Ведьма, что проклинает
24 августа 2022 г. в 11:00
У Минхо начинает болеть голова. Он слишком долго провел за чтением. В животе урчит, хотя они пообедали пару часов назад. Джисон и Феликс к этому времени тоже выглядят так, будто им безумно скучно.
Джисон лежит на плече Чана, лениво черкая что-то в блокноте — что технически запрещено, но Минхо точно не будет говорить ему об этом. Они все равно заберут блокноты домой. Феликс вышел на улицу уже раз двадцать, и Минхо стыдно за то, что он заставляет их сидеть в библиотеке, но они все согласились, что будет плохой идеей блуждать по городу в одиночестве.
Сынмин заполнил блокнот заметками, просмотрев штук пятнадцать книг — это, честно говоря, более, чем достаточно, потому что, кажется, никто пока не нашел ничего полезного. Минхо не ожидал многого, но это все равно расстраивает.
Сынмин начал работать вместе с Хёнджином, отмечая ему те моменты, на которые стоит обратить пристальное внимание, словно это было нужно после того, как он каждому объяснил, что может быть им полезно.
Минхо решает, что Сынмин пытается доказать Хёнджину, что случившееся между ними не заставляет его чувствовать себя неловко, заводя с ним для этого больше разговоров. Это мило с его стороны, и Хёнджин, кажется, оценивает жест.
Он вздыхает, закрывает книгу и поднимается на ноги.
— У меня от чтения начинает болеть голова, думаю, мы ни к чему не идем, — объявляет он, кладя книгу в высокую стопку не пригодившихся им. Сынмин открывает рот, чтобы поспорить, но Минхо не примет “нет” в качестве ответа. — Уверен, что все, что мы нашли и записали не впустую. Наверняка мы сможем воспользоваться этим, когда найдем ведьму, которая их прокляла. Потому что этих проклятий в книгах нет, я в этом уверен.
— Но как нам найти ведьму? Мы несколько часов искали ее вчера, — вздыхает Чонин, закрывая свою книгу. Это действительно хороший вопрос.
— Ну, точно не бесконечно роясь в этих книгах и думая о том, как нам снять проклятия, — произносит Минхо. — Давайте уберем тут все и вернемся в гостиницу. Тогда поговорим о том, что делать дальше.
Никто не спорит. Минхо решает, что все устали так долго читать. Они не могут просто продолжать — это ни к чему не приведет. И он видит, что Джисон и Феликс чувствуют себя бесполезными, просто болтаясь вокруг не в силах помочь.
— Нам правда так надо найти ведьму, которая их прокляла? — спрашивает Хёнджин, пока они расставляют книги по местам (или туда, где они думают, что им место).
— Технически — нет, — отвечает Сынмин. — Но нам с Минхо понадобится много практиковаться, даже если мы каким-то чудом сможем найти действенный способ снять проклятия. Так что, если нам придется разбираться с этим самим — что технически возможно со всей информацией, что мы нашли — это займет у нас еще больше времени. И под “больше времени” я имею в виду месяцы. Как минимум — год.
Это правда: создавать заклинания — это долгий и трудоемкий процесс. Он занимает годы, и нет никакой гарантии, что все получится успешно. Единственный точный способ снять проклятие — это найти ведьму, которая его наложила, а потом — надеяться, что каким-то чудом она решит рассказать им о том, как от него избавиться. Это хреново. Вся эта культура, построенная вокруг проклятий, — хреновая, и Минхо хочет, чтобы это изменилось.
— Тогда мы снова поищем ведьму! Поспрашиваем людей, если понадобится, или пойдем в другое место, где живут ведьмы, — говорит Джисон; его голос тверд и полон уверенности. Он оглядывает остальных. — Верно? Мы не можем просто сдаться.
— Мы не сдадимся, — соглашается Минхо. Они снимут проклятие, даже если это займет у них годы. В этом он и Сынмин поклялись своими жизнями, и теперь у них наконец-то есть возможность это сделать.
Должен же быть кто-то, кто сможет хотя бы узнать магию, верно? Эта ведьма должна была одновременно физически оказаться в деревне Чана, Джисона и Чанбина — что значит, что скорее всего, эта ведьма отсюда, — и должна была быть довольно могущественной, потому что иначе, как ей удалось проклясть трех людей одновременно, при этом сделав одно из проклятий весьма сильным. Кто-то здесь должен знать, кто на такое способен.
