Чёрт, я слишком стар для этого дерьма...

– Они поссорились... – тяжело вздохнула Эмма. – Изана-нии был против того, чтобы Майки полностью ушёл в преступный мир. Я думаю, что уже поздно останавливать Майки... Хотя ребята так не считают, но я его сестра, и прекрасно вижу, что возвращаться Майки не будет. Он уже сделал свой выбор. Такемичи понятливо кивнул, отхлебнув тёплый чай, предложенный младшей Сано. Эмма была именно тем человеком, который видит ситуацию чистым взором, и Ханагаки это импонировало. Эта девушка, несмотря на всю свою любовь к Майки, чётко понимала, что её брат не изменит своего решения. – А сейчас Изана где? – Он в отъезде. Разбирается с какими-то документами... – Эмма нахмурилась, что-то вспоминая. – Хоть Поднебесья уже нет, но все компании и дела никуда не исчезли, и Изана-нии до сих пор заведует всем этим. Да, это было логично. Поднебесье – влиятельная группировка, которая контролировала целый город. Один из крупнейших после Токио. Территория порта у Ёкогамы тоже принадлежала Изане, и все пути и договоры проходили только с его разрешения. Такемичи помнит, как Курокава устраивал встречи с влиятельными людьми и оставлял Поднебесье на Какучё, пока сам отсутствовал. Сейчас Изане уже двадцать, так что его влияние лишь возросло. «Кажется, семье Сано было суждено быть связанной с преступной стороной мира...» – Ханагаки качает головой от такой мысли. Это правда. Что Шиничиро, что Майки, что Изана (который, кстати, так и не взял фамилию Сано). Эти трое буквально были рождены для преступного мира. Исключением является только Эмма, но Такемичи почему-то уверен, что и она могла бы хорошо туда вписаться, стоит только дать цель и мотивацию. В любом будущем Майки становится главой преступных организаций. Изана находится рядом. И Ханагаки уверен, что если бы не ранняя смерть Шиничиро, тот бы тоже участвовал во всём этом. Да, пусть самый старший из братьев держал магазин мотоциклов, но... кто сказал, что его авторитет исчез? Шиничиро был главой самой сильной банды во всей Японии. Скорее всего, даже держал нейтралитет с якудза, то есть, более опасными и взрослыми группировками. Как Такемичи и говорил: стоит зайти в этот опасный мир и засветиться в нём – выхода обратно уже не будет. Так что, тот магазин байков и мотоциклов точно не был главным источником дохода Шиничиро. Как прикрытие и просто любимое хобби. Старший из братьев, возможно, вёл некоторые дела в тишине, не разглашая своё имя на каждом углу. Да, вот такая семья. И Такемичи действительно проникся уважением к погибшему Шиничиро: воспитывать и содержать двух маленьких детей – не легко для такого молодого парня. Пенсии Мансаку навряд ли было достаточно для нормального финансового обеспечения внуков, и Шиничиро это прекрасно понимал. Магазин мотоциклов тоже не мог приносить хороший доход – в то время была огромная конкуренция среди таких заведений, ведь «эпоха гопников» буквально была в самом рассвете популярности. Быть главой серьёзной банды или группировки – не только слава и власть. Это деньги и договора, которые проходят через тебя. Это опасность, которая поджидает на каждом углу. Это стальной стержень, который должен крепко стоять внутри, не позволяя дать и показать слабину. Необходимо «видеть» и не упускать толковых людей, которые могут встать рядом и не предать в тяжёлый момент – и Шиничиро это мог, если судить по рассказам многих его последователей; такие люди по собственному желанию шли за ним. Таким образом можно было спокойно обеспечивать детей, дом и собственный магазин. Не позволять маленьким братику и сестрёнке жить в недостатке, да и дедушке здоровье поддерживать. Такемичи и сам бы выбрал такой путь, будь он в положении Шиничиро. А