Практика

Уже возвращаясь из столовой, Гамаль промахнулась кнопкой лифта. И поняла это только тогда, когда двери открылись на незнакомом затемнённом этаже, где из глубины послышался полувскрик, в котором узнается самоуверенная блондинка из приемной: — Умоляю, не надо! Я не хотела! Я не хотела! Боже, позовите Господина! Я не виновата! Девушка надеялась, что скоро привыкнет к новому месту работы, но всё же ещё совсем не была уверена в том, как и куда попасть… Увидев не то, что ожидала, Гамаль растеряно оглянулась, а после вызвала лифт, чтобы уже попасть на нужный этаж. От вскрика она ощутимо вздрогнула и искреннее понадеялась, что речь идёт о каком-нибудь понижении, лишении премии или чём-то в таком духе, максимум об увольнении, хотя… Наверное, было бы странно… Уволить работницу из-за неё… Причём странно как в смысле рабочего процесса, действительно странно обменять опытную и знающую дело и коллектив на студентку, так и в смысле… Хотя в смысле их отношений это было не так странно, но… — Прошу! Я никогда не буду врать Господину! Я буду молчать! Я извинюсь перед ней! Звуки ударов. нет, шлепков по телу. И стоны. Неужели и тут… — Нет, прошу! Я плохая девочка! Я виновата! Я врала Господину! Рыдания и смачные звуки, которые отзываются возбуждением в теле. Звуки доносятся из полуприкрытой двери дальше по коридору. Гамаль быстро осознала, что происходит, нервно сглотнув. Значит худшее случилось. И всё же, она вспомнила его слова о людях, работающий на него и немного успокоилась. Гамаль осторожно сделала шаг, хотя и понимала, что если её увидят, будет много вопросов и осуждений, хотя… Она ведь действительно немного заблудилась… И испугалась. Именно поэтому она настороженно и тихо пошла. За дверью оказалась тускло освещённая комната. По середине стоит столб, похожий на пилон для танцев, но толще. К столбу прямо на глазах Гамаль пара мужчин в костюмах и с бейджами охраны привязывают обрывками блузки руки и ноги секретарши прямо к столбу. Юбка валяется рядом, так что Огнева может наблюдать шикарный комплект белья и чулок наказываемой. Закончив привязывать ту, мужчины отходят. Один встаёт за камеру, направленную на девушку, пока второй достаёт из ящика рядом большую змею. Вид питона приводит блондинку в состояние паники, заставляя биться в путах. Охранник безжалостно подносит и опутывает ещё недавно горделивую стерву зверем, способным моментально задушить ее. Замершая секретарша тихо подвывает от ужаса. Все тот же охранник деловито достаёт и крепит в трусики девушки что-то похожее на маленькое яичко. Провод прячет за ногу, обставляя пульт в руке. Змей оплетает девушку, а легкий шум работы секс-игрушки слышится даже через рыдания связанной. Постепенно рыдания переходят в вой, вой сменяется стоном, а через несколько минут, закатив глаза, девушка сотрясается в оргазме под объективом камеры. — Я… я… я усвоила урок… Я люблю Господина… Я люблю его выбор… Я готова для них на все… прошу, позвольте мне вернуться служить… я буду хорошей девочкой. Мужчины переглядываются и кивают. Один убирает змею, а второй начинает отвязывать девушку. Гамаль едва сдержала вопль ужаса. Змей она побаивалась, да и сам факт того, какими методами тут пользуются. И если до этого его слова её порадовали, то теперь… Она понимала, что всё не так радостно… Она видела в этом жестокость. Понимала, что девушку просто ломают, ставя между смертью или болью и согласием. Ей совершенно не нравились такие методы, ведь до она думала, что его метод по крайней мере дома заключался в лёгкой свободе, но это… Для неё подобное было недопустимым. Хотя это и могло возбуждать, не понимай она полной картины, но… Одно дело с любимым человеком и совсем другое дело — с охраной и под камерой. И хотя она и сама пару раз представляла в душе, как под страхом или стыдом с ней вытворяли бы что-то подобное, она совершенно не хотела, чтобы с ней это делали незнакомые люди, под угрозой и камерой. И без какого-либо согласия. Работать на него ей больше не хотелось… Гамаль было попросту страшно за себя, за свою жизнь, за близких… Он говорил, что даёт ей выбор, но вряд ли в