***
Каким-то чудом Дрим перевёл внимание на Сапнапа, этим дав возможность Джорджу сбежать с чаем, который он приготовил для заключённого. Уилбур проснулся, когда Джордж зашёл в камеру. Он всё ещё выглядел не до конца проснувшимся с одеялом, обернутым вокруг его плеч, и непослушными локонами, вьющимися во все возможные стороны. В какой-то степени это было очаровательно: то, как он потряс головой, чтобы прогнать остатки сна и как он пытался подавить наступающий зевок только, чтобы поприветствовать Джорджа. - Я приготовил тебе чай, - сказал Джордж, кладя поднос на кровать, беспокоясь о том, чтобы не пролить горячий напиток. Уилбур одобряюще кивнул и взял кружку в руки. Он не поблагодарил его, но Джордж в том не нуждался. - Как ты себя чувствуешь? – он спросил, садясь рядом с Уилбуром на раскладушке. Эти маленькие разговоры также стали частью его рутины. Они наполняли пустые места в его голове и давали Джорджу возможность поразмышлять над чем-то остаток дня. Этот парень всё ещё оставался для Джорджа загадкой. - Лучше. Эти зелья, которые ты используешь, работают от магии, да? – Уилбур размышлял, поглядывая на свои ожоги на руках. - Даже лучше, - Джордж проурчал, - Я сделал их самостоятельно. Уилбур выглядел искренне поражённым, его глаза раскрылись в удивлении. - Подожди, правда? Где ты этому научился? - Самостоятельно, - он не мог не чувствовать гордость. Это был одно из его умений, которое он практиковал с самого детства и которое помогает ему и в настоящее время. - Так что…получается, ты немного ведьмак? Джордж фыркнул в изумлении. Он не ожидал настолько глупого вопроса от такого человека, как Уилбур. - Это звучит так, как будто я делаю что-то мерзкое. Я просто знаю, какие травы использовать для зелий. Это легче, чем многие думают. - Так, а что ты можешь сделать? Яд? Любовное зелье? Джордж был в восторге от того, что ему удалось выудить из Уилбура еще несколько слов. Обычно он был тихим. Несмотря на то, что Джордж часто много говорил с ним, он всё равно тонул в тишине, которую так ненавидел. - Хочешь узнать секрет? – он спросил со злорадной усмешкой. Уилбур кивнул, и Джордж прильнул к нему, шепча на ухо: «Однажды, когда Дрим меня взбесил, я подмешал зелье с эффектом слабительного в его еду». Рот Уилбура открылся в удивлении. - Быть не может. - Ох, поверь! Но он быстро узнал, кто это сделал, так что давай скажем, что он…не был сильно счастлив. - Забираю все слова, которые я тебе говорил, Джордж. Ты самый храбрый человек, которого я знаю. - Ох, я знаю. Уилбур искренне смеялся, кожа вокруг его глаз сморщилась от широкой улыбки. История не была такой смешной для Джорджа, когда она случилась с ним. Когда Дрим осознал, что тот наделал, он закрыл его в той камере, где сейчас находится Уилбур. Но со временем история стала забавным анекдотом, который он хотел рассказать. Дальнейшие размышления Джорджа о его прошлом были прерваны Уилбуром, который хотел сообщить что-то: - Хей, мальчик-ведьмак, у тебя случайно нет яблока для меня? - Ты такой ненасытный, - проворчал он в ответ, но в этом не было смысла. Конечно, Джордж убедился в том, чтобы принести больше фруктов. Уилбур положил кружку, чтобы взять яблоко, и, как только он потянулся за яблоком, его рука соприкоснулась с рукой Джорджа на секунду. Это погрузило последнего в молчание. Это был первый раз, когда Уилбур сам прикоснулся к тому без того, чтобы отдёрнуться или показать своё отвращение. Тепло поселилось у него в груди, а вместе с ним и надежда на то, что, в конце концов, Уилбур сможет научиться доверять ему. Уилбур не выглядел так, как будто его что-то волновало, не важно, насколько это повлияло на Джорджа, тот предпочитал шутить: - Я начинаю думать, что у вас нет других фруктов на кухне. - Ох, не будь