Выбор есть всегда

      Хейли чуть ли не сбивала людей с ног. Гибрид уже казалось раз сто обошла всю больницу в поисках дочери. Хоуп растворилась в толпе словно сахар в горячем чае. Это действовало на нервы. Поэтому когда женщина в очередной раз врезалась в кого-то, она уже была готова порвать этого «кого-то» на куски, просто потому что этот человек попал под горячую руку. Однако увидев перед собой молодую девушку, которая на вид не старше самой Хоуп, Маршалл передумала. А когда она услышала, что женщина, шедшая с ней рядом, ещё и знает Клауса, так уж точно отпало желание показывать свой характер. Майклсон вроде бы узнал блондинку, но не обратил на неё внимание в той же степени, что и она. Он проигнорировал её слова и прошел мимо. Только разок обернулся. Может чтобы убедиться точно ли женщина является его знакомой, а может чисто из-за скуки. Времени на то, чтобы задавать лишние вопросы не было. Нужно было найти Хоуп. Первая причина — сирены, способные напасть в любой момент. А вторая, менее важная, но всё же причина, это то, что Хоуп уже давно не была дома, и Первородные боялись, что она может что-нибудь натворить. Клаус это все прекрасно понимал. Да и дочь с самого её рождения всегда была у него в приоритете. Наверное именно поэтому Хейли не была удивлена тому, что Ник даже и минуту не уделил той незнакомке. Больше всего её удивила Хоуп, появившаяся из неоткуда и шедшая прямо к ним на встречу. Маршалл обрадовалась, увидев дочь. Трибрид же наоборот потухла при виде матери. Девушка надеялась, что в больнице её ищет только отец. Хоуп готова была себя отругать. Ведь только потому что Форбс не говорила, что ему компанию составляет Хейли, нельзя было сбрасывать такой ход событий со счетов. Невнимательность и неосторожность при выключенной человечности иной раз пугали Хоуп почти так же сильно, что и её семейку. Рыжеволосая даже один раз попалась в максимально глупую ловушку. Купилась на то, что вещь, которую она искала лежит в ящике. Раньше девушка с особой осторожностью относилась к такому. Она бы точно не стала открывать первый попавшийся ящик в доме незнакомой ведьмы лишь потому что она что-то там сказала. Ещё не нравилось то, что серьезный разговор, который она хотела начать с отцом придется перенести. Хотя кто сказал, что она должна откладывать свои планы?        Хоуп даже не поздоровалась с матерью и никак не отреагировала на протянутые ею руки для объятий. Она быстрым шагом подошла к Клаусу. Негромко произнесла что-то по типу «Нам нужно поговорить. Буду ждать снаружи». Маршалл, которая постаралась хотя бы косвенно принять участие в разговоре, аккуратно подошла к ним и попыталась ненавязчиво спросить, что они тут обсуждают. Однако только Хейли собралась задать вопрос, Хоуп вдруг резко взмахнула рукой и на повышенных тонах сказала: — Нет, никаких расспросов. Видеть тебя сейчас не могу. А насчёт разговора… Всё так же в силе. Жду на улице.        Быть единственной и любимой дочуркой Хоуп просто обожала. Пусть и были достаточно сложные и спорные периоды в общении с отцом, трибрид была уверена, что Никлаус полпланеты перестрелять готов ради неё. Девушка, конечно, же знала, что и Хейли сделает тоже самое не задумываясь. Но почему-то именно к отцу её всегда тянуло сильнее. Может потому что его не хватало в детстве и в подростковом возрасте, может есть другая причина. Хоуп уже давно забросила пустые копания в себе. Если раньше ей было иногда стыдно из-за того, что ей больше нравится проводить время с отцом, то года два назад она пришла к выводу, что «казнить» себя за это глупо. Трибрид знает, что её родители, как и все другие члены Первородного семейства, души в ней не чают, и она любит их в ответ, этого достаточно для того, чтобы закрыть глаза на то, что Никлаус играет более важную роль в её жизни.        Да, Хоуп восхищается силой и характером матери, но равняться во многом девушка старается на отца. Она пытается брать свои эмоции под контроль, а не как Хейли или Давина выпускать их здесь и сейчас. Трибрид старается проявлять холодный расчет во всем, правда, не всегда выходит. Хоуп всегда хотела, как отец, не испытывать привязанности к людям, не привыкать к ним, не выстраивать с ними близких взаимоотношений. У девушки, как и у Клауса, было лишь одно исключение — семья. Однако в общении с членами семьи трибрид брала пример с матери. Ведь несмотря на свою безграничную любовь к отцу, девушка прекрасно понимала, что никогда не найдется оправдания для Ника за то, как он порой ужасно относился к своим братьям и сестрам. И ужасно, это ещё слишком мягко сказано. Потому что Хоуп искренне не понимает как её отец мог специально ранить и делать больно своим близким. Трибрид даже с выключенной человечностью осознает насколько отвратительно по отношению к семье Никлаус поступал долгие годы.        Её дядя Финн, который практически всю свою жизнь пролежал в гробу, так и умер с клеймом «маменькин сынок», не успев нормально попрощаться с Фреей, как с единственной, кто его по-настоящему любил. Ребекке пришлось смотреть на то, как Клаус убивает всех парней, которые когда-либо ей симпатизировали, до тех пор пока она не научилась прятать свои чувства так глубоко, что Марсель перестал верить в их существование, и оставил её одну. Элайджа ради своего брата жертвовал своим счастьем и умолял других членов семьи делать тоже самое, наверное, миллион раз, если не больше, но почти каждая попытка все исправить заканчивалась тем, что гибрид, как малолетний ребенок, назло начинал искать способ ударить побольнее. Про Кола Хоуп вообще молчит. Потрошитель чувствует себя белой вороной в чокнутой семейке. И по правде говоря, это так и есть. Ведь на стороне Хоуп все Майклсоны, у Давины есть Хейли и Фрея, которые также держатся друг за друга. У Финна была Фрея и Эстер. Золотое трио несмотря на ссоры старались всегда быть рядом. У Кола же не было никого.       Вернее сказать не было никого, пока он не повстречал Амелию. Она была невероятно красивой и очень улыбчивый девушкой. Но красота юной ведьмы не шла ни в какое сравнение с её умом и знаниями, благодаря которым она и покорила Кола. Майклсон был восхищен. Он не мог оторвать взгляд от этой восхитительной девушки с рыжими волнистыми волосами и кристально голубыми глазами. Он не мог перестать слушать её пение, её размышления, её мудрые речи и в целом её голос. Парень бесповоротно влюбился и оставаться с этим чувством в стороне он не собирался. Кол задаривал Амелию цветами, приносил ей травы для заклинаний, которые достать на тот момент было труднее, чем полететь в космос. Брюнет рвался помочь ведьме абсолютно во всем: в домашних делах, в магии, в присмотре за младшими сестрами. За те три года, которые он потратил для того, чтобы по-настоящему добиться Амелии, брюнет научился плести косы, стал одним из передовых юных магов не только в своей деревне, но и далеко за её просторами, смог обуздать свою агрессию, озлобленность и в целом очень сильно повзрослел. Именно поэтому у девушки не было и шанса не ответить Колу взаимностью.        