Любовь в подарок

Ситуация с Зуевой, ко всеобщему изумлению и злорадству, решилась не в пользу Горошкина. За Марка и Машу вступился Егор Сергеевич. В школе поднялась шумиха — история быстро обросла слухами и домыслами и в итоге достигла каких-то космических масштабов. Привлекли всех: и родителей Зуевой и школьного психолога, и родительский комитет. Теперь каждый знал, какой Вадим псих: столько лет изводил бедную Машу… Конечно, если бы не Солнышко, Горошкину все снова сошло бы с рук. Как обычно, бабушка-директриса замяла скандал. Но теперь о выходках ее дорогого внучка знали не только в нашем классе, но и за его пределами. Почувствовав поддержку биолога, многие одноклассники подтвердили, что Вадим систематически достает Машу и в тот злополучный день он тоже начал ее цеплять. Впервые директриса столкнулась с таким напором и возмущением остальных ребят, а сам Вадим даже несколько дней прогуливал школу. Однако Горошкин был вынужден все-таки посещать занятия и вернулся еще более озлобленным, чем раньше. Я была в числе многочисленных «свидетелей», давших показания, и чувствовала, что Вадим готов на мне оторваться больше, чем на остальных. На переменах он смотрел на меня волком, обращался ко мне не иначе как «стукачка Трусова» и постоянно цеплял меня. Но я старалась игнорировать его косые взгляды и издевки. Я не Маша и на провокации не поддамся. А в случае чего и отпор дать смогу. Мне казалось, что Горошкин не представляет никакой опасности, только надоедает, как муха. Ничего, перебесится и отстанет. Он для меня никто. И его обидные слова ничего не значат. Я гордилась Егором Сергеевичем. Все-таки он настоящий мужчина. Взрослый, мудрый и справедливый. Несмотря на то что Марк, в какой-то степени, делает его школьную жизнь несладкой, он все равно встал на его сторону и защитил его от несправедливости. Теперь я любила Солнышко еще больше. А еще втайне надеялась, что Кондратюк примет все произошедшее с благодарностью и перестанет злиться на биолога чëрт знает из-за чего. Но Марк — импульсивный избалованный мальчишка. Он так и продолжал дерзить Егору Сергеевичу, растеряв все заработанные очки симпатии, которые я великодушно присудила ему после того, как он спас Машу. За эти несколько дней, Марк стал меньше и меньше просить меня о помощи в передвижении по школе, наверное, в этом ему теперь помогала Маша, или он сам достаточно освоился. Не знаю, радовало меня это или нет, но какой-то неприятный осадок остался. Когда Егор Сергеевич попросил после занятий зайти к нему в кабинет, я разволновалась. Все оставшиеся уроки места себе не находила в ожидании встречи. Все валилось из рук. Слушала учителей вполуха, не вела конспекты и даже схлопотала двояк по физике. Я еле дождалась конца занятий и со звонком с последнего урока тут же полезла в рюкзак за зеркальцем. — Как я выгляжу? — обеспокоенно поинтересовалась я у Ани, разглядывая свое взволнованное отражение. Так, тушь не размазалась, румяна на месте… — Просто отлично, — закатила глаза Аня, которая спешила домой. Я так и не поняла, куда она торопится, слишком уж невнятными были ее объяснения, но мне было и не до Щербаковой. — Ладно, не буду тебя задерживать, — сказала я. Когда я подходила к кабинету биологии, дверь распахнулась, и из класса вышла директриса — Татьяна Николаевна. Лицо нахмуренное, губы поджаты… Когда я с ней негромко поздоровалась, она даже не обратила на меня внимания, так была занята своими мыслями. А я всерьез забеспокоилась, как бы ситуация с Зуевой и Кондратюком не обернулась против Солнышка. Ведь