Практика

Просыпается она от неловкого движения, отозвавшегося болью в пострадавших ягодицах. Она лежит в его объятиях, укрытая одеялом. Тепло тела Орлова успокаивает ноющие мышцы. Немного мешает лишь чувство засохшей жидкости на теле. Он спит в ее постели и во сне обнимает. Рядом на столе светятся беззвучными вызовами телефоны. Отец у неё и «Ликвидация» у него. Гамаль сонно оглядывается, после чего тихо и хрипло стонет, выкарабкиваясь из его объятий. С великой осторожностью, справившись с этим, она взяла свой телефон и аккуратно включила звук на его телефоне, хотя и не очень хотела будить, но понимала, что надо. Забрала халат и ушла в душ, попутно отвечая на звонок отца. Судя по прекратившемуся звуку, мужчина взял телефон. Отец звонил узнать, почему дочь не вышла на еженедельный созвон-отчёт, заодно рассказал, что они с матерью собираются на отдых на курорт. Конечно, не обошлось и без вопросов о новой работе девушки. Отец даже пошутил, что она должна не терять шанса получить повышение через постель. Хорошо, что не мог видеть в этот момент лица дочери, которая немного даже нервно глянула в сторону спальни. Закончив разговор, она ненадолго отправилась в душ, чтобы смыть следы вчерашнего разврата, да и просто освежиться тоже хотелось. Уже возвращаясь в спальню, она услышала конец разговора Орлова. — …опасен. Выбор метода за тобой, но вопрос реши быстро. Без следов и последствий. Этот проект и так стоил нам много крови. Отбой. Он выключает связь и стоит, рассматривая в окно соседние дома. Девушка с недоумением посмотрела на него, но тут же постаралась откинуть лишние мысли. Это не её дело, а любопытство кошек любит. Лучше она пойдёт и приготовит завтрак. А вот он, кажется, пошёл в душ, в то время как Гамаль решилась готовить блинчики и теперь занялась тестом и сковородой. И плевать она хотела, что он там говорил о готовке. Звук душа сменился глухими резкими выдохами. Заглянув в спальню, она увидела босса, расхаживающего на руках с голым торсом по комнате. Его напряжённый торс уже покрылся потом и притягательно блестел. Становится понятно, как ему удаётся так выглядеть, так владеть своим телом и она даже не догадывается, сколько силы скрыто в его теле. Прыжком вернувшись в нормальное положение, он накидывает на плечи рубашку и идёт к ней. — Решила переубедить меня, детка? — прижавшись к ней сзади, он ласкает ее шею дыханием. — накормишь меня и можешь просить что хочешь, Гамаль. Он усаживается за стол и улыбается, рассматривая студентку, пытающуюся разгадать игру босса. Гамаль мельком глянула в спальню и уже после посмотрела на него, но комментировать его упражнения не стала, пускай и хотелось. — Просить что хочу? Это ты зря сказал. Вдруг я меркантильная сука? — фыркнула та и, дожарив блины, поставила перед ним небольшую стопку, попутно доставая сироп, мёд и ягоды, а также ставя чайник. — Чай или кофе? И нужен ли сахар? — Накорми меня тем, что сама считаешь вкусным, меркантильная сучка, — он словно катает на языке последнее слово, — и если не попросишь — я сам решу, чего ты хочешь. Сучка. Он словно специально не застегивал рубашку, дразня ее своим торсом. Это в дополнение к улыбке превосходства и обожанию в глазах. — Ну почему же не скажу? Я хочу, чтобы в эти субботу и воскресенье я была свободна. Потому что мне придётся в эти дни плавать и бегать за институт, чтобы мне позволили перейти на другой вид обучения. Интересно только, как это правильно называется: шантаж или взаимовыгодный обмен, — девушка, немного подумав, всё же решила сделать кофе с корицей. Банально, но беспроигрышно. Да и самой хотелось его. — Я бы мог договориться об исключении для тебя, но, — дотягиваясь и шлепая ее по невольно подставленному бедру, — приду полюбоваться. Но тебе придётся пропустить работу в пятницу, потому что в четверг я собираюсь на ночь отвести тебя в одно темное место. Девушка поставила перед ним кофе и тарелку с блинчиками, политыми сиропом