Майки, кстати, правильно поступил, найдя своё место. Он уже не сможет жить, как обычный человек. Вся эта мирная жизнь, с последующим созданием семьи и спокойной старостью – не для Манджиро. И хорошо, что он понял это в таком раннем возрасте, сразу направив силы в определённую область деятельности. И если в детстве всё подкреплялось банальным желанием быть похожим на старшего брата, то сейчас Майки действительно делает всё по собственному хотению. Сам Такемичи, например, так и не нашёл дело всей своей жизни, медицина была единственной подходящей профессией, на которую Ханагаки шёл со спокойствием на душе. Надо будет связаться с Изаной и, желательно, встретиться. Такемичи хотел полностью убрать любые угрозы в сторону Курокавы. Ну и добраться до Харучиё. *** Казутора смотрел на Такемичи непонятным взглядом, неуверенно отводя глаза. Ханагаки думает, что это самая спокойная реакция из всех, к которым он морально готовился. – Я думал, ты хочешь сказать мне что-то серьёзное, раз попросил пропустить дополнительные... – проговорил Ханемия с неким возмущением. – Ты ж меня сам заставил их посещать! Ханагаки посмотрел на него серьёзным взглядом, не давая даже намёка на какое-либо веселье. – Тора, я не шутил. Младший заторможенно расширяет янтарные глаза, уже с шоком пялясь на Такемичи. То есть, не шутит... То есть, Ханагаки действительно путешествует во времени?! Это же... даже звучит бредово... Но Такемичи не станет врать на такую серьёзную тему. Уж кому, но точно не Казуторе. Ханемия не мог определиться с тем, что сейчас чувствует. Это, конечно, были не злость и испуг. Скорее, шок, непонимание и дикое любопытство, что возрастало с каждой минутой тишины. А ещё капля обиды, ибо почему не говорил раньше?! – А сколько тебе сейчас?... – Двадцать семь. Казутора охнул, приподнявшись со стула и чуть не разлив горячий чай. Двадцать семь – это много. В таком возрасте у многих уже есть дети... Дети? Вопросов к Такемичи просто уйма. Но был один вопрос, ответ на который Ханемия, к своему смущению, желал знать больше всего. – У тебя в будущем есть семья? – тихо спросил Казутора, пристально смотря в синие глаза. Ханагаки слабо улыбнулся, раздумывая, как аккуратнее ответить на данный вопрос. Семьи, как таковой, у него не было. Но... – У меня был очень близкий человек... – уклончиво ответил Такемичи, смотря в глаза, которые были переполнены непонятными ему эмоциями. – В будущем он погиб. Казутора замер. Внутри неприятно царапнуло. То есть, Такемичи вернулся в прошлое, чтобы спасти свою будущую любовь? А если бы тот человек не умер, Ханагаки бы и не подумал о том, чтобы вернуться? Почему-то на душе стало... противно. Будто от своих собственных и непонятных ожиданий. Казутора сам не понимал, почему ощутил такие неприятные эмоции. Наверное, надо порадоваться и поддержать Ханагаки. Такемичи пристально следил за выражением лица напротив. Он примерно догадывался о чужом ходе мыслей, и думал, как бы помягче объяснить, что... А что? Ханагаки не будет себе врать. Казутора и есть тот самый человек, ради которого он вернулся сюда. А Харучиё и Изана просто попались в зону ведомости, поэтому Такемичи не хотел бы упускать их. Только Ханагаки не был уверен, как на такое отреагирует сам Ханемия. Может быть, разочаруется и пошлёт? Или не поймёт? Такемичи не любил всю эту недосказанность, ведь именно от неё у него было много проблем: взять, к примеру, ситуацию с Кисаки, с которым можно было просто поговорить, а не устраивать опасные войнушки. Казутора рвано задышал от тяжёлых мыслей, которые заполонили его голову. И сердце почему-то болело, хотя Ханемия никогда не сталкивался с проблемами здоровья этого органа. Парень двинулся мимо