего дерева и принялся делать в телефоне наброски мелодий. Он так этим увлекся, что не заметил, как Виктор оставил свой наблюдательный пункт и пересел на бревно рядом с ним. — Как насчет походного обеда? — произнес организатор прогулки. — Из того кафе, в котором мы обедали в прошлый раз, отслеживать перемещения не удастся. Я пробовал. Придется есть тут. — Я бы потерпел. — Нет, голодом тебя морить не буду. Есть термос с чаем и бутерброды. — Ты всегда все продумываешь заранее? — удивился Паша, привыкший к безалаберности Олега. — Стараюсь. Предпочитаю ясность и определенность. Как всякий технарь, — улыбнулся Виктор. И Паша ел самые обычные бутерброды с колбасой, запивал крепким черным чаем и мог поклясться, что ничего вкуснее ему пробовать не приходилось. Сидеть бок о бок на дереве, разговаривать ни о чем, наслаждаться уединением и близостью природы было чудесно. Пашу переполняли эмоции, которые он не мог объяснить или хотя бы выразить, но они точно имели самый положительный окрас. После перекуса Виктор вернулся к наблюдениям, а Паша все чаще ловил себя на том, что ему нравится наблюдать за самим Виктором. Было в нем что-то притягательное, теплое и незаметно располагающее к себе. Где-то далеко внизу неизвестные Паше испытатели завершили свои забеги, а они с Виктором поехали обратно в город. У подножья горы сдали лошадей. Пока Виктор улаживал последние формальности по возвращению животных, Паша отошел к краю асфальтированной площадки и облокотился на ее невысокое ограждение. Ферма и лошадиный загон находились еще высоко над морем, и отсюда открывался интересный вид на раскинувшийся вдоль побережья город. Вот только возвращаться в пыльный лабиринт его улиц Паше не хотелось. Из этих почти диких мест донимающие обычно проблемы казались не такими уж и существенными, но стоит снова окунуться в суету города и прежние переживания возьмут верх. Через некоторое время к Паше вернулся Виктор. Несколько минут они простояли молча, глядя на далекий морской горизонт. — Жаль, что нам уже пора, — грустно признался Паша. — Здесь красиво. — И ты тоже очень красивый, — прозвучало на это. Паша повернулся и хотел удивленно переспросить, что имелось в виду, но вместо ответа получил поцелуй. Аккуратный, нежный и совсем короткий. От неожиданности Паша отпрянул, а потом залился краской. Дыхание перехватило от возмущений и волнения. У Паши ведь и мысли не было ни о чем подобном! И единственное, что он смог выдавить из себя, это беспомощное: — Нам ехать надо. Меня хватятся… — Да, конечно… — ответил Виктор, ожидавший совсем не такой реакции и теперь спешно ищущий, как выйти из столько щекотливой ситуации. Паша кинулся к машине, словно в этом было его спасение. Ехали они молча, всю дорогу лишь украдкой поглядывая друг на друга. Поймав взгляд Виктора, Паша тут же снова заливался румянцем и прятал глаза, как какая-нибудь стеснительная барышня. Потом ругал себя за это и упрямо вскидывал голову, но подобрать нужных слов не мог. Виктор, видя происходящее, тоже хранил молчание и нарушил его только, когда остановил автомобиль перед гостиницей: — Паша, я… — Пока! — выпалил тот и выскочил из машины, боясь услышать то, что заставит его растеряться еще сильнее. — Прости, — полетело ему вдогонку. До своего номера Паша добирался почти бегом. Конечно, в музыкальном закулисье он много с чем сталкивался и нетрадиционная ориентация там не была редкостью, но сам он никогда не становился объектом интереса своего пола. Теперь же на губах горел неожиданный поцелуй, сердце бешено колотилось в груди, а в душе творился кавардак. — Пашка! Наконец-то! — радостно приветствовал его появление в гостиной Олег, и все окружавшая певца свита повернулась к пришедшему. — Иди зацени! Мы клип доработали и в сеть выложили! Просмотры и лайки зашкаливают! Отзывы читать не успеваем! Паша отмахнулся и скрылся в своей комнате. Чтобы хоть как-то разобраться с сумбуром чувств, он схватился за компьютер и принялся писать, заменяя слова нотами. Выходило нечто мрачное, рваное, тревожное