ℌ𝔬𝔰𝔱𝔦𝔰 𝔳𝔞𝔪𝔭𝔦𝔯𝔦 𝔤𝔢𝔫𝔢𝔯𝔦𝔰

«Чтобы кто-нибудь что-нибудь захотел, надо убедить его, что кто-то хочет эту вещь больше.»

— Брайан Кинни

      Корбл Эрнст был зол. Очень зол на того, кого считал лучшим другом. Наемник, безусловно, предполагал, что так оно и будет. И он, и Аларикус погрязли в делах политических, а потому вскоре пришли бы к разладу, стоило б делу коснутся власти и могущества. Все же Ворон не желал быть в тени Совета, в то время как Аларикус считал, что Цех Тьмы есть оружие Старейшин. Сейчас же, держа путь на один из портовых городов, наемник пытался сладить со своим гневом, так как знал, что его спутницу такое состояние пугало. Он ощущал этот горьковатый аромат ее страха. И признаться, вампир терпеть его не мог. Вертэнди не должна его бояться, уж ей он никогда не причинит зла. Он готов на все: преступить ayn vampiri lex [вампирский закон], отдать свою душу — лишь бы его охотнице не грозила опасность, лишь бы она была жива и невредима.       Тяжелый вздох — его и ее — разрушил тишину и повисшее между ними напряжение. Их взгляды пересеклись и наконец-то они перебросились парой фраз. — Ты в порядке? — неуверенно произнесла девушка, примечая вдали огни города. Уже наступила ночь — опасное время. Они не планировали отправляться в путь в столь поздний час, однако инцидент в поместье Рейна заставил пересмотреть планы. — Более чем, mia Luna, — заверил ее вампир, так же, как и девушка, вглядываясь в ночную даль. — Осталось чуть-чуть… пришпорь коня, скоро отдохнем.       И вправду оставалось им совсем немного до портового города, где вскоре, оставив коней в местной конюшне (безусловно, Корбл убедил конюха и «по-своему» разъяснил, что с ним станет, если хоть волосок упадет с оных), они направились в таверну. Та, между тем, встретила их громогласным пением пьянчуг, заливистым смехом куртизанок и гоготом мужиков, что, разместившись в углу таверны, решили испытать себя в кулачных боях. — Комнату, — кратко проговорил Эрнст, бросив на деревяшку кошель с монетами. — Коль изволите, милсдарь, — протараторила пышногрудая девица, сняла с пояса своего ключик и вложила его в протянутую ладонь. Однако женщина была не промах, и тут же ухватила вампира за рукав. — Вы, вероятно, устали, мои девочки, да и я могут размять ваши мышцы… совершенно бесплатно. — Меня это не интересует, — огрызнулся Корбл и приметил краем глаза, что к его охотнице уже успел пристать мужлан, что ранее мерился силой с другими на ринге. Ворон оскалился. Татуированный мужчина совсем не знал о словах отказа и продолжал напирать на девушку, и уж хотел он ее схватить, однако Корбл успел перехватить его. — Кажется, девушка попросила Вас оставить ее, — беспристрастно произнес он, но во взгляде его пронзительных аквамариновых глаз читалась угроза. — Твоя девка? — басисто спросил мужик, выдергивая руку. — Моя, — он будто бы ненароком улыбнулся, продемонстрировав свои острые зубы. Затуманенный же алкоголем взор татуированного, к сожалению, был не способен различить оные. — Что-то не устраивает? — Была твоей — стала моей, парниша, — гоготнул он. Ворона же сии слова нисколько не напрягли, впрочем, как и Вертэнди, что уже была отодвинута вампиром за его спину. — Спарринг? — С тобой?! — тут уже загудели и другие. Бойцы отвлеклись, дабы узреть картину, открывающуюся их взорам. Никто не знал о сущности Корбла, а потому для них, людей, что напоминали груды мяса, убийца казался легким противником. Однако, несмотря на это, подтянулись зрители. — Да ты и одного удара не выдержишь.       