Практика

Новый день. Орлова она застаёт в кабинете, отчитывающим кого-то из подчиненных. Мужчина выглядит старше и крупнее, но от голоса и взгляда босса он сжимается, пытаясь стать незаметным и едва не дрожа. Девушка зашла в кабинет, поправляя купленный два дня назад офисный костюм и чувствуя себя очень неловко в нём. Отличалась она и тем, что накрасила ногти, причём в алый цвет, что сочетался, на удивление, с ярко-синими, почти цвета индиго, брюками. Так что теперь она походила или на владелицу по меньшей мере ¼ его фирмы, или на очень успешную журналистку. — У вас полдня исправить свою оплошность. После я решу вашу судьбу. Время пошло. Кивает девушке, разглядывая ее наряд. Девушка с лёгкой жалостью посмотрела на мужчину, после чего нерешительно прошла. — Я восхищён, Гамаль, — мужчина откровенно ей любуется, когда на опальным управленцем закрылись двери, — но, кроме безупречного стиля от своего доверенного лица я требую и хорошей памяти. Девушка закатывает глаза, не особо находя в себе что-то для восхищения, привыкшая у себя восхищаться лишь работой, хотя сама часто искренне восторгалась красотой подруг. По её мнению, она выглядела неплохо. Вернее, 4 из 5, где пять может иметь лишь… Орлов? Что за глупости? Подходит вплотную, погружая в облако аромата своего парфюма или личного запаха вожака, как иногда казалось студентке. — Ответишь, какое мое распоряжение было вероломно забыто? — глаза его смотрят мягко и нежно, но сложно разгадать, не кроется ли за этим очередная ловушка. Она смотрит в его глаза, чувствуя его дурманящий запах, с трудом находя в себе силы, чтобы ответить ему, как она считает нужным, а не как стоило бы. — Не вероломно забыто, а вчера отработано. Ты не сказал, была ли это отработка только за вчера или за всю неделю, а потому я решила так, как мне было удобнее. — Неделю ты сократила до дня? — он просто одной ладонью гладит ее по щеке, почти касаясь губ губами, а второй расстегивает брюки, давая им упасть к ногам. — Завтра, раз уж я освобождаю тебя на пятницу, ты опять решишь — приехать через город в мини или снять здесь низ и работать в белье. — А почему нет? Ты не сказал дату, а, значит, я могу сама решить. В следующий раз будешь думать, — фыркает та, пытаясь поймать брюки, так легко слетающие с неё. — Ты же и сам понимаешь, что решение будет совсем не в сторону мини? Стану я переться в ней через весь город… Хотя может и попрусь. Пускай другие мужчины пожирают меня взглядом. Может, даже найду себе новых знакомых. Давно не заводила новых друзей. Его рука ложится на трусики, нежно лаская. — Возразишь и снова пригрозишь уволиться, милая? Девушка с вызовом смотрит на него: — Почему пригрожу? Сейчас сяду и напишу заявление. Делов-то. — Хорошо, но перед этим, — заходя сзади и одной рукой оглаживая по трусикам, а другой сжимая плечо, — ты будешь за это выпорота, моя бунтарка. Без усилия нагибает над столом и продолжает гладить бёдра. Первый шлепок резкий, обжигающий, неожиданный. Орлов поглаживает пострадавшее место и так же внезапно терзает с другой стороны. Постепенно Гамаль ловит ритм. Удар, три нежных поглаживающих движения, пауза, удар. Сила отмерена ровно так, чтобы хотелось вскрикнуть от удовольствия, а не от боли. Возбуждение нарастает, но не завершается. В этот раз он не доводит дело до конца, следя за ее прекрасными губами, от каждого движения дрожащими в немом поиске… его губ? Его члена? Слов мольбы? Если бы она сама знала! Дождавшись, пока она повернёт голову глазами показывая, что готова, хочет, просит… три быстрых и жестких удара один за другим. То самое, чего так не хватало, что снова зажигает внутри постыдный пожар, заставляя ноги подогнуться, а сознанию студентки