Молодые люди просто идеально дополняли друг друга, и дела у них шли как нельзя хорошо. Все жители деревни, забыв про старые обиды, не могли наглядеться на влюбленных и нарадоваться за них, да так, что свадьба Амелии и Кола была самым громким и самым радостным событием того времени. Однако молодожены почти сразу же приняли решение переехать, нельзя сказать, что прям далеко, но все же как можно подальше от семейства Майклсонов. Поскольку Амелия была сиротой, то её младших сестер пришлось взять с собой. Но парня это абсолютно не напрягало, он успел полюбить девочек как своих собственных сестрёнок. И всё складывалось замечательно. Свое большое жилище, отличные отношения с соседями, общая работа. Пара были знахарями и в некой степени жрецами, выполняя определенные обряды и жертвоприношения, они отлично справлялись с воспитанием двух юных леди, заслужили авторитет как среди люди, так и среди ведьм, и в прочем могли бы прожить вместе до старости и умереть в один день, как в любой дешёвой сопливой сказке. Могли бы, если бы не чокнутая семейка…       Узнав о том, что младший брат, Хэнрик, умер, Кол тут же примчался в родную деревню. Ведь кого, кого, но своего младшего брата он по-настоящему любил. Парень до последнего не верил, что все происходило наяву. Ноги брюнета моментально подкосились когда он увидел растерзанное тело Хенрика. Первая потеря близкого человека навсегда отпечаталась, как и последующие за ней события. Ведь именно после смерти младшего ребенка Эстер и Майкл приняли решение обратить остальных детей вампиров. И ничего не подозревавший Кол, остался дома для того, чтобы нормально попрощаться с братом. Но уже следующим утром он проснулся из-за сильного шума в ушах и дикой жажды, разрывавшей его глотку. Брюнет не мог сфокусировать свой взгляд на чем-то одном. Он то видел божью коровку, сидевшую на стене в трех метрах от него, то пылинку летевшую совсем рядом с носом, то вообще казалось забывал, что такое видеть. Ужасно и было то, что Кол утратил свою магию. Потеряв возможность колдовать, казалось что он потерял огромную часть себя. Но хуже всего был вечер, когда он впервые после обращения вышел из дома. Брюнет тогда впервые убил. И убил ни одного человека по своей неопытности, как его братья и сестра, а разорвал на куски целое семейство, не пощадив даже двух малышей. Только после этого до Майклсонов дошло, что вампиризм Кола отличается как бо́льшей силой, так и особой свирепостью и невероятной жестокостью. Даже магия Эстер не могла полностью сдерживать то, что в её сыне рвалось наружу. Только позже таких вампиров стали называть потрошителями. Кол же на тот момент наравне с Клаусом стал самым настоящим монстром в глазах его семьи.        Скорее всего научившись контролировать свой голод, Кол принял бы свою природу, научился бы жить без магии и наслаждаться жизнью вампира. Однако через несколько дней на пороге отчего дома оказалась Амелия. А судьба в свою очередь решила продолжить злую шутку. Потому что ни одного из Майклсонов не оказалось рядом, все они ушли хоронить людей, которых убили после обращения, и стирать память жителям деревни. Поэтому в тот вечер Кол впервые позволил себе кричать на жену. Он заорал, прося Амелию уйти как можно дальше и оставить его. Девушка отказывалась верить в то, что Кол может хоть как-то ей навредить. Однако увидев истинное лицо вампира, ведьма по-настоящему испугалась и не смогла сдержать своего крика. Почувствовав, что муж не врал о том, что семья превратила его во что-то устрашающее, девушка как можно быстрее выбежала из дома. Но судьба-злодейка видимо была недовольна таким раскладом, потому что как только Амелия спрыгнула с крыльца, она неожиданно споткнулась и упала. Девушка сильно ударившись о землю, до крови содрала кожу на коленке. Кол же инстинктивно бросился ей на помощь, забыв про все, даже про свои планы «держаться как можно дальше от Амелии». А потом произошло то, что произошло…        Следующее что помнит Кол только то, как Элайджа оттягивает его от тела Амелии, а Ребекка пытается с помощью своей крови спасти ведьму. Но было уже слишком поздно…       После этого Кол окончательно возненавидел всю свою семью, даже несмотря на то, что в действительности виноваты во всем случившемся были Майкл и Эстер. Понял он это только несколько столетий спустя, нет, правильнее будет сказать, он смирился и перестал это отрицать. Тем не менее некая обида и отголоски старого гнева осталась и по сей день. А затем появилась ещё куча причин перестать доверять собственной семье и полностью отдалиться ото всех.        Хоуп не хотела стать ещё одной причиной разлада в семье. Она не хотела быть причиной, по которой её близкие мучались бы, как из-за Майкла, Эстер, Клауса… Трибрид не хотела становится косвенно или прямо виноватой в том, что её сестра или мама могут в неком роде повторить судьбу Кола или Ребекки, или любого другого чедовека, настрадавшегося из-за Ника. Это была наверное одна из тех немногих вещей, которые она не собиралась повторять вслед за отцом, ведь считала, что продублировать такое равно повторить одну из самых фатальных ошибок Никлауса. А гибрид точно не желал такого своей дочери. Да и Хоуп осознавая всю серьезность возможных последствий не горела желанием становиться врагом номер один для членов собственной семьи. Также у девушки был ещё один резон не копировать поведение отца. Трибрид понимала, что избежав прошлых ошибок Никлауса, отец определенно будет гордиться ей, ведь он, как и любой родитель, мечтает, чтобы его ребенок стал намного лучше него самого. И с учётом того, насколько для Хоуп была важна поддержка отца, неудивительным было то, что именно ему первому девушка решила рассказать о том, что маленькая часть её человечности стала назойливо рваться наружу после той ссоры с Колом в стенах больницы, когда рыжеволосая осмелилась упомянуть Амелию. Из своих мыслей трибрида вытянули знакомые шаги. — Всё в порядке? , — послышался тревожный голос Никлауса.       