Практика

— Душно? — его ладонь сжимает локоть девушки, позволяя спиной и ягодицами ощутить тепло тела мужчины, а шеей и ухом дыхание, — я бы позвал тебя наверх, на балкон, чтобы остаться наедине… Он не завершает фразу, затягивая паузу. Ход сделан, и игрок чёрными ждёт её ответа. Опознать гамбит и уйти в защиту? Или согласиться на размен, обнажая фланг, душу, тело? Или сдать совсем, наблюдая как гордая фигура падает к ногам победителя, ожидая оглашения, что же было ставкой матча. От прикосновения она вздрогнула, а от его шёпота по телу побежали мурашки, в то время как внизу, между ножек, свело от желания. Гамаль попыталась плавно выдохнуть, после чего нервно облизала губы, лихорадочно думая, как спасти себя от шаха. — Я… Я не оправдаю ваших ожиданий, господин Орлов, — наконец отвечает девушка, делая робкий вдох и чувствуя, что попалась. — Я не смогу дать вам того, чего вы хотите. — Ты не сможешь умолять? — вторая рука кончиками пальцев в перчатке скользит по бедру, выставленному в вырез платья, — о, это действительно не оправдает моих ожиданий, Гамаль, — пальцы пропадают, чтобы через секунду обжечь ее ягодицу мягким шлепком. — ведь я совсем не умею читать язык тела девственницы, когда оно слишком хочет с этим статусом расстаться. — и, не убирая руку, поглаживает через платье. Девушка тихо и жалобно стонет, ощутив его руки на своём теле, где по бедрам уже едва ли не стекает её желание. Гамаль тихо ойкает, ощутив мягкий удар и вспомнив название статьи, а после она слегка краснеет, ощущая, как от мест, где он касался или проводил, расходится тепло по всему телу. — Сейчас, как моя работница, ты отправишься домой, лимузин отвезёт тебя и привезёт завтра в офис, — его губы касаются ее мочки, а ладонь наносит удар сильнее, но все столь же нежно, — и ты не поднимаешься следом за мной на балкон, не отключишь телефон и ни за что не будешь просить повторить это без перчатки. И я в одиночестве проведу эту ночь в попытке забыть… И руки мужчины пропадают с ее тела. А она наблюдает, как Орлов идёт мимо барной стойки, мимолётно аплодируя смелым и откровенным танцам, и направляется прямо к лестнице. От его слов она действительно растерялась, ощущая его прикосновения и чувствуя, как жадно реагирует её тело на малейшую ласку, на каждое прикосновение… Она облизывает губы, не зная, как поступить. Несколько секунд она колеблется, не зная что правильнее. К чёрту! Все проблемы она решит завтра! Сегодня она уже пообещала себе ослабить контроль и позволить себе перестать быть такой самоненавидящей. Она поспешила за ним, не зная, что вообще скажет ему сейчас и что ответит утром себе… Почти у самой лестницы она несмело взяла его ладонь в свою, лишь остатками разума подумав, что именно этого он и добивался с самого начала. Новую игрушку… И она сама предоставила себя ему… — Ты очень сладко пахнешь, когда боишься, Гамаль, — открывая дверь в освещенную слабым лиловым светом комнату, произносит Орлов, — если продолжишь бояться, я тебя съем прямо здесь. Хотя, я все равно тебя съем. И, не давая ответить, привлекает к себе за талию, жадно целуя. Его губы нельзя назвать мягкими, но он точно знает как сжать, смять, дразнить так, что о том, что, кроме губ, у неё есть ещё и другие части тела, студентка вспоминает лишь спустя… да какая разница, насколько долго она отвечает на это. Нежные покусывания губ сменяются жадным желанием откусить от него больше дыхания, а спустя миг он дразнит ее языком, призывая сплестись со своим в нефотогеничном, но таком горячем танце. Девушка неловко пытается ответить, вспомнив какие-то глупые книжки, но стоило ей ощутить его напор — она смогла лишь подчиниться, позволяя ему делать с ней всё, что он только пожелает. Чувствуя его власть и довольствуясь ею, ощущая, как приятно принадлежать ему, быть его… Девушка едва не простонала ему в