Егор Сергеевич сильно рисковал, обвинив Вадима. Хотя все учителя, зная, чей он внук, давно закрыли глаза на его выходки, а кто-то, в угоду Татьяне Николаевне, даже внаглую оценки ее внучку натягивал. Только я подумала о Горошкине, как он, легок на помине, нарисовался на пороге кабинета биологии. Тут уж я сначала замерла на месте, а затем инстинктивно попятилась к стеночке. Вид у Вадима был еще более озлобленный, чем у его бабушки. Конечно, он сразу меня заметил. В своей светлой рубашке и голубых джинсах я маячила посреди темного коридора как белое пятно. Чувствовала, что сейчас снова попаду под горячую руку, ведь именно меня Вадим винил во всех своих бедах. Даже не чудика, который опозорил его перед всем классом, едва не сбросив из окна вверх тормашками. Вадим в два шага подскочил ко мне и вдруг схватил за руку. Ладонь его была неприятной на ощупь — мокрой и холодной, как у лягушки. — Ты… — начал он рассерженно. — Я! — отозвалась я, пытаясь высвободить руку. Страха перед Горошкиным не было. Скорее — раздражение. Да и что он может мне сделать посреди белого дня в школе? Тем более что положение у него шаткое. Еще раз оступится — и точно вылетит из школы. А моя мама может скандал закатить на весь город. Это не родители Зуевой, которые на «очной ставке» показались мне такими же забитыми, как их дочь, а может, даже равнодушными… У моей мамы, как и у меня, обостренное чувство справедливости. — Ты знаешь, что меня посреди учебного года могут перевести в другую школу? — зло продолжил Вадим, буравя меня серыми сердитыми глазами. Его светло-карие ресницы нервно подергивались. В ту минуту Горошкин показался мне безумным. Вот до чего может довести злость человеческая. — Это было бы чудесно, — сказала я. — Мы бы все очень обрадовались. А ты не рад? Оценки некому натягивать будет, да? Без бабушки-то… Вот жалость! Вадим так сильно сжал мою ладонь, что мне казалось, еще немного — и он сломает мне руку. — Пусти! — громко воскликнула я. Дверь кабинета биологии снова приоткрылась, и из класса вышли Марк и Маша. Видимо, директриса снова собирала всех, чтобы замять конфликт, но пострадавшие стороны были непреклонны. Кондратюк и Зуева о чем-то переговаривались, но, увидев нас с Горошкиным, замолчали. Марк что-то спросил у своей спутницы и, получив ответ, так и замер у двери. На его лице отобразилась злость. Горошкин поспешно отпустил мою руку и снова зло посмотрел на меня. Его длинная кофейная челка упала на глаза. — Мы еще не договорили, Трусова, — сказал он. — Ты мне угрожаешь? — усмехнулась я. — Я тебя предупреждаю, — ответил Вадим и, развернувшись, быстрым шагом направился к лестнице. Маша растерянно закашлялась. Дождалась, пока Вадим скроется из виду, потом что-то негромко сказала Марку и, не попрощавшись со мной, прошла мимо. Я проводила ее взглядом и обернулась к чудику. Он отошел от кабинета биологии и уселся напротив него на подоконник. Я подтянула лямку рюкзака на плече и направилась в класс к Егору Сергеевичу. Не успела я дотронуться до дверной ручки, как Кондратюк громко спросил за моей спиной: — Что Вадим от тебя хотел? Я оглянулась. Поразмыслила немного и подошла к Марку. Уселась рядом. Говорить на такие щепетильные темы под дверью Егора Сергеевича не хотелось. Ему и так наверняка несладко из-за всей этой ситуации. Ну и заварили же мы кашу. — На свидание звал, — сказала я. Марк покачал головой и усмехнулся. — Я ведь знаю, что это ты меня защитила перед Егором. — Я тебя не защищала, — возразила я. — Просто рассказала, как было на самом