Зайдите ко мне ;*
Любимый прислуга
Арсений вздохнул и невольно улыбнулся. «Засранец» ***** Арсений аккуратно зашёл в комнату Антона, а тот в это время лежал на животе в постели, вилял ногами и играл в какую-то игру на телефоне, положив голову на подушку, зажатую меж рук. Мужчина тихо подобрался к нему и начал щекотать рёбра, парень заливисто рассмеялся, тут же переворачиваясь на спину. — А-а-а! Прекратите! — смеялся Антон, пытаясь отбиваться ногами, но Арсений вновь раздвинул их и широченно улыбнулся. — О-о-оу, так Вы пришли не для того, чтобы пощекотать меня? — Конечно. — Осуждаю. — Не осуждай, сладенький. — У-у-у. Приставать ко мне вздумали? Арсений приблизился к Антону, дыша ему прямо в шею. — Может быть. Шастун широко улыбнулся, чуть отодвинул от себя мужчину, затем повалил и сел сверху. — В таком случае я буду сверху, — хихикнул Антон, поудобнее располагаясь на Попове. Как только он почувствовал снизу какую-то твёрдость, сразу же слез, посмеиваясь. — Слушайте. В мои обязанности не входит секс-рабство. — Но я вхожу, — рассмеялся Арсений, — ладно. Зачем звал? Шастун сел напротив него, обхватил свои ноги, сделав серьёзное лицо, и начал: — Я волнуюсь за Любовь Михайловну. — Почему же? — В последнее время она редко выходит из своей комнаты. — Может быть, из-за того, что появилось много помощников? — Но как Вы объясните её больной, унылый и тусклый вид? Она не так общительна, с тяжестью натягивает улыбку. Я волнуюсь за неё... — Возможно, у неё сейчас сложный жизненный период. Не придавай этому особое значение. Всё будет отлично. — Правда? — Конечно. — Ладно... — Антон отвёл взгляд, — кстати, что по поводу Матвея? Я давно о нём не слыхал. Что Вы с ним сделали? Неужели убили? Арсений негодующе посмотрел на Шастуна, цокнул и, закатив глаза, тяжело выдохнул. — Не убил, но увечий нанёс очень много, причём болезненных. Кожу с подушечек пальцев снял. — Фу-у-у! — брезгливо выразился Антон, — лучше уж одна ночь, чем потом искусственную кожу накладывать. — Матвей вообще не в моём вкусе. — А когда это парни стали быть вообще в Вашем вкусе? — весело задал вопрос парень, немного раздвигая ноги, — кто-то поменял Ваше мнение? Неужели? Кто же это? — Антон прям-таки поймал Попова на этом, всеми силами добивался ответа, которого хотел услышать, но мужчина отмалчивался, понимая, что оказался в безвыходном положении. Шастун провёл своей ступнёй по паху мужчины. — О чем Вы там думаете? — Арсений тут же потянул парня за ногу, пододвинув к себе, и навалился сверху, схватив его за шею. — Если ты узнаешь, о чем я думаю, то явно сгоришь от стыда, — улыбнулся Попов, приближаясь к губам Антона. — Если буду гореть, Вы сгорите вместе со мной, — заметил он, пытаясь разжать руку мужчины на своей шее. «Так хочется поцеловать...» — раздумывал Арсений, рассматривая Антона. — Вот и славно. Парная смерть. Звучит очень романтично. — Вы, должно быть, сошли с ума, Арсений Серг... — Попов сжал шею парня, а тот начал задыхаться, — агх... Прекратите... — Шастун пытался набрать воздух, но ничего не получалось, а мужчина молча наблюдал за этим, наслаждаясь беспомощностью парня. Затем он поцеловал юношу, ослабив хватку и не совладая с собой. Антон пытался оттолкнуть от себя мужчину, но Арсений схватил его за обе руки и держал. Парень ничего не мог сделать, поэтому просто пытался увиливать от поцелуя, потому что ему было слишком стыдно и чересчур неловко. — Вы как с цепи сорвались. Сожрёте меня так! — возмущался Антон, отодвигаясь. К Арсению как будто резко снизашло озарение, он тут же отстранился от Шастуна, краснея. «Бля-я-я-ять» — Ну... Я тогда пойду! — быстро испарился мужчина, а Антон только хихикнул. Вот только теперь был и он возбужден. Шастун даже это не почувствовал, а когда понял, стало ещё более неловко. «Узнает об этом Анжелика, убьёт к чертям. И как долго всё это будет продолжаться?» ***** Влад выдохнул сигаретный дым Максиму прямо в лицо. Парень откашлялся и опять отобрал сигарету у него, выкинул. — О чем я просил?! Напомни-ка! Влад промолчал и, присев на свою кровать, закурил ещё одну сигарету. Макс подошёл к нему и, громко вздохнув, опять забрал у него её. Парень достал ещё одну. — Да