губы, ощущая, как смазка едва ли не начинает стекать по её бёдрам, будто вместо Гамаль была рядом с ним самая настоящая нимфоманка, готовая прямо-таки накинуться на него. За миг до момента, когда ей станет не хватать воздуха, он разворачивает ее к себе спиной, поднимая руки. Оказывается, в комнате звучит тягучая музыка, под которую его руки скользят по бёдрам, приподнимая подол. Выше, ещё выше. Ее обнаженная попка трется о брюки мужчины. Только сейчас она чувствует, что ее тело касается не перчатка, а рука мужчины. И эта рука гладит ягодицу. Гамаль ощущает, как задница, которую совсем недавно хотя бы платье прикрывало, теперь касается его брюк и того, что скрыто за ними… Более того, её тело непроизвольно тёрлось об него и едва ли не призывно покачивало бёдрами. Она шумно дышит, поражаясь тому, что ещё не забыла, как это делать. По телу бегут мурашки. — Ну что, милая, ты должна сказать это вслух, — поглаживая, ладонь тёплая, нежная, словно уже ударила ее, и тело уже знает, ждёт, требует этот удар. Девушка тихо стонет вновь, ощутив его ладонь и поддаваясь каждому его мимолётному движению, желая его… Желая быть его… Пускай даже и игрушкой на время… — Я хочу… Чтобы вы… Отшлёпали меня, господин Орлов… — прошептала она, едва справившись с возбуждённым голосом. — Пожалуйста… Отшлёпайте меня… Мягкий удар отвечает на ее просьбу. А после повтора она наконец чувствует это. Обжигающий шлёпок, от которого сжимается тело, горит повреждённое место, но… мышцы ниже живота словно скручивает в тугой узел. И поглаживающая пораженное место ладонь лишь ещё сильнее дразнит. Гамаль закусила губу, чтобы сдержать смущающий её стон. Ей хотелось словно кошке ластиться об его руку. Ощущать на себе его прикосновения. Вторую руку он поднимает от талии на грудь, сжимая прямо в платье, сладко сдавливая там, где и так не может уместиться огромное, живое сердце девушки. — Ты была очень хорошей девочкой, моя Гамаль, — он ловит ее губы, заставляя запрокинуть голову, заставляя открыться ему, расслабиться. И снова обжигает ягодицу ударом, чуть снизу. Боль, тепло, его язык, его рука на соске, вибрация. Спусковой крючок волны наслаждения. Огромная волна желания разливалась по её телу от ягодиц и соска, быстро заполняя её всю. Разум её окончательно покинул, позволяя телу полноценно отдаваться ему. Давно она себе такого не позволяла, если вообще когда-нибудь… Она как могла жадно отдавалась ему. А желание внизу живота едва не заставило её умолять его коснуться её ниже… А лучше оказаться в ней. — Будет удобнее, если ты поможешь мне раздеться, — легкая улыбка и нежное прикосновение к щеке, — не спеши, не бойся, все мое тело для тебя. Гамаль шумно выдохнула, с трудом приходя в себя после его горячих ласк. Ей понадобилось время, прежде чем она смогла собраться и робко коснуться его. Снимая галстук, он другой рукой поддерживает ее за все еще нагую попку, позволяя полностью сосредоточиться на пуговицах рубашки, не отвлекаясь на слабость ног. Он медлил направлять ее дальше, наблюдая — поддастся ли она влиянию страсти и урокам из порно или испугается начать свой первый раз с оральных ласк, до конца оправдывая впечатление школьницы, а не студентки. С трудом разделавшись с пуговицами рубашки, Гамаль нервно облизала губы, невольно любуясь его телом. Её пальчики неуверенно потянулись к ширинке брюк и она все же расстегнула и ремень с тяжёлой бляшкой, получить которой по заду точно было бы больно, и его брюки, неуверенно смотря на него. Мягкая улыбка, вот и весь ответ. Ему важно было не спешить, не давить. Руки можно занять сбрасыванием рубашки, потом вытянуть ремень. Зачем? Ну, и фантазии о порке напомнить, и дать понять, штаны тоже ей снимать. Заодно пусть полюбуется, что в равных условиях — он тоже пошёл без белья. Конечно, сейчас особенно приятно было видеть ее доверчивые