Такой глупый вопрос, если брать во внимание то, что Хоуп пришлось превратиться в полноценного трибрида для того чтобы спасти мир, убив свою первую любовь, и после из-за этого отключить человечность и превращать жизнь своей семьи в сущий ад. Как послушаешь так не жизнь, а блокбастер или история сумасшедшего, сбежавшего из ближайшей дурки. Тем не менее девушка отвечая на вопрос язвить не стала. Не время. Не место. Не тот человек. Поэтому в ночной тишине раздалось тихое и на удивление очень равнодушное « Пап, я всё испортила». Мужчину очень сильно напрягла эта фраза. — Эй, эй, Хоуп, не руби с плеча, лучше рассказывай что случилось, — постарался спокойно произнести гибрид, взяв дочь за плечи и развернув к себе. — В разговоре с Колом я упомянула Амелию, насмеяхась над его горем.        На Ника снизу вверх смотрела пара голубых глаз. И он был готов поклясться, что в них отражалось отчаяние, пусть не столь большое, каким его хотелось бы видеть, но нотка сожаления так или иначе была. Наверное из-за этого, Клаус быстро, но очень аккуратно обнял Хоуп, не побоявшись быть отвергнутым. Он бережно провел ладонью по волосам дочери и поцеловал её в макушку. Затем перестив свои руки вновь на плечи Хоуп, легконько их потряс, как бы в немом жесте «посмотри на меня». Хоуп устало подняла свой взгляд. — Чтобы ты там не наговорила Колу, это была не ты… не настоящая ты. Хоуп, которую я знаю, сильная, храбрая, добрая, отзывчивая, милосердная, человечная. Ты самая прекрасная девушка и самый настоящий ангел. Ты пожертвовала любимым человеком для спасения других, в то время как я готов был уничтожить весь мир без каких-либо на то причин. Лучшее что есть в моей жизни всегда была и будешь ты. Твои слова про Лию это не изменят, как и не изменят отношение Кола к тебе. Да, он будет в гневе, да он сорвётся, начнет лупить все, что под руку попадется, но в конце концов, он останется рядом и будет готов умереть за тебя.       На секунд десять опять воцарилась тишина. Хоуп, смотревшая прямо на отца, казалось смотрит сквозь него, казалось что она находиться где-то очень далеко от реальности. Никлаус же внимательно наблюдал за той реакцией, которая последовала после его слов. Гибрид ошибочно принял внешнее равнодушие за внутреннее спокойствие. Ведь несмотря на бесстрастность, внутри Хоуп зарождалось неподдельное противостояние. Девушка ощутила, что слова отца разделили её внутреннее состояние на «до» и «после». Трибрида впервые по-настоящему напугало то, что отголосок чувств оказался настолько сильным. Поняв, что если провести ещё несколько минут рядом с отцом, то её бесчеловечность пойдет по швам, уступив место боли и скорби, Хоуп в ту же секунду бросилась бежать так быстро, как только могла. А Никлаус, смотрящий дочери вслед, нашел в себе силы лишь устало вздохнуть.        Точно такой же вздох был и у Хейли, которая стояла у одного из окон больницы и наблюдала за всей этой картиной. Увидев то, как Хоуп поделилась с Ником своими первыми за полгода чувствами и позволила себя обнять, Маршалл испытала весьма смешанные чувства. Естественно, она была рада, что человечность дочери сдвинулась с мертвой точки, пусть и не совсем так, как планировалось. Но с другой стороны, женщина ощутила некое разочарование из-за того, что она не стала тем человеком, с которым Хоуп начала вновь чувствовать. Однако погрязнуть в таких размышлениях гибриду не позволили чьи-то шаги, приближающиеся точно к ней.        Обернувшись, Хейли увидела человека, которого вообще не ожидала ещё раз встретить. Ближайшие несколько дней так точно. Но вопреки всему, перед ней стоял приветливо улыбающийся Джексон. Маршалл не колеблясь ни секунды, сделала ему шаг навстречу, и они по-родному обнялись. Именно потому что это был Джексон, встреча не была неловкой и объятья не казались чем-то из вон выходящим. Каждый раз когда судьба их сталкивала, Хейли была только рада. Ведь в компании волка женщина чувствовала себя очень комфортно. А такое бывало не часто. Свою роль в этом сыграло их длительное знакомство, более двадцати лет. Также Кеннер являлся одним из немногих, кто был готов помочь Маршалл абсолютно во всем. Они не раз дрались плечом к плечу и латали раны друг друга после сражений. Но Хейли уверена, что Джек заполучил такое тёплое отношение с её стороны тем, что мог буквально голой грудью прикрывать её дочерей от целого мира. Волк чуть не погиб, защищая Давину, когда она была ещё младенцем, в то время на неё велась охота. Затем Джексон едва не поплатился своей жизнью за то, что укрывал Первородное семейство от Триады, застигшей его врасплох. Женщина могла бы составить огромных список таких примеров, но она никогда бы не стала объяснять их близкое общение тем, что Кеннер в молодости испытывал к ней романтические чувства. Так делали многие их общие знакомые. Майклсоны и вовсе над этим шутили. Хейли же просто не обращала внимания на столь явное скудоумие в юморе. Ведь Маршалл прекрасно понимала, что даже не будь у Джексона чувств в начале их знакомства или будь они у него сейчас, она всё равно относилась бы к нему с большим уважением. Потому что люди, у которых есть глаза и мозги, в состоянии увидеть то, что Кеннер является примером хорошего человека и достойного мужчины. Но жизнь их раскидали по разным сторонам, и в реальности приходилось довольствоваться тем, что есть. Это теплые приветствия при встрече, это разговоры по душам, это редкие совместные походы в бар, это просмотры старых комедий или посиделки у костра со стаей Джека. Это были и объятья посреди больницы, кишащей людьми, который с минуты на минуты ждут нападения сирен. — Устала? , — спросил Кеннер, отстранившись первым.       Хейли медленно, словно не хотя отступила, вдруг невпопад решила поправить свои волосы, затем отрицательно махнув головой, ответила с еле заметной грустной улыбкой на лице: — Неа, просто в тысячный раз убеждаюсь, что спокойной жизни нам не получить. — Ну так бы было не интересно и скучно. А у нас, что ни день, то новое открытие: Вервольф, трибрид, Пустая, Маливор, Триада, сирены. — Слово «Майклсоны» принципиально не произнес? — Ну Первородные как ни крути имеют связь со всем перечисленным, кроме последнего. И то не факт, — в шутку произнес мужчина.       Хейли обиженно пихнула Джексона в бок, как бы напоминая, что она одна из них. Оборотень уловил суть этого тычка и ещё шире улыбнулся. В его взгляде так и читалось «Я не виноват в том, что ты по-крупному лоханулась двадцать лет назад». Маршалл лишь закатила глаза на это и продолжила разговор. — Расскажешь, что тебе известно про сирен?       