и надсадное. «Ну почему?! — билось в голове. — Без этого же было так хорошо! Зачем?! Почему я?! Я что, такой мямля, что на девушку похож?!» На следующий день репетиция и выступление не дали Паше попереживать о произошедшем в полной мере. Утром от Виктора на телефон прошло сообщение: «Извини. Ты мне очень нравишься». Паша не нашел, что ответить. На репетиции он старался думать только о самом процессе музицирования, и на то, что Олег снова не отличался собранностью, внимания Паша уже не обращал. Даже вечернее выступление прошло как бы мимо Паши. Разумеется, он принимал в нем участие, честно отыграл композицию, подстраиваясь под рваный темп исполнения товарища, но внутренняя буря еще была слишком сильна и перетягивала на себя внимание. После концерта участники решали вопрос: куда пойти, и Олег в очередной раз зазвал оба петербуржских коллектива к себе в гостиницу. Среди пришедших оказалась и Лана. Паша всей душой кинулся к девушке, ища в ее обществе спасение от неприятных мыслей и переживаний. — Видела ваш новый клип, — весело щебетала Лана, устроившись на подоконнике и поглядывая на танцующих. — Классный. Твоя музыка? — Ну, да, — польщенно кивнул Паша. — И клип такой… заводной. Казалось бы, обычная вечеринка, как сейчас. О! — оживилась она. — Снова снимают! Между гостей действительно ходил кто-то из свиты Олега с видеокамерой. Подошел он и к беседующим у окна Паше и Лане. Девушка прильнула к Паше и помахала в объектив. Одаренному объятьями хотелось продлить приятное сближение, но Лана отстранилась и снова защебетала: — Тоже клип будете делать? И нас с тобой покажут? А ты в том клипе на берегу?.. Да! Был! Я вспомнила. — Не знаю, зачем сейчас снимают. Возможно, и выложат. — У вас прикольная музыка. Я не против поучаствовать в вашем клипе. Да и наши ребята, думаю, тоже не против. Может, какой-нибудь совместные проект замутим? — оживилась Лана. — Совместные проекты у нас только через агентство, — извиняющимся тоном ответил Паша. — Ох уж эти агентские заморочки. А по-простому нельзя? Я с Греем с удовольствием спела бы дуэтом. Очень интересно бы получилось. Ты смог бы сочинить что-нибудь подходящее? Я так понимаю, он только с твоей музыкой работает. Паша задумался. Эта идея и ему показалась интересной: возможность попробовать свои силы в новом направлении… К тому же, хотелось сделать Лане приятно. — У меня есть кое-какие наброски, — проговорил он. — Дашь послушать? Паша согласился, и они уединились в его комнате. Так, благодаря Лане и ее положительному отношению к его творчеству настроение у Паши поднялось и неприятные впечатления от вчерашнего происшествия сгладились. Паша стремился продолжить общение и сделать его более продолжительным. Пригласил Лану завтра погулять по городу, но она сослалась на репетиции. — У нас же группа, нам труднее, — оправдывалась она. — Нужно все время отрабатывать и поддерживать общую слаженность, а на это куча времени уходит. Бывает, охрипнешь на репетиции, пока все устаканится. И Паша бродил по холодной набережной в одиночестве, согревался в прибрежных кафе стаканчиком кофе и сбрасывал вызовы разыскивающего его товарища. Опять ничего не радовало, на душе было тошно и хотелось жаловаться на вселенскую несправедливость. К последнему выступлению на гала концерте фестиваля Олег, к всеобщему удивлению, собрался и три песни подряд выдал так, что поклонники и не поклонники поняли, чем он заслужил свою популярность. Он блистал на сцене, искрился, сыпал фейерверком эмоций, заряжая своей горячей энергией всех вокруг. Каждое слово, каждая нота прозвучали именно так, как нужно. Даже Паша, ходивший угрюмым несколько дней, начал улыбаться. Пальцы охотней побежали по клавишам, и музыка подхватила настрой исполнителя, что усилило общий эффект от выступления. Зрители остались в восторге. Долго и громко аплодировали, а Олег плескался в этих волнах всеобщего обожания и наслаждался. Досталось немного фанатской любви и битмейкеру. Только по дороге обратно в гостиницу Паша обнаружил