Killing Smile

Пит прекрасно понимал, насколько опасен Вегас. Еще до того, как попасть в дом побочной семьи. О нем ходило мнение как о хитром, жестоком, порочном мерзавце, который одержим желанием победить кузена, в чьих руках сосредоточилось будущее клана. Их соперничество ни для кого не являлось секретом. Однако лишь после работы на побочную семью Пит осознал, откуда взялась эта одержимость Вегаса: тот просто мечтал стать Кинном. Тем, кто оправдывает ожидания отца; тем, кого называют хорошим сыном и хвалят; тем, кто выходит победителем из любой передряги. Но Вегас никогда бы не признался в этом даже самому себе, не то чтобы произнести вслух при других. Он вообще многое держал в себе, а затем срывался на окружающих. И все же вместо того, чтобы бояться Вегаса, Пит тянулся к нему. В детстве он всегда жалел раненых животных и тащил их в дом, а потом получал за это от отца. Но все равно не изменял себе и поступал так же. И Вегас был не просто ранен. Он был глубоко искалечен. Представление о многих вещах у него настолько исказилось, что Пит поражался, как Вегас вообще сохранил в себе человечность. Ведь она была. Несмотря на всю его жестокость. Просто бесцельно покоилась под толстой плитой влияния отца. Иногда Питу удавалось немного сдвинуть эту плиту и тогда показывался иной Вегас. Но только когда они оставались наедине. Хотя если брать в расчет Пхукета, которого они забрали с собой, не совсем наедине. Никогда в жизни Пит не думал, что окажется в постели со своим начальником. С тем самым Вегасом, о чьих похождениях и предпочтениях ходило столько слухов. Однажды слышал даже версию, что Вегас спит с партнерами, лишь бы сделки заключали именно через побочную семью, а не через главную. Пит планировал не запятнать честь главной семьи на временном месте работы, но господин Вегас делал все возможное, чтобы нарушить его покой. И вскоре обращение «господин» затерялось меж вызывающих взглядов, флиртующих фразочек и полученного наслаждения. Питу нравилось ощущение, как бесцеремонно Вегас забирается ему под рубашку или расстегивает штаны, словно это самое будничное занятие на свете. Словно это аксиома и никаких доказательств, что так и должно быть, не нужно. После их возвращения в Бангкок Вегас пребывал в приподнятом расположении духа. Возможно, потому что господин Кан снизошел до одобрительного взгляда в сторону сына, получив обещанный трофей. Когда Пит убил предателя и организовал обезглавливание, то руководствовался не профессиональной преданностью, а личной инициативой. При виде Вегаса, который крушил все вокруг в убежище после разговора с отцом, Пит захотел ему помочь. Даже если он сам тогда попал под горячую руку. Но он не боялся боли. Для него куда страшнее видеть страдания других. — Пит, за мной, — приказывал ему Вегас по возвращении в дом, как только они заканчивали с работой. И он подчинялся. Потому что как только за ними затворялась дверь, его атаковывали настойчивые губы, а сильные руки подхватывали за ягодицы, вжимая в стену, пока дыхания у обоих не перехватывало. Пит думал, что они будут заниматься сексом исключительно в особой «красной комнате», куда его и поселили, потому что персонал все равно сплетничал о личной жизни младшего господина. О том, что иногда из его покоев доносились крики, и разные юноши потом покидали дом через черный выход в самых разных состояниях. Однако они часто попросту не добирались дотуда, а утром Пит просыпался с Вегасом в его спальне. Пока не дошло до того, что Пит целую неделю не расстилал постель в отведенной ему комнате. А вот про свой разнообразный ассортимент игрушек Вегас не забывал, однако использовал их только когда Пит