Эрнст глухо засмеялся, скинул с себя кожаную куртку и снял ножны — вещи вскоре оказались в руках охотницы, что уселась за освободившийся столик. Надрать зад неотесанному типу вампир был безусловно рад. Выпустить пар, развеяться. И пусть то было наилегчайшей задачей, однако приносило удовольствие от того, что такие тупицы, как этот, не могут оценить своего противника. — Ты сперва попади, — бодро произнес убийца уже будучи за спиной здоровяка, в прыжке нанося жесткий удар локтем в заднюю поверхность шеи с выступающими позвонками. От такого удара татуированный пошатнулся и согнулся пополам, а толпа заулюлюкала, не ожидав подобного от жилистого и худощавого парня, коим внешне являлся Эрнст. — Ну что? Растерял былую прыть? — Ублю-ю-юдок! — Но-но, — цокнул языком Ворон, сжимая кулаки. Когти оцарапали внутреннюю часть ладони, впиваясь. Заживет. — Я из чистокровных.       И вот кулак одной руки на уровне пояса, плечи опущены, а вторая рука уже перед собой. Все готово для выпада, однако Ворон медлил, ожидая, когда же противник решится напасть сам. И вот настал этот момент, тогда-то вампир резко развернулся в туловище и вытолкнул вперед предплечье правой руки, сжатой в кулак, нанося мощный по человеческим меркам удар в грудную клетку.       Толпа завороженно наблюдала за этим избиением, ведь ни один удар не настиг Эрнста, он уклонялся или же опережал, парируя, не давая противнику и шанса на победу, и виной тому была отточенная годами техника рукопашного боя, чужеземная для сего люда. Удары вампира были пусть и сильными, но рассчитанными на то, чтобы жертва и дальше могла стоять на ногах и продолжать этот бой. Ворон вел игру на выносливость, желал утомить татуированного. Прием, что приберег напоследок Ворон, заставил пошатнуться все вокруг.       Наемник сделал шаг вперед, сближаясь со своим противником и не желая оказаться на линии удара, встал чуть сбоку. Однако шансов у мужика сделать выпад и так и не было. Ворон был слишком юрок, слишком молниеносен: он не дал татуированному ступить и шагу, быстро опустил правую руку ему на шею, в то время как вторую — на поясницу. Ни удара, ни напора — Эрнст выжидал, когда мужик двинется вперед. Так и случилось, ведь все было так быстро, чтобы пьяный мужик смог разобраться. Громила шагнул по инерции, желая нанести удар и замахиваясь правой рукой. И в сей миг время будто замедлилось: Вертэнди наблюдала, мирно потягивая клюквенный морс, добродушно поданный здешней маман — хозяйкой таверны; татуированный же, ощутив давление на шею, начал отклоняться назад, только вот рука наемника, размещенная на пояснице, подталкивала его наоборот вперед. Роковая ошибка стоила мужику равновесия. Оно было потеряно. И вот он уже падает назад, сметая все на своем пути, матерясь и глядя ошалевшими глазами на наемника, ныне ехидно улыбающегося.       Мгновение, и во все стороны полетели щепки — то, что осталось от предметов мебели, на которую обрушилась эта громадная туша. Лавки, стол — все испорчено. Толпа от неожиданности застыла. — Думается мне, что девушка все же моя, — как ни в чем не бывало произнес наемник, отряхиваясь. В нем не было ни йоты усталости, что нельзя было сказать об избитом и мокром мужике, который никак не мог подняться после такой трепки. Зрители же пребывали в остолбенении, и лишь звонкие аплодисменты Вертэнди пробудили их. Те заулюлюкали и стали прославлять Ворона. — И почему я вижу это впервые? — хохотнула девушка, когда Эрнст опустился на скамью рядом с ней. Она для виду пододвинула ему морс, дабы изобразить хоть иллюзию того, что мужчина устал. Ворон хмыкнул и сделал пару глотков кисло-сладкого напитка. — Не было повода, — пожал плечами Корбл, желая опустить локти на шероховатую поверхность стола, однако его запястья поймала девушка. Она захотела осмотреть ладони вампира — уж догадывалась, что сжимать кулаки с миндалевидными острыми ногтями не самое лучшее занятие. К ее удивлению, от ран осталась лишь кровавая корочка, совершенно незаметная. — Выпендрежник, — засмеялась ан Хемминг, — но спасибо, — она невесомо коснулась губами щеки мужчины. Это представление стоило того. Ему было плевать на пьяных мужиков, он желал привлечь лишь ее внимание, хотел вызвать ее восхищение, пусть и будучи заведомо сильнее той груды мяса из-за своей сущности.       