Осколки разбитого сердца

Антон проснулся очень рано, приблизительно в шесть утра. Ему было ещё хуже: сильно заложен нос, мокрота заполонила горло, неприятный кашель, слабость одеялом накрыла, это и неудивительно. Всё время, пока пытался уснуть, он плакал из-за того, что сам загнал себя в такие рамки, когда и слова против сказать не можешь, должен глотать плохое обращение, но его мотивировало лишь то, что намного позже он вернёт всё это в ещё большей мере. Однако Антона всё равно это сильно расстраивало, он сильно хотел кому-то выговориться, поэтому, как только открыл глаза, тут же взял бумагу, ручку, сел за рабочий стол, включил лампу и начал расписывать то, что чувствует. Парень планировал передать это Мише, а тот уж — Анжелике. Это заняло не так много времени, и пробрало Антона на горькие слёзы. Позже он услышал у себя за спиной какое-то движение и рефлекторно повернулся. Это был Лёша. — Антон, доброе утро, а чем ты занимаешься? И почему, — мальчик получше рассмотрел старшего брата, — ты плачешь? Что случилось? Кто-то сделал тебе больно? Кто это?! — разозлился он. Шастун быстро вытер слёзы, выключил лампу и отложил сложенное письмо, а затем встал из-за стола, присел на корточки и улыбнулся. — Алёш, всё хорошо, просто в глаз что-то попало. — Я никому не позволю обижать моего старшего брата! Кто это был, говори. — Лёш, увы, он сильнее тебя в десятки раз, ты не сможешь даже навредить ему, — печально выразился Антон, опустив глаза. — Хорошо, я буду рассуждать. Ты живёшь только здесь и, как я понял, на улицу почти не выходишь... Здесь есть только Любовь Михайловна, Герман, Михаил, Арсений Сергеевич и охранники. Насколько я понял, отношения с охранниками у тебя положительные... — Лёш, не надо, стой. — Отношения с Любовь Михайловной, Мишей и Германом у тебя идеальные. Они мне сами рассказывали, да и ты представил их мне как своих друзей. Остаётся только Арсений Сергеевич... Это был он? — Ты так превосходно рассуждаешь в свои три года, — удивился Антон, — я горжусь тобой. — Спасибо, — улыбнулся мальчик, — я стараюсь. Много книг читаю и смотрю разные поучительные фильмы, связанные с криминалистикой и преступностью. Хочу быть в будущем полицейским. — Ты прям вундеркинд у меня. Во столько лет говоришь пограмотнее некоторых, — посмеялся Шастун, Алёша — тоже, но позже он поменялся в лице. — Так это был он? Когда-то он уже сделал тебе больно, по твоим словам, до сих пор продолжает? Почему ты вообще живёшь у него, а не с нами?! У вас с ним особые отношения? Антон громко рассмеялся. — Особые отношения? Можно и так назвать. Я ему кое-чем обязан. — И чем? Телом? — Шастун очень расстроился. — Это слишком долго рассказывать, да и в твоём возрасте знать такое не следует. Это чересчур жестоко, ты взглянешь на меня по-другому, на Арсения — тоже. Может, когда ты подрастёшь, я расскажу тебе всё. — Он тебя удерживает силой? Это уголовная статья. — Нет-нет, Лёш, всё согласованно. Не бойся. «Да блять, у меня просто нет выбора...» Мальчик серьёзно посмотрел на Антона. — Значит, это был он. Что ж, пойду разбираться. — Лёш, ты серьёзно это сейчас? Хочешь сказать, что изобьешь его? — Будь я старше, я бы это сделал, но сейчас я буду действовать по-другому, — Алёша быстро выбежал из комнаты, направляясь к Арсению, а Антон боялся за своего младшего брата, но сразу успокаивался, осознавая, что Попов не поднимет руку на маленького. Шастун бы с радостью вышел, чтобы остановить Лёшу, вот только Арсения видеть он совсем не хочет. Мало того, что ему стыдно после вчерашнего вообще иметь с ним связи, так ему ещё и брезгливо, неприятно, больно. Но, дописав письмо, Шастун захватил его, вышел из комнаты и хотел направляться к Мише, однако увидел в коридоре интересную картину: Алёша ругается и пытается ударить Арсения, который, в свою очередь, внимательно слушает просьбу, отвечает спокойно и кивает головой. Затем Попов резко поднял взгляд на Антона, а тот быстро зашёл в свою комнату. «Ох... Почему так страшно-то?» Через дверь хорошо было слышно, о чём они говорят. — Арсений Сергеевич, я призываю Вас к тому, чтобы Вы извинились перед Антоном! — За что это? — Я не знаю, что у вас произошло, но заметил, что у вас отношения очень странные. Может быть, Вы поднимаете руку на моего старшего брата? В таком случае я всё расскажу родителям. — Я не бью твоего Антона, зачем он мне нужен? — А почему он живёт с Вами? Арсений изменился в лице. — Слушай, Лёш, это дело старших, будь добр, не лезь. Ты заплачешь от жестокости этой истории и поменяешь своё мнение о твоём старшем брате и обо мне. — Да что там за история такая?! Впрочем меня это не особо волнует. Идите и извиняйтесь, иначе я всё расскажу маме и папе. — Я не понимаю, за что должен извиняться, — Арсений нарочно зевнул и отвернулся. — За то, что довели Антона до слёз. Попов неприятно посмотрел на дверь, у которой вчера всё происходило, и вздохнул. — С чего ты вообще взял, что это я? — Потому что со всеми остальными в доме у Антона отношения хорошие, никто бы из них не мог обидеть его. — Ты не думаешь, что это просто такое состояние его из-за болезни? — А если я скажу, что слышал, что Вы вчера здесь творили? — Арсений и Антон одновременно испугались. Попов повернулся к мальчику. — И что же мы творили? — Вообще я проснулся из-за того, что в дверь кто-то врезался или об неё ударился, потом я слышал Ваш шёпот и звук, будто кто-то плачет. Сначала я подумал, что мне показалось, но, выходит, нет? — С чего ты взял, что это были именно я и Антон? — Похожи голоса, а еще Антона рядом со мной не было. Теперь Вы не отвертитесь. Признавайтесь, бьёте моего старшего брата? Арсений раздражительно посмотрел на Лёшу. — Сам у него спроси. — Это что за ответ?! Я у Вас спрашиваю! — Я не собираюсь отвечать, — цокнул Арсений, зайдя в свою комнату. Лёша постоял на месте минуту, провожая Арсения взглядом, а потом топнул от недовольства и быстро побежал в комнату, в которой спит, чтобы всё доложить Антону. Однако брата там не оказалось.                                           ***** Антон в это время уже лежал в ванной, он не мог никак успокоиться и сильно плакал. У него теперь болело абсолютно всё тело. Он хотел просто лечь и утопиться, кстати, что он и начал делать. Шастун был уже не в таком состоянии, чтобы здраво думать, понимать, что у него есть младший брат, который без него никуда, лучшая подруга, Любовь Михайловна, Миша, Герман. Все они чуточку оставили себя в истории Антона. В свои последние моменты жизни Шастун вспоминал именно их, он отбросил все ужасные моменты, улыбаясь. Воздуха уже прилично так не хватало, глаза закрыты, давление повышается. Антон уже чувствовал, как отключался, но кто-то потянул его и вытащил из воды. — Блять, ты конченный?! Счёты с жизнью решил свести? — возмутился Арсений. Антон молча посмотрел на него и заплакал, потому что не получилось спокойно уйти. Ещё не скоро выдастся шанс для самоубийства. Придётся снова терпеть весь этот ужас по отношению к себе от Арсения. — Антон? Антон. Алло, отзовись. — Что тебе от меня нужно? — отстранился Шастун. — Не хочу, чтобы мой дом портил труп, — Антон побледнел. — Отпусти меня, умру не тут. — А как же Лёша? Шастун наконец пришёл в себя. — Точно. Лёша... Лёшка! А, он же... Подходил к тебе? — Подходил. Антон промолчал и обнял себя за ноги, положив на них свою голову. — Ясно. Выйди, пожалуйста. Арсений не стал противиться и вышел. Через некоторое время Шастун вышел почти без одежды. На нём было опять одно полотенце. Попов несколько раз обвёл парня взглядом, а потом всё же решился начать: — Антон. — Что? — тихо спросил Шастун. — Подойди ко мне, — парень сильно удивился и опять испугался, но всё равно подошёл, опустив