неблагодарным, - ответ Джорджа вышел резче, чем полагалось. Уилбур посмотрел на него и снова расплылся в ухмылке. - А знаешь, что я заметил? Когда ты злишься или смущаешься, твои щёки краснеют. - Неправда! – фыркнул Джордж в свою защиту. Кто же знал, что их таинственный заключённый такой раздражающий задира. - Красные, как яблоко, - продолжил Уилбур, - Кстати, выглядят хорошо. Красный – твой цвет. Джордж не знал: значит ли это хоть что-то, но всякий раз, когда Уилбур говорил, он пытался заставить его смеяться. Он заметил это после их, в какой-то степени смущающего, вечера признаний и не сильно давал этому значения поначалу. Может быть, тому просто было жаль Джорджа…не то, чтобы тот в этом нуждался. Незамысловатый разговор продолжался некоторое время. Уилбур просил Джорджа описать текущую погоду в деталях, и Джордж неохотно потакал его желанию. Это была достаточно скучная тема. Но Джордж понимал, почему Уилбур был заинтересован в ней: в конце концов, он не видел небо достаточно долгое время. - Джордж…могу я тебя о кое-чём спросить? – Уилбур перебил его, когда Джордж рассказывал о проливном дожде, который был на прошлой неделе. - Конечно. - Сколько я уже здесь нахожусь? Лёгкое настроение превратилось во что-то более серьёзное, что-то тяжёлое. Джордж боялся этого вопроса. Листья успели сменить свой окрас с зелёного на охру, с охры на красный за всё время нахождения Уилбура здесь. Два месяца уже прошло. Молчание, повисшее между ними, оглушало его. - Несколько недель, наверное, - он, наконец, сказал. Его голос продрог из-за чего-то, чего, Джордж надеялся, Уилбур не заметит. Из-за страха. Уилбур нахмурился в замешательстве. Его рука начала чесать одну из самых больших ожогов на его правой руке – знак того, что он был расстроен. - Это…это не складывается, - он пробормотал вполголоса, говоря больше с собой, чем с Джорджем. Он снова посмотрел на Джорджа своими умоляющими глазами. Все следы недавнего веселья испарились. - Джордж, какой сегодня день? - Не делай этого с собой. - Какой сегодня день!? Уилбур был в полной печали. Это было последнее, чего хотел Джордж. Поражённый, он опустил голову. - Десятое октября. Он в мгновение изменился. Плечи Уилбура упали, его эмоции были пустыми. - Октябрь? – он промямлил, его голос был еле слышен. Такое быстрое изменение обеспокоило Джорджа. Он должен был знать, что Уилбур плохо это воспримет, но он выглядел опустошённым и, впервые за всё время пребывания здесь, побеждённым. - Ты в порядке? - Я бы хотел побыть одному, пожалуйста. - Уилбур…. - Уйди немедленно! – он крикнул, отбросив руку Джорджа, предложенную ему. Не было ничего, чем Джордж мог бы подбодрить его, так что он и не стал пытаться. Он просто следовал желаниям Уилбура, поэтому с тяжестью на сердце покинул камеру.***
Из всей боли, которую испытывал Уилбур за последние месяцы, эта была самой необычной. Уже был октябрь. Как он не понял? Когда он успел потерять счёт времени? Не просто октябрь. Десятое октября. Пока он шутил с Джорджем, пытаясь забыть, где он находился, он пропускал день рождения собственного сына. Он думал о Фанди: о том, когда он впервые взял его на руки, как он клялся защищать его. Уничтожить всякого, кто осмелится поранить его сына. Он думал только о десяти крошечных пальчиках, копне рыжих волос и виляющем хвосте, обозначающим насколько сильно тот был рад оказаться в этом мире. Уилбур не мог не влюбиться. Фанди был незапланированным ребёнком, но желанным с самого появления. Он так неожиданно появился в его жизни, перевернув весь мир лишь одним своим существованием. Уилбур с трудом справлялся со своей ролью отца, но он никогда об этом не сожалел, ведь знал, что этот путь вел его к Фанди. И сегодня его мальчик вступает на путь во взрослую жизнь…без