глаза, потому улыбаться и самому чуть наигранно прикусить губу было таким естественным. Девушка облизала губы и смущённо принялась стягивать с него брюки, оголяя его. Её глаза расширились, стоило ей увидеть его член. Сейчас она даже не была уверена, сможет ли она вместить его в себя… Впрочем, быть может, разум или его остатки и были не уверены, но вот её тело очень хотело попробовать. Она смотрела на него, не зная, как поступать, да и боясь сделать что-то не так… — Первый раз видишь член? — он берет ее за руку и кладёт на уже стоячий, почти готовый ствол, — не бойся. Не смущайся, рассмотри его получше. В первый раз лучше посвятить некоторое время изучению предмета. — Вживую да… — девушка неловко посмотрела на мужчину, смутившись, после чего неуверенно провела по его члену, закусив губу, и стала неуверенно водить, ласково провела по головке, кончик которой чуть поблёскивал от предсемени. Помогая оголить головку, он другой рукой касается ее между бёдер и проводит пальцами по влажной дорожке вверх, на что она, её тело, жадно отвечает, желая большего, будто от этого зависела её жизнь. — Теперь между нами нет места смущению, я уже знаю, что ты едва не кончила, отшлепанная, а я, как видишь, возбуждён от твоих просьб и стонов. — дразня девственное лоно, он снова кивает на головку, — рассмотри получше, он рад твоему вниманию. От его слов она покраснела, после чего решилась на отчаянный шаг. Села перед ним на колени и неуверенно стала водить по его члену рукой, боясь даже посмотреть в глаза мужчины. Она не знала, как он отреагирует на это, и сейчас не могла даже попытаться предсказать хоть что-то. Все, что сейчас уместно — дать ей привыкнуть и понять, что она сама пришла к этому. Потому Орлов лишь рассматривает свою новую добычу, мысленно примеряя ей ошейник и кандалы. От удовольствия он даже облизывает губы и жадно выдыхает. О как же она хороша на коленях, как мила, не решаясь опустить свои невинные губы. Член напрягается в руке девушки, а пальцы мужчины гладят плечи. Девушка шумно выдыхает, зная, что по закону жанра должна приступить к более решительным действиям, но не была уверена из-за её незнания, что у неё получится хорошо, особенно когда он так хорош. И всё же она несмело коснулась губами его головки, не смея даже посмотреть в его глаза и краснея. После она неловко взяла его в ротик, радуясь, что не красит губы. Рукой она по-прежнему несмело водит по его члену, помогая себе. — М-м-м… Гамаль… — медленно, жарким шепотом. — Ты очень… смелая девочка… да, вот так. Теперь надо поощрить малышку. Пусть чувствует его взгляд. Надо поймать ее глаза, она рано или поздно поднимет их, чтобы убедиться, что все делает правильно. Орлов приоткрыл рот, чтобы думала, что ему тяжело дышать. И приспустил платье, освобождая груди. Сначала нежно смять, показать, как приятно этой части тела внимание мужчины. Девушка краснеет, невольно думая о том, кто и зачем обычно это делает. И всё же она продолжила посасывать его член, невольно стараясь взять поглубже и помогая себя стимулировать его рукой. Всё же после она подняла на него взгляд и немного успокоилась. Ей показалось, что он одобряет. Девушка взяла чуть глубже, после чего стала работать язычком, надеясь, что это правильно. «А теперь продолжим обучение, девочка» — сжимает нежно сосок. «Сигналы боли и удовольствия соперничают, мешают понять что с тобой делает моя рука. Отпущу и снова, чуть слабее, но потяну. Назад, теперь тремя пальцами, массируя и сжимая. Ты вся окажешься на этом кончике ощущений. И, как только остановишь губы, я прекращу. Давай, крошка, запоминай — делаешь приятно мне — и я делаю больно тебе.» Ощутив пальцы на своём соске, она едва удержалась от стона. То, что он делал, вызывало в её теле слишком бурную реакцию — Гамаль едва сдерживает стоны и чуть ли не извивается, бурно истекая