глаза в пол. — Антон, посмотри на меня. — Не хочу. — Ну посмотри. — Не буду. Арсений вздохнул и, не обращая внимания на данное поведение Антона, всё же сказал: — Я хочу попросить у тебя прощения за вчерашнее. Я правда переборщил. Мне искренне жаль, — Шастун поднял глаза и ошеломлённо посмотрел на мужчину, — я понимаю, что поступать таким образом отвратительно, но при алкоголе, что не хочется признавать, я не могу себя контролировать, поэтому и советовал тебе держаться от меня подальше, когда выпью. Я пойму, если ты меня проигнорируешь или не простишь. — Зачем ты извиняешься передо мной? — грубо спросил Антон. — Я, — Арсений впал в ступор, — я... Я не люблю делать людям больно, но... — А мне любишь? Какое-то противоречие, ты тут мне не пиздишь?! — Тихо. Не шуми. Дай ска... — Я не понимаю, зачем ты извиняешься передо мной, если потом всё равно избиваешь. Зачем лечишь после того, как избил? Зачем ты это делаешь, блять? Я не понимаю. — Лечу, чтобы у людей потом лишних вопросов не было, сейчас извиняюсь, потому что реально перегнул. — Это всё оправдания! Хватит мне тут врать, придурок! Тебе ни капельки не стыдно, — разозлился Антон, — знаешь, говоришь, что не хочешь свой дом портить моим трупом? Я пойду тогда попорчу природу свои трупом, — и пустился к выходу, снося с дороги охранников. — Стой! Куда?! — Арсений — за ним, но он хотя бы куртку надел, первую, которую увидел. Антон бежал со всех ног, но по такому глубокому снегу делать это оказалось сложновато, да и было темно. Нога начала ныть из-за такой резкой активности, но Шастун наоборот испытывал себя и свой организм, а направлялся он прямиком в лес. Только этого не хватало. Арсений был в шоке с того, как быстро юноша умеет бегать, учитывая то, что у него больше травм вообще, чем у Попова в целом, но тоже старался не отставать. А потом, когда они уже оказались в лесу, Арсению стало не по себе, и он очень ускорился, так как Антон мог наткнуться на каких-нибудь животных, а что хуже, на берлогу спящего медведя. Арсений достаточно хорошо знал этот лес, так как гулял в нем очень много раз сам и с компанией, поэтому приблизительно недалеко от трассы шла огромная яма. Неизвестно, откуда она там образовалась, было понятно одно, что она очень глубокая. Попов начал понимать, что у него осталось не очень много сил, плюсом был дождь и небольшой ветер, поэтому из его поля зрения Антон почти пропадал. В это время Шастун вообще не останавливался, весь этот лес он вообще знал хорошо, кроме этой части. Это так-то лес, в котором раньше жил Арсений, Антон тоже бывал тут очень много раз, именно в этом лесу он убил Маргариту и ещё несколько людей. Он, конечно, подозревал, что может наткнуться на животных, но откладывал эту мысль куда подальше. Назад вообще не оборачивался, зато понимал, что начавшийся ливень и ветер портят всю картину. Шастун плохо видел перед собой что-то и замедлил шаг, а потом ступнул одной ногой в пропасть и резко понял, что под ним ничего нет. В это время Арсений схватил его сзади, крепко сжав. — Попался. — Отпусти! — Попов передвинулся вместе с Антоном в сторону и прижал его к дереву. — И зачем ты убегал? — А ты зачем догонял? Попов ударил его по лицу ладонью и повысил голос: — Цени то, что я делаю для тебя! Хватит так наплевательски относиться, а то у меня складывается такое ощущение, будто это я тебе должен, будто это я безжалостно убивал. Прими извинения и не выёбывайся, иначе тебе не поздоровится. Я могу терпеть долго, но, блять, не пользуйся этим. И нахуй ты выбежал на улицу в такой ливень и ветер в таком-то, блять, состоянии?! На тебе даже одежды толком нет, как у тебя это полотенце ещё не упало?! — Арсений снял с себя куртку и надел её на Антона, — заболеешь же ещё больше. Пошли. — Не буду я идти. — Значит, понесу, — закатил глаза Попов. — Да чего ты прикопался?! Не трогай меня! — А что я скажу твоему младшему братику, если ушёл с тобой, а пришёл без тебя? Он уже подозревает меня, а что потом подумает? Расскажет родителям? Сделают меня преступником? Ты этого хочешь? Антон присел на снег и прикрыл глаза. — Ничего я не хочу. Мне очень больно. Арсений присел напротив. — Я не понимаю, что с тобой. Впервые вижу тебя таким разбитым. Тебя так задело то, что я вчера сделал? Нет, я всё понимаю, но не настолько же?.. — Я сам не понимаю. Я хочу гулять, а не сидеть взаперти. Я хочу смотреть на природу, а не на картинку в телевизоре, я хочу смотреть на солнце, а не на лампу. Я так с ума сойду. Ты этого добиваешься? Арсений сначала посмотрел на Антона, потом отвёл взгляд и задумался. — Только под моим или кого-то из моих присмотром можно будет тебе гулять, раз ты так хочешь. Только если ты не сбежишь. Однако, если все-таки задумаешь, я всё равно тебя найду, но сейчас из-за твоего здоровья я запрещаю тебе выходить на улицу вообще. Я позволю тебе смотреть в окна из моего кабинета или комнаты, раз тебе это так нужно. Антон заплакал и еле как выговорил через слезы, задыхаясь: — Спасибо... — Ну всё, пойдём, — Шастун кое-как встал и пошёл с Арсением за руку. «Почему я должен нянчиться с ним?» — агрессивно думал про себя Попов. — А по поводу вчерашнего... Не делай больше так, пожалуйста. По крайней мере, пока у меня ещё ничего не зажило, это меня очень раняет... Арсений закатил глаза и посмеялся. — Я понял уже. А ты больше не подходи ко мне, когда я пьян, иначе я не ручаюсь. Антон тоже закатил глаза и еле улыбнулся. — Я понял уже.                                           ***** Антон и Арсений приняли ванну по очереди, а потом Шастун пил чай по наставлениям Любовь Михайловны, Попов — тоже, так как женщина волновалась за них обоих. — Что ж вы так выбежали в «отличную погоду»? — Это всё он виноват, — Антон указал пальцем на Арсения. — Нет, это он первый начал, — Попов в ответ показал на парня пальцем. Потом на кухню вышел Алёша, косо посмотрев на Арсения и сев рядом со старшим братом. — Антон, как ты поживаешь? — Всё хорошо, Лёш, но здоровье только подводит. — А как ты заболел? Антон сначала взглянул на Арсения, а потом на младшего брата. — В снежки играл. — Ого, чего так не аккуратно-то?! Шастун промолчал. — Лёш, нам надо через полчаса выходить, если что. — Я в курсе! — неблагоприятно ответил младший брат Антона. — Алёш, не груби взрослым. Арсений меня не обижает. Лёша поменялся в лице: из недовольного и враждебно настроенного в милое и недопонимающее. — Точно? — Точно. Я плакал просто из-за того, что здесь окон маловато. — Их тут вообще нет! Да и это очень странная причина для грусти, тебе не кажется? — Я в последнее время очень восприимчивый, но мне тоже так кажется, — усмехнулся Антон, — но ладно, это потом, сейчас иди и собирайся в садик. — Так точно! — улыбнулся Алёша, побежав на второй этаж. Любовь Михайловна была, конечно, в шоке от того, что услышала. Столько новостей пропустила, оказывается. Антон посмотрел на Арсения. — Ты тоже иди, чего сидишь? — Прогоняешь? — Конечно. Других мужиков вожу сюда, — широко улыбнулся парень. — Вижу, тебе полегчало, раз так говоришь. Ладно, — Арсений встал из-за стола, — пойду собираться. Через полчаса они уже были у порога полностью готовенькие, Антон пожелал им удачи на весь день, а сам пошёл залипать в телефон, смотрел там какой-то то ли фильм, то ли сериал, но ему это оказалось не очень интересно, поэтому он быстро уснул за просмотром. Повлияло ещё и то, что смотрел лёжа. Когда Антон проснулся, а это был уже полдень, рядом, на тумбочке, лежали таблетки от головной боли, жаропонижающее и стакан воды. Шастун выпил всё это, немного дополнил своё письмо, мелко сложил его, а потом спустился на первый этаж. На кухне сидел только Миша, собственно, Антону это и надо было. — Миша-а-а-а! Я