изъявлял интерес. Пит и сам удивлялся себе. Вегас пробуждал в нем какое-то потаенное любопытство к вещам, которые он раньше не пробовал. Однако с Вегасом хотелось испытать все. Чаще всего они использовали наручники. Неспособность прикоснуться доводила до безумства и усиливала все ощущения в разы. И, конечно же, в процессе Вегас продолжал их своеобразные «уроки английского», постоянно пополняя словарный запас Пита. — You taste so delicious. — I want to hear your moaning even louder. — I’m gonna fuck you long and hard. — You are so obedient, good boy. Пита подмывало вылизать всю похабную английскую лексику изо рта Вегаса и одновременно сделать так, чтобы он никогда не замолкал. Его голос приобретал другое звучание на иностранном языке. Более сексуальное. Более будоражащее. Пит просто не мог устоять и позволял Вегасу делать с собой все, что тот пожелает. За минувшие шесть лет у него лишь дважды был одноразовый секс, ведь защита членов мафиозного клана отнимала почти все время, на личную жизнь ничего не оставалось. Поэтому последние две с половиной недели в жизни Пита походили на безумие. Вегас словно не мог им насытиться после их первого раза на Паттайи. Но Пит не понимал почему. До этого Вегас определенно имел виды на Порша, но Пита и его друга разделяла огромная пропасть. Порш был всем, чем Пит не был. Но поцелуи с Вегасом утягивали все сомнения и вопросы на задворки сознания. Такие мокрые, ненасытные, нужные. И когда Вегас входил в него, давая время привыкнуть к размеру и подстроиться под ритм, Пит в очередной раз убеждался, что глубоко внутри парня сокрыт колодец с нежностью. В такие мгновения ему хотелось остаться с Вегасом навсегда. Научить его жить по-другому. Показать, что жестокость — не единственный инструмент управления и общения. А затем Пит вспоминал, кто он, а кто Вегас. Он здесь временно. Но пока мог, делал все возможное, чтобы помочь хозяину Пхукета. Вегас и сам напоминал ежа. Особенно с взъерошенными волосами и колючим, как иголки, взглядом. Однако у ежиков мягкое теплое брюшко, нужно лишь заслужить их доверия, чтобы они подставили тебе его. И для этого Пит готов был подставиться сам, первым показать пример. Выгибался сильнее, разводил ноги шире, стонал громче, прижимался теснее. Он позволял себе быть настолько развратным и открытым в чужих объятьях, насколько раньше не мог себе представить даже в самых смелых фантазиях. Вегас не любил проигрывать, поэтому не скупился на ответные ласки. Он вообще оказался на удивление щедрым любовником. Он хорошо чувствовал тело Пита и его потребности. — Ты раньше занимался таким с другими вашими работниками? — спросил Пит однажды, когда они оба, отдышавшись, лежали на смятых простынях. Вегас повернул к нему голову, пронзая внимательным взглядом. — Трахал ли я свою охрану? — облек в более развязную версию его вопрос. Пит поджал губы, но кивнул. — Нет. Если ты не заметил, у нас подбор идет не по внешности, в отличие от кое-кого. — Вообще-то, чтобы попасть в охрану главной семьи нужно пройти испытательный срок и сложнейшие испытания! — возмутился Пит. Может ему и повезло в свое время, однако сейчас Пи Чан занимался отбором очень тщательно. Дело было не в красоте, а в лоске. Даже тех, кто пришел с улицы, главная семья облагораживала. Поскольку они тоже представляли клан. Побочная же имела другой подход. Их люди выглядели как бандиты. Что помогало вселять страх. Даже Пит напрягался, когда вместе с Поршем и Армом отправился на миссию под руководством Вегаса. Но, когда его перевели в побочную семью на продолжительный срок, пришлось поставить их на место и показать, что несмотря на свой доброжелательный и милый вид, он