соками. Девушка с трудом сдерживала свои чувства, продолжая как можно сильнее сжимать губами его член, лаская его языком и посасывая. Она вновь отвела от него взгляд, стыдясь своих желаний и своего тела. Девушка старалась продолжать доставлять ему… Удовольствие… Но в тоже время она уже едва могла это делать, ощущая как сильно она возбуждена, как сильно её тело хочет его. Как она хочет быть его. Второй рукой он продолжает немного сжимать ее плечико. Мужчина улыбается, наблюдая, как она извивается от наиболее жестких действий. Теперь сжимает и подкручивает чувствительный кончик только тогда, когда губки девушки идут вниз. Второй рукой подхватывает и второй сосок, удваивая программу болезненных ласк. Девушка зажмурилась, усердно работая ротиком и думая о том, что ещё немного и она сойдёт с ума от желания, чувствуя, как низ её живота скручивает желание, чувствуя, как ноги подгибаются, чувствуя, что одно его движение и она точно кончит. Орлов ждёт, пока в своём желании получить новую, глубокую и яркую порцию боли подрагивающая от желания девушка рискнёт насадить своё горло на головку. Подталкивает, оттягивая соски ниже. Чтобы в момент, когда боль от растянутого горла и боль от стиснутых сосков вновь подведёт её к грани с оргазмом, прошептать на ушко «Вот так, моя сладкая, а теперь я хочу отодрать тебя». И вот она решительно насаживается на его член, беря в горло и чувствуя боль, стараясь расслабиться, чтобы взять глубже и тут же чувствуя мучительную и отчасти резкую боль в ноющих сосках, а после… Окончательно потеряться в своих ощущениях. — Хорошо, милая, ты заслужила награду, — абсолютно серьёзным голосом сообщает Орлов, неожиданно опрокидывая ее на мягкий ковёр, устилающий пол в комнате. Он надавливает на колени, заставляя развести ноги и без смущения любуясь влажной, красной даже в полумраке комнаты, уже полураскрытой вагиной девственницы у своих ног. Девушка смотрит на него, покорно широко разведя ножки и показывая своё желание. Показывая то, какой мокрой он сделал её и до чего довёл. Переступив из остатков одежды, он на руках нависает телом над ней. На локтях, так, что головка ложится на лобок, скользя и дополнительно дразня клитор, а соски прижаты к броне его мышечного доспеха. Глаза в глаза, одной рукой обнимает за голову, запуская пальцы в волосы. Долгий, нежно-жадный поцелуй. Гамаль смотрит в его глаза и окончательно теряется, сдаваясь с попытками разгадать его и понять. Девушка нежно отвечает ему, немного побаиваясь того, что произойдёт дальше. — Будет больно, моя девочка, — дышит он прямо на раскрытый для продолжения ротик, — но тебе это лишь приятней, да? И, укусив за губы, резким движением входит сразу до удара лобком о бёдра, ради пронзительно-стеклянной боли, новой и выводящей само понятие оргазм на новый уровень. Она хотела закричать, но крик застрял у неё в горле. Невольно она почти вцепилась в него, благо, что ногти были довольно короткие. Гамаль чувствовала жгучую боль внизу, ощущая, как рвётся девственная плева. Рядом с бёдрами появляется кровь. Он остаётся в ней, давая привыкнуть к этому чувству, принять себя новую. Но не остыть. Нет, целует ее жадно, заставляя двигаться языком навстречу, наружу, как в самом пошлом порно, хотеть целиком вкусить этого. Он сжимает волосы, чтобы снова вернуть ощущение власти, ощущение добычи в руках сильного. Он немного наваливается сверху, чтобы вес тела не напугал, но сдавил ее. Ей требуется время, чтобы боль стихла. Девушка ослабляет постепенно хватку, чувствуя, как отступает первичная боль, а на её место приходит жаркое и приятное ощущение наполненности. Ощущения властного мужчины рядом. Не навсегда, но хотя бы на эту ночь. Хотя бы сейчас. Он начинает двигаться. Мощно, неспешно наращивая темп. Он отлично знает, какая мелодия сейчас начинает звучать в комнате, такая же ритмичная, наполненная