Раскол Эквестрии

Луна сидела в своей комнате и осматривала её: как же много было на этих стенах под украшениями! Фрески, мраморные и гранитные барельефы... И всё же комната без артефактов и реликвий выглядела пустовато и очень непривычно. Впрочем, эти безделушки тысячелетней давности, пылившиеся десять веков, пошли на благое дело. Достоверно известно, что для движения вперёд нужно чем-то пожертвовать, что-то оттолкнуть, послать вдаль. Побрякушки, наводившие эстетическую красоту... Не такая уж и большая потеря по сравнению с целью. Значит, она оправдывает и средства. В её покои вломились соляристы, вооружённые до зубов, наставив на неё своё оружие, после чего вошла и сестра. Она осмотрела комнату, присвистнула и холодно сказала: — Идём со мной. Луна лишь молча и холодно посмотрела ей в глаза и ничего не ответила. — Хочешь посидеть и поиграть в молчаночку? Играй, играй, мелочь. Каждые десять секунд твоего опоздания будут стоит жизни пятерым фестралам. Я засекаю. Принцесса ночи отвернулась и уставилась на стену своей комнаты: пустую, с призрачными очертаниями того, что тут раньше висело. Вблизи отчётливо грохнули выстрелы. Луна повернулась обратно и подняла шокированный взгляд на сестру. С секунду она помолчала, но затем крикнула: —Что?.. ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ТВОРИШЬ! Селестия залилась смехом, который тут же подхватили окружающие её солдаты, однако она жестом заставила их замолчать, после чего резко прервалась и сама. — А ты думала, что я шучу? Как бы не так! Я свои слова держу, в отличие от тебя, Луна. Ты же обещала им свою защиту, да? Ох, посмотри на себя! Вновь грохнули выстрелы. — Где же их принцесса, где же принцесса бэтпони? Она унижена какими-то чубриками с оружием: один шаг — и всё, нет больше Луночки. И как такая недопринцесска можешь говорить о том, что она "щит для своих подданных", пока сама жертвует ими ради своей цели? Впрочем, я тебя не осуждаю. Цель оправдывает средства, в этом мы с тобой похожи. В тёмном аликорне одномоментно чередовались все чувства: злость, боль, обида, ненависть, стыд, горе. Эти слова производили на неё эффект разорвавшейся бомбы. Постепенно Луна начинала ломаться, а её сестра, видя это, продолжила. — Я же прошу немного, лишь встать и пойти за мной. А ты упрямишься. Ой, кстати, как там звали твоего поверенного? У него же ребёнок. Малыш Найти наверняка останется сиротой. — принцесса Селестия ехидно ухмыльнулась и наиграно продолжила. — Как грустно. Луна не выдержала и пошла за старшей сестрой, но выстрелы не прекратились. В конце-концов она рванула вперёд и выбежала на балкон: под конвоем она стояла на площади. На площади, куда привезли арестованных фестралов. На площади, где висели флаги, символы рассвета. На площади, где за ограждением стояли улюлюкающие толпы. Трупы даже не уволакивали. Заставляли новых смертников становиться поверх старых. Так на её глазах расстреляли ещё десятерых. Прямо перед ней. На её глазах. Они смотрели на неё взглядом... Взглядом, который брал Луну за душу. Рвал живое. У кого-то скатывались слёзы. Но во взгляде не было видно ненависти или осуждения... Только горе и отчаянье. Луна не знала, что делать — оглянулась на Селестию, которая словно назло шла медленным шагом, постоянно останавливаясь и всматриваясь в предметы, на которые никогда прежде внимания не обращала. Вновь грохнули выстрелы и тела упали. Кто-то выжил и корчился в муках, к голосу сразу помчалась принцесса, однако, как только она это сделала, её конвой открыл огонь по следующим в очереди, убив не менее тридцати. При этом корчащихся от боли никто не добивал. Только сейчас до Луны начали доноситься какие-то звуки кроме стонов, плача и выстрелов: с каждым залпом толпа ликовала. Ликовала невиданно. Ликовала даже сильнее, чем когда узнала о победе в первой войне. Этот сброд, ранее мирный и добрый, тысячу лет живший в дружбе и гармонии, сейчас кричал "Убей!". Где же их дружба?! Почему они считают, что дружба не для