деле. Кондратюк с пониманием кивнул. — Хорошо, что Егор Сергеевич принял твою сторону, — добавила я. Марк недобро улыбнулся, почти оскалился. — Да пошел он, — сказал парень. От такого я опешила и в возмущении спрыгнула с подоконника. — Спасибо, что меня не послал, — проворчала я. Вот она, благодарность. Было обидно за Солнышко. Он работой рискует, защищая Кондратюка и его драгоценную Зуеву, а они… Они этого даже не ценят! Хотя за Машу я ничего сказать не могла. Вспомнила, как они с Марком мило шушукались, когда вышли из кабинета, и почему-то еще больше рассердилась. — Красивая рубашка у тебя, наверное, белая или синяя? — спросил вдруг парень. — Белая, — откликнулась я немного растерянно. Очень уж неожиданно и не к месту был его комплимент. — Тебе он нравится? — спросил Марк, повернув на меня голову. Тут уж я совсем растерялась. — Кто? — тупо переспросила я. Хотя и поняла о ком он. Чëрт! Чудик даже месяца у нас не проучился, а уже всё понял. — Егор, — ответил Марк. И я снова потерялась в его голубых глазах. Так странно — они были как зеркало и действовали на меня магически. Вопрос Марка по поводу моей симпатии прозвучал так строго, будто парень не терпел возражений, если я вдруг начну юлить. — Сергеевич, — машинально поправила я. — Он тебе нравится? — повторил свой вопрос Кондратюк. — Тебе-то что? — все-таки вспыхнула я. Хотела вести себя как можно безразличнее, и радовалась тому, что чудик не видит моего покрасневшего лица. Марк неопределенно пожал плечами. — А тебе нравится? — спросила я. — Кто? Егор? — притворно ужаснулся Кондратюк. — Маша, — уточнила я. — Зуева, — зачем-то присовокупил Марк, передразнивая меня. Он смотрел мимо, но на его лице стоял трепет и удивление. Я и сама, если честно, не могла взять в толк, зачем это спросила. Вот уж точно мне до них нет никакого дела. Пускай у них там шуры-муры хоть с самого прихода чудика в класс… Я даже не ожидала ответа от Кондратюка, но он ответил: — Мне ты нравишься. Эти слова прозвучали так буднично, что мне стало жутковато. Он же ничегошеньки не видит, как в таком случае за две с половиной недели можно проникнуться к кому-то симпатией? Я нервно хихикнула: — Ну-ну, с чего бы? — Не веришь — не надо. — Марк снова пожал плечами и спрыгнул с подоконника. Обернулся ко мне и вдруг улыбнулся. А я подумала о том, что, когда Кондратюк улыбается, становится еще симпатичнее. — Тебя проводить? —поинтересовалась я. — Нет, сам дойду, тем более внизу меня ждёт отец, — ответил парень. — Научился пользоваться лифтом? —усмехнулась я. — Не стою на пути у прогресса, — пожал плечами парень. Я снова была рада, что он не увидел как я улыбнулась. Дверь кабинета биологии снова открылась, и в коридор выглянул Егор Сергеевич. — Саша, — озадаченно начал он, рассеянно оглядев нас с Кондратюком. Марк на него внимания не обратил и, развернувшись, на удивление, уверенно зашагал к лифту. — Саша, — продолжил Егор Сергеевич, — как хорошо, что вы пришли… Слова Солнышка были для меня как бальзам на душу. Куда приятнее услышать их, чем о внезапной симпатии Марка. Приятнее ли?.. С этим я до конца не разобралась. Да и наверняка парень это не всерьез сказал. Вечно меня из зоны комфорта выбить хочет. Очень странный человек. Я после слов Егора Сергеевича помимо воли расплылась в довольной улыбке. Но биолог меня тут же огорошил: — Мне так неудобно перед вами, Саша. Пригласил вас, а меня на педсовет вызвали… — Конечно-конечно, — растерянно забормотала я. — Простите меня, пожалуйста, я хотел поговорить с вами по поводу предстоящей городской