дикой энергией. Даже если девушка не обращает внимания, эти ритмы неспроста. Скорость выше, его объятия сильнее, его проникновения снова готовят ее в этому сладкому безумию. Она громко, с чувством стонет, когда он внезапно для неё начинает двигаться, почти вбиваясь в её, растягивая и насаживая. Гамаль пытается успокоиться, хоть немного стать тише, но не может, едва ли вообще не переходя на крик. Она чувствует, что её чуть-чуть и она вновь… Взрывается сотней звёзд, каждой клеточкой своего тела чувствуя оргазм и крепко сжимая его в себе, крича что-то невнятное и после едва не теряя сознание от усталости. Он и не рассчитывал, что девочка продержится долго, но как же хотелось разрядиться прямо в неё или достать и заставить ротиком довершить работу. Но Орлов умел ждать, умел добиваться своего, так что он ещё парой движений продлил кайф своей новой помощницы и вышел, размышляя о дальнейших действиях. Когда глаза Гамаль снова начали фокусироваться на происходящем, он уже успел перенести ее на диван, найти салфетки и начать вытирать бёдра от смазки и крови, игнорируя собственный дрожащий от желания член. Нежно и тщательно, второй рукой поглаживая по волосам и наблюдая, как взор девушки проскользнув по комнате, останавливается на покачивающейся головке, все ещё влажной и блестящей. Девушка не хотела уходить из сладко-приятного ощущения кайфа, но всё же, ей пришлось, а потому она лениво приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Невольно она огляделась, после чего сначала посмотрела на него, невольно начав сводить ножки, а затем — на его член. — Кажется, я поступила с вами нечестно… — тихим, немного сиплым голосом прошептала Гамаль и потянулась, чтобы сесть, чувствуя приятную слабость во всём теле. — Ты готова исправить свою недоработку? — мурчанием тигра отвечает мужчина, буквально перетекая на диван рядом, привлекая и целуя. — Да… да, господин Орлов… — кивает девушка, смотря в его глаза и утопая в них, чувствуя, что хочет дать ему что-то взамен, хотя бы попытаться. Он гладит ее бёдра, чуть сильнее сжимая, пусть следы пальцев несколько дней смущают ее напоминанием. — И какой готова преложить способ, моя маленькая девочка? — глядя в глаза, — или ты хочешь в этот раз отдаться мне всеми способами, на которая способна приличная женщина? — Я… Я не знаю… Думаю… Это решение остаётся за вами… — бормочет она, смотря на что угодно, лишь бы теперь не на него. — Я ещё доберусь до твоей упругой сладкой попки, — сжать, потом шлепнуть, одновременно кусая нижнюю губу, — но не сегодня. Тебя нужно подготовить. Он улыбается особенно хитро. Девушка облизала губы, часто-часто задышав и всё же посмотрев на него. — Но раз ты попросила отшлепать, то принимай позу, которую надлежит наказанной девочке, — поддерживая, он ставит ее на колени и руки, — опустись на локти и выгнись, я отшлепаю тебя всем телом, моя Гамаль! Гамаль покорно приняла позу, выгибаясь в спине и демонстрируя свои ягодицы, а также выставляя напоказ удовлетворённую дырочку. Она чувствовала унижение и в то же время… Ей нравилось это… Нравилось, как делал это он… Нравилось то, как она от этого возбуждалась. Немного дразня, он поглаживает ее прямо по раскрытым губам. Крови уже нет, а вот сок течёт обильно, ожидая продолжения. Нежное пошлепывание и массаж бутона, пока девушка не начинает стонать и ерзать в нетерпении. Девушка сходит с ума от его ласк, как кошка тянется к нему, невольно расставив ножки пошире и призывно покачивая бёдрами. — Ну что, негодница, плохая девочка? — он специально медленно входит сзади, насаживая до конца и резко шлепая, наслаждаясь тем как сжимается она внутри вокруг его ствола. — расскажи, за что тебя наказать? Начиная медленно разгоняться, он ждёт ответа. Что придумает игрушка? Девушка протяжно и тихо стонет, двигаясь не от него, а ему