Минхо трясет головой, отмахиваясь от мыслей; он уже обсудил это с Сынмином. Им нужно поспрашивать людей. Может быть, удастся отследить каких-нибудь хороших ведьм, с которыми они были близки раньше и которые смогут им помочь. Будет чудом, если они все еще живут здесь — ведьмы в этом городе просто невыносимы.
Сперва они ужинают, прогуливаются до границы леса вместе с Феликсом и возвращаются в гостиницу. Они коротко обсуждают планы на следующий день, но вскоре в комнате повисает полная скуки атмосфера.
Никто из них не устал, и, в отличие от последних пары недель, им совершенно нечем заняться вечером. Никакого лечения, никаких поисков еды, никакого обустройства ночлега. Странно, как быстро Минхо ко всему этому привык. До встречи с Джисоном, Чаном и Чанбином у него никогда не было такой насыщенной жизни.
— Так… — первым нарушает тишину Хёнджин. — Кто-нибудь знает какие-нибудь игры? О- или мы могли бы сыграть во что-нибудь, что поможет нам с Чонином лучше понимать Чана! Самое время нам выучить язык жестов. Сейчас хорошее время, да?
— О, отличная идея! — говорит Чанбин, убирая с лица челку и показывая яркую улыбку, освещающую все его лицо. — На самом деле, мы раньше часто играли в шарады — потому что, знаете, там нельзя говорить. Особенно когда были маленькими. Это помогло нам привыкнуть к языку и придумать много новых жестов.
— Правда? Почему вы не играли с нами дома? — интересуется Сынмин, и лицо Чанбина пустеет. Сынмин оживляется и вытягивает руки. — О, подожди, не отвечай! Из-за состояния Джисона, конечно. Идиотский вопрос. Прости.
— Все в порядке, — бормочет Чанбин. И Минхо улыбается. По его меркам это уже небольшая победа — Чанбин, кажется, уже на пути доверия к ним, это хорошо.
Они все садятся в ряд на одной стороне комнаты, лицами к Чану, который собирается жестикулировать что-то, что будет предлагать ему кто-то из них — игра еще и позволяет им всем узнать друг друга получше.
За игрой они хорошо проводят время и немного лучше узнают язык жестов. Минхо радует, что все так хотят поладить, даже просят Чана показывать фразы друг о друге.
“Чан самый лучший,” — смущенно жестикулирует Чан. Минхо оживляется, уже забывая, кто сказал ему это показать, но Чан морщит лицо в сторону Хёнджина, и тот довольно хохочет.
— Ты так прав, Хёнджин-и! — восторженно подпрыгивает Джисон, протягивая Хёнджину ладошку, чтобы дать ему пять. Минхо на это улыбается — как и все остальные. Приятно видеть, что Джисон и Хёнджин помирились, и что теперь Хёнджин пытается загладить вину и перед Чаном.
— Какая-нибудь причина, по которой ты попросил его сказать, что он лучший? — с небольшой улыбкой спрашивает его Сынмин. Хёнджин пожимает плечами.
— Мне показалось, так будет правильно, — говорит он. — И еще мне кажется, что Чан всегда старается убедиться, что все чувствуют себя хорошо. Я видел, как он проверял всех в библиотеке, просил Чонина и Чанбина отдохнуть вместе с Джисоном и Феликсом, когда замечал, что они устают от чтения… И ему удалось сделать много заметок. Я думаю, это достойно восхищения.
Это правда. Чан действительно присматривает за ними, даже когда занят другими вещами. Это очень мило со стороны Хёнджина — сказать это ему, особенно после того, как он был груб с ним раньше. Минхо думает, что Чан заслуживает комплимента.
“Нет, нет,” — Чан качает головой, и его уши алеют от смущения. Он показывает что-то еще, но Минхо не особо понимает. Чанбин фыркает в ответ на его слова, и Минхо надеется, что ему удастся понять из того, что сейчас ответит Чанбин.
— Не говори, что это неправда, Чан-и, — журит он его, прежде чем нарисовать на своей груди маленький кружок. Джисон с энтузиазмом кивает и повторяет жест. Чан поджимает губы, но делает то же самое, когда Джисон и Чанбин смотрят на него с ожиданием.