Ворон не успел ничего ответить, дверь таверны громко хлопнула и в помещение ввалился Вилфрид, который был весьма рассержен, за ним внутрь вплыла и женская фигура, скрытая в мантии, то, безусловно, была Несрин. Узрев охотницу и убийцу, Хейден тут же махнул к ним. — Ух, сука… почему я узнаю последним о том, что вы решили свалить? — вампир плюхнулся на стул напротив друзей. — Наверное, потому, что нам пришлось кардинально изменить свои планы? — проговорил Корбл, скользя ленивым взглядом по суккубу, которая по всей видимости не собиралась садиться за стол. И вправду, стоило Корблу обратить на нее внимание, как женщина поманила его к себе. Ей было что ему рассказать. — Приношу свои извинения, я на минуту, — тут же бросил мужчина, поднимаясь и отходя к Несрин. Вертэнди пожала плечами, узрев задумчивый взгляд Вилфрида. Повисло недолгое молчание, но лишь до тех пор, пока Медведю не принесли кружку краснолюдского самогона.       Ущипнув за задницу девку, что опустила на стол кружку, а после осушив ее за раз, берсерк зыркнул на ан Хемминг, что наконец-то допила свой клюквенный морс. — Ты ж у нас с севера, со Скеллиге? — Да, — девушка кивнула, не совсем, понимая цель сего вопроса. — Удивишься вероятно, но я тоже, правда, меня так заебало все, что там творится: вечные перебранки среди молодняка о том, кто будет новым конунгом. Скрытого — Mentulam Caco — это забавляло. — Подожди, Вилфрид, на Скеллиге иная иерархия? — Типа того… Сильнейший из молодых занимает место во главе, становясь правой рукой Скрытого. Когда я свалил, вампиры как раз бросали друг другу вызов. Тогда мне посмела онный бросить девка, дочка нашего Скрытого — Руна Северин — безусловно, об их родстве знали единицы, — Хейден оскалился. — Та еще красноволосая сука, но блядство… стояк от нее в свое время у меня был знатный. Надо бы было поубавить ее спесь, зажав в углу, только вот к себе она не подпускала. Как сейчас помню ее ебучую улыбку, коварную и хитрую, и глаза ее… знаешь, они были такого дымчатого розового цвета. Северин всем своим видом выводила меня из себя, проверяла на прочность. — Ты и она… — Вертэнди тут же прикусила язык, понимая, что явно спрашивает лишнее. — О нет, у нее там был свой рыжий мудак, а на меня ей было плевать. Видишь ли, моя мамаша не северных кровей, ебанная аристократка — и как отец на эту фифу только клюнул, — он сплюнул на пол. — А будь она подобна моему покойному папаше, уроженкой Скеллиге… Эх… — в голосе звучала несвойственная Хейдену мечтательность. — Мой же род один из самых знатных на островах, а виной тому наша мощь. Все Уц Хаган-Берны могли обращаться в огромного волосатого мыше-медведя невероятной силы. От одного лишь его вида все валили к херам, сверкая пятками. А я вот унаследовал лишь силу, но не облик… за что спасибо моей аристократке-мамочке, что испоганила кровь берсерков, благо еще была из клана Caro. — В кого? В мыше-медведя?! — во взгляде Вертэнди читалось и любопытство и удивление. — Ну, это я так, vae, образно, как говорится. Потом покажу как-нибудь. Не себя, а на картинках — уж книженций мы найдем на островах, — Вилфрид махнул рукой официантке, чтоб та повторила, кивнув охотнице, — а пока… послушай нашу срань с Руной Северин, в ней, собственно, и причина, почему я съебался в Назаир.