письмецо Анжелике написал, передашь? — протянул Шастун маленький свёрток бумаги Мише. — Хорошо, а где она живёт? Можно адрес? — попросил дворецкий, забрав у того письмо. — Конечно! — Шастун написал прям на этой бумаге адрес дома своей подруги и с хорошим настроением попросил Мишу приготовить чего-нибудь. — Кстати, где Любовь Михайловна и Герман? — Бабушка в подвале подметает, Арсений Сергеевич зачем-то её попросил, а Герман... Не знаю, чем-то в своей комнате занимается. — Может, пойдёшь и посмотришь, чем? — Разве это прилично вот так врываться в личное пространство человека? — А ты в дверь постучись для начала. — Да почему я вообще должен это делать? Вы меня попросили приготовить еду, да и мне не особо интересно, чем он там занимается. Герман в это время просто лежал на кровати и смотрел видео, отснятое Антоном на его телефон, на котором танцевал пьяный Миша. Парень немного удивился от того, что алкоголь делает с людьми и как сильно он их меняет, но танец ему понравился. Михаил неплохо двигается и изгибается, чувствует музыку. В общем, вышло эффектно. После Герман решил вновь отжаться несколько десятков раз, подтянуться столько же и сделать ещё пару физкультурных упражнений, поэтому он отложил телефон и принялся. Вообще он хотел ещё попробовать отжаться на одной руке и подтянуться тоже, но пока боится пробовать. Герману приятно смотреть на себя в зеркало, он держит форму для себя. Даже несмотря на его высокий рост, он смог достичь этого, чем гордится. Возможно, это просто гены, но на химии он никогда не сидел. Так накачался он примерно за полтора года. Резко во входную дверь дома кто-то постучал, Антон, Миша и уже прибывшая Любовь Михайловна переглянулись. Дворецкий пошёл открывать дверь, это оказалось Камилла. — Здравствуйте. А Арсений Сергеевич дома? — Нет, пока на работе. — А где он работает? — В детс... — Антон прикрыл рот Миши и продолжил сам. — А зачем тебе это знать? — А что, нельзя? — недовольно отреагировала Камилла. Михаил ушёл на кухню, к Любе, а Антон отвёл девушку в кабинет Арсения Сергеевича, так как официально получил разрешение на это. В принципе, достижение. — Ты чего добиваешься, Камилл? — А тебя это ебать не должно. — Объясни мне, что вчера было у вас с ним. Девушка ехидно улыбнулась. — Он такой настойчивый, — хихикнула она, — сам лез ко мне. — А мне он сказал обратное. Врёшь? — Может, он врёт? — Я тебя ещё раз предупреждаю, не лезь к нему. Не стой на моём пути. — Он тебе сдался, я не понимаю? И почему твой путь? Он на тебя даже не смотрит. — Ну-ну. Хочешь побороться за него? — посмеялся Антон. — А ты мне бросаешь вызов? — Даже по обычным фактам, не включая никакие личные, я тебя разнесу. В отличие от тебя, я с ним даже спал в одной кровати, — широко улыбнулся Антон, — я с ним живу в одном доме, а еще, — Шастун указал на свой зад, — он трогал меня здесь. Камилла возмущённо взглянула на него. — А я с ним танцевала! — А потом он поменял тебя на меня, — опять посмеялся Антон, садясь за рабочий стол Арсения, — он даже дал мне доступ к местам, где никому находиться нельзя. — Это всё дружеское может быть. — Знаешь, нас с тобой даже нет смысла сравнивать, ты знакома с Арсением от силы три дня, а я шесть лет. — Шесть лет? Что?! — Ну ладно, большего тебе знать и не надо, выметайся и не жди его. — Я не уйду, пока не увижу его. Антон достал свой телефон и написал Арсению. Псих. 12:30. Тут Камилла к тебе прискакала. Что с ней делать? Киса. 12:34. Скажи ей, чтобы уходила. Шастун показал девушке ответ Арсения, а она, разозлившись и хлопнув дверьми, ушла. Псих. 12:35. Арсик-Барсик Киса. 12:35. Новая кличка? А нельзя просто по имени? Псих. 12:36. Как я у тебя сохранён? Киса. 12:36. Псих. Псих. 12:36. Фу, безвкусица. Киса. 12:37. Зато сразу понятно, кто пишет Псих. 12:37. А ты у меня сохранен как «Киса» Киса. 12:37. И почему я не удивлён? Ладно, я занят. До вечера. Антон от нечего делать стал кататься на стуле Арсения на колёсах. Что-то его в этом веселило, он чувствовал себя ребёнком, перебирая ногами, отталкиваясь и набирая скорость, чтобы как можно больше прокатиться по комнате. Главное, чтобы не сломал, а то жопа. А потом ему наскучило и это, он вышел из кабинета, выпил таблетки от мокроты, кашля, а потом вновь не знал, чем заняться. Немного посидев на кухне вместе с Мишей и Любовь Михайловной, Антон начал представлять, как всё обернётся в будущем и чем вообще закончится весь этот его план. Накроется ли? Но Шастун заметил, что порой он вообще забывает про свой план, зачем-то нарывается на ненужные разборки и побои, может, так и надо? А иногда открыто даёт слабину, Антон, конечно, бывает корит себя за это. Его сложно вывести на истинные эмоции, поэтому данное явление очень редко. Шастун привык врать и выдавать ложь за правду, он даже так зарабатывал деньги. Интересно, что сейчас с той кампанией, где работал Антон, убивая на заказ? В общем-то его это не особо колышет, решил остановиться с кровожадностью, но иногда все равно хочется кому-то снести череп, например, Камилле, но она девушка, к сожалению, хотя иногда это не останавливает. Антон так сильно злится, когда видит её, потому что она может переманить на свою сторону Арсения, что пока под сомнением, и испортить весь план. Ещё он испытывает постоянные эмоциональные качели с этим Поповым. В один момент ему страшно, в другой — интересно, в третий — возбуждающе, что пиздец как не по плану, в четвёртый — вообще переход границ и ужас, а ещё — комфорт, который почувствовал Антон недавно, сидя за столом вместе с Мишей, Любовь Михайловной, Лёшей, Германом ну и Арсением. Позже Антон поднялся к себе, впоследствии уснул, и так незаметно прошёл день. Лёше порекомендовали спать в отдельной комнате от Шастуна, чтобы не заболеть. Предлагали комнату Арсения, мальчик сразу отказался и выбрал комнату Миши.                                           ***** Арсений лежал и не мог уснуть, позже он открыл окно и стал наблюдать за лесом, холодный воздух проникал в комнату, и становилось легче дышать, ходить и вообще существовать. Попов просто блуждал туда-сюда по комнате, надеясь измотать себя, а потом уснуть, но ничего не получалось. Ему будто чего-то не хватало. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее, и Арсений начал нервничать из-за того, что просто не может уснуть, а ему ведь нужно было рано вставать и идти на работу. Вообще ему уже надоела эта бессонница, которая приходит, когда захочет. Попов понимал, что если сейчас не успокоится, то не уснёт вообще, а успокаиваться не получалось. Вдруг в дверь кто-то постучал, Арсений открыл и увидел Антона. Он был не в лучшем расположении духа и, кажется, только что плакал. — Что случилось? — Сонный паралич, — совсем шёпотом произнёс Шастун. — Ты испугался? — Очень... — А почему ко мне пришёл? — Я теперь боюсь спать один, — опустил глаза Антон, а Арсений потянул его за руку к себе и закрыл дверь на замок как обычно. — Не бойся, теперь никакие бабайки не придут. — У тебя когда-то было такое? — удивился Антон, аккуратно присев на кровать. — Конечно! Причём раз шесть, я уже привык к этому, — хохотнул Арсений, — а у тебя это в первый раз? — Да... Вообще я знал, что это такое, но думал, что меня не коснётся. Когда испытал это, стало безумно страшно. Сначала я подумал, что страх пройдёт, но, смотря в темноту, мне стало ещё хуже, и я заплакал от паники. Потом понял, что если останусь в своей комнате, то вряд ли усну. — Почему пришёл именно ко мне? — Как я понял, ты сильнющий, значит, никакие болячки тебя не возьмут, — улыбнулся Антон, — я же болею. — А. Спасибо, конечно. Это благородно относительно остальных, но как-то подло по отношению ко мне! — Прости... Если хочешь, я