вполне может постоять за себя. — Easy, защитник — засмеялся Вегас. Его голова сейчас лежала на вытянутой руке Пита. — Но почему спрашиваешь? — Просто так. — Он в самом деле не знал. — Что ж, ты куда привлекательнее тех, кого находит мой отец. Я почти уверен, что он делает это специально. — В каком смысле? — Не всем повезло, как ублюдку Кинну, — выплюнул Вегас. — Мой отец, в отличие от дяди, не в восторге от нетрадиционных предпочтений сына. Ох, об этом Пит никогда не думал. Неужели Вегас страдал еще и от гомофобии отца? Но господин Кан никогда не позволял себе и слова резкого сказать о Кинне, а ведь всем хорошо известно, что он гей. — Тогда… — Ему не хотелось, чтобы настроение Вегаса портилось, поэтому Пит сказал первое, что пришло в голову. — Выходит, я сломал его схему. Морщины, что успели избороздить лоб Вегаса при упоминании отца, разгладились. — И ты этим горд? — с насмешкой спросил тот. — А может тебя специально подослали соблазнить меня и выведать информацию? Щеки Пита заалели. Шпионаж вообще был его слабым местом. Он помнил, как быстро закончилась последняя слежка за Вегасом. — Это кто кого соблазнил?! — возмутился он. — И даже если бы мне поручили добыть информацию, я бы никогда не делал этого так! — Оу, так наш секс исключительно для личного удовольствия? Буду знать. Пит надеялся, что не раскраснелся еще больше, и, нащупав свободной рукой подушку, запустил ею в Вегаса. А затем под звонкий смех подскочил с постели, подбирая разбросанную по полу одежду. — Ты куда собрался? Начальство тебя не отпускало. — Начальство должно знать, что мой рабочий день давно закончился! Пит поспешно вылетел из спальни, пока ее владелец не нашел хитрый способ задержать его снова. Вегас напоминал Питу гигантского питона, способного с легкостью заглотнуть его. И, кажется, отчасти он его уже поглотил.

* * *

Просторную VIP-комнату заливал неоновый свет, за дверью звучала танцевальная музыка. За стеклянным столом на диванах сидел увесистый мужчина, с исполосованным шрамами лицом. К нему прижимались две молоденькие девочки. Одна следила, чтобы его стакан не пустовал, а другая хихикала и припадала головой к плечу. Когда Вегас и Пит зашли внутрь, по обе стороны двери стояло двое увальней. Охрана Вегаса осталась в коридоре, только Пита он кивком головы позвал с собой. Они приехали на эту встречу, поскольку господин Кан хотел, чтобы побочная семья договорилась с наркодельцом из Джакарты о сбыте их продукта. И поручил Вегасу подписать бумаги о новом партнерстве. Однако сделка не клеилась с самого начала. Индонезиец пропускал мимо ушей объяснения Вегасом условий, которые их семья предлагала, и больше внимания уделял юным хостес ночного клуба. Пит стоял за спиной Вегаса и чувствовал его недовольство по напряженным плечам и голосу, что звучал уже более резко. Вегас проявлял чудеса терпения, закрывая глаза на откровенное пренебрежение, но долго так продолжатся не могло. Пит принялся оглядывать помещение. Опыт подсказывал наперед просчитать худший сценарий. С двумя охранниками возле дверей он справится. Но и наркоделец явно имел при себе оружие. Да и не мог он приехать в Бангкок лишь с двумя людьми. Наверняка остальная охрана притаилась на территории клуба и тотчас сбежится на выстрелы. Пит запомнил, какой дорогой они добрались до VIP-комнаты, а у заднего входа заведения их на всякий случай дожидалась запасная машина. Именно Пит настоял на этом. Его коллеги часто использовали эту схему на миссиях с господином Кинном, и это не раз помогало оторваться от преследования. — Вы требуете слишком многого, учитывая, что не имеете никаких связей с властью Бангкока. И это наша сторона будет