прекрати! Похуй на меня, подумай о себе! Лёгкие давно все чёрные. Пф, — Макс усмехнулся, — небось уже весь грязный внутри. Когда чистку будешь проводить? Влад резко встал прямо перед парнем, схватил его за предплечье и сильно сжал. — Может, это тебя очистить надо с проникновением? — Фу, я не гомик, — Макс пытался убрать от себя руку парня, но хватка была чересчур сильной и болезненной, — что ты в меня вцепился? — Руку сломать хочу. — За что?! Влад сказал Максиму прямо на ухо, так сильно сжимая руку парня, что тот переставал её чувствовать: — Не называй меня больше так, иначе непоздоровится. Советую тебе вообще помалкивать, иначе мужское достоинство не сносить. — Мужское достоинство?! Ты на что это наме... — парень грубо оттолкнул от себя Максима, а тот упал на свою кровать. «Придурок... Рука теперь болит...» Позже они уснули. ***** Так прошло около полутора недели. Всё было вроде бы хорошо, Макс и Влад как-никак начали, хотя и совсем чуть-чуть, разговаривать на какие-нибудь темы, но чаще ругались, даже чуть ли не до драк доходило. Арсений и Антон как-то слегка сторонились друг друга, особенно первый. И всё вроде бы было хорошо до одного дня. Это был обычный выходной день. Антон спал почти до обеда, надеясь на то, что Попову ничего срочного не понадобится, а если и понадобится, попросит кого-нибудь другого. В этот момент Любовь Михайловне резко стало плохо, инфаркт. Арсений Сергеевич вместе с Мишей отвёз её очень быстро в больницу, по дороге дав обезболивающее. Когда Шастун проснулся, дом был практически полностью пуст. На кухне сидел только Максим, обедал. Антон аккуратно вышел к нему и, не обнаружив знакомых лиц, задал вопрос: — Макс, где все? — А... Там Любовь Михайловне плохо стало, Арсений Сергеевич и Миша уехали вместе с ней в больницу. — Что?.. Плохо? Что случилось?! — Я не знаю все подробности, но что-то связанное с сердцем. Жалко женщину... — Блять! Говоришь так, будто она уже покойник. — Думаю, что нет. — Да заткнись уже, — Антон отвернулся от него и, нервно набирая номер телефона Арсения, позвонил ему, прикусывая губы на каждом гудке, неимоверно волнуясь. Попов ответил не сразу, а через три звонка примерно. Он громким, но дрожащим голосом произнёс: — Что-то случилось? — Я хотел спросить, что случилось? Где Любовь Михайловна? Вы? Миша? Арсений тяжко выдохнул, сдерживая слёзы. — Любовь Михайловне стало неожиданно плохо. — С чем плохо? — С сердцем. С чем же ещё может быть в таком возрасте? — Оу... И как? Надолго её положили? — У Любовь Михайловны плюсом какие-то осложнения в силу возраста, неизвестно, насколько положат, но положат точно. А нам сказали домой ехать, но не можем, — Арсений всхлипнул, расстраиваясь ещё сильнее. — Жалко... Сказать нечего. Но я советую реально домой. — Как её тут одну оставить?! — Она не одна, медсёстры рядом. — Ц, — Арсений недовольно закатил глаза, потом немного подумал над этим и, тоскливо взглянув на пол, продолжил, — ладно, Миш, поехали домой. Антон слегка улыбнулся, умиляясь, а потом тут же прекратил, понимая, что это как-то ненормально. ***** Арсений и Миша уже были дома. Дворецкий весь в слезах, измученный, заплаканный, не мог успокоиться, глаза опухли, лицо покраснело. Он тут же побежал в свою комнату, а потом названивал медсестре по пятьдесят раз за полчаса, узнавая насчёт Любовь Михайловны. Мише было очень сложно в одиночку справляться с таким, поэтому он, не выдержав, неуверенно набрал Германа и ждал его ответа. Парень ответил буквально через пару секунд. — Алло-о-о. Что-то случилось? — Герман... Приедь, пожалуйста, домой. Мне очень плохо. — Понял, — парень тут же отключился, сказал тренеру, что уйдёт пораньше, вызвал такси и, подождав его около пяти минут, сел, выехав. Через десять минут он уже был дома, зашёл. Ему показалось, что всё было каким-то трагичным, серым, тусклым и безумно унылым, как будто кого-то не хватало, самому плохо становилось. Герман аккуратно открыл дверь в комнату Миши, а парень горько плакал, уткнувшись лицом в подушку. — Миша-а-а! — парень тут же подбежал к парню, присев рядом, — что случилось? Вы чего плачете? Дворецкий пытался успокоиться, прийти в себя, но он только беспомощно