Всё ради выживания

      Натаниэль незамедлительно отреагировал на непонятный звук. Слух обострился, а взгляд нашёл источник. Чердачное окно раскрылось от сквозняка, создавшегося открытым люком, ведущим с дома на чердак. Натаниэль встал из-за фортепиано и пробежался глазами повсюду. Темнота напоминала окончание каждого сна, а холод — первое, что чувствовал Нат, когда просыпался.       — Помню, мама рассказывала, как я по ночам постоянно просыпался от кошмаров, — пронеслось в голове парня, и тут же мозг подкинул давнее, завалявшееся в дебрях мыслей и событий воспоминание.       Ещё будучи четырёхлетним, Натаниэль, как и обычные дети, мучился от страшных снов. В то время еженочной проблемой был дикий ужас, застывший на лице Ната, и разносящийся по всему поместью крик мальчика, на который Мэри всегда прибегала, чтобы как можно быстрей успокоить его.       Как только человек оказывался в комнате, он неизбежно чувствовал ужасную духоту. Окна незамедлительно открывали, а худые и бледные руки Мэри, как и из раза в раз, схватили трясущееся тельце, а ладонь зажала рот малышу. Свет в комнате был включён, поэтому женщина в тишине, иногда прерываемой всхлипами, рассматривала сына. Они часто так сидели: Мэри дожидалась, когда сын заснёт, а сама всматривалась в его черты лица. Занимало это всегда разное время. Когда проблема только начиналась, Натаниэль рассказывал всё, что видел, маме с просьбой защиты, спустя считанные месяцы это стало обычным ритуалом, а сны однотипными, но всё равно пугающими.       Маленькое воображение рисовало большого и злобного монстра, который прячется в комнате мальчика. У него много глаз, которые следят за каждым движением Ната. Несчитанное количество лап, норовящих схватить мальчика, когда он один и беспомощен, большой рот с гнилыми зубами, чтобы пережевать все ещё не окрепшие кости ребёнка.       Разумеется, у пятилетнего мальчика такое вызывало неимоверный стресс и ночи стали чем-то безумно страшным. Заявиться в родительскую спальню Натаниэль не мог: отец не позволил бы ему лечь в их с Мэри супружескую кровать, поэтому он молчал, пока в одну ночь его крики не услышал почти весь особняк.       В одну из ночей, ничем не отличавшуюся ото всех, сон взял немного другой поворот, и монстр напал на одиноко гуляющую Мэри и изгрыз её в клочья на глазах Ната. Сон был вторым за ночь. Уже лежа на маме, Натаниэль кричал и хватался всеми конечностями за родного человека, пока дверь в комнату с грохотом не открылась. Тёплые руки мамы стали холодными и сжались так, что мальчику стало трудно дышать.       Женщина руками и частично телом прикрыла ребёнка, отчего ему стало ещё страшнее. Натан смотрел на жену с сыном и мерно дышал.       — Мэри, отойди от него, — приказал мужчина, подходя немного ближе. Дверь потихоньку сама прикрылась, не давая охранникам подсмотреть, но всё было прекрасно слышно.       — Он всего лишь ребёнок, это только страшный сон. Натан, пожалуйста, иди спать, — полушёпотом просила Мэри, зажимая поскуливающего Натаниэля и закрывая ему рукой пол-лица, умоляя тем самым его молчать. Из глаз мальчика непрерывно лились слёзы, но это было беззвучно, поэтому единственным акцентом было дыхание мужчины.       — Я сказал: отойди от него, — буквально прохрипел Натан голосом, похожим на рык. Тремор в теле женщины Натаниэль почувствовал и, немного похлопав ресницами, смахнув тем самым слёзы, он осмотрел отца. Увидев этот безумный и диковатый взгляд, Натаниэль оттолкнул маму, чтобы она отошла от него.       Мэри понимала: Натан может сделать всё что угодно. Она не знала, как поступить, но всё же повиновалась и отскочила от сына, надеясь, что муж просто уйдёт, но этого не произошло.       — Натаниэль, встань с кровати, — произнёс Натан, и сын сразу сделал то, что ему сказали. — Хорошо, а теперь обоснуй, почему я уже полгода каждую ночь просыпаюсь из-за твоего ора?       