Flashback

1076 год       Невероятно красивый пейзаж открывался взорам тех, кто оказывался на вершине горного хребта, заснеженного и сурового. Прогулка по нему — баланс между жизнью и смертью. Один неверный шаг — отступишься, а там и «Прощай, жизнь». Однако это могло пугать лишь смертных, что же до бессмертных, то горы стали их тихой гаванью, ведь только истинные смельчаки или же безумцы покоряли эти вершины. А потому именно здесь была размещена арена, именно здесь стояли идолы Древнейших, именно здесь — Капище. И сейчас это место было залито кровью бессмертных.       Удар. Второй. И все мимо! Девушка злилась, и ярость не была ее верной спутницей. Длинные когти полоснули по окропленной кровью, заснеженной земле. Капилляры глаз были расширены, кровоточили, белок покраснел, — последствия ayn rabbia di sangue — впрочем такими же были и очи ее соперника, что ныне смеялся, сплевывая чужую кровь. Минутой ранее он впился своими острейшими зубами в ее плечо, вкусил ее, но не распробовал, и сам же в этом признался. — Mia dolcezza, mia dolcis, es certus, ero assaggiare denuo. Eram proficere degustare. — Potes meos suaviari clunes, Wilfried! — рыкнула вампирша, налетая. Только вот Хейден был к такому готов, резко отскочил, а ухватив за шею, повалил на снег, нависая. — Если настаиваешь, то поворачивайся, птичка моя. Расцелую, — гоготнул берсерк, все также удерживая вампиршу за тонкую шею одной рукой. В то время как вторая скользнула по женскому бедру. Он хотел ей подыграть, хотел поддаться, только вот не мог опорочить свой род, который считался сильнейшим на островах, ведь игра в поддавки средь вампиров, живущих на Скеллиге, была недопустима. Все должно было решаться в честном бою, без хитростей и уловок. А его игра была бы разоблачена — победитель сей битвы давно был известен. — Руки убрал! — Руна забилась в его хватке, словно бабочка в сетях паука. — Es victor. — Tua Veritas, dolcis, — мужчина нехотя отпустил ее, поднялся и протянул руку. Однако вампирша лишь отмахнулась от той и поднялась сама. Ее взгляд был полон ненависти, и Вилфрид знал тому объяснение: девушке была желанна корона, желанна эта власть, но из боя он вышел победителем, иначе быть не могло, а значит… — Wilfried Heyden Utz Hagan-Bern, hodie es koning, es mia dextra, — раздался эхом голос Скрытого. Только сейчас Руна и Вилфрид вспомнили о том, что за боем наблюдал их клан, что бой сей был за право быть конунгом. — Раз возражений нет, то… — Есть! — Десяток недоумевающих взоров были направлены на него. И они нисколько его не смущали. Более того Хейден был весьма доволен реакцией толпы, что непрерывно следила за ним. Он двинулся к ритуальному столу, усеянному высеченными рунами и залитому кровью, на котором и покоилась корона. Грубые пальцы оплели ее обод, подняли. — Я никогда не жаждал власти, никогда не желал быть во главе… мой удел — битвы, когда кровь вскипает в жилах, а не эта блядская политика. Я принял вызов, дабы не навести позор на род Уц Хаган-Бернов, но не для того, чтобы стать вашим конунгом, — с каждым новым словом он преодолевал расстояние, которое разделяло его и поверженную вампиршу. Берсерк стал к ней вплотную, широкой спиной своей загородив от любопытных взоров, тихо прохрипел: — Это твоя корона, твое место. И либо ты принимаешь эту безделушку, либо сейчас я ее швыряю к хуям Древнейших?       Дымчато-розовые глаза Руны смотрели на него с недоумением. За годы их общения или, будет точнее сказать, соперничества, они достаточно хорошо узнали друг друга, но такого исхода девушка ожидать не могла. — Отомри, Северин, — рыкнул Вилфрид, бесцеремонно пихая эту чертову корону в руки вампирши. — Порадуй своего папочку, а то он во мне дыру сейчас прожжет. — Если я приму, то… — Неужто ты решила позаботиться обо мне — какой ж сопливый момент, ща расплачусь — не боись, я съебусь еще до пира в твою честь.       