поддержки своего отца. Уилбур знал: он не всегда был хорошим родителем, иногда он думал, что просто не рождён для этого, и возможно это было наказанием судьбы. Когда Фанди появился на свет, Уилбур сам был ещё семнадцатилетним юнцом, едва ли способным брать за себя ответственность, не то, что за ребёнка. Несчитанное количество раз он просто оставлял его с Филзой, гонясь за всякой мечтой, которая возникала у него в голове. Уилбур был незрелым ребёнком, который был втянут во взрослый мир слишком рано. Он пропустил первые слова Фанди, потому что играл на гитаре в каком-то баре, чтобы заработать несколько изумрудов. Он не был с ним даже, когда тот делал свои первые шаги. Сейчас, когда прошло несколько лет, он не был уверен, что хоть что-то изменилось. Он гнался за мечтой о свободной нации, и теперь он пропускает восемнадцатилетие сына. Он пытался представить, как они могли бы праздновать этот день сегодня. Какой торт бы испекла Ники для него. Улыбающиеся лица, на которые бы Фанди смотрел в то время, как задувал свечи. Он гадал: было ли там свободное место за столом. Место, оставленное пустым из-за его неожиданного ухода. Впервые с того момента, как Уилбур оказался здесь, он позволил себе заплакать. Он бы хотел, чтобы с ним была его гитара. Он каждый год играл на ней на день рождении Фанди. Последний не унаследовал музыкального таланта отца, но любовь к искусству всё ещё была в нём. В этой пустой тихой комнате он тихо начал петь для себя, вспоминая, как Фанди хлопал в ладоши в такт, когда был младше: не попадая в ритм, но с таким искренним восторгом. - С днём рождения, дорогой Фанди, с днём рождения тебя… Он закончил напевать песню, его голос даже не дрогнул. Он утёр слезы.***
- Ты не слишком хорошо выглядишь, - первое, что сказал Джордж, когда вернулся в камеру ранним утром. Беспокойство за состояние Уилбура забило его голову на весь оставшийся день. Он думал: стоило ли солгать Уилбуру тогда, или это бы ещё больше разрушило его. - Возможно, это из-за того, что твой парень приходит по ночам и издевается надо мной. Может тебе стоит поговорить с ним об этом, - язвительно ответил Уилбур. Джордж посмотрел на него в замешательстве. Казалось, что то прогресс, которого они достигли, рассыпался на его глазах, словно песок. Резкая смена настроения Уилбура не была чем-то необычным в данных условиях,…и быть запертым уж точно не помогало ситуации. Он сел на раскладушку рядом с Уилбуром. На этот раз он сократил обычную дистанцию, садясь настолько близко, насколько это возможно, только, чтобы посмотреть на его реакцию. Хотя Уилбур очевидно был не в настроении, он не возражал и не подавал знаков отвращения. Джордж считал это добрым знаком. Из-за своего упрямства, он решил продолжить разговор – неважно хотел этого Уилбур или нет. - Я слышал, как ты пел, когда проходил мимо твоей камеры. Это другая вещь, которая забила голову Джорджа на весь день. Голос Уилбура при пении был прекрасным, мягким, отдающим знакомым чувством меланхолии. - Ты, наверное, ослышался, - возразил Уилбур, - У меня нет причин петь в этом месте. Уилбур лгал. Джордж точно знал, что слышал. Вопрос сорвался с его губ раньше, чем тот мог обдумать его: «Кто такой Фанди?» - Никто, - сурово ответил Уилбур в своём защитном тоне. Кем бы Фанди не был, он очень важен для него. - Я просто спрашиваю, потому что ты пел для него и,…это звучало так, как будто он многое для тебя значит. Их глаза встретились, и Джордж неожиданно затаил дыхание при виде пронзающего взгляда другого. В Уилбуре всё ещё было что-то царственное и горделивое, не важно, насколько побитым и изувеченным он был. - Фанди – мой сын, - он, наконец, признал. Рот Джорджа раскрылся в удивлении. Из всех версий, что он успел придумать, эта – самая