могу уйти, — Антон начал строить грустную моську и манипулировать, Арсений сердито закатил глаза. — Да оставайся. Я что, прогоняю? — мужчина сел на стул у окна, занёс руки за голову и просто наблюдал за природой, Антон сел рядом. — Слушай, — начал Шастун. — Что? — А расскажи про свою сестру. Ты как-то раз сказал, что её... — Арсений изменился в лице. — Её звали София. У нас разница с ней в девять лет. Наша мама умерла, когда родила её, — Попов опечалился, — поэтому сестра, не увидев её ни разу, смогла спокойно жить с этим, но мы с отцом сильно страдали. Софа была хорошей девочкой, отличной сестрой, великолепной дочкой. Всегда была трудолюбивой, прям как мама. Мы сильно любили её. Я всегда защищал её в школе, когда у отца не было времени, приходил за него. Любовь Михайловна сидела сначала со мной, а потом с ней, поэтому она тоже знает эту историю. Но затем всё изменилось. Тогда Софе было пятнадцать, и она просто пошла гулять с подругами. Однако она не вернулась в то время, когда должна была. Мы с папой знали, что она любительница гулять долго, поэтому сначала не придавали этому значения, но позже мы начали её искать, а потом и позвонили её подругам. До многих не могли дозвониться, но до одной смогли. Она рассказала, что на Софу напали и надругались, но подруг прежде связали, почему они и не могли помочь. Затем её унесли куда-то, так как она вся была в крови и, кажется, уже не дышала, всех остальных подруг убили, а одна из них, которая всё это рассказала, и смогла сбежать. Преступника девочки опознать не смогли, потому что он был в чёрной одежде, маске и шапке, — наконец закончил Арсений, ощущая безумную тяжесть в районе грудной клетки, — потерять сразу двух главных женщин в твоей жизни... Ты представляешь, как это ужасно? — Попов взглянул на Антона, а тот сидел просто в шоке, открыв рот и выпучив глаза. — Это так жестоко! За что с тобой судьба так... — Эта судьба мне и тебя послала, — вздохнул Арсений, — кто знает, может, это твой знакомый убил мою сестру? — Я тебя сейчас в окно выброшу. — Ты меня поднять даже не сможешь, что уж там. — Ты настолько во мне сомневаешься? — Да я это знаю просто. — Хватит уже меня унижать, — Антон ударил Арсения по коленке, а тот ударил в ответ, но выше и намного сильнее, Шастун ахнул. — А меня-то за что? — Чтоб жизнь малиной не казалась, — Антон закатил глаза. — Она и не кажется. Расскажи что-нибудь ещё. Арсений скверно посмотрел на Шастуна. — Какого хуя я вообще должен тебе что-то рассказывать? — Ты, видимо, тоже уснуть не можешь. Да и чего ты сразу так взрываешься? — Не знаю, ты меня бесишь. — Поколись от бешенства, — посмеялся Антон, а Арсений встал прямо перед ним. — Что ты сказал? — Я сказал, поколись от бешенства, дядь, — Арсений хотел ударить Антона по голове, но тот увернулся, быстро встав со стула. — Упс, а тут уже ты правда не попал, — опять в Шастуне просыпается это желание нарваться на неприятности. Он пытается уйти от Арсения в районе этой комнаты, но ничего не получается. Потом Антон принимает решение зайти в личную ванную Попова, посему совершает грубую ошибку. Дверь закрыть за собой он почти успел, только Арсений оказался быстрее и загнал Шастуна в ловушку, тут была тоже тесная ванная. — Ну всё, попался, — Попов сильно толкнул Антона, а тот упал прямиком в ванну, — хочешь искупаться? — он включил горячую воду, взял лейку для душа и направил её на парня. — Ай! Ай! Горячо! Горячо-о-о! — Шастун бултыхал ногами, защищался от воды руками и смеялся. — А ну не брызгайся! — возмущался Арсений, тоже посмеиваясь, — тебе горячая ванна не помешает. Антон пытался встать, но Попов оттягивал его за ноги, чтобы не получилось. — Так нечестно! Шастун резко встал, чуть не поскользнулся и начал отбирать у Арсения лейку для душа. — Э-эй! — сначала он пытался её перенаправить в сторону мужчины, что получилось. Теперь Антон лидировал и обливал Арсения горячей водой. — Ха-а-а! Чтоб не втыкал! — а потом Попов просто отключил воду, и Шастун остался без оружия. — Ой... Арсений тоже забрался в ванну, поставив левую руку рядом с головой Антона, произнёс: — Тело, прижатое к стене, не сопротивляется, — улыбнулся и забрал у Шастуна лейку для душа. Позже они высушились, переоделись. Арсений дал Антону свою одежду. И легли на кровать. — Ебать, как будто искупался, прям спать захотелось, — прокомментировал Попов. — Согласен, — улыбнулся Антон. — Ладно, доброй ночи, — пожелал Арсений и прикрыл глаза. — Доброй, — ответил Антон, перевернувшись на левый бок.                                           ***** Антон аккуратно открыл глаза рано утром, увидев, что Арсений одевается и собирается на работу, но потом тут же провалился в сон из-за того, что болеет. Попов ещё раз обогнул Антона взглядом и спустился на первый этаж. — Доброе утро, — поздоровался Арсений с Любовь Михайловной и Мишей, присев за стол, чтобы начать завтракать. — И Вам доброе. Как Вы? — спросила женщина. — Отлично, а Вы, Любовь моя? — Люба посмеялась, Арсений — тоже. — Я вижу, у тебя действительно всё отлично, Арсюш. Если у тебя хорошо, то и у меня. Что повлияло на твоё настроение? — Не знаю. С той ноги встал, наверное. — А как Антон? Не ходили к нему ещё? — Я только что от него. Ночью ко мне заявился, боялся спать один. Любовь Михайловна и Миша переглянулись, Арсений заметил это. — Не бойтесь, я не трогал его. Женщина и её внук тут же выдохнули, а из-за угла вышел готовый Лёша. — Точно не трогали? — мальчик сел за стол. — Сам у него спроси, — съязвил Арсений, а Алёша опять разозлился. — Какие все-таки странные взрослые, — вздохнул младший, завтракая. Так невзначай пролетело ещё четыре дня. В таком же темпе. Дом — работа — дом — у Арсения, сон — таблетки — окно — еда — таблетки — сон — у Антона, дом Арсения — садик — дом Арсения — у Алёши. А ещё Попов решил записать своих охранников на смешанные единоборства, чтобы они имели хотя бы представление о том, как драться, и умели это применять. Герман тоже ходил вместе с ними, но кроме этого он и заезжал к отцу, встретившись там с Верой. Миша смог доставить письмо Анжелике, попросив Арсения отвезти его в город. Девушка раскрыла конверт и прочитала огромный текст.

Привет, Анжел, не представляешь, как мне тяжело. Хочу поскорее выбраться отсюда... Дело в том, что на третий день пребывания здесь меня изнасиловал какой-то конченный тип, из-за чего у меня образовалась там трещина... Вчера Арсений трогал меня там, пиздец как мне было больно. Он блять был пьяный. А ещё он меня бьёт постоянно, иногда, естественно, я его бешу специально, не знаю, зачем я это делаю, а иногда он сам без особой причины. Я плакал почти всю ночь да и сейчас плачу. Ещё мне не хватает свободы. Сегодня я попробую упросить Арсения дать мне волю хотя бы смотреть на природу из окна, потому что, сидя в четырёх стенах, я просто потухну. А окна находятся только в его комнате и в его кабинете. Если у меня получится, это будет ещё один большой шаг к достижению его доверия. Я ещё, блять, умудрился заболеть! Играл нахуй в снежки ёбанные, да я их рот блять манал туда-сюда. И этот Арсений бесит. Бесит то, что я должен беспрекословно подчиняться, но, блять, я сам себя поставил в такое положение, но единственный плюс в том, что он понимает, когда переборщил, может даже извиниться. Человечность присутствует, может, мне просто стоит помалкивать? Мне, в общем, очень тяжело, нужно было выговориться кому-то, поэтому я это пишу тебе. ¶×¶

А ещё я бы хотел внести точность в наши подобные переписки. Время, чтобы ответить на письмо, будет два дня. Удобно? А если ты хочешь по собственной инициативе написать мне что-нибудь, то обязательно предупреждай Мишу, который будет приносить и забирать всё.

