Ньюфэнглд шёл к командному бункеру под заводом металлоконструкций Мэйнхэттена: огромные катакомбы под столь же внушительным предприятием были качественно переделаны в настоящую крепость, которая, казалось, может выдержать что угодно. С армейской точки зрения, она была расположена очень грамотно, ведь даже если всё пространство вокруг (и над) бункером превратится в руины, то подъезды для техники, не говоря уже о выходах, заблокированы не будут. К тому же основная часть предприятия, склады, казармы были перенесены именно в катакомбы — сказывался тысячелетний опыт фестралов. В общем, полноценный подземный город, который своей грандиозностью и оборудованностью внушало уверенность.
Честно говоря, всё чаще пегас не мог уложить себе в голову тот факт, что материально-техническое обеспечение было куда лучше, чем он предполагал. Страшно даже было представить, как много усилий и денег было вложено во всё этою. Создавалось впечатление, что кто-то словно готовился к этому моменту долгие годы, если не декады. И одними промышленными концернами, теневой экономикой фестралов и просто заинтересованными лицами это было объяснить трудно. Был кто-то ещё, словно незримый помощник... Впрочем, сам пегас о размерах подполья и экономики у фестралов не знал, так что ни сколько не свомневался, что это всё они. Просто не верилось, что они могут быть настолько колоссальными.
На входе его встретили два солдата-ополченца: бэтпони и пегас. Они отдали честь командиру гвардейского корпуса и пропустили внутрь. Пока в городе шла массовая эвакуация, многие отказались уезжать, желая сражаться с оружием в копытах. Особенно сильно это касалось фестралов: около эвакуационных судов пегас не замечал практически ни одного фестрала-мужчины старше 15 лет. Конечно, в ополчении были и пегасы, и землепони, и единороги, но фестралы составляли чуть ли не половину.
Тем не менее в бой их пока не кидали: надеялись обучить как можно лучше и поручали тыловые задачи. Пусть воюют гвардейцы, пока хватает сил, чтобы держать фронт или замедлить наступление врага, который просто задавливал массой позиции Лунной гвардии. В городском бою, да и в обычном бою, многое решает подготовка личного состава, а уподобляться тактике соляристов в виде доктрины массированного штурма и атакующих волн не хотелось ни с точки зрения моральной, ни с точки зрения практической.
Так он и прошагал внутрь по корридорам, приветствуя в ответ всех, кто отдавал ему честь — определённый авторитет пегас себе заработал, особенно среди силовых кругов. Гражданская война в Эквестрии продолжалась около недели, а Мэйнхэттен оказался буквально перед самой линией фронта ещё с самого начала. Перемещение боевых действий в город — лишь вопрос времени. Возможно, это и будут обсуждать на необычной планёрке, куда его пригласили? И необычной она была потому, что раньше собирались командиры уровня командующего дивизией или бригадой. Сейчас же собирали командиров корпусов и армий, хотя их было всего трое. Зачем же делать планёрку на троих? Что-то уж точно было тут неладно...
В конце концов, он вошёл в кабинет и ощутил на себе семь пар глаз, из которых пять были — фестралы. Нет, конечно, по приезде обратно в город Нью видал больше, чем обычно, фестралов, но чтобы такое...
— Здравия желаю товарищи офицеры. — он отдал короткую честь и подошёл к столу с картой. — Я командир механизированного гвардейского корпуса имени Лу́ны. С кем имею честь сотрудничать?
— Во славу ночи. — чуть ли не синхронно ответили ему пять фестралов. — Мы командиры кланов бэтпони или же по-другому фестралов. По вашей системе — мы командиры пяти корпусов фестральской армии. Рады знакомству.
— И так, раз все в сборе, то предлагаю начать. — сказал командир ополчения и нескольких частей регулярной армии. — Ни для кого не секрет, что город, где мы сейчас находимся, по стечению обстоятельств оказался на краю фронта: от линии фронта нас отделяет около сорока-пятидесяти километров предполья. В течени двух-трёх суток боевые действия переместятся на окраины города. Нам необходимо придумать план обороны города и начать подготовку к отражению атаки противника. До этого нами, в частности силами гвардии, с успехом применялась тактика подвижной обороны, когда мы разменивали территорию на ощутимые потери противника при минимальных собственных потерях. Тем не менее мы достигли рубежа допустимого вклинения. Считаю наиболее целесообразным перейти к позиционной обороне.
— В таком случае мы потеряем все преимущества моего механизированного корпуса. — сказал Нью. — А ещё мы лишимся таким образом большей части военной техники при первом же авианалёте или массированном артударе. К тому же при полной статичности разные секторы будут иметь разную боеспособность, что в случае прорыва поставит под угрозу вообще всё. Мобильная оборона тут тоже бесполезна, так как наш тыл к маневрированию не подготовлен, а мобильных сил для нанесения решительного разгрома в ходе контратаки у нас явно недостаточно. Давайте искать иной вариант.