Ханагаки, желая, зачем-то, убежать. Что за странная реакция у него? Он не понимает. Почему так больно? – Стоять. Ханемия прирос к полу от твёрдого голоса и неуверенно повернулся к его обладателю. Такемичи тяжело вздохнул и поднялся, близко подойдя к причине своего возвращения в это время. Красивые янтарные глаза заблестели от прозрачной наплывшей жидкости, казалось, младший сейчас просто заплачет. На что готов был пойти Ханагаки ради Казуторы? На всё. Он был согласен отправиться за ним в сам Ад и пройти все девять кругов мучения. Если понадобится, Ханагаки даже поцапается с самим дьяволом. – Я ещё забыл сказать... – Такемичи обнял подрагивающего Ханемию, уткнувшись в шею. Он просто не мог оторваться от Казуторы с того момента, как прибыл в прошлое. – Я здесь ради тебя, Тора. Ханемия затих на некоторое время, и старший опасливо оглядел лицо подростка, ища то ли отвращение, то ли непринятие. Но Казутора, покрывшийся очень красноречивым румянцем, успокоил мысли Такемичи. А потом он моргнул, позволяя прозрачным слезам покрыть горящие щёки, и всхлипнул. Ханагаки уже насторожился от такой реакции. Чем он мог обидеть его? Ханемия очень редко плакал... – Тора... – тихо пробомотал старший, начиная вытирать чужие слёзы рукавами домашней кофты, – не плачь... Извини меня. – За что? – Казутора всхлипнул, но совсем не от горя. Ханагаки растерялся от вопроса. – Ну... я не знаю за что, но всё равно извини. Я не имел ввиду ничего плохого, клянусь. Такемичи был скуп на такие эмоции, как страх и паника. Но сейчас... Блять, сейчас ему было страшно от неизвестности. Только Казутора мог вызвать у него такой широкий спектр чувств одним своим видом. А ещё Такемичи мало перед кем извинялся. То есть, вообще не извинялся. Но с Казуторой это не работает – это другое. – Я... Такемичи, не извиняйся... – недовольно проговорил Ханемия. – Это... Я подумал, что... ну, мы с тобой в будущем не вме... Казутора «споткнулся» на последнем слове, резко замолчав и закрыв рот рукой. Янтарные глаза расширились и начали бегать по кухне, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но только не останавливаться на синих проницательных омутах. Когда от Такемичи послышался довольный смешок, Ханемия был готов провалиться под землю от огромной волны стыда и смущения. Младший задёргался в неожиданно стальной хватке, ища пути отступления. – Эй, сейчас убегать точно не нужно... Лицо Казуторы взяли в ладони, которые, в сравнении с подскочившей температурой лица, были ледяными, и притянули ниже. Синие глаза затянули в морской водоворот, отрезая пути отхода. Ханемия рассеянно моргнул и застыл, ожидая... Чужие губы прижались к его, и младший уже хотел прикрыть глаза, как... через пару мгновений приятное тепло быстро исчезло, оставляя после себя остаточное чувство невесомости. Ханемия непонятливо посмотрел на Ханагаки, ожидая объяснений. Он, вообще-то, надеялся на то, что его первый поцелуй будет более... ну, чувственным, что-ли? – Мелкий ты ещё, – беззлобно ухмыльнулся Такемичи, щёлкнув опешившего Казутору по носу и тут же уматывая из помещения. В след ему донеслось возмущённое «Не прощу!». Ханагаки-сан потратила все силы, чтобы её не заметили. Она хотела зайти на кухню, когда перед ней открылась ну просто милейшая картина из всех, что ей доводилось видеть. Не желая рушить такой момент, она тихо покинула дом со счастливой улыбкой на лице. Честное слово, женщина уже и не надеялась на то, что сын додумается-таки привести в дом любимого человека. А в том, что этим человеком был Ханемия Казутора, Ханагаки-сан и не сомневалась. Осталось только ждать, когда Такемичи расскажет ей о них. *** Сенджу была настоящим ребёнком, которого вывели на улицу. Такемичи задумчиво