всхлипывал и не мог произнести и слова. — Миша, у Вас что-то о-очень плохое случилось, видимо. Что же? Зачем позвонили? Парень не стал больше молчать и громко отвечал, пуская слёзы: — Мне тяжело! Бабушку в больницу положили! Ей плохо стало... Я боюсь за неё... А что если она... — Герман накрыл своей ладонью губы Миши. — Не думайте о таком, — и тут же обнял, нежно прижимая к себе и поглаживая парня по голове, — всё обязательно образуется. — Там всё сложно... Там всё очень тяжело... Бабушка может не справиться. — Тихо-тихо. Я же сказал, что всё будет хорошо. — Нет... — Миша оказался очень близко к парню и, не скрывая своих эмоций, открыто плакал, — ничего не будет хорошо... — Как Вас успокоить? — Никак! — Ещё же даже ничего не выяснилось, а Вы уже горюете. Обычное дело, с которым каждый пожилой человек справляется. Миша виновато взглянул на Германа, а потом на пол и, чуть стесняясь, обнял его, скуля. — Прости... Ты прав. — Не нужно извиняться. Вас тоже можно понять, Вы очень боитесь за любимую бабушку. — Ах, Герман... Как ты так хорошо меня понимаешь?.. — Не знаю. Что-то подсказывает, — нежно улыбнулся парень, слегка прикасаясь губами ко лбу Миши, — я всегда буду с Вами рядом. Дворецкий смущённо взглянул на него. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. — А кто сказал, что я не смогу? Миша промолчал. — Успокоились? Или ещё хотите обнимашек? — хихикнул Герман. — Ещё... — тихо ответил дворецкий, облокачиваясь своей головой о грудь парня, слегка улыбнулся и обхватил спину Германа руками. ***** Арсений быстро пронёсся мимо Антона, вид у него был буквально убитый, такой же уставший и измученный, как у Миши. Как только он вошёл в свою комнату, не закрыв дверь, расплакался, согнувшись. «Блять... Любовь Михайловна...» Шастун, услышав всхлипы, тут же устремился к мужчине, тот хотел закрыть дверь. Не успел он руку приложить к дверной ручке, как Антон зашёл. Арсений растерялся и, чуть отойдя, пытался сдержать слёзы, но ресницы и губы дрожали. Он тяжело смотрел в сторону, а потом всё-таки не совладал с собой и, прикрыв свои глаза ладонями, заплакал ещё сильнее. Шастуну резко стало не по себе, ему буквально становилось физически больно, когда он видел, как плачет сильный мужчина. Его это сломило, но он не мог и с места сдвинуться. Ему было безумно жалко Арсения, он сам силился не заплакать, а внутри грудной клетки всё так и ныло, заставляя слёзы вырваться наружу. «Вроде бы я всегда хотел видеть его таким уязвимым и убитым горем, но сейчас я понимаю, что тоже хочу плакать... Но не только из-за того, что Любовь Михайловне плохо, а еще из-за того, что плохо ему...» — рассуждал про себя парень, наблюдая за Арсением. «Теперь я нашёл твоё слабое место, но ведь оно и моё слабое тоже...» — вздохнул Антон и, подойдя к нему, аккуратно обнял мужчину. — Арсений Сергеевич, не расстраивайтесь... Всё устаканится. Попов сел на кровать и усадил к себе на колени Антона передом, крепко обнимая его и упираясь лицом ему в ключицу. Мужчина иногда всхлипывал, но не проронил ни слова. — Арсений Сергеевич, — Шастун чуть отодвинулся от Попова, взяв его за лицо ладонями, — не плачьте так сильно. Любовь Михайловна справится, я уверен, — парень слегка стукнулся своим лбом о лоб Арсения и нежно улыбнулся, — можем поговорить на эту тему, я выслушаю. — Антон... — хрипло и так слабо произнёс Попов, аккуратно поцеловав парня в губы, — спасибо тебе огромное. — Не за что, — смущённо ответил Шастун, облокачивая свою голову о плечо мужчины. «Какой милый» — резко пришла мысль в его голову, которой он не стал сопротивляться. Просидели они так около трёх минут, настроение Арсения слегка улучшилось, он осторожно улыбнулся и начал аккуратно отодвигать Антона от себя, стыдясь того, что только что было. — Антон, можешь идти... Это был позор. Надеюсь, ты забудешь это. — Какой ещё позор? Это обычные человеческие эмоции, Арсений Сергеевич! — Думаешь? — Знаю! — Ладно, — неловко улыбнулся Арсений, довольно взглянув на парня. ***** Так прошло около четырёх дней. Макс начал активно подозревать Антона из-за его разных и порой очень жестоких, бесчеловечных и кровавых тем, историй и направленностей. Сейчас