— Наши кланы считают наиболее целесообразным переход к активной обороне. — начал один из фестралов. — Количество войск врага слишком велико, чтобы мы могли достичь оптимальной концентрации сил и средств при классической обороне. В предполье мы предлагаем выдвинуть ополчение и части реуглярной армии, пока гвардейский корпус и силы кланов будут маневрировать и отражать атаки противника.
— Вы предлагаете бросить в мясорубку неподготовленные части? — пегас вопросительно приподнял бровь. — И положить таким образом всех зелёных пацанов?
— Они не одни там будут. — спокойно, но холодно ответил другой фестрал. — Ещё регулярные войска и часть наших сил.
— Хорошо, а сколько у нас войск от регулярной армии? 3 стрелковые дивизии, около 45 тысяч голов. Ополченцев тысяч 250. А атакует нас минимум два миллиона, то есть минимум четыре армии.
— Это война, гвардии командир. Тут нужно чем-то жертвовать ради победы. Фестралы так жертвуют уже тысячу лет и если надо будет, то мы поляжем тут все ради победы.
— Да? А что нам потом матерям их говорить? Или вы предлагаете мясом закидывать в условиях, когда у нас мобилизиационных резервов с гулькин нос?
— У вас есть объективные возражения? — сказал фестрал всё так же холодно, но с нотками недовольства.
— Есть. Давайте по порядку: гвардия и кланы имеют разную организационную структуру и друг другу не подчиняются. Это же касается регулярных частей и ополчения. Соответственно, субординации и налаженной командной структуры у нас не будет. Более того, части фестралов и гвардии имеют разную степень мобильности: даже если мы условимся, что войска фестралов после пятидесятикилометрового перелёта в боевом снаряжении будут в достаточной мере боеспособны, то...
— Будут. — прервал его фестрал. — И могут больше пролететь, если нужно.
— Тем не менее наши силы могут разбиться на несколько эшелонов из-за того, что кто-то прибудет на участок раньше. И тогда весь план рухнет вместе с обороной. Это первое. А во-вторых, давайте предположим, что противник начнёт массированный штурм по всем направлениям. И куда тогда войска посылать? В-третьих, ополченцы даже при самом лучшем раскладе долго так в обороне не протянут. Неделю-две, может, да. А дальше что? Что будем делать, когда лишимся половины наличных сил, которыми фронт закрыть можем? Всё равно придётся в городе обороняться, но уже силами куда меньшими. Размеры предполья нам при прорыве сманеврировать и провести отступление не позволят. К тому же контрбатарейную борьбу силами тактического соединения флота, что базируется тут, мы вести не сможем, значит, сведём ещё одну сильную сторону на нет.
— Какое же ваше предложение?
— Я предлагаю использовать все наши преимущества по максимуму, чтобы свести на нет их многократный численный перевес, устроив из города гигантский огневой мешок. Не секрет, что в городе имеется серьёзный ряд подземных коммуникаций, ключевые позиции уже представляют собой хорошо укреплённые точки для обороны, а другие мы успеем оборудовать, тем более планировка города это позволяет: на окраинах она прямоугольная, а в центре радиально-лучевая. И так как у противника все части в основном копытные стрелковые, то воспользоваться пропускной способностью прямоугольных улиц они не смогут, в отличие от нас. Центральная же планировка радиально-лучевая полукольцом, что позволяет резервам активно маневрировать. Я предлагаю кланам укрепиться плотным фронтом на всём протяжении окраин города, образуя первую линию обороны. Через квартал от вас будут части ополчения и регулярной армии, но уже не широким фронтом, а сконцентрированными в важных узлах, которые смогут оказать вам поддержку, при необходимости перейти на вашу линию или уничтожить вклинившиеся части. В качестве активного манёвренного резерва будем использовать гвардию, которую будем отправлять на самые горячие участки или участки прорыва, а позже возвращать обратно к патрулированию по мере стабилизации обстановки. Таким образом наша координация меньше пострадает, мы сможем вести артиллерийскую поддержку и контрбатарейную борьбу силами корабельных орудий, а также использовать преимущества гвардии в мобильности. А ещё, учитывая складской инвентарь, можно в значительной степени перевооружить соединения пистолетами-пулемётами, лёгкими пулемётами, ножами и холодным оружием. Винтовки в городской застройке актуальны только для снайперов. И возьмите для своих передовых отрядов железные нагрудники, если останутся. Ещё подготовим минные поля, ряд загромождений, короче говоря, укрепимся как сможем.