договариваться о пропуске товара на границах. — Я ожидал, что буду обсуждать конкретные условия с Каном, а не с лощеным сосунком, возомнившим, что может учить меня, как вести мой бизнес. — Индонезиец противно чавкал при разговоре, затем засунул мизинец в рот и начал ковыряться им в зубах. — Значит мой отец не посчитал нужным встретиться с вами лично. Он занятой человек, — процедил Вегас, а Пит подавил в себе желание положить тому руку на плечо. Сейчас не место. Он на работе. Его главная задача — оставаться начеку. — Не зря власть удерживает главная ветка вашей семьи, — с ухмылкой, от которой лицо перекосило в одну сторону, проговорил индонезиец. Он наконец отвлекся от девочек и полностью сосредоточил внимание на собеседнике. — Потому что с такой шлюхой в качестве наследника у Кана нет шанса возглавить клан. Вегас окаменел в кресле, а затем угрожающе поднялся на ноги. — Прошу прощения? — Твои извинения никому не всрались, — отмахнулся, как от падали, наркоделец и потянулся за вишней на столе, после чего поднес ее к одной из хостес. Та послушно разомкнула губы, поглощая угощение, а затем проделала некоторые махинации и снова открыла рот, показывая на языке черешок, завязанный в узел. — Будь ты нормальным мужиком, ты бы хотя бы облизнулся на моих девочек, но, похоже, слухи о тебе правдивы. Ты ебаный пидор. Пит шагнул вперед раньше, чем подумал о том, что делает. Ярость затуманила разум. — Думайте, что говорите. Клан Тирпанякун не потерпит к себе такого отношения. Мужчина лениво скользнул по нему взглядом, будто впервые заметил. Вегас тоже повернул к нему голову, но Пит был слишком занят тем, что буравил взглядом шрамированное лицо. — Шавки должны знать свое место, особенно когда говорят хозяева. Индонезиец оскалился, однако Пита он не пугал. Он и не таких повидал на своем пути за шесть лет в этой сфере. — Сброд остается сбродом, как бы себя ни называл. Не каждому дано стать господином, — с ледяным спокойствием ответил Пит. Пальцы правой руки слегка подрагивали. При малейшем намеке на атаку он вытащит оружие. Индонезиец перевел взгляд с него на Вегаса, а затем обратно, и, видимо, пришел к какому-то заключению. — Я понял. — Губы растянулись в омерзительной улыбке, обезобразив лицо еще больше, и грубые лапищи опять обвились вокруг талий спутниц. — Он тебя трахает, да? Сраные заднеприводные. Хотя если ты как следует попросишь, может я снизойду до твоего дерзкого ротика и дам посо… БАХ! БАХ! БАХ! Прогремело три выстрела. А затем VIP-комнату заполнил крик хостес, которых забрызгало кровью. Россыпь мозгов испачкала кожу дивана, а из зияющей дыры во лбу потекла тонкая струйка крови. Вегас медленно опустил пистолет. А Пит, не теряя времени, вытащил свой и, толкнув Вегаса в сторону, успел выстрелить в мужчин у входа до того, как они попали в них. — Код красный! — прокричал Пит сигнал остальной охране побочной семьи. Это означало, что их хозяину грозит опасность и нужно ликвидировать тех, кто встанет на их пути. Пит прикрывал Вегаса собой. После значительных потерь на Паттайи всем телохранителям выдали бронежилеты. Но сам Вегас отказался от дополнительной защиты, якобы она не сочеталась с его рубашками. Когда с танцпола раздались выстрелы, началась неразбериха: люди в панике разбегались, вопили и создавали дополнительные препятствия. Именно благодаря общему хаосу, Пит вывел Вегаса через задний вход, минуя испуганный персонал кухни. Их прикрывали еще двое телохранителей. Пит смог выдохнуть, только когда они оказались в салоне отъезжающей машины. Каждая мышца в теле напряглась, как только раздался первый выстрел, и в голове большими буквами крутилась только одна мысль: «СПАСТИ ВЕГАСА». Рабочий долг смешался с личными чувствами, поэтому на какой-то миг он снова позабыл, кто он, а кто Вегас, и накинулся на того с упреками: — Чем ты думал?! Это было глупо и импульсивно! Тем не менее совсем недавно его самого распирало от желания добавить несколько шрамов на противную морду потенциального бизнес-партнера. Но страх за Вегаса перебил все прочие эмоции. Пит не заметил обескураженные взгляды сидевших впереди телохранителей, когда те услышали, каким тоном он говорит с их боссом. — Ты сам сказал: он был гребанным отбросом, — жестко процедил Вегас. Желваки ходили ходуном. — Да, он оскорбил тебя, но господин Кан… — Just shut the fuck up! Эта фраза не требовала перевода. Оставшаяся дорога прошла в абсолютной тишине. Тяжелой и гнетущей, как предчувствие перед грозой. Когда первые эмоции улеглись, Пит еще раз проанализировал произошедшее. Но слишком поздно, поскольку Вегас, словно дикий пес, выскочил из машины, как только они припарковались. Индонезиец проявил недопустимое неуважение, но Вегас держался до последнего. До тех пор, пока мужчина не начал говорить о Пите и что он и Вегас… Неужели?.. Догадка скрутила Пита, как веревку в морской узел. И чуть не удушила. Он постучал, прежде чем зайти в покои Вегаса. Тот не отозвался, но Пит решил рискнуть. Парень стоял к нему спиной у окна, делая вид, что не замечает его присутствия, и расстегивал рубашку. — Вегас. Ноль реакции. — Вегас, прости. Ноль реакции. — Я просто испугался. Я не хочу… — Пит шумно выдохнул. — чтобы с тобой что-то случилось. Руки прекратили терроризировать пуговицы, и Вегас наконец обернулся. В клубе он был в двубортном классическом пиджаке, но сейчас Пит мог во всей красе рассмотреть Вегаса в его любимом образе — облаченного в красную, как окровавленное сердце, рубашку с глубоким v-образным вырезом, а теперь еще и почти полностью распахнутую. Сердце пропустило удар от этой картины. — Если ты убил его, потому что он сказал эти вещи о нас… обо мне… — Пит знал, что если все это придумал себе, то будет выглядеть последним дураком, но за проведенное вместе время считал, что научился понимать эмоции Вегаса. И был готов дать руку на отсечение, что сейчас тот был обижен и оскорблен. Не словами наркодельца, а выговором Пита. — Спасибо, но не стоило. Я того не стою. — Повтори. — Что? — переспросил Пит, опешив от неожиданности. — Повтори последнее. — Я… не стою того, — с дрожью в голосе прошептал Пит, нутром чувствуя угрозу, исходящую от собеседника. — Думаешь, я бы тратил время на того, кто ничего не стоит? Пит сглотнул. Когда Вегас был таким, в нем вспыхивал, казалось бы, несочетаемый клубок чувств: страх, похоть, неповиновение и трепет. Он не знал, чего ожидает больше — боли или наслаждения. — Отвечай! — потребовал «господин», когда молчание Пита затянулось. — Я… не знаю. — Не знаешь что? — Не знаю, почему… что… между нами. Вегас был смертоносным клинком, которому под силу пронзить сердце Пита своим острием. Отчего он сольется в единое с этой кровавой рубашкой. Сама идея того, что между ними могло быть что-то серьезное казалась смехотворной. Возможно, Вегасу хотелось чего-то нового. Или удобного и всегда доступного перепихона, так еще и с «человеком главной семьи». Или просто-напросто отвлечения, чтобы избавиться от неприятных мыслей. Но Вегас однозначно хотел его, а он хотел Вегаса. Это был полный страсти, иногда резкости, а иногда — нежности, а порой и запредельного трепета секс. Вегас так внимательно смотрел на него, прищурив глаза, словно сканировал. Словно мог прочесть все его мысли, и Питу стало стыдно. А потом тот протянул к нему руку и сделал шаг навстречу, но их прервал стук в