наблюдал за этой девчушкой, которая встретилась ему на станции. Неожиданное приглашение в парк аттракционов Ханагаки принял: у него было несколько вопросов к Кавараги, да и какое-то родительское(?) чувство взыграло, стоило только взглянуть в невинные глаза, по которым было видно, что перед ним стоит недолюбленный ребёнок. Уж такие глаза Такемичи прекрасно знает. У него, вон, целая орава таких бегала. Благо, сейчас многие уже достаточно подросли. Взгляд парня, по необъяснимой причине, приковался к сегодняшней дате, показанной на стенде у самого парка. Седьмое июля... Отчего-то Такемичи стало не по себе, а дата так и мелькала перед глазами, будто хотела, чтобы Ханагаки обратил внимание. Покопавшись в памяти, он так и не нашёл ничего связанного с этим днём, поэтому решил, что это его очередная паранойя играет с ним в игры. У него так часто бывает. И Ханагаки почти успокоился, правда. Только вот... стоило прикоснуться к плечу невнимательной Сенджу, дабы в неё не врезался какой-то мужик, оставивший после себя жуткий перегар и запах алкоголя, – сегодня праздник Танабата, так что неудивительно, что кто-то решил приложиться к бутылке спиртного, заливая шары на выходной – Ханагаки нехило встряхнуло от прокатившейся по телу дрожи. Перед глазами пролетели мутные образы: Сенджу лежит на асфальте, её голова в крови, вокруг оглушающий шум ливня, и сам Такемичи тоже в крови, только в районе груди. Они оба умирают от огнестрельных ранений, а кто-то из людей, не решающихся подходить ближе, спешно вызывает скорую помощь. Такемичи возвращается в реальность и замирает на месте, схватив опешившую Кавараги чуть ли не за шиворот брахмановской формы, отчего Сенджу удивлённо охает. – Ты чего, Ханагаки? – лидер Брахманов не злится, но опасливо смотрит на помрачневшее лицо парня. С неба начинают капать капли, а через пару минут начинается самый настоящий ливень; люди с зонтами торопливо разбегаются под крыши закусочных заведений. – Пойдём перекусим, – резко говорит Такемичи, подталкивая Кавараги в сторону ближайшего кафе сладких десертов. Сенджу, на своё удивление, беспрекословно подчиняется и идёт в указанное направление, размышляя о том, что Ханагаки сейчас стал похож на того, каким его впервые встретила Кавараги. Там, в стычке на перекрёстке, она действительно несколько испугалась этого парня. И все его титулы, перечисленные перед двумя группировками, становились понятны... Такемичи молчал, и Сенджу стало даже неловко, видя, что парень размышляет о чём-то серьёзном, если судить по безэмоциональному лицу. Он так и не притронулся к еде, а вот сама Кавараги успела слопать уже три десерта – всё же, не каждый день ей удаётся посещать такие развлекательные места, да ещё и с кем-то почти её возраста. Хотя, Сенджу уже поняла, что Такемичи из тех, кто рано повзрослел. – Всё нормально? – нерешительно поинтересовалась девушка, любопытно смотря на Ханагаки. Такемичи рассеянно проморгался и посмотрел на неё цепким взглядом, от которого невольно пробежались мурашки. Сенджу застыла, совсем не двигаясь, будто перед хищником. Её с головой накрыло ощущение безопасности, но в то же время было не по себе от того, что она понимала: её читают, как открытую книгу. – Харучиё и Такеоми – твои братья, – не вопрос, а утверждение. Кавараги кивает, не понимая, к чему был этот неожиданный вопрос-утверждение. Этот факт не скрывался. – У тебя есть личные враги из Свастонов-Канто или Рокухары-Тандай? – Такемичи спрашивал негромко, но Сенджу ощущала давление. – Из Свастонов-Канто, навряд ли, – рассудила Кавараги, – а Рокухара-Тандай увидели меня лишь недавно. До этого я почти не показывалась, поэтому меня и считали загадочным главой Брахмана. Ханагаки кивнул