Офицеры-фестрали переглянулись, и на несколько секунд пообсуждаи что-то друг с другом, но их прервал командир ополчения своим вопросом к Ньюфэнглду:
— А какая у вашего корпуса численность?
— 66 тысяч голов, то есть 3 дивизии по 22 тысячи. Если говорить о технической составляющей, то в корпусе есть 2586 танков, 5172 БМП, 180 САУ, 270 Истребителей танков, 210 зениток на базе механизированного транспорта и по мелочи различной бронетехники рот поддержки.
— Да, солидная сила... — протянул он задумчиво. — А у вас имеется готовый маршрут патрулирования ваших частей?
Пегас кивнул головой и достал из своего портфолио две подробные карты: одна с маршрутом патрулирования частей, а вторая с расположением укреплений, коммуникаций и прочей информации касательно всего, что можно использовать как укрепления.
— Хм, в таком случае я согласен. — командир ополчения посмотрел на предводителей кланов. — А вы, господа-фестралы?
Они переглянулись и кивнули друг другу, после чего их лидер сказал:
— Возражений не имеем. Давайте начнём готовиться прямо сейчас.
***
Ньюфенглд сидел в полном боевом снаряжении в укреплённой точке вместе с экипажем: сеть подземных парковок очень пригодилась для того, чтобы спрятать боевые машины и их экипажи. Конечно, сами гвардейцы попрятались в подвалах зданий ещё более надёжно. По данным разведки наступление врага должно было начаться с минуты на минуту. На самом деле, в прогнозах они слегка ошиблись: противник не полез штурмом сразу после отвода войск лунистов, а решил поначалу сделать перегруппировку и взять паузу. Потому за неделю успели сделать всё и даже больше, например эвакуировать гражданских, скорректировать план с учётом естественных преград (острова, мосты, речки и каналы), а также провести пару учений по расчистке завалов и прокладке понтонных мостов.
Вренч грустно смотрел в потолок и, казалось, был готов уже в него плевать от скуки. Наводчик благополучно посапывал, и заряжающий беседовал с себе подобным солдатиком о каких-то вещах. Одним словом, все чего-то напряжённо ждали, но никак не могли дождаться, ибо надоело. Жестом Ньюфэнглд подозвал к себе ротного радиста и принялся за радиосвязь, которая хоть иногда и ухудшалась из-за городской местности, но работала сейчас более-менее.
— Кукушка, кукушка, я тетерев, приём. — сказал Нью в рацию и прождал так секунд 5. — Кукушка, кукушка, проснись и пой! Приём!
Ответа вновь не последовало, пегас вздохнул и под нос недовольно буркнул:
— Ох уж эти хреновы здания...
— Я "кукушка", я "кукушка", "тетерев", приём! — металлическим эхом разнеслось из рации с лёгкими помехами.
— Ты чего ж не отвечаешь, "кукушка"! Я уж тут кукарекать как петух хотел... Что там с центром? Всех увели оттуда? Приём.
— В центре нет никого, перепроверяли пять минут назад, приём.
— А гражданские? Гражданских видели? Приём.
— Нет, "тетерев", последние двое суток всё обрыли и обыскали, гражданских нет. Те, что есть, — в "кантерлоте". Приём... Стойте, не приём, радары засекли скопление самолётов! Много, просто тучи! Ухожу под землю, режим радиомолчания. Конец связи.
Ньюфэнглд не сказал ничего в ответ, так как "кукушка" наверняка уже ушла в молчанку в бункер. Он повернулся к радисту и кивнул на вопросительный взгляд, после чего громко объявил:
— Дождались, парни, ложитесь. Отдыхайте пока.
— Эй, браток! — мехвод дёрнул посапывающего наводчика. — Ща бум будет! Вот обратный отсчёт те! 10... 9.. 8...
И так мехвод продолжал до нуля, а затем через пару секунд что-то снаружи глухо ухнуло, а их слегка трясонуло.
— Вот зараза, на секунды ошибся! Ну давай поспим что ли, словно в поезде, ха-ха!
Ухать и трясти начало всё сильнее и чаще оставалось только догадываться, насколько много бомб скинули, сколько залпов артиллерия врага выпустила. Работе авиации врага в городе никто не мешал: всё равно здания не спасти в ходе боёв, а индустриальные мощности со складами и личным составом уже давно под землёй. Да и зениток столько не было, в любом случае...
Земля под бойцами потрясывалась и один раз так громыхнула, что на миг ощутилась невесомость, а лампа барахталась, словно шарик на нитке.
***
— "Виолончель", "виолончель", я "тетерев", приём.
— На связи, я "виолончель", приём.
— Как вы там, родные, приём?
— Нормально, "тетерев", живы пока! На нас сверху всё щебёнка сыпется, да мелочь всякая. Приём
— Вы на разведку выходили, приём?