дверь. — Кхун Вегас, господин Кан ждет вас в своем кабинете. — Shit! — выругался Вегас, а затем приказал Питу: — Мы не договорили. Жди меня здесь. Пит не послушался. Интуиция подсказывала, что сейчас немного неповиновения не повредит. За почти два месяца он обзавелся авторитетом на новом рабочем месте, поэтому его никто не останавливал при передвижении по резиденции побочной семьи. Вот и сейчас он спокойно прошел к кабинету господина Кана. Двум стоящим на своих позициях по коридору молодым парням он сказал идти поужинать, пока он их подменит. Однако не только он беспокоился за Вегаса. Подойдя к дверям он заметил Макао, который, приложив ухо, старался расслышать разговор по ту сторону. — Кхун Макао, что вы делаете? — прошептал Пит, подавляя улыбку. Мальчишка подпрыгнул и схватился на сердце. — Ты испугал меня, Пит! — Простите. — Улыбка таки прорвалась. — Так почему вы здесь? — Я беспокоюсь за брата, — поделился юный господин. Макао оказался хорошим ребенком. Ранее Пит еще удивлялся, почему между Вегасом и его младшим братом такая разница. Однако теперь подозревал, что это заслуга именно Вегаса, который делал все возможное, чтобы держать брата подальше от мафиозной части их жизни. — Я услышал, как охранники говорили между собой, что отец пришел в ярость, когда ему доложили о последствиях встречи, на которую ездил брат. Пит не успел ответить. Из-за двери донесся грохот. Что-то разбилось, а затем упало. — Это был мой шанс получить преимущество перед главной семьей, а ты все испоганил, кретин! — Отец, он проявил неуважение! Как можно сотрудничать с таким сбродом? — Ты будешь учить меня вести дела?! — Нет, отец, я… — Зачем ты убил его? Ответа не последовало. Когда прозвучал звонкий хлопок, Пит сразу понял — господин Кан ударил Вегаса. Кулаки непроизвольно сжались. — Отвечай! Или мне приказать привести сюда того телохранителя, с которым ты повсюду таскаешься? Думаешь, я упустил это из виду? Ты же не настолько безнадежен, чтобы опозорить меня с псом Корна? — Отец, я настоял на его переводе, чтобы переманить их человека к нам, поэтому держу при себе. — Я уже повторял тебе: ты — не Кинн. Ты не можешь связаться с каким-то мальчишкой с улицы и играть с ним в любовь! При этих словах Макао бросил на Пита удивленный взгляд. И тогда Пит решил, что пора вмешаться. Хоть как-то. Он больше не мог бездействовать. — Макао, достаточно. Лучше не попадаться на глаза господину Кану в таком настроении. Мальчик сначала сомневался, однако все же обреченно кивнул. Придерживая его за плечи, Пит отвел юного господина в его комнату. А после прислонился к стенке, пытаясь сдержать разверзающуюся в душе бурю. Отец Вегаса такой же жестокий человек, каким был его отец. Питу было хорошо известно, каково это. Когда ты пытаешься стать лучше для родителя, но итог всегда один — боль, унижение, отвращение. Пита от бескрайней бездны ненависти, куда он едва не провалился с концами, спасла бабушка. Она показала, как работает любовь, сострадание, доброта. И Пит решил, что вопреки всему будет именно таким человеком. Способным прощать, любить, дорожить, защищать, сострадать. Он вернулся в комнаты Вегаса, ожидая его возвращения. Позволит ли он обнять себя? Питу бы этого хотелось. Душа Вегаса искалечена. Как и его собственная. Наверное, поэтому Пит в итоге и поддался. Они плавали в одной тьме, блуждали в этом мраке насилия. Но вдвоем не так страшно, как в одиночку. Когда дверь с треском распахнулась, глаза Вегаса были налиты кровью, губа кровоточила, а щека распухла. Он прошел мимо него, точно не заметил, и с животным криком принялся колотить боксерскую грушу. Пит позволил ему выпустить пар. Иногда душа могла