была глубокая ночь. У Максима резко зазвонил телефон, парень тут же проснулся и ответил, отойдя к зеркалу. — Виктор Николаевич? Здравствуйте, — говорил он осторожно шёпотом, — я правда начинаю подозревать Антона. Он говорит на очень странные и жуткие темы. — Это не может быть Антон. Никаким образом. — Арсений Сергеевич тоже не может быть, ко всем относится нормально, с понимаем, готов помочь. — Как раз таки подобные типы и являются латентными убийцами и маньяками. — Ладно, как скажете. Я ещё понаблюдаю, — выдохнул Макс, а потом отключился. Свет телефона упал в бок от парня, стоял Влад. Максим подпрыгнул от неожиданности и неловко посмеялся. — А.. Влад, чего не спишь? Долго тут стоишь? — Так ты всё это время шпионил?.. — тихо и очень грозно задал вопрос Влад, сжимая кулаки. — Я?.. Нет-нет. Это друго... — парень взял Макса за шиворот и сильно ударил в живот рукой, а затем ногой, по солнечному сплетению кулаком и по спине ладонью. Макс упал на колени, пытаясь отдышаться. «Блять, вот это сила!.. Я сейчас умру...» — Придурок... Зачем так сильно?! — Влад врезал парню по лицу коленом, тот закашлял и хотел заплакать от боли. — Значит, ты всё это время, пока был тут, — Владислав взял Макса за волосы, приподнял и сильно сжал, — рыл информацию обо мне, об остальных?! — Не... — он со всей дури и силы ударил парня по лицу, Макс, отпрянув назад, больно ударился о зеркало, разбив его, и о стену, пытаясь набраться воздуха, — стой... Я всё объясню... Влад очень близко подошёл к Максиму, взял за грудки, окинув хищным взглядом, раздвинул его ноги и начал рвать на нём одежду. — Эй! Что ты делаешь?! — недоумевал парень, когда уже остался практически без одежды, — блять, придурок, перестань! — Влад раздвинул его ноги и, сняв с себя штаны, резко насадил парня на свой член. Макс закричал от боли. — Ты что... — парень прикрыл его рот и начал трахать, как последнюю потаскуху. Максиму было очень больно, он пытался сопротивляться, хотел ударить Влада, но тот делал ему только больнее с каждым своим резким толчком. «Блять, конченный... Как же больно...» — уже вовсю плакал Максим, каждый раз подрагивая от движений Влада. Парень был как никогда разозлён и вообще не собирался прекращать вытворять подобный ужас с Максом, поэтому повалил его на кровать и, сжав его бёдра своими руками, продолжал вдалбливаться. — Стой! — выкрикивал парень, пытаясь убрать руки Влада от себя, — больно.. Агх... Ублюдок... — он ещё засунул парню в анус один палец, — перестань! Вытащи! — задыхался Макс в слезах, размахивая ногами. Влад перевернул его на живот и, взяв за затылок, упирая в постель, продолжал насиловать. У страдающего уже тряслись и дрожали ноги, своими слезами он намочил простынь, иногда прикусывая её зубами и сжимая руками от режущей и резкой боли. Макс уже кроме жалобных и жалких стонов ничего не произносил, надеясь на то, что Влад скоро закончит свои гнусные дела и отпустит. Однако этого пока не происходило. Они занимались сексом примерно час. Влад сел на кровать и насадил Макса, сильнее сжимая его, парень завыл от глубокой боли, ему казалось, что его сейчас буквально пробьёт. Внутри всё болезненно пульсировало, а насильник не останавливался. — Только попробуй что-нибудь рассказать Арсению Сергеевичу, иначе повторим, — Макс расплакался ещё сильнее, прикрывая себе рот, чтобы не было слышно посторонних звуков, — понял? Парень молчал, не желая вести диалог с Владом. Тот резко толкнулся, полностью вогнав член в Максима. Он прокричал и слёзно ответил, заикаясь: — Я понял! Понял... — Отлично, — Влад ускорился, а Макс ещё сильнее застонал, ощущая очень быструю резкую боль, которая повторялась чересчур часто. — Стой! Это очень быс... — парень прикрыл ему рот ладонью и продолжал шустро двигаться. Вскоре Влад кончил внутрь Максима и, тяжело выдохнув, отпустил его. Парень еле встал, прошёл метр и упал, вскрикнув от пронзительной боли. Он отключился. ***** Макс проснулся, и у него болело буквально всё тело: рука, живот, ноги, зад. Он неприятно шипел, пытаясь передвинуть ногами, это давалось очень сложно, а каждое движение приносило только безумную режущую боль. Макс плакал, понимая, что его так просто