Выстрел

Оскар встал и на негнущихся ногах последовал за наставником в зал. Внутри значительно посвежело, занавески на распахнутых окнах колыхались от тёплого ветерка. Интересно, заседатели понимают, какой соблазн для хулигана выпрыгнуть наружу и удрать куда подальше? Конечно, это бы обнулило все его старания, но чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт!.. Если полицейские вытащат его на центр зала, разденут и начнут… по заднице… ну что он им противопоставит?! Не вырвется ведь. А после такого позора — хоть стреляйся. Оск не сомневался, что ему достанет сил нажать на курок. Правда, и доводить до такого не стремился. Парня колотило дрожью, когда он шёл опять туда, где находиться было настолько безумно трудно. Шёл как на казнь. «Только бы не при всех! — отчаянно подумал Оск. Ему было страшно как никогда ранее. — Я же признал, что виноват, я готов отвечать, ну что им ещё надо?! Пусть бьют, но не так, не при всех же! Сдохнуть. Ужасно. Пожалуйста!» Мысленные вопли достигли апогея. Оскар даже не матерился, что для него было достижением, не смотрел на мсье, хотя больше всего хотелось по-детски спрятаться за мужчину, чтобы не стоять тут опять одному. Впрочем, долго стоять не пришлось. Вскоре из смежной комнаты вышли заседатели и неторопливо заняли свои места за столом. Выждали пока все рассядутся по своим местам, но начинать не спешили. Да что ж так тянут-то?! Наконец мсье Морелль медленно поднялся. Прокашлялся. — Совет принял во внимание, — со значением произнес он, — раскаяние обвиняемого. И так же не будет выставлять дополнительные санкции за неуважительное отношение к совету. В виде исключения, — подчеркнул он, посмотрев на Оскара. — А так же не станет подвергать сомнению компетенцию мсье Дюваля, как опекуна. Однако… Прошлые деяния Оскара Стеттнера столь тяжелы, что простить их не представляется возможным. Арно на своём месте напряженно подался вперед. Всё это время он не спускал глаз с Оскара. Выдержит ли? Оск слушал всё это, холодея от недоброго предчувствия. Он замер на месте, почти не дышал и не пытался спорить, только смотрел на председателя, совершенно утратив контроль над лицом. Должно быть, выглядело оно сейчас соответственно. — Оскар Стеттнер признается виновным в нанесении травм с применением огнестрельного оружия, а так же в незаконном его хранении, уничтожении и воровстве. В связи с серьёзностью содеянного и дабы избежать подобного в будущем совет постановил: мерой наказания для Оскара Стеттнера избрать публичную экзекуцию. На какое-то мгновение зал придавило. Тишина стояла такая, что стало слышно как бьётся муха в дальнем окне. Даже те, кто громче всего требовал от Оскара расплаты, казалось, уже не рады такому повороту. Одновременно вскочили со своих мест Дюваль и Мари. И в этот момент из конца зала донёсся громкий крик: — Подождите! У меня заявление! Дюваль на миг с облегчением прикрыл глаза. Вилли Хак. Оскар безжизненно повернулся на резкий звук, на эмоции у него сил не осталось. При словах «публичная экзекуция» у парня внутри будто лопнул натянутый канат. Всё кончено, его сейчас полностью морально уничтожат, а от былой гордости не останется и осколков. Оскар не представлял как это пережить. Он не мог даже сфокусировать зрение и разглядеть, правда ли это объявился Вилли, или мерещится уже всякое. Мир плыл перед глазами горячим туманом, и парень мало что соображал кроме ужасного понимания того, что его высекут при всех. Возможно, прямо здесь и сейчас. Даже тени надежды уже не осталось. Оскар, кажется, не замечал уже ничего вокруг. Во всяком случае, он точно не заметил как Арно, наплевав на правила, вышел и встал рядом, придерживая за плечи. — Это я принес ружьё! Вилли стоял позади всех рядов, оперевшись плечом о колонну и смотрел, как обычно, непримиримо. Да и вообще весь его вид выражал презрение к собравшимся. Даже позой он будто хотел сказать: фиг бы вы что узнали, если бы я не. Судьи хреновы. — Стрелять он тоже не собирался, даже не хотел, — выдав эту, очевидно и так непростую для него тираду, мальчишка окончательно нахохлился и замолчал. — Это серьезное заявление, молодой человек, — Морелль, преодолев секундное замешательство, снова взял бразды правления. — И оно сильно меняет дело. Вы отдаёте себе в этом отчёт? Вилли раздраженно дёрнул плечом. — Отдаю. — Тогда позвольте спросить, почему вы делаете его только теперь, и не сделали это раньше? Тон председателя не предвещал для Вилли ничего хорошего и на какое-то мгновение стало заметно как же мальчишке сейчас не по себе. Арно это заметил обостренным до предела вниманием. Вилли бросил быстрый взгляд на застывшего Оскара, уголок рта у него беспомощно дёрнулся, но затем всё это вытеснила кривая ухмылочка. — Потому что не хотел. Вилли независимо сунул руки в карманы, и вышел вперёд, встав рядом с Оскаром и Дювалем.