Терновник

— Тебя же Шерлок зовут, правильно? — спустя мучительно долгие десять минут, сосед по парте решил предпринять попытку познакомиться с ним. Шерлок знал, конечно, что рано или поздно это случится, но всё равно не понимал, почему он созрел для этого так быстро и почему именно на уроке. — Я Джон. Джон Ватсон. — Рад знакомству, Джон, — бесстрастным полушёпотом ответил Холмс, смотря куда-то в сторону доски, и оба замолчали. Джон почувствовал себя неловко и нелепо, а Шерлоку было скучно. Пока учитель объяснял уже известную Холмсу тему, он перевёл взгляд в окно. Вид открывался на ничем не прикрытое пространство с короткостриженным газоном, вдалеке, за трёхметровой оградой, находился лес, из которого возвышалось какое-то искажённое дерево. Ни одного ученика, решившего прогулять урок, не было видно. Чтобы не разочароваться ещё больше, Шерлок решил рассмотреть своих одноклассников. На первой парте третьего ряда сидели две девушки. С рыжими волосами, чей скептический взгляд Шерлок ловил на себе несколько раз, сейчас усердно переписывала теоремы с тетради соседки, которая уже закончила и просто сидела с ожидающим видом, то и дело поправляя мостик очков на переносице. Вторая парта пустовала, на третьей сидел, сгорбившись над листком, один черноволосый парень в серой водолазке. Не будь Шерлок столь наблюдателен, он так и остался бы призраком на фоне остальных. Интересно, он сам-то понимает, каким хорошим шпионом может стать? За последней — на стуле, без страха не найти опору, раскачивался блондин в круглых чёрных очках, насвистывая себе под нос какую-то мелодию. На его столе не лежало ничего. На первых трёх партах среднего ряда сидели мало чем примечательные пары девочка-девочка, мальчик-мальчик и мальчик-девочка, как будто они существуют для количества. Разношёрстная массовка. Пожалуй, этот ряд был самым неформальным — два парня азиатской внешности, однако они все равно отличались друг от друга разрезом глаз и цветом кожи: один белый, почти прозрачный, что придает ему вид болезненности, а второй немного смуглее, точнее он таким был на фоне своего соседа, и разрез глаз у него уже; девушка в берете и парень за третьей партой что-то бурно, но тихо обсуждали и, кажется, вели спор; на первой сидела высокая элегантная девица с длинными красными волосами и в воздушном платье мятного цвета, а ее соседка… ниже по росту, строгий черный костюм и пушистые кудри. Шерлок прыснул от этого контраста. Нет, он, конечно, не модный эксперт, ничего не смыслит в красоте и сам носит одну одежду по нескольку дней, но… Даже объективно это было безвкусно. Этим девочкам определённо стоит поменяться гардеробом. Перед самим Шерлоком находилось одно пустое место, в отличие от Джона: перед ним сидел русый парень, не так давно одаривший Холмса с высокомерным, оценивающим взглядом. Из любопытства Холмс обернулся посмотреть на двух последних человек сзади него: тихий, равнодушного вида паренёк с умными, как у кота, глазами, и раздражённо посмотревший на него блондин с чёлкой, почти полностью закрывающей правую щеку. Третий человек в классе, носящий очки. Сделав вид, что отвлёкся на изучение редких трещин, Холмс посмотрел на стену, отделяющую одно окно от другого, где висел неизменный атрибут любого помещения. Большая стрелка показывала, будто сейчас около трёх часов дня, что казалось весьма странным, пока он не заметил одну деталь, объясняющую всё: секундная стрелка стояла на месте. — Джон, подскажи, сколько сейчас времени. — А где «пожалуйста»? — вздыхая, Ватсон всё же засунул руку во внутренний карман пиджака, игнорируя чужое бормотание про бессмысленность этого слова в их случае, и достал карманные часы с подвеской. — Двенадцать часов. — А с минутами? — не дождавшись ответа, Шерлок притянул предмет к себе. — Блять! Какого хрена, прошла только половина! — шёпотом выругался он, чувствуя спиной недовольно сверлящий взгляд одноклассника, и снова замолчал на несколько минут, принимаясь тарабанить пальцами по лакированной поверхности, за что получал тычки ручкой от него