Кеннер пересказал всю информацию про сирен, которую только знал, и все последние новости города. Он упомянул историю про Лиззи Зальцман, поведал о нападение сирен на её сестру-близняшку, рассказал об убийстве Питерса и специально скрыл информацию о двойнике Елены. Джексон решил сначало подождать опровержения или подтверждения его догадки о том, что это может быть Пирс, и только потом рассказать об этом гибриду.       Маршалл же стала рассказывать о том, как идут дела в семействе Первородных. Женщина поделилась тем, что у Хоуп стали по-тихоньку проявляться чувства. Также она подняла тему про Давину, гибриду показалось, что дочь начала отдаляться от всех, напоминая Кола, и на удивление Марселя, который между прочим полностью пропал с радаров, «Монстр», как его прозвали в сверхъестественном мире, уже больше трёх лет оставался в тени. Хейли ещё завела разговор насчёт Фреи и её отношений со спиртным. В последнее время гибрид всё чаще стала замечать ведьму в компании алкогольных напитков. Эти наблюдения посеяли переживания и маленькую панику. Джексон сказал пару стандартных фраз для того, чтобы хоть немного успокоить Маршалл. Диалог о душевных терзаниях они совместно приняли решение оставить до лучших времён. Ведь прекрасно понимали, что больница Мистик Фолза не самое подходящее для этого место. И оба были чертовски правы. Потому что в следующую секунду в коридоре послышался громкий непонятный шум, за ним удар, а после в воздухе появился туман. Рассеявшись белая дымка представила взору Хейли и Джексона трёх людей, появившихся из ниоткуда. Увидев незнакомцев, те, кто находился на тот момент в коридоре быстро сообразили, что перед ними сирены. Поэтому большинство присутствующих в панике стали разбегаться. Слуги Када только наслаждались зрелищем и страхом, исходящим от людей. Но по-видимому давать возможности хоть кому-то сбежать они не собрались. Ведь пару секунд спустя в коридоре стало слышно ужасное пение сирен. Простые люди, организм которых даже на сотую долю не был подготовлен к такому, сразу же попадали на пол, стараясь прикрыть уши руками. Только это все было без толку, у них из носа, из глаз и ушей стали виднеться алые струйки крови. Кеннер несмотря на острую головную боль тут же заметил, что среди толпы людей были и дети, которые с каждой секундой теряли намного больше крови, чем взрослые. Поборов дикое желание своего тела завалиться на кафель вместе с остальными, Джексон начал частично обращаться в волка, его зрачки пожелтели, появились когти и клыки. Увидев, что Хейли отлично переносит влияние жителей Ада, оборотень обратился к ней с просьбой, пытаясь перекричать сирен. — Возьми хотя бы одного или двух детей, а потом беги. — Я могу продержаться дольше, чем ты. — Ты быстрее. Сирены не успеют тебя схватить. За меня не переживай, моя стая на подходе.       Бросившись прямо на демонических существ, Джек дал понять, что разговор закрыт. Он смог отвлечь их внимание и дать Маршалл фору на несколько секунд. Женщина понимала, что у неё нет права тратить столь драгоценное время на размышления. Гибрид подбежала к самой маленькой девочке, которую пытался прикрыть собой её отец. Мужчина держал ребенка просто мертвой хваткой и только увидев, что малышку пытается забрать не одна из сирен, а какая-то волчица, он отпустил свою дочь, потому что знал, что местная стая оборотней должна была защищать больницу той ночью. Схватив девочку, Хейли немного растерялась и на какую-то долю секунд замешкалась. Она прекрасно осознавала, что вынести одного ребенка это мало, но как правильно взять на руки еще одного она до конца не понимала. Однако Маршалл, жившая всегда по принципу «глаза боятся, а руки делают», не теряя больше времени подлетела к мальчишке. Поскольку тот был на пару лет старше других детей он все еще находился в сознании. Поэтому гибрид смогла легко дать ему в руки маленькую девочку и сказала что-то по типу «держи так крепко как только можешь». И уже секунду спустя она держала в руках их двоих. Казалось бы уже можно выдохнуть и просто отнести детей в безопасное место, но женщина боковым зрением заметила, что в её сторону движется одна из сирен, которая вот-вот и попытается её сбить с ног. Однако атаки так и не произошло. Слуга Аркадия была откинута в сторону, а перед Хейли стоял Кол, решивший так вовремя вернуться в больницу. Маршалл быстро кивнула в качестве благодарности и моментально покинула так называемое поле боя. По пути она встретила волков, которые шли на подмогу, как и обещал Джексон. Спустившись на второй этаж женщина поняла, что пение сирен до него не распространяется. Причиной тому были стоявшие посреди коридора несколько ведьм и едва уловимый простым человеческим зрением созданный ими защитный купол. Следующее, что гибрид смогла разглядеть сквозь красную пелену, (она даже не помнит в какой момент из её глаз полилась кровь) было большое количество пострадавших, которых каждую минуту приносили один за другим. Только тут гибрид осознала, что все остальные этажи, кроме второго были атакованы сиренами. Сразу же появился вопрос «Каким образом это произошло?». Ведь Тайриз заявляла, что сирены могли появиться возле больницы, на крыше, на окнах, но никак не внутри самого здания. Потерявшись в своих мыслях, женщина на пару секунд забыла, что она держит детей. И вспомнила она о них только после того, как к ней подбежала Елена. Гилберт аккуратно взяла малышку на руки и жестом показала Маршалл где находятся остальные дети. Хейли быстро положила мальчика на кушетку с другим ребенком и решила вернуться назад для того, чтобы помочь Колу и Джеку.        Невозможно было описать то удивление, какое гибрид испытала, когда поднявшись на третий этаж она увидела, что сирен стало больше примерно в раз пять. Однако больше всего женщину поразил тот факт, что некоторые слуги ада еще и являлись вампирами или ведьмами. Маршалл ошибочно полагала, что у сирен могут быть лишь телепатические способности.        Продолжалось ли еще на тот момент пение? Хейли не смогла бы ответить. Потому что та кровавая драка, которую можно было смело называть «мясорубкой», вообще не позволяла с концентрироваться на чем-то или ком-то. В единое непонятное мессиво превратились стены, пол, лужи крови, люди, оборотни, сирены, абсолютно все.        