помутиться, а её саму заставить задыхаться. Орлов нежно усаживает ее на стул, нагибается и целует. После встаёт и забирает брюки, снова запирая их. — Сегодня заканчиваем подготовку постройки. Вот адреса дизайнерских центров. Выбери центр и договорись о встрече на завтра. Нужно полное сопровождение проекта, оформление трёх залов, вип, крыши, баров. — Х-хорошо, — немного сипло отвечает она, чувствуя, что к ней приходит рабочий настрой, заменяя собой приятную усталость после его ударов, но вместе с этим и страх. Всё же она до этого общалась с другими людьми по работе с ним. А без него боялась… Тем более звонить, и всё же она делала это, хотя по ней и было видно, что напряженна она была так сильно, как это только вообще возможно. Пара студий ей просто не понравилось, ещё пара отказались из-за масштабов. Ещё с тремя она устроила видео-звонки. На той стороне с ней общались уважительно и с легким неврозом, словно пытаясь угадать ее желания и не предлагая чего-то необычного. А вот сама Гамаль начинала всё меньше нервничать и всё лучше углубляться в тему и понимать что ей надо, как и от кого. Особенно неожиданными были комплименты от мужчин и женщин ее стилю, а один эксцентричного вида даже после созвона прислал в личные сообщения коллаж, где в карандашном наброске угадывалась Гамаль, сидящая на троне. И все это под взглядами Орлова, в моменты особо искусных дифирамбов нарочно скользящий горячим взглядом по ее голым бёдрам, которые она прятала под столом от видеокамеры конференций. Однако вскоре она начала уставать. Она уже потеряла счёт времени своих мучений. Закончив последний разговор, рыжая потёрла переносицу, после чего потянулась, скривившись от боли в спине и после потерев поясницу рукой, тяжело вздохнула. — Есть кто-то интересный? Или прервёмся на ланч? — Нашёл кого спросить. Хотя мне понравились люди, да и их идеи, с которыми я говорила вторыми. Сейчас гляну кто это был… — девушка вновь потёрла переносицу, после чего отправила ему название. — Выглядят интересно. Хорошо, напиши им, что завтра заедем к ним утром. — протягивает штаны, — и идём, покажу тебе ещё один плюс того, что я твой хозяин. В рабочее время. — Как скажите, — вздыхает она, быстро отписывая ответ и чувствуя, что от работы тело болит едва ли не сильнее, чем от порки, впрочем, было понятно, почему: всё же работа куда дольше по времени, да и порка в какой-то степени помогает даже отдохнуть. Девушка надевает штаны и устала плетётся за ним. Опускаясь на пару этажей, они заходят в кабинет с массажным столом, заполненный ароматами благовоний. Из соседней комнаты выходит просто огромный мужчина в медицинской форме, молча кланяясь Орлову. Зайдя в кабинет, она была удивлена, а при виде мужчины едва ли не как маленькая девочка захотела спрятаться за Орловым, чувствуя, всё же, себя куда безопаснее с ним. Да и тот случай с мажором лишь подтвердил ей это. — Друг мой, Гамаль новенькая и пока ещё осваивается. Помоги ей прийти в себя, работа в офисе плохо сказывается на ее царственной осанке. Мужчина молча кивает и указывает на ширму. Сам начальник перед тем, как выйти, незаметно для врача поглаживает Гамаль по ладони. Девушка расстеряно смотрит на него, после чего вздыхает, чувствуя себя оставленным на время птенцом, после чего уходит за ширму. За ширмой ее ожидает вешалка и полотенце, которым надлежит прикрываться на пути к столику. Девушка неуверенно раздевается, краснея и смущаясь, после чего закутывается в полотенце. Она и сама по себе редко куда-то ходила, где ей необходимо быть практически голой или и вовсе, а уж в подобных ситуациях и вовсе не была. Когда она, завернувшись в полотенце, выходит из-за ширмы, гигант протягивает ей чашку с ароматной