For Science

      У Джинкс есть теория.       — Ты будешь доедать?       Вай перестает жевать и смотрит на нее, нахмурив брови, но Джинкс прикусывает губу, глядя вверх сквозь ресницы, и замечает момент, когда Вай сдается. Она демонстративно засовывает в рот еще один кусочек торта, а все остальное отдает сестре, и Джинкс широко улыбается.       — Ты так добра ко мне, — говорит она немного более высоким, более хриплым, чем обычно, голосом, и Вай краснеет, опускает голову и отводит взгляд.       Они на ярмарке, идут рука об руку, и Джинкс не скрывает восторга. Она ахает, хихикает и тащит Вай за собой, чтобы поиграть во все игры, покататься на всех аттракционах, и Вай иногда притворяется раздраженной, но всегда, всегда соглашается.       Вернувшись после долгих недель, проведенных в психиатрической больнице, Джинкс ожидала, что люди станут относиться к ней по-другому — так оно и было, —но то, как вела себя Вай, не так уж и раздражало. Как будто Вай не осознавала, что может быть мягкой, а теперь, когда они живут вместе в квартире Вай, она очень хочет быть заботливой и милой. Она, как никогда раньше, уделяет Джинкс внимание, предугадывая каждое желание. Джинкс едва заметно дрожит, а Вай уже снимает куртку.       Джинкс нравятся чувства, что поглощают ее.       — Уже поздно, нам пора идти.       Они проходят мимо аттракциона — высокой башни с колоколом наверху, а крупный мужчина рядом опирается на молот и призывает посетителей ярмарки «испытать свои силы».       — Но мы еще не выиграли ни одного приза! — скулит Джинкс. Вай смотрит на нее, хмурится и выглядит так, будто собирается сказать Джинкс, что она «ведет себя как ребенок», но Джинкс прижимается грудью к бицепсу Вай и снова делает умоляющее лицо.       — Ладно… еще одна игра, и мы уходим, с призом или без, — строго говорит Вай. Джинкс серьезно кивает и тянет ее к игре с молотком.       Мужчина оглядывает их с ног до головы и ухмыляется:       — Думаете, вы достаточно сильны, а?       Вай отстраняется от Джинкс и расправляет плечи, хрустит шеей и напрягает бицепсы так, что у Джинкс немного слабеют колени.       — Я просто позвоню в колокольчик и получу приз?       Мужчина громко смеется.       — В этом нет ничего «простого»! Многие мужчины сегодня пытались и потерпели неудачу.       Вай берет молоток, пробуя его на вес. Он выглядит тяжелым, но Вай с легкостью крутит его в руках. Шум ярмарки, кажется, стихает, и все, на чем Джинкс может сосредоточиться, — это то, как Вай поднимает молот над головой, как мышцы на ее плечах напрягаются под майкой. С коротким усилием Вай опускает молоток на площадку, и планка поднимается, поднимается — звенит звонок, и мужчина пялится на него, как будто произошла ошибка.       Взволнованный смешок срывается с губ Джинкс, когда она бежит в объятия Вай. Она обхватывает ее широкие плечи и прижимается всем телом, заставляя Вай наклонить голову и посмотреть на нее; легкий изгиб ее губ — единственное свидетельство того, что она гордится своей победой.       — Ты такая сильная, — на одном дыхании произносит Джинкс.       Ее глаза закрыты, а бедра прижаты слишком близко, но Вай, похоже, этого не замечает, а если и замечает, то ей все равно. Ее глаза темнеют, а руки обвиваются вокруг талии Джинкс, долгое мгновение они смотрят друг на друга — что-то тяжелое витает в воздухе между ними, а потом мужчина подходит к ним с большим медведем в руках.       Джинкс не упускает из виду румянец на лице Вай, когда они расходятся, и, не удержавшись, быстро целует ее в щеку.       Она все еще чувствует вкус сахарной ваты, когда они возвращаются в квартиру, и Джинкс тут же падает на диван со своим гигантским медведем, разгоряченная и довольная.       — Устала? — спрашивает Вай, снимая ботинки у двери. Джинкс еще сильнее вжимается в мягкий мех и кивает. Вай тихо усмехается. — Ну же. Давай уложим тебя спать.       Джинкс широко зевает в ответ и поднимает ногу, тряся ею. Вай приподнимает бровь, но не колеблясь, опускается на одно колено перед Джинкс и осторожно расшнуровывает ее ботинки.       Джинкс смотрит на сосредоточенное выражение лица Вай и чувствует, как по ней пробегает импульс желания. Она хочет знать, как выглядит Вай, когда также заботливо заставляет кого-то кончить, снова и снова, пока ее не станут умолять остановиться. Она хочет, чтобы Вай нависала над ней, с розовым страпоном — о котором, как она думает, Джинкс не знает, — болтающимся на бедрах, а ее губы шептали на ухо непристойности.       — Готово. Хочешь, чтобы я еще и отнесла тебя в постель, принцесса?       Фраза должна была звучать саркастично, но в ней нет ни капли злобы, и Джинкс почти дрожит от того, как это слово, кажется, окутывает ее. Принцесса. Она отпускает медведя и поднимает руки, слегка улыбаясь и готовая отшутиться, если Вай сочтет это слишком странным. Но она так не считает. Вместо этого она тепло улыбается в ответ, легко поднимает Джинкс, словно невесту, относит в спальню, которую они делят, и осторожно ставит на ноги.       Она все еще стоит близко, слишком близко, когда убирает челку Джинкс с лица и кладет ладонь на щеку. На мгновение сердце замирает, и Джинкс думает, что она собирается ее поцеловать, но вместо этого Вай отстраняется.       — Переодевайся в пижаму и пойдем спать. Думаю, что можно позавтракать в том месте, что недавно открылось, и нам нужно встать пораньше.       У Джинкс есть теория, что Вай тоже хочет ее, осталось только проверить ее.       Исключительно в научных целях.