***
–… вот так выставленные два пальца означают ножницы, и прямая ладонь — это бумага. Ножницы сильнее бумаги, бумага сильнее камня, а камень сильнее ножниц. Запомнил? Флампти наблюдал за движениями его рук блестящими глазами, потом засмеялся и сказал: — Ха-ха, просто замечательно! Где ты про такую игру узнал? — Да Элис рассказала. Она ещё очень много таких игр знает. Флампти замолчал и недоверчиво прищурился. — Ну да, я и забыл, что ты теперь с ней вечно болтаешь, — он отвёл взгляд в сторону, принимая скучающе-равнодушный вид. — И как, интересно с ней? — Э-эм… — Блэм вопросительно вскинул брови, потом чуть раздражённо вздохнул. — Чего такого? Я просто спрашиваю у неё о всяком. Ты ведь мне ничего об этом мире не рассказываешь. — Если б я знал — я бы рассказывал! — проворчал Флампти. — Пф… Мне плевать, что она тебе болтает. Лишь бы ничего лишнего не наговорила… Блэм заметно поник. — Значит, мы не будет в это играть?.. — Нет-нет, ты что, будем конечно! — воскликнул Флампти и обхватил обеими руками ладошку Блэма. — Ты правда думаешь, что я не захочу играть с тобой? Мальчик в замешательстве посмотрел на него и несмело улыбнулся.***
В соседней комнате раздавались голоса Элис и Блэма. Они были приглушёнными, сложно разобрать, о чём конкретно шёл разговор, но, судя по мерному течению их беседы, иногда прерываемому изумлёнными мальчишескими возгласами и негромкими женскими смешками, им вдвоём было очень хорошо и весело. Без него. Без Флампти. И его это начинало не на шутку раздражать. В последнее время они постоянно друг с другом болтали. У Блэма откуда-то появился нездоровый интерес к людской жизни, которого раньше никогда не было. А Элис почему-то соглашается ему всё объяснять, пускай раньше она с ним почти не общалась, и вообще они друг друга заметно недолюбливали. Флампти не нравилось, что Элис теперь столь активно, будто бы показательно, избегает его, и предпочитает общаться с Блэмом. И, что куда серьёзнее, Блэм предпочитал общаться с ней, а не с ним. С чего они оба решили, что могут так к нему относиться? Строить из себя обиженок, закрываться в комнате и секретничать о чём-то, не допуская его в свои разговоры. Ладно Элис, она — обычная женщина, и, вопреки её выдержке, у неё всё ещё довольно хрупкая психика, как и у всех людей, она слишком резко воспринимает любые его выпады. Но Блэм? Тот, кто провёл с ним всю свою жизнь, кто был самым преданным, самым надёжным и близким другом, теперь пытается найти для Флампти замену? Мысли об этом отвлекали его от чтения; он сам не заметил, как сфокусировался лишь на одном-единственном звуке этих двух голосов, почти не шевелясь и вслушиваясь только в них. Услышав очередной смешок, он не выдержал и сорвался с места. Быстрыми шагами он вышел из комнаты и приблизился к закрытой двери в спальную, но прямо перед нею замер, снова прислушавшись. — Зачем они держат этих собак на поводках? — спрашивал Блэм. — Ну, чтобы те не убежали. Мало ли что с ними тогда случится, — звучал в ответ голос Элис. — Но раз они животные, им, наверное, легче будет уберечь себя, разве нет? — М-м, не думаю. Это ж не дикие собаки. Они наверняка всю жизнь были домашними и плохо знают, как жить в других условиях. А если и жили когда-то на улице, то уже и не помнят. — Оу… — Вдруг они убегут и больше не вренутся? Не очень приятно получится. Повисло молчание. Флампти в нетерпении теребил свои руки. — Что, Блэм? — Да так, подумал кое о чём… — О чём? — Флампти резко распахнул дверь, не в силах больше прятаться за ней. Он был готов поклясться, что увидел в этот момент одинаковый испуг в глазах обоих. Не удалось сдержать злорадной ухмылки. — Ну же, Блэм, мне тоже интересно. Лицо Элис быстро стало более спокойным и вместе с тем очень неприветливым. Блэм ещё пару мгновений ошарашено смотрел на Флампти, потом опустил глаза несмело пробурчал: — Не важно. — Как это не важно? Ей, значит, можно слушать, а мне нельзя? — Успокойся, здоровяк, мы тут никаких заговоров против тебя не устраиваем, — проворчала Элис. — Я не стобой