взяли да унизили. Чуть позже к нему зашёл Герман, присел рядом и заинтересованно наблюдал за парнем. — Влад сказал, что Вам вчера было плохо, сейчас не лучше. Будете весь день лежать? — А... Да, — дрожащим голосом ответил Максим, укрываясь одеялом. — Что болит? — Да... Неважно. — Важно. Ещё как важно. Может, врача? — Нет... Уйдите, пожалуйста, — слабо произнёс Максим, а Герман, вопросительно посмотрев на него, всё-таки исполнил просьбу. Парень тут же расплакался и кое-как встал, каждый раз постанывая от боли. «Блять... Я сейчас умру...» — он упал, начиная дрожать. «Моё тело... Почему оно не слушается меня...» — парень еле-еле добрался до своей кровати на четвереньках и, тоскливо вздохнув, задумался со слезами на глазах. «Как же больно... Сейчас бы в ванную, чтобы всю эту грязь смыть... Ужасно...» ***** Арсений вновь курил, сидя в своём кабинете на кресле на колёсах у рабочего стола, тяжко выдыхая дым. Это как будто хоть чуть облегчало душевную боль. Глаза у него были покрасневшие и уставшие. Мужчина, не моргая, смотрел в одну точку. Его взгляд был полый и переполнен тоски. Хотелось плакать, но слёзы больше не выходили, а сигареты перестали помогать. Арсений думал, что лучше физически гробить своё здоровье, чем психологически. К нему неожиданно зашёл Антон, учуяв запах сигарет. — Эй! Вы что, курите?! — Ну да, — равнодушно ответил Арсений, — а что? Шастун быстро подошёл и встал перед ним, недовольно посматривая на мужчину. — Зачем курите? — Как зачем? Плохо мне. Антон тут же изменился в лице, забрал у мужчины сигарету и затянулся. Арсений удивлённо посмотрел на него. Когда парень выдохнул дым, то тут же откашлялся. — А ты-то зачем куришь?! — начал возмущаться мужчина, — здоровье только своё гробишь. — Если Вам плохо, мне тоже плохо. Арсений опять удивился. — С чего ты это решил? — Мы же связаны, — Антон ещё ближе подошёл к нему и вновь затянулся, — сами поразмышляйте, — улыбнулся он, выдыхая сигаретный дым Арсению в лицо. Мужчина недовольно посмотрел на него и цокнул. — Прекрати курить. Антон потушил сигарету о свой язык, широко улыбнулся и выбросил её в окно. Потом резко присел к Арсению на колени и ярко улыбался, положив руки на плечи мужчины. — Всё образуется. Обязательно. Попов смотрел на парня около десяти секунд и молчал, вспоминая то, сколько гадостей он сделал этому человеку, а тот продолжает оставаться рядом, защищать и даже поддерживать. Арсений обхватил талию Антона и, слегка прижав к себе, вновь поцеловал его, прикрывая глаза. Шастун не сопротивлялся, даже поддавался, слегка мыча. Руки мужчины как бы автоматически спустились к ягодицам Антона и начали их лапать. Парень смутился, но опять ничего не противопоставлял. Однако слегка отстранился и положил свои руки на руки Арсения, краснея. — Арсений Сергеевич, прекра... — Попов не стал дослушивать и впился своими губами в губы Антона, жадно исследуя его рот своим языком. Парень ещё немного держался, но позже начал задыхаться, пытался даже оттолкнуть от себя Арсения. Это выглядело так беспомощно и жалко, что мужчина улыбнулся и уступил парню. Шастун прикрыл ладонью свои губы, щёки и густо покраснел, отведя взгляд. — Не стыдно Вам? — Так говоришь, будто первый раз таким занимаемся, — хитро улыбнулся Арсений, шлёпнув Антона по бедру. — Ах! Видимо, правда не стыдно... Ладно, — Шастун встал, — у меня дела. — Какие дела? — Рабочие, — забавно улыбнулся парень, подмигнув. — Останься ещё немножко, — вздохнув, попросил Арсений. Антон тихо хихикнул, прикрывая рот ладонями. — Как мы заговорили. Ай-яй-яй. — Ладно, — Попова резко осенило, и он отвернулся к окну, принимая хладнокровный вид и как бы пугая, — иди. ***** Прошло две недели. Макс очень боялся Влада, боялся взглянуть на него, заговорить, попросить о чём-то и вообще находиться рядом. Однако сам парень, как будто понимая тяжесть того, что он сделал, начал как-то более адекватно относиться к соседу: приносил обезболевающее, наблюдал молча, в комнате не курил и даже частично извинился. Максим не совсем понимал, что происходило с Владом, но был даже рад, что всё так. Он не переставал доносить информацию Виктору Николаевичу, про изнасилование рассказал