на телефоне сообщение от Виктора: «Воспользовался твоим приглашением. Был на завершающем концерте. Интересная у вас музыка». Паше стало стыдно за свое поведение. Ему ведь ничего плохого не сделали. Напротив, признались в симпатии. Не повод же это строить из себя оскорбленного. Вот только ничего подходящего для ответа в голову не пришло. Вечер ожидаемо закончился шумной вечеринкой, но на этот раз в ближайшем баре. Участники веселились от души и подтверждали объятьями и пламенными речами завязавшиеся на фестивале новые знакомства. Паша не отходил от Ланы, говорил о музыке, рассказывал о творческих планах, обещал написать специально для нее какую-нибудь композицию, в общем, ухаживал изо всех сил, а девушка тянула его танцевать. — Хорошо, что Питер от Москвы недалеко. Можно запросто друг к другу ездить, — старался Паша перекричать очередной хит. — Мы и так все время в разъездах, — сетовала Лана. — Не вопрос. Сам могу приезжать. Будем гулять по городу. Покажешь мне свои любимые места. Я у вас мало, что знаю, мало, где был. — Проще будет, если мы совместный проект с Апгрейдом забабахаем. Тогда точно часто сможем видеться. — Я с ним обязательно поговорю, — пообещал Паша. — Супер! — обрадовалась Лана и стиснула его в объятьях. Паша тоже был доволен. Наконец и для него забрезжило счастье. На радостях и от желания показать себя завзятым тусовщиком Паша слишком усердно налег на спиртное и не рассчитал силы. — Дружище, да ты набрался, — неожиданно возник рядом Олег, чтобы подхватить с трудом стоящего на ногах товарища. — Усталость, наверное, — оправдывался захмелевший. — Обычно же мне хоть бы хны. — Конечно, — засмеялся Олег. — Ты же у нас ого-го какой выпивоха! Но теперь все! Отбой! Посажу тебя в такси и в гостиницу. — Он осмотрелся по сторонам. — Русик! — позвал он кого-то. — Иди сюда! Доверю тебе самое ценное. Нашего музыкального гения надо до номера транспортировать, а то он сам не справится. Потом вернешься. Денег сейчас дам. — Я сам, — попытался возразить Паша. — И я же это… Лана… Извини… Я же не могу… — Пашка, не упрямься, — строго бросил Олег и потащил его к выходу, вслед за ними поплелся и озадаченный важной миссией Русик. — В таком состоянии идти отсыпаться — лучший вариант. Последнее, что помнил Паша об этом вечере: как его почти насильно запихивали в такси. После такой ночи последовало закономерно тяжелое пробуждение. Паша с трудом встал, выбрался в гостиную и плюхнулся на диван. У неплотно закрытой двери в спальню Олега он увидел брошенные на полу джинсы. Из чего сделал вывод, что друг отсыпается в своей кровати. Так как двигаться было тяжело и неприятно, Паша взялся за телефон и принялся почти бездумно пролистывать ленту новостей, смотреть новые видео по подпискам и прочее, что позволяло убить время. Ни о чем серьезном, ни о каких планах думать не хотелось. От любого лишнего усилия грозила разболеться голова. Так Паша и просидел часа два в полусонном состоянии. Но вот внезапно дверь спальни Олега распахнулась. Паша повернулся на звук и обомлел. В гостиной появился совсем не его друг, а совершенно голая Лана. — Упс, — хихикнула она. — Не знала, что тут кто-то… — и шмыгнула в ванную. В один момент рухнуло все, что Паша успел напридумывать и напланировать. В очередной раз предпочли Олега, а не его. «Почему?!» — бессмысленно выло уязвленное самолюбие. «Как же так?» — стонало почти разбитое сердце. «Все бесполезно, — страдал измученный разум. — Сам по себе я никому не нужен». И это казалось слишком невыносимым. Схватив куртку, Паша бросился из номера, куда глаза глядят. Долго бестолково метался по холодной набережной. Теплая погода неожиданно сменилась ледяным пронизывающим ветром, напоминая, что зима не намерена так просто отступать. Несчастно отвергнутый продрог и забился в первое попавшее кафе, чтобы согреться. Оттуда и начался его совсем не блистательный хмельной вояж по злачным местам. Пил он то тут, то там, перемещался о одного заведения к другому, с трудом волоча ноги и плохо что-либо