жидкостью и кивает на стол. Перед лицом он ставит дополнительную курильницу с благовониями, которые бы сводили с ума, если бы не были столь хорошо подобраны. Когда руки массажиста опустились на плечи девушки, то она словно попала под пресс. Умелый, хирургически точный и безжалостный пресс. Тело ныло, горело и трещало, разве что не разрываясь от всех тех вещей, что проделывал мужчина. При этом он не стесняясь отодвигал полотенце и игнорировал все, что пыталась сказать иди прокричать девушка. Он перебирал ее по-мышечно, по-косточно. Вверх до талии. И снизу даже ягодицы. Лишь когда последним нажатием он хрустнул ее телом где-то в позвонке чуть ниже шеи, она ощутила волну благодарности от спокойного… нет, здорового и полного энергии и сил тела. Словно она три дня отдыхала в лучших спа, а не сидела часами подряд за ноутбуком. Правда следом пришла волна стыда, ведь руки Орлова утром точно оставили следы на ее заднице, который однозначно видел массажист. Но сам мужчина через минуту только положил перед ней листок бумаги и удалился в другую комнатку, никак ничего не прокомментировав, что всё же порадовало девушку. На листке была оценка ее состояния со списком рекомендованных утром упражнений. Отдельно была подчёркнута плохая растяжка и расписание утренних занятий в офисном спорт-зале. Прочитав бумагу, она не удивилась. В целом она и так знала о своих минусах и, увы, вряд ли что-то в ближайшее время хотела и могла менять. К нему она вернулась куда более бодрая, да и выглядела здоровее. На щеках даже появился робкий здоровый румянец, а боль в переносице ушла. — Если снова начнутся проблемы — не медли и спускайся в кабинет, — он кивает на стоящие рядом с ноутом стакан с соком и сэндвич, — а пока свяжись с дизайнерами и начни прикидывать, как мы оборудуем вип-комнаты. Даже несмотря на студенческое направление клуба, все равно будут способные платить за уединение хорошие деньги. И эти деньги нам нужно обеспечивать. Жду твоих предложений для тем комнат. — Ты же знаешь, что я не стану. Для меня это слишком непривычно и вряд ли я сама соглашусь, — честно отвечает она, после чего, внезапно для самой себя, подходит к нему и нежно обнимает, чувствуя к нему благодарность. Обнимает так, как делает это только с самыми близкими людьми, не имея сейчас в голове ни намёка на похоть и просто чувствуя себя той самой Гамалью, которой была ещё меньше месяца назад. — Спасибо. Иначе бы я так и мучилась бы с ней минимум два дня… — она отстраняется и садится за работу, проигнорировав еду. — Ты будешь говорить мне, а я под конвоем оттаскивать тебя, — его руки немного прижимают ее за плечи, а голос полон нежности, — теперь поешь, процедура отнимает много калорий, организму нужно восстановиться или к концу дня упадёшь. — Я поняла… Часть из них может быть преподавателями, а часть студентами, может, стоит разделить их по виду? Конечно, озвучивать это клиентам не стоит, но работники же могут отличить сына богатых родителей от препода. И, уже отпустив садится за своё место. — Мы все равно не будем пускать в одну комнату несколько компаний. Но если щедрый студент, ратующий за свои хорошие оценки, оплатит комнату для своей преподавательницы, чтобы наедине обсудить успеваемость — мы же не будем ему мешать? И нужно подумать о подходящих антуражах, дизайне, работе со светом и музыкой. Девушка смотрит на лист бумаги, взяв карандаш и думая о том, как сделать комнаты вип. — Это понятно, но… Ладно, это было просто предложение. К тому же в вип-комнате я была один раз, да и то не разглядывала особо. Сложно было это делать, когда некий Орлов собирается отыметь тебя. — Потеряешь объемы модели — начну насильно откармливать, — вполне серьезно грозит