тоже. Так, Макс осмелился спросить у Владислава, зачем он напал. Парень молчал, но в его взгяде было что-то неуловимое, тревожное и одновременно металлическое, холодное. Любовь Михайловна уже давно выписалась из больницы и чувствовала себя просто прекрасно. Сначала она, конечно, не сообщила об этом никому, ещё и медсестру попросила с врачом, а когда приехала, все были приятно ошеломлены. Миша заплакал от счастья, Арсений сиял, и Антон тоже радовался. Вроде бы всё было хорошо, всё наладилось, причём у всех членов этого дома. Это был обычный будний день, точнее уже ночь. Шастун опять не мог уснуть, а на часах было что-то около трёх. Макс в это время тоже не спал, не знал, чем заняться, поэтому взял телефон в руки и общался с Виктором Николаевичем по переписке. Антон от скуки вышел на кухню и заварил себе чай. Допить его он не успел, как в дом опять кто-то просился, точнее пытался открыть замок. Шастун взял кухонный нож и направился к выходу. В дом вошёл Матвей, а Антон сразу же улыбнулся. — О, выблюдок. Это ты меня так изуродовал тогда! — Я за этим и пришёл сюда. — Серьёзно? Дядь, ты ебобо? Матвей ничего не тянул и сразу накинулся на Антона, пытаясь вывернуть его руку, однако ничего не получилось. Шастун пнул парня ногой в бок и громко рассмеялся, когда Матвей упал, шипя. — Бля, ну и слабак. А ещё против меня хотел встать, — парень показал ему нож, играясь с ним, — что ж. Думаю, на этом можно закончить. — Нет, стой! Молю, пожалу... — Антон проткнул грудную клетку Матвея насквозь и разрезал её. В это время у лестницы в ужасе стоял Макс, совсем затих и быстро набрал Виктора Николаевича. — Виктор Николаевич! Виктор Николаевич! — он говорил шёпотом, но Антон заметил его и уже надвигался, — это Антон! Это Антон всё! — Что? Антон?! — Шастун резко отобрал телефон у Максима и, крепко сжав его, заговорил: — Здравствуйте, Виктор Николаевич, давно не общались. Хотел признаться, что Вы мне были не особо интересны. Грубо говоря, я Вас использовал для ревности Арсения Сергеевича. Вы мне не нужны, — Антон усмехнулся, отбился от звонка, отбросив телефон в стену рядом с парнем, и начал приближаться к Максиму. — Нет-нет! — громко кричал парень, — пожалуйста, нет! Антон, умоляю! Не убивай! Ант... — Шастун сильно ткнул двумя пальцами Максиму в яремную впадину, тот начал плохо дышать, чувствуя, будто что-то мешается в горле. — Помогите, пожалуйста, кто-нибудь! — умоляюще орал Макс, на что Антон лишь смеялся, пиная его в живот. — Да кто тебе поможет, ублюдок? Я с самого начала подозревал тебя, шпион. Время платить по заслугам, мразота, — Шастун приставил острый нож к шее парня, а тот, зажмурившись, ожидал своей участи весь в слезах. — Стой, Антон, — образовался Влад, — можно я его убью? — парень удивлённо посмотрел на него с три секунды, а потом улыбнулся. — Конечно, можно! Вот, — Антон вручил кухонный нож Владиславу, — держи. Парень поблагодарил его, тот отвернулся и последовал на кухню, а Влад грубо взял Макса за руку, который, кстати говоря, успел прихватить с собой свой телефон, и повёл к выходу. Он усадил парня в машину, не сказав ни слова. Максим боялся вообще что-либо сделать, поэтому сидел смирно и не шумел, но коленки у него предательски подрагивали, а мозг так и давил на то, чтобы спросить, куда едут. Парень не сдержался и правда спросил. Влад молчал. Но когда они приехали(а это был конец трассы, после которого шёл город), Владислав молча вышел из автомобиля, Макс — тоже. — Беги, — достаточно громко сказал ему он. — Бежать? Куда? С кем? — С кем ты там в сообщниках? С ним и беги. — Но, Влад, — Макс встал напротив него и расстроился, — как ты докажешь, что убил меня? — юноша достал тот самый кухонный нож, приподнял штанину и порезал свою икру, умывая в своей крови руки. — Но ведь... Да зачем ты это делаешь для меня?! Мы знакомы очень мало. — Я вижу, что ты хороший человек, но... — Влад отвернулся и впервые так сильно расстроился, что это даже Макс заметил, — будь с такими же хорошими людьми. Парню стало максимально неловко, тревожно и как-то неожиданно. Он не совсем понимал, что должен был делать, чтобы не обидеть ни себя, ни Влада. — Как ты можешь такое говорить, когда... — Поэтому