же. — Нужен сосед? — вдруг спросил Шерлок, не выдержав действующей на нервы тишины. — Что, прости? — Из-за пьянства отца твои с ним отношения оставляют желать лучшего, ты не хочешь жить за его счёт, но понимаешь, что не потянешь жильё в Лондоне один. Поэтому я спрашиваю: тебе нужен сосед? Безмолвно сменяющийся спектр эмоций на лице Ватсона — от ошеломления до банального непонимания, — вынудил Шерлока закатить глаза и объясниться. — Это же элементарная психология, — Холмс крутил ручку между пальцев, внимательно смотря на одноклассника. — Во-первых, твоя выправка, которую я заметил чуть ли не первым делом, направляет на мысли, что один из твоих родителей, скорее всего отец, либо бывший военный, либо чин полиции. Последнее откладывается, так как для сына одного из них ты одет слишком средне, но был и вариант, что вы просто очень экономны; и это было бы нелогично, поскольку ты учишься здесь. Следующий фактор так или иначе подтверждает версию военного — наградные часы, которые я видел раньше, дарят по случаю отставки, — с каждым предложением Джон открывал и закрывал рот, как рыба. Шерлок не мог наверняка сказать, какие эмоции испытывал Ватсон; у него часто возникали проблемы с их интерпретацией. — Проблемы с злоупотреблением алкоголя одного из родственников предполагают проблемы в отношениях с семьёй, из-за которых ты хочешь жить отдельно во всех смыслах, то есть стать независимым. Честно говоря, я тебя понимаю, поскольку сам горю желанием снять квартиру где-нибудь в городе, а не жить здесь. — А о пьянстве ты как узнал? — возбуждённый и всё больше запутавшийся Джон чуть не перешёл с шёпота на обычный тон, на что Холмс ему шикнул быть тише. — По повреждениям на часах. Довольно дорогой аксессуар, не находишь? Если не в плане цены, так в своей ограниченности и уникальности. Вряд ли тот, у кого они не связаны с негативными воспоминаниями, станет так с ними обращаться. Поэтому часы и перешли к тебе, как подарок, а ты сентиментально носишь их с собой. — Хорошо… о том, что мой отец действительно военный? Ведь такие часы может кто угодно приобрести, если есть деньги, — после слов Холмса на щеках Ватсона выступил смущённый румянец. — Разочаровываешь, Джон. Просто сложи два на два и получишь близкий к истине ответ. Твоя осанка и дисциплина чуть ли не кадета, твой отец, живущий на военную пенсию, отчего в некоторых вещах вам приходится себя ограничивать, но не в твоём образовании, потому что, вероятно, он человек «старых» взглядов. И я уже говорил об уникальности часов, — вздохнув, Шерлок зарылся рукой в волосы, заглаживая их назад. Правильно ли он поступает прямо сейчас? Возможно, стоило бы остановиться на тупой недо-шутке «просто ты выглядишь таким заебавшимся и вообще похож на того, кому нужно разделить с кем-нибудь квартплату. Или я ошибся?» и подмигнуть. — К слову, вероятно, идя на войну, он не предполагал, что она травмирует его настолько, но вместо того чтобы пойти к психотерапевту или забыться в работе, он пустился во все тяжкие с алкоголем. Возможно, произошло что-то ещё, чего я не могу заметить или объяснить. Подозрительное отсутствие матери и потеря близкого родственника, например. Но это уже чисто интуиция и беспочвенные предположения, на которые я не могу и не хочу полагаться. — Как такое возможно… — Ватсон издал непонятный звук, наподобие скрипа зубами, сжимая руки в кулаки. С виду Джон казался расстроенным, чем вызвал в Холмсе тревогу: он знал, на какие поступки способен человек, если задеть его травму — на какие угодно, кроме адекватных. Поэтому да, в этот момент он забеспокоился. — Так подробно узнать о жизни незнакомого человека, никогда до этого не видя вживую, смотря только на его… ребёнка. Как, Шерлок, как? — на последнем слове Ватсон неосознанно повысил голос, и теперь на них обратил внимание практически весь класс, включая учителя. Тяжело вздохнув, Шерлок закрыл глаза рукой, отворачиваясь к окну. Снова оказался прав. Ну почему люди такие сложные? — У вас всё в порядке? — спокойно спросил подошедший учитель, смотря то на