разговариваю, — Флампти еле удержался от того, чтобы перейти на крик. — И раз уж на то пошло, я бы хотел знать, о чём вы без меня шепчетесь. — Тебе будет неинтересно, — хмыкнула надзирательница. — Мы только и делаем, что обсуждаем людей. Флампти открыл было рот, когда Блэм вдруг вскочил и рванул прочь из комнаты, ловко проскользнув мимо него в проходе. — Эй, ты куда?! — Флампти возмущённо скривился и обернулся, но, прежде чем последовать за Блэмом, вновь перевёл взгляд на Элис. Она смотрела на него спокойно и без капли дружелюбия. — Мне не нравится, что ты с ним общаешься. — И что ты сделаешь? Запретишь мне? О, простите, может, запретишь ему? Это ведь те принципы, по которым ваша «дружба» строится? — Не тебе решать, какой должна быть наша дружба, — прошипел Флампти, сам того не замечая, начиная приближаться к ней, сжав кулаки. Элис тут же поднялась, и Флампти замер на месте. Тогда она сама решительно шагнула в его сторону, словно демонстрируя: она его не боится. — Дай ребёнку свободу выбора хотя бы в чём-то, — произнесла она. — Если он хочет общаться с кем-то кроме тебя — это нормально. Флампти в очередной раз натянуто улыбнулся, чуть склонив голову. — И, конечно же, этот «кто-то» — именно ты, Элис. — Что ж, в данной ситуации у него нет других вариантов, — она прервалась и тяжело вздохунла, закатывая глаза. Разговор начинал выводить её из себя. — Слушай, мне нет смысла строить с вами межличностные отношения, так что я не пытаюсь увести у тебя друга. Быть дружелюбной с заключёнными — это моя грёбаная работа… — … которую ты не очень хорошо исполняешь. — … Что, чёрт возьми? Флампти пожал плечами. — Я не чувствую с твоей стороны никакого дружелюбия. — Потому что его нужно заслужить, гений, — она шагнула ещё ближе, с вызовом глядя на него. «Давай, попробуй напасть на меня, и я покажу тебе дружелюбие». Флампти недовольно фыркнул и разжал кулаки. Почему-то ему не хотелось делать ей больно. Пожалуй, просто осознал всю бессмысленность этого действия — она всё равно под защитой Высших, да и наверняка достаточно сильна сама по себе, чтобы дать отпор его ослабленному телу. Будь они сейчас в его измерении, возможно, тогда бы… — Поговорите с вашим другом, мистер Бампти, — скзала Элис и покинула комнату. В прочем, убивать бы её он вряд ли стал даже тогда. Она слишком интересная, чтобы так быстро избавляться. Можно было бы посмотреть, как она даёт отпор его друзьям, адаптируется к условиям выживания, поиграть с нею вдоволь. Флампти казалось, она бы выстояла по крайней мере дольше половины ночи. Отличный претендент на роль Настоящего Друга… Которым он бы всё равно вряд ли её сделал. Да, она увлекательная личность, но это всё ещё не то. Флампти сомневался, что вообще когда-либо найдёт того самого друга, который ему необходим. Он почти смирился, что придётся довольствоваться теми, что сейчас есть… «Точно. Блэм». Флампти вернулся в главную комнату и тут же увидел его сидящим на диване и обнявшим свои колени. — Блэм, что ты тут устраиваешь? — Ничего, — ответил мальчик, не глядя на него. Его напряжённые плечи слегка подрагивали. — Не надо мне так отвечать, — Флампти скрестил руки на груди и посмотрел на Блэма с глубоким осуждением. — Ты начал избегать меня без каких-либо объяснений, думаешь, я не замечу? — Тебе… тебе кажется. — Прекращай. Ничего мне не кажется, — процедил он. — Ты не доверяешь мне. Почему? — Да доверяю я тебе! Что не так? — Серьёзно? Это ты мне скажи, что не так! Ты ведь раньше ни на шаг от меня не отходил, ты был таким живым и весёлым... — Чёрт, мы буквально в тюрьме, конечно же я буду менее живым! — Какое это имеет значение? Я ведь всё ещё здесь! Разве я не твой лучший друг? Блэм наконец посмотрел на него. Было сложно сказать, что читалось в его круглых широко раскрытых глазах, но ничего позитивного там точно не было. — Блэм, — протянул Флампти, — что с тобой? Мальчик не ответил. Флампти медленно шагнул к нему. — Почему ты сомневаешься во мне? — Ты… давал некоторые поводы, — выдавил Блэм. Повисло короткое, но просто мучительное