я тебя и отпускаю, чтобы у тебя не было таких ужасных знакомых, как я. Жалко тебя, — цокнул Влад. Макс аккуратно подошёл к нему, протянул руку и неловко еле-еле улыбнулся. — Спасибо, что ли... Спасаешь мне жизнь. Владислав, увидев данную картину, сначала стоял, как вкопанный, около пяти секунд, но потом, рассматривая Максима и его руку, протянул свою. — А... Пожалуйста? Макс громко и неожиданно для себя рассмеялся. — Ну да. Обычно так отвечают, — он пожал руку Владу и, ярко улыбнувшись, начал отстраняться, постепенно сливаясь с темнотой. Парень смотрел на него растерянно и хотел что-то сказать. — Стой! — выкрикнул парень, пытаясь догнать Максима, — Макс! «Неужели упустил?..» — Что? Влад облегчённо выдохнул и тихо попросил: — Можешь дать свой номер? — Номер? Зачем? — Не знаю, — расстроился парень, — можешь и не давать. Макс вздохнул и, взяв в руки телефон парня, написал свой номер, а потом отдал обратно владельцу. — Держи. — Спасибо... — аккуратно улыбнулся Влад, — удачи. До связи? — До связи, — помахал рукой Максим и окончательно исчез. Охранник пошёл обратно к машине, сел за руль и не понимал, что сейчас сделал. А улыбался-то как. Хотя его можно понять. Всё детство и юношество был один, со всеми грубый, всегда молчит, если затронуть, то вспыльчивый, никто не желал дружить и даже общаться с ним. А тут появился человек, который, даже несмотря на гнусный поступок Влада, дал ему свой номер телефона, ещё и руку пожал, улыбнулся. «Может, стоит быть к людям чуть легче?» — задумался Влад, но ему было сложно поменять свое мнение по поводу окружающих, потому что его в основном всегда окружали подобные ему индивиды, воспитывали они же. Впрочем парень почти не получил родительской любви и заботы, ласки, хотя очень хотел, но, дабы защититься от рецедива в виде разочарования и безумной боли, стал таким же холодным и ужасным человеком, который не думает о чувствах других. Но в случае с Максом в нём что-то ёкнуло. Тот пытался найти подход, что не делал никто за всю жизнь Влада, а парень его просто отвергал... Потому что не привык контактировать с людьми. Влад даже не знает, на какие темы можно будет поговорить, если они вообще продолжат общаться с Максом. Сможет ли парень общаться с таким замкнутым и ужасным человеком? Не сможет, пока тот не поменяется, но Влад хочет приложить хотя бы какие-то усилия к изменениям. Раздумав над этим более глубоко, парень поставил себе цель: сделать всё, чтобы завоевать доверие и уважение Макса, стать его другом и больше не обижать, стать открытым. Влад радостно улыбнулся и с прекрасным настроением вернулся домой. Но как только он ступил на порог, Антон тут же проверил его руки и нож. Повезло. Руки в крови, нож — тоже. — Как? Сильно кричал? — посмеялся Шастун, закатывая глаза. — Ещё как. Так бесил, что я его даже довезти не успел. Убил, — играл свою хладнокровную роль Влад. — Туда шпионика, — довольно улыбнулся Антон, опять отправляясь на кухню, — иди, отдыхай, пока можешь. У Шастуна опять всё было тесно в штанах. Он не совсем понимает, что именно его возбуждает. Мольбы о пощаде или сам процесс убийства, расчленения, как течёт кровь? К слову, Антон уже успел избавиться от Матвея(опустим, каким образом). Сейчас он сидел на кухне и смотрел на свой стояк, попивая чай. Думал над тем, мастурбировать или нет? Всё-таки на часах уже около четырёх, вряд ли кто-то из домашних в такое время выйдет на кухню, кроме Любовь Михайловны, конечно, да и Антон если что услышит. Поэтому он чуть приспустил с себя штаны и, тяжело вздохнув, провёл пальцем по своему члену, тихо простонав. «Антон, что ты за извращенец...» — усмехнулся парень над самим собой, сжав половой орган. Он начал надрачивать медленным темпом, постепенно ускоряясь. Позже он прикрыл свои рот и губы одной ладонью, чтобы не шуметь, и слегка толкался навстречу своей ласкающей руке. Антон резко обратил своё внимание на вазу, стоявшую на столе, и тут же вспомнил Арсения с кнутом, себя, связанного цепями, подвал и лампу, стоявшую сзади. Парень тут же кончил, запачкав стол(позже он всё вытер). Он покраснел, осознавая, что как только вспомнил Попова... ну Вы сами видели. Антон одновременно