Антон

Анжелика испугалась за друга, и у неё пошли слезы. Она именно этого и боялась, что Арсений поймает Антона, запрёт у себя дома и будет издеваться разными гадкими способами. Она хотела сейчас обрушить на Арсения весь свой гнев, чтобы он понимал, каково сейчас Антону. Однако девушка быстро сообразила, что это лишь часть плана её друга, но то, что он сильно страдает морально — ненорма. Анжелика до конца верит в бумеранг, в то, что всё зло вернётся Арсению в ещё большем количестве. У самой девушки нет, конечно, никаких проблем, касающихся Арсения, но для неё все враги, кто обидет Антона.                                           ***** Утро субботы. Арсений сегодня дома, Лёша — тоже, так как садик не работает. Однако Попов встал по привычке рано и, как они планировали с Антоном, должны будут позже навестить родителей Алёши. Арсений сделал все гигиенические процедуры и спустился на кухню, а затем в одиночестве пил чай и просматривал новостную ленту в телефоне. Миша также рано встал и вышел на кухню. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич. — Привет. Приготовь завтрак на одного. — Что сегодня будете? — А это не мне. Я не голоден. Приготовь что-нибудь диетическое и полезное. — Это для Антона? Арсений положительно кивнул. — А почему Вы так заботитесь о нём? — Это обычный приём пищи, подумаешь. — Нет. Я не об этом. Почему Вы погнались за ним, когда он убегал? Почему Вы вообще с ним контактируете? — Не порть настроение с утра пораньше. На всё это есть объяснение, только мне лень объяснять. — Ну ответьте. Я хочу знать. — По-твоему, я должен был бросить больного человека в ужасную погоду? Отпустить и дать умереть? — Нет... Но Вы не ответили на второй вопрос. Арсений закатил глаза и промолчал. Потом встал Антон, которому, кстати, уже было намного лучше, покушал, собрался, вместе с Арсением сел в машину, и они поехали. — Как спалось? — спросил Попов, — никаких параличей больше не было? — Спалось неплохо, не было. А ты как? — Нормально. — Слушай, а где все охранники? — Я их записал на борьбу, чтобы против таких озорных, как ты, умели стоять. — Ого. Ты записал их после того раза, как я спокойно пробрался сквозь них? — Конечно. — Ого, а я думал, опять отпираться будешь. — Ого, а я думал, опять пошло шутить будешь. — Могу. — Не надо, я стесняюсь. Антон громко рассмеялся, схватившись за живот. Через десять минут они уже были на месте. Шастун впервые аккуратно открыл дверь в дом родителей и увидел одиноко сидящую маму, которая пила чай и смотрела куда-то в пустоту. Отца не было. Антон не очень хотел подходить к ней, боялся, стыдно ему было, но Арсений подтолкнул его, и тот пошёл, так как мать его заметила. — Мам, привет, ты это... — Шастун подошёл ближе и сел перед ней на стул, — прости меня за то хамское поведение. Я сказал со зла, не подумал. Я теперь понял, каким идиотом я был. Просто я хочу, чтобы Лёша вырос хорошим мальчиком, не таким, как я. Следи за отцом, не позволяй ему делать ужасные вещи и если что звони Арсению. Женщина расплакалась и заключила сына в крепкие объятья. Антон изрядно удивился, так как его так же, как и Мишу, мало кто обнимал вообще когда-то. Отец не обнимал от слова совсем. Шастун осторожно обнял маму в ответ. На душе стало как-то легче, и парень не хотел отпускать её. — Мам, я тебя люблю. — И я тебя. Арсений смотрел на это и с умилением, и с печалью, и с белой завистью. — Мам, а где отец? — В больнице. — А в какой? Женщина назвала адрес. — Антош, а я уточнить хотела, где ты живёшь? Дашь адрес? Приезжать буду. — Давай я лучше сам приезжать буду, я очень далеко живу. — Ладно, как скажешь. — Всё, я пошёл! — Антон ещё раз обнял маму и ушёл вместе с Поповым. — Эх, я чуть слезу не проронил. — Утютю. Иди сюда, по головке поглажу, — посмеялся Шастун. — Так, значит, сейчас к твоему отцу. Меня не впустят в палату, так что не балуйся. — Постараюсь.                                           ***** Арсений присел у палаты, а медсестра подошла к Антону, который собирался зайти к отцу, и задала вопрос: — Доброе утро, кем являетесь пациенту? — Сыном. — Проходите. Андрей не особо хотел видеть своего сына и как-то отстранённо себя вёл, старался помалкивать. — Спасибо, сынок, добрый. — Хлеборезку закрой. Я не рад тебя видеть. Не прощу тебе то, что Алёшу ударил. — Ты как со старшими разговариваешь? — Я пришёл сюда только, чтобы убедиться, что не убил тебя и не придётся гнить из-за тебя в тюрьме. Мужчина закатил глаза и отвернулся, а Антон вышел из палаты и сказал Арсению, что всё хорошо.                                           ***** В это время в доме Арсения происходила какая-то ахинея. Любовь Михайловна ещё спала, Миша — уже тоже, но ему помешал старший брат Матвей, который неизвестно каким образом появился тут. — Вот я тебя и достал, мелкий говнюк, — он взял Мишу за грудки. — Матвей? Не трогай меня... Не надо. Парень ударил его по лицу кулаком, и у него пошла кровь из носа. — За тебя родители переживают, ублюдок! Домой возвращайся, а не здесь прохлаждайся! — За меня родители переживают? Хаха... Не ври мне, — Матвей ударил Мишу в живот ногой. — Молчать! Иди и собирай вещи, блять! — Не буду. Старший взял дворецкого за волосы и повёл на первый этаж. — Значит, пойдёшь в том, в чем есть. — Не пойду я!!! Отпусти меня! Они оказались уже на кухне, а там стояла у стола Любовь Михайловна и делала чай. — Матвей?! Ты чего делаешь?! — парень тут же бросил на пол Мишу, а тот совсем ослабел, женщина подбежала к нему и пыталась помочь встать, старший же брат быстро перебрался к чаю, который сделала Люба, и подсыпал туда наркотический порошок. У дворецкого почти не было сил встать, он пытался остановить кровь из носа, а у самого него в глазах темнело. Видимо, слишком упало давление. Резко на кухне появился Герман. — А что тут происходит? — недопонимающе и серьёзно спросил он, рассмотрев бедного Мишу, Любовь Михайловну, пытающуюся помочь ему, и того самого чудика, которого видел на рынке. Герман подошёл к Мише, поднял его на руки. — Любовь Михайловна, ждите здесь, я позабочусь о нём, — и отнёс в ванную комнату. Там он опустил дворецкого, он пытался успокоиться, так как слёзы смешались с кровью. — Герман, не смотри на меня, пожалуйста. Я выгляжу ужасно... — Неправда, — парень подвёл Мишу к зеркалу, встал сзади и включил кран. Начал набирать воду в руки и вытирать лицо младшего, — посмотрите на себя. Какой Вы красивый! Дворецкий прикрыл лицо руками и всхлипнул, а Герман просто наблюдал за этим и понял, что ему очень неприятно. — Михаил, умойтесь пока хорошенько и успокойтесь, — он вышел из ванны и направился прямиком на Матвея. Любовь Михайловна спорила со вторым внуком, пока тот не обратил внимание на Германа, который казался темнее тучи, он недоброжелательно сжал кулаки и резко со всей силы ударил Матвея по лицу. Тот аж отлетел. Но это было ещё не всё. Парень подошёл к неприятелю, согнул его на две части и ударил кулаком в живот, а потом и по челюсти. — Ещё раз сюда заявишься, я тебя передам Антону, — прошептал ему Герман, — или своим родным. — Что тут происходит, я не догоняю?! — задал вопрос пришедший Арсений. — Бля-я-ять! Пить хочу! — воскликнул Антон, выпив уже остывший чай на столе. Вместе с ними пришла ещё и вся охрана. Герман взял Матвея за волосы, опустил его на колени, повернул лицом к Арсению и начал: — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, этот парень побил Михаила, поэтому сейчас расплачивается