и отвёл холодные глаза, смотря будто в пустоту. Девушка расслабленно выдохнула, стараясь этого не показать. Такемичи же предполагал, что убийцы с пистолетом, которых он увидел в недавнем видении, могли прийти по его душу. А всё из-за Такеоми, который в тот день решил разгласить о Ханагаки на обе группировки, как об опасном и сильном человеке, который имеет высокое положение в мире гопников. Акаши , конечно, недалеко ушёл от правды, но теперь Ханагаки опасаются, соответственно, могут появиться враги. Такемичи осмотрел близлежащую территорию, вспоминая обстановку в образах: там они находились в парке, только, скорее, на обратной стороне, где расположены уборные, а ещё рядом располагалась парковка. – Я в уборную, – Сенджу поднялась из-за стола и исчезла за углом. Ханагаки хмыкнул и поднялся следом, идя за Кавараги. Образы подтверждались, и Такемичи понимал, что теперь имеет возможность видеть будущее от прикосновения к определённому человеку или предмету. Ливень продолжал хлестать по асфальту, раздражающе перебивая внешние звуки. А ещё уже вечерело, так что темнота вообще не спасала положение. Но, несмотря на все факторы, Ханагаки чудом услышал плескание воды от нескольких спешных шагов. Его слух был на максимальной высоте, за что стоит поблагодарить работу в преступных организациях, где нужно быть всегда настороже. Такемичи всмотрелся в темноту, замечая четыре тени в чёрной одежде. Именно столько было людей в видении. Ханагаки не знал, у кого из них был пистолет, так что решил, что ему стоит быть очень быстрым. Подкравшись, как можно ближе, Такемичи уже был готов уложить четвёрку на мокрый асфальт, как по закону подлости телефон в его кармане завибрировал. Ханагаки матернулся и кинулся на будущих уголовников. Школьная рубашка его выдавала с потрохами, но четыре подростка для него – как палец о палец ударить. Такемичи даже сам не заметил, насколько молниеносно лишил сознания всех четверых. Пистолет, видимо, выпавший у одного недо-убийцы, сиротливо валялся в дождевой луже... Губа неприятно заболела: один из них успел, чудесным образом, заехать ему кулаком. Ханагаки поднял пистолет и принял звонок, который так и не прекратился. – Умер кто-то или что?! – раздражённо спросил Такемичи в телефон. – Такемичи, ты где? – голос Инуи был нервным и паникующим. Ханагаки вздохнул и вышел из переулка, выкидывая оружие в ближайшую мусорку. – Я в парке, где отмечается Танабата, – уже спокойнее ответил парень и увидел приближающуюся к нему Сенджу. – Что случилось? – До меня дошли слухи, что на тебя готовят нападение! Это члены Рокухары-Тандай! Такемичи, тебе нужно спрятаться! Ханагаки молча приблизился к Кавараги и жестом попросил подождать. – Я уже отбился от них только что, Сейшу, – как можно чётче оповестил Такемичи, ловя недоумённый взгляд Сенджу, которая заметила кровь на его губе. – Успокойся, ладно? Я сейчас с Кавараги и мы... Ханагаки не договорил, слыша топот толпы. Пришли Брахманы и Доракен. Такеоми стал переговариваться с Сенджу на высоких тонах, активно размахивая рукой с потухшей в ней сигаретой. А через несколько секунд послышались моторы приближающихся мотоциклов. Такемичи прищурил глаза, распознавая форму Рокухары даже в вечернее время. Фонари-то работали. – ...