Гибрид с трудом смогла разглядеть Кола посреди толпы. Майклсон старался противостоять натиску сирен, не один как обычно, а бок о бок с каким-то волком. Эти двое прикрывали спины друг друга и работали довольно-таки слаженно с учетом всей творящейся неразберихи. Только оказавшись рядом с потрошителем, женщина нормально разглядела оборотня, в котором она тут же узнала Кеннера. Если Хейли бы рассказала любому из Первородных, что Кол и Джексон плечом к плечу сражались против сирен, то ей никто бы не поверил. Правда весь поток размышлений об этом из головы Маршалл в прямом смысле слова выбила слуга Ада. Но сирена тут же поплатилась за свою выходку. Кол в мгновение ока оторвал той голову, швырнув её с огромной силой в стену. — Ты как? , — спросил Майклсон после своего мини шоу. — Я в норме. Пришла к вам поразвлекаться.       Кол удовлетворенно кивнул, а после с улыбкой произнес: — Сюда бы Клауса с Ребеккой.       Хейли даже не успела ничего ответить. Вампир моментально набросился на сирену в нескольких метрах от него. Если Майклсон и испытывал хоть малейшую долю усталости, то он её прекрасно маскировал, ведь на фоне Джексона тот выглядел более стойко и «свежо». Кеннер может и понимал, что ему стоило хоть немного передохнуть, но всё равно как упертый баран продолжал оставаться в самой гуще столкновения. За что и получал раз в несколько минут обеспокоенный взгляд Маршалл. Однако женщина смогла выдохнуть, когда всё же убедилась, что оборотень не завалиться на пол в любую секунду. После этого она полностью сконцентрировалась на сиренах, которые раздражали своим внешним видом, абсолютно противоречащим тому, что они являлись участниками драки. Слуги Аркадия не шли ни в какое сравнение с уставшими оборотнями, вымотавшимися вампирами и напряжёнными ведьмами. Про тех людей, кого не успели вынести до начала боя и они так и остались лежать прямо на полу, и говорить то не стоит. Как и не стоит экономить силы в драке с подонками, которые не пожалели даже детей. Гибрид тоже не собиралась жалеть сирен. Поэтому каждая слуга Ада, столкнувшаяся с ней, была либо жестоко убита, либо жестоко покалечена. Хейли была на все двести процентов из ста возможных уверена, что это абсолютно заслужено. Да и без сомнения, найдется не мало тех, кто с ней по-настоящему согласен.       Нельзя было сказать сколько минут или часов прошло после начала драки. Много? Мало? А черт его знает. Единственное, что касалось времени, и единственное, что Хейли смогла уловить, это то, что в какой момент уже начало рассветать. На небе появлялись первые краски рассвета. С появлением первых лучей Солнца сирены стали одна за другой отступать. И в конечном счете, в один долгожданный миг ни одной из слуг Аркадия не осталось.Тем не менее радоваться было нечему. Ведь после себя сирены оставили раненных, убитых. Здание, где должны спасать жизни, пропитали кровью, и в прямом, и в переносном смысле. Посреди коридора можно было увидеть две или три кучи наваленных друг на друга тел. Картину дополняли оторванные и разбросанные по всему этажу головы, руки, ноги, пальцы. Если бы не ведьмы, запечатавшие палаты с помощью магии, то сирены бы смогли убить еще больше невинных. А так поняв, что у них нет доступа к пациентам, слуги Ада выместили всю свои агрессию на оборотнях и вампира Мистик Фолза, принявших на себя основной удар. Маршалл была уверена, что только на их этаже погибло около пятнадцати представителей сверхъестественного мира. Это с учетом того, что городским мифическим существам помогал Первородный потрошитель и гибрид. Страшно было представить, что творилось на других этажах здания.       Когда Хейли встретилась взглядом с Джексоном, то поняла, что мужчина думал о том же. Прекрасно зная, что среди убитых были и члены стаи Кеннера, и просто его знакомые, Маршалл молча опустила руку на его в плечо. Нельзя сказать, что такой знак поддержки хоть чем-то помог, но оборотень всё равно был благодарен. Джек пытался среди горы тел разглядеть своих волков. Но всё было тщетно. То кровавое месиво язык не поворачивался назвать телами. Тяжело было уложить в голове и то, что только пару часов назад все эти люди были живы. Осознание того, что в этот раз не удалось обойтись без жертв, давило на Кеннера с невероятной силой.       Единственным, кто не зациклился на количестве убитых, был Майклсон. Как только Кол «пришел в себя» после драки, он сразу же начал использовать свой вампирский слух для того, чтобы убедиться точно ли все из лежащих на полу мертвы. Как Первородный и предполагал, у нескольких людей несмотря ни на что было сердцебиение. Слабое, очень слабое, но оно было. Поэтому Кол рванул к противоположной стене, в сторону, откуда доносился стук двух сердец. Оказавшись на месте, он увидел двоих мужчин. Один лежал прямо у стены. Была догадка, что его швырнули туда. Тем не менее его сердцебиение было более отчётливым, чем у другого, лежавшего на расстоянии пары метров. Кол решил, что будет лучше сначало отнести к врачам второго мужчину. Поэтому он сделал пару шагов в нужную сторону и присел рядом с телом для того, чтобы осмотреть его на наличие открытых переломов и других серьезных повреждений. Ведь потрошитель не хотел ухудшить и без того ужасное состояние организма. Однако сделать нормальный осмотр мужчина так и не смог сделать. Его отвлек крик Хейли с противоположного конца коридора. Только услышав позади себя какую-то возню потрошитель наконец понял, что хотела донести до него гибрид своим «Кол, поберегись».        Обернувшись Майклсон предполагал увидеть перед собой незнакомца, которого он минуту назад ошибочно принял за жителя Мистик Фолза. Но к своему удивлению, он носом к носу столкнулся с Лекси. На долю секунды в мыслях Первородного промелькнула надежда на то, что Хейли просто зазря перепугалась, ведь она еще не была знакома с вампиром. Но кровь капавшая из уголков губ Брэнсон определенно кричала «Что-то не так», ведь она не была похоже ту, что остается после укуса. И только мгновение спустя Кол разглядел, что за её спиной твердо и уверенно стоял мужчина, лежавший до этого момента без сознания. — Одно лишнее движение и твоя подруга останется без сердца, — раздался хриплый голос сирены. — Она не моя подруга. — Я не его подруга.        