— Что это значит? — любопытствует Феликс, медленно копируя жест у себя на груди. Минхо интересно то же самое, если даже Феликс этого не знает, должно быть, они впервые использовали его перед всеми. Чан, Чанбин и Джисон переглядываются, безмолвно что-то обсуждая.
— Это значит “я люблю тебя”, — со смущенной улыбкой отвечает им Джисон, и Минхо не может сдержать очарования. Ему становится интересно, в каком смысле они имеют это в виду, но не успевает он спросить это, как Чонин уже озвучивает вопрос.
— В романтическом смысле? — спрашивает он, по очереди оглядывая трех друзей. — Или…
— Нет, это просто братская любовь, — смеется Чанбин — но Минхо замечает, как он быстро бегает взглядом между своими друзьями, и его лицо расслабляется в спокойной улыбке. — Мы придумали отдельный знак для романтической любви просто ради веселья, но никогда его не использовали.
— Это тот же знак, только с левой стороны груди, — говорит Джисон, правой рукой указывая на левую сторону своей груди. — Если ты хочешь, чтобы было понятно, кому именно ты это говоришь — можно просто показать это на их груди, — Джисон склоняется вперед и рисует кружок в центре груди Чанбина, чтобы показать, что имеет в виду.
— А почему вы никогда не использовали романтический жест? — невинно спрашивает Феликс. Трое друзей тут же начинают смеяться, но Феликс, кажется, не понимает.
— Мы использовали язык жестов только друг с другом до того, как встретили вас, — качает головой Джисон. Он указывает на себя, Чанбина и Чана. — У нас- у нас нет друг к другу романтических чувств.
Заминка застает Минхо врасплох, но он решает поверить словам Джисона. Он не удивился бы, если бы между ними тремя были чувства — особенно, между Чаном и Джисоном, но опять же — Минхо точно не эксперт. Он знает их всего чуть больше месяца. Просто у него возникало неясное ощущение, когда Чан оставался рядом с Джисоном во время лечения его раны. Чан смотрел на него так, что Минхо казалось, что между этими двумя есть что-то большее.
— О, ну, не то чтобы мы стали бы осуждать вас, если бы у вас были романтические чувства друг к другу, — Чонин пожимает плечами. Все соглашаются, и на этом игра естественным образом подходит к концу. Они продолжают простой разговор, пока умываются и готовятся ко сну.
Все желают друг другу спокойной ночи, сопровождая свои слова жестами, прежде чем закрывают шторы, и комната погружается в темноту. Чан ложится в кровать с широкой улыбкой, и Минхо почти забывает, что завтра им нужно будет придумать новый план действий. Он надеется, что таких дней, как этот будет больше — потому что с этими людьми он наконец почувствовал, что может расслабиться и хорошо провести время.
Следующим утром, когда они завтракают в ресторанчике в гостинице, Минхо слышит, как кто-то зовет их с Сынмином по имени. Он сразу же напрягается. Сегодня он не в настроении разбираться со “старыми друзьями”, так что настало время снова притворяться, что он не знает никаких Минхо. Он пришел сюда не для того, чтобы вообще встречаться с людьми, так что он надеется, что этот человек быстро уйдет отсюда, как только он притвориться, что не знает его.
Но когда Минхо оборачивается к человеку, зовущего их по имени, его приятно удивляет то, кого он видит.
— Наён? — спрашивает Сынмин, когда они поворачиваются на стульях, чтобы поприветствовать ведьму. Минхо видит, как остальные ее подруги следуют за ней, и улыбается. Он не знал, что они вернулись в город. — Вы вернулись сюда?
— Могу сказать то же самое и вам двоим! — Момо встает рядом с Наён и игриво ударяет Сынмина в плечо. — Я думала, что вы больше никогда не хотели сюда возвращаться.
— Правда, но иногда жизнь приносит сюрпризы, — Минхо пожимает плечами. Встреча с ведьмами, которых он и Сынмин не ненавидели, когда были младше, приносит ему облегчение. Хотя он думал, что они тоже покинули город. Последний раз, когда он их видел, был как раз перед тем, как девушки отправились путешествовать, а они с Сынмином переехали.