с несколькими ягодками сверху. — Это куда это? В лес на съедение волкам? — девушка посмотрела на него, скрестив руки на груди. — А ну признавайся. И кто это тебя пустит на соревнования между институтами? Я вот тебя туда приглашать не очень-то хочу. Вдруг я приплыву второй? — Ты действительно думаешь, малышка, что в этом городе может быть место, куда меня не пригласят со всем почтением и уважением? — наслаждаясь кофе, он кивает ей. — приплывешь второй — придётся выделить в твоём расписании ежедневные тренировки в бассейне. — Орлёнок, у тебя дел мало, чтобы ездить на всякие соревнования? Ты представь, пожалуйста, что подумает моя деканша о тебе и обо мне? Это же не женщина, это демон во плоти. А я ещё, между прочим, вообще ходячий образец студентки… — Гамаль и сама не знала, откуда в ней проснулось столько наглости и… Не то что бы злости, но показаться очередной шалавой не хотелось. Особенно перед теми, кто её так или иначе знает, и той, кого она очень недолюбливает. — Посмеешь ещё раз назвать меня иначе, чем господин Орлов — заставлю неделю ходить в офисе в мини-юбке, — мужчина морщится, — неужели тебе действительно интересно, что подумает эта стерва, которая сама зажимает пятикурсников в своём кабинете с угрозами отчисления? Три раза ха. — И тогда другие мужчины будут пожирать меня глазами, а я обижусь на тебя и уеду с родителями в отпуск, — девушка показывает ему язык. — И, кстати, надо не забыть про контрацепцию, — посерьёзнела она. — Придётся второй раз за месяц переться в больницу, — девушка вздохнула, прикидывая, в какие пренеприятнейшие приключения ей это выльется. Кажется, её ждёт кошмар, на который она добровольно подписалась. — А на неё ты зря гонишь, по-моему, она девственница. Ни разу не видела рядом с ней мужчин, а она живёт недалеко от меня… — девушка укусила губу. — И да, она сочтёт тебя «очернителем» невинных студенток, что, кстати, правда, Орлё… — Неделя в мини. И чулках. Отбиваться от парней будешь сама, — он кивает и резко шлепает по бедру, вызывая обжигающий спазм, — не путай разрешённые ходы фигур и правила. И сбежать тебе будет стыдно, — мужчина открывает ее шкаф, доставая оставшуюся ещё со школьной озорной поры мини, — нарушение правил повод к наказанию, а не отказу от игры. — Одевайся и едем в офис. Раз я пропустил спортзал, придётся расправиться с делами быстрее. Одевшись, он снова выглядит элегантным боссом огромной корпорации, ожидая ее у двери. Гамаль нервно сглатывает, но не спешит принимать поражение. Девушка фыркает и демонстративно надевает джинсы. Он даже не пытается заставить ее, лишь с холодной маской ожидая выполнения приказа. Ни сомнения, ни жалости, ни улыбки. Маска босса снова скрыла то тепло, что окутывало весь вечер и ночь, даже когда он ласкал ее ушки пошлыми пожеланиями. Неожиданно, Гамаль ощутила, что с самого утра он улыбался ей, лишь сейчас выключив эту эмоцию. — Почему ты можешь называть меня иначе, а я тебя нет? — всё же сдалась она. — Мне нравится называть тебя иначе… Потому что… — она отвернулась, почувствовав вдруг слёзы. — Потому что мне хочется верить, что я тебе немного ближе… Потому что я хочу как-то выделять тебя… Показать тебе, что… — она замолчала. — Мне этот вариант не подходит, а обращение, которое будет приятно мне ты ещё не угадала. Так что пока используй официальное, но я не запрещаю тебе пытаться искать. Просто за неудачные варианты — будут последствия. И да, я никого из тех, кто был со мной, не называл милой. Считай это своим особым статусом. — Угораздило же меня встретить тебя. Лучше бы я с ботаником каком-нибудь встречалась. Он хотя бы пытался показывать какие-то чувства и ценил бы мои попытки. А ты, — девушка переоделась, расчесала волосы и вышла к нему. Лимузин, везущий их в офис, заполнен молчанием. Уже в лифте, поднимаясь на этаж его кабинета, он осматривает ее. — Итак, ты проигнорировала мое наказание? — войдя в простор своего кабинета, он отправляется сразу