Одновременно произнесли Кол и Лекси. Вернее будет сказать, Майклсон нормально произнес фразу, а Брэнсон с горем пополам прохрипела слова, и то под конец подавилась собственной кровью. То ли из-за того, что осмелилась заговорить с дырой в спине, то ли из-за того, что слуга Ада слегка пошевелил рукой, в которой в прямом смысле слова держал сердце женщины. И только после слов сирены Первородный понял какого лешего тут делала Алексия. Она закрыла его собой. Если бы незнакомец всё же достал до Кола, то точно бы отключил его на время, ведь потрошитель смог расслышать лишь шаги вампира и хруст её костей. Кол пришел к выводу, что сирене для того, чтобы она могла так быстро и тихо передвигаться, а после еще и проломить ребра, должен быть как минимум век. Правда, голос мужчины явно говорил о том, что ему намного больше, чем сто лет. А это значило, он с лёгкостью вырвет сердце Лекси, если Майклсон допустит ошибку. Как правильно действовать потрошитель не понимал, как и не понимала Хейли и другие люди, находившиеся в тот момент на третьем этаже. Ведь в коридоре наступила гробовая тишина и все реально старались не делать неверных движений. Поэтому Кол просто попытался потянуть время. — Я посчитал тебя за бедолагу-горожанина, которого швырнули в стену. — Мы как и вы обычно скрываем свое истинное обличие. — Только в отличие от нас вы еще те уроды.       Первородный был готов лично вырвать сердце Лекси за то, что та своим неумением держать язык за зубами подливала масла в огонь и всё лишь портила. Только он не знал о том, что у Брэнсон уже было свой план, и эта фраза была одним из его пунктов. Получив еще одну дозу боли и новый ручей крови из собственной глотки, вампир начала кашлять, шипеть и резко схватилась за свой левой бок. — Блонди, правило о лишних движениях тебя тоже касается.       Возвращая свою правую руку на место, женщина странно задержала её, словно пыталась указать на пол. Кол не мог пропустить этот жест. Поэтому он долго смотрел прямо в глаза Алексии, а после медленно опустил взгляд на кафель. Мгновение спустя Майклсон вновь взглянул на Брэнсон, которая так же неспеша моргнула. Надеясь, что он все правильно понял, потрошитель как можно быстрее рухнул на пол. В следующую секунду он услышал слетевшее с губ Джека «Стреляй», а после почувствовал как над ним пролетела стрела. Её наконечник попал в плечо той руки, которой мужчина сжимал чужое сердце. От резкой и неожиданной боли сирена разжал кулак. Лекси не теряя времени сделала два скоростных шага и освободившись упала на пол. Кол же успел к этому времени мгновенно встать на ноги, и следом молниеносно напал на незнакомца. Первородный прижал того к стене и начал наносит один за другим удары. Майклсон мог бы избивать его хоть целый день, если бы не внезапная слабость подкосившая ноги. Миг спустя слабость превратилась в жгучую боль, распространяющуюся по всему телу. Кол, которому пришлось впервые столкнуться с такими физическими пытками и муками, вновь рухнул на пол, забившись в конвульсиях. Причиной тому было вмешательство сирены. Мужчина для того, чтобы в большей мере проявить свои способности, перестал скрывать свое истинное лицо. Поэтому над Лекси и Колом теперь возвышался монстр с темно-зеленой кожей, безгубым ртом, впалыми щеками и непропорционально длинными пальцами. Чудище протянуло свою руку к телу Майклсона, но Брэнсон, успевшая восстановиться, тут же её оттолкнула, соскочив на ноги. — Я обезвредил Первородного. Подумай куда лезешь, девочка.       Лекси и без слов сирены понимала, что шансов у неё как у комара. Вся надежда была на Джека и Тайриз. И единственное, что оказалось в силах женщины, так это не дать монстру уйти, ведь сирены могли в доли секунды исчезать, да и демоническое существо такой силы упускать было нельзя. Поэтому вампир быстро сорвала свой кулон и швырнула его в мужчину. Тот, как она и предполагала, начал ловить её украшение и отвлекся на секунду. Поэтому Брэнсон с помощью сверхскорости оказалась рядом с чудовищем и со всей силы нанесла удар ногой в место, где приблизительно должно было находиться солнечное сплетение. Удар вернул сирену вновь к стене, но при этом еще и впечатал в неё на сантиметров десять. Одну из рук сирены тут же приковала вторая стрела Тайриз. Благодаря наконечнику стрелы, на который были нанесены особые символы, истинное лицо слуги Ада опять было скрыто. Пока сирена был прикован Лекси в надежде увидеть подмогу, обернулась назад. Но Джексон, Тайриз и другие стояли на расстоянии десяти метров. Какой-то магический барьер не давал им пройти дальше. — Твои друзья не спасут тебя. — Тем не менее одну твою руку они уже обезвредили. — И много у них стрел с древними рунами?       Получив в ответ тишину, сирена расхохотался и произнес: — Так я и думал.       За свой смех мужчина вновь получил с ноги, но улыбаться не перестал. На этот раз слуга Ада попытался оставить Лекси с помощью магии. Но его заклятье на неё не подействовало. Брэнсон в душе поклялась расцеловать руки Бонни за её защитное заклинание. Улыбнувшись уголками губ, дабы позлить сирену, Брэнсон опустилась на колени перед Колом, который до сих пор продолжал корчиться в судорогах. Все попытки привести его в чувство не увенчались успехом. — Он перестанет мучаться только если я этого захочу. — Или если я тебя убью, — огрызнулась вампир. — Ну или так.       На несколько секунд затянулось безмолвие. Тишину лишь нарушали редкие всхлипы Кола. Лекси с трудом смотрела на то, как его неестественно скрючило от боли. Картина была поистине устрашающей, еще и с учетом того, что на полу лежал Первородный потрошитель. — Страшно представить, что я могу сделать с обычным вампиром? — Ага. — Резонно.       После сказанного сирена вырвал стрелу из своей руки и бросился на не ожидавшую такого поворота Лекси. Свободной рукой мужчина схватил Брэнсон за горло и поднял в воздух. Во второй руке он держал стрелу, которую секундой позже воткнул в бедро вампиру. Выпустив из рук противника, сирена начал наворачивать круги по территории, отделенной магическим барьером. Возведеннную защиту безуспешно пытались разрушить и оборотни, и вампиры, и ведьмы. Их лица, мельтишившие из стороны в сторону, раздражали мужчину, поэтому взмахнув рукой он наложил еще одно заклятье для того, чтобы барьер перестал был прозрачным и окончательно отделил их от горожан. Избавившись от лишних глаз, слуга Ада смог выдохнуть и наконец рассказать то, что уже на протяжении нескольких веков пытался держать в себе. — Какое вы можете оказать нам сопротивление, когда Первородный валяется и скулит как последняя псина, а ты не можешь стоять на ног из-за простой стрелы с рунами? Да мы перебьем жителей Мистик Фолза как мух и даже не заметим. А остальные города тем более падут под нашим натиском. Если бы не мое уважение к Господину, то я бы давно уже вас поубивал. Жалкие, никчемные, слабые, с глупыми кодексами морали, готовые сдохнуть за любого. Вам никогда не стать равными нам. — Падать далеко придется, — сплюнув кровь проговорила Лекси.       