— Вижу, вы нашли себе семью получше- — Дахён подходит к Момо и осматривает сидящих за столом, но резко замолкает, и вдруг поворачивается к Чану. Глаза Чана расширяются, он выглядит недоумевающим. Дахён хмурится. — Мы… мы тебя знаем? — спрашивает она, склоняя голову набок.
Чан слегка напрягается и качает головой. Кажется, Джисон и Чанбин тоже не узнают ведьм. В том, чтобы они были знакомы, нет никакого смысла, ведь так? Никакого. Они бы сказали им, если бы знали. Они не знают ничего о магии, и они сказали, что не знакомы ни с какими ведьмами.
— Мы не знаем его, не пялься, Дахён! — ругает Мина свою подругу, но Дахён склоняет голову еще сильнее и смотрит и на Джисона с Чанбином. Она щурится и склоняется ближе к столу.
— Погодите-ка, от вас двоих ощущается одинаковая магия- нет, подождите, — она прерывается и тихо ахает. — Проклятие, — широко раскрыв глаза, произносит она. Потом снова прищуривается и издает задумчивый звук. — Но почему оно такое знакомое?
Минхо обменивается взглядами с Сынмином. Это такой нужный им прорыв? Неужели их названые сестры из прошлого появились здесь, чтобы помочь им найти ведьму, совершившую это? Неужели они и правда знают, кто это сделал? Может быть. Они всегда были куда общительнее, чем Минхо и Сынмин, и лучше дружили с их учителями, так что они действительно могут знать ведьму, которая прокляла Чана, Чанбина и Джисона.
— Ты права, Дахённи, — кивает Джихё, стоящая рядом с Чаном. — Эта магия похожа на ту, которую мог бы наложить наш старый учитель давным-давно.
Джисон и Чанбин тут же оживляются, а Минхо смотрит на Джихё, которая задумчиво хмурит брови.
— Ты знаешь, наш учитель Пак? Пак Джинён? Разве это не похоже на его магию?
Минхо хмурится. Он уже слышал это имя, но он не знал, что этот человек был учителем. Он знал его только как ведьму, на которую равнялись множество людей. Но он не знал ничего об это человеке, и то, что он известная и сильная ведьма не говорит ему ничего о том, какой он человек. Наверняка не очень хороший, потому что большая часть местных людей (особенно учителя и сильные ведьмы) — просто ужасные люди.
— Ты права! — восклицает Дахён, опираясь на стул Сынмина и с широкой улыбкой глядя на Чана. — Черт, что он опять натворил? Он ведь тоже уехал из города, так?
— В-вы можете помочь нам найти его? — спрашивает Чанбин, поворачиваясь к Джихё, убирая челку с лица. Может быть, Сынмин и Минхо должны поговорить с ними об этом — узнать, куда он отправился, опасен он или нет. Тот факт, что он учитель, тоже ничего не говорит о его возможной опасности.
— Он ушел жить в горы, да? — добавляет Сана, упираясь руками в стол и глядя на Джихё в ожидании подтверждения. — Помните, он прочитал целую речь о том, как хочет отойти от вещей, о которых жалеет. Знаете, ровно перед тем, как бросить преподавать. Это было последнее, чему он научил нас, прежде чем уйти.
Минхо задумывается, хорошо это или плохо. Он задумывается, не является ли это чем-то вроде запоздалого осознания, прямо как у них с Сынмином, или он просто понял, что делал плохие вещи и ушел, чтобы избежать последствий. По крайней мере, теперь у них было имя человека, которого нужно искать — и, наверное, даже место. Это звучит многообещающе, и Минхо чувствует предвкушение.
— Да, он ушел в горы, — подтверждает Джихё. — Думаю, я смогу вспомнить город, если мы найдем карту.
— Вы сможете? — Джисон почти что подпрыгивает на ноги со стула и умоляюще смотрит на Джихё. Ту нисколько не беспокоит его поведение, она всего лишь улыбается и пожимает плечами. Джисон поворачивается к Чану и Чанбину, смотрит на них большими глазами и с большой улыбкой, прежде чем обернуться к Минхо и Сынмину.