Олимпиады по биологии, — перебил меня Егор Сергеевич. Вид у него был таким потерянным, что мне снова стало его жалко. — Круто, и вы хотите отправить туда меня? — ввернула я. Биолог улыбнулся и пробежал глазами по моему лицу. — Вот что, — наконец сказал он. —Саша, давайте перенесем нашу с вами встречу на понедельник. Понедельник… Меня ждало огромное разочарование, ведь сегодня только пятница. Но сочетание слов «наша с вами встреча» мне понравилось. Звучало почти как «наше свидание». — Да, конечно, без проблем, — снова закивала я. Лучше поздно, чем никогда. Осталось выходные пережить. А выходные всегда пролетают незаметно. Это такой закон подлости. Тем более что в субботу у Насти день рождения, и мы всей семьей должны отправиться на дачу. — Тогда до понедельника. — До понедельника, Егор Сергеевич! На школьном дворе я еще издалека заметила Вадима. Он курил и так пристально смотрел на меня, что мне стало не по себе. Я даже решила, что он специально меня здесь дожидается, чтобы как-нибудь отомстить. В голову тут же пришла мысль, что неплохо было бы, если б Марк снова задержался в школе и опять меня спас. А потом мы, может быть, погуляли бы… Странные мысли, конечно. Слава богу, морозный зимний воздух быстро меня отрезвил, а Вадим от гневных взглядов так и не перешел к активным действиям и не закопал меня где-нибудь в сугробе… Скрипя снегом и время от времени все-таки на всякий случай оборачиваясь, я подумала, почему нам так сложно найти друзей, а вот врагов — пожалуйста, запросто. Погода снова переменилась, и вместо снега со свинцового неба капал противный мелкий дождь.

***

Семейный пятничный ужин проходил в напряженной обстановке. Вернее, напряженной на нем была только я. А все потому, что на ужин остался Валя. Еще до того, как мы сели за стол, произошла одна не очень приятная ситуация. Мама попросила меня принести красивые фарфоровые чашки из большой комнаты, все-таки у нас «дорогие гости». Валентин зачем-то увязался за мной. Вернее, это мама его отправила, сказав привычно что-то в духе: «Прими у нее чашки, а то Сашка весь сервиз мне переколотит». Мама и Настя в этот момент занимались последними приготовлениями. Отец, как обычно, задерживался и, дай бог, мог приехать только к чаепитию. Пока я, стоя на стуле, тянулась к коробке с сервизом, Валя топтался внизу и не сводил с меня взгляда. Хорошо, что я была в джинсах, иначе бы со стыда сгорела. Краем глаза я заметила, что Валя пялится на мои ноги. В то время как я перебирала мамину посуду, Макаров болтал на какие-то отвлеченные темы, рассказывал, что на носу сессия и, если бы не Настя, он бы не сдал ни одного зачета. Я время от времени напряженно мычала. Слушать про его несданные зачеты мне было абсолютно неинтересно. У меня у самой на носу итоговые контрольные за первое полугодие, но я не горела желанием говорить об учебе. Точно так же, как и слушать о ней. Я бы вообще предпочла, чтобы Валя остался на кухне, ну, или на крайний случай, вырвал себе язык, а сама уж как-нибудь донесла бы чашки… И ничего не разбила. — Принимай! — грубо сказала я, перебив раздухарившегося Валечку. Тот (слава богам) сразу заткнулся. Я выдала ему сервиз в надежде, что он его примет и первым отправится на кухню. Но Валя поставил красивую круглую коробку с фарфоровыми чашками на полку серванта и внезапно раскинул в стороны руки. Я, по-прежнему стоя на стуле, уставилась на него сверху вниз. — Ты чего? — наконец спросила я. Пауза затянулась, и Валя чувствовал себя явно не в своей тарелке с раскинутыми руками. — Прыгай, — хрипловато