здесь сейчас будет драка, – договорил Ханагаки, тяжело вздыхая. – Я отключаюсь. Инуи что-то взволнованно проговорил, но Такемичи уже убрал телефон в карман. – Ну-с, Ханагаки, я рад что эти обдолбыши не смогли убить тебя и Доракена, – радостно воскликнул Саус, слезая со своего транспорта. – Такие подставы я не признаю. Только настоящие бои на кулаках! Такемичи не ответил, молча рассматривая толпу группировок. Намечалась серьёзная битва, и Ханагаки знал, что его отсюда не отпустят. Хотя бы потому, что сейчас он слышит знакомый рёв движка. Так звучит его собственный мотоцикл, который является близнецом мотоцикла Манджиро. Они одинаковы. Такемичи задумчиво наблюдал, как на парковке появляется Майки, а за ним и Свастоны-Канто. Три конфликтующие группировки, которые будут биться за право «трона». За лидерство во всей Японии, прямо здесь и сейчас. Саус вопит и поднимает шум, тем самым настраивая членов своей банды на битву. Такеоми не отстаёт, крича что-то о том, что здесь всё должно закончиться, и, вообще, как Рокухара посмела напасть на человека, которого они желали завербовать в свою группировку?! Ханагаки заметил Харучиё, который стоял за Сано и азартно подливал масло в огонь перекрикиваний. Его цель. Ханмы не было, очень жаль. Можно было не терять время. Брахманы и Рокухара-Тандай сцепились, как бешеные собаки. Кажется, они долго ждали этого дня, и им понравилась бы любая причина для того, чтобы столкнуться. Свастоны-Канто же не спешили рваться в бой. Это был хороший шанс, добить две уже уставшие группировки. Такемичи встретился взглядом с Санзу, и тот затих, наткнувшись на почти звериную внимательность. Ханагаки показательно, смотря на свою цель, провёл большим пальцем по своей шее, обещая знатную расправу. Харучиё перекосило от ярости, и парень бы двинулся к Такемичи, если бы не Коко, остановивший того ещё на старте. Майки обратил внимание на переглядки Ханагаки и Санзу. В голове возникла мельтешащая мысль о том, что обычно, на всех битвах, объектом внимания Такемичи являлся сам Майки. А сейчас Сано почти на сознательном уровне ощущал, что Такемичи заинтересован другим человеком. Это, почему-то, незаметно ударило по самолюбию(?). Что вообще связывает Санзу и Такемичи? У них какие-то личные дела и конфликты? Майки... уже не интересен для Ханагаки?... Сано прочистил горло, опустив взгляд и приводя мысли в порядок. Он здесь, чтобы победить две эти группировки. Конечно, Майки тоже узнал о покушении на Доракена и Такемичи, поэтому и сорвался в путь, приказывая Коко и Харучиё собирать всех и отправляться за ним. К его спокойствию, Кенчин был жив и здоров, а Ханагаки отделался лишь разбитой губой, если судить по внешнему осмотру издалека. А ещё Майки просто неимоверно раздражало, что Такемичи делят Брахманы и Рокухара. Они не достойны иметь такого человека в своих рядах. Сано считал, что только он имеет право быть главой Ханагаки, и верил в это. Манджиро с мрачностью вспоминает времена Поднебесья, когда его Такемичи выкрали прямо из-под носа и сделали членом группировки Изаны. Майки потом устроил знатный скандал с новоиспечённым старшим братом. Изану он, конечно, любит, но... Такемичи делить нельзя. Не потому, что он не вещь, а потому, что Сано давно добавил Ханагаки в свой список под названием «Моё и больше ничьё». Туда относились ещё Эмма, Доракен, сам Изана и некоторые ребята из Тосвы. За Такемичи, по мнению Майки, нужен был присмотр. Только отвлекись – очередная банда уже с раскрытыми объятьями начнёт завлекать Ханагаки к себе. Благо, Такемичи на такое не ведётся... Ханагаки сейчас больше всех выделялся в этой толпе. Нет, не из-за школьной рубашки и свисающего галстука. Потому что Такемичи, подобно звезде, сиял. Наверное, он даже неосознанно приковывал к себе чужие взгляды, заставляя задерживать внимание на его персоне... Майки это не нравилось, честно. Хоть зубами скрипи... Сано уже не придирался к Инуи, который так и горел желанием воскресить Чёрных Драконов, времён первых поколений, а Такемичи бы прекрасно справился с этой задачей. Но другие люди со своими загребущими лапами... пусть валят нахер. Ханагаки похвалил себя за свою внимательность: он