— Знаете, может быть, нам пора уйти отсюда и поговорить об этом в библиотеке, поискать там карту, — предлагает Сынмин, опустошая свою тарелку. — Не всем обязательно идти, может быть, даже лучше, чтобы только двое из нас поговорят с Джихё.
— Мы не собирались оставаться тут надолго, так что нам и правда лучше быстро обсудить это с Минхо и Сынмином? Простите, что мы не можем остаться дольше, — сожалеюще извиняется Джихё. Минхо оглядывает остальных, безмолвно спрашивая их, согласны ли они с этой идеей.
Чан, Чанбин и Джисон кажутся не очень уверенными насчет этого, и Минхо понимает это. Во всех решениях у них есть последнее слово, конечно, но Минхо обещает им, что спросит у Джихё, что за человек эта ведьма, и расскажет им все, что узнает.
— Все в порядке, ты можешь пойти с нами, думаю, тебе будет интересно узнать о нем самому, — кивает Джихё Чану. Чанбин и Джисон убеждаются, что ему комфортно идти туда без кого-то, кто сможет переводить для него, но Чан качает головой.
“В библиотеке есть блокноты, я могу писать,” — говорит Чан. По крайней мере, Минхо думает, что он сказал именно это, потому что он узнал не все его жесты. В любом случае, Чанбин и Джисон принимают его решение и желают им удачи.
Они убирают со столов, и все выходят на улицу. Чан, Минхо и Сынмин следуют за Джихё в библиотеку, пока остальные отправляются на прогулку вместе с Феликсом, чтобы провести время, пока они придумывают план.
Джисон почти вибрирует на месте, пока ждет возвращения ведьм и Чана. Разговор за завтраком наполнил его надеждой и нетерпением. Чанбин больше боится возможности наконец встретить ведьму, которая прокляла их все эти годы назад, но его можно понять. Страх Чанбина напоминает ему о том, что он тоже должен быть осторожнее, но он не может не чувствовать, что встреча с этим парнем — важный шаг в их исцелении.
Во-первых, ведьма, которая их прокляла, все еще жив и кто-то может знать, где он живет. Из того, что увидел Джисон сегодня утром, Минхо и Сынмин не ненавидят этих новых ведьм, и это еще один плюс.
Во-вторых, они могут узнать, в каком городе живет эта ведьма, и спросить других, стоит ли ему доверять. Стоит ли им доверять этим ведьмам — это другой вопрос, но это лучше, чем ничего.
— А! Когда они вернутся?! — нетерпеливо восклицает Джисон, бросаясь спиной на кровать. Они только что вернулись с прогулки, но Джисону просто хочется поскорее узнать, есть ли у них шанс найти этого учителя Пака.
Над ним возникает улыбающееся лицо Феликса, а за ним — лицо Чанбина, закрытое челкой.
— Мы можем прогуляться еще, если это сделает ожидание проще, — радостно предлагает Феликс. Джисон качает головой и снова садится. Чанбин и Феликс освобождают для него место, и Феликс поглаживает его по руке. — Я понимаю, мне тоже хочется поскорее отправиться в путь! Я ни разу не был в горах. Я никогда даже не выходил из леса! Интересно, какая там флора и фауна.
— Мы тоже никогда не покидали город, прежде чем не отправились в хижину ведьм, — отмечает Чанбин, придвигаясь ближе к Джисону. Он прав. Они впервые оказываются вне города, но Джисон рад, что в этом путешествии с ним есть его друзья.
— И мы, — добавляет Чонин. — Мы решили не идти в горы, а пойти в лес, так что, кажется, для всех нас это будет новым опытом. Если ведьма вообще живет в горах.
Джисон кивает. Очевидно, ни у кого из них не опыта в путешествиях — но все в порядке, для всего бывает первый раз. И они есть друг у друга. Джисон думает, что он сможет сделать что угодно, пока рядом с ним есть Чан и Чанбин, и ему думается, что Чонин и Хёнджин чувствуют то же самое. Их общий опыт тоже может им пригодиться.
Когда Чан и ведьмы возвращаются, Джисон в тот же миг замечает кусок бумаги в руках Сынмина, и его сердце подпрыгивает в нетерпении. Карта? На лице Минхо довольная улыбка, и Джисон смотрит на него с любопытством.