усмехнулся он. — Я тебя поймаю. Мне же после этой неприятной ухмылочки захотелось лягнуть его ногой и, может быть, сломать челюсть или выбить пару зубов, хоть как-то стереть ухмылку с его лица, но я сдержалась. — Спасибо, со стула я и сама могу спуститься. И все-таки, пока я спрыгивала, Валечка успел схватить меня за руку. Задержал мою ладонь в своей ладони, при этом выразительно заглядывая в глаза. От его прикосновения меня словно током ударило. Ударить бы его! Я выдернула руку и схватила с полки коробку. Первой направилась на кухню, а Валентин поплелся за мной. От его присутствия мне было физически дискомфортно. Он, словно энергетический вампир, высасывал из меня все силы. Поэтому я молилась всем богам, чтобы наш ужин как можно скорее закончился. Но мама с Настей, перебивая друг друга, принялись обсуждать предстоящее торжество — день рождения моей двоюродной сестры, который мы собирались отметить на даче и на которое приедут родители Насти. Валя молча их слушал, время от времени улыбаясь и кидая на меня заинтересованный взгляд. Я в такие моменты опускала глаза. Нет, все-таки мне не кажется. Макарова странно пялится на меня все время! Почему этого не замечают остальные? Хотя, если бы сейчас в городе произошло землетрясение, Настя бы и на это не обратила внимание. Слишком уж была увлечена планированием своего праздника. — Папе и дяде Славе придется пораньше приехать, чтобы расчистить снег и прогреть дом, — быстро говорила она, позабыв даже о курице, которую они с мамой приготовили. — Валечка, поможешь? — Конечно, — закивал Валечка модно стриженной башкой. Мама тут же умильно заулыбалась. Ну какой послушный и идеальный мальчишечка, заглядение прям! Я закатила глаза, но на меня, как обычно, никто не обратил внимания. — Замечательно! — довольным голосом воскликнула мама. — А мы пока мясо замаринуем. Кто из девчонок приедет? — это она уже обратилась к Насте. Сестра поморщилась: — Много кого звать не стала. Так… Катьку и Светку. Думаю, хватит. Ты же знаешь, особо близких подруг у меня нет. Самый мой близкий друг здесь, за этим столом. При этом Настя красноречиво посмотрела на Валю и заулыбалась. А он заулыбался ей в ответ. Я же еле сдержалась, чтобы не продемонстрировать рвотные позывы. Хотя, если б я так сделала, мама бы тут же выгнала меня из-за стола, и это было б к лучшему. Тогда мне не пришлось бы вляпываться в то, во что я все-таки вляпалась… — Сашуля, а ты можешь позвать своего мальчика, — внезапно весело предложила сестра, переведя взгляд с Вали на меня. Я даже жевать перестала. Так и замерла с вилкой в руках. — Какого мальчика? — вполне искренне поинтересовалась я, не понимая, к чему клонит сестра. — У тебя еще один мальчик появился? — всплеснула руками мама. — Вот это новости! То ни одного, то сразу двое. Тут до меня начало доходить… Еще и сестра услужливо подсказала: — Ну, Марка! Мы бы с ним познакомились. — Да не стоит, — покачала я головой, возвращаясь к трапезе. — Как это не стоит? — снова воскликнула мама. — Нам не терпится познакомиться с мальчиком, сумевшим покорить холодное сердце моей дочери. Я чуть не поперхнулась. Во-первых, почему это холодное? Потому что не треплюсь о своей любви направо и налево, как Настя? Ну а во-вторых, Кондратюк, «покоривший мое сердце», — это, конечно, громко сказано. — Тем более я уже рассказала отцу о том, что у тебя появился молодой человек, — как ни в чем не бывало добавила мама. — И теперь папа хочет с ним познакомиться. И поговорить по-мужски. Я была в таком шоке, что даже позабыла