увиденном он был… Теперь она поняла, что просто не сможет убежать, что пути назад для неё нет и единственный выход это… Его нет. Она тихо пошла прочь, стараясь унять слёзы, но они не очень-то подчинялись ей. Только она успела попытаться поверить, что снова может доверять ему, верить и… Возможно сможет быть по-настоящему счастлива с ним, как её постиг новый удар. Ей не хотелось никого видеть. Просто добраться до дома и побыть одной. Подумать… С другой стороны да, это было жестоко, но… За предательство в этом деле убить это ещё мягко, но… Да, она соврала, но ведь к чему-то очень плохому это не привело… Просто слегка пострадала его… Вещь… Стоило дверям лифта распахнуться, она встретилась взглядом с Ним. За пару секунд он понял, что успела увидеть девушка. Отступил в сторону, давая ей свободное место в лифте. Гамаль сначала и вовсе сделала пару испуганных шагов назад, но после всё же покорно зашла, впервые испытывая страх, находясь рядом с ним. Причём скорее тот страх, что испытывала тогда, когда её пытался изнасиловать сосед. — Считаешь, так нельзя поступать с живыми свободными людьми? — нажимает кнопку спуска на стоянку, — боишься, что тебя ждёт та же участь, Огнева? Он специально складывает руки за спиной, всей позой стараясь не показать угрозы. — Да, — тихо, но твёрдо ответила она, опустив голову и стоя в максимально зажатой позе, словно побитая. Прячась. — Я бы поняла, если бы подобное делал любимый человек, которому ты доверяешь или если бы он был рядом, давая мысль о защите, но это… Отвратительно. Девушка попыталась незаметно оттереть слёзы, вызванные страхом, сильнее вжимаясь в угол. Дальше от него. — Один из них — ее постоянный партнёр, он сам пришёл, когда понял, что она хотела лечь под меня. И это — не первое ее наказание, она знала, на что шла, оставаясь в компании. Такой выбор я предоставляю всем, кто желает или пытается отдаться мне, — двери открываются. Машина как всегда — на месте и с шофёром. — А запись. Это останется лишь для того, чтобы через полгода отдать ей единственную копию. Как напоминание. Она все равно снимается в кино для взрослых, лет с 17. Девушка неуверенно посмотрела на него. — Почему я должна тебе верить? Честно говоря, после увиденного совсем не хочется доверять тебе и верить, — всхлипнула та. — Тем более использовать страхи. Разве ты не компрометируешь себя, запугивая? Если это куда-то попадёт, испортит репутацию и тебе, и ей, разве нет? — девушка несмело шла за ним, напряжённая и нервная. — Сейчас, как обещал, я отвезу тебя домой, — он открывает дверь и протягивает руку чтобы помочь сесть, — доказать что-либо вряд ли у кого получится. А слухов обо мне ходит не мало и гораздо хуже. Можешь поинтересоваться у матери. Она, как опытный журналист, привыкла такое отбрасывать, если не может раскопать. А раскопать я обычно не позволяю. Это лично дело меня и моих людей. Ты узнала случайно и лишь потому, что я внёс тебя в списки «своих». Девушка тяжело вздыхает, но всё же садится. — Спасибо, наслушалась. Тогда, когда меня мама подкараулила у подъезда. Ты ведь тиран, деспот, а девушек используешь в своих целях, после чего выкидываешь, — фыркнула та. — Но это по мнению мамы. Папа же считает, что это мой путь к успеху. Впрочем, если их объединить как раз получится реальность, делённая на два. То есть половина… — девушка, всё же, немного успокоилась, да и какие у неё были варианты? — Конечно, первое наказание, которое ты должна была увидеть, было бы мягче, — он садится рядом, тепло его тела никуда не делось, — но теперь ты знаешь чуть больше правды. И немного лжи, которую успела себе построить. В любом случае — я не побеспокою тебя до соревнований, если сама не позвонишь. Номер в телефоне. Любые мысли по проекту можешь отправлять почтой. Он смотрит на Гамаль. — И если я решусь наказать тебя всерьёз — это не увидят посторонние, а ты гарантированно не пострадаешь и всегда сможешь сбежать после этого. Ты, может, и моя женщина, но не Вещь. — Правда.? — она посмотрела на него, не веря своим ушам и глазам, чувствуя как… Страх всё же немного отступает… Кажется… — Прости… Я… Кажется, теперь