всех? Что стало со всеми ними?! ЧТО ИМ СДЕЛАЛИ ЭТИ ФЕСТРАЛЫ?! — Что же вы творите?! Чему вы радуетесь?! — крикнула она. — Где же ваша дружба?! Ради чего умирали солдаты тут, под Кантерлотом?! — Не ради тебя и твоих планов, шавка! — кто-то выкрикнул из толпы. — Все ваши фестралы —предатели! Тысячу лет назад они предали нас! И вернулись вместе с тобой, чтобы предать нас вновь! Толпа одобрительно подхватила и начала освистывать Луну. — Но это было тысячу лет назад! Тысячу лет! Те, кто сейчас стоит на расстреле, не виноваты никак! Они ни при чём! Если хотите, расстреляйте меня! Но не трогайте их! Толпа вновь завопила и была готова закидать принцессу ночи камнями, вырванными из брусчатки. Тем временем вышла и Селестия под общие аплодисменты толпы. Она встала рядом с Луной и спросила у неё: — Ну как тебе представление? Классное? Я тоже так думаю! Погоди, самое интересное ещё впереди! Белоцветная даже не дала возможности Луне вставить слово. Селестия окинула толпу, которая в знак приветствия подняла к солнцу копыта. Все на миг замолчали, а принцесса ночи взглядом пересеклась с её бэтпони: с командирами старой Лунной стражи. — Друзья, подданные! — королева солнца обратилась к толпе королевским голосом. — Настало время исправить ошибки прошлого! Все, кто мешает дружбе, кто ставит на пути нашей страны палки в колёса, кто помогает захватчикам и врагам нашего государства, будут уничтожены! Толпа встретила это предложение громким ликованием, звучание которого заполонило весь город, всю улицу, всю площадь. Селестия же продолжила: — Настало время уничтожить национал-предателей, врагов народа, которые ментально находятся за пределами своей страны! Самоочищение от них позволит укрепить государство, которое они расшатывают в тяжёлое для нас время! Оно естественно и необходимо! Толпа начала бросаться в стоящих на площади фестралов всем, что только видела. Многие пытались попасть и в Луну, однако у них не получалось. Полицейские не мешали этому, зато за случайное попадание по себе тут же реагировали жестоко и хладнокровно. — Грифоны и чейнджлинги пытаются ослабить нашу страну десятилетиями, они пытаются делать ставку на пятую колонну, на бэтпони, на всех тех, кто зарабатывает деньги здесь, использует НАШ труд и НАШУ землю, а живет ТАМ! И живет даже не в географическом смысле этого слова, а по своим мыслям, по своему рабскому сознанию! — сказала Селестия и сделала небольшю паузу, после чего продолжила. — Будьте уверены, что народ эквестрии всегда сможет отличить истинных патриотов от подонков и предателей и просто выплюнет их, как случайно залетевшую в рот мушку! Подобные сволочи готовы и мать родную продать, только бы им разрешили сидеть в прихожей у этой самой высшей касты, которая сосёт у нас любовь и эмоции! Но этой высшей касте они нужны как расходный материал для нанесения дружбе максимального ущерба! Не жалейте их! После этого по одному начали выводить на казнь "нелояльных" офицеров армии и членов ночной стражи. Всего их было пять. Троих убила толпа. Осталось только двое. Вывели первого. Послышалась команда: — Заряжай! Он смотрел прямо в глаза Луне, после чего отдал честь. В его взгляде не было сожаления. Было достоинство. Не было даже страха. — Цельсь! Тем временем вышел второй офицер который встал напротив товарища, заслонив того от пуль, и от страха закрыл глаза, судорожно нашёптывая себе что-то. — Огонь! Тело рухнуло на мостовую, пока вновь послышалась команда "заряжай". — Цельсь! В этот момент офицер крикнул изо всех сил: — СЛАВА ЭКВЕСТРИИ, НОЧИ И ПРИНЦЕССЕ ЛУН... — Огонь! Слова солдата прервали выстрелы. Он упал. Упал замертво. Кровь заструилась по мостовой. Луна смутно помнила, что произошло дальше, однозначно припоминала лишь то, что она не выдержала всего этого. Улетела, распихав и оттолкнув всех, кто мешал это сделать. Почему не она не додумалась до этого раньше? Почему она так просто позволяла другим издеваться над ни в чём не повинными живыми существами? Над её пони?