понимая. Временами его кто-то тряс и что-то от него хотел, а он не хотел уже ничего, только забыться. Телефон он выключил, чтобы не дать себя найти. Подумывал даже выбросить, но поступить так с дружеским подарком не решился, хоть Олег сделал его мимоходом. После странных скитаний, растратив наличные и где-то потеряв карточки, Паша немного протрезвел и направился обратно в гостиницу. Возвращаться в прежнюю безрадостную кутерьму хотелось меньше всего, но деваться все равно было некуда. Печально и обреченно Паша на лифте доехал до своего этажа, вышел, побрел по коридору, намеренно медленно, чтобы оттянуть очередное позорное возращение, но до их с Олегом номера так и не дошел. Резко свернул и постучался в соседнюю дверь. Та без промедления открылась, словно его ждали. — Привет, — с трудом выдавил из себя визитер. — Привет, — улыбнулся Виктор, показывая, что рад даже такому. — Я зайду? Туда не хочу, — Паша отчаянно махнул в сторону своего номера. Виктор шире открыл дверь и отступил в сторону, давая возможность гостю зайти. Пашу тут же потянуло излить душу, пожаловаться, что он совершенно никчемный, никому ненужный и вообще круглый неудачник, рассказать, как тяжело жить в тени другого и обвинить весь мир в несправедливости. Горькие признания так и рвались наружу, грозя разрастись в бурный поток обличительных откровений. Паша уже собрался поддаться этому порыву, но вдруг в его хмельной голове мелькнуло: «А что, если все правильно и справедливо?» Если он действительно никчемен и неинтересен? «А тогда пусть все идет к черту! — зло подумал Паша. — Пусть я буду таким паршивым идиотом! Пусть буду делать всякую херню!» И внезапно вцепился Виктору в губы поцелуем. Тот пребывал в удивленном оцепенении лишь мгновение, а затем жарко ответил. Крепко стиснул в объятьях свою долгожданную добычу и принялся доказывать, насколько желанно для него происходящее. Паше, впервые ощутившему на себе такой поток страстного вожделения, не оставалось ничего иного, как поддаться. Глаза закрылись, а разумность утонула в хмельном дурмане. Совсем скоро алчущие руки заскользили уже не по одежде, а по обнаженной плоти. Два тела, сплетаясь, рухнули на кровать. Виктор действовал быстро, умело и с неодолимым напором, продвигаясь к своей цели. Паша даже не успел толком понять, как и что происходит. Выпитый алкоголь все еще держал трудно проницаемую стену между разумом и реальностью. Пока отвлекался на то, чтобы понять собственные ощущения, превратился в легкую и покорную добычу. Горящему страстью Виктору даже можно было не утруждать себя полном обнажением, хватило бы приснять джинсы и белье, но он не хотел, чтобы первый раз превратился в банальный спешный акт. Поцелуи и ласки — все это досталось Паше сполна, даже если из-за опьянения он не смог оценить их в полной мере. Боли и неприятных ощущений он тоже не избежал. Проникновение хоть и готовили предварительной растяжкой пальцами и обильной смазкой, оказалось болезненным. Паша дернулся в запоздалых попытках избавиться от вторгшегося в его плоть, но время деликатности прошло. Партнер сильнее вдавил его животом в кровать и резче задвигался, сбивчиво повторяя: «Тише. Расслабься. Просто расслабься». «Нахрена я это делаю? — мелькнуло в голове у Паши, а его спешно целовали, крепко обнимали, что-то бормотали на ухо и откровенно имели. — Я точно идиот», — безрадостно подумал Паша и уткнулся лицом в подушку, мечтая, чтобы это «черте что» наконец закончилось. И в какой-то момент оно действительно закончилось. Виктор сладко выдохнул, видимо, кончив, замедлил фрикции и вскоре совсем остановился, потерся Паше лицом о волосы и ослабил удерживающие объятья. Паша зашевелился, неловко выбираясь из-под затихшего партнера, но тот Пашу не отпустил. Потянул на себя, заставив повернуться на бок, и обхватил рукой его расслабленный ствол. Возбуждение нахлынуло быстрее, чем Паша его осознал, и охватило тело, заставляя подчиняться даже разум. Слишком давно не получавшая разрядки плоть жадно принимала откровенные