Не обращая внимания на очередную колкость, мужчина продолжил: — Мы вечно молоды, бессмертны. Мы ни как вампиры, подыхающие от любого карандаша, а действительно бессмертны. Нас может лишить жизни только наш повелитель. У вас нет и не будет ни одного оружия, способного существенно нам навредить. Ваши стрелы и камертоны — ничто на фоне урона, какой мы нанесли вам сегодня. Между прочим из старших сирен присутствовал один я. Остальные были еще просто юнцами. Можешь представить, что произойдет с Мистик Фолзом, когда Аркадий обрушит всю армию сирен и армию демонов? Нет? А я вот могу. Я сплю и вижу как наш вид стирает с лица земли все города, убивает род человеческий, уничтожает тех, кто попытается нам помешать. Хочешь знать, что будет с подобными тебе? Вы станете рабами, собачками на поводке. Будете вилять хвостиками лишь получив на то разрешение. Ваши женщины будут развлекать наших мужчин. — Не наши женщины будут развлекать ваших мужчина, а такие ублюдки как ты будут насиловать наших женщин. — А ваши мужчины будут мыть нам ноги, а дети станут наблюдать за этим и возненавидят свою жизнь, собственных родителей, самих себя. И мир, проявивший к нам ненависть, сам погрязнет в ней с головой, как и мы когда-то. Вы пройдете через то же. Вы разочаруетесь в жизни, потеряете себя, и то, что вы называете человечностью будет потеряно раз и навсегда. — Зато мы не конченные насильники, страдающие фанатизмом. — Я ошибся в тебе. Думал, что ты намного умнее, чем стараешься казаться, но ты, как и все остальные, не способна понять всю суть нашего замысла, который должен поставить вас на путь исправления и начать эпоху великого возрождения.       Лекси поднялась на ноги для того, чтобы сирена перестал смотреть на неё свысока и чтобы хоть в какой-то степени вести этот разговор на равных. Одним резким движением она вынула стрелу из своей ноги, сжав до скрипа зубы. Приведя свое дыхание в норму и перехватив поудобнее оружие, она наконец произнесла: — Развязанную вами войну ты можешь называть как хочешь, но от этого она не перестает быть войной. Вы хотите уничтожить всю цивилизацию, убить человечество, сделать из нас ручных зверьков и ради чего? Ради того, чтобы доказать что вы сильнее и могущественнее? Или ради того, чтобы перестать заставлять других марать руки, и наконец самим запятнать и без того черные души? — Ты заблуждаешься. Это — не война, это справедливость. Вы обязаны заплатить за ошибки прошлого. — Только после того как вы заплатите за свои. — Пойми, мы с тобой не враги. Это люди развязали между нами вражду. И теперь сами даже не знают о нашем существовании, а такие как ты пытаются их защитить. Где тут справедливость? — А в чем справедливость убивать людей живущих сейчас, если ты сам сказал, что они даже не подозревают о вас? Почему потомки обязаны искупать грехи предков? — Знаешь, ты мне напоминаешь кое-кого. — Так и будешь игнорировать мои вопросы? — Только глупые. — Окей, можешь продолжить свой монолог страдальца. — Сарказм в сторону, я действительно пострадавший. Представь какого десятилетнему ребенку видеть как его семью жестоко убивают! Представь какого это сгореть заживо!!! Лишь потому что ты отличаешься от других. Лишь потому что ты мог лечить головные боли и помогать людям с переживаниями. Я был маленьким, невинным мальчиком, у меня даже в мыслях не было использовать свой дар против людей. Но дети Адама видели во мне угрозу. Они воткнули мне нож в спину, зверски убив меня и всех, кто был мне дорог. Думаешь я такой один? Нас тысячи. Хочешь сказать, что время сжигания ведьм прошло? Так я отвечу, что подобные мне до сих пор сталкиваются с унижениями, с насилием. Про слаборазвитые страны я вообще молчу. Там как было средневековье, в котором царствует кровопролитие, так и осталось. И после этого ты хочешь сказать, что я не прав? — Чертовски не прав. Ты собираешься уничтожить не только тех, кто убил или навредил тебе, ты собираешься уничтожить всех. В твоих планах заставить страдать даже невинных детей, каким был и ты сам. Так почему ты собираешься обречь на страдания тех, чей вины в случившемся нет? — В их жилах течет кровь убийц. Они продолжают род убийц. Они будут убийцами. —Будут, но далеко не все. Да, среди людей есть, были и будут фанатики, насильники, педофилы, убийцы и монстры еще похуже тебя, но хороших людей всегда будет больше, — сказала Лекси, а затем указав свободной рукой куда-то в сторону, продолжила, — Видишь тело девушки справа от тебя? Она активно занималась волонтерством. Помогала искать пропавших детей, ухаживала за бабушками и тому подобное. А знаешь, что произошло когда ей было пятнадцать? Нет, ты нихрена не знаешь, ведь вместо того, чтобы использовать свои силу во благо и защищать слабых, ты сидел и разрабатывал план под названием «как насиловать красивых девушек и не получать за это наказание», чертов кусок говна!       Мужчина присел рядом с незнакомкой и прикоснулся к её руке. В воспоминаниях сирена пытался найти те события, с которыми девушке пришлось столкнуться в пятнадцать. Перед глазами тут же появились все члены её семьи. Семейная поездка за город закончилась встречей с двумя обезумевшими мужчинами. Эти двое застрелили её родителей, жестоко избили и изнасиловали саму девушку, после вдоль поиздевались над её младшей сестрой и оставили их умирать. До момента когда их нашел какой-то молодой парень-волонтер дотянуть смогла только старшая из них. По началу слуга Ада не мог разглядеть лица этих монстров, но спустя несколько секунд он все же поймал момент и от неожиданности аж подскочил. — Понравилось?       Сирена ничего не ответил, лишь стал по-тупому смотреть на тело убитой. Лекси сначало думала, он замолчал потому что насмотрелся воспоминаний девушки. Но после она в его взгляде уловила кое-что иное. И осознание накрыло с головой. — Ты знал их!!! Ты знал каждого из этих ублюдков!!! , — крикнула вампир перед тем, как накинуться на мужчину.       