— И? — спрашивает Хёнджин, тоже переводя взгляд на то, что держит Сынмин. — Как все прошло? Мы сможем найти этого Пака?
— Давайте, я покажу вам! — улыбается Сынмин. Он разворачивает кусок бумаги и показывает всем карту окрестностей и гор. Он указывает на деревню. — Мы сейчас здесь, а… — он ведет пальцем по карте через горы, пока не останавливается на участке гор, обведенном в кружок, — это город, где, как помнит Джихё, поселился Пак.
— Вы нашли его? — Джисон широкими глазами смотрит на кружок на карте, а потом — на Сынмина. Сынмин кивает, и, если бы он не держал карту, Джисон бы точно запрыгнул на него с крепкими объятиями.
— Джихё сказала, что Пак — очень сильная ведьма, и множество людей равнялись на него в своих магических силах, — рассказывает Минхо, и Джисон почти забыл подумать о том, опасен Пак или нет. — Она говорит, что он был хорошим учителем, но, знаете, это ничего не говорит о том, как он относится к не-ведьмам. Он сказал, пару лет назад, что он жалеет обо всем, что сделал за свою жизнь. В один день он просто собрал вещи, все свои исследования и источники магии и ушел из деревни. Он хотел, чтобы никто больше не мог использовать заклинания, которые он создал, не хотел больше учить… Думаю, он правда жалел о том, что сделал. Наверное, это включает и то проклятие, которое он наложил на них?
— Это… это же хорошо, да? — спрашивает Чанбин, поочередно глядя на ведьм. — Это значит, он жалеет обо всем, что сделал с нами, да? То есть- он мог бы вернуться и снять с нас проклятия, но меньшее, что он может сделать — это раскаяться. Но я был бы счастливее, если бы увидел это своими глазами, а не услышал через нескольких человек.
— Он опасен? — взволнованно спрашивает Чонин. — Или опасно ли до него добраться?
— Мы не можем предсказать, как он отреагирует на людей, которых проклял так давно- мы вообще не можем предсказать, как он на нас отреагирует, — разочарованно глядя на них, произносит Сынмин, — но мы всегда можем пойти безопасным путем и сначала отправить к нему только меня и Минхо. Еще я понятия не имею, опасен ли путь, но на карте все выглядит нормально. Джихё тоже никогда не была в горах, так что нам и правда придется увидеть самим.
Он звучит неуверенно, но, вроде как, многообещающе? Джисон оборачивается к Чану. Он молчал, что значит, он согласен со всем, что говорят ведьма, но Джисону любопытно, что, как он думает, они должны сделать. По его собственному мнению, они, конечно, должны пойти.
Чан встречается с ним взглядом.
— Так? — спрашивает его Джисон. — Как думаешь, что нам сделать? И- прежде чем ты скажешь, что сначала нужно проголосовать, — твое мнение важно, так что ты должен высказать его первым.
Чан беззвучно хихикает со слегка возмущенной улыбкой, но смотрит Джисону в глаза с уверенностью. “Мы уже зашли так далеко, нужно идти до конца, верно?” — говорит он, сдаваясь легче, чем Джисон ожидал. — “Но только если мы будем осторожны и не будем бессмысленно рисковать. Признаюсь, меня очень пугает эта встреча, но, думаю, она принесет нам успокоение.”
—Это значит да? — слабо вибрируя на месте, спрашивает Феликс. Он выглядит возбужденным, отмечает Джисон с любящей улыбкой. — Я тоже согласен! Кто еще?
Джисон быстро поднимает руку, и, по одному, все остальные делают то же самое. На лице Джисона расцветает широкая улыбка, и он внутренне торжествует. Когда Чан последним поднимает руку, Джисон счастливо кричит и бежит к нему, прыгая на него, чтобы крепко обнять.
— Давайте сделаем это! Мы снимем твое проклятие, Чан-и! — восклицает он, когда Чан ловит его с удивленным (и, к сожалению, все еще беззвучным) смехом. Джисон оставляет несколько поцелуев на висках Чана и на его щеке, потому что ему хочется выпустить эту энергию из своего тела.
Чан хлопает его по плечу несколько раз, с каждым разом — все нетерпеливее и нетерпеливее, пока Джисон продолжает целовать его алеющее лицо. Джисон отстраняется, когда видит очаровательно покрасневшие чановы уши. Его щеки розовеют, когда он понимает, что все смотрят на них, и не отводит глаз от Чана, чтобы не сталкиваться со смущением.