молчание, после чего раздалось лишь одно, пробирающее до дрожи тихое: — Что? Блэм шумно втянул воздух. — Мне просто начало казаться, что у нас какая-то неправильная дружба… как бы сказать… Мне… меня напрягает то, как ты обращаешься со мной и другими нашими друзьями. — Да о чём речь вообще?! — возмутился Флампти. — Я не понимаю, что тебе не нравится? У вас ведь всё было прекрасно! Вы всегда делали всё, что хотели! — Не всё… — Как это «не всё»?! — Мы делали «всё» только когда ты разрешал. — Перестань, Блэм… — А ты разрешал далеко не всё и не всегда, и вообще… — Перестань сейчас же! — вскричал Флампти. Он за пару шагов приблизился к Блэму и упёрся руками в диван по обе стороны от него, мешая подняться. Мальчик пронзительно взвизгнул и вжался в спинку. — Слушай… слушай меня. Буквально всё, что ты имеешь в своей жизни, ты имеешь благодаря мне. Я даю вам всем дом, все необходимые условия, чтобы вы чувствовали себя хорошо. Я никогда не применял к вам насилия, да вы в сравнении с некоторыми вообще в раю живёте! Вы должны быть благодарны, что я захотел сделать вас частью своего мира! — Но никто не заставлял тебя! — заорал Блэм ему в лицо. — И откуда ты вообще знаешь, что мы чувствуем себя хорошо? Ты ведь никогда нас об этом не спрашивал! Думаешь, Сова и Бобёр чувствуют себя хорошо??? Ты видел, чтоб они хоть раз показывали, что они счастливы? Они просили убивать себя, чтобы потом слепить из них эту херню- — Блэм, прекрати немедленно!!! — Флампти это окончательно выбесило. — Хватит драматизировать! Если им так не нравится делить одно тело на двоих… надо было вести себя подобающе! Блэм злобно оскалился, но ответить ничего не смог. Такой ответ Флампти был слишком неожиданно простым. Не было похоже, что он хотя бы догадывался о том, как дерьмово поступает. В его глазах виноват был кто угодно, но не он сам. Флампти также молчал некоторое время, потом недовольно фыркнул и отступил. Блэм словно застыл, продолжая жаться к спинке дивана. — Я не понимаю, откуда у тебя эти мысли, — вздохнул Флампти. — Тебе ведь было так хорошо быть моим лучшим другом, разве нет? — Для лучшего друга ты очень мало мне объясняешь, — тихо отозвался Блэм, опуская взгляд. Флампти вопросительно поднял брови. — Я не понимаю, зачем мы делаем… то, что делаем. Зачем ты так зацикливаешься на поиске идеального друга, если у тебя есть мы. Зачем все эти странные условия, зачем нам заниматься этим, если мы можем просто проводить время вместе, зачем тебе вся эта хрень… Мальчик услышал над собой недовольный вздох, что вызвало в нём ещё большее раздражение. — Флампти, я вообще нихрена о тебе не знаю. Я даже о себе ничего не знаю, — вырвалось у него. Короткое молчание. — Что ты имеешь ввиду? — Я понятия не имею, было ли что-то до того, как я оказался у тебя, — он поднял глаза и увидел, каким растерянным стало лицо Флампти. — Ты можешь сказать, что ничего не было, но я… не знаю, за эти дни у меня создалось ощущение, что это не так. Флампти напряжённо сжал губы и забегал глазами по комнате, избегая взгляда Блэма. Мальчик начал догадываться, что, похоже, прав. И, на самом деле, сейчас ему хотелось этого меньше всего. — Я чувствую, что я был кем-то ещё. Многое из того, что я вижу за окнами, оно кажется мне странно знакомым, и… и… Я чувствую, что должен вспомнить о чём-то, но… Блэм замолчал, опуская свою голову. Пальцами он изо всех сил сжал свои волосы, пытаясь физической болью заглушить тяжесть, что давила на его мозг изнутри. На глазах выступили слёзы, и Блэм издал гневный хрип — захотелось выесть себе эти бесполезные слёзные железы, чтобы они никогда больше ему не мешали. — Ты слишком много думаешь не о том, — раздался приглушённый голос Флампти. — Тебе это всё ни к чему. — Заткнись, — прошипел Блэм и впился ногтями в голову ещё сильнее. Флампти фыркнул с каким-то отвращением, и спустя короткое время Блэм услышал, как тот вышел из комнаты. Слёзы продолжали бессовестно течь из его глаз, но мальчик не издавал не звука и ещё долго вот так сидел на одном месте. В квартире стало намного тише.