***

— Взгляни на себя, Луна. — говорил ей голос темноты. — Разве ты должна позволять обращаться с собой так? Обращаться так с подданными? Почему ты не заступилась? — Мне было страшно. Мне б-было с-страшно... — заикаясь и заплакиваясь сказала аликорн, уткнувшись носом в облака. — Страшно ей было... А тем, кто стоял и честь тебе перед смертью отдавал, думаешь, страшно не было? А тем обычным бэтпони, которых использовали для затравки? — от этих слов Луна сжалась и начала истерично рыдать. — Да когда же ты поймешь, девчонка, что если ты не будешь помогать своим, то окажешься на эшафоте следующей! — А ЧТО Я МОГЛА СДЕЛАТЬ?! — выкрикнула аликорн и злобно со слезами на глазах уставилась на Найтмер. Та лишь ухмыльнулась и спокойно ответила: — Убить. Их. Всех. — Чтобы было ещё больше бессмысленных жертв?! Чтобы меня выставили убийцей, а моя сестра получила невероятное удовольствие?! А чем я лучше них тогда?! Я не могу пойти наперекор дружбе! — Нет никакой дружбы больше, Луна! Нет её! Она исчезла с первыми указами твоей поехвашей сестрёнки! У тебя нет друзей, лишь твои сторонники и противники. Смирись с этим. — А как бы я тогда от сестры отличалась?! Как бы я потом в глаза другим пони смотрела, зная, что ещё одну резню устроила! — Сестру твою тебе надо было убить, этого было бы достаточно! А на мух этих плевать, ещё нарожают. Тебе своих спасать надо было! Луна ничего не ответила, лишь вновь заплакала. Ей становилось то жарко, то холодно. У неё дрожали конечности. Найтмер не унималась. — А если бы там Нью был, что бы ты делала?! Тоже сглотнула, а потом рыдала бы в облачках?! — УЙДИ! — Ты сама попросишь меня вернуться, вот увидишь... — тёмный аликорн усмехнулся. — Ты не способна взять себя в копыта и защитить тех, кто тебе дорог. Какая же ты вообще владычица ночи, если даже адекватно реагировать не можешь? С этмим словами Найтмер растворилась в воздухе, оставляя Луну наедине с собой. Принцесса ночи лежала на облаке под ярким ночным небом. Она была в том месте, где её никто не найдет, по крайней мере, так ей казалось. Место, на котором она лежала, скоро стало мокрым от её слёз, а из облаков повыше начал накрапывать ледяной дождь. В душе поселилась боль и смута. Этот взгляд... Эти взгляды и действия... Они... Они... И вдруг на облако кто-то вспарил. Кто-то встал слегка вдалеке, прямо на краю облака. Это был Нью. Он грустно взглянул на аликорна, после чего сделал шаг вперёд и начал: — Луна, я... — УЙДИ! — сказала она, но потом резко осеклась и испуганно посмотрела на пегаса. Ещё никогда на его лице она не видела страха и испуга. Но только не сейчас. Казалось, что Ньюфэнглд за мгновение поседел: он увидел Луну, кричащую на него традиционным королевским голосом, пока глаза её заволоклись красной пеленой и белым свечением, пока из них шла дымка. И пусть это длилось всего миг, но... этого хватило. Понимая, что произошло, принцесса ночи вновь уткнулась в облако и истерично зарыдала. Ещё сильнее чем прежде. Где-то снизу грянул раскат грома. Ньюфэнглд начал медленно и аккуратно подступать со стороны мордашки к ночному аликорну, оставаясь у того в потенциальном поле зрения, после чего начал говорить спокойным и мягким тоном: — Луна... Луна... Это я. Посмотри на меня. Он лёг прямо напротив её, чтобы их глаза находились на одном уровне, и несколько секунд молча смотрел на неё — она рыдала и не поднимала свой взгляд, пока сильный дождь ливнем шёл с небес. — Посмотри на меня, Луна. — повторил он мягко и спокойно. — Я хочу помочь. Реакции не последовало. Он дал пару минут Луне проплакаться, пока сам грустно смотрел на неё, пытаясь понять, что произошло и почему она плачет. — Луна, посмотри на меня... Аликорн хотела что-то возразить ему, послать его прочь, но так и не смогла: жёсткость с её заплаканного лица пропала сразу, как только взгляды пересеклись. На миг она успокоилась. С заплаканным взглядом Луна пододвинулась и прижалась к пегасу всем своим телом, после чего упёрлась своей мордой в его плечо и вновь зарыдала, пусть уже и тихо