Чан дует губы. “Мы снимем и ваши с Чанбином проклятия,” — говорит он. — “И кто знает, получится ли у нас. Пока не поддавайтесь надеждам. Нам все еще нужно быть осторожными.”
— Он прав, Джисон-и, — говорит Чанбин, присоединяясь к ним. Джисон фыркает, но он продолжает. — Я знаю, ты не так хорошо помнишь, что случилось, но не стоит забывать о твоем проклятии. Нужно быть осторожнее. Эта ведьма — очень сильная.
— Я просто счастлив, что мы нашли ведьму, которая нас прокляла, — говорит он, целуя Чанбина в висок и обнимая своих дорогих друзей за плечи. Рука Чана проскальзывает на его талию, ложась чуть выше бедра. Джисон снова улыбается; в его груди разливается тепло. — Теперь у нас есть настоящий шанс найти исцеляющее проклятие. Я очень волнуюсь.
Чан смотрит на него с любовью во взгляде — с тем особенным блеском в глазах, которого Джисон не может описать. Это красивое выражение, оно заставляет все в животе Джисона трепетать. Чан отводит взгляд первым, и кончики его ушей все еще горят, но темные кудри это скрывают.
Джисон борется с желанием убрать пряди его волос за уши и позволить своим пальцам коснуться кожи. Еще — с желанием поцеловать Чана еще, но ему нельзя забываться. Кто знает, на что толкнет его проклятие, если он поддастся своим чувствам к Чану. Он торопливо отводит от друга взгляд, только чтобы увидеть, что вся их группа смотрит на него и быстро опускают глаза, когда Джисон поворачивается к ним.
— Так… давайте начнем собираться, найдем еды и отправимся в путь? — предлагает Сынмин, прерывая тишину. Все кивают и начинают готовиться к путешествию. Никто из них не умеет читать карту, но Сынмин и Феликс предполагают, сколько времени займет их путь до небольшой горы, сравнивая его с расстоянием от источников до этой деревни.
Путь явно займет у них больше четырех дней, но на пути у них есть еще один горный городок, где они наверняка смогут остановиться, отдохнуть, добыть еще еды и, может быть, принять душ. Будет очень приятно наконец отдохнуть от сна на земле, особенно учитывая, что они будут спать на жесткой каменистой почве, вместо мягкой земли и травы.
Они отправляются в путь так быстро, как только могут, и их рюкзаки намного тяжелее, чем были, когда они пришли сюда, наполненные едой на предстоящие дни. Отдохнуть в деревне и снова поспать на кровати было отлично, но Джисон готов продолжить путь.
Он готов встретить ведьму и потребовать справедливости. Он готов избавиться от их с Чабином проклятий, но, самое главное, — он готов избавиться от проклятия Чана. Ему не терпится услышать голос Чана, давно уже забытый, и, даже если бы он и помнил, — Чан повзрослел, все трое из них повзрослели, и его голос явно звучит не так, как в восемь лет.
В любом случае — он готов отправиться в горы и снова спать на твердой земле. Он надеется, что остальные тоже готовы. Теперь, когда они так сблизились, путешествие в горы должно быть не таким изматывающим, как путь через лес. Он верит в их группу, потому что правда думает, что они очень сдружились за последние дни.
— Прощай, дом, — говорит Минхо, когда они оказываются на краю деревни ведьм, на широком лугу, и вдали начинают виднеться горы. Судя по всему, им придется преодолеть этот луг, прежде чем они доберутся до гор. Минхо вздыхает в притворном сожалении, а потом его взгляд твердеет. — Катись к черту! Увидимся никогда!
— Отлично сказано, — добавляет Сынмин, фыркая, но выражение его лица безобидно. Джисон смеется — вот и еще одна причина, по которой всем им наверняка не терпится снова отправиться в путь. Феликс тоже счастлив: его улыбка сияет ярче, когда он на природе вместо дома.
— Пойдемте и давайте никогда не оборачиваться, — ставит точку Минхо, когда они делают первый шаг в своем путешествии. Джисон всем сердцем соглашается.
Конец четырнадцатой главы.