неожиданная. - У тебя есть ребенок? - Да. Сегодня ему исполнилось восемнадцать. - Подожди, у тебя восемнадцатилетний сын? – Джордж нахмурился, пытаясь быстрее посчитать, сколько лет Уилбуру. Он определенно выглядел не старше двадцати пяти, возможно тридцати. - Я приму это за комплимент моей молодой внешности, - Уилбур пробормотал, – Он появился, когда я был довольно юным. - Ты - отец, - Джордж повторил в неверии. Уилбур поморщился, разминая руки. - Едва ли. Я не был хорошим отцом, - он сказал. Его голос был наполнен виной. - Я уверен, ты старался изо всех сил. - Ты не знаешь меня, Джордж. Исходя из того, что ты знаешь, я мог бы относиться к нему ужасно. - Это не похоже на тебя. - Твоя вера в других поразительна. Это то, из-за чего ты всё ещё с Дримом? - Возможно, да. Возможно, нет. Уилбур, наконец, прервал их зрительный контакт, и Джордж заметил, что тот не переставал крутить золотое кольцо вокруг своего пальца. Он женат? В этом определённо был смысл, если у него ребёнок. Джордж только сейчас осознал, насколько мало он знал об их заключённом и жизни, которую тот проживал до того, как он попал сюда. - Фанди и Томми росли бок о бок. Когда я был с ними, я обычно заботился об обоих…. - Получается Томми тебе немного тоже как сын, - Джордж сказал, и Уилбур незаметно кивнул. - Знаешь, я построил Л’Манбург для них. Он должен был быть их настолько, насколько он был моим. Я думаю, что я просто забыл об этом. Едва ли слышно Уилбур добавил: «Это был их дом. Это был наш дом» Джордж думал, что ему это померещилось: тоска в голосе Уилбура. Их представления о Л’Манбурге различались. Джордж думал о тлеющих зданиях, разрушении, страхе в глазах молодых солдат. Он думал о том, насколько пугающе знакомо это было. Прекрасные части страны, которые он никогда не видел и не увидит. Он никогда не узнает, что это место значило для Уилбура и близких ему людей. - Ты когда-нибудь скучал по семье? – спросил Уилбур, тем самым застав Джорджа врасплох. Дрим и Сапнап относились к его прошлому как к минному полю: слишком боялись сказать что-то не так, поэтому просто молчали. - Я не помню их, но…моя мама раньше делала грибное рагу, которое мне очень нравилось. Я больше ничего не помню о ней, только то, что я приходил домой и ел. - Что с ней случилось? Уилбур должен был догадаться, что это был тяжёлый вопрос. Джордж звучал искренне обеспокоенно, но каким-то образом чувствовал облегчение от мысли о том, что он, наконец, может поговорить об этом. - Что постоянно случается, - он ответил, пожимая плечами, - Семьи разрушаются из-за войны. - Мне так жаль. - Не стоит. В конце концов, ты знаешь, какого это не понаслышке. Уилбур сомневался несколько секунд до того, как он, наконец, задал вопрос, который занимал его голову. - Думаешь, они также забудут моё лицо, если меня слишком долго не будет? - Твой сын и брат? Я так не думаю,…я был маленьким ребёнком, когда они забрали мою маму. Они же достаточно взрослые, чтобы помнить тебя. Джордж пытался звучать настолько успокаивающим, насколько это было возможно, зная, что его попытки утешить Уилбура часто пролетали мимо, как будто ничего не значили. Они никогда не доходили до его головы тем образом, которым Джордж хотел бы. - Получается, ты был совсем ребёнком, когда потерял своих родителей? – Уилбур спросил, его глаза выдавали грусть. - Ох, ну не смотри на меня так, - Джордж издевался, - Мне не нужна твоя жалость. Печальное выражение лица быстро исчезло, Уилбур закатил глаза. - Джордж, я не жалею тебя. Зная о моей ситуации, я просто не могу не волноваться о тебе как о маленькой грустной сиротке. Предложению не хватало остроты, с которой оно планировалось быть сказанным. Джордж понимал, что он должен был обидеться, но всё, что он мог сделать – посмеяться. - Чел, ты