ненадолго о Вале. А ведь он стал свидетелем этого цирка. — Господи, мама, ну зачем? — взвыла я. Настя захихикала: — Она снова стесняется! Предательница! Мне же хотелось сквозь землю провалиться. Представляю реакцию папы на Марка. Марк бы точно не понравился моему отцу. Хотя не такой уж Кондратюк и плохой. Вон в физике хорошо сечет, униженных и оскорбленных защищает… Только родители не знают о его, скажем так, особенности. Хотя, какая разница? Главное ведь не это. О реакции Марка на внезапное знакомство с моими родителями я даже как-то не подумала. Как бы я ему все объяснила? — Нет, мама, Марка я звать на нашу дачу не буду, — отрезала я, уткнувшись взглядом в тарелку. А спустя некоторое время, подняв глаза, обнаружила, что Валечка снова пялится… Может, это и неплохая идея — позвать на дачу своего парня? Одна проблема: не существует никакого «моего парня». С условием, что папа не будет приставать к моему «бойфренду» ни с какими мужскими разговорами, я дала обещание все-таки пригласить Марка и под тяжелый взгляд Валентина отправилась в свою комнату. Нужно было написать чудику и позвать его на нашу дачу. Казалось бы, что сложного? Только мы с Марком не являлись друзьями и номера его у меня не было, а ведь ещё и звонить придëтся… Не то как я слепоту сообщение напишу? Потом я вспомнила, что номер Марка у меня всё-таки был, Солнышко дал мне его на всякий случай. Внезапно мне стало очень волнительно. Это же Кондратюк! Ничего серьезного. Ну, откажет он мне или посмеется… Подумаешь! Вот если бы мне пришлось приглашать на нашу дачу Егора Сергеевича… Тогда бы я точно в обморок упала от страха. Я не знала, с чего начать, когда в трубке раздались гудки. — Здравствуйте, а это кто? — раздался в трубке незнакомый женский голос. — Здравствуйте! Это Саша Трусова, я одноклассница Марка. Можно его? — Привет, я его мама, сейчас позову, — следующие слова я слышала будто находясь под водой: — Маркуша, иди сюда! «Маркуша»… Не знаю почему это заставило меня улыбнуться. Пошли долгие минуты ожидания… Даже ладошки вспотели. Я не догадывалась, что обычный разговор с одноклассником так меня взволнует. Наконец Марк разродился с ответом. Как обычно — насмешливым. — Здравствуй, Саша Трусова! — его голос был очень весëлым. — Какие у тебя планы? — спросила я, а волнение всё не прекращалось. — Ты про какие планы? Опять на жизнь? Я вспомнила, что Марк уже задавал мне этот вопрос, когда мы отправились гулять по набережной. Получается, я снова хочу использовать Марка в своих коварных целях? Хотя я ж его не на каторгу зову. На свежий воздух — жарить барбекю. Бабочки, цветочки — чем тебе не сказка? — Планы на эти выходные, — вздохнув, сказала я. — Никаких, — ответил Марк довольным голосом. — Приглашаю тебя на нашу дачу. На день рождения к моей двоюродной сестре Насте. — Это-о заманчивое предложение… — Марк, пожалуйста. Объяснять ничего не хотелось, но я уже приготовилась к худшему: долго и муторно рассказывать, как, зачем и почему. Но ответ от Марка поразил: — Окей, куда подъехать? Говори адрес. Я сказала ему адрес дачи. — Ладно, меня отец на электричку посадит, встретишь тогда? — Конечно. — Договорились. — И да, пожалуйста, обойдись без своей дуратской причëски. — Ты считаешь еë дуратской? — Ты буд-то застрял в 2000-х. — Ладно, уговорила. — Спасибо тебе ещё раз. Пожелав парню хорошего вечера, я отключилась. Честно говоря, даже не ожидала, что все будет так просто. Сердце отчего-то взволнованно и радостно запрыгало. Теперь, когда я знала, что там будет Марк, мне стало немного спокойнее.