ласки. Головка обнажилась. Пальцы умело скользили по стволу, поддерживая бодрый ритм и размазывая выступающую смазку. Все иное ушло на второй план. Виктор обжигал поцелуями щеку и шею, но Паша больше сосредоточился на ощущениях в паху. Огонь, пульсация, сладкая тянущая боль внизу живота и каменная твердость разгоряченного ствола заставляли думать только о себе. Стянувший мышцы короткий спазм, а потом все хлынуло вверх: кровь по сосудам, наслаждение по телу, тихий довольный выдох, а затем уже теплая вязка сперма. Ласкающая рука тут же замедлила движения, скользя точно по выпуклому шовчику, давая удовольствию затухать как можно медленнее. Паша блаженно расслабился, расслабился настолько, что все на свете стало неважным. Главная миссия тела была выполнена, и оно потребовало заслуженного отдыха. Каких-то пара минут, и Паша провалился в глубокий хмельной сон. Виктор понял, что партнер спит по изменившемуся дыханию. Улыбнулся, убрал руку и снова вжался лицом в его растрепанные волосы. Те пахли пылью и сигаретами, хотя Виктор знал, что Паша не курит. Запах алкоголя тоже ощущался достаточно ясно, но привлекал совсем другой аромат: едва уловимый, очень личный, принадлежащий индивидуально каждому человеку. Если этот аромат нравился, симпатия становилась неизбежной. Вот и Виктор попался в ловушку.***
Олег проснулся от звука собственного будильника, что случалось нечасто. Недоумевающе осмотрелся по сторонам. Под боком завозилась Лана… Только потом Олег догадался взглянуть на часы. — Вот, блядь! Самолет через два часа! — громко объявил он и, вскочив с постели, устремился в спальню друга. — Пашка! Ты чего меня не разбудил?! Так и опоздать можно! Однако на кровати товарища не оказалось, она была занята совсем другим типом. — А Пашка где?! — вознегодовал Олег. Не слишком трезвая личность ответить на это не смогла. — Что случилась? — спросила Лана, выходя из спальни. — Пашка пропал! А до самолета всего ничего. Кто его видел? — громко спросил Олег у просыпающейся свиты. — Так он вчера днем как пропал, так и не появлялся, — ответил самый благоразумный. — Я знаю. Выходит, так и не вернулся. И где его черт носит в день отъезда? — А позвонить? — предложила Лана, прижимаясь к спине Олега. — Вчера весь день этим занимался. Без толку, — недовольно огрызнулся Олег, но дозвониться все же попытался. Никто не ответил, кроме приятного женского голоса, сообщившего, что абонент не в сети. — Искать надо. А где? — спросил Олег окружающих и сам же подкинул первую идею. — Может, опять с соседом? Номера телефона «лопоухого типа» он не знал, поэтому пришлось барабанить в дверь. Та открылась, и на пороге появился взлохмаченный молодой человек в наспех надетом халате. — В чем дело? — недовольно бросил он. — Спишь еще, — разочарованно выдохнул Олег. — А я думал: вдруг Пашка у тебя. Значит, нет. Хреново. Сосед быстро оглянулся назад, а потом шагнул вперед, прикрывая за собой дверь и спросил: — А что случилось? — Пашка куда-то запропал. У нас самолет через два часа, а он со вчерашнего дня где-то гуляет. Ничего не говорил? Никуда не собирался? «Лопоухий тип» неопределенно пожал плечами. — Может, он у какой-нибудь девчонки зависает? — предположил кто-то из свиты Олега. Олег бросил взгляд на стоящую рядом Лану и мотнул головой — Вряд ли, — после чего опять обратился к соседу. — Ладно. Спи дальше, — махнул он рукой. — Извини, что побеспокоили. Дверь закрылась, а компания отправилась на дальнейшие поиски. Виктор вернулся к кровати, где мирно посапывал Паша. Выглядел тот таким милым, что его совсем не хотелось будить. Виктор даже представил, как будет тихо лежать рядом и любоваться своей новой победой, а разбудит только тогда, когда мчаться в аэропорт будет уже поздно. Конечно, потом расставание станет неизбежным, но несколько дополнительных часов до нового рейса у них появится. Однако… Виктор вздохнул, подобное только несбыточные мечты. — Солнышко, вставай, — произнес Виктор и аккуратно подергал спящего за плечо. — У тебя скоро самолет, к