мужчина, видя что девушка попрежнему игнорирует еду. — Вот уж анорексичку видеть каждое утро в своей постели я не хочу. Так что ешь, потом больше поработаешь дома или в зале на упражнениях. Физическая сила не помеха, а польза развитию души и разума. — Чтобы их потерять, для начала стоит окончательно в них влезть. А насчёт насильного откармливания — встань в очередь. Тут перед тобой ещё мистер и миссис Огневы, — фыркнула девушка, но всё же приступила к еде, пускай и не особо охотно. — Одну комнату стоит оборудовать под аудиторию, доска, пара парт, — он выводит на ее монитор кадр скорее школьного класса, — пусть не теряют связь учеба-отдых. Одну классическую — диваны и шест в центре. А вот остальные... Увидев замечательную картину класса, девушка покраснела, впрочем, классическая тоже смутила её. — К такому меня в институте не готовили… — тихо, ставя где-то у себя в голове точку, произнесла она. — К сожалению, — смеясь отвечает Орлов, — к такому нигде не готовят. Вот ты и займёшься просвещением подрастающей молодежи в этих вопросах. Чтобы с одной стороны — все парни и девушки трахались по согласию и в безопасных формах, а с другой — не боялись друг друга как огня, накрученные старшим поколением. Мир изменился, должна измениться и эта сторона жизни. Хиппи с их промискуитетами и новой вспышкой спида мы возвращать не будем, но от неконтролируемого разврата в общагах убережем университет. — Кажется, не мне лучше этим заняться. Меня вот в клубе начальник просветил, — фыркнула девушка. — Не встречал такого? Фамилия ещё такая… Птичья, — девушка посмотреда на него, после чего всё же попыталась сосредоточиться на работе. Он кидает ей ещё видеозаписи с обзорных съёмок других клубов. Разнообразие вип-комнат поражает, каждую можно принять и за место для отличного отдыха, и за декорацию порно-фильма. И почему-то так легко Гамаль представить в нем их с Орловым. Очень легко. — Допустим, я поняла ваш стиль… Но… Самой на ум пока ничего оригинального не приходит. Мне нужно время чтобы переварить увиденное и выдать что-нибудь своё… Всё же до этого ничем подобным я даже в планах не занималась… — А ты думала, задачи будут только простыми и детскими? — мужчина продолжает игнорировать ее подколки, — клубное приключение дало толчок твоей фантазии, примеров достаточно, аудиторию ты если не знаешь, то легко можешь найти на учебе или среди подруг. Вот и покажи мне свою творческую сторону. Гамаль выдохнула с лёгким жалобным стоном, после чего зарылась руками в волосы, думая. Покидала какие-то наброски и записи, после чего пошла в интернет на поиски и опросы. Остаток дня он проводит отвечая на звонки. Гамаль все больше удивляется, как этот человек способен быть в курсе всех тех разных дел и проектов, которыми занимается его компания и при этом так спокойно уделять время ей лично, хотя сама она сейчас едва способна хоть на чём-то ещё сконцентрироваться. Да и под конец дня голова просто ломилась от знаний того, что и как ей ещё нужно доработать, изменить и добавить. — На сегодня все. — Орлов поднимается, — завтра утром едем к дизайнерам, потом у меня переговоры о разрешениях от пожарного управления. На них тебя не беру, навыки раздачи взяток тебе пока не нужны. Про вечер ты помнишь. — Угу… Только насчёт вечера не ясно… Что это вообще будет и что мне нужно надеть? Вариант мини я сразу откидываю, — добавила та, убирая телефон в сумку и поправляя волосы, которые она сама себе взлохматила до хауса. — В мини я жду тебя завтра на рабочем месте, — мужчина строго смотрит на ее ноги, ведь вернувшись от массажиста она не стала сама обнажаться, — юбка отлично подойдёт для визита к дизайнерам — они уже видели тебя бизнес-леди, так что простой