Руна молчала, и это выводило Медведя из себя, ведь вампирша была в каждой бочке затычка, была вечно неспокойной, а тут… замерла аки ледяное изваяние. Матюкнувшись и проклиная всех Древних и Древнейших, что были известны вампиру, он резко и без лишних слов вытолкнул девушку на центр арены и надел на ее красноволосую голову корону. — En! Est vostro koning! Gloria et honor ael Rune Severin Vikar Ol-Ingired! — раздалось громогласно и эхом пронеслось по округе. И стоило эху затихнуть, как повисло молчание, которое вскоре разрушил голос Скрытого, что произнес заветное «Hac abierit!», а следом и крик толпы. Они не улюлюкали, не возражали, они приветствовали и восхваляли новую королеву клана. Уста Хейдена изогнулись в довольной улыбке, и еще большей, когда он узрел растерянность в ее чертовых глазах.

***

      Вилфрид собирал свои вещи. Багаж невелик, но свои излюбленные топорики и еще кое-какие вещицы на растерзание общине он отдать был не готов — все что ничейное, становится достоянием клана. Взгляд светло-коричневых очей вновь скользнул по комнате, прощаясь с ней и совсем не вовремя зацепился за трещину в стене. Вампир усмехнулся своим воспоминаниям. Каких-то три года назад этого изъяна не было. — Ностальгируешь? — раздалось за спиной берсерка. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Догадался без труда. — Кажется, я тебя не звал, — грубовато прозвучало в ответ. — Но именно эту трещину оставила я, — вампирша хохотнула, припоминая, как в порыве ярости метнула топор Хейдена в стенку, прямо у самой его головы. — Ты не придешь на пир? — Помнится, — задумчиво начал Медведь, затягивая мешок с вещами, — проигравший бой вампир должен быть изгнан с земель клана или же убит — если, конечно, иным не будет решение конунга. Я жив, и я проиграл, Руна. — Ты победил меня, все это видели. — А потому, коль я жив и мозолю глаза, тебе не быть истинной королевой, — напомнил ей давние обычаи их клана. — А становиться женой моей ты вряд ли захочешь, да и твой папочка, безусловно, будет против, — он хохотнул. И вправду, отец ее — Скрытый сих мест — будет не рад породниться с тем, в чьих жилах текла кровь не только берсерков, но и чужеземной аристократки, подданной Назаира.       Северин потупила свой взор, не зная, что ответить. Повисло неловкое молчание, которое было так противно им обоим, но никто не спешил его разрушить. Боялся ли? Был слишком горд ли, чтобы признать очевидное? Древнейшие лишь знают — главное, чтобы не ее отец. — Я ухожу, — наконец прозвучало. — Ego novi, — Руна неуверенно кивнула, пальцы тянутся к кулону, что красовался на ее шее. То, когтистая лапа медведя, украшенная витиеватым узором. Вампирша сомневалась, ее взгляд метался по комнате, не смея взглянуть на Вилфрида. И лишь звук его шагов по направлению к выходу, вывел девушку из оцепенения. Она тут же поймала мужчину, вцепившись коготками одной руки в предплечье, во второй уже поблескивал серебристый кулон. — Tuo est, Ursus.       Хейден кивнул, позволил Северин надеть на себя кулон. Мужчина был немногословен. Прощание — самое мерзкое, что было придумано в мире. И он не желал сей момент растягивать. Стоило металлу коснуться груди, как он тут же обратился в рыжий туман и скользнул в щель, напоследок услышав тихое пожелание новой королевы Скеллиге: «Bene sit tibi» — наверное, оно было единственным добрым, что они произнесли за свою жизнь друг другу. Соперничали же они с самого рождения, ненавидели, проклинали… но расставаться было чертовски сложно и совершенно не хотелось.