к рабочему месту, — какие ожидаешь последствия? — Никакие. Это было нечестно. Я пыталась тебе сделать приятно, а ты мне в ответ предлагаешь в мини-юбке ходить. Может, мне такими темпами вообще голой на работу прийти и щеголять перед твоими менеджерами? Думаю, им понравится, — стараясь успокоить обиду, но явно проигрывая ей, ответила Гамаль. Наверное, если бы она захотела, она могла бы понять и даже, в целом, понимала его, но подчиняться в этом не хотела. На столе уже стоит ещё один ноутбук. Видимо, именно об этом он писал в телефоне, пока они ехали через город. — Мысль верная, мотивы — нет, — все так же холодно кивает Орлов, — голой ты щеголять должна передо мной. Менеджеры такого подарка не заслужили, для них находятся иные способы наградить. Но вот игнорирование моих распоряжений, которыми бы странными они тебе ни казались, путь к неприятностям. Снимай джинсы. Продолжая печатать что-то на клавиатуре, он спокойно ждёт исполнения своего распоряжения. Словно попросил распечатать документы. — Я не буду этого делать, — девушка смотрит на него, злясь и не в силах себя успокоить. — С чего я вообще должна это делать? Я устраивалась на работу, а не в бордель имени тебя. И если от меня тут ждут поведения шлюхи, то я хочу уволиться прямо сейчас. — Тебе страшно, я понимаю, — его голос сух и холоден, — ты боишься будущего, меня, стать одной из моих любовниц, которых я бросил. Он поднимается и идёт к ней. Берет за подбородок, строго глядя в глаза. — И этот страх я буду из тебя вытравливать. День за днём. Болью, грубостью, насилием, жестокостью. Пока ты не научишься доверять мне. — кивает на стол, — подошла и наклонилась. Про слова об увольнении ты помнишь? — Не буду! Я не могу тебе доверять! Особенно после твоих слов. Я девушка, а не кусок мяса. Я выросла в нормальной семье, где всё обсуждалось и проблемы решались совместно. И я доверяю своим родителям. А тебе нет. Когда я надоем, ты просто выбросишь меня. А надоем я, когда обучение, как ты это называешь, закончится. Не понимаю, зачем тебе вообще именно я, — она пытается отстраниться, но, кажется, это тщетно. А, быть может, это она не до конца хочет… Он кладёт руку ей на плечо и ведёт к столу. Не причиняя боли, но неумолимо. — Ты, Гамаль, ведёшь себя крайне недостойно своей семьи, — нагибает над столом, — решив, что раз привлекаешь меня как женщина, как человек, я буду тебе прощать подобное поведение. Расстегивает и вытаскивает из ее джинсов ремень, не отпуская. — И ни в какой паре люди не знают как долго будут вместе, — ремень нежно скользит по бёдрам, ощутимый даже через джинсы, — они могут лишь верить друг другу. Я играю с тобой по правилам. Ты не знаешь их все, но я уже рассказал тебе актуальные. Будь умна, красива, послушна и верна мне. И останешься со мной. Ближе, чем была ночью. Ближе, чем была любая до тебя. Но, — легкий шлёпок, — не играй против меня. Я выиграю, — удар сильнее. — и буду раз за разом наказывать мою милую женщину. Удары усиливаются. Не будь на ней джинсов — было бы больно. Но так и ситуация, и удары лишь пикантны. Унизительны, но пикантны. Ей нужно некоторое время, чтобы проанализировать его слова, вместе с тем как ягодицам нужно время, чтобы привыкнуть. Конечно, с одной стороны было унизительно стоять, опершись об стол, и покорно принимать удары ремнём по заднице, хотя с другой… Порнофильмов с таким началом было предостаточно. И некоторые из них она видела… И это явно доставляло ей удовольствие И всё же, как бы ей ни хотелось, она не очень-то и верила в его слова, понимая, что между ними огромная пропасть. Не хотелось влюбиться, чтобы потом страдать и потерять всё, но, кажется, шаг в пропасть давно уже сделан. Удары прекращаются тогда, когда боль становится почти невыносима без крика или стона. А потом он сдергивает джинсы и мягко шлепает по уже нагим ягодицам ладонью. Один удар и останавливается. А потом выдергивает из-под ног джинсы под шумный вздох