успел добраться до Какучё и дёргнуть его на себя, избавляя от нехилого удара безбашенного Харучиё, который принёс с собой железную трубу. С такой когда-то ходил Инуи. Хитто заторможенно встретился с синими глазами, лучившимися родным теплом, и успокоился, зная, что с Такемичи не стоит бояться всяких подлянок. Только вот Санзу удивительно быстро сориентировался и сумел быстро повторить размах. – Против лома нет приёма! Такемичи почти увернулся, но железка задела скулу, нанося ободранную царапину. В следующий момент Харучиё получил удар по лицу знакомой телескопкой. – Ты прав... – расслабленно ухмыльнулся Ран и подмигнул Ханагаки. Такемичи благодарно кивнул, уводя Какучё в другую сторону и раздавая по пути удары тем, кто приближается к ним. В основном, это были Брахманы, ибо видели Хитто. – Как вы вообще умудрились примкнуть к Саусу? – недоумевающе интересуется Ханагаки. – Каку-чан, ты же был верен только Изане? Друг отвёл взгляд. – Изана покинул Японию год назад, – тихо сказал Хитто. – Я не хотел мешать ему заниматься делами и начинать новую жизнь... А Терано нас просто избил до полусмерти. Если бы мы не подчинились, валялись бы уже под землёй в гробах. Вот оно как... В следующую секунду Какучё получил звонкий подзатыльник и ошалело уставился на Ханагаки. – У тебя рот на замке или что? – сурово спросил Такемичи, начиная раздражаться. – Изана ни за что не откажется от тебя, дубина! Даже если он уехал на долгое время, всё равно вернётся, ведь здесь остался ты! Да Курокава этого Сауса в асфальт закатает, как только узнает, что тот использовал на тебе силу... Ханагаки глубоко вдохнул сырой воздух, бормоча что-то похожее на «блять, хули вы все такие тормозы?». Его люто злило от такой глупости, граничащей с недосказанностью, которую путешественник во времени просто не переваривал. Хитто затих, не решаясь ещё больше бесить злого друга. Мимо, один за другим, пролетели Бенкей и Вакаса. Такемичи и Какучё несколько минут наблюдали за ярким и впечатляющим зрелищем, успевая восхититься людьми из первого поколения Чёрных Драконов. Но... Видя, как Саус, вошедший в состояние берсерка, встаёт после одной из сильнейших атак «Легендарного Дуо», Ханагаки понимает, что с этим громилой справиться могут только Майки или Изана. Ханагаки тоже может... только нужно подольше понаблюдать за движениями Терано, может быть тогда и выйдет сломить его. Да можно и не церемониться: банально нанести удар по главной артерии и защемить некоторые нервы, как вариант. Но нет, им же здесь зрелище подавай, да кулаками махай... Тьфу! Атмосфера окончательно накалилась, когда перед безумным Саусом встала разозлённая Сенджу. Тогда-то Такемичи и насторожился. Нет, Кавараги бесспорно могла дать достойный отпор Саусу, но дело было в банальной выносливости. Если Сенджу сразу не уложит Терано, то у неё появятся проблемы. А Такеоми, пытающийся криками остановить младшую сестру, совсем не улучшал ситуацию, и Такемичи решил ему это объяснить. – Ты не понимаешь, Ханагаки! – взорвался Акаши, взяв Ханагаки за рубашку и притянув к себе. – Саус слишком силён! Сенджу не справится, неужели даже ты не понимаешь это?! Такемичи хмыкнул, оттолкнув от себя этого громкого человека. Ему тоже было слегка боязно за младшую Акаши, но... так сильно не верить в силы своего лидера? Это же позор для старшего брата, в первую очередь. – По себе судишь? – мрачно поинтересовался Такемичи. – Сенджу – одна из сильнейших людей, которые встречались на моём пути. А я знаю многих... Так что, лучше поддержи свою сестру, Такеоми. А если что-то пойдёт не так, ты в любой момент можешь её вытащить из этой битвы. Вакаса и Бенкей тебе помогут. Прекрати размазывать сопли. Имауши, внимательно