всхлипывая. Ньюфэнглд обнял её своим крылом, после чего укрыл её плащ-палаткой и слегка прикрылся той сам, насколько хватило места. Он не мешал Луне плакать, лишь старался быть рядом, когда это было так нужно. В таком состоянии они пробыли около десяти минут, пока мокрая от слёз мордочка вновь не подняла взгляд и очень робко, неуверенно и заикаясь начала говорить: — П-прости... Я... Я не хотела... — она вновь замолчала и, грустно вздохнув, положила свою голову на облако. — Всё в порядке, не стесняйся своих чувств. — сказал он мягко, утирая ей крылом слёзы. — Я вижу, что тебе непросто, что тебе больно. Я рядом, я с тобой, и если тебе нужно проплакаться или выговориться, то не стесняйся. — Нью, я... Мне плохо... — Я вижу... То, что ты сейчас испытываешь, — это нормально. Чего бы тебе сейчас хотелось: поговорить, обсудить твои чувства или просто помолчать и полежать вместе? — Это я во всём виновата... — сказала Луна тихо и неуверено, не поднимая взгляда. — Виновата во всём произошедшем и в том, что... что сейчас происходит. — Почему ты думаешь, что ты виновата? — пегас старался спрашивать мягко и без укоризны, пока что у него это отлично получалось. — Если бы я не совершила ту ошибку тысячу лет назад, если бы я была чуть менее эгоистична и не устроила бы тогда восстание, если бы я не разделяла пони на своих и чужих, то... То не было бы этих гонений, скитаний, десяти веков мучений, которые сейчас отражаются на бэтпони в виде ненависти, лагерей перевоспитания и террора... Если бы не мой тогдашний эгоизм, то они... всего бы этого не было, они были бы полноценной четвёртой расой и... Она сделала паузу и заглянула Нью прямо в глаза. — И жили бы счастливо... — закончила она, пока с её глаз молча скатывались слезинки. — В нынешней ситуации нет твоей вины, Луна. Это простое прикрытие, простой инструмент твоей сестры для того, чтобы ты страдала. — Нет, Нью... Мне бы тоже хотелось в это верить, но если бы не моя слабость, то я всё бы остановила. Если бы не моя слабость, то не страдали бы бэтпони... — Хорошо, пусть так, но что бы случилось, если бы ты поступила бы иначе, не проявила бы то, что называешь "слабостью"? Было бы всё то же, просто у Селестии бы появился повод только усиливать её давление на тебя и фестралов. Произошёл бы цикл, который привёл бы к уничтожению. Ты поступила правильно, ты не поддалась, а рассчёт был именно на то, что ты сорвёшься. — Ты... Ты правда так думаешь? Думаешь, что я поступила правильно? — Конечно. Милосердие никогда ещё не было слабостью, неуподобление врагу своему никогда не было слабостью... Я скажу тебе даже больше: месть как раз и является слабостью, ибо нам проще заплатить за зло, чем за добро, ведь благодарность — это бремя, а месть — удовольствие. — А как же толпа? Их ненависть? Наверняка она была небеспричинной и... обоснованной. — Толпа? — пегас ухмыльнулся. — У толпы практически никогда не бывает своего мнения, она всегда охотно сваливает все свои ошибки на других, постоянно ищет виноватого, пытаясь найти себе оправдание. Чего только стоит история Империи Грифонов: сначала они распяли того, кому позже поклонялись и за кого устраивали крестовые походы. Толпе не нужно думать, ей нужны хлеб и зрелища. — Даже если ты прав, то мне всё равно не отмыться от позора восстания. Не отмыться от того, что я подвела их, бросив в котёл мук ради своих амбиций. Как я могу смотреть им в глаза?.. — То была другая Луна, не та, что сейчас общается со мной. — он добро улыбнулся ей. — Посмотри на себя, ты сейчас борешься против самого настоящего зла, ты помогаешь добру победить наперекор своим амбициям и всем своим загонам. Можно сказать, что ты борешься против злой версии себя, того зла, что в ней было. Разве этого недостаточно, чтобы осознать, что ты изменилась, что ты стала лучше? Что всё осталось в прошлом? Принцесса ночи подняла голову и молча посмотрела на небеса. В воздухе на несколько минут повисло молчание. — И всё же... — она тяжело вздохнула. — Я совершила тогда ошибку. Ошибку колоссальную, безнравственную и глупую. — Все мы совершаем ошибки, Луна, я тоже совершал ошибки, за которые мне стыдно. Одна... Одна такая ошибка стоила жизни целой роте. Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение. — он на мгновение замолчал. — Знаешь, мы ведь не можем изменить прошлое, но можем подумать, что стоит сделать в будущем, мы можем учиться на ошибках. — Я... Я не научилась. Сегодня, когда я была так нужна им, я вновь подвела своих бэтпони. Ты видел их взгляд? Он западает в душу, вгрызается в неё и вырывает сердце... Пегас погладил аликорна по спине своим крылом и после небольшой паузы сказал: — Это был взгляд офицера, который с честью отдаёт жизнь за свою Родину, за то, что ему дорого, не жалея об этом. Я говорил сегодня с одним из бэтпони, с их представителем от кланов. Они считают, что подвели тебя, так как не оказались рядом, когда это было так нужно тысячу лет наза... — Но это ведь я их подвела, они из-за меня страдают!.. — перебила его аликорн. — Разве важно, кто кого подвёл тысячу лет тому? Важно, что есть сейчас: они восхищаются тобой, Луна, даже больше чем я или гвардейцы. Бэтпони, жители Мэйнхэттена, все они готовы отдать за тебя всё, даже свою жизнь. Если бы не ты, то я не знаю, что было бы с Эквестрией, что было бы с теми, кто за неё сражается. Чёрт, если бы не ты и не твоё самопожертвование, то все эти наши военные громады с защитой, оружием и техникой так и остались бы на бумаге. Ты нужна всем нам, Луна, ты стала нашей звездой. Ты — олицетворение нашей родины, ты её будущее. И если мне придётся за тебя умереть, то я, как и любой, сделаю это без колебаний. — Не говори глупостей. — прервала она его и перевела свой взгляд на пегаса. — Умирать он тут вздумал... Ты нужен мне живой, слышишь? — Если приказ, то ладно. — он по-доброму ухмыльнулся. — Обязан исполнить. Впервые за неделю Луна улыбнулась, почувствтовала себя свободной и счастливой... Это по-настоящему незабываемое чувство, после которого так и хочется расправить крылья и полететь. Увидев, что подруга оживилась, Ньюфэнглд выдохнул, после чего спросил: — Ты не замёрзла? Может там есть или пить хочешь? — Не-а. — она игриво ответила, после чего, устроя переполох, стала выбираться наружу. — Не промокнешь? Вон какой дождь идёт. Она лишь звонко рассмеялась, после чего ответила: — Я аликорн, пегасик ты наш. — от этих слов Нью стало немного обидно, но он прикусил язык, а Луна продолжила. — Ты когда-нибудь видел крылья аликорна? — Эм... Нет. — пегас замялся от неожиданности вопроса. — Наверняка они такие же, как и у пегасов. — А вот и нет. — сказала она не без доли игривости и распахнула крылья. — Вот они какие... Классные, да? Пред пегасом предстали огромные крылья, больше которых он, наверное, в своей жизни не видел. Переливаясь в свете звёзд, они сверкали и манили за собой, увлекая за собой взгляд. — Очуметь можно! — сказал Нью не без доли удивления. — Слушай, прости за вопрос, но удобно ли жить, когда по бокам у тебя такие красивые, но здоровенные бандурины? Они рассмеялись, псле чего Луна ответитла: — Ну... Знаешь, я как-то к ним привыкла, так что на вряд ли смогу ответить. Вроде не мешают и не цепляются ни за что в сложенном состоянии. Кстати, полетать хочешь? Экскурсии по историческим местам любишь? — только Нью хотел что-то удивлённо сказать, как она его перебила. — Учти, не каждый день тебе удастся послушать экскурсию от аликорна. Ну так что? — Ну... Э-э... Давай, я правда... — Вот и отлично! — она перебила его, пока пегас даже не успевал соображать что происходит. — Я знала, что ты согласишься. — Подожди ты, я же плащ-палатку не собрал! — Да и чёрт с ней, новую купим. Полетели. — А если пригодится? Зачем отказываться от такой вещи полезной-то? — Ла-адно... — она недовольно протянула. — Теперь ты всё? Готов? — Угу. Она подхватила его и рванула с ним ввысь, сквозь облака, прорезая их и оставляя яркие узоры из их дымки. Она рванула к самии небесам, к самой луне, которая освещала окружающее пространство. Луна была на небесах, Луна рвалась к звёздам.