The end of flashback

— Вот так я и оказался в Назаире, — подытожил он и в тот же миг опрокинул в себя уже шестую кружку краснолюдского спирта за этот рассказ. Девочки хозяйки таверны едва ли успевали подносить ему новую.       Только сейчас Вертэнди узрела кулон, что и по сей день поблескивал на шее Вилфрида. По всей видимости та вампирша, несмотря на все обилие нелестных слов в свой адрес, была дорога Хейдену. Он ненавидел ее, однако, вероятно, с той же силой и любил. Хотя это всего лишь ничем неподтвержденные мысли охотницы. Что-то кричало все же в ней, что берсерку чуждо это чувство. — Погляжу, не прошло и года, как вы нашли общий язык, — ехидно проговорил подошедший Корбл и опустился на прежнее место подле охотницы. — Ты, небось, ей о своей девке рассказал. Как ее там… Руна Северин… Верно? — Съебись в туман, — запальчиво воскликнул Хейден. — Хотя… погоди. Когда выдвигаемся? — Завтра поутру торговый корабль отправляется как раз на Скеллиге, за штурвалом — остравитяне — я им больше доверяю, когда дело касается моря. Никлос уже успел с ними договориться, подбросят. — Этот ублюдок с нами?! — глаза берсерка поползли на лоб, а на металлической кружке остались следы его когтистых пальцев. — В точку, братец, он не то, что с нами, он моя Правая Рука. — Cacator! — зарычал Хейден, совершенно не понимая с чего бы Ульбрехту выдалась такая честь. Несрин же лишь звонко засмеялась, ее тонкие, украшенные длинными ноготками пальчики опустились на руку берсерка, дабы тот перестал портить вещи и наконец отпустил несчастную посудину. — Раз таковы планы, то до утра, — женщина недвусмысленно взглянула на Вилфрида, а вторая ее рука скользнула вниз под стол и легла поверх его достоинства. — Тыковка, мы же найдем чем заняться?       В ответ берсерк гортанно зарычал, хватая суккуба, и потащил прочь из таверны под заинтересованные взгляды ее гостей. Вертэнди и Корбл же, уставшие от шума и гогота — имеющих место в таверне даже в столь поздний час — направились в выделенную им комнату, дабы набраться сил для грядущего плавания.       Уже в комнате, когда Вертэнди забралась на кровать и уснула под боком у вампира, последнего настигли воспоминания о недавнем разговоре с суккубом. «       Выйдя на свежий воздух и отойдя подальше, чтобы ненароком разговор не услышали лишние уши, Несрин весьма подробно изложила всю полученную информацию. — Они неплохо так замели свои следы. Однако мне все же удалось кое-что выведать. — Тебе? — Корбл обжег ее крапивой своего смеха. Уж кому как ни ему знать, что суккубу не по силам выведать месторасположение вампиров, да что там… даже чародеям и ведьмакам. — К словам не придирайся, — Несрин скинула с головы капюшон. — Мне помогла Лисица. Она подтвердила твои догадки. Сигард с Детлаффом и вправду могут быть на Скеллиге, на острове Туманов, ведь магические приблуды не помогли эльфийке, а ты знаешь, она и мертвеца найдет, лишь бы филактерия с кровью имелась. Да и если верить легендам, то остров окутан магией, которая, по всей видимости, и скрывает всех тех, кто ступает на его земли. — Тогда, думается мне, нам еще стоит отыскать Скрытого… — А до сего момента поездка на Скеллиге имела сугубо туристический характер? — Несрин вопросительно выгнула бровь, совершенно не веря в то, что изначально Эрнст задумывал просто отдохнуть. — Конечно же, нет. Кем бы я был? — вампир усмехнулся, а рука опустилась на рукоять легендарного кинжала. — У меня есть свои дела на Скеллиге. Старые… и незаконченные.

»