мне всерьёз нужно извиниться, ведь… Я не думала… Если говорить начистоту, я уже подумала, что ты… Если вдруг мне что-то не понравится и я скажу об этом, ты… Сделаешь мне или моей семье плохо… Прости меня… — Ты очень умна и сильна, моя девочка, — он протягивает ладонь, накрывая ее руку, — просто ты пришла из своей первой студенческой лиги в высшую. Ты ещё многому научишься. И это тоже будет тебя пугать, — чуть сжимает ладонь, — но ты способна это вытерпеть. Ты — не станешь как она. Не извиняйся, слова ни к чему. — Мне правда стыдно… Если бы я поняла это, то не закатывала бы эти глупые истерики… Если бы знала, что у меня всегда будет выбор… И что я не буду просто вещью… — девушка смотрела в его глаза, совсем иначе, начиная успокаиваться. — Когда я только начинал, — мужчина становится чуть задумчив, — я считал это хорошим путём — делать из своих людей вещи. Надежные и безотказные. Даже из женщин. Но это не даёт того же эффекта, что и люди, преданные по своей воле. Запугивание работает лишь на Нижнем уровне. Конечно, обычные служащие и работники управляются страхом. Иногда — дозированным насилием. Но не те, кому доверяешь. Он снова смотрит ей в глаза. — И я не хочу, чтобы ты просто спала со мной. Это мило и приятно, но мне нужно больше. Мне нужен твой мозг, твоя сила, твоя жестокость. — Жесткость? Боюсь, ты обратился не к тому человеку… Я же говорю, командовать кем-то и играть первую скрипку это не моё. Я… Я почти никогда не была лидером. Я плохо умею быть жёсткой. Скорее, наоборот. Обычно я избираю пути доверия и слов, равенства… — Гамаль опускает голову, чувствуя ещё более сильное чувство вины. Девушка одной своей ладонью сжала другую свою ладонь. — Да и пользы от меня не очень много… Кажется, от моей работы у тебя было больше проблем и трат времени, чем пользы… — девушка тяжело вздохнула. — А вот это уже решать мне, — авто останавливается и босс выходит, снова подавая ей руку. — Отдохни сегодня, а завтра возвращайся к тренировкам. — Хорошо. Придётся все же купить абонемент в бассейн, — улыбнулась та, позволяя ему помочь ей выйти. За все то время, что Гамаль была «в гостях», родители изредка напоминали о себе фотками из аэропорта и с отдыха. А подруга объявилась только сегодня, жалуясь на судьбу, мужиков и срочно требуя вечеринки поплакаться. — Ты не против, если я сегодня обрадую подругу?.. А может и не только её, но и почти весь наш курс… Они предлагают перед учёбой погулять. А мне это будет полезно с точки зрения работы. Я может ещё какие-нибудь полезные выводы для себя сделаю, — девушка немного смутилась, после чего со смешинкой добавила. — Обещаю, что всех соблазню, но никому не дам. — Я был бы даже не против, соврати ты пару одногруппников, — он серьёзен, хоть и говорит то, что стоило бы счесть шуткой, — и потом рассказала, насколько интересно сравнивать меня с ними. — Да ну брось, у половины из них в голове только сперма, вместо мозгов, а с одним ты уже познакомился и умудрился даже… Сломать кисть? — фыркает та, улыбаясь и сочтя это поначалу шуткой. Взяв вещи, он помогает поднять их на этаж Гамаль, оставляя в прихожей. Перед уходом привлекает и сладко целует студентку. — Ты вправе спать с кем хочешь, только не скрывай от меня, если кто-то ещё ласкает эти губы своим стволом. И уходит, так и не улыбнувшись этой… шутке? Девушка улыбается, прижимаясь к нему и счастливо улыбаясь, хотя и понимая, что сейчас придётся срочно готовить суп, чтобы выжить утром, ведь она точно напьётся. — Я не собираюсь ни с кем спать. Я не шлюха, чтобы изменять. Может, мы и не в каких-то романтически серьёзных отношениях, но… — она вздыхает, не договорив, и чувствуя, что совершенно не хочет узнать, что он отлично провёл ночь с какой-то другой девушкой. Впрочем, все эти мысли выветрились из её головы, когда в неё стал поступать алкоголь, музыка и танцы с подругами. Девушка с удовольствием зажигала, отрываясь и отдыхая. А также отшивая одногруппников под смех подруг, считающих, что Гамаль просто издевается над ними или ищет кого-то более классного, а вернее, ждёт предложения от того, на кого запали почти все они.