сожалению. Паша вернулся в реальность не с первого раза, но, когда это произошло, глаза расширились от ужаса и непонимания. «Как так?! Как я здесь оказался?! Неужели… то самое… не сон?!» — встревоженно забилось в голове. «Не сон», — безжалостно ответило тело неприятными ощущениями в заднем проходе. Паша покраснел, как рак. — Тебя друзья искали, — произнес Виктор спокойным тоном, стараясь показать, что ничего сверхъестественного не произошло. — Сказали, что ты пропал, а самолет через два часа. Стоит поторопиться. — Искали? — нервно сглотнул Паша, садясь на кровати. — Почему у тебя? — на самом деле он хотел задать другой, гораздо более важный для себя вопрос: «Они знают, что мы переспали?» — Беспокоятся о тебе. Везде ищут. Здесь в том числе, — все тем же тоном ответил Виктор. — Я сказал, что не знаю, где ты. Паша облегченно выдохнул. — Полагаю, на завтрак ты не останешься, — с легкой грустью улыбнулся Виктор. — Да, собираться надо, — всполошился Паша, находя в спешных сборах возможность не думать о происшедшем. Начать ему пришлось немедленно и с вещей, которые оказались разбросаны по комнате. Подбирал их Паша, скромно закутавшись в простыню и ощущая на себе прожигающие взгляды партнера по ночным забавам. При этом Паша почти в панике придумывал, что сказать Виктору перед уход насчет случившегося, однако ни одной разумной мысли в голову не пришло. Так бы Паша и исчез без душещипательных признаний, но Виктор взял это на себя. Остановил беглеца, стиснул его кисти своими, поймал испуганный взгляд и произнес проникновенным голосом: — Хочу, чтобы ты понимал: для меня это серьезно. Паша опустил глаза, снова залился краской и спешно кивнул. — Я, конечно, не так скоро вернусь в Москву, — продолжал Виктор, не отпуская его, — но, как доберусь — сообщу, и я надеюсь на новую встречу. Очень надеюсь. Паша согласно кинул и пробормотал: — Мне надо быстрее… собираться. На самом деле сейчас он готов был делать и говорить что угодно, лишь бы скорее сбежать в свой номер. Виктор отпустил его руки и попытался получить прощальный поцелуй, но Паша сделал вид, что не понял и слишком спешит, уклонился, бросил: «До встречи» и умчался. Оказавшись за спасительным стенами, беглец приступил к хаотичным сборам и, только когда основная часть вещей уже перекочевала в сумку, сообразил позвонить Олегу. Причем выбрал он лучший способ защиты — нападение. — Грей! Где тебя носит?! До отлета всего ничего осталось?! — закричал он в телефон. — Что значит: меня носит?! — вознегодовал в ответ товарищ. — Ты сам где?! Мы тебя всей оравой где только не искали! Агент наш, паникер, уже в полицию помчался! Похищение ради выкупа подозревает! — Я вообще-то давно в номере! Вещи собираю! А вот тебя здесь нет! — Ну, ты крендель, Пашка! Сейчас буду! Олег примчался через десять минут один, отправив свиту прямо в аэропорт, и принялся забрасывать вещи в чемоданы еще более хаотично и нервно, чем его товарищ. При этом и продолжить расспросы он не забыл. — Где тебя все-таки носило? Мы уже чего только не передумали! Вчера весь день пропадал! Я решил: ладно, оттягиваешься в одиночку. Может, так и по-кайфу тебе. Но сегодня почему так поздно объявился? Всю ночь с красотками кувыркался и проспал? — Ни с кем я… — тут голос у Паши дрогнул, не давая лгать дальше. — Это хорошо, — бодро продолжал его товарищ. — Это молодец. Это правильно. А то мне некоторые стали говорить, что ты из-за Ланки взбесился и сбежал. Херня ведь, да? Чего из-за нее беситься? Такая же, как и остальные. Все уши мне прожужжала, как они хотят с нами поработать, какую-нибудь песню записать. На дуэт напрашивалась. — А ты? — упавшим голосом спросил Паша. — Я разумно использовал ее именно в том качестве, на которое она и годится. И все. — А меня? — вдруг бросил Паша, прервав сборы. — Меня тоже используешь только в том качестве, на которое гожусь? — Ты чего? — удивился Олег и тоже остановился. — Ты же мой товарищ и друг. А еще этот… муз. Причем тут «используешь»? — Проехали, — обреченно выдохнул Паша.