болеть так сильно, что единственный способ заглушить эту боль — перекрыть ее телесной. Но когда Вегас уже едва держался на ногах, а костяшки пальцев были рассечены, Пит сжал его плечи, отодвигая от груши. — Хватит. Тебе нужно отдохнуть. Вегас тяжело дышал, но позволил себя оттащить. Однако покорность длилась недолго. Он дернул рукой, высвобождаясь от хватки Пита. Больше всего на свете в эту минуту Пит мечтал убить господина Кана. Чтобы тот больше никогда не смел поднимать руку на Вегаса или Макао. Пит и раньше знал, что в сравнении с Кхуном Корном его брат слабый человек. Слабый — потому что знал только язык жестокости, язык насилия. Истинная сила заключалась уж точно не в постоянном избиении и унижении собственного ребенка за малейшую ошибку. — Жалеешь меня? Вегас наконец заговорил, глаза с угрожающим прищуром взяли Пита в свой плен. — Тебя обнять? Судя по всему, встречный вопрос обескуражил Вегаса. Но лишь на долю секунды. Его острые, как бритва, скулы заострились еще больше, а затем он схватил Пита за горло. — Я не нуждаюсь в твоей жалости! — горячо заверял парень то ли себя, то ли Пита. — Я не слабак! Питу хотелось сказать, что в жалости нет ничего плохого. Что потребность в поддержке не делает кого-то слабым, она делает человека человеком. Однако пальцы усиливали хватку, и ему не удавалось их разжать. Легкие начали гореть пламенем, лишенные доступа к кислороду. — НЕ СЛАБАК! — Я… знаю, — удалось выкряхтеть на последних остатках воздуха. И тогда он упал на пол, отшвыренный Вегасом. Пит закашлялся и глубоко вдохнул. — Можешь радоваться, — донесся надломленный голос Вегаса. — Ты возвращаешься к любимым господам. Твое пребывание в побочной семье закончено. Сначала смысл слов не дошел до Пита. Куда возвращаться? Зачем? А как же… Ах да, его перевели сюда на два месяца, чтобы он не попадался на глаза господину Кинну за самовольную расправу над его бывшим возлюбленным. Пит поднял глаза на Вегаса, который возвышался перед ним. И в это мгновение, когда он находился внизу, а Вегас — вверху, все встало на свои места. Он работает на главную семью, он должен быть верен ей. Не этому человеку, который то доводил его своими ласками до вершины наслаждения, то опускал в самую пропасть безжалостными словами. Пит поднялся. Рядом стояло зеркало, и он разглядел в нем свое отражение. От того, как Вегас схватил его, тугой воротник расхристался, а на шее остался след от чужих пальцев. Совсем скоро кожу окрасят синяки. Это вернуло его в прошлое. Когда отец отыгрывался на нем за все свои неудачи. Вегас поступил с ним точно так же. Сделал ему больно, потому что точно так же поступили с ним. Чтобы нацепить на лицо улыбку, а глаза превратить в полумесяцы, потребовалось приложить усилия. Но у него получилось. Он много тренировался. Пит расстегнул ремни портупеи, ставшей частью его униформы на новом месте, и стянул ее с себя. После чего поклонился. — Спасибо за… За то, что позволил поверить, пусть и ненадолго, что я могу быть важным кому-то? За ту первую ночь в Паттайи? За все последующие вместе взятые? За дьявольскую ухмылку, ловкие пальцы, шелковые рубашки? За то, что учил меня английскому? Спасибо за себя? — ... все. Пит так и не поднял глаз с пола — подаренный в первый день аксессуар теперь покоился на нем — и направился к двери. Потому что если бы снова взглянул на Вегаса, возможно, не сдержался бы. Он и так мысленно умолял: «Только окликни. Только скажи, чтобы я не уходил. Чтобы остался с тобой. Мы найдем способ». Но его не окликнули. Не попросили остаться. А один не может бороться за двоих. Если одни руки разжимают канат, то он упадет, даже если по другую сторону его еще держат.