Заходят в трактир колдун, лжебог и узурпатор

— Проваливайте с моего двора! — метла ударилась о забор, едва не переломив древко, но Кет уже удирал по горячей пыли дороги. Хозяин остался стоять, потрясая метлой. — Чтоб духу вашего тут не было, кшеровы беспризорники! Первое, что они заметили в тот день, когда корабль причалил в Аунеаграде, это то, что местные не жаловали гостей. На родной Межи им бы с радушием открыли двери и, если бы даже не пустили заночевать, то хоть дали бы еды в дорогу. Здешние люди даже оберегов над порогом не вешали, видят боги, справлялись сами. Кет нырнул в подворотню и сбросил с плеча мешок. Растянул горловину проверить, что внутри, потому что в сумраке сарая не особо выбирал, за что хвататься. Часть клубней была поедена крысами, но в целом не так плоха. На первое время им хватит. Илейн, правда, придётся объяснять, откуда он взял деньги и почему ему продали грязные коренья. Она ждала его на прежнем месте, подтянув колени к подбородку и глядя в разбитую плошку, где с его ухода едва ли прибавилось монет. Её платье из холстины быстро стало грязным от пыли и песка, ветер вынудил закутаться в шерстяной плащик, а на древесного цвета лице ярче проступили веснушки. Когда он потряс перед ней мешком, она будто очнулась от дрёмы, распахнула яшмовые глаза. — Груши, — прошептала Илейн, заглядывая в горловину мешка. — Бери, что насобирала, пойдём. Они поспешили прочь из-под взглядов толпы, что и тут недолюбливала микейцев. Пусть даже Кет был не из народа пустыни, да из-за грязи и загара, из-за пыльных до русого волос и обмоток поверх шрама, сошёл за одного из них. В торговом квартале их с Илейн не жаловали точно так же, как и в остальных, и только на окраине города, подле белокаменных стен, им удалось найти укрытие. Они забрались в полуобрушенный дом, где на месте провалов в стенах зияла прутяная и соломенная плетёнка, а окна закрывали сухие листы чего-то, укреплённого серой, осыпающейся глиной. Златнекор сиял золотом и солнцем, но и сверкал снегом, и по ночам тут было едва ли не холоднее, чем на Межи, от гуляющих над каменистым плато пылевых вихрей и туч. Илейн упала на коленки и принялась разводить огонь. Кет опустил взгляд на свои руки. Он помнил, что они могут. Он соврал бы себе, если бы сказал, что не видел, что натворил в той битве, сколько жизней унес его нечаянный порыв. И хоть тогда он думал только о том, как защитить Сеггела, он сделал нечто страшное. Но потом… Он согрел ему воды. Он согрел его дождливой промозглой ночью на Вышатском острове. Его сила была и проклятием, и благословением. Жестокой шуткой его богини. Она оставила на нём страшный шрам на полголовы, она же подарила ему возможность быть рядом с Сеггелом. Он мог бы попытаться разжечь костёр, но по-прежнему не знал, как контролировать эту силу. Илейн всё пыталась высечь искру, чиркнула по пальцу, прижала руку к губам, жмурясь от боли. — Давай я, — спохватился Кет и протянул пальцы к огню. Илейн недоверчиво проследила за тем, как он напрягает руки, касаясь пучка сена и птичьего пуха, как сосредотачивает взгляд на кончиках пальцев. Кет пытался достать лишь искорку, маленький огонёк, что хотел бы нести тепло, не смерть. Он выдохнул, крепче сжал солому. И та истлела углём, разлетаясь по ветру. Он попытался её схватить, как угодил рукой в хворостяной костёр. Пламя взметнулось к самой крыше. Он отпрянул, глядя на столб огня, прожегший потолок хижины. Илейн закричала и бросилась прочь. Кет рванул в другую сторону, в провал в стене, и оглянулся, останавливаясь рядом с ней, только когда искры полетели по ветру в полном гари, душном воздухе. Хижина полыхала, огонь быстро перекидывался на соседние дома, и вот уже вся улица была в огне. Илейн смотрела на стихию с неясным выражением на бледном от пыли и голода лице. Груши, конечно, тоже сгорели. Посеяв в городе хаос, они брели по улице, едва не попадая под ноги бегущим горожанам. Кет сжимал кулаки до побеления, до боли с каждым криком и шумом падения бревенчатых перекрытий. Он чувствовал на себе взгляд Илейн, не зная, что она думает, кем его считает. Он сам ещё не знал, кем себя считать. Убийцей, ни разу не взявшим в руки оружия, или каким-то чудовищем наподобие бога. Или просто идиотом, который не смог справиться ни с веткой, угодившей ему по лбу в детской игре, ни с костром. Куда им теперь идти, как дотянуть до завтрашнего дня, они не знали. Но когда Кет уже было подумал, что хуже быть не может, горизонт начало затягивать рыжим. На город шла песчаная буря. Они принялись стучаться в двери, но все из них были закрыты. Аунеаград был скопищем пыли и песка, но если Межь тонула в грязи, здесь эта грязь оставалась в домах и людях. От одних они слышали угрозы, другие грозились претворить их в действие, выходя и замахиваясь кулаками. Кет оттаскивал Илейн, чересчур уверенную в своих силах, и толкал идти дальше. Так, дверь за дверью, они оказались в квартале с домами из белого камня, где над крышами в рыжее небо упирались кипарисы, а дворы охраняла стража. Кет не был уверен, что эти алебарды тотчас не прибьют их к стенам, но воздух затягивал песок. Они уже натянули шарфы на нос, кашляя от его взвеси. Все двери закрывались, стоило им только появиться на пороге. Они стучались в бронзовые, каменные и деревянные, бестолку. Ни слугам, ни рабам, ни тем, кого здесь считали не выше домашних животных, не пришло на ум отворить. Перед очередной дверью Илейн сжала кулаки, ударила ногой, и по железным скобам прокатился гул. — Отворяй! Мы погибнем, как ты не видишь! — надрывалась она, колотя в двери. Кет оттащил её за плечо. — Не погибнем. Мы найдём, где укрыться… — Почему ты всегда уходишь от драки? — выкрикнула она ему в лицо. — Ты можешь к Кшеру разнести тут всё! Поднять на воздух! Да ты в мгновение спалишь всех этих богачей с их кипарисами! Так почему не пригрозишь?! Да нас пустят, только увидев, на что ты способен! — Ина, я не собираюсь причинять вред этим людям, — процедил он, как вздрогнул от скрипа отворяющейся двери. — Ребятки, вы, должно быть, ищете, где укрыться, — протянул человек, стоящий на пороге. Толстый, в богатом кафтане, и радушно улыбающийся, он оглядел сперва Илейн, затем и Кета. Открыл дверь шире. — Заходите. Илейн просияла и с гордым видом пошла в этот дом, шагнула без опаски в синий полумрак. Кет бросил взгляд на кипарисы, высокий забор двора, окна большого белокаменного дома. Хозяин прищурился, глядя на него оценивающим взглядом, или же от летящего песка, но Кету не понравился этот взгляд. Не понравилось убранство этого дома, одного из самых высоких в округе, странные знаки на его стенах. То, что их, оборванцев, допустили на ковёр. Но всё же пошёл следом за Илейн, потому что улицу заволакивала буря. И он был прав. Лучше бы эта дверь оставалась закрытой.