навстречу, крепко сжимая его в себе, всё ещё оставаясь очень узкой, она едва не закатила глаза от удовольствия, пытаясь лишь отчасти сфокусироваться на его словах. От шлепка, впрочем, она тут же приходит в себя, начав соображать. — Накажите меня за то, что я, как и другие, не разгадала вашу игру сразу, а потому отдалась вам, сдавшись, как, видимо, и многие другие… Она и сама не знала зачем это сказала, скорее просто чувства взяли верх над эмоциями и получилось то что получилось… Как глупо. — Разве за такое наказывают? — мягко поглаживает и прекращает повышать темп, — подумай, Гамаль, чем такая хорошая девочка провинилась? Чем заслужила то, что делают с Очень плохими девочками? — Видимо да, наказывают, потому что других идей у меня нет, — девушка чувствует, как трезвеет, а заодно и начинает понимать, к чему пришла за вечер и, более того, на что подписалась. Гладит рукой вдоль спины, сжимая пальцы, как лапу зверя на плечах жертвы. Движения резче, похожие на удары, но слишком медленные, чтобы дать желанное. Девушка попыталась отбросить эти мысли, чтобы хотя бы сейчас насладиться этим напоследок, зная что больше она себе такие вольности не позволит… Зная, чем закончится секс с начальником, который, видимо, перетрахал у себя всех. — Нет, за это я могу лишь похвалить тебя, — он неожиданно просовывает руку под ее грудь, поднимая вертикально и прижимая. Ей приходится выгибаться дугой, оставаясь насаженной на член, начавший входить под новым, болезненно-сладким углом, — я накажу тебя за то, что подумываешь сбежать от меня, Гамаль. Девушка вскрикнула, зажмурившись от новых ощущений и одновременно стараясь сопротивляться наслаждению, в тоже время принимая его. Она спорила сама с собой… Со своими желаниями… С тем, что сама презирала. Снова сжав до боли соски, другой рукой придерживает за бедро и начинает двигаться жёстко и сильно. — Ты решила, что можешь поматросить меня и свалить? — впивается в отклонявшуюся голову поцелуем в губы. Жёстко, сильно, грубо. Сильнее, чем было, оставляя следы на теле, наказывая за слабость и мысли о желании забыть эту ночь. — Как будто вам очень нужна бесполезная студентка, а найти девушку на ночь вам не составит труда, они сами на вас лезут… — ответила та, стараясь скрыть горечь. Алкоголь окончательно выветрился и теперь она в полной мере осознала, что натворила. От боли в соске и его движений, она закричала, выгибаясь назад и чувствуя себя действительно до упора насаженной на его весьма приличный член. А ведь ещё утром она была невинна… Гамаль едва не закричала от его действий, боясь, что он просто разорвёт её. — Заткнись и наслаждайся, — ещё грубее терзая ее грудь и насаживая. Он чувствовал, как она сжата от боли и удовольствия. И держал ее на этом. Наслаждался ее покорностью, ее кайфом, ее зависимостью от каждого движения, — моя… милая… послушная… любительница… боли! Она закричала, чувствуя как он до боли сжимает её грудь и как насаживает её до самого основания. Она кричит также и от того, что недавно девственная дырочка ещё не могла привыкнуть к такому. Да и вряд ли могла бы привыкнуть к нему вообще. Сейчас он сам полностью отдался ощущениям, чувствуя ее тело, ее жар. Столько нерастраченной энергии и силы в его власти. И такое наслаждение от ее стонов. Предчувствуя новую волну, он отпустил бедро и раскрытой ладонью ударил по лобку, прямо по чувствительному бугорку, запуская волну оргазма студентки. И сжал ее бьющееся, кричащее, безумно счастливое тело в объятиях, в последний момент успевая выйти. От удара она забилась в конвульсиях от оргазма, закатывая глаза от удовольствия и вновь кончая, чувствуя, что её тело вымоталось сильнее, чем могло бы от любой тренировки. Она сжала кулаки, ощущая, что находится на грани между реальностью и чем-то бессознательным, но таким манящим. В его объятиях она слабеет, обмякает.