по заслугам. Как думаете, ему добавки дать или можно уже отпускать? — Герман широко улыбался, а Матвей уже хотел заплакать. — Что?! Этот конченный... — Антону резко стало плохо, слабость охватила всё тело, и в глазах потемнело, — ублюдок... Убью, — он присел за стол, рядом с Любовь Михайловной, и пытался отдышаться. Арсений недоумевающе взглянул на Антона, Германа, Матвея, волновался за Мишу. — Слушай, — Попов подошёл ближе к старшему брату Миши, — а кто тебе вообще дал доступ прикасаться к тем, кто живёт в этом доме? Герман, добавь ему. — Нет, сто... — парень ударил Матвея рукой по лицу в два раза сильнее, чем раньше. — Чего тебе нужно от Миши? Он больше не вернётся к вам домой, запомни. Родителям, кстати, так и скажи. Герман отпустил Матвея, и он быстро ушёл. А сам он вернулся к Мише в ванную комнату. — Как Вы? — Не очень, — тихо ответил Миша, сидя в полной тёплой воды ванной, уныло смотря в стену. — Может, раны обработать? Дворецкий взял Германа за руку и стал рассматривать его повреждённые косточки. — А что с твоей рукой случилось? — А... Я Вашего брата проучил. — В смысле? — Он ещё неделю нормально есть не сможет. Я ему челюсть разбил. — А зачем? — Как зачем? Он Вас обидел и получил по заслугам. Арсений Сергеевич и Антон поддержали. — Может, это тебе надо обработать рану? А то ты мне помогаешь, помогаешь, а я... — Ладно, договорились, — светло улыбнулся Герман, а Миша заразился этой улыбкой. В это время Антон ощущал себя нереально, будто тело не его. Давление опустилось, дыхание замедлилось, сердцебиение стало реже. Почему-то неожиданно захотелось спать, а двигаться вообще не было желания. Антон сильно расслабился и откинулся на спинку стула, всматриваясь в потолок. А потом ему резко стало приятно и даже весело, отчего начал без причины улыбаться. Арсений присел рядом. — Эй, ты под кайфом или что? — Хехе, не знаю, — довольно улыбнулся Антон, ехидно посмотрев на Попова. — Тебе плохо, похоже. Пойдём наверх. — Как прикажешь. Они поднялись на второй этаж, а потом зашли в комнату Арсения. Антон еле перебирал ногами, даже чуть ли не падал, почему Попов его несколько раз придерживал. — Антон, блять, что с тобой? — Я чо, ебу? — посмеялся парень, сонно посмотрев на Арсения. Мужчина недовольно взглянул на него, посадил на кровать, взял фонарик и посветил в глаза, чтобы проверить реакцию зрачков. — Блять, когда успел?! Ты наркотики принял. — Не знаю, хочу спатеньки, — Шастун отвернулся от Арсения и лёг на кровать, — а ещё очень жарко. Задохнусь сейчас. Тебе не будет сложно меня раздеть? Трахать необязательно, — Попов закатил глаза, а Антон улыбнулся. — Почему я должен тебя раздевать? Сам справишься. — О нет... Мне так неохота. — У тебя своя комната есть, ты уже почти выздоровел. — Вредина, — Антон ещё лучше забрался на кровать Арсения, начиная раздеваться, кстати, делал он это с закрытыми глазами, — но это не испортит мне настроение. Думаю, ещё чуть-чуть и умереть будет не так уж страшно. — Что за бред ты несёшь? Пойду Леониду позвоню. — Не уходи, пожалуйста. Посмотри на то, как я раздеваюсь, — посмеялся Антон, сняв с себя футболку. — Да иди ты, — Арсений отвернулся от него и хотел набрать Леонида, но Шастун подбежал и тут же отобрал у него телефон. — Отдай! Антон начал бегать с гаджетом по всей комнате, громко смеялся, правда потом споткнулся, упал и ржал ещё громче, ползая по полу на четвереньках. — Блять, какой ты ебанутый, — Арсений слегка пнул Шастуна вбок, а тот перевернулся на спину, прижал к себе телефон Попова и продолжал звонко смеяться. — Назови какой-нибудь свой контакт, позвоним ему, зададим вопрос и дадим шестьдесят секунд на то, чтобы подумать и ответить! — Очень смешно, телефон отдай. Антон стал рыться в контактах и нашёл «Камиллу», потом встал и внимательно присмотрелся. Не показалось ли? — А что эта шваброчка делает у тебя в контактах? Позвоним ей? — Антон, не дождавшись согласия, набрал её и ждал ответа. — Блять! Ты чего делаешь?! Перестань! — Алло? — ответила девушка. — Приветик, Камиллочка любимая! Приезжай к Арсюшке, тройничок устроим или гэнг-бэнг! Что тебе больше по душе? — Антон, ты сдурел? И почему ты звонишь с телефона Арсения?! — Попов хотел отобрать телефон, но Шастун ловко повалил его на пол и сел сверху, прикрывая ему рот. — Как минимум, потому что сейчас он рядом со мной, — хихикнул Антон, — а знаешь, чем мы сейчас занимаемся? — Арсений пытался сопротивляться, убрать руку Шастуна, но получалось плохо. «И когда у него появилась такая ужасающая сила?» — И чем же? — раздражённо задала вопрос Камилла. — Догадайся. Даю три попытки. Арсений думал, что же такое сделать, чтобы Антон слез, и одна мыслишка пришла в голову, но мужчина боялся её воплощать. — Что за глупости?! Просто скажи! Надеюсь, не тем, о чем я думаю? — А о чем ты думаешь? — Ответь нормально! Не цепляйся! Арсений толкнулся в Антона, а тот резко подпрыгнул, простонал и затем опустился к нему. — Это было остроумно, — посмеялся Шастун и слез с мужчины. — Так всё-таки... — Камиллочка, не расстраивайся, можем взять тебя третьей, — Арсений наконец отобрал телефон у Антона, отбился от звонка, отбросил его и хотел ударить парня, но его кулак врезался в стену. Сделал он это нарочно, а Шастун даже бровью не повёл. — Ты что, злишься? Мила-ашка! Арсений взял Антона за шею и сильно сжал, почти перекрывая доступ к кислороду. — Ещё раз ты так сделаешь, и я жалеть не стану. Раздену и... — И что? — хитро улыбнулся Шастун, медленно моргая и обводя свои зубы языком. — Выебу, — Антон впал в ступор, и всё спокойствие пропало. — Но... Арсений приблизился к Шастуну и прошептал: — Я не посмотрю на твою травму и грубо надругаюсь. Бойкость Антона была полностью сломлена, поэтому ему стало очень неловко и чуть-чуть страшно. Мурашки быстро и колко прошлись по всему телу, сердце будто кипятком облили, а дышать стало очень сложно. Антон опустил глаза. — Ах... Засмущал, — признался Шастун, отвернулся и прикрыл свои щёки руками. Арсений громко посмеялся. — Теперь я знаю, как тебе отвечать. — Не надо, дядь. — Не называй меня так. — Не надо, кис. — И так — тоже. — Не надо, папочка. — Заткнись, блять. Я Леониду позвонить хотел, наркоман ты ебучий. — Меня подставили-и-и!!! Арсений зашёл в ванную комнату и там позвонил другу, договорился о встрече и консультации, а потом обратно вышел в свою комнату. Антон уже умудрился уснуть прям на его кровати. Попов уныло вздохнул а-ля «за что мне это?», взял стул и сел, дожидаясь, пока младший придёт в себя. Леонида встретили тепло, особенно Антон, который проснулся. Он чуть ли не в объятья побежал, почему мужчина понял, что Шастун под чем-то. Потом он определил, что это был опиум. Позже нарколог предложил проехать с ним в поликлинику, но Арсений пожелал, чтобы лечение осуществлялось у него дома. В это время вышел Алёша, стоял и ничего не понимал.                                           ***** — Герман, а как так получилось, что у тебя раны на косточках? — удивился Миша, взглянув на кулак парня, взял маленький кусочек ваты и облил его спиртом. — Не знаю. Наверное, слишком сильно бил. Вообще я не люблю драться и не дерусь. Однако если я очень зол, то задницу надрать могу, — улыбнулся Герман, а потом зашипел от боли. Миша протирал его раны, пытаясь их очистить от крови. Старался он это делать бережно и аккуратно. — Интересно. А вот Антон в любой драке затейник. — Может быть, он вырос в условиях, где умение драться всегда необходимо. — Думаешь? — Предполагаю. Кстати, что насчёт Вас? Миша вопросительно взглянул на Германа, не понимая, о чем тот говорит. — Вы умеете драться? — Не умею. — Вообще? — Ну да. Я привык только принимать. — Так не пойдёт. А что насчёт еды? Ни разу не видел, как Вы едите. Миша недовольно взглянул на Германа, встал и отвернулся. — А тебя это уже не должно волновать. Парень тоже встал и подошёл к дворецкому сзади. — Как не должно? Я охраняю этот дом, значит, охраняю людей, которые здесь живут. Я обязан волноваться о каждом. Миша раздражительно закатил глаза. — Ты не замечаешь, что твоё внимание заострено как-то именно на мне? — Неправда. Я помогаю и другим, если просят. — Ну и кому ты так помог? — Антону, Любовь Михайловне, Арсению Сергеевичу. — Чем же ты Антону помог? — Бинты однажды поменял, таблетки и воду носил. Миша повернулся к Герману лицом. — Я мало ем. — Почему? — Похудеть хочу. — Куда Вам худеть? Вы и так очень тонкий, — Герман провёл рукой по талии Миши. — Ты меня не поймёшь. — Так объясните, чтобы понял, — ярко улыбнулся Герман. — Там и объяснять нечего. Просто в детстве оскорбляли и унижали. Что родные, что окружающие. Опять-таки никакой поддержки не было, кроме бабушки, но она не могла часто приходить ко мне, так как работала на Арсения Сергеевича, поэтому я устроился сюда, чтобы не жить с родителями и видеться с любимой бабушкой. — Ого. А Вы ещё кого-то, кроме Любовь Михайловны, рассматриваете, как опору? — с наивным выражением лица спросил Герман, а Миша опять отвернулся и тихо ответил: — Может быть, ты... Парень неосознанно очень сильно обрадовался, будто ждал этого всю жизнь. — Спасибо, — добродушно улыбнулся Герман, — кстати, а сколько Вы весите? А то я Вас на руки поднял, очень легко было. Это из-за того, что я сильный, или из-за того, что Вы лёгкий? — Я вешу примерно шестьдесят килограмм, насколько помню. Герман приподнял Мишу за талию. — Шестьдесят? А такое чувство, будто тридцать, — парень ещё несколько раз то опустил, то приподнял дворецкого, а тот начал злиться и вредничать. — Опусти меня, — Герман исполнил просьбу. — Кстати, Вы отлично танцуете, Михаил, — Миша недоумевающе посмотрел на улыбающегося парня. — В смысле? Что ты имеешь в виду? — Как я понял, это Антон по ошибке снял вашу пьянку мне на телефон. Дворецкий отвернулся и прикрыл лицо руками, пытаясь скрыть смущение. — Боже... Стыдоба-то какая... Только Любовь Михайловне ни за что не показывай. — Почему? А я уже показал. Миша покраснел ещё сильнее и повысил голос. — В смысле?! Герман, блин!!! Парень тихо посмеялся. — Я пошутил. Миша быстро и близко подошёл к нему, встал на носочки, чтобы казаться выше, и грозно сказал: — Ещё раз ты так пошутишь, тебе не поздоровится. — Это же просто шутка, не воспринимайте всерьез. — Я не хочу, чтобы у моей бабушки было ужасное мнение обо мне. — Вы думаете, из-за какого-то танца она Вас возненавидит? — Этого ещё мне не хватало! — Я вижу, она Вас очень любит, поэтому даже при самых ужасных обстоятельствах Любовь Михайловна поддержит Вас и примет любым. Миша сбавил пыл и вопросительно взглянул на Германа. — Думаешь? — Уверен. Дворецкий виновато посмотрел на пол, аккуратно обнял парня и очень тихо произнёс: — Прости, я вспылил... Не с той ноги встал. — Ничего-ничего, я всё понимаю, — Герман обхватил Мишу руками за талию и прижал к себе.                                           ***** Антон опять пролежал два дня под капельницей, и ему полегчало к понедельнику. Началась новая неделя. Шастун предложил Арсению отвезти Алёшу обратно домой. Только сам мальчик не особо хотел, ещё боялся, но старший брат кое-как смог его уговорить. Арсений, Лёша и Антон договорились втроём встретиться вечером и отправиться к дому родителей. Шастун окончательно выздоровел и отделался от всех болячек, а ещё вспомнил про то, что Вера дала ему номер своего телефона, и принялся звонить ей, сидя на кухне. — Вера Гедеоновна слушает. — Как строго. У меня коленки дрожат. — Антон?! Охохо! Ого. Не ожидала тебя услышать. Приятно удивлена. Как ты? — Отли-и-ично! Какой-то пидорас недавно мне наркоту в чаёк подсыпал, а я с радостью и выпил. Под кайфом ходил, Арсения заебал. — Ахуеть. Что это за чел? Назови его адрес, и мы приедем, ему бошку открутим. — Я, кстати, слышал, что Герман угрожал своими родными, — хихикнул Антон. — Пиздюк мой любимый. Знает, как порадовать. — А почему угрожал-то? У Вашей семьи хорошие рычаги? — Конечно. И не только у нашей, но и у семьи Арса. Сергей Александрович и Гедеон Георгиевич — партнёры по своим бизнесам. — Ого-го, что за бизнесы? — Первый — по производству оружия, второй — по производству различной мебели, а третий... Самый прибыльный, большой и, наверное, влиятельный. Это нельзя назвать бизнесом, но Сергей Александрович и Гедеон Георгиевич там главные. В общем, они управляют силами спецназа. Антон открыл рот от шока. — Ебать перекопать. А кто из них главнее в этом управлении спецназом? — Ну вообще Сергей Александрович, потому что это была его идея. В бизнесе по производству оружия выше Гедеон Георгиевич, а в мебели они как бы на равне. — То есть, в перспективе ты будешь наполовину обладательницей одного из этих бизнесов или вообще нескольких? — Конечно, Герман и Арсений — тоже. По-хорошему, нужно ещё два человека для того, чтобы иметь все три бизнеса в мире и равноправии. — Как интересно... — Кстати, я хотела поговорить по поводу Анжелики. Расскажи о ней что-нибудь интересное. — Ну что рассказать... Очень бойкая и независимая девица, но если завоевать её доверие, то очень мягкая девчушка. Люблю её. Она за своих друзей горы перевернёт. Она очень целеустремлённая и сильная, причём физически и морально. Кстати, это именно Анжелика научила меня превосходно драться. Мы с ней знакомы ещё со школьных годов. Помню, как часто она дралась, что с мальчиками, что с девочками. Хулиганкой была. Она ещё прямолинейная и понимающая. Никогда не перестану благодарить судьбу за то, что встретился с ней. Ни разу не пожалел. Лучшая девушка на этом свете. — Ого... — удивилась Вера, — вау. Видимо, тебе правда очень дорога Анжелика, я с ней, кстати, тоже ж подружилась, но она пока не идёт на тесный контакт, слегка закрыта будто. — А ты часто на работе бываешь? — Конечно. — Вот нужно находить свободное время, чтобы гулять с Анжеликой. Она любит пофилософствовать и порассуждать о человеческих пороках и проблемах, о чем-то жизненном. Она также отличный психолог, сделает тебе полный психоанализ и психологический портрет. Людей насквозь читает. А ещё Анжелика очень любит похвалу, любит, когда её старания замечают и положительно комментируют, — Антон тепло улыбнулся, желая обнять лучшую подругу, — также она не бросит в сложные моменты. Я так дорожу ей... — Ого. Вы так тепло друг о друге отзываетесь... Это так классно! — Спасибо, Вер, надеюсь, у вас с Анжеликой всё так же будет. — Надеюсь. Ладно, Антонио, спасибо за беседу, но мне пора работать. Может, потом напишу, как освобожусь. — Хорошо, удачи, — Антон отключился и задумался. Задумался о том, как Арсений всё это терпит. В детстве потерял мать, во взрослой жизни — сестру и любимую невесту. Столько людей, которые, вероятно, были ему очень дороги, а он так хорошо держится и не выдаёт свою печаль. Антон резко поднял глаза и увидел Мишу, который идёт на него с какой-то бумагой, видимо, письмо от Анжелики. Шастун взял свёрток, поздоровался с дворецким, Германом, а потом поднялся к себе и раскрыл письмо.