прослушавший твёрдый и уверенный голос, кивнул Такеоми, обозначив согласие. Бенкей же молча похлопал старшего Акаши по плечу. Они, в любом случае, не дадут своей воспитаннице погибнуть или получить тяжёлые травмы. И снова это чувство власти, исходящее от Ханагаки. Такеоми резко замолчал, будто его встряхнули и дали фантомную пощёчину, и уставился на спину Такемичи, который отдалялся от них в другую сторону. – Это... – Бенкей, казалось, не мог подобрать подходящих слов для точного описания ситуации. – Истинный наследник Чёрных Драконов, – а вот Вакаса всегда попадал в точку. Внутри будто загорелся тот огонёк, сопровождавший их ещё в юные года, когда с ними был их Шиничиро. Они являлись сильнейшими в своём(и не только) поколении, но им был необходим человек, за которым можно было следовать. И сегодня они поняли, что встретили такого человека. *** Такемичи упустил из виду Какучё, но было уже поздно. Хитто напоролся на Майки и получил значительный отворот от лидера Свастонов-Канто. Глаза Сано помутнели, движения стали подрагивающими, а весь его вид так и кричал: «Не лезь – убьёт!». И ведь действительно убьёт, если верить недавнему новому видению, стоило только случайно прикоснуться к Саусу. В образах, тело Терано бездыханно лежало на асфальте. Лицо, а точнее, месиво вместо лица заставляло торопиться к Майки, который уже начал драку с главой Рокухары. Неожиданно на пути Такемичи появился Харучиё всё с той же железной трубой. – Я не позволю тебе пройти к Майки! – ухмыльнулся Санзу, направив своеобразное оружие на своего врага. – Не мешай им. Ханагаки неожиданно улыбнулся. Всё внимание резко сосредоточилось на том, кого он преследовал в этом времени. Безумные черти затанцевали в синих глазах. От Такемичи повеяло абсолютно такой же бездонной яростью, которая была у Майки и Сауса, сражавшихся друг с другом в данный момент. – Иди сюда. Харучиё поперхнулся от ледяного голоса, чуть ли не демонического во всей его тональности. Санзу одолели непонятные дрожь и давление. Ноги ослабли, но парень продолжал стоять прямо, не сводя глаз с того, чью силу, к сожалению, приходилось признавать. Харучиё отчётливо осознал, что перед ним тот самый бешеный Ханагаки из Поднебесья, только взбесившийся в разы сильнее. Такемичи с безумной скоростью оказался совсем близко, но нападать так и не стал. Только медленно вытащил кусок железа из чужой руки и отбросил в сторону. Санзу онемел от страха, когда заглянул в чужое лицо. Оно было абсолютно таким же, как у Майки, когда тот терял контроль. Только вот... Ханагаки пугал в сотни раз сильнее. Наверное потому, что в его глазах Харучиё будто увидел страдания призрачных жертв, убитых руками Такемичи. Хотелось убедить себя, что его воображение просто разыгралось... Ханагаки взял лицо Санзу в ладонь, несильно сжав щёки, и приблизил к себе. – Я обязательно с тобой разберусь, – еле слышно проговорил Такемичи, ловя в ответ испуганный взгляд. – Но не сегодня. Исчезни, Харучиё, иначе мне придётся тебя убить. Парень задрожал и свалился на колени, смотря в мокрый асфальт. Сердце грозилось лопнуть от такой нагрузки, а нормальное дыхание возвращалось очень медленно, давая мозгу насладиться достаточным количество кислорода. Руки дрожали и ослабели настолько, что их невозможно было даже банально сжать. Непонятное горячее и пульсирующее чувство смешалось с животным страхом, и Харучиё медленно посмотрел вслед Ханагаки совсем другим взглядом... В бирюзовых глазах плескались испуг и восхищение, с толикой только что зародившейся одержимости... Бледные щёки почти незаметно окрасились румянцем, и Санзу зажмурился, сглотнув ком, вставший в горле. Синие, как тёмное и загадочное небо, глаза не покидали сознание...