и открытый наряд выбьет их из колеи. А на вечер подбери что-то, в чем готова провести всю ночь, зачем подсказывать такой самостоятельной девочке? — Легче не стало, но я разберусь… Как-нибудь, — вздыхает Гамаль не представляя что будет завтра и как. Закрывая ноутбук, он набирает номер на телефоне. — Эрика, хорошего вечера. Да, у меня очередные переговоры с суровыми мужчинами. Завтра после обеда, пожарный департамент. Да, трёх хватит, костюмы обычные, оплачиваю тройную ставку. Нет, прямо в департамент, чёрный ход, там встретят. После четырёх будет в самый раз. Нет, я уйду, нужен хороший финальный выход. Да, мне тоже приятно. Закончив разговор, смотрит на Гамаль: — Да, можешь устроить небольшую сцену, это сейчас необходимо. Она мельком услышала его диалог и едва сдержала тяжёлый вздох. В голове уже предстали их отношения и что могло там быть приятно. Но устраивать ему истерику она не хотела, понимая, что это вообще-то могут быть дружеские отношения. Наверное она просто себя накручивает, не говоря уже о том, что ей не должно быть дела до него и его отношений. Просто… Немного обидно, не более. — Я была готова и не к такому. Трахайся и общайся с кем хочешь. Я тебе не указ. Да и сейчас ты спокойно можешь ответить, что это твоя знакомая или бывшая, а, может, коллега или партнёр, — девушка вышла, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Сама не зная почему. — Нет, это менеджер эскорт-агенства. И да, завтра после переговоров с мудаками из департамента к ним отправятся три барышни, чтобы оказать самые древние услуги. На той самой встрече, куда я не собирался тебя брать, — терпеливо и спокойно, как ребёнку, объясняет начальник, — и это тоже часть моей, как и твоей, в дальнейшем, работы. Нет, не трахать эскортниц, а манипулировать партнерами и таким способом. Он подходит и проводит рукой по щеке. — И я вижу, что тебе больно и обидно, что я окружён красивыми и доступными женщинами, которых ты, дурочка, считаешь интересней себя, — приближаясь и кусая за ухо, — удовольствие трахать тебя, Огнева, не сравнить с этими шлюшками из агенства. — Да мне плевать. Плевать мне, слышишь?! Я же сказала, это твоё дело, — девушка не сдержала всхлипывание и чувство обиды. Девушка хотела вырваться, чувствуя себя «одной из», а не самой собой. — Хорошего вам вечера, — безразлично сказала она, идя не к лифту, а к лестнице, не желая встречать кого-нибудь на своём пути. — Вернись, Гамаль, — жесткий приказ в спину, — подойди и посмотри мне в глаза. Он не кидается ее догонять, она должна захотеть диалога. Убежит в обиде — не готова принять правду. Вернётся и станет слушать — значит хочет исправить положение, верит, что он сможет решить и эту ее проблему. Девушка сжала кулаки, собираясь сказать в спину что-нибудь едкое, но всё же вернулась, смотря на него одновременно с вызовом и обидой. — Что вам ещё от меня нужно?! Эти три дня показались ей интересными, но всё же работа изматывала непривыкшую студентку. Всё же училась она меньше по времени, да и там она сидела и впитывала информацию, в то время как на работе ей приходилось куда больше думать, выдавать свои идеи и концентрироваться. Это не пример по алгебре, где ошибка влияет на оценку, здесь нельзя допустить неточность. К тому же… Он был прав. Его окружали роскошные девушки… Красивые, темпераментные и знающие своё дело… А в это время она больше походила на бесполезный репейник, приставший к дорогим брюкам. — Не опускайся до их уровня, — он цепко держит ее за подбородок, — ты сильнее. И способна доверится мне. Как доверяешь своё тело, потому что знаешь — я слишком ценю его, чтобы испортить. Так и должна понять, что я слишком ценю свою душу, чтобы вкладывать ее в дешевых и