— Никак нет, "тетерев", лупят так, что не высунуться. Бьют такими, что все этажи пробивает и подвал. Часов уже десять бьют без перебоя. Приём.
— Понял вас, у нас так же. Эти гады думают, что мы в подвалах укрылись, вот такими и долбят! Их же проблемы, атаковать не смогут. Конец связи.
***
— Ох, и долго же мы тут сидим, братки, аж точка задняя затекла... — зевая, сказал мехвод и потянулся. — Как думаешь, командир, а ополченцы от страха в штаны наложили?
— Откуда ж мне знать, Вренч! Пусть лупят хоть до посинения, всё равно успеха не добьются. Их же проблемы, сами себя боеприпасов лишают. А сидеть мы будем тут столько, сколько нужно.
— А это-таки хогошая поговогочка-то выходит! — весело прибавил заряжающий. — Грохот, гул, ад, уснул. Это Сауферн сегодня, га-га-га!
— Опять ты бакланить, чучело огородное! — мехвод угрожающе поднял копыто и хотел даже швырнуть каску в товарища, однако посыпавшаяся сверху щебёнка заставила его передумать. — Ты ещё бы в горящем танке анекдот про чейнджлингов и мороз в сорок градусов рассказал...
— Ну а щчо-таки? — заряжающий с серьёзным лицом что-то вспоминал. — Это тот, где он-таки обратно в горящий танк залазит?
— Агась.
— А! А у меня даже-таки по такому случаю истогия есть! Тётушка моя однажды...
— И-изя-я! — недовольно протянул Нью. — Заканчивай уже, а то все мозги прожужжал. И так взрывы эти постоянные на нервы действуют, так ещё и ты.
— Да щчо ви так, командиг! Знали бы вы, комког Нью, какая у нее тазобедренная композиция!
— Акой ты балбес, сержант Алоизий! — мехвод откинулся к стенке и закрыл глаза. — Пораздумай ты путём, у него Луна есть, нахера ему тёща твоя-то сдалась!
Недовольно-холодный взгляд пегаса тут же переместился с заряжающего на мехвода. Экипаж резко замолчал, а сам командир сверлил Вренча взглядом около десяти секунд, после чего наконец сказал:
— Разговор о котелке помнишь?
— Помню.
— Вот и помни лучше.
***
Шли уже, наверное, сутки интенсивного обстрела, как вдруг из рации совершенно неожиданно раздался голос.
— "Тетерев", "тетерев", я "кукушка", у нас новости, приём.
— "Кукушка", "тетерев" на линии. Что ещё за новости? Приём.
— По одному из районов долбить перестали, соляристы в атаку пошли, подразделения на местах держутся. Приём.
— Принято к сведению, об новой информации докладывайте, конец связи.
Что-то противник явно задумывал. Конечно, можно как угодно относиться к врагу своему, но Нью понимал, что толковые командиры и смелые солдаты есть и на той стороне, да и Дейбрейкер эта... Тирек её знает, какие она секреты у себя хранит. Может, она эту тактику и придумала, но снарядов враг явно не жалел: бомбил и обстреливал нещадно.
"Интересно, а что там Луна делает?" — пронеслось у пегаса в голове. — "Небось волнуется за меня как обычно, тьфу..."
***
Грохотов и взрывов не было слышно уже около десяти минут, но никто выходить не решался: как-то уж слишком слабо верилось, что после такой изнурительной артподготовки противник закончил обстрел. Казалось, что снарядов у него бесконечное множество, как и бомб. Неужели на складах врага было столько всего? Хотя, учитывая, что мощь чуть ли не большей части сил врага направлена сюда, то удивляться особо и не стоило. Из радио послышался треск.
— "Тетерев", я "Кукушка", противник выдавливает войска фестралов и ополченцев из УР "Северский-1". Вас посылают на исходник на усиление.
— Я "тетерев", "кукушка", принято. Передайте соответствующим командирам, чтобы они в резерве что-то оставили. Возможно, соляристы либо выманить нас хотят на местность открытую, чтобы потом всё уничтожить, либо стянули основные свои силы в качестве отвлекающего удара. Знаю я эту тактику, они её у чейнджлингов подсмотрели... Моя рота выдвинется на усиление своей позиции на исходном рубеже по подземным катакомбам без бронетехники. Время "Ч" минус час-полтора.
— Понял вас, "тетерев", передам, конец связи.
Пегас наконец встал на копыта и чуть было не упал обратно. Казалось, что за столь долгий период сидения он уже отучился ходить. И всё-таки постепенно тело начинало слушаться.
— Подъем, рота! — громко сказал он, чтобы услышали все. — Выдвигаемся к первому северскому под землёй всем батальоном! Готовьтесь к бою!