Однако слуга Аркадия с лёгкостью отбил атаку, отбросив Брэнсон от себя магическим потоком. Лекси больно врезалась спиной в барьер, а затем распласталась на полу, сильно ударившись лицом, но стрелу из своих рук не выронила. Она не могла позволить себе упустить свое единственное на тот момент оружие. Ведь заклинание Бонни больше не действует, а это означало, что Лекси осталась один на один с могущественной сиреной. Еще вампир осознавала, что барьер навряд ли смогли бы разрушить в ближайшее время, все были слишком уставшие после атаки и еле на ногах стояли. Куда уж там тягаться с древним ведьмаком. Прекрасно понимая, чем для неё может окончиться эта встреча, Брэнсон больше не видела смысла отсиживаться в сторонке и пытаться сдерживать себя. Если умирать, то только с оружием в руках. — Даже больше скажу, это я заставил их это сделать. Сказал им совершить самый ужасный поступок, который они только могут. И вот что из этого вышло. — Ну как? Доволен? И чем ты лучше людей после этого? Чем объясни? Тем, что тебя сожгли на костре? Или тем, что ты сначало сломал жизнь хорошей девушке, а потом и вовсе отобрал её? И сколько таких случаев в твоей копилке? — 2563. — 2563 невинных человека ты убил. И ради чего? Ради твоего великого возмездия, что по сути является простым геноцидом из-за деградации? Хочешь проработать свое раздутое эго, выйти из роли жертвы и справиться с психологической травмой, сходи к психологу, к психотерапевту. К ветеринару на крайний случай. Я уверена, что ты старше меня в два раза, а то и больше. У тебя было минимум шестьсот лет для того, чтобы смириться и принять свою судьбу. Последние тридцать лет ты мог искать специалиста, способного тебе помочь. Но нет. Ты выбрал стратегию «Я буду страдать и заставлю страдать других». А после вообще решаешь участвовать в уничтожении планеты. А всё потому что какие-то твари, которых уже нет в живых, кости которых уже сгнили, и которых уже никто не вспомнит, тебя убили. Вот ответь, ты их убил? — Убил. — И что тебе еще надо? — Ты не понимаешь. Убив их, я не почувствовал облегчения. — А убийство еще 2563 человек принесло удовлетворение?       Ответа не последовало. Мужчина вновь посмотрел на тело девушки. — Её звали Эмма. Если ты внимательно смотрел её воспоминания, то должен был понять, что она беременна… была беременна, она пришла в больницу на узи. Эмма хотела сына. Она хотела воспитать хорошего человека и достойного мужчину… Она была лучше тебя. Она была сильнее тебе. Она обязана была получить свой счастливый конец. А теперь она мертва. Мертва как и 2563 других человека, как и вся твоя семья. Так скажи, каков шанс, что война, которую вы планируете принесет, тебе и другими облегчение? Почему ты так уверен, что после всего случившегося ты достоин жизни, а такие люди как Эмма должны умирать потому что в прошлом тысячелетие были совершены убийства, к которым они не имеют никакого отношения? Почему ты считаешь ваш вид лучшим, когда за столько веков вы до сих пор не научились создавать, не научились любить, не научились прощать? — Ты не была на моем месте. Ты не имеешь права меня судить. — Кто убил 2563 людей? Не я. Кто напал на больницу и не пощадил никого? Не я. Кто собирается устроить войну? Снова не я. Кто хочет насиловать женщин? Опять-таки не я. Кто оправдывает это все своей жестокой смертью? Как неудивительно, но снова не я. Это всё, черт тебя подери, делаешь ты! Так что я буду осуждать тебя до тех пор пока не сдохну. Доходчиво ‽ — Вполне. — Вот и отлично. — И всё же ты сильно похожа на него. Он тоже был единственным, кто заставил меня усомниться в своей правоте. Я могу назвать тебе имя. Но толку если о человеке, о котором я говорю, помнят только единицы. Его имя должно было войти в историю. Но он перешел дорогу сиренам, и поэтому дорого за это поплатился. Ах, Линкольн, Линкольн, если бы ты только согласился на сделку с Аркадием… Сколько бы было сделано великих свершений… Жаль, очень жаль. — Ой только не говори, что Линкольн был твоим недопарнем, который разделил с тобой ложе, но не разделял твои тупорылые взгляды на мир. — Не смей в таком тоне упоминать Линкольна Герата! Он был первым и последним достойным представителем рода людского. Я вновь ошибаюсь на твой счет, ты ему и в подметки не годишься. — Пф, не особо то и хотелось. — Только время на тебя потратил. — А мог бы убить ещё 2563 человека… Ах, жаль, как жаль, — протянула Лекси, пародируя недавний тон мужчины. .       Это было последней каплей. Сирена вновь показал свое истинное лицо и напал на Брэнсон. Схватив своими страшенными руками голову девушки, слуга Ада начал стирать из воспоминаний весь их диалог. Но что-то пошло не так. Ему не удалось это сделать ни с первой, ни со второй, ни даже с третьей попытки. Сделав шаг назад, монстр вновь вернул себе человеческий облик, и удивленно вскинул брови. Лекси тоже нахмурилась. Ни кто из них не понимал причину происходящего. Только отличие было в том, что вампир не собиралась молчать. — Силы закончились? — Что с тобой не так? — Чья бы корова мычала, придурок, — проговорила Брэнсон и переборов желание ударить себя по лбу, она просто запустила ладонь в волосы, не понимая как кто-то может быть настолько идиотом, прожив несколько веков.       Мужчина, потеряв контроль над ситуацией, начал испытывать самую настоящую злость и на себя, и на незнакомку, на которую не действовали его телепатические способности. Однако мужчина упрямо продолжил хватать Брэнсон за голову и шептать «Боль». Ничего не произошло. Не было ни страха, ни воспоминаний, ни кого-то постороннего в мыслях, не было ничего. Лишь ужасно неприятное ощущение чужих рук. Слуга Ада, явно не понимающий в чем дело, продолжал крепко держать Брэнсон за виски и раз за разом выкрикивал то «мука», то «боль», то «разочарование», то еще что-то. В общем он настолько увлекся самим процессом, что забыл об оружие, которое было в руке вампира. Решив, что вот он её шанс, Лекси воспользовалась увлеченностью сирены, и сжав покрепче в своей руке стрелу, нанесла удар в подбородок с такой силой, что наконечником пронзила голову насквозь.       Мужчина медленно закрыл глаза, опустил руки и замертво рухнул на пол. После того, как он отключился, Кол наконец-то перестал биться в судорогах, а магический барьер, отделявший их, исчез. И к ним в ту же секунду подбежала Локвуд, а за ней следом целая толпа. Брэнсон рассмотрела среди пришедших оборотней, врачей, даже ведьм. Почувствовав что на неё внимательно, не отрываясь смотрят, Лекси оторвала глаза от толпы и повернувшись столкнулась со взглядом Тайриз. В глазах мэра читалась растерянность, непонимание, паника, а в глазах вампира — дикая усталость и самый настоящий страх. Обе поняли, что после того, как они разберутся с последствиями этой ночи, у них состоится достаточно долгий разговор, у каждой действительно было что рассказать. Если кто и заметил это общение глазами, так это только стены больницы. Ведь все остальные были слишком увлечены Колом, который все еще продолжал лежать без сознания.