пустых людей. Она смотрит в его глаза, ища подвоха и неправды в его словах. Ей действительно хочется верить, что она не игрушка, а что-то… Хотя бы чуть большее, чем то, что выкинут и забудут навсегда. Её губы мелко дрожат, но она держится, чтобы не заплакать. Он кивает, словно соглашаясь со своими мыслями. — Встань передо мной на колени, Гамаль. Сейчас, в этом коридоре, потому что я тебе это приказываю. Несколько секунд, почти минуту, после его приказа она стоит в нерешительности. Перебарывает себя, взвешивая все за и против. После чего медленно и неуверенно встаёт на колени. — Сейчас ты одна из них, они все стояли передо мной на коленях. И каждую я хотел видеть такой. — он протягивает руку Гамаль, — но никого не поднимал. Как бы мне ни было приятно и тебя видеть такой, я хочу чтобы ты, в отличии от всех других, приняла мою руку и встала рядом. Она опускает голову, после чего покорно, оперевшись о его руку, встаёт всё же посмотрев в его глаза и чувствуя, как по щеке медленно скатывается слеза. После она прижимается к нему, давая волю чувствам, но одновременно с этим не желая оставить следы слёз на его рубашке. Когда она снова встаёт перед ним в полный рост, он запускает руку в волосы девушке. — И как бы тебе ни казалось, что я ставлю тебя на колени как и других, помни, что после я дам тебе руку, чтобы ты встала. Даже если думаешь, что можешь встать сама, — притягивая, он нежно целует ее. — Но почему… Они все красивые, уверенные в себе и знают своё дело, в то время как я… Бесполезна… Мне всё приходится объяснять и поправлять мои ошибки, в то время, как ты хочешь видеть рядом с собой сильную женщину, способную не только нуждаться в тебе, но и быть рядом, когда тяжело тебе… А от меня толку меньше чем от кошки. Я просто не понимаю… Почему… И боюсь, что занимаю место более достойной девушки… — Потому что, Гамаль, я знаю не тебя, — он обнимает и прижимает, позволяя уткнуться щеками и носом в рубашку, — я знаю, что могу из тебя сделать. Лучше любой из них. И пусть ты ещё не согласна, что все это тебе стоит знать и уметь, я точно могу сказать, что знать и уметь ты это будешь лучше всех. Он продолжает гладить ее по плечам, не торопя. Покой и уверенность исходят от этого сильного тела, забота и понимание — от нежных рук. — Но почему ради того, чтобы быть с тобой, я должна меняться? И почему тогда ты не изменил по-своему первую попавшуюся? И… Зачем вообще ты надел маску и сжился с ней? Может, она и хороша на работе, но… Должна же у тебя быть личная жизнь… Да и… Я боюсь… Я боюсь, что перестану уважать саму себя… Когда изменюсь… — она плакала, чувствуя как от слёз начинала болеть голова. Она прижималась к нему, боясь, что после каждого нового слова сказанного ею, он просто отстранит её и пошлёт прочь. — Можешь не отвечать… Я просто боюсь… Это всё свалилось на меня… А я совсем не была готова… — Я знаю, Гамаль, — он чуть сильнее поглаживает ее, чуть крепче прижимает и понижает голос до шепота, — представь, что у меня есть расчёт. Деньги и прочее от меня, преданность и готовность стать лучше в том, что прошу я — от тебя. И ни один расчёт не отменяет остального возможного в отношениях. Его ладони уже иначе скользят по ее спине. Незаметная смена акцентов, но действенная. — Но мне не нужны деньги. Я просто хочу быть нужной… И не как наследница, не как подружка поболтать, коей я являюсь для отца и матери… И я не хочу, чтобы это был сухой расчёт… — девушка медленно выдохнула, пытаясь успокоиться и унять боль в голове. После Гамаль попыталась отстраниться, понимая, что на его рубашке уже итак достаточно мокрых следов слёз. — Ну, он уже давно не сухой и бесстрастный. — он отпускает ее, достаёт из кармана белый платок и