девушки, опьянённой ударами и своими мыслями. — Садись. На ноутбуке проект и отчёты. До обеда мне нужна смета. И садится за своё рабочее место, складывая джинсы и ремень в шкафчик, запирая. Кажется, спорить с ним было мягко говоря бесполезно. Хотя оставаться без джинс — неуютно. Впрочем, сейчас стоило заняться работой, а заодно обдумать всё произошедшее. Полдня он не обращает внимания на ее внешний вид, иногда присылая файлы с новыми данными. В какой-то момент открывает шкафчик и достаёт ее одежду. — Я на обед. Можешь отправиться со мной или ждать здесь. После обеда продолжим. Останавливается, желая рассмотреть, насколько она успела возбудиться, работая более чем в неприличном виде. — Хорошо. Я останусь здесь, — девушка встала, но идти старалась так, чтобы не показывать того, что было между ножек. Гамаль взяла свои джинсы, продевая в них ремень и стараясь надеть их как можно скорее. Спустя час дверь открывается и начальник возвращается в сопровождении миловидной блондинки на вид ровесницы Гамаль. Девушка так и не оторвалась от работы, но теперь иногда потирала переносицу, которая начинала побаливать. Она лишь мельком посмотрела на них, но в диалог не особо хотела вникать, решив, что это его дела, а у неё и так работы по горло. Орлов подписывает несколько принесённых документов и, судя по разговору, заказывает столик на четверг в какой-то «чёрной комнате». Когда, виляя бёдрами в короткой юбке, девушка уходит, мужчина кивает студентке. — Джинсы на стол и продолжаем, — стоит рядом, похлопывая по столешнице. — Разве тебе той барышни не хватило? Кажется, она весьма не прочь посидеть перед тобой и полностью нагой, — буркнула Гамаль, но всё же сняла джинсы. — По-твоему, я трахаю каждую симпатичную попку в этом здании? — запирая джинсы, он возвращается за стол и погружается в работу, — и ревность тебя очень красит. Скажи, ты возбуждаешься, представляя как я шлепаю и трахаю ее? Картинка бесит, но тебе же горячо от этих мыслей? — Да. По-моему, именно так и происходит. И нет, не возбуждаюсь. И не ревную. Ты не мой, чтобы я ревновала. Я как-то смирилась с мыслью, что ты любишь внешность девушек и любишь их трахать, — девушка вновь села за работу, не смотря на него и фокусируясь лишь на ноутбуке, игнорируя всё вокруг и нырнув в работу с головой. И всё же чувствуя некоторую обиду и неприятный комок внутри от осознания того, сколько с ним действительно могло быть девушек. И что она теперь — одна из них. До вечера девушка доделывает смету, и Орлов отправляет ее в бухгалтерию. После достаёт джинсы. — Можешь попросить и я отшлепаю тебя в награду, милая. — кладёт джинсы на стол, — Только не ври, что не мечтаешь об этом с утреннего наказания. Гамаль молча забирает свои джинсы и надевает их, после чего идёт на выход, желая пойти домой и больше не общаться с ним сегодня. — Нет, не хочу. У меня болит голова. Да и, помимо твоего спермотоксикоза, у меня есть другие дела. — Врушка, — мужчина весело фыркает, — но хорошего вечера. Жду завтра утром здесь же. — Вам тоже, господин Орлов, — девушка пошла на выход, лишь мельком оглянувшись назад. Он догоняет ее у лифта, разворачивает к себе и жарко целует. Жадно, прижимая к себе и запуская пальцы в волосы, заставляя её чуть запрокинуть голову назад. Растерянную и уставшую. — Будешь продолжать себя грызть, — отрывается, — упустишь шанс на счастье. До завтра, Гамаль. — Я уже большая девочка и слабо верю в чудеса. До завтра, хозяин, — она сказала это прежде, чем успела подумать. Скорее инстинктивно. А после всё же скользнула в лифт, стараясь не смотреть на него и ему вслед, но всё же проигрывая своим желаниям. Ночь прошла без появления Орлова в ее жизни. Чего не сказать о мыслях или снах. Очередные настойчивые призывы и горячие фото с ночных тусовок подруги. Также она расспрашивала о «том красавчике-бойце из клуба», уже сразу интересуясь, насколько он хорош в постели и перезвонил ли. Родители присылали фото авиабилетов.