с этим широко улыбнулся, пребывая в шоке со своих мыслей и действий. Самоудовлетворил себя парень несколько раз, а на последний ни капельки не стыдился, дрожал, как осиновый лист на ветру, и звонко стонал. Через полторы минуты он услышал какие-то звуки со стороны лестницы, подтянул штаны, уселся нормально и взял кружку с чаем в руку. Это был Арсений. Он встал перед парнем и стоял около десяти секунд, рассматривая его. Взгляд его был непонимающий и удивлённый. Шастун смотрел ему в глаза и не мог прогнать улыбку со своего лица. — Чем можно заниматься на кухне в полшестого утра? — задал вопрос мужчина, подойдя к холодильнику и открыв его, — довольный такой. Дрочил, что ли? — Антон сел как можно ближе к столу, пытаясь скрыть свой стояк. Не прекращалось у него это. — С каких это пор Вы такие откровенные вопросы мне задаёте? — А с каких это пор ты на них мне не отвечаешь? — улыбнулся Попов, закрыв обратно холодильник, ничего не найдя там подходящего. — Знаете ли, странно выглядит вот так выходить спросонья и задавать вопросы о дрочке. — Я-то тебя знаю. Не удивлюсь, если на меня строгал, — Антон громко рассмеялся, ещё сильнее краснея, — а ты что такой румяный? Плохо? — Нет, всё прекрасно. — Ну ладно. Приготовь мне что-то лёгкое на завтрак, — приказал Арсений, сев за стол. — Дайте минутку. Схожу в ванную комнату, — там парень быстренько закончил свои дела, а потом со спокойной душой последовал на кухню. За это время мужчина успел захватить вазу, рассмотреть её и, вздохнув, отнести в свою комнату. Так. На всякий случай. ***** В таком спокойном темпе прошло ещё около недели. Влад и Макс начали больше общаться по переписке. Первый пока не мог вообще выходить на улицу, так как на это не было весомых причин, а второй и не настаивал. Иногда они, конечно, и созванивались, но только тогда, когда Арсения и Антона не было рядом. Они разговаривали на совершенно разнообразные темы, Влад был очень удивлён тому, какой разговорчивый и интересный попался ему собеседник. Сам Макс проживал пока в городе, в когда-то приобретённой Виктором Николаевичем квартире. Парень не совсем понимал, зачем дал номер телефона Владу, однако оправдывался сам перед собой, сваливая всё на то, что в городе нужны знакомые. Однажды Макс начал болезненную тему, зачем же Влад его изнасиловал. Парень долго думал над ответом, но написал, что в их доме не принято хорошо относиться к шпионам, а плюсом он был зол из-за того, что Макс всё это время обманывал. Он сделал то, что первое пришло в голову, чтобы лишить возможности юношу нормально передвигаться, унизить и сделать больно. Потихоньку от этого Макс перешёл к вопросу, зачем же Влад решил поменяться, на что парень ответил, что понял тяжесть своего поступка. Любовь Михайловна и Миша были приглашены в гости к Гедеону Георгиевичу. Он организовывал какой-то бал с безумно дорогими апартаментами, с музыкой. В общем-то они не отказались и завтра должны были пойти. А вот у Арсения сегодня выдался достаточно сложный день. Родители нескольких детей что-то ему предъявляли и говорили, что будут жаловаться. Мужчина спокойно выслушивал их и старался как можно более разумно и культурно отвечать. Но в конце дня он не выдержал и, отвезя Вадима в детский сад, направился в ближайший бар, где пробыл до двух ночи, а на завтра заранее взял выходной. Свою машину он оставил на платной парковке и вызвал такси. Он тихо вошёл в дом, зашёл на кухню, чуть отодвинул стул от стола, повернув его, и присел. Мужчина минуты две смотрел в потолок, медленно моргая, а потом и вовсе прикрыл глаза, так, кстати, и уснул. ***** Сейчас было уже около одиннадцати утра. Любовь Михайловна и Миша были уже в зале у Гедеона Георгиевича, здесь безумно высокие белые потолки, кресла для зрителей и сцена перед ними. Отец Германа сидел недалеко от Любовь Михайловна, радуясь, что сейчас выйдет его звёздочка, как говорил он. Кстати, в зале была ещё и Вера. Всё охранники были на борьбе. Арсений, сидя на стуле, сопел на кухне. Антон тихо вышел из своей комнаты, принял ванну и только потом зашёл на кухню. Обнаружив спящего мужчину, он широко улыбнулся и облизнулся, задумавшись: «Что же мне с тобой сделать?»