такой странный, - Уилбур пробормотал, пытаясь не разразиться смехом. - Я бы мог сказать то же самое и о тебе, - Джордж ответил, - Но, если быть честным, ты не думаешь о том, что сможешь увидеть свою семью снова? - Я не знаю, Джордж, ты мне скажи. - Я уверен, всё станет лучше, даже, если сейчас так не кажется. Дрим может быть довольно щедрым, если захочет. - Я не хочу зависеть от щедрости Дрима. Этот ответ погрузил Джорджа в молчание на некоторое время. - Никто не хочет, - он сказал, но: «И я не хочу», - так и осталось не высказанным. - Джордж,…я знаю, ты и так сделал для меня многое, но могу ли я попросить тебя об одолжении? Джордж оживился, услышав этот вопрос, в радости, что Уилбур попросил его о помощи. - Я не знаю, смогу ли я выполнить его, но я буду стараться изо всех сил, - он убедил его. - У меня ужасные проблемы со сном, - сказал Уилбур, опуская голову, - Мог бы ты сделать для меня немного снотворных зелий? Джордж засомневался. С одной стороны, он хотел, чтобы Уилбур доверял ему, чтобы тот был его союзником, и выполнение маленькой просьбы могло бы помочь с этим. С другой же, снотворные зелья – очень опасны. Слишком легко превысить дозу. Слишком легко впасть в вечный сон. И Джордж был на семьдесят процентов уверен в том, что Уилбур об этом тоже знает. - Я не знаю…, - он пробормотал, - Это не безопасно…. Уилбур вздохнул, потирая своё лицо в усталости. - Когда я закрываю свои глаза, я вижу их, вижу, насколько они испуганы. Я слышу их крики, направленные в мой адрес. Они просят о помощи, но я не знаю, как им помочь, - он признался, его голос был еле слышен. - Они? - Пожалуйста, - Уилбур посмотрел на него умоляющим взглядом, - Я не могу больше смотреть на то, как моя семья умирает. - Хорошо, - Джордж сердито согласился, - Я посмотрю, что я могу сделать.***
Остатки их разговора проносились в голове Джорджа, словно эхо. Тоска в голосе Уилбура отпечаталась в голове. Он скучал по дому, и это приводило Джорджа в замешательство. Он редко тосковал по чему-то, уж точно не по дому. До того, как он успел обдумать своё решение ещё раз, он достал свой старый жалкий рюкзак из-под кровати. Это единственное, что осталось с того момента, как он оказался здесь. Он пришёл сюда, не имея ничего, кроме одежды и нескольких мирских пожитков. Одним из упомянутых пожитков был маленький компас, который он в спешке засунул в рюкзак вместе с одеялом и факелом. Он мог это сделать. Он делал и более сумасшедшие вещи в своей жизни, в конце же концов. Ему просто нужно поторопиться до того, как Дрим поймёт, что он ушёл. Следующей остановкой была кухня, в которой он наполнил свою фляжку водой и завязал буханку хлеба в ткань, кидая всё это в рюкзак. Он будет питаться как заключённый в течение его пути. Кажется, ирония отыгрывается на нём. Джордж загляделся на кухонные ножи на секунду. Дрим сказал, что он не нуждался в оружии, ведь тот защищает его. Сейчас же они были лучшим, что он мог взять. Он взял два ножа из подставки и закинул в рюкзак. Он надеялся, что они ему не понадобятся. Его сердце билось в груди, когда он надел рюкзак и вышел в главный коридор. Технически, ему, конечно, было разрешено покидать базу одному, но он не хотел испытывать удачу. В конце концов, что он может и не может всегда зависело от настроения Дрима. Он хотел увидеть Л’Манбург. Он хотел понять. Потому что понимание Л‘Манбурга означает понимание Уилбура. В течение секунды он просто парализовано стоял на месте, проклиная свою же нерешительность. Конечно, по его возвращении его будет ждать наказание. Конечно, он переносил и худшее. Когда Джордж, наконец, открыл тяжёлую входную дверь базы, холодный осенний ветер оставил мурашки на его спине. Больше сомнений не было, он слишком долго ждал. Он начал бежать.