смутившегося Ватсона, то на Холмса. — Конечно, извините, — где-то слева послышалось растянутое «да-а» от Шерлока, — мы постараемся вести себя тише, — «в смысле мы???». — Не сомневаюсь в твоих словах, Джон, но до перемены осталось шесть минут. — Я вас понял, ещё раз извините, что прервали ваш урок. Удостоив обоих учеников мрачным взглядом, Уильям вернулся к доске, беря в руки мел. Почему-то в этом классе у учителя было два стола: с компьютером, перед первым рядом, прямо напротив Холмса, и посередине класса, в метре от доски. Причём в классе всё равно оставалось много незанятого пространства. — Он явно не любит, когда на его уроках что-то идёт не так, — улыбнувшись, сказал Шерлок, только непонятно кому. — Холмс, — предостерегающим тоном отозвался Мориарти, недовольно глядя на ученика. — У вас хороший слух, учитель, — весело отозвался Шерлок, смотря в ответ. — А вы не в меру болтлив, мистер Холмс, — немного прищурившись, Уильям вновь улыбнулся своей невероятной улыбкой, достойной кисти какого-нибудь Рафаэля Санти. — Вы, вероятно, ещё не успели привыкнуть к новому месту. Только сегодня я отпущу вам эту ошибку. — Только сегодня? Неужели разовая акция? Гениальный маркетинговый ход, мистер Мориарти, восхищаюсь, — Шерлок и не думал прекращать веселиться. — Вы правы, мистер Холмс, а потраченное на наш разговор время — кредит, за который предстоит заплатить, скажем, индивидуальными занятиями. Вам стоит быть осмотрительнее, — Мориарти, видимо, тоже доставила удовольствие эта ужасно короткая, но забавная словесная пикировка, волшебным образом сумевшая разбавить общую усталость под конец томительно-медленного урока. — О, нет, мистер Мориарти, вы не должны делать из меня жертву, — в состоянии драматизации приложившись лбом об стол, Шерлок не унимался. — Я привык быть главным героем! — Бросьте, я уже заметил, как вам нравится математика, — язвительно, что совершенно не подходило стилю этого человека, отозвался Уильям, после чего прозвенел звонок. — Восхитительно. Домашнее задание на завтра не задаю, все свободны. Шерлока Холмса жду в своём кабинете через час после окончания всех занятий. * Уже выходя из кабинета вместе с Джоном, Шерлок подумал о самых странных эмоциональных качелях в своей жизни, на которых он успел сделать «солнышко» несколько раз; и это, мать его, только середина дня. «Скука — интерес — скука — неоднозначность». — Шерлок, — услышав голос Ватсона, Холмсу захотелось провалиться под землю. — Опережая твои следующие слова, знаю, я — мудак, каких поискать нужн- — Это было невероятно! Совершенно невероятно… твои выводы… конечно, в кое-каких моментах ты был не прав, но это всё равно было потрясающе! И… Кстати, ещё никто, Шерлок, никто не разговаривал с учителем Мориарти так смело и непринуждённо. Точнее, были ещё герои до тебя, но он сразу пресекал их попытки выпендриться, а тебя выслушал! — неумолимые комплименты от одноклассника были как удар под дых, и Холмс не сразу сообразил, что растерялся. Он не помнит даже, когда вообще в последний раз был растерян? — Джон… — он криво ухмыльнулся, намного нервозно теребя лямку рюкзака. — Спасибо? Ты явно переборщил с комплиментами, — это было… даже как-то приятно? Для человека, привыкшего слышать либо исключительно негатив в свой адрес, либо жить со знанием о чужом восхищении, но при этом никогда не слышать этих слов напрямую. Довольно необычно. — Как знать. Но теперь я могу с уверенностью сказать следующее, — загадочно улыбнувшись, Джон пару секунд формулировал мысль, после чего вогнал Холмса в ещё бо́льшую растерянность. — Приятно познакомиться, Шерлок. — И кто из нас после этого невероятен? — Шерлок не смог сдержать широкую улыбку и рассмеялся вместе с Ватсоном. — Так! У нас есть три минуты, чтобы успеть дойти до лаборатории, — утирая выступившие в уголках глаз слёзы, хрипловато сказал Джон. — Ха-а… какой урок следующий? — Химия. — Мой любимый предмет. Ну же, кадет, поднимайся! — подхватывающий Ватсона под руку, под непонятливые взгляды проходящих мимо учеников, Шерлок выглядел счастливым.