Привет, Антон, не представляешь, как мне тебя жалко... Это просто пиздец. Я бы хотела сейчас приехать в сад к Арсению и отпиздить этого выблюдка. Как он вообще смеет трогать тебя своими грязными руками... Мерзость. Я, пока читала твоё письмо, вся в слезах была. Я не понимаю, как ты всё это терпишь. Я бы сбежала вопреки своим планам. Неужели тебе так хочется тоже сделать ему больно? Нет, это, конечно, всё идеально, но тебе пиздец страдать придётся. Ладно. В общем, докладывай о разных изменениях. Хороших и плохих. Люблю тебя. Держись. <:*

Анжелика

Антон хотел расплакаться, но сдержался, а потом он целый день сидел у окна то в кабинете Арсения, то в комнате. В конце концов наступил вечер. Арсений и Алёша приехали, Антон собрался и сел вместе с ними. — Привет, — поздоровался Шастун с Поповым, помахав ему рукой, тот кивнул. — Приветик, Лёшка-а-а-а! — Антон протянул ладонь младшему брату, а тот дал пять. — Привет, Антон! — Готов возвращаться домой? — Ещё как! Игрушки уже заждались меня, — Антон довольно улыбнулся. — Тогда поехали.                                           ***** Приехали. Арсений припарковал свою машину, дальше нужно было пройти пару минут пешком. У Алёши настроение пошло на спад, он с грустным лицом вышел из машины и направлялся к дому. Когда они подошли, Антону тоже стало печально. Он сел на присядки и взял Лёшу за руки. — Алёш, если что будет опять не так, то звони Арсению. — Ты можешь ему и свой номер дать, — сказал Попов. — Вау, спасибо, — Антон улыбнулся и продиктовал Лёше свой номер телефона. — Я запомнил! — гордо сказал младший, стоя, как солдат. — Умница, — Шастун потрепал его по голове, — но теперь пора прощаться. Алёша крепко обнял старшего брата и не хотел отпускать. Он очень тихо попросил: — Только обещай, что будешь меня навещать. — Обещаю, — улыбнулся Антон, нежно обнимая младшего брата, а Арсений отошёл поговорить по телефону. — Антон, ты мне очень дорог. Береги себя, пожалуйста, — сделав щенячьи глазки, попросил Алёша, а Шастун расплылся в умилённой улыбке. — Боже мой, милашечка, конечно, буду беречь себя. Давай-давай, беги. Всем привет передай, — младший брат не особо спешил, а Антон провожал его унылым взглядом, потому что понимал, что сможет спокойно получить люлей от Арсения, так как теперь ничего не мешает. Но когда Шастуна это задевало? Во всем нужно искать плюсы. По словам Арсения, он не осмелится убить, значит, Антону нечего бояться. Впрочем он обернулся и не увидел сзади себя Попова, поэтому даже как-то немного заволновался. Предчувствие плохое было, но он решил пойти к машине, может, Арсений его там ждёт. Не стоило ему этого делать. Недалеко он приметил полицейских, которые, видимо, узнали Антона. — Эй, это тот самый опасный преступник? — Гляди, реально он, иди сюда! — мужчины увеличили скорость шага и уже побежали, Антону ничего не оставалось, кроме того, как бежать. Он побежал со всех ног мимо своего дома, полицейские сзади выкрикивали: — Стой, сказал! — но Антон не выполнял эту просьбу и завернул в какой-то переулок. Там было много поворотов, которые Шастун спокойно преодолевал, полицейские — тоже. — Если не остановитесь, мы будем стрелять! — но Антон бежал и понимал, что долго он так не сможет, скоро будет тупик. А затем его кто-то схватил за руку, подвинул к себе, обхватил грудь и прикрыл рот. Шастун пытался сопротивляться, но у него ничего не получалось. Полицейские пробежали мимо. Антон начал колебаться и двигать руками из стороны в сторону, а затем и ногами. — Да перестань. Это я, — произнёс Арсений, отпустив Антона. — Фу-у-ух, я уж думал, опять изнасилуют. — Могу, — хитро улыбнулся Попов. — А вот хуй тебе. Пошли. Арсений хотел что-то ответить Антону такого же характера, но не успел, так как Шастун быстро убежал в машину. Мужчина тоже побежал. — Стоя-ять! Поли-иция! — посмеялся Попов, догоняя Антона. — Не-е-ет! Не дого... — Шастун тут же поскользнулся и упал на четвереньки, разбив коленку, — ай! А-а-ай! — затем перевернулся на спину и схватился за ногу. Арсений закатил глаза, вздохнул и ударил себя по лбу. — Блять, Антон, — подошёл и помог встать ему, — ну что, в итоге догнал, — посмеялся Арсений, но потом взглянул на Антона и удивился, — ты чего? У Шастуна глаза было на мокром месте. — Больно... — тихо сказал он, — только недавно колено зажило, а уже новая травма. Арсений посадил Антона в машину и сказал, что дома обработает рану.                                           ***** Антон похрамывал из-за ноги, а Попов просто смотрел на это, обгоняя его. — Э-эй! Постой, — Арсений обернулся и принялся внимательно слушать. — Мне тяжело. Понеси меня, пожалуйста, — Попов осмотрел Антона несколько раз, думая над его предложением, однако согласился и взял его на руки. Охранники снаружи странно посмотрели на них, но всё равно открыли им двери. Внутри ждала уже Камилла, которая в первую очередь возмущённо посмотрела на них. Миша, Герман, Любовь Михайловна и остальные охранники тоже были в неком шоке. Арсений надменно посмотрел на Камиллу и опустил Антона на пол. Мужчина временно отлучился за пластырем, ватой, перекисью водорода и йодом, а Шастун стоял у его кабинета. — И что это за дела? — агрессивно задала вопрос Камилла, близко подойдя к Антону. — Что-то не устраивает? — Когда это Арсений тебя на руках стал носить? — Мне, кстати говоря, тоже интересна данная информация, — добавила Любовь Михайловна. — Он просто мне помог. Я колено разбил. — Антон, как ты умудрился? Снег ещё не растаил. — Хах. Ну как-то вот так... — Ты же ещё в брюках, снимать придётся. А если ещё и кровь засохла... Гримаса Антона принимала разные обличия. Эмоции на его лице менялись со скоростью света, однако всё пришло к тому, что осталась одна эмоция, страх. И тут резко появился Арсений. — Пошли. — Знаешь... А я что-то передумал... — Попов не особо слушал Антона и затолкнул его в свой кабинет, а потом его и запер. В руках Арсений держал все опасные, на взгляд Антона, предметы и потихоньку приближался. — Садись на диван. — Я знаю порно, где тоже всё с дивана начиналось... — Прикольно. Покажешь? — Давай, вместе посмотрим. А, может, ещё лучше снимем. — Ну смотри, там же толпа была. Выдержишь? Антон сложил руки и обидчиво отвернулся. — Я думал, ты не отдашь меня каким-то мужикам. — Ты сам их сюда водишь, так что не надо тут ля-ля, тополя! — Ну тоже верно. — Садись на диван и брюки снимай. Антон присел на диван, Арсений — напротив, боком, как в прошлый раз. Шастун протянул ногу и положил её на ноги Попова. — Ну тут кое-какая проблемка, — неуверенно выразился юноша. — Какая же? — Кровка к брючкам прилипла. — Ничего страшного, — Арсений широко улыбнулся, — для меня. С какой стороны брюки снимать? — Сам сниму, эх, — Антон аккуратно встал, расстегнул их и стянул до повреждённой коленки, неуверенно поглядывая на неё, — блин, страшно, — Арсений резко усадил парня к себе на колени и взял его за поврежденную ногу. — Ещё страшнее стало... Попов молча начал стягивать штанину, иногда замедляясь, а иногда ускоряясь, Антону было более или менее терпимо, но он все равно мычал от боли. Вроде бы всё шло как по маслу, но потом Арсению что-то ударило в голову, резко содрать кусок ткани с тела Шастуна и отбросить в сторону. Парень подпрыгнул от неожиданности и громко закричал, чуть не заплакав. — А-а-ай!!! Ай-яй!! Ах... Больно... Баран! Арсений никак не реагировал на недовольство Антона и взял в руки вату, а потом облил её перекисью водорода и стал протирать рану, крови было достаточно. Шастун опять выкрикивал и жалобно стонал, просил прекратить и пытался вырваться, но Арсений взял его одной рукой за живот и сжал. Антон опять бултыхал ногами, и Попов сильно шлёпнул его по голой ляжке. — Смирно сиди. Шастун отвернулся от него и закрыл руками своё лицо. Ему было и стыдно, и неловко, и больно. Арсений взял в руки йод и нанёс по краям ушиба. Антон в страхе и шоке молчал, не мог и звука произнести, прикрыв свой рот ладонью. Затем Попов наклеил пластырь на рану и отпустил юношу. Тот похрамывал и пытался прикрыть свои бёдра кофтой, вытягивая её вниз. — Спасибо, конечно, хоть это было и очень грубо... Арсений посмеялся и встал со стула. — Извини, если было очень грубо. Мне как-то нравится смотреть на то, как тебе неловко и стыдно, и ты пытаешься что-то сделать в безвыходной ситуации, как жалобно просишь прекратить и стонешь, — Попов повернулся лицом к Антону, который, кстати, почему-то отвернулся, — ой, я это вслух сказал? — Вот придурок... Ещё и извращенец. — Кажется, это правда заразно, — ужаснулся Арсений, только сейчас осознав, что он наговорил, — ладно, пошли. И они вышли прям так: Антон без брюк и в одной кофте, Арсений весь одет и с медицинскими препаратами. — Ну и чем вы там занимались?! — всё ещё не ушла Камилла, раздражённо топнув ногой, Попов закатил глаза и просто проигнорировал её, Антон сделал так же. Они зашли на кухню и сели за стол. — Камилл, а зачем ты сюда приходишь? — спросил Герман. — Просто скучно сидеть дома. — Устройся на работу. — Герман, я у тебя совета не спрашивала. — Мы же росли вместе. Вот я и советую по-дружески. Камилла обвела всех сидящих за столом гадостным взглядом и ушла, не проронив ни слова.