Мальчик замер, дрожь всё ещё не проходила, но сейчас надо было собраться и рассказать причину, при этом не соврать. Отец всегда распознаёт ложь, поэтому лучше не лгать. Натаниэль схватил одну ладонь второй и опустил голову, чтобы быстро подумать, но сию же минуту поднял её, зная, что Натан не любит, когда от него отводят взгляд. Ребёнок собрался с мыслями и принялся говорить.       — Мне снились стлашные сны, в них стлашный монстл забилал меня и маму и съедал. Он живёт под кловатью, иногда плячется в шкафу, а иногда сидит за штолами, — шепеляво протараторил мальчик. Букву «р» он выговаривать уже научился, но в особенно стрессовых ситуациях он не мог сосредоточиться и проговаривал «л». Натаниэль немного ёрзал на месте, но всё равно не спускал взгляда с мужчины. Лицо Натана не выражало никаких эмоций, но было видно, что он мешкает, будто собираясь что-то сделать.       Спустя пару секунд он рывком достаёт пистолет из-за спины. Пистолет был всегда при нём, когда возможности воспользоваться ножами или не было совсем, или шанс победить был катастрофически мал, а действовать надо было быстро.       — Нет! — крикнула Мэри, когда дуло направилось прямиком на мальчика в тёмной пижаме. — Не делай этого, Натан! Молю! — крик разлетелся по комнате, принося дискомфорт мужчине. Он не любил, когда говорят, когда их не спрашивали.       Отец направил пистолет на своего пятилетнего сына и посмотрел в маленькие голубые глазки. Зрачки были расширены от адреналина, а брови взлетели вверх от непонимания, что он не так сделал. Щёки блестели от уже успевших засохнуть слёз. Тельце замерло в одном положении, при котором руки были по швам, а ноги немного согнуты в коленях.       Тонкий палец Натана нажал на спусковой крючок.       Выстрел.       Выстрел.       Выстрел.       Три звонкие пули преодолели небольшое для них расстояние, достигая цели. В руку Натана ударила отдача оружия, а по всей комнате прозвучал крик Мэри. Натан осмотрел помещение и остановил свой взгляд на сыне. Тот, зажав голову руками и хныкая, сидел на полу, думая, что это его спасёт.       — Натаниэль, поднимись, — прозвучал строгий голос.       Мальчик поднял голову, понимая, что стреляли не в него, а даже если стреляли, то не попали. Не попали. Это может относиться к действиям Натана Веснински? Никогда. Если он хочет, то он любыми способами получит или сделает это.       Значит, Натаниэлю ничего не грозит. Ребёнок подскакивает на месте и осматривается. Три выстрела были сделаны и оставили свои следы. Первый — прямо в кровать, где теперь есть дырочка, второй — в шкаф, а третий — в одну из штор, которая была больше закрыта.       — Теперь монстр мёртв. И прекрати корявить слова, мне это не нравится, — произносит Натан и, развернувшись, предварительно спрятав пистолет, выходит из комнаты своего сына.       Натаниэль помнит, как ему было страшно в тот момент. В ушах звенело, но тогда он знал, что монстр больше не придёт ни за ним, ни за мамой. Знаете, в тот момент, как бы абсурдно это не звучало, но Натан был героем для своего сына, спасателем и тем, на кого можно положиться. Натаниэль был благодарен ему, и сейчас ничего не поменялось, как бы он не отрицал, рядом с отцом он чувствует себя в безопасности.       Остальное время до официального подъёма Натаниэль провёл не смыкая глаз. Он в сотый раз изучил весь потолок, проследил за тенью от штор, мешавших лунному свету, который хотел просочиться на как можно большую территорию комнаты.       — Ваш отец зовёт Вас на приём пищи, — сказал изрядно вымученный голос Генри. Возможно, ночные приключения подарили ему бессонницу. Хоть все охранники и должны сторожить дом, но сон, как и всем людям, им был необходим.       — Всё? — спросил Натаниэль, заранее зная ответ, но всё же ему было бы интересно послушать что-то ещё. — Ты свободен, — махнув рукой, сказал парень и, встав из-за кровати, направился на завтрак.       — Сегодня мы отправимся к тренеру Карперу и его команде. Он посмотрит и примет решение, брать тебя или нет. Познакомишься с ребятами, — говорил Натан, выходя из-за стола.       