подаёт девушке, — а насчёт всего остального — не буду тебя убеждать. Она аккуратно вытирает слёзы его платком, после чего неловко смотрит на него и его рубашку, стыдясь того, что всё же разрыдалась и не смогла сдержаться. Поддерживая, он выводит ее до лифта и вместе спускается на парковку, открытая ее дверь лимузина. — Я отвезу тебя домой, нельзя показывать в офисе, что ты ранима. Им этого знать не надо. Девушка идёт с ним, позволяя всё же себе побыть немного слабой и беззащитной несмотря на то, что он хочет видеть её сильной. — Потому что тогда им будет куда проще надавить мне на жалость? — тихо уточняет она, стараясь отвлечься от эмоций. — И потому что никого не может вдохновить лидер, которого легко обидеть. А поскольку подробностей обиды они знать не будут — решат какую-то глупость, — помогая сесть в авто, он поглаживает по колену, даже через брюки передавая своё тепло, — В крайнем случае нужно давать объяснение, достаточно веское. Но сегодня просто проведи вечер за любимым занятием, это поможет. — Я не лидер, — в своё подтверждение она отрицательно качает головой. — Я всегда лишь помогаю и направляю тех, кто играет роль первой скрипки. Я не умею быть в центре внимания, — Гамаль тяжело вздыхает, доставая из сумки таблетку от головной боли, понимая, что больше терпеть не может. — Боюсь, что я полвечера буду думать над этими несчастными вип-комнатами. — Нет, я велел тебе отдыхать и ты будешь отдыхать. Проект комнат нужен будет через месяц, успеешь сделать, — он отбирает и рассматривает таблетки, — ещё и такую дрянь пьёшь. На следующей неделе надо будет загнать тебя в мед-центр, — задумчиво смотрит на девушку, все же позволяя выпить таблетку. — Чем скорее я это сделаю, тем лучше буду себя чувствовать. К тому же к вечеру у меня появится много идей, — качает головой она, после чего смотрит на него. — Чего это дрянь? Тем более это единственное что мне помогает. И не надо меня никуда загонять. Я большая девочка, по врачам сама хожу… И видимо придётся ещё записываться к гинекологу второй раз за месяц, — девушка принимает таблетку. — Если не выспишься из-за своих идей и завтра будешь не так хороша на переговорах, как я насчитываю — будешь оштрафована. — машина останавливается у дома студентки, — Если хочешь, останусь с тобой. — Высплюсь. Я же не собираюсь ночью сидеть. Просто пока в голове есть — почему бы не записать, — девушка улыбается, после чего смотрит на него как на призрака. — А как же убийство бывших и закапывание трупов в лесу? — смеётся она, после чего добавляет. — Тогда мне придётся ограбить ближайший магазин, последнее время совсем нет сил на готовку и покупки. — Ладно, не готова второй раз проснуться со мной в одной постели — твоё право, ограничимся просто порывами животной страсти, — смеётся Орлов, — и завтра я заеду, чтобы никакие посторонние мужики не заглядывали тебе под мини. — Придётся встать на час раньше, чтобы быть уже у работы, когда вы будете подъезжать к моему дому, — усмехнулась девушка, выходя из машины, чтобы почти нос к носу столкнуться с матерью на пути к парадной. Гамаль честно надеялась, что та не обратила внимание, откуда она вышла, но встретившись с ней взглядом, поняла, что сейчас настанет конец света. Прежде чем мать успела задать вопрос, Гамаль выпалила, что это её начальник, что это просто вежливость и что она безумно устала и хочет домой в кровать. Впрочем, против матери идти было нереально. А потому уже через 10 минут женщина допрашивала и откармливала дочь, вытягивая из дочери всё, что можно, раскусив все попытки девушки использовать «её же приёмчики». Да, мать-журналистка — катастрофа дома. А домой девушка ввалилась почти ночью и уже не была способна ни на что.