Слова отца не всегда были точны, тот многое не договаривал, зная, что если у Натаниэля есть сомнения или предположения, тот их выскажет, так происходило всегда.       — Я уже в команде. Просмотр — это лишь повод для встречи. Так? — Натаниэль не знал точно, ведь быть уверенным в чем-то, даже в своих собственных мыслях, это так же, как доверить ребёнку пистолет. Ты не можешь быть уверен, что тот не промахнётся своей крохотной ладошкой и не заденет курок, прострелив себе или кому-то ещё первую попавшуюся часть тела.       — Так, — кратко ответил мужчина и покинул помещение.       Натаниэль дождался нужного времени, переданного отцом через рабочих. Он надел на себя официальную одежду, но астральные считали её похоронной.       Натаниэлю нравилась мысль о том, что он выделялся среди всех остальных и на него обращали внимание. Мысль о восхищенных или даже испуганных взглядах, бросаемых на него, была сравнима с редкой похвалой от отца.       Дорогу до стадиона, на котором они тренировались, Натаниэль не смог выучить, на задних сиденьях их снаружи не заметно, машина была бронирована, окна были затонированы и с внешней, и с внутренней стороны.       Ему отрубали пути отступления. Только ему дали небольшую свободу, приспуская поводок длиннее, как сразу же утянули ошейник, перекрывая кислород еще больше.       — Мистер Коллинз, рад Вас видеть! — громко воскликнул новый тренер Натаниэля. Его поддельная доброта, под которой был только крысиный страх, сразу раскрыли. Было бы это плохим качеством — в его мозгу уже была бы пуля, но Натана слишком веселило такое поведение.       — Приступим к делу, Крис, подойди, — отдал приказ мужчина, и незамедлительно рядом с ним выросла фигура его сына.       — Ох, он Ваша копия, Мистер Коллинз, — мужчину передёрнуло. — Здравствуй, я твой новый тренер — Бенджамин Митчелл, — представился мужчина и, не зная, как правильно себя вести, протянул немного морщинистую руку Натаниэлю, на что тот лишь взглянул, но ничего не предпринял.       — Представьте меня команде, хочу увидеть своих товарищей по полю, — холодным голосом сказал Натаниэль, сдерживая порывы сбежать отсюда к чёртовой матери.       Бенджамин стал что-то бормотать про услужливость и побрёл вперёд, ведя гостей на поле, там их ждали, как успел заметить Натаниэль, ровно семнадцать человек. Все одеты в единую расцветку, а именно, в тёмно-зелёный. Походу, именно это было одним из критериев выбора — подходящий цвет.       Все парни стояли в одной линейке и тихо переговаривались, иногда посмеиваясь, но чем ближе были гости, тем они больше были похожи на струны. В отличие от тренера, они не скрывали свой страх.       — Парни, я хочу представить вам вашего нового сокомандника, Крис Коллинз. Он займёт первый номер команды и станет новым защитником, — заговорил тренер, а когда он закончил, все стали шептаться.       Первый номер?       А как же Дэн?       Вы не знаете, кто это?       Что он о себе возомнил?       — Тренер, здесь какая-то ошибка. У нас уже имеется номер один, — сказал один из парней.       — Кто это сказал? Выйди вперёд на шаг, — на приказ Бенжамина вперёд вышел парень с вполне обычной внешностью. Спортивное телосложение и номер четыре на толстовке, — Ричард, напомни, кто тебе давал слово?       — Но Мистер Митчелл! Дэниэль прекрасно справляется со своими обязанностями, и Вы не имеете права менять его на этого… — дальше он замолчал, парализованный взглядом тренера. Там было всё: и страх, и злость, и надежда.       — Немедленно замолчи! — крикнул он. — Верхушка меняется, и вы ничего не сможете сделать. Раз я так решил, значит Остен не до конца справлялся со своими обязанностями. И если на то пошло, то пусть он сам несёт за себя слово, — все наблюдали за этой перепалкой, а Натан ухмылялся, видя, как Митчелл пытается выкрутиться и спасти себе жизнь.       Ричард ступил назад и оказался в одной шеренге с потрясёнными парнями. Для них с этого дня всё поменялось.